А любила ли я когда-нибудь? Нет, наверное, нет. Вот с птицей Страстью я знакома, многие годы я принимала ее за другую, но под конец прошлой жизни я поняла разницу, но было уже слишком поздно. Сейчас я вижу, в чем отличие между птицами, но сделать ничего не могу. Не прилетает ко мне райская птица Любовь. Любить я не умею, мне это не дано. Что делать, одни умеют любить, другие нет. Это как у одного есть талант, а у другого нет. Вот так и я — любить не умею.
— А я? Как же я? — Возмущается Мара.
— Мара, ты, к счастью не человек, поэтому я тебя люблю.
— Никогда не хотела быть человеком.
— Вот и правильно, собаки намного лучше.
Мара насторожила уши.
— Кто-то идет по коридору, шаги знакомые. Пустить?
— Конечно, пустить...
Это полковник, быстро он...
— Анна, ты где?
— Здесь...
Дверь в ванную комнату приоткрывается, сквозь пар вижу веселое и помолодевшее лицо сейна.
— К тебе можно?
— Конечно, присоединяйся, пока вода не остыла. — Он исчезает в комнате, Мара фыркает и уходит.
Сейн уже распахивает дверь, он поставил рекорд по скорости раздевания. Красивый мужчина, тренированное поджарое тело, под гладкой кожей перекатываются рельефные мышцы. Он наг, и его член стоит гордо. Хорошо, что тогда, во время лечения, я не оставила на его теле шрамов. Он уже в воде и я придвигаюсь к нему вплотную. Я соскучилась, птица Страсть поет нам свою песню.
Обхватываю тело сейна своими ногами, мы прижимаемся друг к другу, наши губы находят друг друга, языки переплетаются, нам не о чем говорить. Я хочу его не меньше, чем он меня. Наши руки страстно обнимают тело друг друга. Чуть отстраняюсь и позволяю чего члену проскользнуть внутрь меня. Мы оба торопимся и знаем об этом. Страсть не позволяет нам терять ни одной минуты. Пара его движений и я взрываюсь оргазмом, у меня внутри все сжимается, и я кричу, кричу громко в его рот. Поцелуй разрывается, спина изгибается, я прижимаюсь к нему, я сжимаю его ногами. Может быть, он и хотел бы продлить удовольствие, но я ему это не позволяю, внутренние мышцы сжимают его член, провоцируя быстрый конец. И я уже чувствую биение его оргазма внутри себя. Мы постепенно успокаиваемся. Приступ страсти сменяется приступом нежности. Мы целуем и ласкаем друг друга. Руки скользят по его плечам, они широкие и красивые, чистая, гладкая кожа, крепкие, хорошо тренированные мышцы опытного мечника. Какие у него нежные руки, они гладят мою спину, талию и ягодицы. Эта ласка рук может продолжаться вечно. Мы должны заново изучить и запомнить друг друга. Мои пальцы скользят по его лицу, обводят брови и губы. И мы опять целуемся. Нет, мы пьем друг друга и пьянеем от нашей близости.
Он все еще внутри меня и мы не хотим разъединяться, нам хорошо вместе и пришла пора для продолжения. Он гладит меня по спине и затылку, целует мои губы. Я опять хочу его, первый порыв страсти утолен и мы хотим продолжения. Я ласкаю его грудь, затылок и ерошу его волосы, начинаю немного двигаться и провоцировать его на продолжение.
Он понемногу возбуждается, торопиться нам некуда, разве что вода остывает и вытекает в не плотно закрытый слив, да не беда. Когда мы встречались, в начале Приветника, я маскировалась, а сейчас я свободна. Мои нити магии охватывают сейна, они ласкают его вместе со мной, они пронзают его, не знаю, что он сейчас ощущает. Но судя мо моим ощущениям — польза есть.
Вдруг из коридора раздается грохот. Кто-то в тяжелых сапогах бежит по коридору, их много, хлопают двери, раздаются громкие голоса. Сейн тоже это слышит и пытается отвлечься от меня. Не допущу, не сейчас. Выворачиваю полог, закрывавший мою комнату, чтобы не было слышно, что происходит внутри, пусть теперь не будет слышно звуки снаружи. Тихо... На еще какие-либо магические действия меня сейчас не хватит. Я занята!
Мысленно зову Мару.
— Мара, делай, что хочешь, но эти..., из коридора сюда зайти не должны.
— А чего делать-то?
— Заблокируй дверь.
— Не поможет, стены хлипкие.
— И стены тоже укрепи. И окна, и все... Они сюда войти не должны, ни под каким видом.
— А если будут ломиться?
— Поговори с ними, не поможет — напугай. В общем, делай что хочешь, но чтобы нас сегодня не беспокоили.
Мне сейчас не до Мары. Мой избранник готов для продолжения, пока мы ждали, вода в кадушке, где мы сидим, почти остыла и наполовину вытекла. Мы начинам двигаться, но мне хочется чего-нибудь другого. Чуть отстраняюсь, перебрасываю через него одну ногу и, извернувшись ужом, оказываюсь к нему спиной, встаю на колени и держусь руками за бортик. Вот так мы в воде еще не пробовали, а хорошо получается... Мы долго и целеустремленно двигаемся, моя спина выгибается от наслаждения, я кричу мне хорошо еще несколько движений и мы одновременно доходим до вершины наслаждения. Сил нет. Хорошо, что и воды почти нет, а то был бы анекдот про утонувшего в кадушке мага воды.
А в это время в трактире шел повальный обыск. Тайная стража получила от своих осведомителей сведения, что сегодня ночью в трактире Джурга будет продана большая партия алмазной пряности. Тайная стража действовала тайно, как варг в посудной лавке.
Сразу после получения сведений, почти сразу как в трактир вошел полковник в цивильной одежде, трактир был оцеплен. Стражи дождались прибытия начальства, полковника натурально не нашли, и был вызван дежурный лейтенант. Стража ворвалась внутрь, и начался обыск.
Обыскали всех, кто был в трактире, все комнатушки, кухню, варгятницу, чердак и подвал — ничего. Единственная дверь, которую ретивые служаки не смогли открыть или выбить — была дверь в мою комнату. Попробовали выломать перегородку в номер, с тем же успехом.
И вот незадачливые стражи со злобными мордами стоят перед единственной уцелевшей дверью в трактире и ничего не могут сделать, позвали лейтенанта.
— Ну, что? — Лейтенант закончил обыск подвала и явился на второй этаж. Он только пару дней назад был переведен из патрулей в город и потому был немного не в курсе происходящего в городе. — Почему вы еще не закончили обыск?
— Так не открывается...
— Ну, тогда ломайте...
— И не ломается.
— А через окно?
— Тоже не получается. Там словно решетка стоит...
— А в номере кто есть?
Из номера доносятся странные звуки... стоны, крики и прочее... Кому-то там внутри очень хорошо, не то, что находящимся снаружи. Лейтенант краснеет от бешенства, звуки постепенно становятся глуше и совсем исчезают.
— Где хозяин?
Зовут злого, как зимний гваррич, орка.
— В номере кто есть?
— Как не быть, он снят до конца Щедринца.
— И кто его занимает?
— Асса Анна. — Это немного остужает стражей, но совсем немного... ассу они если не знаю, то слышали про нее, и не всегда хорошее.
— А почему она не открывает? Глухая, не слышит? — Стражи ржут.
— Она не одна, поэтому не открывает.
— Попроси ее открыть дверь.
— Не буду, вам надо, вы и просите.
— Мы уже пытались выломать эту дверь ...
— А постучать и вежливо попросить вы пробовали?
Лейтенант в затруднении, стучать и просить ему как-то в голову не приходило. Почесав затылок в тщетной попытке помассировать мозги, он вежливо стучит в дверь.
— Кто там? — доносится бас откуда-то сверху.
— Тайная стража.
— И чего вам надо?
— Откройте дверь.
— Зачем?
— Нам надо поговорить.
— А вас сколько?
— Пятеро. — В недоумении отвечает лейтенант.
— Вот вы между собой и поговорите.
Лейтенант опять пытается чесанием затылка стимулировать мыслительный процесс.
— А вы не могли бы показаться, а то неудобно... — Что там лейтенанту было неудобно, никто так и не узнал. Из по-прежнему закрытой двери вылезла огромная ушастая голова какого-то животного. Некоторые из стражей признали голову демона ассы, но вредному лейтенанту никто ничего не сказал.
— Ну, я показалась, дальше что? — Продолжила голова басом.
— Нам надо провести обыск в этом помещении.
— Ну и что?
— Немедленно откройте дверь!
— Слуш ты, поверь мне, если я это сейчас сделаю, то из лейтенантов ты вылетишь точно, останешься ли в живых — не знаю, но отмывать от твоей крови пол в номере своим языком я не хочу, вдруг глупость заразна. Все понял?
— Но мне надо завершить обыск!
— А если я дам честное слово, что того, что ты ищешь, в этом номере нет?
— Нет, мне надо закончить обыск и убедиться во всем самому.
— И как ты, такой глухой в лейтенанты попал? Я ж тебе сказала, сейчас это никак нельзя. Хозяйка занята. Подожди до утра, утром хозяйка выспится, настроение у нее будет хорошее, она кушать захочет и сама отсюда выйдет. Вот тогда все и обыщешь, если сможешь. А сейчас надоело мне с тобой беседовать, я тоже спать хочу.
И черная ушастая голова исчезла. Лейтенант еще долго стучал и звал, но никто ему больше не отзывался. Но, к своему несчастью, лейтенант был упрям, и решил оставить засаду. Стражники поворчали, поворчали, но они люда подневольные, потом притащили матрасы из соседних номеров и улеглись нести вахту на полу у двери закрытого номера. Нескольким повезло меньше, и они сели в засаду во дворе трактира.
Кручу кран, чтобы долить воды, пусть и холодной, сажусь к нему на колени, теперь подогреть воду и можно поговорить. Но какие разговоры, опять поцелуи, но уже спокойные и нежные.
— Что там за шум был в коридоре.
— Не знаю. Ты что не помнишь где я живу? Скорее всего, орки между собой повздорили, ерунда. Останемся тут или пойдем в кровать?
Эту проблемы мы решали долго, потом все же перебрались на кровать.
Уже засыпая, под утро вспомнила про Мару.
— Мара, ты где?
— Тут я.
— Что там за шум был?
— Облава была.
— А чего искали?
— Контрабанду искали, не нашли. Перерыли весь трактир и все номера, кроме твоего.
— И что теперь?
— Теперь они сидят под дверью в засаде.
— Это что, нам в окно выходить?
— Там во дворе тоже засада.
— Ну и фиг с ними, вот выспимся, проголодаемся и выйдем. Вот тогда эта проблема и разрешится, если к тому времени они все еще будут в засаде.
— Будут.
Великая Иллари аль Фридельвинг вот уже час мучила перья и бумагу. Она пыталась составить приглашение для претендентки на беседу. Все никак не получалось...
То получалось, слишком властно, то слишком заискивающе, то слишком сухо... В конце концов у Великой получилось следующее:
"Великая Иллари аль Фридельвинг приглашает ассу Анну аль Зетеринг для приватной беседы. Беседа может состояться в любое удобное для ассы время. Великая Иллари планирует пробыть в вольном городе до 27 Щедринца. На время моего визита в вольный город, моя временная резиденция располагается в усадьбе Ал-Фулниров".
Я в кровати не одна. Нежное прикосновение рук к телу и мягкие, растворяющие поцелуи... В окно пробиваются лучи Андао. Уже утро! О боги, а ему все мало! Но мне тоже уже хочется повторить то, что было вчера... И мы повторяем, а потом лежим расслабленные и удовлетворенные.
Из приятной полудремы меня выдирают жуткие звуки, сонно оглядываюсь... Где шумит? О, это у меня в животе так бурчит! Выскальзываю из жарких объятий и иду в ванну, где не торопясь привожу себя в порядок.
— Соня вставай! Спать по ночам надо! — И кидаю полковнику на кровать его вещи, и, пока он одевается, бурча, что это я ему всю ночь спать не давала, одеваюсь сама.
— Анна, а может, еще подремлем, рано еще...
— Я не могу дремать. Я хочу ЕСТЬ. У меня в животе бурчит, слышишь? И я голодная не могу ни о чем думать.
— А зачем думать, для этого думать не надо. — Смеется, но одевается.
— Давай скорее, а то мне очень хочется кого-нибудь или что-нибудь укусить, например, сырничек...
Так весело перешучиваясь, мы, наконец, оделись, я подошла к двери и откинула с нее засов. И тут дверь решительно распахнулась и я нос к носу столкнулась с двумя стражами в черной, немного помятой форме. Они стояли передо мной со зверскими рожами, еще бы они же спали на матрасах, а в матрасах клопы, очень много клопов. Стражи стояли молча, плечо к плечу, и надежно загораживали мне выход из номера. Тут ко мне сзади подошел сейн, он уже полностью оделся, только еще не активировал амулет для отвода глаз и шляпу держал в руке.
Полковник чуть приобнял меня за плечи и бросил удивленный взгляд на стражей. Они узнали начальство, вытаращили глаза, то ли от удивления, то ли от усердия, вытянулись по стойке смирно, но продолжают стоять плечо к плечу, загораживая собой выход из номера.
— А вы что здесь делаете? — Удивленно и чуть лениво спрашивает полковник.
— Проводим обыск трактира, на предмет обнаружения контрабанды! — Рапортует один из стражей.
— И как нашли что-нибудь? — Нехотя и с легкой издевкой в голосе интересуется начальство.
— Никак нет!
— Обыск уже закончили?
— Так точно!
— Тогда что вы здесь встали? Идите в казарму...
Стражи четко выполнили поворот кругом и быстрым строевым шагом направились по коридору к лестнице на первый этаж. Ну, и мы в обнимку пошли следом. В коридоре полковник активировал амулет для отвода глаз, но шляпу одевать не стал.
Так мы и спустились вниз, чуть приобнявшись и следом за марширующими стражами. Стражи, под злобным взглядом орка, направились к двери на улицу, а мы с полковником к моему столу, завтракать.
— Джург, тащи все, что есть для завтрака и побольше, побольше... — Крикнула я хозяину, показывая руками сколько надо. Он посмотрел на меня мрачно, еще более мрачно на умиротворенно-спокойного сейна и утопал на кухню.
— Анна, а какие у нас планы на сегодня?
Вот, уже "у нас"... Оглядываюсь по сторонам, Юммит сонно сидит через столик от меня и вежливо ждет, когда его подзовут. В дальнем углу трактира, уже сидят, купцы орки, о встрече с которыми я договорилась еще вчера.
— Дорогой, ты, конечно же, прав, у меня на сегодня куча планов и разных дел.
— И каких же, позволь поинтересоваться?
— До обеда деловые переговоры с купцами, я тут объединила свои капиталы с одним купцом... Деньги-то надо зарабатывать....
— И кто он? — Полковнику просто любопытно...
— Юммит Кнон.
— Не знаю такого... Он, наверное, не местный.
— Да, он издалека... — От расспросов о Юммите меня спасает Джург, принесший нам огромный завтрак. Больше говорить не можем, оба жутко оголодали. Физические упражнения они, знаете ли, способствуют хорошему аппетиту с утра.
Чуть утолив голод, продолжаю вещать о своем расписании:
— Мои планы на обед тебе не понравятся. — Вопросительный взгляд, спросить не может, рот у него занят. — Я сегодня обедаю в "Огнях Несайи" в месте с Одриком.
Лицо полковника вытягивается, челюсти останавливаются, как бы не подавился.
— Дорогой, ну ты же взрослый мужчина, и должен понимать, что у нас с ним есть некоторые обязательства. Разорвать просто так оглашение мы не можем и не хотим, я не хочу, поэтому для поддержания моего имиджа мы с Одриком будем время от времени вместе обедать и, возможно, показываться вдвоем на каких-нибудь мероприятиях.
