Вторая часть марлезонского балета прошла более успешно. Я таки села на это чудовище, но не первой, как мне предлагали раньше, а второй позади мужика, и даже почти сама. Правда, выбрали мне шестинога самого спокойного, он один на собаку почти не прореагировал. Тот шестиног, что был раньше, ни в какую не хотел подходить ко мне и моей собачке.
Я лихо залезла на стол, и попросила жестом подвести транспортное средство поближе. Меня сразу поняли. Со стола я уже кое-как уселась во второе седло и ухватилась за удобную ручку, что торчит позади первого седла. И тут возникла одна проблема — Марка. Судя по всему, эти тварюги на своих шести ногах бегают очень быстро, Марка за ними ну ни как не успеет. На короткой дистанции, метров 500, она от них не отстанет, а дальше? И вот тут челюсть у меня еще раз выпала. Моя любимая собачка запрыгнула, сперва на чурбачок, потом на стол, ну а со стола без долгих колебаний прыгнула на круп к шестиногу, позади меня, тот аж присел. То, что она может так прыгать, я всегда знала, французские бульдожки они все прыгучие, но чтоб так и без команды... Пришлось мне извернуться и взять мою любимицу на руки. Какие при этом стали лица у моих сопровождающих! Ну, понимаю, французики они по внешности оригинальные, страшненькие, как говорила моя мама — "страшно красивые". Но пугаться-то так зачем, что они собак никогда не видели. Как оказалось потом, действительно — никогда не видели, особенно таких.
А дальше начался кошмар под названием — езда на шестиноге по пересеченной местности. Я и на лошади-то никогда не ездила, а тут это... Хотя, если честно, я думала, что будет намного хуже. Сидеть в широком седле, держась за специальную ручку, оказалось очень удобно. Мое новое тело раньше, видимо, много и часто ездило на таком звере. Поэтому когда я перестала задумываться о том, как сесть, и от большого количества выпитого впала в прострацию, то дело пошло намного лучше. Марка, приученная ездить в машине у меня на коленях, тоже сидела тихо, только крутила головой по сторонам.
Зеленая долина, с петляющим по ней ручейком, скоро кончилась. Горы остались позади, ручей закончился грязным, заросшим камышом болотцем, и впереди до горизонта раскинулась пустыня. Вдалеке стали виднелись барханы. Караван, с Зитой во главе, повернул и направился куда-то налево на север вдоль гор по самой кромке пустыни. Горы были очень высокими, снежные вершины терялись в облаках. Шестиногие животные явно обрадовались простору и припустили вперед с еще большей скоростью. Время от времени горы немного раздвигались и между ними зеленели чахлые рощи. В остальных местах горы обрывались в песок, как в море, где вместо воды волны песчаных барханов. Солнце поднималось все выше, зной все усиливался. Стало очень жарко. В самый зной остановились на короткий привал в одном из ущелий с тонким ручейком и чахлой растительностью. Напились воды и напоили шестиногих, я слезать со своего места отказалась наотрез. Как бы я потом на него залезла без стола? Пришлось мужику, что сидел впереди меня приносить мне воду в кружке, Марку я из нее же напоила и намочила ей голову и грудь. Почти сразу двинулись дальше. На привале я умудрилась снять куртку и намотать на голову какую-то тряпку из рюкзака, дальше ехать стало веселее.
Так ехали до самого вечера. И только когда уже совсем стемнело, и на небе появились первые звезды, подъехали к большому широкому ущелью, перешли вброд очередной ручей и подъехали к усадьбе.
Звездное небо — было совершенно незнакомое, полное больших разноцветных звезд и особенно два серпика молодых лун — поразили меня больше всего остального. После зрелища двух лун и огромных звезд, большой трехэтажный дом уже не произвел на меня впечатления. Больше всего бросилось в глаза отсутствие окон на первом этаже, а на втором и третьем этажах окна больше походили на бойницы, узкие и длинные. Вплотную к дому пристроены несколько строений непонятного назначения, и тоже без окон на первом этаже. Пока я рассматривала дом и окрестности, Зита куда-то исчезла.
Тут возникла очередная сложность: как слезть с этого средства передвижения не выпуская из рук собаки? Просто сбросить ее на землю нельзя, высоко. А уговорить кого-либо взять собачку на руки у меня не получилось. Стоило мне предложить одному из мужиков подержать собачку, как он впал в состояние паники и начал вопить, что я смерти его хочу, и он ни за что не возьмет это чудовище руками, потому что его немедленно съедят. Я в свою очередь тоже начала вопить, что я тогда останусь тут навечно сидеть, и они об этом еще сильно пожалеют. Это произвело на них впечатление, мужики посовещались, и стали уговаривать шестинога лечь. После долгих уговоров, животное согласилось, и я, наконец, смогла спуститься на землю, предварительно опустив вниз Марыську.
Разминая ноги я подошла к морде лежащего шестинога, на котором ехала всю дорогу. Удивляться я, наверное, уже устала. Оказалось, что привычной уздечки на нем нет, да и не вставить ее в такой рот. Пасть шестинога скорее напоминала рот стрекозы, только очень большой стрекозы. Поводья крепились к ушам зверя и сейчас болтались на нем как длинные сережки. Глаза зверя были закрыты белесой пленкой, слезились и выглядели жалкими и больными. Зверь был абсолютно слеп. Теперь было понятно, почему он не испугался собаки, он ее просто не видел. Мне стало невыносимо жалко страдающее животное и захотелось ему помочь. Не зная, как это сделать, я погладила его по голове, провела рукой над глазами и почесала за ушком. Зверь чутко среагировал на ласку и потянулся мордой к моей руке. Не имея угощения, я просто еще раз погладила зверя по морде и над глазами, и пошла искать Марку и кухню.
Мара нашлась сама, а кухню я отыскала по запаху. Это оказалась одна из пристроек к дому. Я вошла внутрь и погрузилась в океан запахов приготовленной еды и разных приправ. Большая печь с плитой и кастрюльками на ней, стол, склянки с приправами, какие-то механизмы вроде большой мясорубки, закопченный потолок и светящиеся шары дневного света. В глубине кухни я увидела миловидную женщину лет сорока с пышными, но не расплывшимися формами. Не долго думая, я спросила у нее есть ли на кухне потроха, покормить мою собачку. Кухарка побледнела как мел. Было видно, что еще чуть-чуть, и она потеряет сознание. Что такого страшного я спросила? В кухню вошел мужик, нормальный, человеческий и стал униженно просить, чтобы я перестала пугать его жену и что, вообще мне здесь надо... Я стала опять объяснять, что мне бы собачку покормить, лучше бы потрохами, печенкой, сердцем или, лучше всего, рубцом. Тут мужик посмотрел на собачку и ему тоже поплохело. И заплетающимся языком он поинтересовался, из кого мне нужны эти органы? Тут я в свою очередь встала в ступор, откуда я знаю, есть ли здесь коровы или куры и как они называются. Спасла сообразительность.
— Мне нужны потроха от того, что вы приготовили на ужин. Вы же готовили мясные блюда?
Мужик сразу повеселел, к его жене тоже вернулся румянец. Лопоча что-то вроде: завсегда пожалуйста и они, дескать, всегда готовы услужить господам, он притащил большую миску с разными не очень хорошо пахнущими субпродуктами. Я тоже повеселела и потребовала себе две миски, нож, для разделки мяса, и дощечку, на чем порезать. Все было доставлено в кратчайшие сроки. В одну из мисок я налила воды и дала напиться животному, а во вторую щедрой рукой порезала каких-то непонятного вида потрохов. Какая разница чьи они, потроха и есть потроха, правда, совсем не понятные органы я старалась в миску не класть. Марка сидела внизу и умильными глазами наблюдала за приготовлениями, и очень обрадовалась, что это все для нее. Я едва успела вымыть руки, как миска оказалась пустой, собака посмотрела на меня с благодарностью и сыто рыгнула. Хозяева кухни наблюдали за всем этим представлением с не понятным для меня выражением лиц. Там была дикая смесь ужаса, облегчения и уважения.
Тут на кухню ворвался мальчишка лет десяти-двенадцати с воплем, что хозяйка потеряла гостью. Увидев меня, он сообщил:
— Асса(4) Зита, велела передать, что ужин через полчаса. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. Сейчас придет Малика и поможет вам переодеться к ужину.
Наличие комнаты, возможность переодеться и умыться меня несказанно обрадовали, и я быстрым шагом отправилась за шустрым мальчишкой, тащившим мой рюкзак, Мара, естественно, потрусила за мной. Через широкие, распахивающиеся в две стороны двери прошли из кухни в большой холл, с широкой лестницей наверх и парадной люстрой с хрустальными подвесками. По стенам несколько бра с подвесками в пару к люстре с едва светящимися шарами-лампочками. Я тормознулась рассматривая обстановку. Красиво... Обстановка холла походила на то как в кино изображают средневековые замки, только камина и доспехов рыцарей нет, а так антураж тот же. Бело-черные плиты пола, вешалки с плащами и стойка с зонтами у парадной двери, диван и пара кресел. Мой провожатый уже озабоченно оглядывался с лестницы, и пришлось отложить рассмотрение на более позднее время.
Комната, выделенная мне, располагалась на втором этаже. Мальчишка открыл мне дверь и побежал по своим делам. Большая комната... кровать, ширма, стены до потолка обшиты деревянными панелями два стрельчатых окна. У окон большой письменный стол, пара стульев и кресло. Камина тоже нет... Рядом с кроватью дверка в удобства. Стены дикого камня, туалет типа как куда поставить ноги и дырка в полу, но есть водопровод, краны похожи на вентили самовара, принцип тот же. Под потолком уже знакомые шары с дневным светом. Еще одна ширма за ней ванна размером с небольшой бассейн уже полный горячей воды. Пока я оглядывала удобства, в комнату вошла молоденькая девушка и сделала передо мной книксен:
— Меня зовут Малика. Меня прислала асса Зита, помочь вам переодеться к ужину.
— Зачем мне помогать, я сама прекрасно справлюсь. Иди, придешь, когда позову.
Зачем она мне тут нужна, мне тут все осмотреть надо. И стесняюсь я ...
Быстро приведя себя в порядок, я решила поискать одежку. Одежка нашлась в гардеробной за деревянными панелями и нашлась только потому, что одна из панелей была плохо прикрыта, и оттуда торчал кусок ткани. Божешь мой, у меня за всю жизнь не было столько вещей, сколько было в этом гардеробе. Я подумала, что зря я прогнала Малику. Ну да ладно... Нацеплю, что-нибудь попроще. Вытащила из шкафа первую понравившуюся по цвету вещь, не очень яркую. Вещь оказалась платьем с большим вырезом сзади. Да, с модой тут что-то странное... Похожа на нашу, только коротких юбок тут кажется не носят, джинсов и трикотажа тоже нет, кожи много и разной, из каких-то крокодилов что ли... Или у моего тела был такой странный вкус? А вот вязанные вещи из шерсти есть. И синтетики никой! Хорошо, что туфли почти без каблуков, а то я каблуки носить никогда не умела.
Я быстро оделась, переплела косу, с той же веревочкой с фенечками и решительно уложила волосы в корону "а ля Юлия Тимошенко", и пошла искать, где тут кормят... Есть хотелось изрядно.
Столовую, я и Мара, нашли, как и кухню, по запаху на первом этаже на противоположной от кухни стороне холла. Зита уже сидела за столом.
— Присаживайся...
Она показала на место рядом с собой. Рядом, так рядом... Мара тут же плюхнулась около моих ног, и стала принюхиваться, может и ей чего перепадет вкусненького. Зита посмотрела на собаку с неодобрением, видимо она не любит, когда собаки попрошайничают у стола. Ужин прошел в полном молчании. Я сильно проголодалась, а говорить, и есть, одновременно не успевала, а Зита почти ничего не ела, ковыряла вилкой в тарелке и пребывала в глубокой задумчивости. Интересоваться, что я ем, я тоже не стала, зачем себе аппетит портить. Я всегда была оппортунисткой в еде, если поставили на стол — значит съедобно, ну и что, что одно из блюд походило на жаренных тараканов, а во втором я заподозрила жаренные лапки лягушек. Вкусно...
Принесли напиток, очень похожий на ароматизированный чай и сладости. Давая Маре печенье, я невольно повернулась с Зите спиной. Когда я на нее посмотрела, что скажет, вдруг заругает, что я собаку в столовой прикармливаю, задумчивость Зиты перешла в полный ступор. Через минуту Зита вдруг встрепенулась:
— Ты знаешь, что Лиана была моей внучатой племянницей?
— Нет, я не знала... Извините, мне очень жаль.
— Не переживай, она была редкостной стервой. Поговорим завтра, сегодня я устала. Такие прогулки не для моего возраста. Жду тебя завтра, после завтрака в библиотеке.
Хозяйка резко встала и ушла. Мне тоже ничего не осталось, как отправиться в выделенную мне комнату.
Проснулась под утро, все тело свело судорогой от сильнейшей боли. Болело все, особенно голова, руки и ноги свело дикой болью. Все тело выгибалось и билось в судорожных спазмах. В какой-то момент я почувствовала теплую тяжесть у себя на груди, дополнительный вес не давал телу выгибаться, а тепло начало постепенно распространяться по венам и боль начала уходить. Это Мара залезла мне на грудь и придавила меня своим весом к кровати. К тому времени, когда совсем рассвело, боль утихла, но спать уже не хотелось.
Кое-как встав с кровати, я пошла умываться и искать одежду, подходящую для утренней прогулки с собакой. Ничего подходящего под руку не попалось, нацепила, вчерашний дорожный костюм, запылился немного, но для прогулки с собакой сойдет. Чай не на прием к английской королеве иду. Кроссовок в шкафу то же, естественно, не было. Нашла какие-то толи чешки, толи мокасины, ноге удобно и ладно...
Ранее утро порадовало меня прохладой, ярким небом и кружащимися в воздухе редкими желтыми листьями. Двор усадьбы был пуст, и я решила пройти к ручью и роще, там собаке, да и мне гулять веселее, чем в пустом дворе. От усадьбы к ручью и вдоль него шла утоптанная тропинка. Выше по течению нашлась плотина, с водяной мельницей. Я побродила вокруг, рассматривая незнакомое сооружение.
В тишине раздался удар колокола. Я решила вернуться к дому. От рощи открывался великолепный вид на дом. Вчера, в темноте, я заметила только странные окна-бойницы, а сегодня стало видно, что это скорее крепость, только без стен и рва. Даже башня с плоской площадкой была в наличии и возвышалась над крышей еще на пол этажа. Стены дома и крыша были одного цвета со скалой и, были сложены из тех же камней, что и скалы позади дома. Дом врастал в скалу, или скала выталкивала дом из себя, как нечто ей чуждое, и в то же время родное.
В дальнем конце обжитой части ущелья располагалась плац и тренировочная площадка с различными, иногда странными сооружениями и полосой препятствий. На плацу шла тренировка охранников, вчерашних знакомых мужиков с жуткими зубами. Всего их оказалось десять. До следующего колокола полюбовалась на их упражнения с мечами и на полосе препятствий. Охранники закончили с тренировкой и пошли в дальний дом, а я поспешила в большой дом и как раз успела к завтраку. Хозяйка на завтрак в столовую не вышла, и пришлось есть в гордом одиночестве.
После приема пищи пошла к себе в комнату, увлеченно покопалась в шкафу. Плюнув на поиски удобной и не яркой одежды, в чем была пошла искать библиотеку. Библиотека нашлась на втором этаже дальше по коридору. Я люблю книги, и библиотеки я тоже очень люблю. Каждая книга — это отдельный маленький мир, а библиотека — это целая галактика. Мне нравится ходить среди книг, нравится пыльный запах старых переплетов и клея, нравится рассматривать корешки книг и строить планы их прочтению. Поэтому в детских библиотеках меня всегда обескураживал вопрос "Что я хочу почитать? ". Как я могу знать, что я хочу почитать, если я этого еще не читала? А вопросы: "Что мы сейчас проходим по школьной программе" вводили в тоску. Да с детскими библиотеками, когда не пускали побродить среди стеллажей, у меня были проблемы. Приходить в библиотеку и смотреть на все эти сокровища издалека — было выше моих сил. Ну да бог с ними...
