А Кайте всё гуляет, своим цветочкам нарадоваться не может, надо позвать, а то уже ревность к ботанике просыпается. И прохладно становится, но я не мерзну, хотя из одежды всего лишь шкура на этих, как их, на чреслах. Темнеет, Кайте возвращается к костру. На ней остается только подаренный мной медальон, из серебра, найденного в чреве Матнарша. Когда она спросила, что означают восемь лучей уже выросших за пределы круга на медальоне, что я мог ответить? Я попросил подождать, надеюсь, она сама через некоторое время поймет, почему бы и нет, это же должно произойти рано или поздно.
В ее волосах вплетены лесные цветы, а некоторые наверняка сами запутались, незадачливые насекомыши ищут скрытый в них глубине вожделенный нектар, хотя полет в ночной темноте для них смертельно опасен, но они не боятся. И Кайте уже не боится, она спокойна. Она не пугается моей наготы, и своей уже тоже. И она не подозревает, как же она хороша, кажется, ее кожа светится в наступающей темноте, и я лечу на этот свет так же мошки на огонь, и меня также манит все сокрытое, вожделенное.... и водопад ее волос, и полнолуние грудей, и точеность стана, и тайна плененная меж ее .... Я не хочу, больше срывать с тайны покров, я знаю, что стоит немножко подождать, согреть и приласкать и любая тайна станет податливой как воск и раскроется сама, как раскрываются цветы навстречу весеннему солнцу.... И я, как шмель ищущий нектар в недрах цветка, первый раз пробую ее на вкус...."
Глури, вот скажи мне, неженатику, ты у своей жены Риа какие-нибудь "тайны" между ног находил.
— Не а, а должен был?
— Не знаю, я же не женат. Это ты у нас женатик, вот поэтому и спрашиваю, какие такие "тайны" там, у женщин, между ног, поведай про это своему лучшему другу.
— Слушь, ты ... ты сейчас в лоб получишь, и будет у тебя посреди лба такая тайна, что ...
— Да ладно тебе. Чуть что сразу в лоб. Если я на полгода младше, так меня что всегда обижать можно? Да?
— Читай, тут чуть-чуть осталось. Подраться мы с тобой можем и позже, а то увидит кто, что мы чужие записи читаем, и влетит нам ...
" И я, как шмель ищущий нектар в недрах цветка, первый раз пробую ее на вкус...
Я даже не надеялся на ответ, на ТАКОЙ ответ. Ее жаркий шепот, ее трепещущее тело просят, требуют, умоляют об одном, о продолжении. А никто и не думал о завершении, все только начинается. Солнышко мое, я не буду торопиться, все будет так, как ты захочешь, невероятная глупость вламываться и красть то, что и так приготовлено тебе в подарок. И я слышу ее голос, она не позволяет ему звучать громко, это слабый, но счастливый стон, но он дает надежду, что она чувствует примерно тоже, что и я, она мне отвечает, а раньше казалось, что просто терпит. Но не сегодня, сегодня она, наконец, со мной, вот теперь я действительно могу отпустить себя на свободу, и даже свой голос. А если, это было громко и кого-то из зверюшек черемухового леса напугало, так пусть знают, здесь НАШЕ логово и держатся подальше."
— Романтик, чтоб его, лучше бы еще про руды написал, а то все "про любовь", цветочки, пестики, тычинки. Пошли отсюда... огневки выпьем.
— Да, все эти самокопания не доведут нашего длинного друга до добра.
— Это точно, надо гору копать, а все остальные ковыряния — это не для гномов.
— Да, только время на эту ерунду потеряли.
— Не, не скажи, я вот этот последний листочек хочу своей Риа. почитать, ей понравится.
И гномы веселой компанией отправились пить огневку.
Поразительно насколько мы, мужчины и женщины, разные. И насколько велика разница в мыслях и оценках казалось бы одного и того же. Если женщину больше заботит "Я и ОН", что и как между ними, то мысли мужчины всегда "Я и МОЁ", т.е. его дела и планы, его цели и желания, если в эти желания входит женщина, то и она, безусловно, тоже, но не сама по себе, а как часть МОЕГО. Поэтому не удивительно, что хотя Одрик и Кайте ехали на одном и том же варге, по одной и той же дороге из пункта А в пукт Б, получалось, что А у них вроде одно, вот Б — совершенно разные.
Кайте мучилась вопросом, как сложатся ее взаимоотношения с Одриком в Караваче, где и на что ей жить. И как намекнуть об этому едущему впереди мужчине. Еще ее терзало смутное беспокойство, о не пришедшем вовремя Марисе. Если бы Кайте выросла в большой семье с опытными женщинами, то она бы знала об этом вопросе больше. А так... смутное беспокойство, не более.
А Одрика больше всего волновал вопрос, как там его дом, справилась ли с хозяйством Лотти, привезли ли ему заказы на сны из столицы, как там его друзья... В общем все что угодно, кроме вопроса: а как дальше ему быть с Кайте, да и какие могут быть вопросы, вот она и с ней все прекрасно.
Не подумайте, что Одрик не любил девушку, нет, просто ему в голову не приходило, что ей может понадобиться помощь. Он привык, и его так воспитывали еще в Ричелите, что женщины всегда сами справляются со своими проблемами. Он мысленно решил, что с Кайте они непременно будут встречаться и дальше, наверно что-то в ее жизни он действительно должен изменить, но только чуть попозже, вот он встретиться с друзьями, решит свои дела и тогда... И потом Кайте знает, где он живет и может сама прийти к нему, как пришла к гномам, а значит задумываться об этом вопросе не стоит, все само собой как-нибудь утрясется.
Так они и ехали, останавливались на привалы, разговаривали о текущих делах и разных мелочах, но, ни один, ни другой не хотели или не могли поговорить о главном, ЧТО между ними, как они будут ДАЛЬШЕ жить?
До Каравача осталось полдня пути, когда на груди Одрика стал жечься медальон, оставленный ему пифией. С самой осени, как пифия дала медальон Одрику, так он его и не снимал, и, вообще, забыл о его существовании. Повесил на шею и даже не поинтересовался, зачем он нужен и его магической составляющей.
Одрик засунул руку за пазуху и сжал медальон в руке. В голове послышался смутно знакомый голос:
— Смиз Карва встречаемся завтра у последнего межевого столба хутора Болотный Камень на старой тропе, на рассвете. — Одрик на некоторое время опешил, но сообразил громко сказать.
— Это не пифия, смиз Карва умерла, в самом конце зимы, но она передала этот медальон мне. Я не понял, а что мне надо сделать?
— Жалко ее мы много лет дружили, и помогали друг другу...
— Так чего делать то надо?
Но тут Кайте стала теребить Одрика за рукав, и он выпустил медальон.
— Одрик, ты чего? Ты с кем говоришь?
— Помолчи Кайте, я по дальней связи через амулет, не мешай! — И опять зажав амулет в руке, продолжил:
— Я вспомнил, вас зовут Юммит Кнон, вы в прошлую ярмарку снимали у меня у меня пристроечку под склад. Я — Одрик.
— Да я тебя, конечно, помню.
— Так чем я могу вам помочь?
— Мне нужно чтобы ты был завтра на рассвете у последнего межевого столба хутора Болотный Камень на старой тропе, с десятком грузовых варгов с грузовыми седлами. Там на телегах не проехать...
— Я не успею, я сам только подъезжаю к Каравачу.
— А послезавтра?
— Послезавтра успею, только я не очень хорошо представляю себе, где этот хутор находится.
— Ты где находится пост у Синих топей знаешь?
— Да конечно.
— Последняя развилка на дороге перед постом, там стоит указатель. Пост будет налево, а дорога на хутор — направо. Доедешь до хутора, а там спросишь или проводника наймешь. Чтобы быть там на рассвете, тебе придется выехать с вечера. Ты точно справишься?
— Да, конечно, пифия просила вам помочь...
— Хорошо, тогда встретимся послезавтра на рассвете. И я опять сниму у тебя пристроечку, хорошо?
— Да, до встречи.
Медальон остыл, Одрик ударил лениво трусящего варга пятками и попытался ускорить его неторопливый шаг.
— Одрик, а с кем ты говорил?
— Ты его не знаешь, у меня срочные дела появились, а эта скотина не хочет идти быстрее. — Одрик опять попытался поощрить варга, но все было бесполезно. — У меня столько дел, быстрее бы доехать.
— Да тут уже чуть-чуть осталось.
— Хорошо бы, а то не успею. Кайте, тебя куда завезти?
— А ты домой?
— Куда же еще? Мне надо узнать как там Лотти ...
— Тогда и меня тоже туда. Оттуда я пешком дойду.
Разговор затих, Одрик мучительно думал, где ему достать десять грузовых варгов, да еще так срочно, а Кайте думала, к кому из подружек напроситься на ночлег.
Андао только начал золотить запад, когда Одрик и Кайте въехали в Каравач. Молодой человек помог девушке сойти с варга, сердечно попрощался с ней и кое-как привязав усталое животное к крюку у двери бросился в дом, посмотреть что там и как, а Кайте побрела искать одну из своих не очень многочисленных подружек.
Лотти несказанно обрадовалась приезду своего братика. Одрик немного подрос, или просто перестал сутулиться, раздался в плечах, и его юношеская худоба стала сменяться кое-какой мускулатурой. Горой мышц он не будет никогда, а вот жилистым и крепким будет, если опять не засядет в мастерской и не перестанет заниматься физическим трудом. Лотти тоже изменилась, похорошела и, в отсутствие мамочки, расцвела. Научилась вести домашнее хозяйство, не совсем идеально, но... и, даже, нашла себе кое-какую практику, по своей, так сказать, прямой специальности — зеленого мага-ветеринара. Уж очень ей не хотелось сидеть на шее брата, пусть и богатого, по местным меркам. Поэтому ее очень озаботил усталый варг, и она, невзирая на протесты Одрика, послала его в платную варгятницу, чтобы оставить животное там и не томить "бедняжку" на тесном заднем дворе. Одрик, протестовал, но под угрозой "что кормить не будут" поехал. Ему пришло в голову, что хозяин платной варгятницы должен знать, где ему к завтрашнему вечеру найти десять грузовых варгов. Все оказалось на удивление просто, все нужные ему варги с упряжью нашлись в той же варгятнице, и он сразу же договорился обо всем с хозяином.
Пока Одрик бегал по делам Лотти, в честь приезда братика, расстаралась на замечательный ужин, конечно, это не был банкет, но после дорожной еды все было просто замечательно. Сестренка нагрела ему большой чан воды и Одрик с наслаждением вымылся. Лотти пришла в ужас от вида одежды Одрика, тут ему пришлось с ней почти согласиться, одежда, что он взял с собой в бега, за прошедшее время сильно истрепалась, а то, что осталось у него дома оказалось мало. Поэтому утром Лотти потащила не очень сильно упиравшегося юношу по лавкам, а заодно и к парикмахеру. Приодетый во все новое, и в соответствие, со своим новым и не привычным статусом богатого и родовитого горожанина Одрик смотрелся просто великолепно. Но про дорожную одежду он тоже не забыл и, на всякий случай, закупил заодно и пару новых походных комплектов одежды и сапог.
Вечером, одетый в новую походную одежду, Одрик выехал из Каравача, за собой он вел караван грузовых варгов. Только выехав за ворота города, Одрик сообразил, что ему надо было бы взять с собой еще кого-нибудь, одному с таким количеством варгов, на остановках, ему никогда не управиться. Оставалось одно — ехать без остановок до нужного места, а там уж как-нибудь...
Одрик ехал всю ночь, в темноте он чуть не пропустил поворот на хутор... Ехать дальше по узкой тропе было тяжело, животные стали упрямиться, но юноша упорно понукал своего варга и продвигался вперед по топкой и узкой тропе. На востоке только-только стало светлеть, когда он подъехал к хутору. К его удивлению там уже встали и на его вопрос, а где тут собственно последний межевой столб, какой-то мальчишка махнул рукой на тропу, ведущую от хутора к Синим топям. Одрику ничего не осталось, как поехать вперед по тропе, надеясь, что на ней не будет развилок. Еле видная тропа вилась по краю полей и лугов и становилась все более и более болотистой. Когда Андао уже встал, правда, за восточными горами этого было не видно, тропа кончилась на краю топкого луга у какого-то стоящего криво каменного столба. "Ну, все приехал. Это или здесь или нет. " Он неловко слез со своего варга и попытался привязать его к столбу. Тут его внимание привлек странный туман между столбом и заболоченным лесом. Туман или скорее дым густел, но стоял на месте и постепенно стал приобретать очертания большого дверного проема. Вдруг из этого проема показалась, а потом и с громким чавканьем шагнула на топкую почву высокая и массивная фигура. Туман мешал разглядеть лицо стоящего впереди человека, Одрик не удержался и крикнул:
— Юммит Кнон? Это Вы?
— А, юноша, вы все же выполнили свое обещание. — Это действительно был знакомый купец. — О и варгов привели, как обещали... Идите сюда поможете мне.
— А чего делать надо?
— Ловить тюки с товаром и отбрасывать их в сторону. Встань вот здесь ... — И торговец ткнул пальцем в неизменной перчатке в какую-то кочку на лугу, а сам пошел к висящему дымному проему. — Подавай потихоньку...
Из проема показался край какого-то тюка, торговец ловко подхватил его и также ловко кинул юноше прямо в руки. Одрик едва успел его схватить и, не зная, что делать закрутился на месте. Тюк был довольно тяжелым и с чем-то мягким внутри, если бы не привычка к тяжелой работе у гномов, то брошенный торговцем тюк попросту снес бы его, а так, только дыхание сбил.
— Что стоишь с ним обнимку, чай это не девушка, отбрасывай его подальше, туда к варгам, чтоб ближе ходить... — Одрик кинул тюк в указанному направлении, и только успел развернуться к торговцу, как в него полетел следующий тюк. Когда от напряжения у Одрика уже начала кружиться голова, и он уже плохо соображал, куда кидать и что ловить, тюки неожиданно закончились.
— Молодец, отдохни, а я пока варгов нагружу и поедем. Твой то двоих выдержит? А, все равно придется, в крайнем случае, я тебя на одном из грузовых пристрою. — И неутомимый купец поспешил с погрузкой, а сильно уставший Одрик сел на ближайший тюк и смотрел на его точные и выверенные движения, и в тайне, восхищался силой и выносливостью купца. Огромного роста крупный, если не сказать толстый, мужчина двигался на удивление мягко и плавно, в его движениях присутствовала грация крупного и опасного хищника. "Мне никогда таким не стать" подумал про себя юноша.
Пока Одрик отдыхал, купец нагрузил варгов, и они поехали обратно в Каравач. Купец залез на варга Одрика первым, а его посадил вторым. Варгу двойная ноша совсем не понравилась, но протестовать он не посмел, и вообще, все животные при виде купца замирали и, если не тряслись от страха, то относились к нему и его желаниям с большим уважением.
В городе купец разгрузил свой товар в пристоечку и сам повел варгов в платную варгятницу. На следующий день он привез еще товара, а потом и еще. Ярмарка открылась, и Одрик перестал наблюдать за странноватым соседом. Мало ли кто приезжает в вольный город на ярмарку... К тому же у него появились другие заботы, к нему пришел Рор и официально попросил у него разрешения на брак с Лотти. Сестренка была в курсе дела и совсем не возражала. Свадьбу назначили, как это было принято, на день Мариса в летние дни богов. Единственным условием, выдвинутым Одриком, и горячо поддержанным Лотти, было отсутствие на свадьбе тетушки Хелли.
