Донесение легло на стол к полковнику тайной стражи и тоже потерялось бы среди груды бумаг, но случайно попалось на глаза ассе Вордеру. Донесение было вчерашним и лежало на самом верху. Маг работал в Тайной страже уже четвертый день. Три дня он посвятил изучению дел, установке новой системы защиты кабинетов и "холодных", разбору дел, что остались от предшественников, получил казенный мундир и решил попутно еще кучу разных проблем. Сегодня у него дошли руки до разбора завала из бумаг, что скопились на столе болеющего полковника Калларинга. Разбирать бумаги его, собственно, никто не просил, просили просто запихнуть все в коробку и отправить полковнику домой. Но асса со всей своей щепетильностью и педантизмом так поступить не мог, большую часть бумаг со стола полковника, с его точки зрения нужно было просто выбросить или спокойно отдать на исполнение заместителям.
Асса Вордер отложил это донесение отдельно, разобрал всю кучу, нашел еще одно донесение от того же лейтенанта, но трех дневной давности. Сложил их вместе с прочими бумагами, что действительно нужно было передать полковнику, еще две стопки бумаг раздал заместителям полковника. Взял коробку и решил лично навестить больного.
Полковник Калларинг все еще лежал в кровати, головокружение уже прекратилось и цветные искры перед глазами уже не мешали ему читать, но слабость в ногах и дрожание рук, пока еще остались. Так что, как не хотелось ему приступить к работе, и выбраться из дома, но лекарь постельный режим не отменил, и, вообще, строжайше запретил даже думать о работе в ближайшие пару дней. Если нельзя пойти на работу, то можно работу принести домой.
Когда в его спальню вошел асса Вордер в новеньком мундире и с коробкой документов подмышкой, полковник очень обрадовался.
— Асса, как там дела? Давайте скорее бумаги, их столько времени разбирать придется, столько всего скопилось...
— Сейн Дьо-Магро, я позволил себе немного разобрать бумаги на вашем столе, так что тут в коробке только те, решения по которым должны принимать непосредственно вы, остальное я, от вашего имени, раздал вашим заместителям. Так что, тут немного.
Полковник схватил коробку и самозабвенно зарылся в документы, но асса Вордер не уходил...
— Асса, у вас есть ко мне какие-либо вопросы?
— Сейн, я хотел бы обратить ваше внимание на два донесения, я их не положил в коробку, вот они.
Полковник внимательно прочитал донесения дежурного по приему путешественников, раз, другой...
— А что вы асса думаете об этих донесениях?
— Я думаю, что готовится большая акция по устранению кого-то... какого-то мага или высокопоставленного лица, если собирается такая сборная команда. Это может быть направлено и на ... Вас. Может быть это попытка завершить то, что было начато пять лет назад?
— Но тогда почему именно сейчас?
— А сейчас для этого самое подходящее время, зимой в Караваче не спрячешься, а сейчас тут столько разных людей, что просто удивительно, что ваш лейтенант вообще что-либо заметил. Надо бы поощрить молодого человека, за внимательность. И не мешало бы усилить охрану вашей усадьбы и магическую защиту, тоже не мешало бы поправить и подновить.
— Но почему сейчас?
— Вы с прошлой ярмарки здорово прижали контрабандистов. Зимой до вас было не добраться, а сейчас самое время, как раз десять дней назад Тайная стража уничтожила большой караван с Алмазной пряностью... Вот и решили... что время, так сказать пришло.
— И что вы мне посоветуете?
— Организовать слежку за магами, если еще не поздно. Усилить охрану усадьбы, магическую защиту мы с ассой Тадирингом обновим и упрочим, и я бы попросил, на всякий случай, ассу Тадиринга пожить тут в усадьбе...
— Да, пожалуй... Он у меня целыми днями гостит, так что просто не будет уходить домой ночевать.
Установить наблюдение за магами не успели, ВСЕ они как-то быстро еще ранним утром забрали все свои немногочисленные вещи и покинули гостиницы и постоялые дворы. Куда они делись потом, Тайной страже выяснить не удалось, но через порталы они не проходили... Маги, словно растворились, в мельтешении купцов и покупателей ярмарки.
— Тодир, что будем делать? — Поинтересовался полковник у своего друга. Он уже получил и прочитал донесения от агентов стражи.
— А ничего не будем делать. Ждать будем. Они или сбежали, узнав, что о них известно, или вышли на исходную позицию для атаки. Так что, усилим караулы, проверим еще раз защиту усадьбы и будем ждать...
На привал мы остановились на живописнейшей полянке у быстрого ручья. Все время, пока ехали мы с Торканной посвятили обсуждению некоторых теоретических вопросов по поводу совместимости огненной и водной магии. Ну, а пообедав, решили попробовать, что можно из этой теории получить практического. Получившееся атакующее плетение, надо сказать, выглядело неплохо, но было весьма и весьма энергозатратно. Я-то восстанавливаюсь довольно быстро, а вот Торкана еще не оправилась от последствий болезни и с восстановлением у нее проблемы. Так что если мы хотим продолжать наши изыскания, то надо что-то придумать. Решение оказалось совсем рядом, лежало на травке и дремало после обеда.
— Одрик, хочешь поучаствовать в эксперименте?
— Хочу, а чего делать надо?
— Мы будем плести, а ты будешь наполнять плетения силой, я помню, что у тебя это очень даже хорошо получается.
— Давайте...
Мы повторили это интересное плетение, когда магия огня подключается к источникам через магию воды и обе эти компоненты взаимодействуют друг с другом. В общем, чего не сжег огонь, добивает перегретый пар. Отпустили...
— Одрик давай!
— Ну, что стоишь, наполняй силой, да не сюда, а сюда!
— Давай скорее, пока не рассыпалось!
Дело закончилось тем, что от полянки, деревьев и кустов вокруг нее ничего не осталось, только выжженное место, к тому же обработанное паром высокой температуры. Полянку жалко, а этот ... даже не запыхался.
— Одрик, с тобой все в порядке?
— Ты в следующий раз силушку-то дозируй...
— Да. А то если бы мы были в городе, то от места эксперимента ничего бы не осталось.
— Да, хорошо, что мы и варги быстро бегаем, щиты-то мы на себя не поставили...
— Мара, солнышко, найди варгов... и приведи их обратно. Я понимаю, что они испуганы, но ты уж постарайся, а то мы на тебе дальше поедем...
— Нет, я, пожалуй, пойду их поищу.
— Слушайте, вы... экспериментаторши. Вы в следующий раз прежде чем плетение отпускать, покажите мне через какую нить его силой наполнять, и сколь силы надо, тоже заранее надо договариваться, а то ... то много, то мало, то быстрее, то куда так быстро...
Да, в этом мальчишка прав, но эксперимент, есть эксперимент и отрицательный результат тоже результат. Кстати, а результат вовсе не отрицательный, просто силы в плетение было вложено чересчур много. Поэтому оно развалилось не доработав до конца, что в принципе даже хорошо, а то мы могли не успеть убежать от перегретого пара и свариться заживо.
— Давайте вместе разработаем какую-нибудь шкалу, по которой будем силу Одрика отмерять. Надо что-то взять за единицу изменения и этим мерить. Торкана, у тебя есть предложения?
— Да, есть, давайте уедем отсюда подальше, и уже в дороге обо всем договоримся. Вон, Мара уже варгов обратно пригнала.
Ее предложение всем понравилось, и мы покинули разоренную полянку. Пока доехали до первого хутора, договорились, что самой маленькой единицей силы Одрика будем считать количество, которое помещается в стандартный большой амулет для подпитки заклинаний. Пока спорили, ехали быстро и прибыли на первый хутор раньше намеченного времени.
Хутор, он везде хутор, один дом, одна семья, куча детей и все работают с рассвета и до заката. Но есть и местная специфика. Семья по местным меркам это, во-первых мартиарх — глава семьи. Ей принадлежит участок земли, дом и все прочее движимое и недвижимое имущество. С ней вместе живут ее престарелые родители — мать и ее "муж", ее взрослые сестры со своими детьми и "мужьями", ее дети, причем старшие дочери тоже уже нашли себе "мужей", у ее старшей дочери их уже двое. Двое, трое мужчин принятых в род у взрослой женщины здесь — это норма. Работать то на земле на полях, огородах и фермах кому-то надо.... Детей я пересчитать не смогла... и кто чей разобрать тоже сложно. Работников никто никогда не нанимает. Вот и работают "мужья" и дети, что постарше, и чем их больше, тем богаче Дом и семья. И все они живут в огромной тесноте в большом двухэтажном доме, он похож на гигантский муравейник, весь состоит из пристроечек, надстроечек, лестниц и переходов. Как кто из женщин становится взрослой и получает разрешение главы семьи принять в род первого мужчину, так для нее строится очередная пристроечка к дому. Едят все в "зале" в строгой иерархической очередности, сперва старшие, потом те, что помлаже, а дети едят то, что остается от взрослых.
Нам очень обрадовались, как радуются всем приезжим, и выделили для проживания комнатку с двумя лавками размером с купе нашего поезда, а Одрику предложили спать на сеновале или на полу нашей комнаты. Накормили нас ужином и начали подваливать со своими проблемами, так, словно помимо колодца, вода в котором тухнет, я обязалась вылечить их всех от разных хворей. И все главное ко мне... К Торкане или Одрику никто с лечением не пристает, а ко мне очередь выстроилась. Вот и получилось, что молодежь гулять отправилась, Мара где-то ходит, а я прием населения веду, хорошо, что хутор маленький. Мне не жалко, но обидно и странно, почему все ко мне? Когда меня этот вопрос допек, поинтересовалась у какой-то молодухи с пузом:
— Милая, а чего все со своими болячками ко мне, а не к молодой девушке магу или не к молодому человеку?
— Так девушка же красный маг, по волосам видно, они никого лечить не умеют, а к молодому Фрема сунулась, так лучше б не обращалась... она до сих пор в доме лежит, а надо то было всего-навсего боль в коленке снять.
— Что ей так плохо?
— Да не знаю я ..., она лежит у себя и не выходит...
— А вам чего от меня надо?
— А мне бы пол ребеночка узнать... — Смотрю внимательно, а у меня такое ощущение, что в глазах двоится...
— Так двойня у вас, две девочки двойняшки.
— Ой радость то какая, значит нам потом за них храм заплатит... Пойду маму обрадую. А правда, что молодой человек ваш жених?
— Правда.
— Вы тогда с ним на сене ночуйте, а то наши девки из-за него уже подрались...
— Это те, у которых я синяки на лице лечила? Сказали что упали...
— Упали они, как же. Это они из-за него передрались, кто к нему ночью пойдет.
— А зачем им это? Что парней что ли в округе мало?
— Парни есть, но это большинство кровные родственники. А вот магов почти нет, вот и надеются, дуры, от заезжего мага дите прижить, чтоб значит, потом был свой маг, да и если с большим талантом будет, то за него можно будет потом деньги получать, пока он или она учиться будут. К нам иногда заезжали маги, но все какие-то старые и страшные. А он такой хорошенький...
Вот, деревня! А пусть приходят... я к нему его сон сторожить, не нанималась.
— Там еще много желающих полечиться-то?
— Да не, всего трое осталось...
— Иди, иди, обрадуй маму... СЛЕДУЮЩИЙ!
Скоро с прогулки вернулась Торкана, Одрик сразу пошел на сеновал.
— Анна, а ты чего не спишь?
— Я только-только закончила возиться с местными болячками.
— А ты их чего, бесплатно лечила?
— Торкана, милая, откуда ж у них деньги?
— Прогнала бы...
— Не могу, если человек нуждается в помощи, а я могу помочь, то надо помогать... Кстати, тут к Одрику тоже очередь выстроилась...
— Что лечиться?
— Не, но тоже как бы обиходить местное население, доставить утешение и наслаждение, а кому повезет и радость материнства...
— Ты это знаешь и ничего не предпринимаешь?
— А пусть развлечется, может, улучшит местную демографическую ситуацию. Главное, чтобы они его к утру совсем не заездили.
Торкана краснеет от моего цинизма... По глазам вижу, что она бы к Одрику никого не подпустила, вот и пусть этим занимается, если ей надо, а я так устала, после лечения одного геморроя, двух ревматизмов, одной гнойной раны, хронического бронхита, определения нескольких сроков беременности и пола ребенка, и еще кучи желудочных расстройств, а еще синяков, ссадин и застарелых шрамов.
Я заваливаюсь спать, но не все так просто, Торкане не спиться, она мечется как зверь в клетке, вздыхает, ворочается, всхлипывает...
— Торкана, душечка моя, что с тобой, ты часом не захворала?
— Нет! Но я просто не понимаю, как ты так можешь? Это же... это неприлично!
— А! Ты про сеновал? Да что тебе так неймется?
— Но так нельзя, это невозможно.
— Почему невозможно? Разве ты в доме своей бабушки ни с кем никогда не проводила ночей?
— Проводила, но за стенкой у меня не спал жених..., и это были люди нашего круга.
— Ах, вот ты о чем. Дорогая моя, я подробно изучала анатомию и уверяю тебя, ТАМ у всех все одинаково, к какому бы кругу они не принадлежали, у всех вдоль, ни у кого поперек нет. Если уж на то пошло, я о себе забочусь, он молодой, слава Пресветлой, здоровый, ему длительное воздержание вредно. С ним так что-то нехорошее случиться может. Взбрыкнет еще сдуру, силу свою не удержит и от хутора даже мокрого места не останется. Ты же видела, что из него прет, и откуда только такая подкачка?
— А тебе самой как? Не противно, что с ним эти ...
— А если они были "нашего круга", то все было бы нормально? Торкана, кто из нас лицемерка? И вообще, если ты хочешь, что он был со "своим кругом", то иди к нему сама.
— Я не могу! — ее голос срывается, вот-вот заплачет.
"Опаньки! Этого мне еще не хватало, похоже моя огненная девочка западает на моего ветреного мальчика. Не, сейчас нельзя, пусть походит оглашенным месяцок, а то испортит мне репутацию, а там милуйтесь на здоровье."
— Не можешь, так другим не мешай. Может, ты у кого-то единственную радость в жизни отобрать хочешь, это жестоко. И все, хватит, я спать хочу, а то разозлюсь!
— Может уговорить его завтра тут на полу спать?
— Если он будет спать тут, то на сеновал придется пойти мне! На полу... А Мара тогда где спать будет? Да и он не согласится спать с ней в обнимку, а иначе не согласится она.
Утро, рассвет, деревня, запах навоза, и летнего разнотравья, теплое молоко варгов и свежий хлеб... Лепота!
Пока я на дворе под взглядом местной детворы делаю разминку с сестрами, а то от спанья на жесткой и узкой лавке у меня под утро все кости разболелись, из-за угла выходит сонный и несколько помятый "женишок".
— Так, голубчик, что ты стоишь передо мной, такой красивый, со следами вчерашнего порока на лице?
— А что? — Краснеет и смущается, еще бы, как мне доложила Мара, у него за ночь три девицы побывало, последняя, часа два назад ушла. Силен! Хотя в его возрасте — это явно не предел. Это они еще смущались и по одной ходили, а если мы тут еще на одну ночь останемся, то... в общем, Одрику будет, что вспомнить.
