Костер к этому времени дал порядочное количество углей, и я приступила к жарке мяса. Это конечно не шашлык, мариновать мясцо было не в чем, но мясо оказалось хорошо отбитым и очень нежным, и его БЫЛО МНОГО, а у меня в мешке была соль, жалко перца не было. К мясу доели остатки хлеба и сыра, что остались с обеда, я наточила и почистила сестер, и мы улеглись спать.
Вечерняя заря быстро погасла. Опустилась ночь, со своими запахами, звуками, спокойным прохладным дыханием, и напустила на все мрак, такой плотный, что казалось его можно разгребать руками. На густом бархате неба высыпали звезды, обе светлых луны сейчас ущербной фазе и восходят после полуночи.
Костер почти догорел. Лишь потрескивали дрова, выпуская ввысь стайки искр, рыжие светлячки спешили навстречу к своим небесным собратьям, у многих получалось добраться до верхушек деревьев, но они все равно гасли не долетев. А внизу еще долго переливались, дыша жаром, пунцовые угли.
Сквозь сон слышу вздохи и всхлипы Торканы, пытаюсь что-то разглядеть в свете прогорающих углей. Так и есть, сидит над Одриком и плачет, к его закопченному лбу губами припадает, а Одрику тут в лесу посреди ночи только ее слез и не хватало, совсем девка рехнулась.
— Подруга дней моих суровых, ты, сколько намерена мне спать не давать?
— Ему же совсем плохо, — и захлебывается слезами.
— Да, ему несладко. Но от того, что ты тут порыдаешь, ему лучше не станет. В его состоянии сейчас необходим полный покой, а ты его тормошишь. А завтра, желательно до жары, его еще надо дотащить до человеческого жилья, а я не ломовой варг, я тоже женщина, у меня сил не хватит вас обоих на себе волочь. Так что давай укладывайся, чтобы завтра могла на своих двоих передвигаться и не падать по дороге.
Торкана реагирует слабо и продолжает завывать над телом моего женишка.
— Дик!
— Ну чего еще?
— Спой ей колыбельную на ушко, чтоб она угомонилась, и слезы в три ручья мне тут не лила. Все, отбой!
Все замолчали, воцарилась тишина. Но уши дремлющей Мары были настороже. Если кому-то кажется, что лесная жизнь в ночью замирает, тот сильно ошибается, она разгорается с новой силой. А в собачьей части сущности Мары еще были живы древние инстинкты, она должна была защищать божественную хозяйку и всю ее стаю от любой возможной опасности.
Лесное зверье, напуганное невиданной стихией разбежалось на немыслимое для многих расстояние и только некоторые рискнули возвратиться обратно, когда все стихло. В первых рядах, конечно, были криллы. Запах людей и костра заставлял напрягаться, но все перекрывал другой запах. Запах крови, неудержимо манящий к себе любого хищника, запах свежей крови, его было так много, что он призвал криллов и из дальних лесов. Звери подобрались к месту взрыва далеко за полночь. Инстинкты с одной стороны призывали их к осторожности, с другой звали вперед. И самые смелые особи были вознаграждены, никогда криллам не доставалось такое разнообразное пиршество. Вначале насыщались все, не взирая иерархию, даже вожаки не припоминали такого пищевого изобилия. Потом приближающийся рассвет заставил поторапливаться, и начались стычки за самые лакомые куски. Как бы ни был силен и искусен хищник, но удачной оказывается далеко не каждая охота, и при возможности надо насытить утробу с запасом, на несколько дней вперед, чтобы хватило до следующей удачной охоты, употребить как можно больше, даже отняв кусок у более слабого соплеменника. Ведь удача на охоте зависит, прежде всего, от него, от сильного, а слабый довольствуется его объедками, а изменит сильному удача, слабому и объедков не достанется. Но сегодня удивительный день, вернее ночь, сегодня никто из стаи не вернулся в чащу голодным. Лучи взошедшего Андао, прогнали криллов восвояси, некоторых даже спасли от переедания. Но несколько нескольких самых любопытных, но неразумных особей стая все же недосчиталась, тех, что сунулись к догоравшему в стороне от побоища костру. Мара тоже была не достаточно сыта, и с аппетитом откушала сущностями слишком любопытных криллов, приблизившихся к костру и нарушивших границу стаи божественной хозяйки.
Что за очарование, ясное утро в лесу: серебряные перезвоны птичьих голосов, ласковые лучи дневного светила, преломившиеся в россыпях самоцветов росы, ароматы пробуждаемых солнечным теплом цветов и трав.... Пожалуй, и мне пора подниматься и вершить свои дела. Не мешало бы умыться, а то, если судить по еще спящей Торкане, напугаем своим видом местных жителей. И они в страхе разбегутся, вместо того, что оказать нам помощь.
Отправляюсь к ручью, Мара бежит за мной. Как же хочется пить, на зубах даже зола поскрипывает, издержки вчерашнего ужина, не до изысков было. Встаю на четвереньки припадаю к прохладным струям.... Как же хорошо, как же мало человеку нужно для счастья. Опускаю в воду свою физиономию, она омывает, ласкает! Несказанное блаженство, если бы не нужно было дышать, не поднимала бы головы. На ощупь переплетаю косу. Во что бы посмотреться, как я выгляжу? Но от моего зеркальца только осколки, видимо у Торканы та же картина. А, ну как же я раньше не догадалась! Сестренки, помогайте! Достаю старшую из ножен, на ее клинке сначала сверкает луч Андао, ну, а теперь и мне можно сверкнуть своей красотой. Вглядевшись в небесный металл, критически осматриваю свою мордашку, приходу к выводу: "Достаточно свежа".
Возвращаюсь, пытаюсь разбудить Торкану, говорю в полголоса, чтобы не потревожить Одрика. Он без сознания и видимо надолго, но кто его знает, я по мозгам не очень большой специалист. Заодно переодеваюсь в запасную одежду.
— Торкана, поднимайся, солнышко взошло, — не слышит, спит. Вот есть такие люди, с вечера никак не уложатся, с утра никак не поднимутся.
— Подруга, вставай! Не дома все-таки, — не реагирует. Как же добудиться? Склоняюсь к ней, почти шепчу:
— Кани, проснись... — надо же, тут же встрепенулась, глаза раскрыла, левый заплыл, до конца не открывается. Ну, ничего, до свадьбы заживет. С Одриком не так все радужно, надо решать вопрос о его транспортировке и срочно, не нравится он мне. Но с Торканой об этом лучше не говорить, помощи сейчас от нее на пару медных грошиков, а рыданий на каравачкий ливень. — Девонька вставай, умывайся, примочку на личико сделай, чтоб синячок быстрее проходил. Холодная водичка для него сейчас лучше любой магии. На завтрак тоже водички попей, все, что с собой было, еще вчера съели, а водички много...
Торкана вернулась от ручья мрачная, видимо рассмотрела свое отражение в ручейке, ну да ничего, пройдет.
— Анна, что будем делать дальше?
— Я сейчас одно из седел постараюсь немного в порядок привести, потом Мара варгом обернется, нагрузим на нее Одрика, вещи и поедем на хутор.
— А мне что делать? — Да, надо девицу чем-нибудь занять, а то она опять будет над телом рыдать, вот только слез ее мне и не хватает.
— Торкана, душечка, а ты как в магическом плане, уже хоть немножко оправилась?
— Ну, что-то по мелочи могу...
— Отлично, тогда сходи на полянку, где эпицентр был, посмотри, что там и как, у тебя как-никак академическое образование. А я пока седло починю и вещи соберу. Мара с тобой сходит, постережет, мало ли...
— Да я, пожалуй, схожу, посмотрю.
Утром 30 Приветника асса Вордер был срочно вызван полковником Калларингом.
— Асса Вордер, мне нужно знать ваше мнение по поводу вот этих двух донесений. — И полковник протянул ассе две бумажки. Маг с комфортом уселся в кресло и стал внимательно читать.
"В Тайную стражу от наблюдателя за магическим фоном. Срочно.
Днем 29 Приветника в направлении на северо-восток от города приборами наблюдения был зафиксирован мощный выброс магической энергии неопределенного происхождения."
"В Тайную стражу от командира западного патруля. Срочно.
Сегодня, вечером 29 Приветника на пост прибыл хуторянин и доложил о странном явлении на север от хутора "Криллова балка". По словам хуторянина сразу после полудня на север от хутора наблюдался огромный столб дыма в форме гриба, гремели громы и, по словам постоянно проживающей на хуторе фельдшера, с того же направления пришла сильная волна магии.
В соответствии с инструкцией N 205/18 перед отправкой в указанное место патруля, запрашиваю разрешение на проведение дознания."
Асса Вордер прочитал донесения несколько раз.
— Вы дали патрулю разрешение?
— Я сперва хотел посоветоваться с Вами, не опасно ли это?
— В этих донесениях меня больше всего смущает фраза "выброс магической энергии неизвестного происхождения". Как это понимать?
— Не знаю, я же не маг, но можно вызвать сюда наблюдателя, но быстро это не получится. Они там работают сутки через двое, и наблюдатель, писавший это донесение, наверняка уже отсыпается у себя дома. Или Вы найдете его в городе и поговорите или сами съездите с инспекцией на станцию наблюдения за магическим фоном и источниками и все узнаете там.
— А можно и то и другое? Я сперва поговорю с наблюдателем, а потом съезжу на станцию, там я еще не был.
— Можно, но сначала скажите мне: не опасно ли патрулю осмотреть место выброса?
— Выброс уже произошел, так что пусть посмотрят, поговорят с очевидцами и возьмут показания по всей форме, а я поговорю с наблюдателем. Не нравится мне эта фраза "неизвестного происхождения", так не бывает.
— Тогда я дам команду патрулю проверить, что там и как...
— Давайте, хуже не будет..., но все же пусть будут поаккуратнее.
Утром эпицентр уже не произвел на девушку большого впечатления, от варгов, закатанных в землю и прочих кровавых кучек, почти ничего не осталось. Криллы ночью поработали на славу. Торкана перешла на магический диапазон и стала изумленно рассматривать пейзаж. А посмотреть было на что...
Весь лужок и все деревья вокруг были слегка припорошены, как снегом, мелкими белыми каплями с переливающейся всеми цветами радужной пленкой. Ближе к центру полянки мелкие капельки уже образовывали небольшие лужицы. Из какого кувшина расплескивалось это радужное молоко, какой смерч закручивал мерцающие струи, стиснувшие в объятиях поляну и ближайший лес?
Если бы Торкана умела летать, она бы увидела потрясающую панораму извержения магического вулкана, из сердцевины исходили разбегающиеся по спирали потоки, разметавшие все вокруг, перемоловшие округу как лопасти колоссального винта. Если бы Торкана в академии интересовалась естественными науками, то сравнила бы картину со спиральной галактикой, пробивающей себе путь рукавами звездных скоплений. Если бы она пришла еще раньше, то увидела, что в центре бьется затихающий пульс, посылающий по рукавам волны силы, заставляющий звездные реки скользить по спирали, выбрасывая в пространство облака магической пыли.
Но сейчас это все улеглось, упокоилось и почти остыло. Брызги магии уже не лучились, помутнели, ссыхались, испарялись.... Скоро останется только вываленный покореженный лес, выжженная земля, местами освежеванная с содранным дерном, останки существ, уже не поддающиеся биологической идентификации. Т.е. район, пораженный выбросом неизвестного происхождения.
"Если так пойдет, то к вечеру ничего не останется..." Подумала про себя магиня, наблюдая в магическом диапазоне, как аккуратно демон обходит эти лужицы, иногда старательно отряхивая лапки, Мара осторожничала....
Торкана походила по полянке и окрестностям, нашла несколько мечей, а в кустах нашла пару тяжелых арбалетов с запасом болтов. Арбалеты были очень тяжелые и Торкана вовремя сообразила, что ей их до стоянки не донести, и оставила их на месте.
Когда она вернулась на место нашей ночевки, я уже закончила чинить седло и критически его осматривала.
— Как ты думаешь, до хутора оно выдержит? У меня нитки с собой только тонкие были. Боюсь, как бы все это не развалилось... Мара, давай оборачивайся варгом, я на тебе седло пристрою, второе придется оставить здесь, жаль...
— Я не хочу варгом...
— А кто тебя спрашивать будет. Но если не хочешь варгом, то будешь Одрика до хутора волоком тащить. — Мара как всегда глубокомысленно чешет ухо, и прикидывает, что лучше... волоком или на себе. Решает, что на себе, все же лучше... и оборачивается.
Общими усилиями нагружаем на нее Одрика, правда, ей пришлось для этого лечь. Я его надежно привязываю к седлу полосками, в которые превратился многострадальный плащ, заодно, не смотря на бурный протест, гружу Мару и всеми другими вещами. И мы выдвигаемся в сторону хутора, впереди Мара в облике варга, с Одриком на спине, сзади мы с Торканной, на своих двоих.
— Ну что там на лужке?
— Ты, заешь, Анна, я такого никогда не видела... Такой мощный выброс, скопления энергии до сих пор не развеялись. И что самое поразительное, она не имеет цвета.
— То есть, как? Тогда это что-то другое, магии не цветной не бывает.
— По легенде бывает. Ведь в лучах Андао мы тоже не видим цветов, а они, преломившись в капельках воды, расцвечивают радугу. Белая магия та, что была изначально, что исходила от богов. Но люди слишком слабы и душевно, и телесно, не смогли принять дар целиком, они могут владеть только одним из цветов радуги. Но время от времени на земле рождаются маги, которые замыкают в себе радугу, которые могут владеть магическим АБСОЛЮТОМ.
— И ты веришь в эту легенду?
— На пустом месте трава не вырастает, без реальных событий легенд не сочиняют. Говорят, Белые приходят в поворотные моменты истории людей.... И число магистров в Совете Магов когда-то было восемь, но всегда одно пустовало, как бы ожидая Белого. Но нынешний Великий, убрал даже воспоминания о восьмом члене Совета.
— Торкана, а это не твоя революционная ячейка слухи о восьмом магистре распускает, чтобы под Великого подкопаться?
— Нет, они сами не знают, это мне рассказывала бабушка, как сказку на ночь.
— Хм... Интересно! Сказку, говоришь?
Тут у меня невольно вырвалось:
— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор. Нам разум дал стальные руки..., — тут я вспомнила о сестрах за спиной. Надо было побывать с ними в эпицентре, посмотреть, как они реагируют на эту энергию. Хотя я ж там была... и они ничего не сказали.
— Тебе еще весело, ты еще поешь.
— Пасть духом — это заранее отдать победу противнику. К тому же это марш этих..., в общем, некоторых войск.
— Войск? Ты намекаешь на войну?
— Не исключено. В нашей истории я поворотных моментов без кровопролитий не припомню. К тому же..., — я хотела замолчать, но было уже поздно.
— Что? Ну, говори же!
— К тому же, кровь уже пролилась... — Я подняла глаза на бесчувственного Одрика, — Можно сказать, что боевые действия, уже ведутся.
Дом, в котором со своей семьей жил наблюдатель за магическим фоном, располагался не далеко от дома самого ассы Вордера, и был маленьким, но ухоженным. Сам наблюдатель — асса Томас был дома и обедал в кругу многочисленной семьи. Ассу Вордера тут же усадили за стол и накормили вкусным домашним обедом. Когда обед закончился, маги смогли уединиться на скамеечке в крохотном садике, под пологом от прослушивания.
