Привратник

— А, — смерил он презрительным взглядом разряженного в цветастый халат Пифоса. — Опять этот шар...

Мужик запнулся от того, что дама к нему резко прильнула и положила свою голову на могучее мужское плечо, но естественно, он хотел сказать: шарлатан. Это первое, что приходит на ум при взгляде на пухлого и вальяжного Пифоса. Глаза подведены сурьмой, в ушах большие серьги кольцами, пальцы в разномастных перстнях. Не знай я медиума лично, то и разговаривать с таким бы не стал. Но мужика перебила дама.

— Петенька, ты только не ругайся, Петенька, — затараторила хозяйка поместья, нежно поглаживая мужа по белой рубашке, на которой едва сходятся пуговицы. — Пусть эти люди попытаются, вдруг у них получится.

— Ай... — в сердцах отмахнулся мужик собираясь уйти обратно в дом.

— Пётр Максимович, — я сделал шаг вперёд. — Я не займу много вашего времени. У меня только один вопрос. Награду получит любой нашедший?

— Приведёте сына живым, — закусил нижнюю губу чиновник. — Получите в течении часа на любой счёт.

— Вопросов больше не имею.

Мужик ещё раз прошёлся взглядом по нашей компании, подхватил под руку свою супругу, почти силком затащил в дом и демонстративно хлопнул дверью.

— Мда... — протянул хмурый от недосыпа Донцов. — Радостная встреча.

— Сами понимаете, — развёл руками Пифос. — У людей горе.

— Давай ближе к делу, — я глянул на подымающееся над лесом солнце. — Время идёт.

Пифос юркнул с крыльца и заторопился за угол поместья, там, прижимаясь к высокой стене главного здания, обнаружилась небольшая хибарка, возле которой возился дед в спецовке пятнистой расцветки. Медиум что-то нашептал деду и тот понимающе закивал.

— Отвезу, почему же не отвезти, раз такое дело, — старик ненадолго скрылся в своём домике, а затем повёл нас к малиновой 'Ниве' припаркованной прямо на траве между деревьями.

Доехали минут за двадцать. 'Нива' едва тащилась, поскольку дорога как таковая отсутствовала. Кое-где машина едва протискивалась между деревьями и кустами, то и дело попадая колёсами в рытвины и ямы. Днище часто цепляло грунт, иногда казалось, что мы вообще ляжем на пузо, но джипоподобное детище российского автомобилестроения настырно ползло вперёд и скоро остановилось возле обширной поляны, за которой в отдалении поблёскивало озеро.

— Приехали, — заявил дед и первым вылез и машины.

Даже при беглом взгляде поляна казалась странной. Вокруг буйно зеленеет растительность, пышные кусты, деревья стеной, а тут редкая чахлая трава пучками, то там, то сям. И земля бурого, неестественно бледного оттенка. В самом центре поляны кучей свалены обгоревшие брёвна, строительный мусор, кое-где виднеются остатки каменного фундамента, а по периметру, через каждые пять метров покосившиеся железобетонные столбики — видимо раньше забор на них держался, но теперь одни воспоминания остались. Похоже когда-то тут целое подворье стояло, но выгорело дотла. Из композиции выбивается только небольшой серый стог давно перепревшей соломы. Сразу заметно, что ему много лет и собрали его ещё до пожара, но не понятно почему стог не сгорел вместе с остальным хозяйством.

Ближе к озеру доживает последние дни широкий пирс, идущий с берега в воду. Стальные столбы поддерживают несколько кривых, полусгнивших досок. Раньше к нему можно было причалить на лодке, а с берега подъехать на автомобиле и спокойно перегрузить улов или охотничьи трофеи, но теперь я бы поостерёгся даже поставить ногу на шаткое строение.

— Вот значит, — снял пятнистую кепку наш пожилой проводник. — Тут он и жил.

— Кто он?

— Егерь, — пояснил дед. — С семьёй. Женой и сыном. А потом сгорело всё в одночасье. Говорили поджог вроде. Полыхнуло всё за мгновение. Дотла выгорело. Один вот стог соломы и уцелел каким-то чудом. Дела.

— Давно?

— Да почитай уж годов двадцать, — почесал лысину дед и невпопад добавил указав на чахлые листья близлежащих деревьев. — Нехорошее тут место. Даже птицы гнезда не вьют. Я внукам не дозволяю тут лазать и мальцу хозяйскому запрещал, да только кто же послушает-то старика? Я же отвечает с охраной, мне нечего бояться. А оно вона как...

— Что за охрана?

— Да ходит с ним постоянно пара богатырей, двое из ларца одинаковых с лица, — хехнул дед.

Я вопросительно повернулся к Пифосу.

— Отвернулись на минуту, а парня уже и след простыл, — ответил на мой невысказанный вопрос медиум. — Пожарище первым делом осмотрели — никаких следов. А охранники в полиции, их как забрали сразу, так и с концами.

— Ну да, — прокомментировал сообщение Пифоса Антон. — Они главные подозреваемые. Если и отпустят, то под плотной слежкой. А что мы тут, собственно, смотрим?

Я демонстративно громко вздохнул. Пора бы Донцову уже освоиться, не первый ведь день со мной ходит, а до сих пор иногда задаёт идиотские вопросы. Уловив тягостный вздох Антон присмотрелся к пепелищу лучше, но так ничего и не обнаружив пожал плечами.

— Домен, как домен. В столице и потемнее встречаются.

— Отойди немного назад, — подсказал я.

Донцов сделал несколько шагов от покосившегося столбика ограды, возле которого мы остановились, при этом продолжая внимательно изучать развалины, после чего удивлённо вскинул брови и забористо выругался, заслужив неодобрительный взгляд деда.

— Поджигателей хоть нашли? — спросил я проводника.

— Дык это, — прокашлялся дед. — Говорили сам егерь и подпалил. Да только не верю я в эти бредни. Илья в своей Машке души не чаял и сынишку обожал. Не мог он свою семью сжечь. Глупости это всё. Зависть людская.

Донцов же во все глаза пялился на мутную чёрную сферу полностью закрывающую весь периметр сгоревшего подворья. Под плёнкой сферы копошились тени. Иногда можно различить, как с внутренней стороны к преграде приближаются расплывчатые силуэты бледных лиц, застывших как театральные маски.

— Ну что же, — будто что-то вспомнив встрепенулся Пифос обращаясь к проводнику. — Спасибо милейший. Вы очень помогли. Не смеем более вас задерживать.

— Да чего уж там, — отмахнулся дед, решительно напялил кепку и заковылял к своей 'Ниве'. — Обращайтесь, ежели чего.

Зарычал двигатель и малиновый автомобиль скрылся в зарослях заповедника.

— Ну давай, — обратился я к Пифосу. — Излагай, что нарыл?

— О егере и его семье местные действительно говорят только хорошее. С соседями никогда не ссорились, сам Илья Мартынович не пил и был довольно спокойным человеком. Никто из знавших его людей в поджог не верит. Но веру, как говорится, к делу не пришьёшь. А материалы дела говорят, что огонь вспыхнул ровно в восемнадцать сорок пять сразу в нескольких местах и довольно бойко, то-есть использовались какие-то горючие материалы, а точнее бензин. Труп хозяина обнаружили в доме, посреди прихожей. Положение тела таково, что вывод один: егерь забежал в уже полыхающее здание по собственной воле. Жена и сын нашлись в отдельной пристройке, там у егеря мастерская была. И что интересно, на момент пожара оба были уже мертвы. Сильные повреждения рук, грудины и лица, следы пороха и охотничьей дроби. Похоже в мастерской егерь, кроме инструментов, держал ещё и боезапас. Видимо сынок добрался до папашиного склада, начал там шуровать, за этим делом его обнаружила мать, хотела оттянуть, но именно в этот момент произошёл взрыв боеприпасов. Насмерть накрыло обоих. Егерь услышал шум, сунулся в мастерскую, а там... — Пифос тягостно вздохнул и вытер красным платком вспотевший лоб. — В общем у мужика поехала крыша от горя и он спалил дом и себя.

— А при чём здесь пропавший министерский сынуля? — выслушав отчёт, воззрился на медиума Антон.

— При том, что за последующие семнадцать лет это уже четвёртое исчезновение десятилетнего мальчика в этом районе, — наставительно пояснил Пифос. — Обычно пропажи связывают с озером. Мол малец побежал без спросу купаться, да и утонул. Однако ни один труп в озере так и не всплыл. А теперь МЧСники вообще всё дно 'кошками' и сетями изскоблили и опять пусто. Так что, тут он, не сомневайся.

Пифос кивнул на переливающуюся оттенками тьмы полусферу.

— Так что? — беспечно расправил плечи Донцов. — Всего-то парня из ямы вытащить? Я иду с вами.

И как ни в чём не бывало зашагал вглубь сферы. Мутная плёнка тьмы послушно расступилась перед парнем и он смело побрёл по чахлой растительности пепелища, удивлённо осматривая совсем не изменившуюся реальность вокруг.

— Да конечно, — с сарказмом выдал я. — Идёт он. Это тебе не обычная яма. Это пузырь.

— Да какая разница, — отмахнулся Донцов и прошёл ещё несколько шагов по направлению к груде обгорелых брёвен так и не обнаружив никаких изменений сопутствующих попаданию в яму.

— Ты что? — искоса зыркнул на меня Пифос. — Вообще ему ничего не объясняешь?

— Жизнь объяснит, — махнул я рукой.

— Это да, — согласно закивал медиум. — Если не окажется слишком короткой.

Антон, прислушавшись к нашему разговору, поспешил покинуть пузырь и встал рядом, всё так же недоуменно поглядывая на пепелище.

— Пузырь, — пояснил я Донцову. — Это уже не просевшая реальность, это почти 'этаж', причём отдельный. Существующий сам по себе. Лич там такого уже навертел, что происходящее внутри, мало походит на обычный мир.

— Что-то я ничего не заметил, — возразил Антон.

— Потому, что ты в нём и не был, — я повернулся к Пифосу. — Твоя доля?

— Думаю, — важно приосанился медиум. — Что после проведённого мной тщательного расследования, двадцать процентов будут вполне уместны.

— Думаю, — так же важно развернулся я в сторону куда укатила 'Нива'. — Мне тут делать нечего.

— Пятнадцать, — снисходительно выдохнул Пифос, когда я степенно зашагал по оставленной колёсами колее, и видя что я и не думаю останавливаться поспешно поправился: — Пять, как обычно.

— Согласен, — не оборачиваясь кивнул я, продолжая идти обратно к особняку.

— Но ты движешься не в ту сторону, — совсем растерявшись пропищал Пифос.

— Не соваться же туда голым? Нужно подготовиться.

* * *

Оказавшись у своего BMW я открыл багажник, отстегнул скрытые защёлки на саквояже и развернул его, словно дипломат на две части, а затем каждую из них развернул ещё раз. Получилась такая себе простыня с кучей отделений, в которых полно полезных и дорогих штуковин.

Снял пиджак, одел разгрузку со множеством кармашек и креплений. Придирчиво отобрал из саквояжа все вещи, что могут пригодиться и даже те, которые пригодятся вряд ли, и внимательно распределил их по карманам разгрузки. Накинул сверху кожаный плащ с глубоким капюшоном, ещё раз всё перепроверил и остался доволен.

— А мне? — возмутился Антон.

Я смерил парня недовольным взглядом, но тот настырно уставился мне в глаза, не желая отступать. Детство ещё у него в заднице играет. Всё кажется простым и лёгким. С другой стороны — почему же ему будет казаться наоборот, если ни в каких жестоких заварушках он ещё не участвовал? Всё, что Антон видел — простейшие изгнания. Откуда взяться опаске или страху?

— Ладно, — кивнул я Донцову. — Будь по твоему.

Открыл небольшую плоскую коробочку, вынул два прозрачных шарика с парящими внутри белыми облачками и протянул парню.

— И всё? — Антон разочарованно подхватил шарики размером со сливу и стал беспечно ими жонглировать.

Разглядев, что именно подбрасывает на ладони парень, Пифос отскочил в сторону, словно ужаленный.

— Прекрати, — посоветовал я Антону. — Спрячь в разные карманы и береги как зеницу ока. Если в какой-то момент я скажу: 'бросай', то немедленно бросай.

— Куда?

— Не куда, а в кого.

— И в кого?

— Если я это скажу, то к тому моменту ты уже сам поймёшь в кого.

— И на чёрта вся эта таинственность? — он снова подбросил в руке один из шариков, отчего Пифос непроизвольно вздрогнул и присел, спрятавшись за капотом автомобиля. — Нельзя всё по нормальному объяснить?

— Можно, но так будет не интересно и долго. Пошли.

* * *

Пешком до пузыря удалось дойти даже быстрее чем до этого на 'Ниве'. Всё-таки по пересечённой местности проще шагать чем ехать. Пристанище лича ничуть не изменилось за время нашего отсутствия. Да и с чего бы, если оно уже почти два десятилетия собирает тьму? Несколько минут ничего не изменят.

Решительно протянув вперёд левую руку, я нащупал мутную мембрану пузыря и с силой провёл по ней пальцами. Проход открывался медленно, но без особого сопротивления. Шуххх. И перед нами кривой, узкий разрыв. Я ухватился за его края и потянул в стороны, чтобы можно было протиснуться внутрь.

— Не передумал? — не оглядываясь бросил за спину.

— Не дождёшься, — отозвался Антон.

— Тогда не отставай.

Шаг вперёд. Ясный летний день резко сменился осенними сумерками. Листья пожелтели, небо окрасилось закатным пурпуром. И вроде оранжевое солнце только начало клониться к западу, а его лучи уже совершенно не греют, да и светят лишь в половину силы, создавая неуютные тени и неясные блики.

Дом егеря стоит целёхонек, по двору прогуливаются несколько кур. Сушится на верёвке мокрое бельё, с которого ещё капает вода. Новенький пирс блестит отполированной, свежеокрашенной древесиной. Стог в центре подворья пестреет свежей соломой и приятно пахнет сеном. Запах разносится далеко, аж до самого забора у которого мы остановились. Видимо, при жизни егерь очень любил этот аромат.

У резного крыльца приютились башенные часы с маятником. Начищенная до блеска медная бляха вальяжно качается внутри. Цок-цок. Цок-цок. Качается слишком медленно. Слишком долго зависая в крайних точках. Невозможно долго. На часах половина седьмого, а сами они прикрыты широким навесом от непогоды. В доме места часам не нашлось или бьют слишком громко, вот хозяин и установил их рядом с крыльцом.

— А это случайно не сынишка нашего клиента? — Антон указал на пристройку наспех сооружённую у стены дома.

Деревянная дверь приоткрыта, через неё виднеется добротный верстак с тисками, полки с инструментом и большой самодельный стальной сейф высотой в человеческий рост. Навесной замок на нём беспечно разомкнут и повис дужкой на одном кольце.

Рядом с мастерской опрокинутая детская машина на педалях, смотрит в осеннее небо всеми четырьмя резиновыми скатами. А угрюмый паренёк деловито смазывает велосипедную цепь, связывающую педали с колёсами автомобильчика, машинным маслом. С цепью и так всё в порядке, и ребенок просто играет в автомеханика, видимо подражая отцу. Впрочем, какому к чертям отцу? Его отец большой чиновник в министерстве. Фотографию пропавшего пацана я помню отлично. Это именно сын Петра Максимовича, но только осунувшийся и резко повзрослевший лет на пять.

— Куда, твою мать!? — зарычал я на Донцова едва успев ухватить его за полу пиджака.

Напросившийся в напарники Антон уже собрался схватить мальца за шиворот и тащить неизвестно куда.

— Так, а чего ждать-то? Вот же он.

— И куда ты с ним собрался бежать?

— Наружу, куда ж ещё?

— Да что ты говоришь? Давай сначала без него сходи, потренируйся.

— Пфф... — пафосно фыркнул Донцов, переступил через низкую ограду и зашагал в чащу.