Привратник

— Искусственно вызванная беда — это не беда, а дурость. К тому же, я гляжу у тебя всё под контролем.

— А как же обыватели? Я ведь могу настоящий 'прорыв' ненароком устроить. Ругать не будешь?

— Если бы нечисть так запросто можно было призвать в наш мир надолго, нас бы сожрали ещё в средние века. Максимум, что может случиться — по району разбегутся миньёны и наведут немного шороху, но этот грех будет на твоей совести. Удачи, Антоха.

Я повернулся, сделал пару шагов к кухне, вытащил свой клинок и осторожно отрубил горлуму, всё так же безмятежно глядящему в пламя горна, голову. Длиннорукое тело безжизненно ляпнулось на пол и засучило ногами.

— Не забудь за собой убраться, когда наиграешься, паршивец, — бросил я за спину. — Обывателей жалко всё-таки.

В этот момент стены дома затрещали, а откуда-то снизу раздался грубый стон, будто после тысячелетнего сна проснулся великан. Портал в центре пентаграммы медленно потемнел и приобрёл очертания рогатой фигуры. Та тяжело шагнула наружу, с трудом прорывая чёрную плёнку реальности, облепившую массивное тело.

Если ты действительно могучий демон, то выйти в реал, даже сквозь приглашающе распахнутую 'дверь', очень не простая задача. Сейчас незваный гость из пекла тратит на выход энергию, которую скрупулёзно собирал целые столетия. Выйдет он полуслепым, ослабленным и уязвимым. Кто это такой тупой, интересно, среди высшей нечисти выискался?

Так интересно, что я, пожалуй, даже останусь и досмотрю чем дело кончится. А то Моцарт из меня потом всю душу вытрясет, что не разузнал подробностей. Выход высших под голубое небо через чужой портал — это же как пришествие Христа — бывает раз в несколько тысяч лет. Жаль я смартфон не захватил заснять эту сцену.

Плёнка обволакивающая мощную фигуру пошла трещинами и начала медленно разваливаться лохмотьями, всё ещё не желая пропускать демона под голубое небо, но всё же постепенно сдаваясь. Стало видно широкую грудь, бугрящуюся мышцами, массивные руки-лапы с кривыми когтями, раскрытую в оскале собачью пасть.

Сейчас самое время или рвануть куда глаза глядят, или рубануть клинком в какое-нибудь незащищённое место, например в шею, пока демон занят выкарабкиванием из ада. Донцов, естественно, перехватил свой двуручник поудобнее и замахнулся.

Наполовину выбравшийся демон легко поймал меч прямо за лезвие и отбросил в сторону, сбив Антону равновесие и едва не оторвав руку. Но, в последний момент, тот умело прыгнул вслед за клинком, вывернулся и выдернул клинок из лапы монстра. Затем проворно отскочил к стене, быстро порылся в кармане брюк, вынул какую-то фляжку, зубами выдернул пробку и вылил на сталь содержимое. Там где металл покрывали тёмные зазубрины заалели раскалённые полосы.

Демон, тем временем, окончательно сбросил остатки портальной ткани и расправил плечи. Из его головы, спины и ног тянулись две кривые тени, похожие на растянутые кожистые крылья, концы которых уходили в темноту портала. Всё-таки монстр выбрался не полностью, кое-что осталось в аду. А значит стремительно слабеть демон и не подумает, не смотря на наше прекрасное голубое небо. Какую-то часть сил, конечно, потеряет, но далеко не всё.

Сейчас он до безобразия похож на демона из моего сна. Хотя это сходство, скорее всего, навязано мне подсознанием. Во-первых: тот побольше будет. Во-вторых: я его толком-то и не рассмотрел. В отличии от этого он исчезает стоит только сосредоточить на нём взгляд, как и все остальные детали в снах.

— Грахт, — демон вытянул костлявый палец и указал в Антона. — ТЫ!

Демон снизошедший до разговора с мешком мяса!

— Ну нахер. Ты видел? Видел!?

Спрашивал я у Донцова, но повернулись оба: и Антон, и демон, будто только заметили моё присутствие. Готов поклясться, что на морде монстра промелькнуло удивлённое выражение, а потом глаза загорелись оранжевым. Пару секунд они на меня пялились, словно ожидая, что я брошусь бежать. Но я лишь потянулся за оружием. Просто, как-то посмотрев одну комедию, я так и мечтал выкрикнуть эту глупую фразу.

— Сбылась мечта идиота, — пробурчал я себе под нос, погрузил руку с 'Глоком' на 'первый', клацнул переключатель в автоматический режим и нажал гашетку. — Даже две мечты.

Драконы на хромированной ствольной коробке стали голубыми, когда вошли в пекло и изрыгнули пламя.

Мой ствол переделан из 'Glock 18C', а это автоматический пистолет. Конечно, до эффективности пистолета-пулемёта ему далеко, но почти тысячу двести выстрелов в минуту он делает. Жаль в обойме только двенадцать патронов, я не настолько богат, чтобы постоянно снаряжать её полностью. Да и стреляю в автоматическом режиме первый раз — денег жалко, да и не в кого раньше было.

Все двенадцать выстрелов прозвучали меньше чем за секунду и слились в короткий стрекот. И хоть стоял я всего в трёх метрах от цели, отдачей немного повело руку и последние две или три пули угодили в стену. Зато все предыдущие кучно легли прямо в чёрную уродливую харю.

Голова демона откинулась, как от удара и мгновенно покрылась ранами. Отлетел кусок рога, выбило один глаз, разворотило щёку. Он стал похож на парня, которого отделал профессиональный боксёр. Но я, честно говоря, ожидал большего от очереди стоимостью сто двадцать тысяч долларов. По идее, голову должно было попросту разорвать в клочья.

— Сплошное разочарование, а не стрельба, — промямлил я.

И ринулся на монстра, на ходу пряча пистолет и замахиваясь деревянным клинком. Оставшийся целым глаз демона с ненавистью уставился на меня, всё сильнее разгораясь огнём и пропустил момент когда Антон, отточенным движением крутанул двуручник и угодил точнёхонько в локтевой изгиб когтистой лапы, как-раз между защитными роговыми пластинами. Отрубленная лапа шмякнулась на рисунок пентаграммы. Демон взревел, повернулся к новому врагу, а я, воспользовавшись заминкой, полоснул его по незащищённым икрам, монстр упал на колени. Грозный рык сменился почти жалобным стоном.

А что ты думал, уродец? В сказку попал? Тут у нас, под голубым небом, с демонами строго. Чуть зазевался — пошёл на запчасти.

— Так, рога мои, сразу говорю, чтоб потом не было споров.

Дерево сакуры скользнуло у головы демона, один из трёх небольших рогов отлетел и покатился по полу, пачкаясь в чёрной жиже. Я проводил добычу взглядом — потом подберу.

Антон ничего не ответил остервенело нанося удары один за другим, я последовал его примеру и мы стали похожи на двух дровосеков молотящих по древесному стволу. К сожалению, с тем же успехом можно рубить мечами двадцатилетний дуб. Щепки, конечно, летят, но и только.

Демон дёргается, прикрывается обрубком лапы, разбрызгивая чёрную кровь. Со второй конечности мы мигом срубили все пальцы, но дальше дело застопорилось окончательно. Твёрдый он, сука, как камень. Даже деревянный Клинок Мечника оставляет на роговых пластинах только небольшие зарубки. И похоже, тварь что-то делает, поскольку рубить её всё труднее, а некоторые раны стали потихоньку затягиваться.

Восстановился и снова засветился оранжевым выбитый глаз. Демон что-то 'молча прорычал', вызвав в моей голове череду 'картинок', подобных тем, что я вижу во сне, но других по содержанию.

'Свора собак. Грозный лай. Стук когтистых лап по камню'

Внезапно из портала за спиной демона стали выкатываться миньёны.

— Портал закрой, Антон!

— Не закрывается! — выдохнул парень продолжая настырно рубить рогатую голову. — В нём грёбанные крылья торчат!

А по комнате уже бегает два десятка тёмных комочков. Мы слаженно, не сговариваясь переместили удары на торчащие в портал растянутые кожаные шторы, которые по недоразумению, Антон поименовал крыльями. Но монстру это не понравилось, он даже открыл голову, сосредоточив всю защиту именно на торчащих из спины лопастях. Похоже это его слабое место.

Миньёны разбрелись, но хозяину своему не помогают — слишком тупые. В их присутствии главное не двигать ногами, чтобы они думали, что натыкаются на мебель.

Наконец мне удалось полоснуть по крылу и в месте разрыва из него засиял свет. В тот же момент горящие глаза демона окончательно сменили цвет с оранжевого на красный и в воздухе прокатилась неясная волна силы.

Миньёнов покоробило, вывернуло наизнанку, раздуло и они превратились в псов похожих на доберманов, только глаза горят, да из пасти капает жидкий огонь, прожигая в деревянном полу мелкие дырки.

— Гончие! — я уже видал похожих, но сильно издали, и ближе знакомиться как-то не охота.

Заехав ближайшему псу ногой по морде я выпрыгнул из зала призыва, благо был как-раз возле выхода. Носок туфли задымился и в большой палец впилась огненная игла, но отвлекаться некогда. Я снова, словно наёмный охранник, загородил собой дверной проём, порывисто размахивая Сакурой, чтобы не выпустить псов из комнаты.

Антону повезло меньше, он стоял у дальней стены и чтобы выйти ему придётся обогнуть тушу демона. Честно говоря, я уже похоронил парня. Комната забита адскими гончими, какое к чертям 'выйти'? Ему жить осталось секунду. Сейчас эта свора кинется со всех сторон и конец.

Тем не менее гончие медлят. Окружили, рычат, угрожающе клацают челюстями, надвигаются прижимая загнанную жертву к стене, но не нападают. До Антона быстро дошло, что жрать его не собираются — он широко полоснул перед собой двуручником, скосив сразу двух псов и рванулся вперёд, прямо сквозь рычащую толпу.

Странно, но они его даже не покусали толком, пока он выбегал из комнаты с пентаграммой. Только штаны разорвали в дымящиеся полосы, опалили кожу на ногах, да погрызли каблуки на обуви.

Антон выскользнул и мы встали плечом к плечу, поочерёдно размахивая клинками в дверном проёме, из которого торчат оскаленные морды.

Демон, тем временем, окончательно пришёл в себя, даже отрастил жалкое подобие потерянной лапы. В его взгляде наконец проступили искры мыслительного процесса и он снова указал на Антона узловатым пальцем. Кости конечности едва обросли новой плотью и коготь смотрится, словно кинжал.

— ТЫ! — никаких картинок перед восприятием это короткое слово не вызвало, зато гончие ощерились и припали на передние лапы, готовясь к массированному наступлению.

И я понял, что когда они ринутся в проход все вместе, то мы может и покромсаем пару штук, но остальные нас задавят числом, собьют с ног, сожрут и не подавятся. А ещё понял, что конкретно я демону не нужен, он пришёл за Донцовым. Не знаю уж какой такой выверт вселенной заставил высшую нечисть гоняться за отдельным человеком, но смотрит монстр на Антона, как пасечник на пчеломатку, в радостном предвкушении соорудить ещё один улей с новой пчелиной семьёй.

Краем глаза я зацепил ауру Донцова — обычный человек. Зачем он понадобился обитателям пекла? Зачем!?

Очень занимательный вопрос, но, боюсь, демон на него не ответит. И судя по поведению гончих, монстру Донцов нужен живым. В отличи от меня. Я даже не неудобный свидетель, я — мелкая помеха, слегка отвлекающая внимание. Со мной псы церемониться не станут, порвут как Тузик грелку. И что из этого следует? То, что пока они будут возиться с Антоном у меня есть шанс совершить тактическое отступление.

Я, конечно, всегда рад выручить товарища из беды. Но тут моя помощь ограничится разве что бесполезной гибелью. Любая из гончих добежит до калитки двора за три секунды, а мне столько нужно только чтобы добраться до входной двери. И если Антона они точно не отпустят, то на моё бегство могут и не обратить внимания.

Демон двинулся прямо на нас, крылья за его спиной вытянулись из портала чёрной фатой, а некоторые псы зловеще зарычали, разбрызгивая жидкий огонь из пастей. Бежать нужно сейчас, когда они прыгнут будет уже поздно.

Я плавно, чтобы не привлекать лишнего внимания отшагнул назад. И тут за спиной полыхнуло золотое пламя. Вернее, сначала подумалось, что это пламя, так как кожу на затылке опалило. Ещё одна напасть откуда не ждали.

Но резво откатившись к стене и заслонившись клинком я заметил, что это свет. Яркий чистый свет исходящей от двухметровой фигуры неизвестно откуда появившейся посреди прихожей. Скорее всего мы просто не заметили нежданного гостя за всей этой свистопляской.

Широкоплечий громила одет в сияющий белый плащ изрисованный на полах и рукавах красными православными крестами. К поясу двумя цепочками пристёгнута серебряная книга, а в руке короткая цепь с горящей сферой на конце, напоминающая кистень. Он взмахнул цепью, раскручивая её для удара, сделал неуловимый прыжок вперёд и огненный шар врезался в рычащую свору псов, которые как-раз скопом прыгнули на нас.

Последовала вспышка и гончих вымело из дверного проёма, словно кегли. А гость снова раскрутил кистень и ударил. На этот раз приближающегося демона. Тот хотел заслониться лапой, но не удержал удара и огненная булава впечаталась ему в грудь. Монстр отлетел назад, плюхнулся на задницу и проехал на ней до дальней стены, размазывая ягодицами чёрную жижу на полу.

Гость же, выставил вперёд свободную руку, растопырив пальцы и громогласно рявкнул:

— Изыди! — слово отозвалось в мозгу колокольным звоном.

Ладонь светлого воина полыхнула золотым, да так, что мне пришлось сощуриться. Знаки пентаграммы как-то сразу поблекли от этого сияния, истончились. Столб портала посерел и свернулся воронкой, в которую стало затягивать валяющихся псов. Дом наполнился жалобным скулежом.

К воронке за крылья потянуло и демона но тот вцепился в пол, вонзив длинные когти в дерево половиц. От его роговых пластин повалил пар, шипы на спине оплавились. Наконец чёрные пальцы разжались и рогатый урод, соскребая рисунок пентаграммы унёсся обратно в пекло.

В доме как-то сразу стало тихо. И лишь шум в ушах вибрирует в такт пульсации света исходящего от воина в белом плаще. Он повернулся и уставился белоснежными провалами глаз на Антона сжавшегося в углу.

Готов бы поклясться, что этот сияющий гость один из белых инквизиторов, но последний из их братии помер чёрт знает когда. Кажется ещё в сороковых годах пятнадцатого столетия. Именно после его смерти власть в святой инквизиции перешла в руки обычных церковных священников, которые мечтали не очистить Землю от скверны, а набить мошну. И святая война как-то плавно превратилась в малопонятную охоту на ведьм, продолжавшуюся чуть ли не три столетия. Ну оно и понятно — ведь запытать до смерти черноволосую женщину гораздо проще, чем загнать обратно в пекло того демона, что почтил нас присутствием только что.

Впоследствии духовенство изрядно постаралось, чтобы знания о настоящих инквизиторах было утеряно. Несколько упоминаний можно найти разве что в Ватиканской библиотеке, но только в тех томах, что хранят и прячут с особой тщательностью.

Кстати, что-то в движениях этого парня кажется мне знакомым. То ли порывистая неуверенность новичка, только приступившего к большим обязанностям. То ли чуть дребезжащий от волнения голос, когда он обратился к Донцову.

— Правом данным мне Святым Писанием нарекаю тебя мерзостью перед очами Господними! — при этих словах одну ладонь светляк приложил к серебряной книге на поясе, и начал раскручивать кистень. — Сгинь!