Привратник

Секунд через десять вышел обратно, недоуменно уставился на меня и подворье.

— Что за?.. — развернулся и снова скрылся в подлеске.

Теперь его не было около минуты, но вот кусты раздвинулись и Донцов появился снова, только на несколько метров левее.

— Что происходит? — он покрутил головой в стороны и вдруг его лицо озарилось внезапной догадкой. — А... Так ты портал-то открой.

— Умник, — хмыкнул я.

Впрочем, действительно умник. Это первое что нужно было проверить, как только мы оказались в пузыре. Я поднял левую руку туда где должна быть мембрана пузыря, попытался разорвать 'полотно пространства', но пальцы бессильно скользнули, словно наткнувшись на гладкую железобетонную стену. Рука онемела, а под ногти вонзились морозные иглы, да так остро, что я даже вскрикнул от неожиданной боли.

— Что? — обеспокоенно вскинулся Донцов.

— Этого я и боялся. Похоже мы тут застряли.

— И как из таких мест выходят?

— В основном, вперёд ногами, — мрачно отозвался я. — Выход тут есть, но его нужно отгадать.

— В смысле найти?

— В смысле отгадать. Будешь вот так шататься по границе туда и обратно, и кому-то это может очень не понравиться. И я тебя умаляю, не вздумай трогать пацана.

— А разговаривать с ним хоть можно?

— Попробуй.

Донцов только шагнул к парню, но тут на крыльцо вышла миловидная женщина около тридцати лет, с пышными соломенными волосами до пояса и глазами удивительного фиалкового цвета. Волосы и глаза это единственное на чём можно сосредоточиться, остальной облик хозяйки расплывается и колет взгляд шипастыми бликами света, заставляя щуриться и смаргивать.

Женщина вынесла увесистый таз полный мокрого белья, поставила посреди двора и принялась развешивать его на верёвке перекинутой через двор. Донцов шаркая ногами приблизился к ней, но заметив, что женщина не слышит его громкой походки, деликатно прокашлялся.

— Ой! — оглянулась хозяйка. — Здравствуйте. А вы наверное охотники? К мужу?

— Верно, — улыбчиво отозвался Антон. — А как вы догадались?

— Не первый год замужем, — под фиалковыми глазами проступила бледная улыбка. — Даже знаю, что вам срочно в город нужно.

— Вы просто волшебница, — деланно удивился Донцов излучая радушие. — Было бы просто замечательно попасть в город.

— Сейчас Илья закончит с ружьём возится и отвезёт, — 'успокоила' нас женщина.

У меня от этого спокойного обещания мурашки по спине забегали.

— Только немножко позже. Муж когда ружьё чистит не любит чтобы его отвлекали, — она озабоченно глянула на 'сына' продолжающего возится с цепью. — Вон даже на Данилку опять накричал. Считает тому ещё рано с оружием заниматься.

— Я взрослый уже, — ни к кому не обращаясь выдал пацанёнок, ещё больше нахмурившись, но не отвлекаясь от своего автомобильчика.

От спины женщины тянется чёрная нить, молнией изгибаясь и уходя в тёмный провал дверей дома. От шеи парнишки тоже отходит похожая нить, но более блеклая и уходящая в мастерскую.

— Да вы не стесняйтесь, — хозяйка продолжила сноровисто развешивать бельё. — Проходите на крыльцо, присаживайтесь на лавку.

— Спасибо, — я придержал Антона уже двинувшегося к ступеням. — Мы уже за день насиделись в засаде. Лучше ноги разомнём.

— Как хотите, — сказала женщина, смерив меня обеспокоенным взглядом, будто чувствуя угрозу в моём голосе, хотя я и старался говорить радушно.

Вот не выходит у меня располагать к себе мертвецов. Чёрт! Да у меня и с живыми людьми не очень-то получается ладить. То ли дело Донцов, поскалился белозубо хозяйке, та мигом и успокоилась.

Мы подошли поближе к пирсу и уставились на водную гладь озера красиво раскрашенную ранним закатом.

— Ну и что теперь? — зашептал Донцов.

— Наблюдаем, ищем выход.

Тем временем сын министра, отчего-то твёрдо убеждённый, что он Данила — сын егеря, куда-то запропастился. Вот только сидел смазывал цепь и вдруг пропал, только два задних колеса перевернутого автомобильчика продолжают по инерции крутиться, всё больше замедляясь.

— Вумб! — скрипуче гаркнули башенные часы у крыльца. Не так как положено отбивать время порядочным часам, а словно по ним шибанули бейсбольной битой разворотив механизм.

Чёрная нить за спиной светловолосой женщины резко вытянулась струной и потащила обладательницу фиалковых глаз в дверной проём мастерской, как нашкодившего котёнка.

— Ты что творишь, проказник!? — взвизгнул испуганный женский голос уже из мастерской.

И сразу же громко бухнул взрыв. Дверь мастерской хлёстко раскрылась настежь и выгибая петли врезалась в стену, а проход затянуло смрадной пылью, так что ничего не разглядеть внутри. В воздухе повис кислый запах пороховых газов.

— Вумб! — снова гаркнули часы, на сером циферблате стрелки указали на без четверти семь. Хотя буквально пять минут назад, приблизительно столько заняло наше общение с хозяйкой дома, они показывали половину седьмого.

— Какого дьявола? — Донцов бегло глянул на свои электронные часы и перевёл взгляд на башенного монстра у крыльца, который прямо на глазах рассыпается фанерными обломками. Стекло закрывающее маятник лопнуло и медная бляха вывалилась в траву.

Я тоже бегло глянул на наручные часы Антона, а затем, спохватившись, на свои, они у меня механические и не отказывают на 'этажах'. Стрелки упёрлись в без пятнадцати семь вечера, хотя когда мы вошли в пузырь было начало одиннадцатого утра. Но владельцу этого места давно плевать на законы физики и даже на само время. Захочет — оно вообще вспять покатится.

Углы дома стали быстро чернеть и обугливаться, словно их охватило невидимое пламя. Завалилось набок резное крыльцо. Рухнула крыша мастерской. В лицо ударил нестерпимый жар и завоняло горелым деревом. Трава быстро пожухла, скукожились серыми лохмотьями листья деревьев, открытая земля потрескалась. В кожаном плаще я вмиг покрылся испариной, а открытые участки тела стало припекать. Заслезились глаза от едкого дыма.

— Стог! — в унисон вскрикнули мы с Антоном и бросились к соломенной копне, даже не замечающей происходящего вокруг апокалипсиса.

С северной стороны стога обнаружился узкий лаз уходящий в солому. Мы по очереди протиснулись внутрь и оказались в уютном гнёздышке, где едва смогли устроиться вдвоём. Я прикрыл лаз рассыпанной под ногами соломой и обнаружил под ней фонарик и детскую книжку с яркими картинками и минимумом текста. Кожу тронула приятная прохлада. Похоже сын егеря устроил себе маленькую хижину и прятался, когда хотел побыть в одиночестве.

Стог оказался не просто кучей соломы. В центре воткнут длинный шест, к нему прикручены проволокой ещё четыре 'ноги' покороче, а вокруг уже навалена солома, она слежалась поэтому 'потолок' схрона и не заваливается. Вполне возможно, любящий папаша специально и навалил тут скирду, чтобы чаду было где играть. Ведь никакой живности, кроме кур, я на подворье не заметил. А курам солома как бы ни к чему.

Снаружи послышались удары, скрежет, трескотня огня и звуки падающих брёвен. Стены копны начали истончаться, сквозь них стали проступать летящие багровые искры. Я выхватил из кармашка разгрузки 'Zippo' и щёлкнул кремнем. Над зажигалкой заплясал зелёный язычок. Соломенные стены, освещённые крохотным огоньком, уплотнились и перестали просвечиваться.

— Фууу, — дунул на зажигалку Антон и язычок потух. — Ты чё творишь?

— Дьявол! — возмутился я, снова запалил зажигалку и прикрыл её ладонью от Донцова, чтобы опять не погасил. — Это ты чё творишь, засранец?

— Мы в стогу, а ты огонь разводишь, — пояснил свои действия напарник.

— Мы в пузыре, — поправил я его. — А пламя моей зажигалки тут безопасно. Смотри.

Я провёл огоньком по своду убежища. Зелёное пламя с озорством лизало 'желтую крышу', но перекидываться на сухую солому не спешило и Антон успокоился.

— Да и лучше сгореть тут, чем там, — киваю в сторону узкого выхода.

— Ну извини, я машинально.

Трескотня снаружи постепенно перешла в могучий рёв, будто там не подворье горит, а километровый лесной пожар разразился. Сквозь прорехи в соломе виднеются уже не искры, а целые потоки оранжевого пламени, вертящиеся вокруг стога. Донцов пугливо поёжился.

— Не смотри наружу, — предупредил я парня. — Лучше на зажигалку.

Потянулись бесконечные минуты ожидания. Взгляд то и дело, мимо воли, выхватывал яростные языки пламени, всё туже скручивающиеся вокруг нашего маленького убежища. Каждый нечаянно замеченный всполох вытягивает силы, нагружая неудобно согнутую спину тяжелым мешком. Часа через два стало казаться, что мне на плечи присел отдохнуть борец сумо. А вот Донцов выглядит свежим, будто разразившаяся свистопляска его нисколько не напрягает. Сидит себе молча, завороженно глядит на зелёный огонёк.

— Надеюсь твоя зажигалка не потухнет в самый неподходящий момент?

— Заправил перед поездкой. Часов на двенадцать должно хватить, — тяжко вздохнул я. — Чёрт, горб ломит нестерпимо. Ты как в порядке?

— Ага.

— Не против если я немного вздремну?

— Ты собираешься спать тут? — удивлённо распахнул глаза Антон. — В этом аду?

— Ай. Поработаешь с моё, будешь спать как младенец даже на сковородке, на которой тебя будут жарить черти. Держи зажигалку, только осторожно, не урони. Иначе...

— Не беспокойся, — Антон бережно, чтобы не побеспокоить тщедушный огонёк, взял 'Zippo' из моих рук. — Дремай. Покараулю.

Я скрутился калачиком, прижался спиной к шесту удерживающем солому и резко провалился во тьму сна.

* * *

Трасса, белые полосы дорожной разметки быстро наматываются на колёса. Ещё только начало вечереть, но фары автомобиля уже включены. Громко играет задорная музыка, стрелка спидометра едва перевалила за семьдесят. Тут можно и больше сотки гнать, дорога почти без ям, но невпопад подпевающая магнитоле большеглазая дочь, тонким голоском гонит из головы мысли о быстрой езде.

Ещё этот фужер шампанского, едва заметно кружащий голову. Знал же, что за руль. Лучше бы дал подзатыльник куму за постоянное подтрунивание на тему беспробудной трезвости.

— Да кто тебя остановит? Да если и остановит — отмажем. В первый раз что ли? — настырно вещает, уже изрядно подвыпивший приятель. И у него действительно есть 'тяги' в автоинспекции — отмажет.

И всё же пить не стоило. Даже всего фужер 'шампуни'. Неправильно это.

Женская рука мягко прикоснулась к запястью. Глаза жены точная копия дочкиных, только с искорками мудрости в уголках. В этих глазах целое море нежности, можно запросто утонуть. Губы сами растягиваются в улыбке.

ГУУУ! Разгневано гудит клаксон. Всего секунду назад впереди ничего не было и вдруг здоровенный бампер несущегося на встречу КАМАЗа. Никаких шансов уйти от столкновения. Не то что руль крутануть, даже моргнуть уже не получится. Распахнутые в ужасе глаза выхватывают в кабине грузовика: водителя яростно размахивающего руками в тщетной попытке разогнать тени впившиеся в лицо и грудь.

Удар. Скрежет рвущегося металла. Звон стекла.

Время приостановилось. Из кабины КАМАЗа разлетаются три скрученные жгутом силуэта. В груде исковерканного железа уже невозможно определить даже марку автомобиля, а сваренный из швеллера бампер продолжает разрывать то, что осталось, раскидывая обломки по проезжей части.

Тьма.

Оранжевые всполохи пламени кружат совсем рядом, пуская лёгкие протуберанцы сквозь жёлтые палочки сухой соломы.

Тьма.

Глава 10

Дрёма всё никак не выпускала из своих объятий, хотя видение и отбило охоту спать дальше. Мышцы тела затекли от неудобной позы и нужно подыматься, но не хочется. Так бы и лежал дальше с закрытыми глазами, если бы не бампер КАМАЗа маячащий под веками. Давненько мне не снились сны, да ещё такие правдоподобные. Впрочем, свои собственные сны я потерял очень давно, а вот чужие — это да, приходят иногда. Поэтому я стараюсь никогда не засыпать рядом с другими людьми. Но сейчас-то рядом спящих быть не должно. Тут я резко сбросил остатки ночного наваждения, сон слетел, словно от удара по голове. И я сразу же уставился на посапывающего рядышком Антона. Он невообразимым образом, будто индийский йогин, скрутился в три погибели и беззастенчиво похрапывает. Благо не выронил зажигалку. Но она уже опасно наклонилась, стремясь выскользнуть из ослабевшего захвата.

Я осторожно вытянул её из почти разжавшихся пальцев и только затем отвесил напарнику лёгкую оплеуху.

— Алё! Антоха! — парень вскинулся, чуть не проломив головой соломенную крышу. — Ты знаешь какое наказание полагалось в древнем Риме легионеру задремавшему на посту?

— Я чё уснул? — Донцов растерянно проморгался и потёр ладонью лицо.

— Представь себе. Мы запросто могли не проснуться.

— Извини, сам не заметил как...

— Не заметил он. Почувствовал усталость, нужно было сразу меня разбудить.

— Сказал же, извини, — насупился парень. — Ничего же не случилось.

— Зато могло бы... — зло бросил я в ответ.

В грудине клокотала ярость. Не столько потому, что напарник уснул, такое с неподготовленным человеком непривычным к пеклу может случиться запросто, а больше потому, что пришлось смаковать чужой сон во всех подробностях, теперь катком давящий на сознание. У меня своих неприятных воспоминаний пруд пруди, чтобы ещё и посторонние на душе таскать. В ушах так и стоит скрежет рвущегося металла, а на языке вкус горячего машинного масла. Тьфу.

— Твою за ногу, — ещё раз возмутился я и принялся за дыхательную гимнастику.

Через пару минут отпустило. Заодно я вдруг понял, что снаружи мёртвая тишина, а стены нашего убежища приобрели чёткую материальность и сквозь них уже не просвечиваются сполохи пламени.

— Вылезай, — я захлопнул крышку зажигалки, которая нисколько не нагрелась не смотря на то, что горела несколько часов подряд. — Соня.

Снаружи всё в точности так, как было в момент начала нашего визита. Призрачное солнце над головой, жёлтые листья, пурпурное небо. Одинокая курица разгребает землю возле деревянного сарая. Яркий запах свежего сена.

Сын Петра Максимовича всё так же насуплено и целеустремлённо смазывает цепь на перевёрнутом детском автомобиле. Бельевые верёвки пусты, доброжелательной хозяйки нигде не видно.

— Ну так, какие планы, Серый? — поинтересовался Антон, передёрнув плечами от промозглой утренней сырости забравшейся под одежду. — Как угадывают выход?

— Так же как полицейские ищут преступников. Внимательно осматривают место происшествия, собирают улики.

— Ага, — ухмыльнулся бывший полицейский. — Сразу видно, что твои познания об оперативной работе почерпнуты из фильмов и книг. Улики собирают, как же. Гораздо больше информации приносят прямые свидетели или случайные очевидцы. Главное уметь слушать и задавать правильные вопросы.

— Вот и займись, — кивнул я напарнику. — Только ни к кому не прикасайся и желательно не пересекай нити, что связывают местных с домом. А я пока осмотрюсь.

Антон уверенно направился к мальчишке, сидящему у автомобильчика. Но сразу заговаривать с парнишкой не стал, а уселся рядышком на корточки и принялся внимательно изучать колёса, беспомощно уставившиеся в небо.