Предсказание. Часть первая. Начало
Пролог
25 студня1, Королевский двор
— Достопочтимый Кроникэл Mелл Альфранс Тройнэ, согласны ли вы взять в жены достопочтимую Эльвиру Дэрадин Эльнштас Киa?
— Да, согласен.
— Достопочтимая Эльвира... согласны ли вы выйти замуж за достопочтимого Кроникэла...?
— Да, согласна.
Тогда, властью данной мне Истинным королем Киринеи, объявляю вас мужем и женой, можете поцеловаться.
Это была самая пышная свадьба за последние пятьдесят лет. Огромный зал с множеством цветов — отличительная черта брачных церемоний у эльфов, прелестная музыка лучших менестрелей. Многие из них добирались из самой Зарии2, а то и с Раада3, присутствие самых видных людей Киринеи: бароны, герцоги, лорды... — все это говорило о многом, но...
Эльфийские рода Тройнэ и Киа не были такими уж значимыми. На протяжении последних столетий они упрямо боролись, пытаясь защитить себя от нищеты: интриговали, обращались с прошением к своему монарху. Ничего не помогало. Пришлось склонить голову и согласиться и поехать в Киринею в качестве послов лучезарных. Это было немыслимо: аристократы выполняющее работу... Как бы сказать помягче... Шпионов! Но выбора не было. Пришлось соглашаться: ехать к ненавистным соседям — людям.
Официально Мелл и Дэра должны были составить новый договор между Киринеей и Эльтой, не допустить войны между двумя расами, а не официально... потянуть время, просмотреть нужные бумаги, поговорить с некоторыми людьми — лояльными к эльфам. Хуже не придумаешь! Еще месяц назад Дэра рыдала на плечах у своего кузена и умоляла не отправлять ее в Киринею. Ведь если что-то сорвется...
Но тот оставался глух к рыданиям родственницы: эльфы в совершенстве владели своим лицом, эмоциями, и рыдания, что для них были всего лишь трюком. Да и родственные узы мало что значили для лучезарных, которые заботились только о себе.
В какой-то момент Дэра встала с колен, прошептала что-то вроде: "Я должна была попробовать" и вышла за дверь. Шестидесятисемилетняя эльфийка уже представляла, как опозоренная возвращается на родину.
От своего собственного имени, а также от имени всех подданных Киринеии... - король Киринеи Серженс присутствовал на бракосочетании и даже счел нужным лично поздравить молодожен.
Только по этой причине весь двор и собрался на свадьбе, сохраняя вежливые улыбки, громко выражая свое одобрение и скрывая то, что хранилось в сердцах: страх, злость, зависть.
— Я слышал, дело в бумагах. Они что-то отыскали. Договора с Зарийцами о скорой войне против эльфов. Вот им и...
— Нет. На самом деле...
— Не о том вы думаете. Какая разница, за что, главное, что будет дальше.
Действительно, чего ожидать в будущем — именно это и волновало всех присутствующих. Мужчины тихо переговаривались, раздумывая над сменой в приоритетах во внешней политике, и о том, как это коснется их собственных шкурок. Ведь что ни говори, а каждый шаг в сторону от желаний короля может стать последним в жизни. А сейчас монарх вел себя странно, если не сказать больше.
Дамы тоже пребывали не в лучшем настроении. Как раз сейчас они тихо перешептывались, обсуждая подвенечное платье невесты:
— Как оно вульгарно.
— И не говори, шелк неизвестного происхождения и эта бахрама на рукавах. Никогда не видела ничего более безвкусного.
Или же попросту завидуя молодой красавице, на свадьбе у которой собрался весь высший свет.
Был только один человек, помимо самого Короля и эльфов-молодоженов, который доподлинно знал, отчего Серженс так благоволит эльфам. Сейчас он держал в руке шар и смотрел, как та, кого он любил больше жизни, связывает себя узами брака с другим.
"Дэра... Зачем?" — короткий взмах головой. Жест выглядел так, будто парень хотел поставить точку в затянувшейся любовной истории, а вместо этого воспроизвел запятую.
Второй сын Короля Киринеи был привлекательным семнадцатилетним юношей. Улыбчивый и веселый брюнет, который, конечно же, предпочтет хорошую шутку учебе, а сердце любимой — горе золота. Но, несмотря на это, Фредерик был не похож на своих младших братьев-близнецов. Вот уж кто доставал своего отца и всю тайную службу королевства по-полной: карты, дурман, выпивка, бесконечные долги.
Единственным недостатком юного принца, естественно не с точки зрения самого Фредерика, а, по мнению его отца, была чрезмерная влюбчивость. Сегодня он дарит горы цветов фрейлине своей матери, а завтра целует дочь посла соседнего государства. А какая из дам будет противиться чувствам будущего короля? Сумасшедших нет. Ведь каждая до последнего надеется, что повезет именно ей: предложение руки и сердца, а вслед за ним и короны, не заставит себя ждать.
Потому и отвечает "бедняжка" на поцелуи будущего короля со всем пылом, на который способна, а потом кусает губы, видя недавнего поклонника, флиртующего с другой. Впрочем, будет и на ее улице праздник, когда принц бросит свою новую подружку ради кого-то еще.
Таким образом, все победы доставались Фредерику легко и непринужденно. Как в той пословице: "день-два — она твоя".
Но всему наступает конец. В тот солнечный день, когда он с братьями возвращался с охоты, закончилась его веселая и беззаботная жизнь. А ведь ничто не предвещало беды...
— Вставайте, сони, ку-ку, проснитесь! — орал Фредерик на свои младших братьев, пытаясь разбудить. Это процедура была обязанностью их служанок. Хотя, к слову, они выполняли ее с меньшим рвением, чем родной брат. В ход обычно шла лесть, поцелуи, ненавязчивая щекотка... Но сегодня две прелестные дамы были не в состоянии кого-то будить. Их до сих пор отпаивали успокоительными настойками после вчерашней проделки Леонса и Торберта.
А так как Фредерик тоже виноват, правда, косвенно, в расшалившихся нервах двух молоденьких служанок: ну откуда, скажите на милость, ему знать, зачем его братьям светляки и громовой голос?! То и отдуваться пришлось ему. Вчера принц наколдовал двум пятнадцатилетним лоботрясам то, что они просили (попробуй, откажи этим нахалам!), и, посчитав, что легко отделался, забыл обо всем. А сегодня...
Фредерик был единственным ребенком в семье, который имел магический дар. Но его отец не считал, что умение колдовать входит в обязанности принца. Поэтому, в отличие от фехтования, конной езды, политологии, танцев и многого, многого другого (вы не поверите, сколько всего должны знать принцы!), входившего в обязательную программу и изучавшегося с лучшими учителями королевства, до всех законов магии будущий король доходил самостоятельно. Впрочем, дальше шуток его "познания" не распространялись.
Вот сейчас Фредерик будил младших братьев, и в который раз зарекался не выполнять их "скромных" просьб. Минут через десять близнецы соизволили проснуться, и юноша, посочувствовал их служанкам, которым приходилось ежедневно выполнять эту операцию. А уж когда Леонс со словами: "Дорогая, почеши мне спинку" потянулся поцеловать брата, вовсе разозлился.
Впрочем, на его родственника это не подействовало. Потом еще около часа после пробуждения тот рассказывал всем желающим и не очень, историю про то, как Фредерик подкупил служанок, чтобы под покровом рассветных сумерек признаться в своих чувствах. И то, что его разбудили в двенадцатом часу, ничуть не беспокоило юного пакостника.
Наконец, настало время охоты. Четверо братьев выехали из замка, подбадривая себя криками и размахивая шляпами. Если принцы что-то делали, то с размахом, обязательно сообщая об этом всем вокруг.
Как обычно на опушке они разделились, и каждый выбрал себе жертву. Фредерик погнался за великолепной ланью, дикой, неукрощенной. Она бежала быстрее ветра, и принц пытался оказаться на подходящем для выстрела расстоянии. Это было не так-то просто, но в этом и была особая прелесть — победить сильного противника, а не вконец запуганную жертву. Как всегда, охота захватила все чувства. Юноша забыл о времени. Их осталось лишь двое: ловец и жертва.
Инстинкт охотника вечен. Наконец — долгожданный миг.
— Давай же, еще один шаг, — Фредерик прищурился и выстрелил.
Стрела резво сорвалась с лука и полетела навстречу к живой мишени. А меткости охотнику было не занимать. Еще бы, с детства упражняться в стрельбе.
Через мгновение все закончилось. Принц затрубил в рог, показывая, что охоте пришел конец, и дожидался остальных. У братьев будущего короля дела также обстояли хорошо. Даже очень. У каждого из троих не менее двух жертв.
Фредерик взлетел на коня, после принятия поздравлений в меткости. Собой юноша был недоволен: его родственники сегодня взяли реванш за предыдущие неудачи, да и слушать поздравления, в которых явно звучит: "Ха-ха, сегодня везенье на нашей стороне: трофеев больше", не особо приятно.
Охотники повернули обратно к замку. Вскоре Фредерик забыл про поражение и включился в обсуждение предстоящего бала.
Конечно, обычно охота длилась гораздо дольше. Охотники, выехавшие с рассветом, возвращались только к первым звездам. Но в таких развлечениях учувствовало почти все королевство, все придворные так уж точно. Сегодня же принцам просто захотелось развлечься, покрасоваться друг перед другом, а потом похвастаться всем остальным своими успехами в военном деле.
А то, что в "военке", как называли этот предмет принцы, необходимы не только меткость и храбрость, но и умение составить план будущей операции, найти союзников, составить договор после победы, или после поражения — это уж как повезет, как-то забывалось. Несмотря на бурные, хотя и довольно безобидные, протесты их учителя. Он и сам был когда-то молодым. И как никто другой понимал юношей. Ведь принцы, несмотря на их положение и власть, такие же подростки, как и все. Сейчас, по крайней мере, а там будущие покажет.
Еще издалека Фредерик заметил карету с эльфийскими гербами — приехали посланники лучезарных. До этой расы принцу не было никакого дела. Он считал, что это те же люди, разве что с заостренными ушками и голубыми глазами. Все россказни о красоте и коварстве пропускал мимо ушей. Мало ли о чем говорят "любители пообщаться".
Потом он увидел ее. Девушка поспешно вышла с кареты, игнорируя протянутую руку. Она была прекрасна. Хрупкая, высокая блондинка с удивительно белой кожей и кукольными чертами лица. Принц смотрел только на красавицу. Остальное: лошадь, слуги, провожающие — все исчезло. Остались лишь он и она. Эльфийка подошла к нему, как бы не замечая расширенных глаз и застывшего тела, а, может быть, именно поэтому, и представилась:
— Эльвира Дэрадин Эльнштас Киa, для вас просто Дэра, — ее голос тоже был прекрасен: чистый, мелодичный.
К счастью, Фредерик наконец обрел дар речи, не успевая полностью упасть в глазах девушки и также представился:
— Фредерик Серженский — второй кронпринц...
С этого дня сердце, тело и душа принца принадлежали белокурой красавице.
Фредерик взмахнул головой, отгоняя воспоминания. В комнату вошел его старший брат Престон — высокий человек двадцати девяти лет с угольно-черными волосами и глазами. Его можно было назвать красавцем, если бы не слишком широкий нос и узкие губы. Да и глаза... В них слишком часто мелькали мысли, которые не сделали бы чести ни одному человеку: ненависть, зависть. Впрочем, с венценосной особы и взятки гладки. Да и не все обладали достаточно ясным зрением, чтобы увидеть истинные чувства Престона Серженского — первого сына Киринейского короля, который к тому же, обладал еще и острым умом. У Фредерика, например, зрение было недостаточно ясным.
— Хватит, — спокойно сказал он, смотря на принца, — она предала тебя, пора бы уяснить и забыть об этом.
— Да неужели. Что ты знаешь?! Дэра не могла поступить иначе. Это приказ старейшины рода. Она не могла ослушаться. Ведь эльфы не люди!
За последние полгода Фредерик стал ведущим специалистом в деле эльфов, по крайней мере, ему так казалось.
Престон смотрел на брата со странной смесью жалости и понимания в глазах.
— Ты хочешь узнать правду, или предпочтешь жить иллюзиями? — внезапно спросил он.
— О какой правде ты говоришь? — Фредерик посмотрел своему брату в глаза. — О моей собственной, или же о твоей, вашей?! Отец не хотел, чтобы я ушел с ней, оставил корону и все то, что он называет... обязательствами! — юноша скрипнул зубами. — Поэтому и разыграл этот спектакль. Я все равно уйду! Не с ней, за ней. И не имеет значения... — Фредерик не договорил. Но не, потому что пожалел о минутной вспышке, потому, что не счел нужным. Все и так уже было сказано. А все эти намеки и пустые фразы годятся только для бессмысленных приемов и флирта.
Снова воцарилось молчание, насыщенное злобой и недомолвками. А потом один из собеседников не выдержал.
— Возможно, ты прав, может... Не знаю, но я уважаю твое решение, — сказал Престон, — да пребудет с тобой Амин4.
Фредерику показалось, что он не расслышал. Так эти слова не подходили уверенному в себе Престону, который всегда точно знал, как нужно поступить. И не только знал, но и делал.
— Спасибо, спасибо, брат. Не ожидал. Как оказалось, зря, — Фредерик потянулся за сумой, потом вновь обернулся, — надеюсь, ты не скажешь об этом отцу раньше времени?
— Нет, это твоя жизнь. И ты сам должен выбирать, а не идти по выстланной дорожке из роз, — Престон вышел из кабинета, обняв брата напоследок. — Удачи!
В коридоре принц остановился, качая головой. На его губах появилась усмешка. Если бы в этот момент брата увидел Фредерик, то, несомненно, что-то заподозрил бы, даже несмотря на почти слепое доверие к родственнику. Но у Фредерика даже в мыслях не было следить за родственником. Да и мысли он читать не умел.
А зря!
"Фредерик еще глупее, чем я думал. Надо же. Просто нет слов. И это его собираются сделать королем! А все из-за нелепости, слепой случайности, по глупому договору. Фредерик же разорит казну в первый год своего правления. Как же, его фаворитке не хватает бриллиантового колье. Догадайтесь, кто ей его преподнесет? Трон будет моим, — подумал первый сын Серженса, сжав пальцы в кулаки, — нужно лишь немного помочь ему уйти... Из жизни. Мало ли что может случиться с одиноким путником в этом огромном мире. Все приготовления давно сделаны, а сейчас Фредерик решил еще больше упростить ему дело своим побегом. Фортуна на стороне истинного короля. Так было и будет всегда!"
Фредерик смотрел на закрывшуюся дверь и понимал, что безмерно уважает брата за мудрость, силу и понимание. Юноша взял сумку и тихо прошел в тайный ход, обнаруженный им всего несколько дней назад.
Темная дорога, или, скорее, ход, проходила в толщине стен. То тут, то там виднелась паутина, некоторые ступеньки прогнили, а штукатурка обсыпалась со стен. Все говорило о том, что ходом давно не пользовались, а, возможно, и вовсе позабыли о нем. Сам Фредерик обнаружил его совершенно случайно и потом даже подумывал поискать о нем что-то в библиотеке, или поспрашивать отца. Но не успел.
Что ж, к лучшему.
