— Идем в дом, — я стала торопливо укладывать посуду в корзинку. — Скоро начнется ливень. Не хотелось бы мне оказаться в такое время под открытым небом.
Лаурия встревожено оглядела тяжелые тучи и ойкнула.
— Я грозы побаиваюсь. Особенно ночью...
— Не беспокойся, к ночи все пройдет, — успокоила я подругу и потащила в дом. Она же (ты посмотри, какая упертая!) ухватила меня за руку, пытаясь удержать, чтобы выяснить, отчего я так уверена в краткости дождя. Ну что ей ответить? Рассказать, что у меня природный дар чувствовать приближение дождя, как у лягушки. Вряд ли девушка это поймет. А вот смотреть на меня станет с явным подозрением. Прожив несколько лет в Шарке, где на каждом шагу то эльф, то гоблин, она по-прежнему с опаской относится к Парису. Что говорить обо мне: не то магичка, не то эльфичка... Придется объяснить это простым языком.
— Смотри, Лара, ветер какой, — кивнула я на небо. — Наверняка, он все тучи скоро разгонит, и ночь будет ясной.
-А-а-а.
Пока я объяснялась с девушкой, с неба начали падать крупные редкие капли.
— Ой! — я получила по макушке холодной тяжеловатой дождинкой и, рванув на себя корзинку, побежала по аллее к дому. — Догоняй, скорее, а то совсем промокнем!
Как бы мы ни торопились, а все же ввалились в дом двумя промокшими курицами. Я оказалась права — лило как из ведра.
Мы остановились в холле и, глядя друг на друга, расхохотались. Ну и видок! С платьев капало прямо на ковер, а волосы — что мокрые патлы. Приличные девушки точно себе такого не позволяют!
— Ивен меня убьет! — высказалась я по поводу своего вида и огромного мокрого пятна на ковре, которое разрасталось с каждой секундной.
— Не она, так я уж точно постараюсь!
Я обернулась на возглас, уже зная, кого увижу. Парис! А вот он как ни странно сухой и чистенький. Но я поклясться была готова, что видела его камзол, цвета дубовой коры, в саду среди деревьев, когда убегала прочь.
— Парис, как ты умудрился добраться до дома сухим?
— Детка, я же эльф все-таки! — хмыкнул он в ответ и принялся осторожно расправлять мои локоны, одновременно высушивая их прикосновением рук. Это убыло ужасно приятно и тепло...
— Понятно! Ты тоже промок, но успел высушиться?!
— Зато не заболею! А вот для тебя лучше будет переодеться в сухое платье. И твоей спутнице тоже...
Мы обернулись, но Лаурии уже и след простыл. Она тихонько сбежала. То ли торопилась сменить одежду, то ли из-за страха перед Парисом? Чудная она — симпатичная кареглазая брюнетка!
— Ступай, Нора, переодевайся. Иначе будешь чихать и бродить по дому с распухшим носом.
Парис опять рассмеялся. Силы небесные, как же давно я не слышала его легкого заразительного смеха! Не сдержавшись, бросилась на шею парню и прошептала.
— Если бы ты знал, как я рада, что разыскала тебя!
Эльф в ответ легонько похлопал меня по плечу и ответил, что рад не меньше. А главное, что сможет теперь чаще видеться со своей сестренкой. Ой, это про меня!
* * *
Я ступила на первую ступеньку лестницы и, только тогда подняла голову. Подняла и обомлела — на площадке второго этажа стоял Аник, уцепившись рукой за перила. Его лицо — если бы не природная смуглость, оно уж точно было бы мертвенно бледным. Даже с такого расстояния я отчетливо видела, как нервно заходили желваки на скулах мужчины. Он смерил меня недовольным ледяным взглядом, медленно повернулся и ушел. Молча, не произнеся ни единого слова. Он даже не отругал меня за беготню под дождем... Ничего! Ни о том, что я промокла до нитки. Ни о том, что я переполошила весь дом своими громкими визгами и смехом... Смех... Аник видел, как мы с Парисом разговаривали и смеялись!
И тут меня осенило. Я поняла, отчего все это... Отчего наши постоянные размолвки и ссоры. Отчего бригадир был предельно вежлив со мной, но и одновременно холоден, как ледяная глыба в самый лютый мороз. Отчего он старался избегать встреч наедине, а если это было невозможно, держался на расстоянии.
Все оказалось до безумия просто — он ревновал! От этого осторожность и неопределенность в разговорах и поступках. Он присматривался ко мне, пытаясь угадать, какой я теперь стала и кто из мужчин в моем сердце. От этого он был недоволен моими дружескими отношениями с Мариони. А тут ещё и Парис! Но, ведь нашел же он эльфа где-то, неужели для меня?! Или для того, чтобы держать его в поле зрения?
Чем больше я размышляла, тем больше убеждалась в том, что я не безразлична Зирьярдяру. И ещё одно — я убедилась, что страшно скучаю по нему. За те несколько часов, которые прошли с момента моего постыдного бегства из его комнаты, он даже на глаза мне не попался (эпизод на лестнице я в расчет не брала). Однако, он на ногах и разгуливает по участку, по дому. Но со мной не встретился. А очень хотелось бы... хотелось бы поймать на себе его страстный взгляд и вновь почувствовать трепет в груди...
* * *
Замерев у зеркала, я какое-то время тупо смотрела на свое отражение, пытаясь понять, какой мой шаг должен быть следующим. То, что этот шаг должна сделать я, сомнений не вызывало. Ведь это я сбежала сегодня утром из комнаты Аника. Значит, и шагнуть назад должна я...
Скинула с себя промокшее платье, наскоро обтерлась пушистым махровым полотенцем и забралась в знакомое уже домашнее платье. Хорошо! Вот только волосы!.. От дождя, они из привычных локонов превратились в настоящее воронье гнездо — копной мелких пружинящих кудряшек, бойко топорщились в разные стороны. Ну и что мне с ними делать? Поначалу я решила не прибегать к магии, а уложить их вручную. Причем, как смогу, так и останется. Порылась в огромной шкатулке для заколок и выбрала набор длинных шпилек. Как раз то, что нужно. Обычные коротенькие заколки мои космы сейчас не ухватят. Битый час провозилась с непослушными волосами, а после, психанув на собственное бессилие, прошептала
— Оулени, васлиалль сейти!
Этому научила меня моя приютская подруга, которая пользовалась своими способностями, чтобы навести красоту и уложить прическу. Так поступали многие, но я их действий никогда не одобряла, наивно думая, что ручная работа всегда лучше, чем применение магии. Ан нет, иногда лучше вспомнить, что в тебе эльфийская кровь.
Крутанулась вокруг себя, разглядывая в зеркало виртуозную укладку на затылке, и одобрительно кивнула — то, что нужно! Как говорят — простенько и со вкусом. Никаких лишних украшений — несколько шпилек, удерживающих пряди, и только.
Так, теперь, самое время подумать о словах, которые нужно сказать Аниккоавилю, чтобы сгладить ситуацию... Что сказать? Что сказать?
За двадцать минут, которые я нервно мерила шагами комнату, в голову ничего так и не пришло. Больше того, нарастающий трепет в груди спустился вниз, к пупку. А дрожь в ногах усилилась до того, что меня уже подтрясывало. Все, хватит без толку метаться в четырех стенах. Пойду! А там... будем действовать по обстановке...
* * *
Не в силах сдерживать больше своего желания объясниться, отправилась к Анику. Уже перед дверью притормозила, все ещё сомневаясь в правильности того, что собиралась сделать. Следует ли девушке первой заводить подобный разговор? Может быть лучше будет спросить у него, что он хотел сказать мне? Глупо!
Я махнула рукой на правила и приличия и, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, потянула на себя дверную ручку.
На этот раз я застала мужчину, сидящим за столом. Он писал какое-то письмо. Вернее, послание было уже готово, и бригадир разогревал над огнем сургуч, чтобы запечатать его. Он был слишком поглощен работой и не обернулся на звук открываемой двери, а лишь попросил подождать секунду. Секунду я подожду, но лишь секунду...
Медленно и осторожно, почти не дыша, я стала приближаться к столу. Сердечко трепетало в груди, как маленькая пташка, попавшая в силки. Какие же они крепкие, эти силки — не выбраться! Меня манило к Анику. Таинственная, неведомая мне сила заставляла делать шаг за шагом, идя навстречу судьбе...
Когда сургуч превратился в горячую вязкую жидкость, я была уже за спиной бригадира. Он же меня до сих пор не видел...
Как только расплавленная капля приняла правильные очертания вензеля, повинуясь крепкой руке мужчины, и он отложил бумагу в сторону, я сорвалась. Сдерживать и дальше свои желания было выше моих сил. Осторожно провела рукой по черным, как смоль волосам, ощущая мягкость и притягательность ниспадающих на плечи локонов, и прошептала
— Прости меня...
Мужчина вздрогнул от неожиданности и на миг замер. Затем медленно, будто опасаясь чего-то, стал поворачиваться ко мне, но я опередила его, боясь чего-то... наверное его взгляда — томного и невообразимо притягательного, от которого я так часто теряла дар речи и возможность соображать. Едва уловимым движением, легонько сжала пальчики, которые тут же запутались в густых шелковистых локонах. Мужчина откинул голову назад, упершись затылком мне в грудь, и чуть слышно простонал.
— Нора...
В следующий миг послышался стук падающего стула, и я оказалась в его объятьях.
* * *
От легкого аромата мяты голова идет кругом, но я не боюсь больше... Нежные губы осторожно касаются моего лица, заставляя меня забыть о реальности и попасть в другой мир. Мир, где нет никого... только мы: я и милый, нежный, ласковый Аниккоавиль.
Хватка мужских рук — крепкая, но не грубая, хотя.... пожелай я вырваться из них и в этот раз — не смогла бы. Но я и не собиралась. Давнее, дремлющее в глубине сердца, чувство к Анику, разгорелось с новой силой. Желание быть рядом — только оно волновало меня сейчас.
Каждая клеточка тела, истосковавшаяся по ласкам, отвечала на прикосновения с неистовой страстью, подбадривая мужчину и поддерживая его в его стремлениях. Я позабыла обо всем. Ничего не осталось, меня уже не существовало, только он и его руки...
— Нора... милая моя... я не могу поверить... — бормотал он, перемежая ласковые поцелуи нежными словами. Я же, с огромным трудом справляясь с головокружением, все ещё не оставляла надежды объясниться
— Я пришла...
— Да... да... — Аник отстранился на миг от моего лица, но из объятий не выпустил. Поначалу — жадно рассматривал мое лицо, изучая каждую деталь. А после, убрал назад упавший на лоб непослушную прядь волос, окинул взглядом прическу, которую я с таким трудом создавала... Для Аника это было совершенно неважно. Он уверенно и поспешно выдернул длинные шпильки, придерживающие мои непослушные локоны. Вот и последняя с легким стуком упала на ковер. Тонкие пальцы Зирьярдяра проникли в волосы, чуть тряхнули и, прическа распалась, освобождая пряди, которые тут же рассыпались по плечам.
— Солнце мое! — услышала я тихий шепоток у самого ушка, и закрыла от наслаждения глаза. Горячее дыхание пронзило меня насквозь, рассеивая последние сомнения и неуверенность. Поцелуи становились все жарче и настойчивее. Прикосновения губ щекотали мою кожу. Где-то в груди заныло, тепло и сладко.
Я уже не замечала, как осторожно, но настойчиво мужчина потянул за завязки на платье, как одну за другой расстегнул пуговицы...Платье упало с плеч, оставляя меня в одной нижней рубашке... Но я помнила лишь его глаза и губы... его руки и нежный голос...
Глава 25.
Проснуться в объятьях любимого мужчины, слышать его размеренное дыхание, иметь возможность дотронуться до него... Его кожа — мягкая, бархатистая. От него пахнет мятой и чем-то ещё, присущим только ему...
Проснуться в объятьях любимого мужчины с ощущением, что принадлежишь ему. Всецело, без остатка! И только от осознания этого уже голова идет кругом, а в памяти всплывают кусочки прошлой ночи, заставляя краснеть от стыда и стеснения. Это теперь, а тогда... Он — твой мужчина!
Проснуться в объятьях любимого мужчины и знать, что это чувство взаимно... Может ли быть большее счастье? Я невольно поежилась от переизбытка чувств и завозилась на плече Аника, устраиваясь поудобней. За окном ещё почти темно. В предрассветной тишине слышатся редкие трели птиц — предвестниц нового дня. Ранние пташки перелетают с ветки на ветку, перекликаясь друг с другом и зазывая просыпающееся солнышко. А солнышко пока не торопится.
Все нормальные люди в это время десятый сон видят. А мне вот не спится. Настороженно замерев, я прислушалась к дыханию Аника. Спит! Привстала на локте и осмотрелась — полумрак комнаты немного рассеивали отсветы фосфорических светильников. Нечеткие силуэты мебели и дверные проемы. Оплавившаяся свеча на столе — её никто так и не убрал вчера вечером...
Аник заворочался, во сне поймал мою руку и, зажав её в своей ладони, прижал к груди. Убрать? Вряд ли это получится. Да и ни к чему! В бирюзовых простынях, казавшихся среди общего полумрака светлыми, его обнаженное тело, чуть прикрытое одеялом, ясно выделялось темным пятном. Растрепавшиеся по подушке локоны, лицо, которое в сумраке кажется идеальным, словно выточенным из камня...
Сейчас, пока он спит, можно воспользоваться моментом и поближе рассмотреть своего избранника. Полюбоваться! Губы — тонкие, чувственные и, теперь я это знаю, безумно притягательные! Длинные и пушистые, как у ребенка реснички, изредка подрагивают при дыхании. Четко очерченные, изящно изогнутые брови почти сходятся на переносице. Когда Аник сердится, между бровей образуется неглубокая складка, и тогда я знаю, что опять чем-то насолила ему. Но не сейчас... сейчас он спокоен, и его безмятежный сон я нарушать не хочу.
Осторожно, опасаясь побеспокоить, но, не имея сил совладать с собой, я убрала со щеки мужчины спутавшуюся прядку волос, упавшую на шрам, который уже почти затянулся, оставив после себя лишь неширокую красную полосу. Дня через два и следа от прошлой битвы не останется! Умильно улыбнулась, когда он недовольно поморщился и что-то забормотал во сне. Совсем, как ребенок!
Я опять склонила голову ему на грудь и осторожно, едва касаясь, погладила плечо, спустилась ниже по руке. Повязка, закрывающая рану, немного сбилась в сторону, обнажив кроваво-красный рваный шрам. Ого, чем это его так? Дикая боль, наверное...
Сон тут же улетучился в дальние страны, а мне страстно захотелось залечить рану и облегчить страдания Аника. Знаю, что он и сам хороший целитель, но не внести свою лепту я просто не могу. Зашептала заклинание, мысленно умоляя Мать природу помочь мне и дать сил в исцелении... Ну вот, должно помочь. Сдула со лба взмокшие от напряжения прядки и поправила повязку.
— Спасибо, милая...
Я аж подпрыгнула от неожиданности и только теперь заметила, что Аник не спит, а наблюдает за мной. Все это время наблюдал? О, нет! Стала торопливо натягивать на обнаженное тело край одеяла, краснея от смущения и стыда, одновременно пытаясь отвлечь Аника разговорами и заставить его отвести глаза
— Чего не спишь?
— Тобой любуюсь...
Долгий нежный взгляд. Он радовал и одновременно безумно волновал. Я справилась-таки с одеялом и упала на кровать, накрывшись с головой. Ненадолго. Зирьярдяр бесцеремонно откинул уголок и одарил меня нежным поцелуем, от которого горячие огоньки зашевелились в животе и в голове поплыло...
