Аниккоавиль поклонился в знак уважения и поцеловал хозяйке руку. Я же присела в глубоком реверансе, выказывая свое почтение даме. Однако Натилия, привлекла меня в свои объятья и, расцеловала, осыпая словами благодарности за сына.
— Право, меня не за что благодарить, — бормотала я, чувствуя, что краснею от смущения.
Но женщина не желала меня слушать, без церемоний ухватила за руку и увлекла за собой.
— Идем, сядешь подле меня и расскажешь мне о Мариони. Кое-что я смогла у него выведать, но сама знаешь, мужчины не очень-то разговорчивы. А я хочу знать все!
Разговор за ужином завязался сам собой. Хозяин дома оказался человеком общительным и веселым. Он мог сколь угодно долго говорить о жизни в Фидре. Но, как вежливый хозяин и человек любопытный не упускал момента узнать новости о жизни в столице, да и в Маруоки в целом. Аникоавиль был немногословен, хотя в разговоре учувствовал с удовольствием. Натилию же более всего интересовала жизнь сына и, как ни странно, мужа.
— Все с ним нормально, — буркнул Мари, доселе в разговор почти не вступавший, и залпом осушил бокал вина. — Зачем вспоминать о таких!
Тема оказалась закрытой. Женщина не стала более нервировать сына и растерянно улыбнувшись, протянула мне блюдо с пирожными.
— Попробуй, деточка. Удивительно вкусные. Начинка с малиновым джемом.
Я с благодарностью приняла угощение и, улучив момент, попросила рассказать, каким же образом брат и сестра Дантре оказались разлученными. Чьи жестокие сердца смогли совершить такое преступление над детьми? Женщина горько усмехнулась и взглянула на брата, ища поддержки. Тот в свою очередь тяжело вздохнул и начал рассказ.
* * *
— Мы с Натилией рано остались без родителей. Собственно в один день я потерял и отца с матерью и сестру. Наша семья родом мы с дальних берегов Лазурного моря...
— Как! Стало быть, деревенька в глухих лесах Тикарии — не ваша родина? — воскликнула я, переводя взгляд с женщины на её брата. Натилия улыбнулась лишь уголками губ и покачала головой.
— Я и сама долгие годы не подозревала об этом. Но, давайте послушаем Григора. Он все объяснит гораздо яснее меня.
— Много лет назад, в поисках лучшей жизни несколько семей отправились в Маруоки. Дорога оказалась долгой и очень тяжелой. Натилия была ещё совсем малышкой и вряд ли что могла помнить. Но я помню все, как будто это было вчера. Детская память, знаете ли, четко помнит особенно трагичные эпизоды.
Мужчина смолк и несколько минут думал о чем-то. Возможно, восстанавливал в памяти события тех лет
— Весной горные реки полноводны и переход через перевал был очень опасен, прервал он, наконец, молчание, наполнив в очередной раз бокалы вином. — Но иного пути у переселенцев не было. Поэтому повозки, хоть и медленно, но, все же продвигались вперед. Помню, как холодно бывало по ночам. Спать приходилось прямо на скалах. Порой не было возможности даже костер развести, чтобы согреться. Мы укрывались, чем придется, и с надеждой ждали наступления нового дня.
— Я ничего не помню, — прошептала Натилия и положила ладонь на руку брата.
— И хорошо, — тепло ответил он, слегка сжимая пальчики женщины. Мужчина отвел глаза в сторону. Глубокий, блуждающий взгляд словно искал в узорах стеновой обивки подсказки, чтобы бы озвучить мысли и воспоминания, которые ему приходилось вновь переживать.
— Перевал остался позади. Все мы надеялись, что впереди дорога станет лучше и безопаснее. Но надеждам не суждено было оправдаться. Прямо у нас на глазах справа от тропы случился обвал, и масса ледяной воды обрушилась на караван. Все кругом закружилось, куски камней смешались с водой, грязью и неслись на нас с невероятной силой. Крики людей и животных, обломки повозок и утварь. Помню, как меня захлестнуло водой, и на какой-то миг я отключился. После пришел в себя и стал, что было сил барахтаться, пытаясь выбраться из ледяной воды. Но куда там! Следующая волна опять накрыла меня с головой. Наверно я ударился обо что-то...
В следующий раз я пришел в себя в доме рыбака. Я запутался в сеть и чудом не захлебнулся. Меня высвободили из пут и принесли в дом, когда заметили, что сердечко ещё трепыхается, борясь за жизнь. Рыбацкая семья жила бедно, но людьми они оказались добрыми и сердечными. Они выходили и приютили несчастного сиротку, обращаясь с приемышем так же, как и с собственными детьми. Несколько лет я жил в рыбацкой хижине, пока не окреп и не подрос. Когда же мне исполнилось пятнадцать, я ушел от спасителей на поиски заработков и другой, возможно лучшей жизни. Поначалу было тяжело, но я много работал и использовал малейшую возможность, чтобы учиться.
Григор лукаво улыбнулся, подлил нам вина и продолжил рассказ.
— Не хочу хвастать, но я оказался толковый учеником. Вскоре из "мальчика на побегушках" я превратился в помощника лавочника. Дальше — больше. Теперь у меня есть то, что есть, — мужчина показал рукой вокруг себя. — Одного мне недоставало все эти годы — семьи. Но надежды, что кто-то выжил в той страшной трагедии в горах, не было никакой.
— Но, как же вы разыскали сестру? — не удержалась я, переводя взгляд с Григора на Натилию. — Мариони рассказывал, что Вы поехали с мужем в город на ярмарку и исчезли. Отец ему ничего не объяснил...
За столом воцарилось долгое, немного затянувшееся молчание. Юноша нервно комкал в руках салфетку, и не поднял взгляда от тарелки. Только брови, сошедшиеся на переносице в одну линию, говорили о том, что он нервничает.
Я поняла, что влезла не в свое дело. Скорее всего, Мари неприятно и тяжело вспоминать о событиях тех лет. Я же болтаю без разбора... Ох, язык мой, враг мой...
— Я спросил отца однажды, что произошло, — нарушил, наконец, тишину тихий голос юноши. — Но он в ответ так рявкнул, что повторять вопроса я не стал. Поначалу даже думал, что с тобой случилось самое страшное...
Быстрый, полный любви и скорби взгляд, устремленный на мать, чуть не вывел меня из равновесия. Не хватало ещё глаза на мокрое место посадить и носом шмыгать за столом...
— Отец долго и много пил после того... Но со временем я понял — убить тебя он не мог. Иногда в разговоре он вспоминал о тебе, как о живой. Так что я решил, что когда-нибудь обязательно разыщу тебя. Так и случилось!
— Спасибо, сынок! — Натилия украдкой смахнула со щеки слезу и счастливо улыбнулась.
— Расскажешь, что произошло? — брат бережно держал сестру за руку. — Или мне это сделать?
— Я сама.
Натилия долго собиралась с силами, но все же, раскрыла нам страшную тайну своего исчезновения. Все, оказалось до банальности просто. После напряженного торгового дня отец Мариони, посчитал, что вправе немного развеяться. Он оставил жену в гостиничном номере, наказав караулить добро и наторгованные деньги, а сам отправился в ближайший кабачок. Что произошло там, женщина доподлинно не знала. Однако среди ночи в дверь номера стали ломиться. Натилия, слыша хмельную речь мужа, открыла. Свил был не один. Вместе с ним в комнату вошли ещё двое изрядно подвыпивших мужиков и стали бесцеремонно разбрасывать вещи, придирчиво осматривая их и отбирая лучшее. Женщина пыталась выставить их вон, но не тут-то было... Оказалось, Свил проигрался. И проиграл очень много... Незнакомцы решили забрать долг, и не только деньгами, а прихватить то из вещей, что пришлось бы им по вкусу. Будучи мужиком хозяйственным Свил-старший нервничал, глядя, как его имущество переходит в чужие руки. Чтобы утихомирить невезучего игрока, партнеры предложили ещё выпить. Никто не отказался. Хозяин вскоре отключился, а его приятели торопливо собрали весь небогатый скарб, заодно прихватив в уплату долга и женщину. И сколько бы Натилия не сопротивлялась, никто её не слышал.
— Они сказали мне, что муж проиграл слишком много... — с тяжелым вздохом проговорила она и опустила глаза в пол. — Так я попала к работорговцам.
— Я увидел её на одном из невольничьих рынков Гур-Виалы — вступил в разговор Григор. — До сих пор не знаю, что это было, счастливый случай или провидение. Обычно в такие места, как торговля живым товаром я никогда не захаживал. Но тут, меня словно кто подтолкнул.
— Чудо, что он узнал меня.
— В этом как раз нет ничего необычного. Натилия очень похожа на нашу матушку. И хотя прошло уже много лет, образ её до сих пор жив в моей памяти. Когда я увидел на площади женщину, как две капли воды схожую с мамой, сперва даже онемел от неожиданности. А после в голове мелькнула мысль, которая многим могла бы показаться невероятной. Но у жизни всякое бывает. Несколько вопросов относительно возраста невольницы и её семьи ничего не дали. Но голос... — мужчина покачал головой. — Этот голос я не спутал бы, ни с каким иным. Тем же мелодичным шепотом наша мама пела нам колыбельные...
— И вы спасли Натилию?
— Я её выкупил, — кивнул Григор. — в те времена у меня ещё не было постоянного жилья. Торговые дела требовали постоянных разъездов. Какое-то время Нати, путешествовала со мной. Я потом мы решили подыскать себе местечко и осесть.
— И выбрали Фидру. Красивый город. И климат здесь мягче, чем в других провинциях Маруоки и природа ярче, — добавила женщина.
— Несколько лет назад, мы купили этот дом. Я веду небольшое дело и стараюсь не оставлять мою любимую сестру надолго. Так и живем.
— Мы пытались искать тебя, Мариони — мама ласково погладила юношу по щеке. — Но посланник вернулся из Тикарии с неутешительным ответом. В деревеньке тебя не было, и никто не знал, куда ты исчез.
— Я не мог больше жить с ним...
— Я понимаю.
— Нет, вы не понимаете, — вмешалась я. — Это моя вина. Мари ушел из дома, спасая меня. Одна бы я точно пропала в глухих лесах Тикарии. А оставаться в деревне... оставаться я тоже не могла!
Григор уверенным жестом прекратил наш диалог.
— Достаточно виниться. Думаю, если сегодня все мы здесь, то значит, все ваши поступки были верны. Дорога, которая в конечном итоге привела моего дорогого племянника в Фидру, была единственно верной. Иначе и быть не могло.
После сказанного Аниккоавиль, который почти весь вечер молчал, внимательно слушая истории брата и сестры Дантре, предложил тост за хозяев дома и за провидение, что помогло семье воссоединиться. Поистине, за это стоило выпить. И хотя не большая любительница, все же вина пригубила.
— Ну, — улыбнулась Натилия после очередной смены блюд, теперь ваш черед. Мы жаждем услышать вашу историю.
Я вопросительно глянула на Аника и, получив от него улыбку одобрения, принялась за рассказ. И хотя докладчик из меня ещё тот, слушали меня с интересом. Я кратенько вспомнила о своей жизни в приюте, немного рассказала о школе в Шарке и чуть подробнее остановилась на месяцах жизни в Тикарии. О планах тетки Сандины относительно моего замужества вслух я рассказала впервые. Это было неожиданностью не только для Григора и Натилии, но и для Аника. Он чуть слышно присвистнул и одарил меня таким взглядом, что мурашки по спине пробежали. Я догадалась, узнай Зиьярдяр о проделках тетки тогда, в лесу, он бы не упустил момента навестить женщину и бросить ей в лицо пару ласковых...
— Теперь я кое-что начинаю понимать,— медленно проговорила Натилия, — по-видимому, у жителей лесной деревушки это вошло в обычай. Я ведь выросла в доме Свилов. Но как попала туда и кто мои родители мне никогда не говорили. Единственно, что было известно, что я сирота и не являюсь Свилам кровной родственницей. Поэтому их сын решил жениться на мне. А чувства — о них никто не говорил. Я была настолько юна, что считала такое положение дел вполне естественным. А после, после родился Мариони и выбора у меня вообще не осталось...
— Полно, Нати, все прошло, как страшный сон.
— Да, матушка, дядя прав, — поддержал Григора Мари. — Здесь ты в безопасности и ничто тебе не угрожает.
— Благодарю, милые мои, — улыбнулась Натилия. Но мы отвлеклись от истории Норигринель. Давайте послушаем, что с нею случилось дальше?
— Все, что было после, вам может и Мариони пересказать. Он, как настоящий друг всегда был рядом. Чуть больше года мы жили в лесной избушке, потому что кругом шла война и пробираться дальше к Нариенте было опасно.
Не хотела я хвастать своим воинскими "подвигами". Зачем! С недавних пор мне больше нравилось казаться хрупкой и женственной, нежели воинственной и грозной. Но опустить эти подробности мне не позволили. Мариони, гадский парнишка дико заржал, когда я с невинным выражением лица сообщала о том, что мы пережидали войну в лесу.
— Ага! Что ж ты не расскажешь, скольких варлоков укокошила и как король тебе лично слова благодарности за геройство высказывал?
— Мари!..
— Нашлась тоже, скромница! — Передразнил меня юноша. — Знаете ли вы, что наша Нора очень много сделала для победы над врагом. Она, эта юная девица, возглавила партизанский отряд и стойко дралась с врагом на его же территории. Вот и Аниккоавиль не даст соврать.
— Угу, — промычал Зирьярдяр, с трудом сдерживая ухмылку.
Смешно ему, видите ли, стало. У меня вон уши горят от стыда, а они расхваливают! Не в силах больше выслушивать хвалебные речи Мари, я прервала его на полуслове и сообщила, что более воевать не собираюсь. Добавила, что в дальнейшие мои планы входят лишь поиски приемного отца, о котором я ничего не знаю с того времени, как покинула приют.
— Именно по этой причине мы сейчас здесь, — заключила я. — Надеемся разыскать хоть какие-нибудь следы Аквариана на побережье Лазурного моря. Одна загвоздка — мы не знаем точно, в какой из провинций жила его семья. Да и лет прошло с тех пор много.
— Насколько много? — постарался уточнить Григор.
Я смутилась.
— Последние сведения датируются несколькими сотнями лет до наших дней... — пролепетала, с замиранием сердца глядя на мужчину. Он хмыкнул, но быстро справился с удивлением.
— Видимо древний род у вашего приемного отца.
— Да.
— Таких в наших местах нет. Хоть мы и недавно в Фидре, но о старожилах наслышаны. — Григор в задумчивости почесал переносицу. — Аквариан? Нет, таких нет.
— Жаль... — удрученно промямлила я.
— Губернатор тоже мне ничем не смог помочь, — подтвердил слова Григора Аник, до сих пор словом не обмолвившийся о результате визита к городским властям. — Видимо наш путь лежит дальше.
Я совсем упала духом. Такая неудача. А я уж размечталась, что здесь нам повезет.
— Подождите, — вмешалась Натилия. — Григор, напомни мне, пожалуйста, имя хозяина усадьбы, откуда нам доставляют овощи и козий сыр. Того самого, что отсутствует уже долгие годы. — И пояснила, обращаясь к нам. — Продукты нам привозят его слуги. Приличные люди и ответственные работники. Без постоянного присмотра содержат хозяйство в порядке и реализуют товары на рынке. И по заказам на дом привозят.
Господин Дантре в задумчивости почесал подбородок.
— Кажется, конюх называл ... что-то вроде... Кси-нагри... точно, он называл его меер Ксинагри.
— Как? — воскликнула я, не веря своим ушам. Григор повторил имя таинственного хозяина поместья.
— Но ведь полное имя моего приемного отца — Ларингрен Ксинагри ти Аквариан! Возможно ли это?! Аник?
