— Я так з-з-замерз-з-л-л-а, — пробормотала она, передергивая плечами и безуспешно пытаясь унять дрожь во всем теле.
— Прости нас, но все были заняты. Там... — я осеклась на полуслове, не зная как сказать о случившемся. — ... там небольшой пожар в доме.
Женщина тут же разволновалась, и стала расспрашивать о состоянии дома и пострадавших. Пришлось солгать, что больших разрушений нет, да и пострадавших, тоже. Ох, не люблю я врать, да и не умею. Чувствую при этом, что краснею до корней волос. Ложь, страшный грех. Тем более, когда лжешь хорошим людям. Но, во имя спасения...
Я сменила тему, предложив кормилице прилечь.
— Идем, я провожу тебя.
В спаленке Ивен было тоже холодно. Я не стала тратить время на разжигание дров спичками, а просто бросила в камин огненный шар. Он получился совсем маленьким, но дрова занялись, и вскоре комната наполнилась теплым воздухом и яркими отсветами от язычков пламени. Как ребенка, я укутала женщину, подложила ещё одну подушку под голову. Сбегала за настоем мелисы и настояла, чтобы он был выпит до дна. После пережитого, Ивен необходим хороший сон.
— Доброй ночи, мамушка, — не в силах справиться с приступом нежности, я расцеловала кормилицу в обе щеки и, улыбнувшись на прощание, осторожно прикрыла за собой дверь.
Только теперь, оставшись на минуту в полутемном коридоре, я почувствовала, насколько вымоталась за сегодняшний день. Усталость, тяжелой ношей навалилась на плечи, а дрожь в ногах от стресса и холода не давала сделать и шага. Одежда на мне все ещё была влажной, а босые ноги, кажется давно стали ледяными. Где и как давно я потеряла обувь — даже вспомнить не смогла. Бегала босиком, по дому и по парку под дождем, не замечая этого. Нужно было переодеться в сухое и узнать, как состояние Мариони.
Но едва я взялась за ручку двери своей комнаты, как вспомнила ещё об одном жителе дома. Лара! Девушка осталась в моей комнате, когда все началось. Но, вряд ли она смогла просидеть там несколько часов кряду, оставаясь в неведении. Наверняка предприняла вылазку... и чем она могла закончиться?
Рука дернулась, ручка медленно, тихонько скрипнув, повернулась, потянув за собой дверь, показавшуюся вмиг тяжеленной и неподдающейся. Я шагнула в темную комнату и прислушалась. Тишина. Негромко окликнула Лаурию по имени, другой раз, третий.
— Нора, — послышался тихий, словно обессилевший голосок.
— Это я! Лара, где ты.
Через минуту девушка выбралась из-под кровати и осторожно подняла голову.
— Нора, это ты?
Я усмехнулась. Странная она, моя подружка— компаньонка.
— А кто же ещё?
Однако девушка недоверчиво покачала головой, села на пол, стараясь не упускать меня из вида. Я пожала плечами, хлопнула в ладоши, заставляя светильники усилить яркость и занялась камином. В этот раз файер и вовсе вышел малюсеньким — силы закончились. Но для растопки этого хватило, и через миг язычки пламени стали все азартнее лизать толстые сучковатые поленья, пробираясь глубже и выше.
— Лаурия, — как можно беспечнее начала я говорить, — я понимаю, ты испугалась грозы, но все закончилось...
— Какая гроза! — криком прервала меня девушка. — Ты меня за дурочку держишь? Я все видела — и того огромного монстра, в которого превратился наш конюх, и как ты с ним разговаривала, и потом он схватил тебя и потащил вниз. Я хотела бежать следом, но... я испугалась...
Лаурия потупила взор и заводила пальчиком по ковру.
— Мне стало страшно, и я убежала.
— И правильно сделала, — серьезно ответила я. — Этот враг не для тебя. И вообще, война не для тебя.
Однако, убедить Лару в правильности поступка оказалось совсем не просто. Она придумала, что меня могли убить, забрать мой образ и войти, как я сейчас, в мою комнату. Смех, да и только... хотя с другой стороны, провел же меня монстр, обрядившись Саликом. А мог бы выбрать для этого Мариони, Аника... Но я, это я, и никто не притворяется! Пришлось напомнить Лаурии о нескольких эпизодах нашего с ней знакомства, чего не могли бы знать "пауки", чтобы развеять сомнения. Воспоминания о том, девушка напугала меня в первый мой приход в парные Шарка, оказался убедительным. Меня признали. Пришлось кратенько пересказать ход прошедшего боя, и огласить списки победителей.
— А Мари? — широко распахнутые глаза Лауры пронзали насквозь. Я не знала, что ответить. Сказать правду, означало бы довести девушку до истерики, а после удерживать её от стремления оказаться рядом. Отвлекать ребят, колдующих над парнем ни в коем случае нельзя.
— И Мариони, конечно, тоже сражался, как герой.
Я солгала. Второй раз за вечер... и не в последний. Чтобы удержать Лауру подле себя и избавить целителей от её слез, я схитрила. Пожаловалась на усталость и попросила побыть со мной пару минуток. Я протянула руку, помогла Ларе встать с пола и усадила рядом на кровать. Единственным верным шагом, по-моему, было сейчас не выпускать Лаурию из комнаты. То есть — усыпить...
Девушка глубоко вздохнула и, медленно смежив веки, уронила голову на подушку. Пусть поспит. Утром все станет на свои места. Я надеюсь. А я сейчас переоденусь и спущусь вниз, проверить, как дела у Мари. Мне можно! Я должна! Вот, только секундочку полежу... секундочку...
Сильные руки подняли меня и куда-то понесли. Я плыла, наслаждаясь парением в воздухе, и знала, что ничего со мной не случится. Покой и блаженство, которое разливалось вокруг, придавало уверенности. Где я, в волшебном месте, где только свет и покой...
Я теснее прижалась к теплой груди мужчины и прошептала сквозь сон имя, единственного и любимого
— Аник...
Нежный неразборчивый шепоток на ушко усыпил меня вновь. Влажная ткань одежды соскользнула с тела, и я оказалась под теплым мягким одеялом, которое придавило меня сильнее и погрузило с тихое забытье...
Глава 31.
Весь следующий день был полон забот. Проснувшись с первыми лучами солнца, ударившими мне в глаза из не зашторенного окна в комнате Аника (конечно же, это был он!) я снова влезла во вчерашний брючный костюм, который Зирьярдяр успел одним взмахом руки высушить и вычистить, и тут же помчалась справиться о состоянии Мариони. Парис спал у его кровати, уронив голову на грудь. Но чуткий слух эльфа мгновенно отреагировал на мои шаги, и он вскинул голову.
— Как дела? — кивнула я в сторону спящего Мари, и сочувственно коснулась его руки.
— Нормально — шепнул он в ответ, слабо улыбнувшись.
Это он меня подбодрить решил, чудак! Я-то поспала, а темные круги под глазами Париса выдали его с потрохами. На долю эльфа выпала бессонная ночь.
— Идем.
Он заговорил, когда мы вышли в коридор. На самом деле состояние Мариони до сих пор внушало опасения. Кроме множественных переломов и разрыва внутренних органов он сильно переохладился и потерял много крови. Эльф пообещал, что все кости скоро срастутся и будут не хуже прежнего. До поры, пока восстановятся легкие Мари, решено было держать в полусонном состоянии, дабы избежать лишних движений и срывов.
— Потерю крови мы компенсировали сразу, поэтому с работой кровеносной системы проблем не будет.
— Где взяли кровь? — тут же поинтересовалась я.
— Аниккоавиль стал донором — невозмутимо ответил Парис, привычный жестом поправляя свои белокурые волосы — группа крови подошла, а переубедить твоего ненаглядного было, как сама понимаешь, невозможно. Я предлагал создать кровь из вина или ещё чего подходящего, но Зирьярдяр был непреклонен. Посчитал, что настоящая куда полезнее для Мариони. Хотя, — Парис в раздумье почесал переносицу — он прав, конечно.
Я быстро-быстро закивала головой, понимая, что поступить по-другому Аник просто не мог. И ещё, как благодарна ему за спасение Мари...
— Остается неопределенным лишь одно — голова парня, — с металлом в голосе закончил Парис, опуская меня с небес на землю. — Сильное переохлаждение организма и долгое беспамятство могут стать губительными для клеток головного мозга. Нам остается ждать.
Я всхлипнула, но повинуясь грозному взгляду эльфа тут же стихла. Не время плакать!
— Я побуду с ним?
— Если хочешь, но он тебя не услышит. Мариони проспит до вечера. На закате мы с Аниккоавилем выведем его из этого состояния, и станут видны результаты. Так ли мы сильны в целительстве, как считали до сегодняшнего дня.
Еле передвигая ногами, эльф отправился спать. Я провела осмотр раненых, которые шли на поправку гораздо быстрее, чем я ожидала. Салику, который ровным счетом ничегошеньки не помнил из прошлого вечера, но чувствовал себя как после сильнейшей попойки, разрешено было вставать уже к обеду. Валиору повезло меньше — ему предстояло провести без движения ещё дня три. Еще двоих ребят, получивших вчера незначительные травм и ссадины, я "выписала из лазарета" прямо сейчас.
И вот Мари. К его постели я подошла осторожно, словно боялась потревожить чуткий сон. Хотя умом понимала — он спит настолько глубоко, что хоть в барабаны бей.
Чуть коснулась пальцами лба, убирая упрямый завиток волос, падающий на закрытые глаза. Провела ладонью по щеке, где уже пробивалась щетина и накрыла ладонью руку, неподвижно лежащую поверх простыни.
— Парис сказал, что ты не услышишь меня, но я все равно скажу. Держись, Мари, миленький. Возвращайся, мы все ждем тебя. И очень любим!
Не плакать! Чтобы не плакать, нужно чем-нибудь заняться! Перво-наперво, я побежала в свою комнату и разбудила Лаурию. Как ни крути, а нужно открыть девушке правду о состоянии Мариони. На самом деле — правда — это громко сказано. Я сказала, что он слишком утомлен и поэтому проспит весь день. Умоляла не будить его. Хитро улыбнулась и добавила, что если хочет, то может проведать его. В ответ на это, Лара чмокнула меня в щеку и тут же припустила прочь. Её каблучки бойко застучали по ступенькам лестницы. Я же провожала её взглядом и была уверена что, сегодня на глаза она мне вряд ли попадется. Наверняка, весь день просидит у кровати Мари, пересказывая ему всякие истории. В самом деле, влюбленные девушки так предсказуемы, по себе знаю...Сама я, конечно же, отправилась разыскивать Аника. Где он, мой ненаглядный? Может быть, прикорнул где-нибудь после бессонной ночки?
Зирьярдяра я нашла в комнате Ивен. Долгое заточение в холодной кладовой не прошло для женщины бесследно. Она простудилась. У кормилицы был сильный жар и Аник, завидев её в таком состоянии, уложил назад в кровать. Ивен, понятное дело, отчаянно сопротивлялась, ссылаясь на то, что оставила вчера весь дом без ужина (как будто нам было до еды!) и сегодня не может приготовить завтрак. Я тут же клятвенно пообещала, что накормлю всех и поспешила на кухню, предоставив Анику возможность убедить-таки кормилицу в постельном режиме.
Гренки с ветчиной и сыром — чем не лучший завтрак! И быстро и сытно! Я мигом состряпала их дюжины три, поставила чайник на огонь и помыла фрукты. Правда для больных решила приготовить более легкий завтрак — молочная кашка с кусочками фруктов.
Лаурия, застигнутая на месте преступления, то есть, сидящей в лазарете у изголовья Мариони, тут же вызвалась помочь мне и накормить болезных. И то верно, пусть делом займется! Я моментально улизнула, представляя, как будет возникать Салик, когда поймет, что остался без любимого им куска ветчины с картошкой.
* * *
— А ты есть будешь? — Аник стоял в дверях кухни, скрестив руки на груди, и снисходительно улыбался, глядя, как я шоркаю тряпкой дно чугунного котелка, в котором варила кашу. — Или вся в заботах о ближних?
— Накормить хозяина дома, вот что я позабыла сделать! — всплеснула я руками, уронив котелок на пол. — Позор на мою седую голову!
— Ну, до седин, Нора, тебе ещё далеко!
Мы оба засмеялись. Один шаг и я оказалась в объятьях Аника, остро осознавая, как сильно соскучилась по нему за последний день. Я вообще отчего-то постоянно испытываю странное чувство тоски, когда остаюсь без него. Мне не хватает его взгляда, улыбки, голоса, прикосновения. Наверное, это и есть любовь...
Он ел, а я любовалась им, подливая чаю и подвигая ближе тарелку с гренками. За прошлую ночь он вымотался, и до сих пор ещё не отдыхал. Это видно было по лицу, которое осунулось и помрачнело. Глаза впали, а взгляд стал мрачным и тяжелым. Таким же, помню, Аник был в день битвы с варлоками, когда я очнулась в его шатре. Отдых, ему нужен отдых! Он успел переодеться, сменив изодранную белую рубашку на темно-синюю с отложным воротничком. В просторных рукавах надеялся скрыть от взора посторонних (а именно — моего) повязку на сгибе локтевого сустава, которую наложил Парис после переливания крови. Что ж, сделаем вид, что мы такие невнимательные, глупенькие и ни о чем не догадываемся. До поры!
— Знаешь, что я придумала?
— Ну? — осторожно поинтересовался он, словно ожидая подвоха.
— Сейчас ты поешь и спать! Иначе, в следующий раз не хватит сил меня до кровати донести.
Имелось в виду, что я помнила его ночной приход и то, как он перенес меня из моей комнаты, где мы уснули вдвоем с Ларой, до своей кровати. При этом я подмигнула мужчине и игриво закусила уголок губы. Он улыбнулся и кажется, понял меня не совсем верно. В глазах мужчины вспыхнул игривый огонек, он пристально посмотрел на меня, приподнимая брови домиком все выше и выше. Знал ли он, что от этого взгляда сердечко мое начинает колотиться в бешеном темпе или нет? Наверняка, он знает про меня все.
— Спать! — воскликнула я и помчалась прочь из кухни.
Остаток дня я наблюдала, как домашние слуги и ребята из охраны растаскивали камни и обломки дерева — все, что осталось от стены. А после, как отдохнувший Парис, создавал на месте провала новую стену. Причем, создавал из того, что было под рукой. Обломки камней он огранил по своему желанию, придал им нужную форму, размер и уложил рядами, заполняя место разлома новой кладкой. Выполненная работа поражала своим мастерством, и ещё более удивляла тем, что ни к одному камню он не прикоснулся. Все было сделано методом телекинеза, передвигая камни на расстоянии. Он и плющ хотел вернуть на место, но тут уж я не выдержала и вмешалась. Посажу здесь что-нибудь на свой вкус. Завтра. На сегодня преобразований в хватит, тем более, что небо вновь затянуло тучами. Вот-вот грянет гром и снова начнет лить как из ведра. Что-то не хочется мне сегодня сновать под проливным дождем и получать по затылку холодными каплями. Вчерашнего хватило.
* * *
Ужин. Тихий домашний ужин, о котором я мечтала вчера, и который так и не состоялся по вине этих гадких шестипалых тварей. Так вот, такой ужин всенепременно должен случиться! Я так решила! Решила и исполнила! Правда, богатого разнообразного стола не будет, но и голодными я никого не оставлю.
Запеченная форель — одно из моих любимых блюд, удалась на славу. Золотистая корочка на кусочках рыбы, щедро сдобренных укропчиком и обложенных кружочками молодого картофеля, думаю, мало кого бы оставила равнодушными. К тому же аромат, плывущий по кухне и коридору, явно манил к себе. Домашний кот Сеам, уже извелся, маяча у меня под ногами и выпрашивая для себя лакомый кусочек. Я шутливо отругала его, но миску наполнила. Сеам тут же благодарно заурчал и бросился уплетать за обе щеки.
