Мужские голоса стали удаляться, пока совсем не стихли, растворившись в ночной зыбкой тишине. Оставшись в одиночестве, я смогла, наконец, вздохнуть полной грудью. Боль, боль в горле, да и во всем теле не мешала мне сейчас. Напротив, она отвлекала от ноющей боли в груди. Все то, что я так долго пыталась подавить в себе и запрятать в самые дальние уголки души. Все, что я скрывала от себя и окружающих. Все это вырвалось наружу, стало ещё более сильным, чем раньше. Хватило одного только взгляда на НЕГО, и его взгляда...
* * *
Я задремала, убаюканная собственными фантазиями, купаясь в теплых и радужных воспоминаниях. Мой сон был долгим и исцеляющим. Конечно, душевные раны он излечить был не в силах, но о моем физическом состоянии после пробуждения можно было не волноваться. Солнечное утро щедро одаривало природу теплом и светом, словно просило прощения за вчерашний день.
Поспешно откинув тонкое колючее солдатское одеяло, я сползла с топчана. Ничего себе — одежонка! На мне оказалось солдатское нижнее белье — белоснежные холщовые широченные штаны и такая же широкая, ползающая с плеч рубаха. Наверное, мой размерчик не нашелся. Н-да, в таком виде не пощеголяешь. И что, прикажете, сидеть здесь, пока какой-нибудь любопытный солдатик не заявится?! Я осмотрела палатку — никакой одежды. Придется создать её самостоятельно, если получится, конечно.
О-о-о! Как я не люблю себя, когда я беспомощная и неловкая. Что говорить — к своим возможностям привыкаешь. И когда случается так, что воспользоваться ими не удается, вот в этот момент и разгорается чувство искренней неприязни к себе и недовольства.
Я злобно выругалась на саму себя и свою немощность. Попытка сотворить для себя одежду — не какое-нибудь навороченное бальное платье, а самый обычный дорожный костюм, с треском провалилась. Я ничего не смогла сделать! Потерянные вчера в бою силы ещё не восстановились. Любопытно только, отчего я никак не припомню, в каком месте, и при каких условиях я их подрастеряла. Ничего — как корова языком слизала.
Я прекратила бессмысленные старания создать себе хоть какую-нибудь одежонку, и прошлась по палатке. Где он запропастился, этот разгильдяй — Мариони? Пусть только явится — задам парню по первое число. Тоже мне — помощник нашелся! Мысленно браня приятеля, я обогнула топчан и замерла на месте, на табурете у дальней стенки палатки лежали мои вещи. Не приготовленное для меня солдатское обмундирование, а именно мои! Все чистое и выглаженное — аккуратной стопочкой. Не веря своим глазам, подхватила жилет, рубашку. Вид у них, будто только что из магазина. Но я отчетливо помнила, как, зацепившись за сук в лесу, располосовала рукав рубашки от плеча и до запястья. А жилет — он был испачкан кровью Леона. Ничего. Даже сапоги, насквозь промокшие от вчерашнего дождя, имели первоклассный вид.
Радостно взвизгнув от мысли, что не придется выбегать на обозрение солдат в нательном белье, я принялась быстренько переодеваться. Но на место одной проблемы, в голову пробралась следующая. Чьих рук это дело? Хотя, ответ на вопрос напрашивался сам собой, и я знала его. Аниккоавиль Зирьярдяр — он снял с меня мокрые вещи и вычистил их. А что, ему не сложно. Я всегда так поступаю с одеждой Мари, чтобы избавить парня от каждодневной стирки. Да, но... Сначала их нужно было с меня снять!.. Глянула на себя, стоящую в палатке без штанов и обомлела. Их моих личных вещей на мне оставались только хлопковые панталоны. Я даже не удосужилась под рубашку что-то надеть — ни к чему было... Ах он... распущенный и бесстыдный бабник! Он думает, что может всех раздевать, когда ему заблагорассудится и руками лапать! Нет, я не из тех девиц, что прибегают к нему в шатер! Ну, я сейчас только оденусь, и задам этому бригадиру!
От негодования и спешки, пальцы никак не хотели слушаться, и пуговички нахально не попадали в петли. Но я упорнее любого, и скоро смогла принять свой прежний облик. Пристукнула каблучками сапог и осмотрелась. Рядом с табуретом обнаружила свой лук с пустым колчаном и эльфийский меч — подарок Дайли. Какая удача! А я уж переживала, что растеряла в бою все свое оружие. Даже драгоценный флакончик с настоем лигардинии на месте — лежит себе преспокойно в боковом кармашке жилета. Жаль, что снадобья осталось — на донышке. Но мне хватит.
Я вылила скудные остатки настоя в стакан с водой, которая тут же окрасилась в нежный розовый цвет, и выпила. По телу тут же разлилась приятная теплота, сменяющаяся нарастающими волнами энергии. Не зря говорят, что это лекарство от ста болезней. Ну, сто — ни сто, а средство и в самом деле чудодейственное.
Выпила попутно ещё пяток стаканчиков водицы, и с чувством глубокого удовлетворения отставила стакан в сторону. Все, теперь я готова выбраться наружу. Эх, мне бы ещё зеркало. Но видно это в солдатских палатках не предусмотрено. Я кое-как пригладила волосы, с ужасом представляя свой вид, и вышла наружу. Солнце приветливо подмигнуло мне огромным глазом, заставляя прищуриться и прикрыть ладонью лицо. Повернулась на шум голосов и увидела любопытную для меня, не искушенной в армейской жизни женщины, картину. Солдаты в одних нательных рубашках, расселись на поляне и занимались кто чем. Некоторые латали одежду. Другие — чистили и правили оружие. Третьи — начищали до блеска сапоги. На краю поляны я заметила импровизированную прачечную. Здесь же — и передвижная цирюльня. Что ж жизнь идет своим чередом. Один вопросик, где среди огромного количества мужиков, я разыщу своих подчиненных? Покричать, может быть? Нет, не стоит, поднимут на смех, да ещё и улюлюкать начнут.
* * *
Мариони оказался намного ближе, чем я могла представить. Он сидел сразу за палаткой и прилаживал к заготовкам для стрел оперение. Правда я не сразу признала в молодом мужчине в белоснежной батистовой рубашке и сатиновых штанах, моего друга. Но он поднял голову, услышав шум у входа, и заметил меня. Отложил работу в сторону и, широко открыто улыбнувшись, вскочил на встречу.
— Нора! Как ты? Ожила?
— Как видишь.
Он радостно схватил меня в охапку, обнимая, шептал, как он испугался, когда обнаружил меня ночью в таком ужасном состоянии. Я тоже была рада видеть парня целым и невредимым, в чем и призналась. Но, обмен любезностями кончился, и я оттолкнула парня подальше.
— А ты, прямо придворный франт! — покачала головой, любуясь приятелем. Надо же — хорошая рубашка с ажурным крахмальным воротничком и такими же манжетами — и простой деревенский паренек превратился в настоящего кавалера. Ему бы ещё волосы уложить по последней моде и... — Красавец!
— Нравится? — он широко развел руки и продемонстрировал свою одежду со всех сторон. — Это мне Аник... — запнулся на полуслове и, сконфуженно глянув на меня, поправился, — ...бригадир поделился со мной сухой одеждой.
— Неужели? — пробурчала я. — понимая, что так и должно было случиться. А же сама отправила их ночью переодеваться. — И где он? — прищурившись, поинтересовалась я. Вспомнила, что хотела высказать ему кое-что...
Мари задумался, вспоминая что-то.
— Всю ночь он помогал лекарям с ранеными. А теперь спит вон в той палатке — Мариони указал на ближайшую.
Спит? Вымотался за прошедший день. А тут ещё и бессонная ночь. Чувство жалости с мужчине, вспыхнуло в сердце и я вмиг позабыла о недавнем остром желании нахамить бригадиру. . Ой, что-то мне расхотелось ссорится с Аником. Лучше не буду я ему на глаза попадаться. Потихоньку смоемся домой, и все. Мысленно обвиняя себя в трусости и слабоволии, я все же решила сбежать.
— Мари, собери ребят, нам пора домой.
Поиски закончились с появлением у палатки Риса. Он весело напевал какую-то песенку, приплясывая на ходу, и чуть не сбил меня с ног. Несколько секунд молча осматривал внезапное препятствие, попавшееся на пути, но узнал. Вслед за недоверчивым взглядом последовала открытая радостная улыбка и громкий возглас
— Командир Норигринель Одель, отлично выглядите! А я уж думал, после вчерашнего Вы...
— Может перестанешь кривляться Рис, и перейдешь на "ты"? — улыбнулась ему, искренне радуясь, что вижу его целым и невредимым.
— Есть, командир! — бойко козырнул мне парень, и продолжил — думал после вчерашней схватки ты не скоро придешь в себя.
Я насторожилась и сделала попытку выудить сведения у юноши
— Не напомнишь, что произошло.
Но в этот момент явился Мариони и разочарованно развел руками. Ребят нигде не было
— Они ушли — услышала я слова Риса и недоверчиво уставилась на парня.
— Ваши ребята ушли сегодня на рассвете. Датилли решил, что ты встанешь на ноги не раньше, чем через несколько дней и поторопился домой. Остальные — поддержали его. Поутру вся группа ушла.
— Мы возвращаемся! И немедленно!
Глава 14.
Карета покачнулась на повороте и я, сильно ударившись о стойку, проснулась. Ойкнула от боли и вскинула испуганный взгляд на спутника. Аник читал книгу и казался полностью погруженным в это занятие, будто и не слышал моих диких воплей. Но я была готова поклясться, что секунду назад он смотрел на меня. Уверена в этом! Но, не пойман, не вор...
Я вновь сомкнула ресницы, но сон не возвращался. Вместо этого в туманную голову стали пробираться мысли-воспоминания.
Буквально пару дней назад я и представить не могла, что окажусь в такой ситуации. Путешествие с бригадиром Зирьярдяром в столицу...
На следующее утро после битвы, очнувшись в армейском лагере и чуть оклемавшись, я сразу же трусливо сбежала. Боясь (что скрывать, если это так и есть) разговора с бригадиром. Он был неизбежен — сомневаться не приходилось. Пока Аник, утомленный трудным днем и такой же тяжелой ночью, безмятежно спал в какой-то солдатской палатке, мы с Мариони торопливо покинули пределы лагеря.
Рис вызвался сопровождать нас. Меня удивило, что паренек принял это решение самостоятельно, не спросивши разрешения у командира. Но он только отмахнулся от моих осторожных намеков и пояснил, что сегодня у солдат выходной и его вряд ли кто хватится.
— В случае чего, я отверчусь! — весело добавил он и повернул на тайную тропинку. Я пожала плечами, не понимая такого вольного поведения нашего нового друга, но спорить не стала. Рис, как ни в чем не бывало, шагал по тропинке. Видимо, солнечное утро, придавало юноше настроения. Он, без умолка, болтал, делясь впечатлениями о погоде, природе и вчерашнем бое. Последнее меня интересовало больше всего, и я принялась расспрашивать солдата о деталях. Он безмятежно улыбнулся, удивляясь, как я могла не запомнить подробностей боя, и кратенько пересказал события последнего дня. Оказалось, я вела себя геройски. Битва, по словам Риса, была выиграна благодаря моим безрассудным выходкам.
— Ты дралась, как зверь! — в глазах паренька светился блеск восхищения и восторга.
Оказалось, мы с ребятами с ходу ворвались в бой, и как раз вовремя. Силы были неравны, и солдатам приходилось держаться из последних сил. Я выпустила на врага один за другим десяток огненных шаров, порядком нарушив их строй. В рядах неприятеля началась паника.
— Этого они от нас не ожидали! — воскликнул Рис, оборачиваясь на ходу.
— Но ведь в армии служат маги, — удивилась я словам Риса. — Я видела вспышки от файеров.
— Да-а-а, — протянул юноша и задумался, — но они не принимают участия в боях. Состоят при командовании
— Для чего? — не понимала я.
— Предсказывают исход боя. Дают рекомендации по планированию диспозиций и расстановке сил.
— Теоретики, одним словом, — сделал выводы Мариони и иронично хмыкнул, когда Рис кивнул в знак согласия.
— Кроме нашего бригадира ещё только один маг принимал участие в битве. Но он состоит при правом фланге. Возможно, его огненные шары вы видели.
— Да, наверное, — согласилась я, и потребовала продолжения рассказа.
Рис не заставил себя долго ждать. Он, от природы был ужасным болтуном. Увидев в нас благодарных слушателей, решил выдать по полной. Настолько подробно, как только позволило ему активное участие в битве, он пересказывал мне мои выходки. Оказалось, что я не ограничилась разгромом основных сил противника. Солдаты, почувствовав сильную поддержку в моем лице, воспряли духом, и с новыми силами бросились на врага. Браасов, по словам Риса, напугать было не так просто, как их соратников по оружию. Они не стали бездумно драпать к реке, а сплотились, и двинулись на солдат, не обращая внимания на горящую вокруг траву.
— "Их численность более, чем втрое превосходит нашу. Если они решили драться насмерть, то нам придется туго!" — вот какая мысль пришла мне в голову, при виде зверских лиц врагов, — сказал Рис, морщась от неприятных воспоминаний. — Но ты, командир, спасла всех нас.
— Да, и что же такого я совершила?
— Устроила так, что браасов просто-напросто смыло водой! — юноша подпрыгнул на месте и отчаянно жестикулируя, принялся пересказывать мне мои действия. Оказывается, я приказала солдатам отступить (надо же, они меня послушались), и, подпустив врага поближе, выплеснула на них, неизвестно откуда появившуюся волну воды.
— Они закувыркались в воде, теряя равновесие, и с громкими криками понеслись к реке. Обычно спокойная и маловодная речушка вмиг вспенилась, вздымая одну за другой высокие волны, и поглотила браасов в своей глубине. А разбушевавшаяся стихия помчалась дальше вниз по течению. Говорят, что в речных водах вчера погибло немало варлоков и браасов.
— Ух ты! — воскликнул Мариони и присвистнул от удивления. — Хотел бы я на это посмотреть!
— А ты где был? — похоже, я вообще ничего не знаю о вчерашних происшествиях.
И тут Мариони замкнулся. Неловко хмыкнув, он уткнулся глазами в землю и нехотя буркнул, что всего лишь выполнял мое же поручение. Верно, я отправила парня в армейский лагерь, чтобы предупредить бригадира об опасности нападения на Парванс. Но что было после того, как Мари исчез из вида, оставив меня в горах?
Ясного и полного ответа от друга я так и не получила. В нескольких словах он рассказал, что по моему приказу добрался до лагеря, разыскал Зирьярдяра и выложил ему все, что знал о последних передвижениях варлоков. Тот, обдумал ситуацию, и отправил в Парванс гонца, в надежде, что новость не станет запоздалой. Мариони хотел возвратиться назад и присоединиться к нам, но новая атака браасов, которые провали оборону, смешала все карты. Парень остался с Аником.
При этом известии я почувствовала острый укол ревности, будто меня предали. Но, в конечном итоге, сейчас Мариони рядом со мной и мы вместе возвращаемся в родной лес, а бригадир... он все дальше и дальше...
Пока мы пробирались через выжженную степь, где специальное подразделение солдат занималось захоронением погибших, Рис опять ударился в воспоминания. Сказал, что после выплеска воды я обессилела настолько, что не могла держаться на ногах, и потеряла сознание. Слушая, мне пришлось постараться, чтобы не оторвать голову нахальному пареньку, когда он бестолково изобразил меня, валяющуюся без чувств, среди всего этого кошмара. Если прибавить к этому его слишком уж богатую фантазию, элементы которой он не решился огласить вслух, но кое-что я явственно разглядела в его мыслях, то... Что? Решил, что я мертва? Какой кошмар!
