* * *
Пока я утопала в воспоминаниях, лениво грызла орешки, купленные Аником специально для меня на рынке Булгана, дремала, убаюканная равномерным покачиванием кареты, день незаметно пролетел. Когда за поворотом показались первые башенки Фидры, солнце уже падало за линию горизонта.
— Проснулась? — озабоченный взгляд Аника внимательно осмотрел меня с ног до головы.
— Я не спала. Я думала...
**
Чтобы не остаться на ночевку в поле, Мариони пришлось изрядно отхлестать лошадей, заставляя их поторопиться. Городские ворота закрылись сразу же, как только мы проехали под главной аркой. Воспользовались советом стражников и добрались до ближайшей гостиницы. Я чувствовала себя разбитой. Кажется, легче было бы пройти весь путь пешком, нежели трястись в тесной карете. Легкий ужин и я опять завалилась спать, не обращая внимания на шум, доносящийся с нижнего этажа и песнопения горожан, весело и буйно что-то празднующие на улицах города.
Утром я расспросила девушку, которая принесла воды для умывания, и узнала, что в городе празднуют наступление весны. Для здешних мест это событие ознаменует близкое начало работ на полях и приближение туристического сезона. Кроме того, весной и летом торговля идет куда бойчее. А значит, никто из жителей Фидры не будет в накладе.
— Советую прогуляться по городу. Своими глазами увидите, как мы умеем веселиться, — сказала девушка.
— Так я и сделаю.
После завтрака, Аник, поехал к губернатору. Он, как истинный гражданин ревностно чтил законы и считал, что никто не сможет лучше знать о своих подопечных, нежели первое лицо города. Я в этом так уверена не была, но не отправлять, же Зирьярдяра по улицам скитаться и прохожих расспросами терроризировать. Не пристало.
Мы с Мариони решили времени даром не терять и осмотреть город. Может, удастся с кем-нибудь парой слов перекинуться и узнать, не живут ли в городе Акварианы. Вдруг, да повезет.
Впервые за несколько недель я принарядилась. Надела кремовое платье с пышной юбкой (подумать только — недавно я сопротивлялась вычурности в одежде, а теперь уже скучаю по органзе и рюшам!), изобразила на голове некое художественное безобразие в виде крупных локонов, укрепленных шпильками с жемчугом. Подумала секунду и дополнила наряд обновкой — накинула на плечи косынку с жемчужной вышивкой.
— Что ни говори, а красота — страшная сила! — сказала своему отражению и побежала вниз, на воздух.
Погода сегодня выдалась на редкость теплой и солнечной. Весна действительно вступала в свои права. Надо же, в Нариенте ещё снега лежат, а здесь вот, уж почки на деревьях набухли! Теперь я понимала, отчего Аник так хорошо отзывался о здешних местах. Чудесные и не испытанные мною ранее чувства нахлынули разом — восхищение смешалось с трепетом от ожидания чего-то неизведанного и нового. О, кажется это от терпкого запаха, исходившего от огромных буков и туй! Весенний прозрачный воздух обострял и запахи и ощущения, придавая любому проявлению пробуждения природы особую яркость. Аж голову дурит!
— Теплынь! — Мари расстегнул куртку и взъерошил волосы.
— Да, хорошая погода! Куда пойдем? Кажется неподалеку главная торговая площадь.
— Давай туда махнем. — Мари согласно кивнул, и мы не спеша двинулись по узенькой улочке, ориентируясь на усиливающийся впереди шум и гам.
Празднование было в самом разгаре. Если судить по виду веселящейся молодежи, небольшими группками попадающейся на пути, многие еще не ложились. Хмельные песни, шутки, которые отбрасывали ребята в адрес разряженных подруг, поражали своей непристойностью. Поэтому я торопливо свернула в какой-то узкий переулок, в надежде, что здесь будет спокойнее. Мари несколько раз обернулся вослед импровизированному маскарадному шествию и хохотнул.
— Тоже с ними хочешь?
Тот покачал головой.
— Нет, просто чудно как-то! Понадевали на себя не понять что, и по городу расхаживают. Смех один.
— Уверена, вчера это смотрелась куда более пристойно. И красиво. И потом, Мари, в каждой местности свои устои. У вас в деревеньке, к примеру, в почете были кулачные бои...
Юноша недовольно поморщился от недовольства, что я вспомнила о его буйном прошлом.
— Хочешь уколоть меня? Не выйдет!
— Нет, не хочу. Прости, — я ухватила Мари под руку и заглянула в глаза. Нет, не сердится. — Идем, город посмотрим.
Да, здесь было на что посмотреть. Невысокие, -двух -трехэтажные дома с оригинальными резными колоннами и украшенными лепниной балконами пестрели яркими красками. Здесь явно не скупились на то, чтобы выделиться и придать жилищу индивидуальности. Это мне по душе!
Я постоянно крутила головой, желая получше рассмотреть Фидру. Мариони приходилось меня буквально тащить за руку.
— Идем уже! — нервничал юноша. — Если ты будешь каждый камешек на мостовой рассматривать, то мы и к вечеру до рынка не доберемся.
— Прости, идем!
Рыночная площадь встретила нас бойкими криками торговцев, блеянием овец, кудахтаньем кур и массой других разномастных звуков и воплей. И ещё — толкотня. Все куда-то спешили. Кто-то — желал продать и быстрее уехать из шумного местечка. Другие — хотели купить и купить подешевле. Поэтому почти повсеместно возникали споры и распри, в которых качество продаваемого товара подвергалось критике, как впрочем, и его стоимость. Здорово!
— Весело, да? — шепнула я спутнику.
— Ага! Того и гляди по морде съездят ни за что! Хочешь что-нибудь купить или просто так поглазеем?
— Пока не решила. Идем — посмотрим.
Мы миновали рынок животных, где шум и запах были просто невыносимы и оказались против фруктовой лавки.
— Давай купим чего-нибудь вкусненького, — ухватила я Мари за рукав.
— Пошли.
Мы обошли стоящую у лавки коляску, в которую садилась женщина. Длинный черный плащ с капюшоном полностью скрадывал фигуру и лицо, но отчего-то незнакомка привлекла внимание Мариони. Он притормозил и обернулся.
— Прими корзины, — приказала женщина спутнице. — Сейчас еще груши принесут и гранаты.
Я с любопытством разглядывала торговца, который торопливо носил корзины с фруктами, и упустила из вида момент, когда Мари спустился с крыльца и приблизился к незнакомке в черном. Что он задумал!
— Благодарю! — это дама сказала торговцу. А затем обратилась к кучеру. — Трогай!
И вдруг Мари, произнес
— Мама...
Дама вздрогнула
— Трогай!
— Мама! — громче повторил Мари. — Мама!
Так я стала свидетельницей нежданной встречи. Мариони Свил — мой добрый друг, который долгие годы тосковал по матери, считая её исчезнувшей навсегда, теперь встретил её! И где?! В другом конце страны! Женщина, в черном, не сразу признала во взрослом мужчине своего сына. Но Мари не обознался.
Я плакала от радости вместе со всеми и не хотела верить собственным глазам. Шутка ли сказать — МАМА! Возможно, и мне посчастливится в жизни встретить маму... или хотя бы разыскать приемного отца...
Когда сомнения рассеялись, и первые слезы радости были позади, вновь обретенная мама Мариони, пригласила его, и меня заодно, к себе. Оно и понятно — после стольких лет разлуки у них с сыном было о чем поговорить. Но я-то?.. Да и Зирьярдяр уже вероятно вернулся в гостиницу. Будет нервничать, если мы задержимся.
Однако моего отказа никто не принял. Пришлось дать обещание, что к ужину мы с Аником непременно будем.
* * *
— Ужин в семье матери Мариони Свила. Кто эти люди? Как они отнесутся к парню, который упал, как снег на голову?
Так я рассуждала вслух, пока подбирала наряд. В конечном итоге махнула рукой на чемоданы и прибегла к магии. Итогом моих стараний стало платье ультрамаринового цвета с белой оторочкой по низу, рукавам и линии декольте. Как говорится, скромненько и со вкусом!
Аник, наблюдал за моими фокусами, сидя в кресле, и беззлобно усмехался.
— Не понимаю, чего ты так волнуешься. Можно подумать, что нас в гости не к матери друга пригласили, а на смотрины. И будто бы от твоего внешнего вида будет зависеть будущее Мари.
Я в сердцах махнула на мужчину рукой.
— Чтоб ты понимал! А вдруг...
— Да, да, ты им не нраву придешься. И по этой причине они на парня станут косо смотреть.
Я тут же кивнула головой и только после стала размышлять, так ли уж я права.
— Все же там другая семья...
— Ну, если ты так считаешь, — Аник легко поднялся с кресла и подошел ближе. — Чуть-чуть изменим наряд.
Как по мановению волшебной палочки мое скромненькое платье превратилось в более изящное и торжественное. Юбка стала пышнее, декольте глубже. Он укоротил рукав до двух третей, отделал край широким воланом, цвет которого изменил с белого на золотистый. Финальным штрихом стал комплект из золотых серег и браслета с голубыми топазами.
Зирьярдяр отступил на шаг и критически осмотрел меня со всех сторон. Видимо результатами остался доволен, потому что закусил нижнюю губу и по-детски прищурил глаза.
— Чего смеешься?
— Нет, нет, — покачал он головой. — Теперь-то уж ты всем понравишься. Так что за Мари можешь не переживать. Мне тоже нужно переодеться?
— А то, как же!
Когда через пять минут Аник спускался по лестнице, я невольно залюбовалась им и потеряла ход мыслей. Вот у кого не возникает вопроса: "Что надеть?" Зирьярдяр в любом наряде красавец! И неважно, одет он в форменный мундир военного или в светское платье. Он неотразим и в вычурном торжественном наряде в его излюбленных черно-красных тонах (как сейчас), и в домашнем костюме. Просто загляденье! Не знаю почему, но у меня от вида Аниккоавиля частенько, аж дух захватывает. Наверное, это и есть любовь...
* * *
Уже знакомая коляска в назначенный час поджидала нас у дверей гостиницы. Ехали недолго. Дом, где нас ждали к ужину, оказался расположенным в самом центре столицы.
— Видимо теперешний муж мадам Свил, человек состоятельный, — высказалась я вслух, разглядывая особняк. — Неплохо устроилась...
Не могу сказать, что мне не понравилась мама Мари, я и разглядеть-то ее толком не успела. Однако какое-то непонятное двойственное чувство заставляло меня нервничать. Неужели это ревность? Ба, глупости какие! Ведь от того, что Мариони Свил вновь обрел свою мать он не перестанет быть моим другом? Да? Или нет?!
— Ну, что застыла на пороге! — Зирьярдяр легонько подтолкнул меня сзади. — Идем, коли приехали.
Я глубоко вздохнула, нацепила на лицо дежурную улыбку и ухватила Аника под руку.
— Идем...
Глава 38.
Пока я поправляла прическу перед зеркалом, Аник, выскользнул из поля моего зрения. Обернулась — никого. Этого ещё не хватало! Знает ведь, что я безумно волнуюсь. Благо в холле появился Мариони. Оказалось, он успел проводить Зирьярдяра в библиотеку и познакомить с хозяином дома.
— Чуть позже мама спустится, тогда представлю тебя им обоим сразу.
Мари уже успел освоиться в доме и вызвался показать мне особняк. Он был не очень большим, но уютным. Обстановка поражала своей сдержанностью и пристрастьем к одному стилю. Казалось, будто всю мебель гостиной, коридоров и верхнего холла купили в один день у одного мастера. Что ж, если это так, то хозяину пришлось немало потратиться за заказ. Хотя вычурности ни в обстановке, ни в обивке стен я не усмотрела. Как говорится, тонкий вкус присутствовал в каждой детали интерьера.
Я не очень помню, что рассказывал Мариони. Куда интереснее было наблюдать за парнем. За те несколько часов, которые он провел в обществе матери, что-то в нем изменилось. Он неведомым образом преобразился. И дело вовсе не в одежде — вместо привычного дорожного костюма на нем был сейчас короткий бархатный камзол черничного цвета и такие же штаны. Белоснежная рубашка с отложным воротничком и просторными рукавами. Мягкие замшевые сапоги местного фасона при ходьбе скрадывали звук шагов и были к тому же чрезвычайно удобными. Помню, почти такие же были у меня в лесу. Тогда я считала, что их носят только эльфы. Оказалось что такая обувь распространена в этой части страны.
Но это все не то! Лицо Мариони светилось счастьем. Глаза! Его глаза блестели другим, невиданным ранее блеском. И я понимала, причина этому — мама!
— Меня пригласили пожить в доме, — сказал Мари, когда мы возвращались в гостиную
-И? И что ты? — запинаясь на каждом слове, прошептала я.
— Да ну! Нам же нужно в дорогу, — беззаботно возразил юноша, не представляя, какой камень упал у меня с души после его слов. — Я объяснил маме, что смогу погостить здесь несколько дней. И всё-ё-ё! Потом, когда вернемся в Нариенту, то может мы с Лаурией...
— Правильно! Маму с Ларой познакомишь!
Я взъерошила парню волосы и засмеялась, радуясь, что он не променял дружбу на покой и детские привязанности, хотя... поступи он иначе, разве можно было бы его упрекнуть в чем-то?
Мари смущенно усмехнулся и добавил
— Мама заинтересовалась твоей судьбой. Ей хотелось услышать историю из первых уст.
— О! По-моему мне ещё далековато до того возраста, когда начинают мемуары писать.
— Нора, я прошу...
— Ладно, уговорил, — смилостивилась я, соображая, что мне следует рассказать, а о чем лучше умолчать.
— Идем, представлю тебя матери и дяде.
— Дяде?!
Н-да, хозяин дома — Григор Дантре, которого я представляла себе как удачливого торговца с хитрым взглядом и пухлыми коротенькими пальцами, привыкшими считать деньги, или же, как одного из местных чиновников, смотрящих на посетителей свысока, на поверку оказался высоким смуглым красавцем лет сорока с глубоким проницательным взглядом. И к тому же он был не мужем, а братом... Как это возможно?..
Сомнения в правдивости слов юноши улетучились, как только я увидела хозяина особняка. Поразило явное сходство Мариони со своим дядей. Тот же профиль, жесты и повадки. Даже прически у них были практически одинаковы. С той только разницей, что на висках у черноволосого Григора заметными бликами проступала седина.
Пока мы с Мари осматривали дом, Аник успел ближе познакомиться с хозяином и теперь они о чем-то бойко болтали, потягивая из бокалов вино. Меня мужчина принял тепло, как старую знакомую. Видимо для него появление Мариони стало таким же радостным событием, как и для сестры. А, как выразился, Дантре, друзья любимого племянника, для него, как родные...
— Моя мама — Натилия. — торжественно объявил Мари.
С непонятным трепетом в груди я обернулась к женщине, спешно вошедшей в гостиную. Первое знакомство у фруктовой лавки не дало мне возможности рассмотреть мать моего друга. Теперь я надеялась разглядеть её получше, уловить тайные мысли и узнать истинное отношение к Мариони, да и к нам заодно. Но ничего, кроме доброты и тепла от женщины не исходило.
С первого взгляда Натилию можно было бы принять скорее за дочь Григора. Тяжелый плащ, который днем полностью скрывал фигуру, многое прятал от посторонних глаз. Невысокая дама, с пышными локонами цвета вороньего крыла, которые ярко контрастировали с изумрудно-зеленым платьем, и так шли к огромным карим глазам, своей хрупкостью больше напоминала юную девицу. Натилия явно принадлежала к числу первых красавиц города. Но это была красота не броская, как у дорогой вещицы. Нет, женщина обладала той красотой, от коей не можешь отвести взгляда, и которая тем больше тебе раскрывается, чем дольше ею любуешься. Лицо дамы излучало степенность и покой. Но радостный блеск в глазах и открытая, естественная улыбка, выдавала хорошее настроение. Несомненно, сегодняшний вечер для женщины много значил, как и обретение давно потерянного сына.
