— Отказать вам, Карл? — я улыбнулась самой провокационной из своих улыбок, — вы действительно верите в то, что я смогла бы так поступить?
— Тогда я жалею, что не загадал что-то более весомое, нежели танец.
Ха-ха!
— О чем вы? — в моих глазах непонимание.
— Например, поцелуй, — Карл притянул мою руку к губам и медленно прикоснулся к ней.
Я вздрогнула и с трудом подавила желание прильнуть ближе к партнеру. В крови просыпалась какая-то чуждая мне сила. Я почти до крови прикусила губу, заставляя себя продолжать невинный разговор.
— Вы замечательно танцуете, где учились?
— Вы меняете тему разговора?
"Вы совершенно правы, Карл. Но вы могли бы сделать вид, что не заметили этого!"
Но мои губы между тем снова лгали:
— Нет, мне действительно интересно. Хочу знать о вас все, — я отвела взгляд, как бы смутившись своих слов.
— На западе Киринеи
— Неужели вы посещали королевский двор? — мои глаза загорелись: мне на самом деле было интересно, так как, самой до безумия хотелось попасть туда.
— Да, я уверен, мы сможем выбраться туда вдвоем, как чета Джензбургов.
— Не могу дождаться этого момента, — "Поездки, не свадьбы, а вы о чем подумали, Карл?"
Мы помолчали, наслаждаясь танцем. Мелодия извивалась, смеялась и плакала, а пары своими движениями вторили ей. И я внезапно почувствовала, что рада, что мой партнер в этом танце Джензбург. Его присутствие придало танцу особый смысл. Но хочу ли я, чтобы он был всегда рядом со мной?
Кто знает! Я еще не решила.
— Не хотите ли вы выйти в сад, — спросил Карл, когда танец был окончен.
— С радостью, — мой ответ не вызвал даже улыбки: Джензбург знал его заранее.
Мы медленным шагом направились к выходу с зала. Остальные пытались держаться подальше от нашей пары, обходили широким кругом. Ну, избегали скорее Джензбурга. Я-то не имею подобной репутации.
А было бы забавно! Или нет? Но времени на раздумья, да еще и такие бесполезные, не было. Карл одной рукой касаясь дверной ручки, ни на миг, не отпуская из второй меня, медленно поворачивал ее и выходил на улицу. Мне приходилось не отставать от него ни на шаг. Еще несколько ступеней — мы в ночном саду.
Деревья отбрасывали странные тени. На небосводе пылали звезды. Ах, да, еще и луна вышла из-за туч. Впереди лежала темная алея. Днем она была самым прекрасным местом во всем саду. У меня часто появлялось желание покинуть наш родовой замок и отправится сюда. В тени вековых дубов невероятно спокойно. Почему-то именно здесь жизнь кажется прекрасной, а твои возможности поистине безграничными.
Я люблю наш фамильный замок. Он красив, грациозен. Да и вид оттуда открывается просто великолепный. Но где-то в глубине души чувствую: он мертв. Не знаю, порой не понимаю саму себя, но здесь мне легче. Я дышу полной грудью, я живу, а там... Там нет! Не могу объяснить, не понимаю, но знаю — я там не выживу. Может, я иная, не такая как все, или просто выдумываю, как знать?
Вернуться к реальной жизни помогла ветка, зацепившаяся мне за ногу. Я почти упала на землю, но в последний момент Карлу удалось поймать меня. На короткое мгновение я оказалась прижата к его телу, почувствовала силу, свою зависимость от этого странного человека.
Мне понравилось это чувство. Оно захватило меня. Пламя рождалось в моей душе, и я ничего не могла с этим поделать. Да и хотела ли?
Карл отстранился. Ко мне вернулось способность рассуждать логически. Я оглянулась вокруг.
— Где мы? — эти слова прозвучали против воли. Я поискала знакомые места, но не нашла ни одного. И это в парке, знакомом с детства, обследованном вдоль и в поперек во время пряток и других наших игр!
— Это парк Стефалей, — ответил Джензбург.
— Я не узнаю место, — теперь я смотрела прямо на Джензбурга, не отвлекаясь на природу вокруг.
— Его редко посещают. Оно довольно далеко от привычных маршрутов гуляющих пар.
— И все же, где именно мы? — попыталась я настоять
— Неужели для тебя это так важно? — в голосе у Карла слышалась легкая (легкая ли на самом деле?) насмешка.
— Да! — Я не смогла сдержать панику. Сразу вспомнились страшилки, которые замогильным голосом рассказывали по очереди Михель с Джошуа. Карл идеально подходил под определение ночной тени: бледный, с длинными черными волосами, поражающим долголетием, да и сплетни на пустом месте не возникают. После этой прогулки... Если выживу! Обязательно поинтересуюсь, что все-таки о нем говорят за глаза.
Карл повернул мое лицо к себе. Не знаю, что он увидел на нем, но в его глазах появилось презрение, будто он вновь прочитал мои мысли и они его забавляют. Я бы тоже расхохоталась, услышав подобное про себя. Ночная тень — ха-ха! Но сейчас не до сравнений. По моему телу прошла ощутимая дрожь. Не от страха, от бешенства: кто он, что бы судить меня!
— Мы в двух шагах от западных ворот.
— Почему именно здесь? — "Главное — не покраснеть, главное..."
Было очень стыдно за свой страх. Выставила себя боягузкой. Да и перед кем?! Теперь его самоуверенную усмешку точно не смыть! Ночную тень нашла! Ха-ха. Еще многоликим назвала бы!
— Я хотел остаться с тобой наедине. Эта ночь слишком волшебна, что бы тратить ее на пустые разговоры.
— Но почему именно я?
— Люблю красоту, преклоняюсь пред ней, а ты — ее часть.
— Сумерки скрывают лица, окутывают силуэты дымкой. Сейчас я лишь призрак, одинокая фигура в ночи — снова строка из прочитанной книги. Я так люблю ими пользоваться.
— Ночь не прячет, а наоборот — показывает истинные обличья, души людей. Здесь и сейчас нет места лоску, блесткам, фальши, за которыми мы обычно прячем истину. Ночь — время желаний, время истины, — речь Карла тоже соответствовала эталонам. Но заподозрить его в том, что он где-то вычитал эту фразу, я не могла. Не тот он человек.
Я смотрела на Карла. Это не я — он принадлежал ночи. Белое лицо, вновь ничего не значащая улыбка, и глаза — бездонные пропасти, через которые с тобой говорит сам мрак. Я боялась его. Неудивительно, что про него ходило такое множество страшных рассказов. От Карла веяло опасностью, тайной. Но в то же время граф притягивал меня, волновал. Любопытство — это порок, и я не смогу остановится пока не пойму этого человека, пока не докажу, что я тоже чего-то стою!
Флирт, музыка, яркий свет, вызывающий смех — все осталось позади, отошло на второй план. Я стояла в ночном саду и чувствовала руки Карла на своих руках, его дыхание в районе шеи и стук своего сердца, с каждой секундой ускоряющего бег.
Потом был поцелуй: волнующий, одуряющий, отчаянно желанный. Эмоции закружили меня в бешеном ритме. Не осталось ничего. Только его губы на моих губах.
Карл отстранился. Я подняла на него глаза в безумной надежде на продолжение. Хотелось крикнуть: "Чего же ты ждешь? Я здесь!"
Но я молчала.
Карл медленно потянулся ко мне, как бы делая одолжение, вот только мне было все равно, по какой причине он это делает, в голове стоял туман, глаза закрывались... Было все равно...
Пока не послышались голоса, смех. В глазах прояснилось. Ко мне приближалась надменная и вызывающая улыбка Карла. Губы все еще помнили вкус поцелуя, но целоваться с человеком, который, я уверена, презирает тебя, мне претило. Я оттолкнула от себя неожиданного поклонника,
— Вернемся к гостям. Я не успела пообщаться с некоторыми друзьями. Мне очень не хватает их общества. Не в обиду вам, — "В обиду!"
— Я думал мое общество вам приятней.
— Нет сомнений, но с вами меня связывает сама судьба, а их я могу уже завтра не увидеть.
— А, по-моему, вы просто боитесь, — Карл зло усмехнулся.
— Вас? Не думаю, — с кем-то другим я бы рассмеялась в ответ на такие речи. Но ведь я действительно его боялась.
— Страх — чувство иррациональное. Это прерогатива сердца и чувств, а не холодного рассудка, — Карл коснулся ладонью моей шеи, я задрожала. Но все же нашла силы вскинуть голову, насмешливо ответив:
— Не буду спорить. Благодаря вашему почтенному возрасту, вы наверняка испытывали страх чаще, нежели я.
Карл резко схватил меня за руку и вновь повернул лицом к себе.
— Ты останешься здесь, любимая, — вновь усмешка, — ведь ты же об этом мечтаешь.
Сил, чтобы произнести слово, или каким-то жестом продемонстрировать свои чувства не было. Я тонула в его глазах, а сердце молило: "Ну же!"
Где-то в углу сознания еще мелькали разумные мысли, но я не желала их слушать. Казалось, Карл околдовал меня. Хотя как это возможно?
И снова его губы...
— Элен! Тебя я и ищу, — губы Карла замерли. Я резко открыла глаза и обернулась. На дорожке стояла Катрин... О, нет, рядом с ней был Джиан — мой теперь, по-видимому, уже экс-кавалер. Баронет, между прочим. Не то что бы он мне сильно нравился ...мм... нет — не то что бы я была влюблена в него, но терять поклонника жаль. Надо же было им застать меня рядом с Джензбургом, да еще и вовремя поцелуя!
— Катрин, Джиан, рада видеть вас, — мои губы расплылись в улыбке, хотя глаза продолжали метать молнии, — кстати, я уже говорила, что вы замечательная пара? Когда-то я думала, что буду смотреться...— грусть, тоска во взгляде. — Мы тоже замечательно подходим друг другу, не так ли, дорогой? — я быстро повернулась к Карлу.
Нет, его точно ничем не проймешь. Никакого удивления от моего вызывающего поведения. Его вывел из себя только мой танец с Олином. Как же давно это было? А ведь действительно как?!
— Час назад у нас был занимательный разговор, — неожиданно ответила Катрин на мой невысказанный вопрос. "Всего час?!" — я не думаю, что тебе стоит бояться неприятностей. Ты, кажется, что-то говорила о дуэлях? — в ее голосе ощущался неприкрытый сарказм. Действительно, кто посмеет вызвать великого и ужасного Джензбурга на поединок?
— Объявите обо всем — это такое событие, — Катрин на миг отвела от меня усмехающийся взгляд и посмотрела на Карла, — я не права, сер?
Возможно, Катрин была права, возможно, нет. Но самоуверенность в ее голосе нельзя было не услышать. А ведь многие именно это качество и ненавидят. Карл, видимо, не исключение. По телу моей соперницы прошла дрожь, кожа побледнела, а губы прошептали:
— Простите.
Катрин начала медленно заваливаться на бок, почему-то не в сторону Джиана, который стоял гораздо ближе, а в мою. Я запаниковала. Хрупкая фигура Катрин оказалась неимоверно тяжелой.
"Еще минута и я упаду", — пронеслось в охваченном паникой мозгу. Моя репутация... Фух, мне все-таки удалось устоять, но ноги заметно подрагивали.
— Джиан, — крикнула я, — Джиан, помоги мне. Катрин...
Но тут стало не до разговоров. Земля внезапно стала слишком слизкой, что-то затрещало под ногами и я, не удержавшись, упала.
И почему земля не пуховая, а тело Катрин, даже изнуренное многочисленными голоданиями, имеет не маленький вес? Я распласталась на холодном и далеким от идеала чистоты грунте. Голова болела, невероятной красоты платье, которое меня заставили одеть по случаю знакомства с женихом (в открытую мне это не сообщили, но после подслушанного разговора я хорошо понимала намеки), было испорчено: все в грязи, на подоле юбки зияла дырка. Зато Катрин, кто бы сомневался, оставалась чистой, ни одного пятнышка на платье!
"Она же сверху", — пронеслось в мозгу, и я покраснела. Надо заканчивать с подслушиванием разговоров, в частности разговоров служанок. Благопристойной девушке нельзя даже подозревать о том, о чем я сейчас подумала. Какое счастье, что здесь полумрак и мое красное лицо никто не видит.
Катрин застонала. Джиан быстро сорвался с места и подскочил к нам.
— Катрин, все в порядке?
Младшая Стефаль еще не окончательно пришла в себя, а потому Джиану пришлось удовольствоваться ее молчанием. Юноша поставил девушку на ноги, слегка поддерживая за талию, совсем слабо, чуть-чуть... В общем, если бы ни он, Катрин вновь оказалась бы на земле, или на мне. На ее выбор.
Я застонала — ноль внимания. Мой плач или скорее вой усилился — ни один из благородных рыцарей не спешил мне на помощь. Я решила усилить нажим.
— Джи-а-н, — он даже головы не повернул.
— Карл. Джензбург! — в ответ мне достался лишь холодный блеск его глаз. Это было местью.
Как ты могла подумать, что сможешь дергать за веревочку, а я, как кукла, послушно выполнять приказы?!
Мир стремительно переворачивался с ног на голову. Я не могла поверить своим глазам. Впервые никто не рвался мне помочь, не считал себя обязанным защищать от жизненных бед, которые подстерегают "наивную девчушку" на каждом шугу. Я была настолько ошарашена, что даже не могла самостоятельно подняться, и так и лежала на земле, не замечая ни холода ни боли.
К счастью, раздавшиеся за деревьями голоса. Да что за день такой: в эту же часть парка почти никто не ходит?! Заставили меня поспешить. Нельзя было допустить, что бы меня увидел кто-то еще. Мало ли на какие мысли натолкнет непрошеных зрителей мой внешний вид. Я вскочила, не обращая внимания на, раздавшийся треск. Одним бантом больше, одним меньше — кто считает?
— Мы идем смотреть фейерверк, или вы предпочтете провести все время здесь? — обратилась я к обнимающейся парочке.
Катрин уже пришла в себя и закрепляла сегодняшний успех в отношении Джиана. На Карла я не смотрела: мои действия были игрой, которая никому не вредила, да и попробуй найти что-то, что навредило бы ему! Джензбург же унизил меня, втоптал в грязь, хотя и не своими руками.
Ну не верю, что Катрин упала сама по себе. Девушки любят казаться нежными и легкоранимыми. На самом деле силенок у нас хватает, но парни так любят чувствовать себя героями, невиданными храбрецами, что грех не подыграть. Катрин периодически прибегает к этому приему. Но не сегодня: она бы красиво упала на руки Джиану, а не грохнулась бы на меня.
— Я бы предпочел остаться... — начал Джиан, но Катрин его перебила:
— Конечно, мы составим тебе компанию, ты не против, дорогой?
Как будто Катрин на самом деле интересовало мнение Джиана на этот счет.
Баронет окатил меня презрительным взглядом.
— Нет, конечно, да, о чем ты вообще думаешь?! Милая Элен, вы не против нашей компании? — это "милая" он произнес с таким сарказмом, что я пожалела об отсутствии зеркала: неужели я так плохо выгляжу?!
— Что вы, как можно, — я улыбнулась. — Карл, вы с нами? — обратилась я к безмолвному участнику разговора, стараясь интонацией показать, что это лишь вежливость, и он нам совершенно не нужен.
Катрин с Джином, как ни странно, уже забыли, кто рядом с ними, и потому резко повернули головы.
"Какая слаженность!" — мысленно восхитилась я.
— Нет, мне по душе это место. Говорят, здесь происходят странные вещи: исчезновения, явления духов. Меня притягивает мистика, или же я притягиваю ее, — собеседник вновь улыбнулся, не надменно — вызывающе, пугающе.
— До встречи, сир, — наши три голоса слились в один. Страх объединяет, а мы были напуганы. Не словами, а тем, как он их говорил. Мысли о Демонских корнях Карла перестали казаться мне глупостью.
