Я резко повернулась к Лиин.
— Попробуем разобраться! В конце концов, это единственное, что мы можем сделать, — на моих губах играла грустная улыбка, с глаз исчезли пугающие меня саму огни, которые появлялись всякий раз, когда я была в бешенстве, и мне приходилось делать выбор. Иногда необходимый, иногда вынужденный. К чему Лиин знать, что я делаю все только ради себя? А Анри, Джулин, Милина просто повод, чтобы забыться, заглушить страх.
"А он смеялся и, все равно, сделал это — неожиданно всплыло в памяти. Неужели Джулин говорила об Анри? Но зачем он... Милину? Надо же, — я горько усмехнулась, — я даже в мыслях не могу сказать то, о чем подумала. Такой себе любовный треугольник. Ничего нового в этом мире. И все же, зачем ее смерть Анри?"
— Лиин, что тебе сделал Войский?
Девушка снова отвернулась и легко вздохнула.
— Когда я услышала эту историю от Сорина, то решила поговорить с Анри, — Лиин насмешливо скривила губы, — глупо! Я подумала, что он переживает и, поэтому накричал на меня до этого в холе. Решила найти его, но поблизости Войского не было. Я решила, что он у себя. Поднялась наверх. Хотела постучаться, но услышала голоса и решила подождать, пока Анри останется в одиночестве, а до этого...
— Захотелось побольше узнать об Анри? — предположила я, загоревшись интересом: всегда хотела узнать что-то необычное про этого самоуверенного барона, не все ж ему меня пугать — услышала что-то занятное?
— Как ты можешь?! — Лиин покраснела, потом опустила глаза, — да, захотелось. Но ничего узнать не удалось.
— Опыта мало? — снова предположила я. Потом, увидев, что Лиин начинает хмуриться, взмахнула рукой — ладно, извини. Больше перебивать не буду.
Соседка только покачала головой.
— До меня доносились отдельные слова, сейчас уже не помню, какие, — скороговоркой выпалила она, — я решила прийти позже, но отойти от двери не успела. На пролет зашел Бриан. Увидел меня, начал выяснять, что я...
— Лиин?! Не верю своим глазам! Что ты делаешь?
Тишина. Только испуганный взгляд в ответ и мгновенно покрасневшие от стыда щеки.
— Да скажи ты хоть что-то, а-то я поверю, что ты...
А у Лиин от испуга отнялся язык. Она не могла вымолвить ни слова. Тогда Бриан постучал в дверь. Шаги за дверью. Лиин уже дрожала и не пыталась этого скрыть. Вышел Анри. Бриан начал что-то говорить.
Глаза Анри засверкали, как драгоценные камни, губы расплылись в змеиной улыбке. Весь облик барона начал внушать еще больший страх. Он тоже что-то сказал Бриану (в голове у Лиин все перемешалось от страха, и слова Анри звучали полной бессмыслицей), тот в начале поморщился, но затем согласно кивнул.
Потом из комнаты барона кто-то вышел, а Анри издевательским жестом предложил Лиин зайти. Девушка боялась поднять на него глаза от стыда. Но все же не ожидала чего-то опасного. Они просто поговорят, как взрослые люди. Не убьет же ее Анри. Тем более столько людей видело, что она здесь крутилась. А заставить их всех замолчать, дорого стоит, если это вообще возможно. Лиин покорно сделала шаг вперед. За ее спиной Анри тихо закрыл дверь, а затем резко ударил ее.
Теперь уже Лиин начала бегать по комнате, то и дело, размахивая руками. Она действительно безумно испугалась. Впрочем, я с самого начала, как только увидела ее, ничуть в этом не сомневалась. Иначе и быть не могло. Анри умеет, когда хочет, внушить страх. И Лиин, и мне, и даже некоторым нашим преподавателям. Я улыбнулась, вспомнив некоторые происшествия на парах, которым я по началу не придавала значения, но которые в последствии всплыли в памяти и выстроились в вовсе нерадостную картину. Так что, улыбка вышла грустной. Я встала с кресла и подошла к Лиин.
— Мы что-нибудь придумаем! Да, он барон с родословной, длиною в несколько сиг. Но когда-нибудь этого окажется недостаточным. Возможно, в случившемся с Милиной есть и его вина. Если это так, — я прищурила глаза, — мы должны что-то сделать! Даже в том случае, если на первых порах наши усилия будут казаться бесполезными. Ты мне поможешь?
Лиин подняла на меня удивленные глаза и рассмеялась.
— Это ведь я должна просить тебя о помощи, а вовсе не наоборот. Ты действительно думаешь, что у нас получится?
— Я в этом почти уверена, — сказала я очень убежденно и улыбнулась, — для начала нужно, — я задумалась, не зная, что предложить, и неосознанно бросила взгляд в окно: "Надо же, уже темно", — выспаться. У нас завтра очень тяжелый день.
— Да уж, пары...
— И они тоже, — я поморщилась: вот уж о чем, я совершенно забыла, — завтра мы обязательно разберемся в том, что происходит. А сегодня отдых, набираемся сил, завтра разработаем план и вступим в схватку.
— У тебя все так легко, — Лиин улыбнулась и покачала головой, сомневаясь, видно, что из моих слов что-то выйдет, но уже не испытывая такого отчаяния, как в начале нашего разговора. Так что, я старалась не зря.
Мы выключили свет и легли. Довольно скоро дыхание Лиин выровнялось: она заснула. А я лежала без сна и думала о том, как легко обмануть кого-то, засверкать улыбкой на губах и сказать, что все будет хорошо. Вот только себя так просто не убедишь. Вновь и вновь перед глазами начнут мелькать безрадостные картины, а в душе прорастать боль, страх и отчаяние. Для того чтобы успокоить себя нужно что-то большее, нежели простые слова, жесты и мимика. Гораздо большее...
Если бы я только знала, что... Но нет в мире совершенства. Снова накатывает волна ужаса, а ты не знаешь, как с ней бороться...
Я ворочалась довольно долго, пока не поняла, что к беспокойству за завтрашний день, недоумению касательно Анри и его вклада в то, что случилось с Милиной, примешивается страх за сегодняшнюю ночь, за ее итог. А если... Я не хочу умирать, не хочу. Идти на голос, зная, что в конце пути тебя ждет смерть — только не это. Что же делать?
И, почему я не выпросила успокаивающие настойки на кафедре целителей?! Они мне здорово помогли перед зачетом. Я ведь тогда три ночи не спала. И ничего не случилось. Я прижала пальцы к вискам и начала их массировать, чтобы успокоиться. Но лучше не становилось. От досады я едва не заскрипела зубами.
Потом встала, подошла к шкафу и начала перебирать стоящие там склянки (чего тут только не было — чай, собранные травы, которые еще нужно принести магистру Вердане, некоторые косметические средства магического происхождения...), заранее зная, что мои усилия ничего не дадут.
Последнее выпрошенное зелье, дающее нужный эффект я выпила до дна. Нет бы, оставить несколько капель на случай! Я покачала головой, досадуя на себя. Оставался только один способ. Вот только проверить его действенность я смогу только утром, когда (если!) останусь в живых. Но выбора-то нет.
Я снова прилегла на кровать, закрыла глаза, и начала вытягивать из себя магию и превращать ее в щит. Теперь, если я и сегодня захочу...э-э... "полетать, глядя на луну и звезды", то щит меня не пропустит. Он вообще никого не пропустит, пока я его не развею (надеюсь!), разве что магию. Создавать щиты, как и многие другие заклинания, у меня получалось довольно легко. Но было одно но: я никогда не ставила их так надолго — на всю ночь, да и не засыпала после этого, так что, не могла предугадать, хватит ли мне сил. Рискнем!
Магистр Алехандро медленно водил пером по бумаге: всю бумажную работу в очередной раз поручили ему. Досадно. С другой стороны и этим можно было воспользоваться: сделать в письмах несколько завуалированных намеков, поделиться своими подозрениями в адрес недружелюбных коллег. Никто из магистров ведь не станет перечитывать письма, а, значит, послание дойдет до своего адресата.
Наконец, маг поставил точку, и устало протер глаза. Затем бросил взгляд на часы в углу и досадливо поморщился. Было только начало двенадцатого. В две предыдущие ночи убийства совершались ближе к часу ночи. И сегодня магистр Дириани попросил большинство своих коллег оставаться на ногах до двух-трех ночи и следить за всем, что может стать опасным. Алехандро также был в числе этих людей. И, конечно, не мог отказаться.
Магистр снова взял в руки перо и подвинул ближе очередной лист бумаги. Его глаза постепенно закрывались, и, чтобы не уснуть окончательно, нужно было заняться хоть чем-нибудь, например, написать еще парочку писем Вераскесам и Динским — двум могущественным родственникам — тем, кто был кровно заинтересован в успехе Алехандро и, кому можно было рассказать о его первом триумфе — Дорин в сегодняшней операции участия не принимал. Вместе с Верданой они обследовали Риан. А в Университет собирались вернуться только утром. А, значит, отсутствие нового преступления, не их заслуга. Это успех Алехандро.
Постепенно мысли становились все более радостными, вырисовывалась радужная перспектива навсегда заставить Дорина играть вторые роли. А самому выполнять сольную партию.
К тому же нужно отблагодарить Вердану — промелькнуло в мозгу у Алехандро. Ее идея на счет патрулирования Риана оказалась очень кстати. Теперь оставалось только договориться с ней о цене. И она не будет очень большой, ведь дело уже сделано. И повернуть назад попросту невозможно.
А потом прозвучал одинокий стук в дверь. Он нарушил ход мыслей магистра, а ведь он был таким приятным.
Алехандро поморщился, снова взглянул на часы — было еще довольно рано, всего без пятнадцати двенадцать, и коротко бросил:
— Войдите!
Дверь открылась. В кабинет заглянул Ристер — один из самых молодых магистров в Университете, сам только недавно закончивший обучение.
— Магистр, — начал бывший ученик. А Алехандро не нужно было слушать дальше, чтобы понять: они снова лишились чьей-то жизни.
— Кто? — только и спросил пожилой магистр.
— Оливер Нерин.
Джулин проснулась довольно поздно. Девушка вообще не любила вскакивать ни свет ни заря. Толи дело пол ночи протанцевать на вечеринке, танцуя, флиртуя, улыбаясь, соблазнительно покачивая бедрами в такт музыке и отчаянно стреляя глазами в поисках очередного поклонника, а потом нежиться в постели до полудня. Вчера она, правда, никуда не пошла. И весь вечер провела у себя. Даже ей, с ее неистощимой тягой к развлечениям, бывало порой больно, а сердце стучало в груди, не желая угомониться и причиняя боль своей владелице.
Неделю назад, да что там неделю — три дня назад, ее соседка Милина, к которой ежечасно приходилось разыгрывать дружеские чувства, все еще безумно раздражала ее. И порой Джулин не могла сдержать опасный блеск своих миндалевидных глаз, порой выбегала во время разговора из комнаты, а потом придумывала причину, согласно которой она так поступила. Какую-то совершенно невинную причину. Что-то вроде: "Я совсем забыла поговорить с магистром Алехандро на счет его задания. Ты ведь не обиделась, что я так быстро исчезла?"
Азер, конечно же, отвечала: "Нет, ну, что ты. Я все понимаю". Или другую вежливую фразу с тем же смыслом. Это все было частью игры, роли в которой были распределены между двумя девушками. И они обе делали вид, будто искренние в проявлении своих чувств, хотя на самом деле обе лгали и знали про чужую ложь.
Множество раз Джулин представляла смерть Милины. Особенно в те моменты, когда замечала, что любопытные глаза соседки следят за ней из-за угла. А потом Милина подходила к Анри, и они еще долго о чем-то шептались, иногда даже уходили, обнявшись, чтобы избежать чужих глаз и ушей.
Джулин не испытывала по этому поводу ревностей и была бы счастлива, если бы Милина и вовсе отбила у нее Войского. Хотя ее тщеславие и было бы задето. Но, понятное дело, это было вне сил Милины. Ведь по-настоящему ни сама Джулин, ни Анри ничего не решали, будучи марионетками в руках родителей и слепо выполняя их волю (а как порой хотелось освободиться из пут, зажить своей жизнью?!).
И, когда графиня вспоминала об этом, ей начинало казаться, что она сама от безысходности, от нелепости всех попыток Милины, может задушить ее, или выбросить из окна, или... — Джулин смахнула с лица, набежавшую было, слезу, и сжала руку в кулак. А потом резко встала и подошла к зеркалу, пытаясь сосредоточиться на своей внешности и выбросить Азер из головы.
Длинное приталенное платье до пят нежного бирюзового цвета, оставляющее открытым руки и плечи, смотрелось безумно изысканно, а небольшая накидка на плечах добавляла в образ некого шарма. Джулин покрутилась вокруг, осматривая себя со всех сторон, и снова расплакалась. Как бы ей сейчас хотелось перекинуться парой слов с Милиной. Даже если в ее словах будет скрыт укор, или издевка.
Но Милина больше не произнесет ни слова. Разве что ее дух явится к Джулин, чтобы укорить, или... Девушка внезапно пожалела, что тело ее соседки увезли в родовой замок Азеров и она не может даже сходить на кладбище и извиниться за все то, что сделала той и что еще собиралась сделать, жаждала сотворить. Она жалела о своих чувствах, поступках, и жалость мешала ей сделать следующий шаг, пройти хоть немного вперед. И начать оплакивать человека, который никогда не был ей близок и дорог при жизни, но чья смерть повлияла на нее с ошеломляющей силой.
Наплевать на все!
Джулин со злостью сжала зубы и откинула назад свои роскошные темные волосы.
— Прекрати думать о подобных глупостях, лучше брось последний взгляд в зеркало и покинь комнату! — тихо сказала она себе, стараясь вновь не разрыдаться.
Джулин уже давно пора было быть на парах. А вдруг магистры решат забросить свою ежедневную предупредительность и перестанут делать поблажки ей, Анри, Вельсе и многим другим?
Девушка захлопнула дверь и медленно пошла вниз по ступеням. Ей нужно было время. Она должна собраться. Сейчас, наверное, многие из однокурсников, да и из тех, кто появлялся на ее вечеринках кинуться выражать ей свое сочувствие и предлагать помощь. Это ни к чему, а, значит, нужно принять все это со слегка отсутствующим видом на лице, безразличием и надменностью. А в ее глазах не должно быть ни намека на слезы. Ведь чем они все могли ей помочь? Абсолютно ничем!
Первую пару, откровенно говоря, я проспала. Нет, номинально я присутствовала на ней и, когда меня окликнул преподаватель, даже смогла подняться и что-то пробормотать в ответ на его вопрос. Вероятно, какую-то бессмыслицу, но выгнать меня из кабинета магистр не решился. Хоть в чем-то повезло!
У меня совершенно не было сил. И я, то и дело, закрывала глаза, снова и снова погружаясь в сон. У решения поставить ночью щит были свои плюсы (все же я осталась жива), но были и минусы — все силы были потрачены. Возможно, в пустую. Сегодня ночью мне ничего не снилось. Хотя утром Лиин и говорила что я, то и дело, что-то невнятно — ей не удалось разобрать ни слова — бормотала во сне. Но мало ли, что я там шептала. Кто знает, а вдруг у меня действительно есть такая привычка, а раньше на нее просто не обращали внимания?
