Внезапно, мысли поменяли направление. На какое-то время радость Джулин передалась и мне, и я забыла все непонятные детали того, что произошло со мной совсем недавно, которые, собственно, я и хотела выяснить.
"Забавно" — промелькнуло в голове, я хотела заставить Джулин заговорить, а вместо этого сама выложила карты на стол. Хотя... Что тут забавного?
Джахал, я же едва не погибла от заклинания Ристера. Виноват ли он в смерти Милины не известно, мне, по крайней мере, но я точно знаю, что сама только чудом осталась жива. Что же делать? Я задумалась, прислонившись к дереву и кусая губы. Потом резко пошла вперед. Нужно было предупредить Джулин, а для начала найти ее...
Джулин уже несколько минут бежала вперед. С ее губ не сходила улыбка, правда, и с глаз, то и дело, капали слезы, но на них можно было не обращать внимания. Впервые за последние три дня девушка была счастлива. Теперь она не понимала, как она могла заподозрить Ристера в том, что он убийца, как она могла быть такой слепой. Она ведь любит его, а он любит ее. А Анри... Джулин резко остановилась и прищурилась. Ристер не виновен, но разве это что-то меняет? Через несколько лет она выходит замуж за Анри — младшего барона Войского. Как же она его ненавидит!
Их родители уже давно все решили, а дети должны покориться воле предков. У Анри еще был шанс отказаться, что-то изменить (жаль, только он к этому не стремился — барона абсолютно все устраивало), у нее нет. Джулин узнала об этом несколько лет назад, узнала случайно. И очень жалела, что в тот день спряталась в отцовском кабинете: хотела появиться перед родителем внезапно и первой поздравить с днем рождения. Какого Демона эта идея тогда пришла ей в голову! Не было бы ее, все могло случиться совсем иначе.
Джасмин — будущая жена графа Реани и мать его детей, с детства отличалась красотой. Высокая, стройная, с ослепительно белой кожей, тонкими пальцами на руках, яркими почти черными глазами и длинными роскошными волосами. Ее семья не испытывала особенных материальных трудностей. В их жилах не текла древняя благородная кровь, но деньги, деньги были.
В общем, никто не сомневался, что Джасмин составит прекрасную партию. Но девушка превзошла все возлагаемые на нее надежды и ожидания. Однажды ее увидел граф Реани...
Ярко светило солнце и порой даже слепило глаза. Граф Реани возвращался от соседей. Его настроение было испорченным. С бароном из соседних владений они собирались решить вопрос о спорном куске земли. На нем разместилась одна деревенька. Ничего важного, но на кону был престиж его рода, его самого. Граф Реани не хотел отступать, выказывать свою слабость и потому использовал все уловки. Его соперник тоже не уступал.
А, если... — граф поморщился, отметая, пришедшую в голову, идею. Будет еще время подумать, а сейчас нужно дать отдых голове, понаблюдать за полями, к примеру, которые приносили ему такой большой доход, можно пустить коня вскачь, а можно... больше Реани ничего не успел придумать. На кромке поля сидела девушка. И пела. На ее голове с иссиня-черными волосами лежал, только что, по-видимому, сплетенный, венок, в глазах сверкали илламы...
Это была любовь с первого взгляда. Предложение руки и сердца не заставило себе ожидать. По прошествии трех недель Джасмин обрядили в свадебное платье, и отец повел ее на встречу с женихом...
Джасмин не жалела о проведенной церемонии. Она ведь приложила массу усилий, чтобы эта свадьба все-таки состоялась. Ведь становиться очередной любовницей графа (а очень и очень многие считали, что так и будет) у красавицы желания не было. Другое дело получить его деньги, начать жить в настоящем замке, посещать балы у аристократов и быть там королевой. О любви с ее стороны и речи не шло, по крайней мере, к старому графу, можно говорить разве что любви к роскоши, богатству, комфорту...
Так пролетел год, второй. У Джасмин родилось двое мальчиков. Муж боготворил ее, слуги выполняли любой приказ, любую прихоть, женщина продолжала блистать на балах... А счастья не было. Оказалось, что деньги и положение в обществе — это не все. Нужна любовь. А ее все не было. И Джасмин постепенно начала срываться, кричать на слуг, запираться в своей комнате и рыдать, уткнувшись лицом в подушки.
Пришлые лекари разводили руками, не понимая, что происходит с всегда такой уравновешенной, улыбчивой и ласковой женщиной. Они не говорили об этом прямо графу, выписывая какие-то бесконечные настойки. Но за их вежливой обходительностью скрывалась растерянности. Врачеватели были в тупике, хотя никогда бы в этом не признались.
А потом в фамильном замке рода Реани впервые появился компаньон мужа Джасмин — Кристоф. "Перспективный молодой человек" — так охарактеризовал его граф Риани, не подозревая, что произойдет через месяц-другой...
Как-то граф в очередной раз уехал по делам, а Кристоф заехал в замок, не зная об этом (именно это он сказал Джасмин, но, возможно, он и солгал, ведь определить, где в словах Кристофа была ложь, а, где правда, всегда было сложно). Гостя встретила графиня, предложила разделить с ней вечерние кушанья, затем завязалась "невинная" беседа, а за одним бокалом вина следовал второй.
— Я никогда не мог понять, почему такая красавица, как вы, решили свою судьбу со стариком.
— Мне кажется, вы забываетесь! — Джасмин резко встала из стола и отбросила от себя салфетку, — да, как вы смеете?!
— Простите, — Кристоф опустил глаза вниз.
Джасмин подошла к окну и посмотрела на звездное небо. Когда она обернулась, Кристоф уже стоял рядом с ней.
— Ты прекрасна, — мужчина нежно коснулся рукой лица женщины напротив него.
— Прекратите! — Джасмин задрожала. Она слишком рано вышла замуж и не понимала, что с ней твориться. Но хотела понять, слишком долго она была одна, а ее желания — желания молодой женщины, великолепно сознающей силу своей красоты, не горели, а тлели где-то глубоко в душе. Тем временем лицо Кристофа с каждым моментом становилось все ближе и ближе, а губы все притягательнее и притягательнее.
Вот так и начались эти отношения, встречи, порой длинные, порой короткие, за которые любовники могли позволить себе только ласковые улыбки и пересечения страстных взглядов...
Но ничто не вечно, а за удовольствиями следует расплата, в данном случае — рождение ребенка — малышки Джулин.
Графиня была на девятом месяце, когда ее муж решил уволить Кристофа. Тот перепутал какие-то бумаги — репутация Риани был изрядно подмочена.
— Ты должна мне помочь! — он ворвался к ней спальню за какое-то мгновение и сразу же перешел к делу, так и не сказав ни одного комплемента, которых так ждала Джасмин. А ведь ее собственный муж осыпал жену ими.
— Кристоф, я не понимаю, о чем ты, — Джасмин никогда не лезла в дела своего мужа, она действительно не понимала, о чем говорит ее любовник.
— Старый граф — именно так в приватных беседах называли мужа Джасмин двое любовников — выгнал меня взашей. Ты должна исправить ситуацию.
— Я попробую, — графиня нахмурилась, — поговорю с мужем. Возможно, он меня послушает...
— Не возможно, ты должна это сделать! — Кристоф ударил кулаком по столу.
— Какое ты имеешь право так разговаривать со мной! — Джасмин, наконец-то, вспылила.
— Такое, моя дорогая, что иначе я расскажу графу о наших отношениях, о том, чьего ребенка ты ждешь. Интересно?
— Ты не посмеешь! Он убьет тебя.
— Он уже меня убил. Теперь вопрос о тебе.
И снова хлопнула дверь. А Джасмин все еще продолжала в оцепенении сидеть на кровати, кусая губы от отчаяния. Когда ее муж узнал, что она беременна, то осыпал ее подарками. Ему так хотелось иметь, помимо двух сыновей, еще и дочь.
— Я попытаюсь, попытаюсь, — шептали внезапно пересохшие губы, а в сердце снова росла тоска: если бы Кристоф на самом деле ее любил, он бы не пришел так, не начал бы угрожать и требовать помощи, особенно в тот момент, когда любое волнение скажется на ребенке, его ребенке...
Джасмин действительно попыталась, но Риани отказал ей, возможно, впервые за все время их брака, за все время знакомства. Женщина заплатила сама. Продала часть драгоценностей и отдала деньги Кристофу. Их оказалось недостаточно.
Кристоф ушел, обещая вернуться через пару дней. Джасмин долго смотрела ему вслед, а потом покачнулась и беззвучно упала. У женщины начались преждевременные роды.
Граф не отходил от покоев жены и позволил себе глоток вина только тогда, когда ему сообщили о рождении дочки.
А потом начался пир.
— Какая прекрасная малютка, — возле колыбели с маленькой Джулин стоял один из гостей — барон Войский. Он говорил комплименты в адрес девочки, ее отца, матери, предлагал выпить за их счастье.
А затем двое аристократов: граф Риани и барон Войский уединились в кабинете. Именно тогда решилась судьба их обожаемых детей: Анри и Джулин.
— Свадьбу сыграем летом, через восемнадцать лет.
— Договорились, а сейчас выпьем за их будущие, за будущие обледенение наших родов!
А затем смерть графини. Магу удалось вызвать ее дух, и женщина во всем призналась, рассказала, кто настоящий отец Джулин. Это был удар. Но разорвать договор с Войским не было возможности. Он в любом случае почувствовал бы себя оскорбленным. Соответственно тайну рождения Джулин нужно было держать в секрете.
Ее и держали, пока двенадцатилетняя девочка волею случая не подслушала один разговор, а потом еще и показалась на глаза, потребовала объяснений. Джулин действительно все объяснили, а затем с ней перестали считаться. Она была нужна для достижения одной единственной цели. Больше не для чего. Она не Реани, хотя от Войских это следовало скрыть, она обыкновенный бастард. И ей следовало об этом помнить!
"Я должна выйти замуж за Анри Войского. Это мой долг, только так я могу исправить всю эту ситуацию". Джулин закрыла глаза, пытаясь не расплакаться. Она не хотела расплачиваться за ошибку матери, у нее просто не было выбора. Выбор...
"К Демоном обязательствам! Я уже выбрала. Выбрала за эти три дня, когда часами рыдала и ломала себе руки. И пройдет ли месяц, год, ничего не изменится!"
Джулин криво улыбнулась и пошла вперед. Она уже сделала выбор, а сейчас просто нужно было его принять. Как там говорят, яблочко от яблони. Пожалуй, это правда. Она думала, что влюблена в Анри, но он показал ей свое настоящее лицо. Нет, лучше не вспоминать, что она тогда узнала, увидела!
Барон Войский младший последний человек, с которым можно связать свою судьбу, даже если они будут жить в разных замках и встречаться по нескольку раз в год, только для того, чтобы не распускались слухи. К тому же она любит Ристера, и от этого никуда не деться. А повторять судьбу матери она не хотела. Слишком дорого обходиться, да еще и расплачиваться должны дети...
Джулин снова побежала. Вот, наконец, первый корпус. В одном из кабинетов сейчас Алехандро рассказывает что-то о методах защиты, в другом сидит Ристер. Осталось не попасться на глаза одному, да и остальных магистров следует избегать, и встретиться с другим.
— Привет! — Джулин поднялась на пятый этаж и подошла к нужной двери. Несколько секунд постояла перед дверью, прислушиваясь к тому, что происходит в кабинете. Оттуда не доносилось ни звука. Девушка решила рискнуть. Если с Ристером будет кто-то рядом, она может извиниться, сказать, что ошиблась, перепутала аудиторию.
Он был один.
— Привет. Что ты здесь делаешь здесь?
— Хотела извиниться. Я обвинила тебя в смерти Милины, и это глупо. Я... Мне действительно ужасно стыдно! — быстро выпалила Джулин.
Ристер подошел к девушке и обнял ее.
— Все в порядке. Она была твоей подругой, и тебе нужно было привыкнуть к тому, что ее больше нет. Я оказался крайним.
— Нет, мы не были подругами. Я говорила, что ненавидела ее, — девушку прорвало. Ей уже давно необходимо было выговориться, — эта правда, но я не хотела ее убивать. Что бы я не говорила, а смерти я ей не желала. Я постоянно талдычила про свободу. Знаешь, во многом я сама виновата. Если бы я сразу же решила, что для меня главное, а что можно отбросить, я бы забыла о Милине, или поговорила бы с ней на чистоту. Как оказалось, это не так уж плохо. Сегодня я попробовала, и все стало ясным. А вместо этого я представляла Милину всемогущей, и во всем плохом, что происходило со мной, винила ее. Глупо...
— Глупо, — Ристер заглянул в глаза Джулин, — не боишься сломать себе жизнь? Если я правильно понял...
— Боюсь. Поэтому и хочу быть с тобой.
В дверь постучали. Ристер беззвучно выругался.
— Не дадут побыть наедине. Я сейчас вернусь, — мужчина вышел из кабинета, плотно притворив за собой дверь. Через пару минут он вернулся, — не хочешь выйти в город. Здесь нам не дадут спокойно поговорить.
— Давай, — Джулин искренне улыбнулась. Она могла пойти за Ристером куда угодно.
Они вышли из кабинета, Ристер поспешно захлопнул двери за Джулин и закрыл ее на ключ. Они один за другим пошли вперед.
— Кстати, — когда они спускались по лестнице, Ристер щелкнул пальцами на руке, как будто вспомнив о чем-то, — ты сказала, что Милина не всемогуща. То есть это не она тогда следила за тобой?
— Нет. Это Элен. Да и вовсе она не следила. Просто не могла уснуть, вот и нашла себе развлечение.
— Бывает, — глаза Ристера прищурились и сверкнули, но Джулин этого не видела. Девушка думала о том, какой идиоткой она была, когда обвинила Ристера в убийстве.
— Зачем ты это сделал?! Как ты мог?!
— Прости, что сделал? Пришел в тот день ужинать в трактир, не сделал вид, будто не узнал тебя на следующий день в Университете, или откликнулся на приглашение на вечеринку?
— Ты знаешь, что! Ты убил ее, именно ты! И я жалею, что встретила тебя. Смерть Милины ничего не решила, но ты, наверное, надеялся на другое. Я тебя ненавижу, не желаю больше видеть... Никогда!
— Джулин, прекрати!
— И не подумаю! — девушка развернулась и громко хлопнула дверью за своей спиной, даже не пытаясь вслушаться в оправдания мага.
Джулин глубоко вздохнула. Она все никак не могла отделаться от воспоминаний о том разговоре. Поэтому даже не замечала, как они с Ристером вышли из здания, прошли насквозь парк и оказались возле ворот. Она не слышала, как кто-то звал ее, не видела ту, кто бежала к ней и опоздала всего на несколько секунд.
Из прострации Джулин вывел только голос Ристера:
— Вот мы и в Риане.
Я задумалась, куда могла пойти Джулин. К себе? Обратно на пару? Джахал, откуда я могу знать. И почему я не спросила у Фреда, как воспользоваться его заклинанием поиска. Сил мне должно было хватить. А, если найти его, затем попросить поискать Милину и... Нет — я махнула головой — слишком долго. Я могла не успеть. Куда же Джулин пошла?!
— О Духи! — внезапно воскликнула я в голос и остановилась — она пошла к нему. Нужно было найти черную башню — название опять же было придумано какими-то студентами. И сейчас, в первый раз в жизни, оно показалось мне не излишне мрачным, как я полагала еще вчера, а подходящим. Там у нас проходили занятия некромантии (скорее даже, ее основы). Настоящей некромантией занимались курсы постарше, а-то и выпускники Университета.
