Впрочем, Лиин ничего не заметила. Она бросила взгляд на массивные часы в углу и поспешила уйти.
— Ладно, ты мне потом все расскажешь. Я побегу, — соседка кивнула мне на прощание и поспешила в коридор.
А я осталась стоять, прислонившись к столу, раздумывая обо всех странностях. Ничего путного в голову не приходило. Вино, долгое блуждание городом: кто же ночью впустит учеников в Университет? Это только магам все дозволено. Уж никак не недоучкам. Воспоминания уже почти стерлись из памяти, а я, честно говоря, не хотела, чтобы они вернулись. Без них много проще!
Солнце стояло высоко в зените. Так что на пляже пришлось почти все время сидеть в тени. Золотистый песок манил, но мы ограничились небольшими креслами, эдакими деревянными чайзам35, что за небольшую плату на день сдавали предприимчивые дельцы. Это было не так уж и плохо. Сидя в тени, можно было не опасаться, что сгоришь. А-то потом пришлось бы бегать по многочисленным лавкам, выискивать зелья, или даже просить помощи у Верданы. Если, конечно, она согласиться ее оказать. В последние дни я несколько раз видела целительницу. Мельком, правда, но это не столь важно. Маг постоянно была чем-то озабочена, и порой даже казалось, не замечала ничего вокруг.
Что за думы ее беспокоили, я понятное дело, не знала. Виданное ли дело — попытаться прочесть мысли магистра. Затем проблем не оберешься. Пожалуй, даже выгнать могут. И не посмотрят, что это простое любопытство, которое и навредить никому не может.
К тому же, у меня и своих дел было полно. Так что, я почти сразу забывала о раздумьях Верданы. Экзамены, да и вполне понятное желание повеселиться отбивали охоту выискивать неведомые тайны. Два раза я уже обожглась. Какой смысл вновь искушать судьбу?
В ночь накануне...
— Итак, Ристер, что же вы решили? — Дорин прищурил глаза и посмотрел на своего коллегу.
Магистры уже давно дошли (скорее — перенеслись: Дорину не было ни малейшего дела до того, любит Ристер телепортацию, или нет, молодой магистр за сегодня успел достаточно натворить дел, чтобы о его вкусах забыли надолго) до Университета. Более того, зашли в центральную башню — в кабинет Дорина, и расположились в удобных мягких креслах.
Впрочем, Ристеру было так же "удобно", как и на каменных плитах! Он прокручивал в голове то, что произошло в эту ночь, пытался продумать линию поведения, а заодно защищал мысли от ментала. Дорину-то ничего не стоило прочесть его. И сил и опыта, определенно, хватит. Даже с лихвой будет!
Но Ристер не был первокурсником, опыта и ему было не занимать. А значит, некромант мог добиться хотя бы того, чтобы бесцеремонное проникновение в мысли не осталось незамеченным. Нужно было только оставаться начеку.
— Что я должен решить, магистр? — через несколько секунд, видя, что Дорин не собирается продолжать, уточнил некромант. — Вы не предложили мне никаких вариантов.
— Здесь и думать нечего! — резко ответствовал Дорин, махнув рукой, будто бы отметая любое непонимание, или даже возражение. — Вы можете рассказать только правду. Просто попытайтесь объяснить то, чему я стал свидетелем!
— Я оставил бумаги в доме у Риани, — после нескольких минут молчания ответил маг. — Не представляю, как их могли обнаружить. Что до панибратского тона, — голос Ристера стал жестче. — То первокурсники просто напились и не думали, что делают. Это не моя вина!
— Да неужто? — Дорин на мгновение прищурился. — А как вы объясните реакцию хозяйки дома — Риани. Как же имя этой девушки... — магистр сделал вид, будто задумался, провоцируя коллегу. Но Ристер молчал. Пришлось Дорину самому ответить. — Джулин!
Ристер на мгновение отвернулся, не желая лгать. Но и говорить правду было никак нельзя.
Вновь повторялась та же ситуация, что и несколькими часами ранее: лгать рискованно, сказать правду просто невозможно. Дело даже не в том, что Ристера выгнали бы с Университета — год-два, вернется обратно. Дело было в Джулин. В одном единственном слове — репутация, что слишком дорого ценится в нашем черством мире.
Правда, сокрытая альковом тайны, никого не волнует... До поры до времени. Но если только возникает малейший слух, на человеке, а в особенности на молодой девушке, что еще даже не связана узами брака, на будущем можно было ставить крест.
— Не смешите, Ристер! — вновь взорвался Дорин. — Ваше молчание ничего не меняет. Думаете, я идиот?! Не понимаю, что к чему! Джулин ваша любовница!
Ристер сорвался с места. Его лицо пылало жаром, глаза метали молнии, как у простой ведьмы, что бахвалиться своими "невиданными" силами на привале. Правда, Ристер, в отличие от последней, не пытался играть на публику. Чистая сила вырывалась наружу.
Но громкий окрик Дорина: "Стойте, вы же не хотите ухудшить свое положение?!" заставил Ристера замереть на месте. И даже опуститься назад в кресло.
Вместо него на ноги поднялся Дорин.
— Я сказал, у вас есть выбор. Он действительно есть. Итак, — Дорин сделал небольшую паузу, чтобы привлечь внимание собеседника к своим последующим словам. — Вы можете остаться в Университете. Сделать вид, будто ничего не произошло. Но кота в мешке не утаишь. Я бы смог смолчать. Мне ни к чему рассказывать всем и каждому о сегодняшней пирушке. Но студенты, к примеру, барон Войский, — Дорин покачал головой. — Молчать не будут. Он оскорбил магистров: вас, меня. Мы-то с вами понимаем, что гордиться здесь нечем, но Анри — ребенок. Избалованный ребенок! — уточнил маг секундой позднее. — День-два начнет бахвалиться! — Дорин знал, о чем говорил, в свое время он именно так бы и поступил! А за прошедшие годы студенты уж точно не стали щепетильней. Скорее — наоборот! — Все дойдет до Алехандро, а вместе с ним и до Дириани. А если они в придачу узнают о бумагах, земля под ногами завертится со страшной силой. Все пойдет кувырком. Здесь уж будет не до вас, не до меня, и даже не до одной Риани! Я бы может, и хотел все это наблюдать со стороны, — маг насмешливо улыбнулся. — Но уж точно не быть в эпицентре. Такой ураган поднимется. Кого угодно снесет.
— Вы сказали о выборе, — перебил Дорина Ристер. — Я все еще его не вижу.
— Что ж, — магистр хмыкнул, а затем прищурил глаза. — Не забывайте только об одном, все, что я вам сейчас предложу — чистой воды авантюра. Вам нужно время. Оно нужно всем, чтобы остыть. И оправдание не помешает. Какая-никакая заслуга...
— Ну что, наперегонки? — я подошла к прозрачной воде и обернулась, призывно глядя на Фреда, что все еще стоял возле чайзов.
Мужчина широко улыбнулся и провел рукой по волосам.
— Ты ведь даже не знаешь, умеешь ли плавать.
— Будет замечательный способ проверить, — я пожала плечами и сделала несколько шагов вперед.
Новый окрик Фреда застал меня в сиге от воды.
— Значит, на перегонки?
Ничего не ответила. Только быстро улыбнулась и стрельнула глазами в его сторону. А в следующий миг мужчина уже пронесся мимо меня, "ненароком" обдав водой.
— Холодно! — я взвизгнула.
Но, не смотря на свои же слова, тотчас бросилась в море.
В первое мгновение вода и в правду выдалась едва не ледяной, но уже в следующее я позабыла об этом, с радостным, по-настоящему беззаботным смехом отплатила Фреду его же монетой. Еще минут пять, словно малые дети, мы брызгались водой и смеялись. А затем поплыли вперед, то и дело, обмениваясь улыбками.
Не думаю, что я когда-то уже плавала. Иначе не забыла бы. Вода дарила невероятное наслаждение, забыть которое было попросту невозможно. Нет, не так: "НЕ-ВО-ЗМО-ЖНО!". Волны легко держали наши тела. Почти и вовсе не нужно было прилагать усилий, чтобы продвигаться вперед. Только слегка шевелить ногами, будто рыба плавником, да и руки не держать на одном месте.
Вскоре, правда, усталость взяла свое. Мы легли на воду в нескольких десятков сиг от берега, щурили глаза, когда в них попадали лучики солнца и беззаботно болтали, словно стояли на берегу.
— Нет, ты как хочешь, а я уверена, что Дорин отходчивый человек! Главное — отходчивый магистр!
— Почему бы и нет!
— Ты со мной согласен?! — я подплыла ближе к Фреду. — Нет, правда, я просто не верю! Еще недавно ты говорил...
— Это было давно! — перебил меня Фред и легко поцеловал меня. Я ответила, затем отстранилась, убрав, упавшие на лицо пряди волос.
— Может, отплывем подальше?
— Уверена, что достаточно хорошо плаваешь?
— Нет, — я пожала плечами. — Но я уверена в тебе!
Когда мы все же выбралась на берег, мои губы были уже синими, все тело била дрожь от холода, прическа растрепалась и длинными мокрыми прядями лежала на плечах, но я ни о чем не жалела. Все это было безумно весело!
Фред донес меня до чайзы, бережно укрыл сухим полотенцем и легко поцеловал в нос. Затем расположился по соседству.
— Давно ведь предлагал выходить. Еще немного и в морскую деву превратилась бы.
— Брось! — я беззаботно болтала босыми ногами по песку, глядя на обнаженный торс Фреда. — Ты ведь не меньше в воде сидел.
— Но я ведь не дрожу от холода, — мужчина осторожно провел рукой по моему плечу.
Я только пожала печами, сбрасывая его руку. Затем закрыла глаза, подставляя лицо, да и все тело летнему солнцу.
Пока мы плавали, день пошел на убыль. Солнце уже давно не стояло в зените. Теперь его лучи были безопасными. Так что, сидеть в тени стало необязательным, чем мы с радостью и воспользовались.
За несколько месяцев до...
Молодой мужчина со злостью отбросил письмо в сторону, и устало положил голову на скрещенные в замок руки. Глубоко вздохнул и даже протер глаза, надеясь, что письмо, словно простое видение, исчезнет. Но чуда не произошло. На столе все также лежала белая бумага, в правом углу у которой был расчеркнут золотистый вензель — что-то вроде незаконченного рисунка трезубой короны.
Но впечатление было обманчивым. Это не брошенный рисунок бездарного художника, совсем наоборот — вытертый наполовину символ, что когда-то был единой властью в этих землях.
Юноша не застал тех времен. Ему только недавно исполнилось двадцать два года. И о том, что происходило за тысячу лет до его рождения, он мог только догадываться.
А догадки заведомо отличаются от правды! К сожалению, или к счастью... Кто знает.
Неслышно отворилась дверь. Послышался шорох от приближающегося платья. Владелица туалета медленно подошла к мужчине и осторожно присела подле него.
— Тирин, что произошло? — в тихом голосе сквозило участие, нежность.
Мужчина поднял глаза на гостью, вздохнул.
— Да так, привычные дела, — человек поменял бумаги, что в страшном беспорядке лежали на столе, местами, будто бы ненароком положив на недавно отброшенное письмо, изрядно потертые листы с какими-то цифрами. — Не волнуйся, он бережно погладил начавший округляться живот собеседницы. — Катрин, сейчас тебе это вредно. Да и не стоит это того.
— Стоит! Я знаю! — девушка топнула ногой, что еще недавно сотни раз проделывала на балах, желая привлечь к себе внимание. Сейчас это было ей ни к чему. Вот уже почти полгода, как она вышла замуж. Девичьи развлечения остались в прошлом. Катрин Мирра — в девичестве Стефаль, ждала ребенка.
Еще несколько месяцев назад, до того, как молодые люди поженились, одна гадалка предсказала, что ее первым ребенком будет мальчик. В ту ночь аристократка пришла в бешенство оттого, что колдунья больше ничего ей не сказала. Она едва не начала ее оскорблять. Девушке хотелось знать, с кем она свяжет свою судьбу, а вовсе не пол будущего младенца. Но сейчас именно этот ребенок стал самым главным для нее. И Катрин только и могла удивляться самой себе. До чего же она была слепа!
— Брось! — Тирин еще пытался возражать.
Но, если Катрин что-то решала, ей мало кто мог помешать. В этом они были похожи с сестрой самого графа.
Она поглядела в глаза мужу.
— Я знаю, что-то происходит. И это началось не сегодня. Если ты действительно хочешь, чтобы я не волновалась, расскажи мне все! Это по-крайней мере, — ее голос на мгновение дрогнул. — Избавит от мучительной неизвестности. Она-то хуже всего!
Тирин бережно провел ладонью по щеке жены и действительно заговорил:
— Помнишь мою сестру... Помнишь Элен?
На земли Риана медленно опускалась тьма. Обычно мир вокруг освещало сияние месяца и звезд. Но в этот раз еще в сумерках небо заволокло тучами. Они и скрыли все. Ни одного лучика надежды в небе и не осталось.
Город освещала лишь магия — небольшие огоньки, что были раскиданы по всему Риану. Но если в центре на каждой улице было не меньше пяти огоньков, то на окраинах дела обстояли много хуже. Обывателям приходилось плутать в потемках, каждую секунду рискуя сломать шею. Но добрые люди ведь не бродят по ночам. Да еще и в злачных местах. А о безопасности нищих, воров всех мастей и убийц никто не волновался.
Если бы поутру их всех нашли мертвыми, большинство бы только обрадовалось. Несколько месяцев спокойствия дорого стоит. Это потом-то на место прежних воротил придут новые. Свято место пустым никогда не останется! Да и в любом случае...
Да и в любом случае, это только мечты. И они не осуществимы!
Спал Риан, спал Университет Магии: черная башня, белая башня, огненная... Спали все. Быть может только кроме одной целительницы, которой Духи не поскупились на дары. Но порой дары превращаются в проклятия...
Маг стояла возле окна, подставляя лицо и наполовину обнаженные плечи прохладному ветру. Была уже середина ночи, а Вердане никак не удавалось уснуть. Женщина долго ворочалась в кровати, пытаясь призвать сон. Пить успокоительные зелья ей не хотелось. У нее еще осталось несколько флакончиков, но после того, что ей привиделось после нектара мизаньи, она не хотела искушать судьбу. Уж лучше прободрствовать одну ночь (в конце-то концов, усталость возьмет свое), чем вновь увидеть какое-то видение.
Но судьбу не перепишешь. Пейзаж перед глазами поблек, отдельные фрагменты наоборот приобрели пугающую яркость. Они завораживали, манили в свой мир. И Вердана попалась на удочку.
А, возможно, у нее просто не было выбора. Ведь если высшие силы — те, кто управляют нашим миром — бестелесные духи и демоны, Боги... — желают чего-то — луну с небес... — они ее получают. А жизнь человека, пусть целителя, пусть мага — дешевка, разменная карта, которой пожертвуют во имя "великой цели".
Целительница только и успела дойти до кровати, спиною упасть на белое одеяло, забывая о болях в спине, что в последнее время мучили ее, забывая обо всем на свете.
А затем мир вокруг изменился.
Поначалу было трудно понять, что происходит перед глазами. Все помещение полнилось дымом. Он-то и мешал. Но глаза привыкают ко всему. Постепенно начали проявляться очертания людей. Лица, покрытые у большинства слоем грязи, что появляется только после тяжелой ежедневной работы, в которой и не видно просвета. Из отдыха разве что поход в кабак, поближе к горячительным напиткам.
Одежда тоже не отличалась чистотой, а порой ее и назвать так было сложно — обыкновенные лохмотья, которые пригодятся лишь нищему, что собирает мелкие монеты на паперти.
