Тайны Флоренции

— Смотри, как бы раньше тебе не отрубили голову! — крикнул Франческо.

— Слышишь, как он рычит? — ухмыльнулся толстяк. — Зверь!

— Зато уж как завизжит его... — мужчина скривился, — ...его возлюбленная, когда окажется в руках наших ребят!

Франческо в испуге огляделся и увидел возле одной из стен распростёртое на полу тело Симонетты. Волосы её слиплись от крови, кожа была мертвенно-бледной.

— Что вы с ней сделали? — прохрипел юноша.

— Пока — ничего, — пожал плечами толстяк. — Но когда девчонка очнётся, ей придётся немного помучиться — это я обещаю... А ведь верни ты нам приказ, ничего бы не случилось. Нет, конечно, мы всё равно убили бы тебя, зато красотка осталась бы жива...

— Значит, ты и есть Сальванелли? — пристально посмотрел на него Франческо.

— Нет. Я всего лишь его верный соратник — ювелир Барзини. Слышал о таком? Нет, наверное... Зато я знавал твоего учителя. Милейший был человек, только глупый и наивный. Я давно хотел его убить, да всё как-то руки не доходили... А Сальванелли ты увидишь очень скоро. Сейчас он гостит у папаши твоей девчонки...

В этот миг в комнату ворвался один из бандитов, который стоял за дверьми на страже.

— Ты что, сдурел? — закричал Барзини.

Бандит упал. Из спины его торчала стрела.

Изрыгая страшные проклятия, ювелир бросился к двери. Выглянув наружу, он чуть не взвыл от ярости и отскочил на середину комнаты.

В следующее мгновение на пороге показался Симоне да Волоньяно с мечом в руках. Вслед за ним в комнату ввалилось ещё несколько молодых людей.

Барзини схватился за кинжал, но в тот же миг сверкнул меч — и наёмный убийца распластался на полу с раскроенным черепом.

"Проводник" кинулся на Волоньяно, однако нанести удар не успел — сразу несколько стрел вонзились ему в живот.

— Вот дьявол... — только и сумел выдавить бандит, прежде чем испустить дух.

Симоне отбросил меч в сторону, подбежал к Франческо и торопливо разрезал верёвку, которой были стянуты запястья юноши. Тот раскрыл рот, однако Волоньяно приложил палец к губам, показывая, что время для разговоров ещё не наступило.

— Скоро здесь будет Сальванелли, — прошептал он. — Нужно спешить...

Через несколько секунд комната опустела...

Глава 9

ДОНОС

Спустя четверть часа молодые люди подошли к дому семейства Антоньоли. Симонетту, которая всё так же пребывала в беспамятстве, нёс Франческо — едва к юноше вернулись силы, он бережно принял девушку из рук Волоньяно.

Во время дороги Симоне рассказал, какое чудо помогло ему поспеть на выручку.

— Признаться честно, я сам не понимаю до конца, что случилось, — говорил молодой человек. — Представьте, я сидел и спокойно завтракал, когда один из слуг ворвался в залу и заявил, будто встречи со мной ищет какой-то оборванец. Я рассмеялся и сказал, что не собираюсь вставать из-за стола ради какого-то уличного попрошайки. Но вдруг... вдруг я почувствовал, что должен встретиться с нежданным гостем. Не знаю, что это было. Может, воля самого Господа?.. Так или иначе, я приказал впустить мальчишку в дом.

"Простите, господин... — промямлил слуга. — Оборванец сказал, что дело его очень важное и любое промедление грозит гибелью нескольким благородным людям..."

Казалось бы, что особенного в этих словах? Всякий человек, который ищет встречи с моим отцом, клянётся, что если с ним не поговорят, мир рухнет — или уж, на худой конец, Флоренция погрузится в пучину страшных бедствий. Но я вдруг вскочил как ужаленный и сам сбежал вниз. Только увидел мальчишку — сразу понял, что он и впрямь принёс важные известия: дышал так, словно чудом унёс от кого-то ноги, и дрожал от страха.

Мальчуган даже слова не дал мне сказать и затараторил: "Помогите, прошу вас! Одного юношу заманили в ловушку бандиты. Если вы не придёте на выручку, его убьют! Мне приказали передать вам послание — так я и сам, хоть не умею читать, знаю, что там написано..."

Я кликнул слуг, в чьей храбрости нисколько не сомневался. Построил их во дворе и только тогда понял, что не знаю, куда идти. Мальчишка не смог толком ничего объяснить. Тогда я вспомнил о письме, достал его, пробежал взглядом, но так и не смог выяснить, где искать логово бандитов.

Внезапно к нам подбежал мальчуган лет двенадцати. Некий "щедрый синьор", сказал он, ждёт нас на перекрёстке улиц Сант-Агостино и Гвиччардини. Мы поспешили туда.

Не скрою, временами я задавался вопросом, не ловушка ли это. Вдруг Ламбертуччо или Моска решили разыграть спектакль, чтобы расправиться со мной? Я успокаивал себя как мог, но сомнения никуда не исчезали.

Наконец, на перекрёстке мы встретили того самого "щедрого синьора", о котором говорил мальчуган. На нём висели нищенские лохмотья, но я сразу почувствовал, что это — маскарад, и притом весьма неумелый. Ко всему прочему, лицо показалось мне знакомым.

"Мы уже встречались, — словно прочитав мои мысли, усмехнулся нищий. — Но сейчас не время вспоминать былое. Промедлите хоть минуту — будете корить себя до самой смерти!" — "Как же мне доверять вам, если я даже спросить вас ни о чём не могу?" — удивился я. "Если бы не поверили мне, сейчас сидели бы дома и набивали брюхо едой. А несколько человек между тем лишились бы жизни... Впрочем, так можно беседовать до самой ночи. Идёте вы за мной или возвращаетесь обратно? Выбирайте!" — "Иду!" — крикнул я и поспешил за незнакомцем.

Вскоре мы подошли к логову бандитов. На земле виднелись капли крови. Я вмиг растерял своё благоразумие: выхватил меч и приготовился пойти на приступ. Вдруг дверь приотворилась. На улицу выглянул один из бандитов, открыл было рот, чтобы закричать, но нищий в мгновение ока очутился рядом и перерезал ему горло. Мы бросились в дом. Остальное вам известно...

Умолкнув, Симоне не без удовольствия почувствовал на себе восторженный взгляд Франческо.

— Вы даже представить не можете, как я вам благодарен! — воскликнул юноша. — Прийти на выручку человеку, которого почти не знаешь, да ещё и простому ученику ювелира, способен лишь настоящий рыцарь!

— А вспомните-ка, — рассмеялся Волоньяно, — кто помог моему отцу, когда тот вывихнул ногу? Кто спас меня во время давки в церкви Сан-Стефано? Кто пролежал добрый месяц с ранами от кинжалов, предназначенных Буондельмонте? И вы ещё будете утверждать, что я взялся помогать незнакомому человеку?! Да мне ещё дважды нужно прийти вам на выручку, чтобы расплатиться сполна!

Франческо не нашёлся с ответом и поспешно сменил тему беседы:

— А где мальчишка, который принёс вам письмо? Мне отчего-то кажется, будто мы знакомы...

— Отважный посланец убежал перед самым началом битвы, но я успел дать слово, что непременно устрою его судьбу.

— А нищий? Тоже исчез?

— Пропал куда-то, когда завязалась драка. Наверное, не желал быть узнанным...

Переговариваясь подобным образом, молодые люди свернули на улицу, где стоял дом синьора Чезаре. Вокруг царила зловещая тишина.

Вдруг в памяти юноши вспыхнули слова, от которых волосы на его голове встали дыбом.

— Господи... Ведь Барзини говорил, что сюда должен был наведаться Сальванелли!

— Не может быть!

Волоньяно подбежал к дому, толкнул дверь рукой — и в ужасе отшатнулся.

Синьор Чезаре раскинув руки лежал, словно на бархатном покрывале, в луже собственной крови. В дальнем углу распростёрлось тело молоденькой служанки, нанятой недавно в помощь Матильде. Взгляд её был полон ужаса. Всюду виделись багровые следы.

Немного придя в себя, Симоне и Франческо переступили порог. Побродив по комнатам, они отыскали трупы ещё трёх слуг.

— Слава Богу, Симонетта пока не очнулась... — пробормотал Франческо. — Такого зрелища она бы не вынесла.

Девушку отнесли в её комнату и бережно уложили на кровать. Молодые люди уселись возле изголовья и беспомощно посмотрели друг на друга, не в силах представить, что скажут, когда к Симонетте вернётся сознание...

Теперь следует вернуться немного назад и пояснить, как случилось, что Лоренцо безо всяких угрызений совести пожертвовал жизнями брата и племянницы.

Как-то раз, накануне дня Иоанна Крестителя, святого покровителя Флоренции, настоятель пригласил Лоренцо и ещё нескольких монахов, занимавших важные должности, к себе в келью. Войдя туда, гости замерли в оцепенении: стол, за которым приор обычно работал, был заставлен блюдами со всевозможными яствами и бутылками вина.

— Садитесь, братья, — прочтя изумление в глазах монахов, улыбнулся настоятель. — Угощайтесь...

Монахи не заставили долго себя упрашивать и жадно набросились на еду и вино. Последнее оказалось необычайно крепким, поэтому Лоренцо, не привыкший к обильным возлияниям, быстро захмелел: сначала принялся отпускать грубые шутки, затем — нести всякую чушь, а под конец осмелился резко отозваться о самом епископе Флоренции. Когда же сотрапезники попытались успокоить мужчину, он стал кричать, что сам Папа ему не указ.

"Кто он такой, ваш Святой Отец? — вопил Лоренцо. — Знаете, кто он такой? Нет? Так сейчас я скажу..."

Благочестивые монахи в ужасе закрыли уши — так поразили их эпитеты, которыми мужчина стал награждать наместника Христа на земле...

Протрезвев лишь к утру и вспомнив благодаря своему другу келарю всё, случившееся накануне, брат Лоренцо бросился к приору и упал перед ним на колени.

— Не меня вам следует молить о прощении, — поджал губы настоятель. — Приготовьтесь к суровой каре — она неизбежна.

Долго монах лил слёзы, однако всё было напрасно. Лишь когда брат Лоренцо поклялся, что собственноручно лишит себя жизни, каменное сердце приора смягчилось.

— У вас есть лишь один способ вновь завоевать моё доверие.

— Какой?

— Окажите ордену какую-нибудь важную услугу.

— О, скажите только, что нужно сделать! — воскликнул Лоренцо. — Я на всё готов!

— Ваш родной брат живёт в Сиене, так ведь?

— Да.

— Если состояние вашего родича после его смерти достанется нашему ордену, я прощу вас.

— Но ведь у меня есть племянница! Да и жена моего брата ещё жива. У них может родиться наследник.

Приор развёл руками, показывая, что это ему безразлично.

— Значит, убедите брата, чтобы он передал свои богатства ордену в обход родственников. Вы ведь прекрасно знаете, что многие горожане, умирая, оставляют дочерей без наследства...

Лоренцо покинул келью настоятеля в страшном смятении. Два дня он провёл в молитвах, вопрошая Господа, как следует поступить.

Похоже, ответ Всевышнего оказался утвердительным, поскольку вскоре брат Лоренцо посылать в Сиену письма — одно толще другого. В них он просил брата вернуться на родину и всякий раз справлялся о здоровье жены и дочери. Через некоторое время супруга синьора Чезаре скончалась, и это заставило сердце монаха затрепетать от радости — небеса были на его стороне.

Горе так надломило синьора Чезаре, что он поспешил уехать из Сиены. Красноречивому священнослужителю не составило труда уговорить брата заранее написать завещание (мол, времена ныне беспокойные, да и здоровье уже не то, что прежде) и дополнить его пунктом, по которому всё состояние семейства Антоньоли перешло бы ордену Валломброзы, если бы Симонетта умерла, не успев выйти замуж и не родив сына.

Если поначалу Лоренцо ещё мучился угрызениями совести, то вскоре так увлёкся интригами, что даже во сне видел, как брат его умирает.

Впрочем, удобный случай довершить начатое представился далеко не сразу. Лишь подслушав разговор между Франческо и Симонеттой, монах понял — вот она, единственная возможность закончить всё одним ударом. Пока молодой человек гадал, куда каждый день исчезает его "спаситель", брат Лоренцо вёл переговоры с Сальванелли. При первой встрече наёмный убийца расхохотался монаху в лицо, но затем, хорошенько поразмыслив, решил, что с Церковью лучше не ссориться. Вдруг двери храмов закроются перед нищими? Тогда серебряный дождь вмиг иссякнет, и попрошайки либо займутся грабежом и разбоем, либо погибнут с голоду, либо отправятся бродить по дорогам... Бандит не желал терять такую прекрасную "армию", которой когда-то хвастал перед Джансимоне Ферранте, и согласился на предложение брата Лоренцо.

Чем всё закончилось, читателям уже известно, поэтому обратим взоры на незадачливого убийцу, павшего от собственного оружия, и поглядим, что с ним сталось.

Придя в себя, брат Лоренцо первым делом услышал чьё-то глухое бормотание. Приоткрыл глаза и увидел, что находится в келье приора.

Раздались тихие шаги — и над монахом возникло лицо настоятеля, перекошенное злобой. Впрочем, через мгновение выражение его стало холодным и бесстрастным.

— Вижу, сознание вернулось к вам, — сказал приор.

Лоренцо едва заметно кивнул. Это простое движение далось ему с большим трудом. Шея страшно болела, мозг словно пронзали тысячи иголок, а в животе нестерпимо жгло, будто жестокий палач влил в желудок расплавленный свинец. Вспомнив запрокинутую голову Матильды и зелёную пену на её губах, отравитель невольно содрогнулся.

— Ваш брат, — произнёс настоятель, — убит неизвестными злодеями. Скоро в дом его явится подеста, чтобы выяснить, кто совершил столь страшное преступление. Однако племянница ваша каким-то чудом избежала гибели. Сейчас она, должно быть, уже пересчитывает наследство отца.

— Слава Всевышнему... — прошептал монах.

— Что? — едва сдерживая ярость, переспросил приор. — Я не ослышался! Вы и впрямь благодарите небеса?

— Да. Господь не позволил мне запятнать душу ещё одним злодеянием...

— Полноте, брат Лоренцо! Не смешите меня. Лишний грех — такой пустяк! Одним больше, одним меньше...

Приор нервно рассмеялся.

Брат Лоренцо, казалось, не замечал настоятеля: устремив взгляд в окно, к залитым лучами солнца небесам, монах слушал весёлый щебет птиц, вдыхал цветочные ароматы... В памяти мужчины вспыхивали картины давно минувшей молодости, когда он мог целыми днями работать в саду, позабыв обо всём на свете, а ночами молиться под сенью деревьев. И в те часы юному послушнику чудилось, что он перенёсся в какую-нибудь старинную библейскую легенду, превратился в одного из героев Ветхого завета, для которых церковным куполом было чёрное небо, лампадой — жёлтая луна, а иконой — жемчужный рисунок из далёких звёзд.

— Посидеть бы ещё разок в нашем монастырском саду... — вздохнул Лоренцо.

— Мы сделаем всё, чтобы желание ваше сбылось, — сказал приор голосом, ставшим вдруг мягким и вкрадчивым. — Но расскажите же, брат мой, как случилось с вами столь страшное несчастье.

— Разве это так важно? — усмехнулся монах — и заскрежетал зубами от очередного жестокого приступа боли. — Впрочем, раз уж вы так любопытны... Я купил у Пьяруцци немного таинственного порошка, который, сказал мне парфюмер, помогает без лишнего шума избавиться от любого недруга — достаточно лишь поджечь снадобье. Он объяснил, что лучше всего начинять им свечи, и даже изготовил одну такую свечу. "Этого хватит, — добавил он напоследок, — чтобы убить мужчину, здорового, словно бык, не говоря уж о каком-нибудь мальчишке или старике... Главное — не переусердствовать..." Я, впрочем, пропустил предупреждение мимо ушей — так мучила меня жажда убийства — и, придя домой, собственноручно изготовил ещё две свечи... Как видите, оружие обернулось против меня самого...