Чаганов: Накануне

— Присаживайтесь, Иван Иванович.— Располагаемся втроём на одной из скамеек, расположенных вдоль дорожки.

— ... приходится использовать ферритную слабо легированную сталь, а это лишь 350— 500 градусов. Они подходят для котлов, двигателей внутреннего сгорания, но только не для лопаток турбин, отсюда и их разрушение.

Смотрю на подругу, которая всё это время молча наблюдала за Сидориным. Собственно за этим я её и прогласил: Оля должна принять решение подходит ли он для нашей с ним работы. Насчёт Курчатова и Архангельского сомнений у меня не было— люди известные, а о Сидорине я, до нашей первой встречи с ним, не слыхал. Личное дело фигуранта— это хорошо, но взгляд на него со стороны подруги-контразведчицы— ещё лучше..

— А как за рубежом решают эту проблему? Вы же бывали в Германии и Америке...

— Ещё в Англии и Франции...— профессор вытирает вспотевшее лицо носовым платком.— производство нам, конечно, показали, вот только в лаборатории свои не пустили... Правда в Берлине в Авиационном центре в 1932-ом, ещё до прихода Гитлера к власти, имел я беседу с тамошним инженером— термистом, так вот он случайно обмолвился, что его группа работает с аустенитными сталями. Тогда я этому внимания не придал, думал нержавейкой немцы занялись, но позже, когда мы в ВИАМе стали изучать иностранную литературу, поняли что речь идёт о жаропрочных сталях. Собственно говоря, именно поэтому нам ваша индукционная печка и понадобилась, а уж с электронным микроском— горы свернём.

Ещё раз вопросительно смотрю на Олю, она тихонько кивает из-за спины профессора, прикрывает глаза, давая добро.

— Вы совершенно правы, Иван Иванович,— понижаю голос.— немцы работают именно в этом направлении...

'Жаль вот только, что иформация по этому вопросу у меня очень куцая: пара небольших табличек из химической энциклопедии и несколько строчек под ней, но чем богаты, тем и рады. Слава богу, что услужливая память сохранила скан страницы из толстой книги, пять томов Кнунянца всю жизнь простояли у меня на полке в спальне на книжной полке'.

Сидорин удивлённо поднимает глаза.

— ... Нашей разведке удалось получить состав такой стали, к сожалению на бумаге, а не в виде образца. Записывайте: железо— 51%, никель— 30%, хром-15%...

Карандаш профессора быстро скользит по листку его записной книжки, оставляя одному ему понятные закорючки.

— ... 2% титана, марганца и кремния по 0.8% и 0.1% углерода...

'И получится немецкая сталь 'Тинидур', на которую опиралась вся их реактивная авиация'.

— ... наибольшая жаропрочность достигается при закалке от 1150 до 1200 градусов.

'Может быть этим и ограничиться? Тут институту работы на годы вперёд... Нет, времени уже совсем впритык: получайте вдогонку нимоник-80, с которым и 850 градусов станет по плечу'.

* * *

Дальше по дорожке идём с Олей одни, Сидорин перестроился на свою волну, потерял интерес к окружающему миру и заспешил домой.

'Надеюсь, мои последние слова-предупреждения он воспринял правильно'.

— А ты знаешь,— подруга пружинисто ступает по гравию.— мне ваш разговор с профессором напомнил кое-что...

Движемся вдоль глухого трёхметрового забора в сторону Водоотводного канала.

— ... В конце 'святого десятилетия'— начале 'тучных', будучи студенткой, я проходила практику в Москве в Следственном комитете. Ты помнишь, при новой власти из КГБ забрали следственный отдел, поэтому практиковались мы в СК и Прокуратуре. Дел было много, людей мало, мой руководитель был постоянно занят, 'решал вопросы', а неденежные следственные дела перевалил на меня. Одно из них было по обвинению инженера московского завода в хищении цветных металлов. Всё просто, в его гараже при обыске были найдены титановые лопатки, которые он там же и изготавливал.

— Да ладно, изготавливал...— останавливаюсь и машу рукой.— ты знаешь какое оборудование нужно чтобы изготавливать лопатки турбин? Развёл он тебя, подруга, точно воровал готовую продукцию с завода.

— Вот-вот, я тоже подумала так, но оказалось что лопатки не турбинные, а малые рыболовные... пользовались бешеным спросом. Червей копать. И станков никаких в гараже не было: только тиски, шлифовальный алмазный круг, куски графита, бытовая печка и газовая горелка.

— Кхм, про готовую продукцию я, положим, погорячился, но изготавливал лопатки твой инженер, точно, в специализированном металлообрабатывающем цеху. Да и где он брал листовой титан для своих лопаток как не на заводе?

— Как показала экспертиза,— Оля тянет меня за собой за рукав.— он выдавал за титан аллюминид никеля, достаточно лёгкий, пластичный и жаропрочный сплав.

— Всё сдаюсь, но по любому в гараже такое ни за что не сделать...

— Ты знаешь что такое СВС-процесс?...— Улыбается подруга дьявольской улыбкой, наслаждаясь моим беспомощным видом.

Отрицательно кручу головой.

— Самораспространяющийся высокотемпературный синтез— химический процесс, похожий на горение, происходящий в смесях порошков. Идёт с выделением тепла, приводит к образованию полезных продуктов, материалов и... изделий.

— Изделий?...

— Изделий!— Оля на корню пресекает мою попытку вновь усомниться в её словах.— На следственном эксперименте в его гараже, на моих глазах, обвиняемый тщательно перемешал две кучки тонко помолотых порошков алюминия и окиси никеля, засыпал и утрамбовал эту смесь в графитовом тигле, который затем подогрел на электропечке. Поднёс горелку, внутри тигля началась бурная реакция с шипением, искрами и дурно пахнущими газами. Чтобы этого избежать инженер обычно добавлял плавиковый шпат, но не тогда: сам заранее приготовил себе ватные затычки и украдкой сунул себе в нос, а нам пришлось терпеть...

— Ну и?— Бью копытом.

— ... через несколько минут реакция завершилась, сплав алюминия и никеля своим весом вытеснил из формы шлаки и после остывания в тигле нашему взору предстало сероватое полотно лопатки, на вид неотличимое от ранее найденных при обыске.

— Экспертизу делали? Какая жаропрочность?— Тормошу подругу.

— А как же, в заводской лаборатории...— делает длинную паузу.— Не хуже 1000 градусов при удовлетворительной для производства турбинных лопаток прочности и пластичности...

— Охренеть,— крепко сжимаю руку Оли.— только в твоём голосе слышится 'но'.

— ... но такие параметры были у тех лопаток, изъятых, а у свежевыпеченной— так, ничего особенного, на уровне хорошей стали...

— Я же тебе говорил...— улыбаюсь я.

— ...В ЦЗЛ мне пояснили,— подруга неуловимым движением освобождает свою руку.— для того чтобы достичь турбинного качества, эту заготовку надо подвергнуть направленной кристаллизации в вакууме или, ещё лучше, в атмосфере аргона... Эта технология недавно была освоена на заводе, применяется для ремонта турбин.

'Направленная кристаллизация? Легко,... стандартная операция в полупроводниковом производстве. У Лосева мы так стержни кремния формируем'.

— Так что,— моя рука оказалась в замке.— ты прав, это была разводка: доводил инженер свои лопатки на заводе. Только я это дело, всё равно, прекратила: из чувства повышенной социальной ответственности и классовой солидарности. Как-то вот так.

— Оль, отпусти. Дай мне тебя расцеловать... из чувства классовой солидарности. Смотри, вон Валентина идёт.

Навстречу нам с каменным лицом идёт долговязая вохровка со стеклянными глазами, подруга отпускает мою руку.

— Чего это она?— спрашивает Оля, когда Валентина минует нас.

— Думаю ревнует.— Звонко чмокаю её в щёчку.— Спасибо тебе, за всё.

'Вот и ещё одна тема нарисовалась. Надо срочно организовывать металлургическую шарашку. На волю такую информацию выпускать никак нельзя'.

Глава 4.

Москва, Красная площадь,

Ленинский избирательный округ, участок 58.

12 октября 1937 года, 14:15.

Несмотря на промозглый с порывами ветер и срывающийся время от времени дождь, на площади Революции у выхода из метро, украшенного кумачом, бурлит людская масса. Автомобили, трамваи, троллейбусы работают сегодня агитаторами: Все на выборы в Верховный Совет СССР! Этот лозунг многократно транслируется с кузовов, радиаторов и крыш, звучит из репродукторов. Площадь Свердлова взята в кольцо разноцветных, ярко декоративных, набитых всякой снедью автолавок. Покупаю в одной из них пирожок с капустой и спешу исполнять свой почётный гражданский долг: и так уже припозднился, ведь участки открыты с шести утра, хотя, как я узнал дома из радиорепортажа, люди в Сталинской избирательном округе занимали очередь с четырёх, чтобы проголосовать первыми.

Вчера закончился мой предвыборный марафон в Архангельске, а сегодня два часа назад вернулся на самолёте ПР-5 домой чтобы бросить свой бюллетень в урну по месту прописки. Я удивился, но сейчас не принято кандидату голосовать на 'своём' участке, вот и товарищ Сталин будет это делать у себя в Ленинском районе. Протискиваюсь дальше и передо мной Большой театр, его коллонада полностью скрыта за огромными портретами вождей: Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. Но мне сейчас не туда: 58-й избирательный участок расположен в вестибюле станции метро 'площадь Свердлова', встроенном в жилое здание по соседству с театром. Сама станция ещё не достроена (второй очереди метро), она расположена на радиусе от завода имени Сталина до Сокола, который будет запущен в 38-ом, но вестибюль, отделанный красным мрамором, уже сдан и как я вижу задействован в избирательном процессе.

'Стоп, не понял... У нас что тоже очередь? Всего несколько человек, но всё равно... Вроде бы жилых зданий вокруг немного, сплошь— административные. Откуда тогда люди? А-а, понял. Оба входа закрыты. В дверях стоят мои коллеги и, похоже, ждут приезда кого-то из правительства. Сталина'!

— Надолго?— Подхожу к Рыбину, одному из старейших сотрудников в охране вождя.

— Сам не знаю.— Темнит он.

В этот момент со стороны Манежной площади показались два больших чёрных 'Бьюика'.

— Стройсь!— Кричит Рыбин и в мгновение ока два ряда сотрудников перекрывают тротуар, создавая проход к вестибюлю, очередь оттесняют в сторону.

— Чаганов, и ты здесь?— Из первой машины появляется Берия и машет мне.

— Алексей!— Киров показывает белые зубы.— Идём со мной.

Из второго авто выходит Сталин, его движения по сравнению с Берия тяжелы и неловки: оно и немудрено, разница в возрасте— двадцать лет, за ним— Молотов, моложавый с красным румянцем на щеках, движется неторопливо, плавно. Гуськом проходим внутрь к единственному столу, за которым сидят шесть как на подбор молодых женщин из избирательной комиссии, красные от волнения, и синхронно подаём наши партбилеты. Секунда и пятеро из них, так же синхронно (моя чуть запоздала), вручают нам биллютени и конверты, делают отметки в списке.

— Товарищ Сталин, товарищи,— срывается голос фотокорреспондента, неожиданно появившегося за спинами женщин.— прошу секунду.

У меня за спиной ослепительно вспыхивает магний. Уединяюсь в обитую кумачом кабинку для голосования.

'В Совет Союза— рабочий Гудов и архитектор Фомин, в Совет национальностей— товарищи Булганин и Камнева. Выборы-то альтернативные! Зачёркиваем Гудова и Булганина'.

С зажатым в руке конвертом первым подхожу к ряду урн, где застыл в ожидании репортёр. Сзади слышу другие шаги, вижу поднятую руку репортёра и его немую просьбу: 'замри', затем вспышку и роняю конверт в щель урны. Оглядываюсь по сторонам, справа— Сталин и Киров, слева— Молотов. Репортёр закрывает объектив, вытягивает из аппарата фотопластинку и тут же передаёт её посыльному.

'Подозреваю, что эту фотографию завтра, в крайнем случае послезавтра, увидят миллионы читателей газеты 'Правда' у нас в стране и зарубежом: Сталин, Киров, Чаганов и Молотов голосуют за нерушимый блок коммунистов и беспартийных'.

— Чаганов,— слышу сзади недовольный голос Берии.— сегодня будь на месте, никуда не отлучайся, можешь срочно понадобиться.

'А куда я денусь из подводной лодки'?

* * *

— Товарищ Чаганов,— в трубке слышится голос 'Грымзы'.— к вам Русаков.

'Часы по нему можно проверять'.

Ежедневно в одно и то же время, неважно будний это день или шестой день шестидневки, Иван Русаков приносит расшифровки за сутки в невзрачной картонной папочке. Ребята работают в четыре смены, работают самоотверженно, жаль только, что успехов почти нет. Всё дело упирается в производительность РВМ: число перехваченных радиограмм растёт, а частота, на которой она работает, остаётся прежней— 5.33 герца. Точнее, саму частоту уже сейчас мы можем поднять в 1000 раз: блок генератора на феррит-диодной логике заработал вчера (инженеры-электронщики, пришедшие из Остехбюро, без раскачки включились в работу), но, как известно, скорость работы системы в целом определяется скоростью самого медленного её элемента. Сейчас это— ферритовая память эФ...ВМ: со скрипом идёт отбор тысяч колец с идентичной прямоугольной петлёй гистерезиса, сильно беспокоит надёжность работы ячейки, её сильная зависимость от температуры. По самым оптимистичным прогнозам, матрицу на одно килослово удастся получить через год.

Сейчас же приходится крутиться: хорошо тогда получилось с отгаданным ключом, словом 'Pusa'. Решили с начальником Разведупра не ждать милости от природы, а, используя 'крота' в Германском посольстве, начать провоцировать немецких шифровальщиков... прямо со вчерашнего дня. Сам 'крот' в 'бункер' доступа не имеет, но вполне может на доске для объявлений, висящей неподалёку, оставить сообщение типа: 'Продаётся котёнок, зовут (слово из четырёх букв), крысолов', 'Куплю собаку (hund)' и тому подобное. Главное, ключевое слово должно бросаться в глаза (выделено шрифтом, подчёркнуто). Шифровальщики же, много раз на дню проходящие мимо доски, наверняка используют его в своём личном ключе. С надеждой смотрю на лицо Ивана...

'Не выдерживает... Улыбается, есть попадание'.

Путаясь в тесёмках, открываю папку: в ней всего один листок. Наполовину исписан бисерным почерком Сони. Радиограмма из министерства иностранных дел Третьего Рэйха послу Шуленбургу: '... для информации, лорд Галифакс вчера в беседе с Германом Герингом и Гитлером в Каринхалле заявил от имени правительства, что 'Великобритания не будет против приобретения Германией Австрии'. Организуйте зондаж на предмет возможных ответных действий со стороны Советов'.

'Это бомба! Центр дешифровки,... кстати, пора ему дать название чтоб никто не догадался, впервые получил стратегическую информацию'.

Крепко жму руку Ивану, провожаю его до двери, возвращаюсь к столу, а рука уже тянется к 'вертушке'.

'Позвонить Поскрёбышеву? Нет, не думаю, что это так уж срочно. До 'аншлюса' ещё полно времени. Хотя это 'аншлюса' в моей истории, как там оно будет сейчас— не знаю. По инструкции начальник Центра обязан направлять расшифровки двум адресатам: начальнику Разведупра и наркому внутренних дел. Но если в сообщении содержится срочная информация особой важности, то дублировать её в секретариат ЦК и Предсовнаркому. Блин, мне что самому решать что важно, а что нет. Ну кто пишет такие инструкции'?

Достаю из тумбы стола портативный 'Ундервуд', листы бумаги, копирку, заправляю пишмаш и за пять минут , как заправская машинистка, отстукиваю текст. Нумерую экземпляры с первого по четвёртый, заклеиваю конверты, опять нумерую, заполняю формуляр, звоню в фельдъегерскую службу.