Чаганов: Накануне

Пригород Вашингтона,

поместье Хиллвуд.

6 декабря 1937 года, 12:00.

Тяжёлый чёрный автомобиль быстро вынес нас с многолюдной привокзальной площади и празднично украшенных улиц столицы на пустынное асфальтовое шоссе. Оля украдкой оборачивается, смотрит в заднее стекло и отрицательно качает головой— нет хвоста, судя по всему, наша с подругой поездка по железной дороге не заинтересовала немногочисленные компетентные органы страны. Ещё буквально деяток минут стремительного бега по прорубленной в сосновом бору дороге, петляющей вдоль берега бурливой речки, стиснутой серыми гранитными валунами и, вильнув в сторону, 'Бьюик' сбрасывает скорость.

Духэтажный дом-крепость в стиле короля Георга из красного кирпича с хаотично разбросанными по черепичной крыше высокими каминными трубами, узкими окнами-бойницами и колоннами портика без всяких украшений, вырос перед нами. Молчавший всю дорогу водитель направляет авто по гравийной дорожке в объезд дома, мы с Олей закрутили головами: стеклянная оранжерея, огромная зелёная лужайка и пруд в японском стиле остаются позади.

'А это что за чудо'?

Машина тормозит у самой настоящей русской избы, срубленной из толстых сосновых бревен.

— Добро пожаловать в нашу Дачча!— На пороге нас встречают: хозяйка в наброшенном на плечи соболином манто и её муж в охотничьем твидовом пиджаке.

— Большое спасибо, Джозеф, что вы согласились принять нас.— Дэвис искренне рад встрече, крепко пожимает мне руку.

'Скучает в обществе супруги'?

Целую руку хозяйке.

'Так внутри всё тоже в стиле 'а-ля-рус'...

Двухведерный тульский самовар блесит начищенными боками на угловом столике, на бугристых стенах чернеют иконы, развешенные как картины, а на столе расписной поднос с бутылкой белого столового вина номер 21, хрустальной вазочкой с крупной белужьей икрой и тонко нарезанный ржаной хлеб на белой салфетке.

'Ну как тут не выпить? Святое дело'...

— Наши технические эксперты высоко оценивают вашу технологию по производству алюминиевых банок...— выпитое никак не отразилось на миссис Пост.

'Мне бы твои гены, ну и тренировку'...

— Очень рад, что вам это подошло, Марджори,— после трёх рюмок смирновской мои щёки загорелись.— но у меня появилась другое предложение: по настоящему великое.

— Не сомневаюсь.— Слегка улыбнулась женщина, наблюдая краем глаза за мужем, который с жаром расказывал что-то Оле в другом конце избы, указывая на содержимое книжного шкафа.

— Некоторое время назад мы подали заявку на регистрацию патента САСШ на лекарство от туберкулёза исключительной силы.— Изо всех сдерживаюсь чтобы не прикасаться к лицу.— Оно прошло испытание в России и показало феноменальные результаты. Мы— это одна из американских фармацевтических фирм. Её владелец уступил нам контрольный пакет акций. Эта компания небольшая, она не имеет производственных мощностей, поэтому мы будем искать крупную компанию-производителя...

— Но 'Дженерал Фудс' не занимается производством лекарств, Алекс,— серьёзнеет Пост.— почему вы обращаетесь ко мне?

— Во-первых потому, что это производство очень простое, не требующее какого-то сложного оборудования, его можно наладить даже в домашних условиях, ну и во-вторых, а может быть и в первых, я хочу иметь дело с человеком, которому могу доверять. Кстати, совсем не обязательно чтобы лекарство выпускалось 'Дженерал Фудс', это даже нежелательно, можно же создать новую компанию, скажем, 'Дженерал Медисин'...

— Спасибо, конечно, за доверие, Алекс, как то это всё неожиданно...— женщина крутит кольцо с большим камнем на безымянном пальце.— Окэй, предположим, что лекарство действительно такое как вы описали, эффективное и простое... Вы рассчитываете, что производитель будет обеспечивать защиту от нелегального использования вашего патента?

— Не только это,— киваю я.— нужна поддержка в Комиссии по продуктам и лекарствам, чтобы быстро получить разрешение на продажи, защита в правительстве, в судах от антимонопольных расследований...

— Это стоит недёшево...

— Уверен, что мы договоримся, Марджори,— замечаю пустую рюмку своей собеседницы и торопливо наполняю её.— тем более, что лекарство нужно десяткам миллионов людей по всему миру...

— Намекаешь на возможность продаж за границей?

— Именно,— поднимаю свою рюмку.— 'Глобал Медисин'... Звучит?

— Звучит!— Хозяйка демонстрирует прекрасные бклые зубы.

— Стоп-стоп! Не так быстро!— От самовара доносится голос посла.— У нас с мисс Ольгой тоже пересохло горло...

* * *

'Чёрт, голова трещит. И это русские много пьют'?

Прижимаюсь горящим лбом к холодному окну в номере отеля 'Мэйфлауэр', расположенному неподалёку от Белого Дома и поблёскивающей в отсвете уличных фонарей речки Потомак. Час назад мы с трудом вырвались из объятий радушного хозяина, объяснив что опаздываем на поезд. Молчаливый водитель доставил нас на Центральный вокзал, где мы взяли билеты на утренний поезд, затем уже такси доставило нас сюда.

— Дай ему аспирин!— Отрывисто командует Оля, критически оглядывая себя в зеркало, висящее на открытой створки встроеного в стену платяного шкафа.— Великовато мне твоё пальто, Васина...

— Извиняюсь, у меня нет аспирина.— Виновато вздыхает прикомандированная из посольства Надежда Васина.

— Звони в рум-сервис, да не сейчас когда мы с Ваней уйдём...— раздражается ещё больше Оля.

— Хоть ты и изображаешь тут меня,— подруга подходит вплотную к Наде.— сильно-то не увлекайся, Чаганов— мой. Понятно?

— Что вы такое говорите, товарищ Михеева,— краснеет девушка, стоящий у двери Иван беззвучно смеется.— да я...

— Я предупредила... чтоб потом не обижалась. Всё удачи нам, Ваня, уходим.

Как я ни уговаривал Эйтингона, участвовать мне в этой операции он категорически запретил, а прямо перед нашим отъездом вообще отменил всю операцию, но несмотря на это 'сегодня ночью мы с божьей помощью потрогаем господина Фридмана за вымя'. Уильям Фридман— это выдающийся американский криптолог, создатель и руководитель 'Сигнал Ителедженс Сервис', центра дешифровки армии САСШ. Он проживает здесь неподалёку в паре миль от гостиницы в Джорджтауне, в своём доме.

— Надо брать саму СИС,— горячо убеждала меня Оля по дороге в Вашингтон.— с чего ты взял, что Фридман хранит хоть какие-нибудь материалы дома?

— Нет, соваться в СИС слишком опасно, там круглосуточная охрана,— отбивался я.— Эйтингон прав, если обнаружится попытка проникновения в Центр дещифровки, то мы будем первые к кому прийдёт ФБР.

Судили-рядили всю дорогу и уже было смирились, но сообщение 'двойников', встречавших нас на вокзале и которых не предупредили об отмене операции, что вчера Фридманы с чемоданами выехали из дома, вновь изменило наше решение: упускать такой случай было нельзя. На удивление аспирин, принесённый консьержем с внимательными глазами, зашёл хорошо, голова просветлела и я почувствовал сильный голод: немудрено, на мини-апетайзерах с чёрной икрой долго не протянешь..

— Собирайся, Наденька, идём в ресторан...— хватаю бритву и спешу в ванную комнату.

— Может не надо, Алексей Сергеевич,— сомневается хранительница моего тела.— можно в номер заказать и товарищ Михеева приказала...

— Кхм, заруби на своём прекрасном носике,— резко торможу, будто налетев на невидимое препятствие, и круто разворачиваюсь на каблуках.— что главный тут я, а не товарищ Михеева. Я— не её, а свой собственный. К тому же, показаний консьержа будет в случае чего недостаточно, пусть все видят, что Чаганов со спутницей весь вечер провели в ресторане.

— Ага,— радостно кивает головой Надя.— мне нужно пять минут.

* * *

— Ты— э-э-э... тот русский...— Джеймс Рузвельт морщится, напрягая память...

Столкнулись с ним на выходе из ресторана: мы уже поели, а 'сынок' со своим 'Санчо Пансо'— в предвкушении.

— Алексей Чаганов,— прихожу ему на помощь.— мы встречались недавно во Флориде.— знакомьтесь, мистер Рузвельт, это— моя невеста Ольга.

— Очень приятно,— он с интересом разглядывает мою симпатичную спутницу, забыв представить друга.— зовите меня Джеймс. Вы уже поели, не хотите в таком случае пропустить по стаканчику в баре?

Глазами делаю знак Наде чтобы уходила.

— Прошу меня простить,— моя спутница с трудом подбирает слова.— у меня болеть голова. Я быть наверху.

— Я ненадолго.— Целую Надю в щёчку, она густо краснеет.

Все втроём не можем отвести взгляд от удаляющейся девичьей фигурки в лучшем Олином платье.

— Какими судьбами у нас в столице?— Первым спохватывается Джеймс, широким движением приглашая к стойке.

— Встречался с послом Дэвисом и его супругой. Водка со льдом.— Отвечаю на вопросительный взгляд бартендера, поставившего стакан с бурбоном перед 'сынком'.

— Я слышал, Алекс,— Джеймс делает крупный глоток и подмигивает мне.— ты ведёшь переговоры с 'Радиокорпорэйшн', если понадобится застраховать кредит или сделку, то обращайся. Я хоть и вышел из управления своей страховой компанией когда стал работать на правительство, но остаюсь её владельцем.

— Спасибо, Джеймс, непременно...— обмакиваю губы в своём стакане и грею его в ладонях.

'Хоть и послабее будет нашей 'Московской', но всё равно крепкая, градусов тридцать наверняка'.

— ...а, кстати, вы страхуете морские превозки?— Неожиданно приходит в голову идея.

— Конечно, по всему миру...

'Это он что подмигнул'?

— ... если клиент страховых выплат не требует.— 'Сынок' с другом смеются в голос.

— В любом случае так надёжнее, чем с клиентом на рулетке играть.— Присоединяюсь к ним я.

— Послушай, Алекс,— понизил голос Джеймс, наклонившись в мою сторону.— у меня до сих пор из головы тот случай во Флориде не идёт: как тебе номер удалось угадать? Как на заказ.

— Никакой магии,— тоже шепчу я.— кстати, вы правильно угадали, мистер Рузвельт, это был заказ. Хотел завязать знакомство с вами.

— Ясно,— разочарованно вздыхает он и одним глотком опорожняет стакан.— в любом случае обращайся, мне понравилось как ты это делаешь. А сейчас прошу меня простить... Сенатор!

Джеймс заспешил навстречу дородному господину с тросточкой, проходившему мимо.

* * *

— Она что надевала моё платье?— Прокурорский взгляд подруги пригвоздил меня к креслу.— Ты ей позволил?

— А ещё она сидела на твоём стульчике, ела из твоей тарелочке и спала в твоей кроватке... — скривился я вдруг осекся, увидев её сузившиеся глаза.— я не это имел ввиду. Мы просто ходили в ресторан... Ну как всё прошло?

— Нормально.— Цедит Оля после долгой паузы.

'Ладно, попробую по другому'.

Подхожу, обнимаю её неподатливое тело.

— Ну что за глупая ревность? Как ты могла подумать такое обо мне?! Ты! Мать моих детей!— Вижу в зеркало, что мои слова и особенно действия начинают иметь эффект...

* * *

— И всё-таки,— накрываю нас одеялом с головой.— как всё прошло?... В смысле, в доме у Фридмана? Нужели пусто?

— Не совсем,— фыркает Оля.— нашла у него в столе полное описание (с английским переводом) японской шифровальной машинки тип 91, электрическая схема, спецификация, фото...

'Это— 'красная' по американской классификации, разработка 1931 года'.

— ... никакой информации по машинке тип 97 не нашла, правда обнаружилась одна папочка вся сплошь на японском, может в ней. Её Ваня сейчас побежал в посольство переснимать, обещал к шести утра обернуться: документы— на место, плёнки— нам.

— А по-американским машинкам есть что-нибудь?

— Ничего. Абсолютно.

— Жаль, но не страшно, были они, конечно, у американцев, но они с ними особо не заморачивались: пользовались языком индейского племени навахо. Кстати, надо будет вашингтонскую резидентуру сориентировать чтобы начали систематиматическую работу и по СИС, и Бюро по делам индейцев. Куда? Не так быстро, бледнолицая,... краснокожий вождь тебя ещё не отпускал.

* * *

— Покупайте 'Вашингтон пост', покупайте 'Вашингтон пост'!— На привокзальной площади наперебой зазвучали ломающиеся юношеские голоса.— Сын Троцкого на свободе! Он выдворен из страны! Мексика согласилась принять революционера!

Разворачиваю газету: на первой странице фотография похудевшего Льва Седова в сопровождении охранников на пограничном переходе.

'Так, суд удовлетворил аппеляцию защиты, принял во внимание петиции общественных деятелей, артистов... постановил. Как не кстати, надеюсь Седов не станет ворошить это дело, а то может и меня коснуться... Эйтингон наверняка уже копытом бьёт'.

Понимающе переглядываемся с Олей и спешим к зданию вокзала. Сверху падают снежинки, рождество в этом году не будет 'чёрным'...

Глава 7.

Мексика, Койоакан,

пригород Мехико, дом Троцкого.

22 декабря 1937 года, 07:00.

— Как же здесь хорошо, Лёвушка!— С наслаждением вдыхает носом прохладный воздух пожилая худенькая седая женщина с повисшей на щеках морщинистой кожей и двойным подбородком. Наталья Седова, гражданская жена Троцкого, совершенно не замечает сильного запаха куриного помёта и кроличьих экскрементов, исходящего из клеток, установленных во внутреннем саду небольшого Т-образного дома с плоской крышей.

— Наконец-то мы вырвались из этого вертепа,...— испытующе смотрит на задумчивого мужа и, не заметив никакой его реакции на свои слова, продолжает более уверенно.— Фрида, эта самовлюблённая бездарность, ты видел Лёвушка её картины, одни автопортреты... лубок. Если бы её мужем не был великий Диего Ривера, на её мазню никто бы и не взглянул... мало этого, так эта подстилка, вдвое его младше, о-о, мне об её изменах мужу такого понарассказали...

Седова всхлипывает, а Троцкий с отсутствующим видом подходит к клетке, достаёт из кармана морковку и просовывает её в ячейку деревянной решётки: изнутри послышалась возня и громкое хрумканье.

— Дороговато, конечно,— продолжает бубнить женщина, высморкавшись.— семнадцать тысяч песо, но ничего, справимся, скоро ты закончишь книгу про Сталина, глядишь дадут визу в Америку, будешь читать лекции... Ничего, проживём.

Зелёная ботва исчезает в клетке.

— И Лёва поможет!— Радостно взмахивает руками Седова, но почти сразу на её лице возникает тревога.— Эта женщина... как она вцепилась в Лёву, не пропустила ни одного свидания, а ведь это из-за её брата мой сын оказался в тюрьме! Гольдманы, я помню эту семью... она мне тогда в 1917-ом не очень понравилась: отец— солидный мужчина, отличный адвокат, хорошо нам помог, мать не помню, так мышь серая, её старший брат был как уголовник, в глаза не смотрел, а эта Мири, помнится, уже тогда вскружила голову нашим мальчикам.

— Наташа, не надо фантазировать,— Троцкий поворачивается к жене.— я не думаю что они даже встречались тогда в Нью-Йорке. Если хочешь, я дам Гансену (секретарь— охранник Троцкого) задание проверить её, но Буденец (главный редактор еэжедневной марксистской газеты САСШ 'Дейли Уоркер') утверждает, что она была в Испании, воевала в отряде ПОУМ в Барселоне.

— Обязательно нужно её проверить...

— Послушай,— взрывается муж.— вот ты говоришь о книге, но чтобы работа сдвинулась с мёртвой точки мне нужны помощники. Лёва круглосуточно занят подготовкой когресса, Рут застряла в Нью-Йорке надолго— перелом бедра, где я найду секретаря?