А крамольную мысль оставить пост Хокаге из него выбил первый же взмах поварёжки жены... За что он был ей весьма благодарен.
Шикаку только вздыхал, когда Минато на правах старого друга просил рассказать, как он справляется и совмещает и работу, и дом. То ли Нара тоже не справляется, то ли... Непонятно, в общем.
Вот и выходит, что в тех случаях, когда Кушины нет дома, дети находятся едва ли не под собственным присмотром.
Нет, он не идиот. И няня у детей есть, и пригляд АНБУ, как у всех отпрысков хоть сколько-нибудь значимых в жизни Конохи лиц.
Но няню эта парочка научилась нейтрализовывать всего за полмесяца, и вся её полезность сводилась к чистоте в доме и помощи Кушине по готовке. А АНБУ имели право вмешаться только при непосредственной угрозе жизни и здоровью подопечных.
Минато шагнул в гостиную.
— Айдо, полдвенадцатого, спать давно пора, — окликнул сына, разлёгшегося на ковре в окружении каких-то свитков и пары рукописных тетрадей.
— Умгум, — ответил тот, не отрываясь от бумаг.
— Что изучаешь? — предпринял новую попытку глава семейства.
— Умгум, — демонстративно продублировал мальчишка и начал неспешно сгребать в кучу макулатуру. Потом всё же соизволил ответить: — Уже ложусь. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — вздохнул мужчина, и, проследив за поднимающимся на второй этаж ребёнком, ушёл в кухню, выключив в гостиной свет. Слава Рикудо, хоть с послушанием детей никогда проблем не было.
На столе под крышкой как обычно ждал ужин. Быстро перекусив и сполоснув за собой посуду, Минато поднялся наверх.
Все спальные комнаты в их доме были на втором этаже. Две детских, одна взрослая, одна гостевая. И его рабочий кабинет. Кушина давно предлагала перенести кабинет во флигель и оборудовать ещё одну гостевую, но он не соглашался. Иногда так хотелось спокойно поработать, сидя в родных стенах и чувствуя любовь и поддержку любимой даже в таких мелочах, как ещё горячая, только-только с огня выпечка, или тщательно, под руку подрезанные кисти...
Но сегодня кабинет его встретил темнотой и духотой.
Включив свет, Минато прикрыл дверь, распахнул окно, задвинул его плотной шторой и в нетерпении уселся верхом на стул.
Прошло меньше минуты, и в центре комнаты материализовался Мышь.
— Ну, наконец-то, — выдохнули оба хором.
Минато заёрзал:
— Как всё прошло?
— Сейчас сам узнаешь, — отмахнулся клон. — Знаешь, как надоедает тупо ждать, пока ты вернёшься?..
— А ты жди не тупо, — фыркнул оригинал. — Займись чем-нибудь...
— Так я и занялся... Но клеить Анко оказалось не так уж и весело.
— Что?!! — угрожающе приподнялся мужчина.
— Да шучу я, шучу! — замахал руками клон. — Я там пару свитков взял из архива, не забудь вернуть...
— Про Тору договорился?
Клон зафыркал:
— На волне сегодняшних новостей, Шисуи, по-моему, был заранее согласен на всё...
Минато улыбнулся:
— Он рад?
— Рад и боится. Решил, что что-то грядёт, и боится серьёзно нас подвести. Как бы глупостей не наделал... Вроде преждевременной отставки.
— Не дождётся. Ещё что-нибудь?..
— Мы там поговорили о медосмотре. Вроде бы ничего предосудительного Змей себе не позволил... Но я приказал после завершения исследования изъять и запечатать все образцы. Пусть они выдаются на руки только во время работы с мелким.
— Логично, — кивнул блондин.
— Остальное нормально. Готовься — я, конечно, все новости обмозговал... Но сюрпризы будут. В общем, я пошёл. Через пятнадцать минут, идёт?
— Давай. Я как раз улечься успею...
Мышь кивнул и исчез. Сейчас он в бункере снимет экипировку, приведёт всё в порядок и только тогда развеется. Минато уже нетерпелось узнать новости, но пока голова обдумывала детали, ноги привычно понесли мужчину в ванную... Дела делами, а душ по расписанию...
взгляд со стороны
Утро Тора Намиказе всегда встречала во всеоружии. Ей казалось, что даже если солнце вдруг встанет посреди ночи — она тут же проснётся, готовая к чудесам и свершениям нового дня, поджидающим её за каждым поворотом...
Увы, реальность была гораздо прозаичнее. Чудеса почему-то отдавали обыденностью и часто предвещали неприятности, а все свершения и достижения предварительно приходилось долго планировать и самостоятельно пошагово воплощать в жизнь. Но девочку это не смущало.
Сегодня же, проснувшись, как обычно, вместе с первыми, робко пробивающимися сквозь туманную дымку солнечными лучами, Тора открыла глаза и осталась лежать в кровати.
Оживающее тело требовало движения, хотелось умыться, размяться, потренироваться... Но в том-то всё и дело, что уже второй день она сидела взаперти и о тренировках оставалось только мечтать.
Отец говорил, что скоро разрешит выходить из комнаты, но так и ограничит её перемещение их домом и двором. Какие уж тут тренировки?! От лишних глаз скрыться бы, и то ладно...
Потому и встречала уже второй рассвет подряд девочка в непривычной апатии и меланхолии. Жизнь, уже вроде бы почти начавшая налаживаться, изобразила кульбит, внезапно меняя все правила игры. И что теперь ждать от будущего было совершенно непонятно.
Еле заставив себя встать, Тора умылась в личной маленькой уборной и опять выползла в главную комнату. Одевшись потеплее — утренние туманы всегда были холодными, даже летом, — она приоткрыла дверь на террасу и выскользнула наружу.
От выхода из комнаты родителей — да и со стороны Айдо тоже — балкон был отделён ширмой, что позволяло Торе чувствовать себя там достаточно свободно. Сев на вынесенный стул, она сползла в полугоризонтальное положение и прикрыла глаза.
Утро всегда заряжало её энергией. Солнце, птичий щебет, лёгкий шелест листьев... Они привлекали её внимание, настраивали на активный лад и дарили ясность мыслей... Пока всё не заглушал шум проснувшихся центральных улиц.
Едва заслышав чьи-то первые и оттого особо резкие голоса, девочка поморщилась и ушла обратно в комнату, прихватив стул. Там она выдохнула, скинула тёплую одёжку и изобразила малый разминочный комплекс. Только без перемещения и метания.
Связки привычно заныли, начиная разогреваться. Чакроканалы тоже ожили, и эти ощущения незаметно заставили апатию отступить на второй план.
Ещё раз тот же комплекс. И ещё... Ещё!
После пятого раза девочка устало плюхнулась на пятую точку. Меланхолия была забыта. Энергия переполняла тело, требуя действий, чакра активировалась в ожидании обычной тренировки... Но пришлось её заменить медитацией и мелкими упражнениями на контроль.
Наконец приведя в порядок все свои составляющие и немного повалявшись на полу, Тора приступила к самой главной и последней разминке — для мозгов.
Из недр письменного стола был извлечён большой альбом для рисования. Открыв страницы на второй трети, девочка грустно полюбовалась на последние несколько листов. Картинки на них казались нарочито дитячьими, на уровне шестилетки, и не несущими никакой смысловой нагрузки. Но внимательный взгляд оценил бы уверенность штрихов и идентичность изображений, невозможные для небрежных детских набросков.
Из пачки цветных карандашей первым был извлечён жёлтый. Как всегда. И на листе, слева вверху, ровным закрашенным кругом появилось солнце.
Тора вновь глянула на прошлый — позавчерашний — рисунок. Там оно было почти закрыто бело-голубыми облаками, но всё же пускало вниз неуверенный тонкий лучик света. Что ж, теперь о таком приходится только мечтать... И чёрный жирный штрих изобразил поверх солнца мрачную грозовую тучу.
Следующими нарисовала бывших напарников. Две волосатые глазастые гусеницы, намеченные чёрно-красными и сине-голубыми цветами разместились не посередине, как раньше, а в самом углу, справа внизу, и были тут же закрашены травяным зелёным.
Быльём поросло! И слава Шинигами.
Небольшой домик с круглой крышей и тремя ступеньками, расположенный тоже в правой части листа, Тора лишь наметила тонкими штрихами. Когда ещё удастся выбраться в библиотеку... Жаль, давно собиралась, но так и не успела сходить.
В центре, тоже едва намеченный, расположился высокий лес полигона номер четырнадцать. Увы, о самостоятельных тренировках пока остаётся только мечтать... Дурацкие мысли поработать в комнате над расенганом или огненными дзюцу Тора отбросила сразу. Иначе папа ей вообще запретит пользоваться чакрой. И будет прав.
Лес остался непривычно пустым и малозаметным.
Дальше буквально в несколько штрихов под солнцем появились пергаментный свиток, чёрно-красный камень ("Не забыть обдумать тайдзюцу Учих! В последней схватке пара синяков оказались неожиданностью"), тонкая тропинка, ведущая вниз, в пустоту, и мелкая рыжая кошечка рядом с ней. Тень от кошечки падала вертикально, вопреки расположению солнца, и была странным образом намечена только контуром — Тора уже второй день не могла отыскать привычного наблюдателя от шиноби-в-масках.
В центре внизу осталось сиротливое пустое пространство. Ни уроков, ни миссий... Девочка чуть помедитировала над проплешиной и решительно захлопнула альбом.
Что делать — в целом, понятно. Ждать. Читать конспекты и учебники. Медитировать. Думать... И не давать себе спуску. А то так и мелкой "занозе" уподобиться можно.
Что будет — непонятно, и гадать бесполезно.
Тора прислушалась к шагам в коридоре. Кажется, судить о будущем она поторопилась... Точно. Отец остановился у её двери и постучал.
Альбом был мгновенно спрятан в стол, а вместо него лёг блокнот-"пустышка" с невнятными пейзажами.
— Можно! — сообщила, мысленно держа кулаки.
Вот бы он отменил наказание! И из дома выпустил! Да даже...
"Да даже пусть к команде какой припишет, лишь бы тренироваться опять можно было"?!!
Ошалев от собственной мысли, Тора пропустила речь отца мимо ушей и очнулась, лишь услышав, как заскрипела под его весом кровать, куда Намиказе-старший присел, так и не дождавшись ответа. Лицо его, нейтральное поначалу, уже успело посмурнеть.
— Прости, пап, я задумалась, — смутилась девочка. — Доброе утро. Ты что-то говорил?
Отец демонстративно возвёл глаза небу, безмолвно жалуясь на её непутёвость, но всё же вернулся к делу:
— В этом году многие шиноби берут отпуск на конец лета. Весна выдалась сложная, осень обещает быть ещё напряжённее... Люди торопятся отдохнуть, пока могут. На этом фоне твоё сидение в четырёх стенах выглядит крайне нерационально...
Он замолчал, глядя на Тору в ожидании.
Девочка заёрзала. И чего он хочет? Чтоб она просияла и запрыгала от радости?.. Но она не заслужила послаблений, это очевидно. И результаты вчерашнего разговора и её "размышлений" отца явно не впечатлили... Значит, то, что он предложит, будет не более чем таким же наказанием. Ну или попыткой заработать себе прощение, принеся деревне пользу.
Она рада?.. Да, несомненно. Всё лучше, чем "сидение в четырёх стенах". Но и демонстрировать эту радость не стоит. Наказание, что первоначальное, что будущую альтернативу, следует принимать с достоинством. И она спокойно подняла глаза на отца:
— И что ты решил?
Блондин чуть кивнул, одобряя, и Тора невольно улыбнулась.
— Три дня до конца праздников ты будешь дома. За порог не выходи, а в остальном — вольна делать, что хочешь. С двадцать первого числа тебе будут приходить заявки на три миссии разом... — драматическая пауза едва не лишила девочку самообладания, — "помощь полиции".
Тора мысленно застонала. Опять патрулирование!
Это скучнейшее и нуднейшее занятие было бичом всех генинских команд. Четыре часа шляться по деревне с каменными рожами и без лишних движений! Иначе глава патруля выскажет претензии, заполняя отчёт, и денег, полученных за провальную миссию, едва хватит на один раз пообедать!
И ведь выпадает это несчастье как минимум раз в неделю! Хорошо полиция устроилась — сами сидят на постах, изображая силы быстрого реагирования, а генины вместо них разбирают склоки на базаре и домашние ссоры!
Но... "Три миссии разом"?!
Обычный генинский патруль длится четыре часа. Командир-полицейский, насколько она знала, на дежурстве в течении полусуток... Это что, ей тоже придётся двенадцать часов изображать из себя тупую страшилку для гражданских?!
Уловив промелькнувший в глазах дочери ужас, мужчина решил пояснить:
— Все двенадцать часов ходить по деревне не придётся. У полиции своя организация рабочего времени, тебе всё расскажут. Но заниматься вне дома чем-нибудь, кроме работы, я пока запрещаю.
Как будто у неё силы останутся! После полного, взрослого, рабочего дня-то!
Хотя, наверно, на это и расчёт. Зачем ещё папе так её напрягать? Не ради повышения её благосостояния же, в самом деле?.. Да и воспитательный момент явно присутствует — не захотела бегать с обычной командой, походи-ка с патрульной! Где даже чихнуть лишний раз нельзя!
— Я поняла, пап, — кивнула Тора.
— Вот и отлично, — расслабился тот. — А пока ты дома, у меня к тебе ещё поручение...
— Какое?
— Присмотри за Айдо. Чтобы он нормально кушал и спать ложиться не забывал.
— Но пап!..
— Мама на миссии. Я прихожу поздно. Канао-сан с ним не справляется, кто остаётся?.. Я же не прошу тебя за ним по всей деревне бегать... Просто дома присматривай, ты же старшая. Хорошо?
— Ладно, — пробурчала Тора. Ой, не так она себе представляла эти дни наказания... Но папа словно задался целью столкнуть её со всеми неприятными жизненными мелочами, которых она до этого успешно избегала.
Значит, надо смириться. Глядишь, и отец передумает. Ну не может же он и вправду рассчитывать, что она будет работать на износ целых полтора месяца?!
Глава 7. Узумаки Наруто
Обживаясь потихоньку...
