— Вернее, те, кто за ним стоят, — поправился Минато, но успокоиться это не помогло, да и к злости теперь примешивался нешуточный страх за деревню.
Зато принятые меры предосторожности уже не казались чрезмерными, хотя чутьё упорно продолжало крутить у виска, намекая на прогрессирующую паранойю.
На поляне посреди полигона его уже ждали.
Шикаку Нара, глава разведывательного управления Конохагакуре, он же — главный стратег селения и один из Советников Хокаге, встрепенулся при виде АНБУ-Мыша, словно увидел привидение. Глаза зажглись невольным интересом.
— Минато, — не сдержался брюнет, — ты почему опять Мыш?
Намиказе хрюкнул.
— Ты тоже мечтаешь эту рожу — эээ, пардон, маску — никогда больше не видеть?
— Тоже? — попытался перевести стрелки Нара. Поняв, что не прокатило, он раздражённо сложил руки на груди. — Ты мне скажешь, наконец, зачем ты меня сюда приволок?.. И где это мы? Это твой "полигон"?
— Он самый, — кивнул глава селения. — А что, клон тебе ничего не объяснил?
— Притащил сюда и смылся, сказав ждать! Я тебе кто, зверушка призывная?
— Оу, — озадачился блондин. — С печатями, наверно, помогать пошёл. Сейчас объясню. Пойдём присядем?
На опушке обнаружилась утопающая в зелени беседка с парой лавочек и явно рабочим, судя по кляксам чернил, столом.
Нара послушно уселся, готовый внимать, а Минато встал напротив, подпирая входную арку. Фарфоровую маску он сдвинул на макушку, пытаясь избежать неловкости, но пальцы одной перчатки невольно отбивали дробь по металлическим костяшкам другой, что, конечно, не укрылось от брюнета. Отчего его взгляд стал ещё более вопросительным.
— Что ты знаешь про моего первенца? — издалека начал Намиказе.
Шикаку потеребил бородку. Разговор, на который его столь оригинально пригласили, начинался ещё более оригинально — обсуждением событий двенадцатилетней давности.
— Хмм... Ты увёл Кушину в старое убежище и помогал удержать печать, но сразу после родов на вас напал Учиха Инору и Лис всё же вырвался. Ты победил напавшего, Кушина смогла поймать Лиса, но повторного запечатывания она бы не пережила. Ты решил поместить Кьюби в сына, но демон, поняв, к чему всё идёт, взъярился и смог ранить тебя и убить младенца, — мужчина всё понижал голос, тревожно поглядывая на Мыша. Тот молчал, пальцы замерли в полудвижении, едва заметно подрагивая. Не дождавшись реакции, Нара продолжил: — Тогда ты решился использовать Шики Фуин. Но в процесс ритуала вмешался прибывший Третий. Он отдал свою душу взамен твоей, и вы смогли запечатать Лиса в Шинигами... Это всё, что я знаю, — обрубил Шикаку.
Ему уже не нравилась тема разговора. Но ещё больше не нравилось отсутствие какой-либо реакции со стороны друга.
— Понятно, — вздохнул наконец Намиказе, решившись. — На самом деле... Лис действительно помешал поставить печать, ранив меня и Наруто — так мы назвали сына. Сил на второй заход уже не было, и я не увидел другого выхода, кроме как призвать Шинигами. Но контроль над ним перехватил Третий и принёс себя в жертву... Лиса поглотил Бог Смерти, но вместе с ним... — голос дрогнул, — запечатало и моего... ещё живого... сына.
Минато сглотнул. Нара замер соляной статуей, осознав маштабы трагедии.
— Мы... ничего не смогли сделать. Незавершённая и нарушенная печать Восьми Триграмм связала их воедино. Только смерть Лиса смогла бы прервать процесс. И я... не удержал Наруто. А обратный ритуал невозможен, — блондин запрокинул голову и прикрыл глаза.
Спустя секунду на его плечо легла ободряющая ладонь:
— Не кори себя. Ты сделал всё, что мог. Тебя самого еле вернули с того света...
— Я знаю, — вздохнул Хокаге. — Но я не об этом...
— А о чём? — Шикаку демонстративно вернулся за стол, надеясь отвлечь Минато от неприятных воспоминаний. Не вышло, понял он спустя секунду.
Намиказе собрался. Взгляд похолодел, голос окреп, зазвенел злостью.
— Сегодня в зоне семнадцать появился некто и оставил там мальчика... очень похожего на меня. К тому же, с усами на щеках, какие были у моего... новорождённого сына. Цвет волос и глаз, возраст, даже анализ крови — всё совпадает, Шикаку! Кто-то провёл адову работу, создав его — тем или иным способом... А ещё — у него Печать Восьми Триграмм! Рабочая! Завершённая! С чакрой Кьюби внутри! — сорвался-таки Четвёртый. Ки полыхнуло так, что стоять рядом было почти больно.
— Минато! — прикрикнул Нара, решив, что сочувствие тут будет неуместно. — Держи себя в руках! Лучше подумай и скажи: в нём точно чакра Лиса, а не сам Лис? Он только псевдоджинчурики, или есть опасность высвобождения Девятихвостого?!
Блондина передёрнуло. То ли от воспоминаний, то ли от усилием воли сброшенного напряжения. Он резко мотнул головой:
— В этой чакре нет Ки Лиса, Шикаку. Нет его Воли... Стремления освободиться и сокрушить. Я хорошо запомнил эти ощущения, когда Кушина ещё была джинчурики. Их трудно с чем-то спутать, а уж не заметить — и вовсе невозможно... Мальчик лишь сосуд для чакры Кьюби. Частично, правда, просачивающейся сквозь печать и смешивающейся с его собственной... Он псевдоджинчурики, но это не умаляет его силы и опасности — вспомни братьев КинГин! А ведь у этого чакры Лиса много больше...
— М-да... — протянул Нара, стремясь уложить в голове только что полученные сведения. Хоть он и был аналитиком и стратегом деревни, но джинчурики и всё, что с ними связано, всегда были под грифом секретности, и те, кто не работал с "оружием деревни" напрямую, не знали об особенностях взаимодействия Хвостатых демонов и их носителей почти ничего.
— И что ты от меня сейчас хочешь?.. — наконец подал он голос. — Зачем ты меня сюда притащил? Обезвредить мальчика лучше тебя никто не сможет... Или нужно свидетельство? Помощь в принятии решения?
— И то, и другое, — кивнул Намиказе. — И ещё я хотел бы, чтоб ты присутствовал при разговоре. Возможно, ты что-то поймёшь или заметишь то, на что я не обращу внимания... Боюсь, я буду слишком субъективен... — Блондин отвёл взгляд.
— Я понял... Ладно, — тяжко вздохнул Нара. — Вот только что я Ёшино скажу? Обещал ведь, что скоро буду... Умеешь же ты озадачить в самый неподходящий момент.
— С меня причитается, — оценил серьёзность опасений Хокаге. — Идём, там клон уже всё приготовил.
Глава 3. Узумаки Наруто
Друг или враг
— Что, ты уже в безопасности? — вопросил Курама, выползая из темноты к решётке. Лёгкую нотку волнения легко заглушал извечный сарказм.
— Нет, без сознания, — честно признался Наруто, досадливо стукнув себя по бедру. — Папочка приложил!
— Оооо, — прокомментировал Лис, тяжёлую руку Намиказе знающий не по наслышке. — Чем ты ему не угодил?
— Отцом назвал, — едва различимо ответил парень и уселся у клетки, облокотившись на прутья спиной. Только сейчас он позволил себе стать взрослым и взглянуть на ситуацию без налёта того бесшабашного оптимизма, который всегда отличал его от окружающих.
— Курама?
— Ммм?
— Скажи, а в этом мире я родился?
— Кхе... — Лис, пристраивающийся к решётке, дабы почесать об неё зубы, подавился воздухом. — Что?
— Тут есть я? Может, он что-то сделал?..
— Ты о чём вообще?
— Отец был зол. Чертовски зол. Но при этом делал вид, что меня не знает, — Наруто наконец высказался и откинул голову назад, прикрывая глаза. Но руки его выдавали — судорожно сжимающиеся кулаки никак не хотели расслабиться.
— Так, — Лис прекратил маяться дурью и приблизил морду к другу. — А теперь по-человечески и, желательно, внятно, объясни, что случилось.
— Меня захватил АНБУ, усыпив, — внятно и по-человечески начал Наруто. — Я проснулся в Конохе, в незнакомой комнате, и тут в дверь вошёл папа.
Голос парня всё же дрогнул, выдавая тот шок и трепет, что почувствовал джинчурики при виде давно потерянного отца.
— Он был в форме АНБУ... но его голос и жесты я ни с чем не перепутаю, — блаженная улыбка невольно выползла на лицо. И сразу скрылась, ибо Узумаки нахмурился: — А дальше начался бред. Он буквально за секунду на что-то взъярился... но со мной пытался общаться спокойно. И при этом спрашивал, кто я такой!
— М-да... — озадачился Курама. — А ведь может быть... Наверное...
— А?
— Ну, по логике, — Лис распластался на полу, полуприкрыв глаза. Только хвосты хаотично дёргались, выдавая волнение, — в этом мире, если ты есть, то вполне мог стать другим. Или натворить что-нибудь. Или, наоборот, не сделать того, что надо. Да мало ли причин для родительского гнева?.. Только тогда непонятно, почему он не признаётся, что тебя узнал. Может, у вас были зрители? Играл на публику?..
— Да не было никого! — выкрикнул Узумаки, нервно подскакивая.
— Ну тогда сам думай, — обиженно рыкнул Девятихвостый и раздражённо добавил: — Я тут, вообще, знаешь ли, в изоляции! Откуда мне знать, что к чему, если я даже не вижу, что происходит?!
— А ты не мог бы?.. — повернулся к нему мальчишка.
— В память не полезу! Я, знаешь ли, не специалист! С меня хватит идиота-джинчурики! Буйнопомешанного я что-то не хочу!
— Ну и не надо, — обиделся тот. — Сам справлюсь!
Курама фыркнул.
— И с отцом договорюсь! — распалялся Наруто. — И разберусь тут сам, понятно?! Не лезь!
Кьюби захрюкал, давясь смехом.
Вот сколько он ни соседствовал с этой мелкой бестией, блондин всё не переставал радовать Лиса своим подходом к невозможным, неосуществимым и прочим нереальным вещам. И ведь добивался же своего! Заставляя собой гордиться и невольно уважать... Ну, во всяком случае, целеустремлённость точно уважения стоила.
— Угу, угу, — подлил Хвостатый масла в огонь. Но увидев результат своих трудов — прыгающего на месте и потрясающего кулаками Наруто, — всё же решил сделать доброе дело и направить его энергию в полезное русло: — И техники опять выучишь, ага!
— А вот и выучу!!! — разошёлся парень. — Вот прям сейчас и начну!!!
И, ничтоже сумняшеся, Узумаки поддался на провокацию, позволив всем огорчениям и неясностям отойти на второй план. Ну хоть на время, пока он без сознания.
Тем более, это время можно потратить с толком.
взгляд со стороны
Неторопливо следуя за Намиказе, его Советник и по совместительству лучший друг спешно напрягал мозги, обдумывая ситуацию и так, и эдак.
С мальчиком определённо надо разобраться. Выяснить, откуда растёт этот хвост — и, по возможности безболезненно, оградить Минато от взаимного общения.
Шикаку прекрасно понимал недовольство и возмущение Хокаге, но его нервозность и эмоциональность на грани истерики не нравились Нара категорически. В последний раз в таком раздрае он видел друга после той злополучной ночи, когда Коноха потеряла Кьюби и новорождённого наследника Намиказе. Тогда они едва не лишились и самого Хокаге, и его жены — последней Узумаки, оставшейся в деревне. Конечно, что такое две жизни на фоне огромных потерь в личном составе?.. Но Нара был уверен — Коноха, в том виде, в каком она есть сейчас, без этих двоих не существовала бы. И возможные перспективы выглядели мрачно.
А тогда... Всё, что им было нужно — живой Хокаге. И на фоне смерти Третьего тяжёлое состояние Четвёртого вносило сумятицу в сердца людей.
Но обошлось, Цунаде с Орочимару и половиной госпиталя на подхвате всё же вытащили Жёлтую Молнию Конохи с того света. О том, каково будет очнувшемуся Минато узнать о судьбе Кушины, тогда никто не думал. Не до того было.
И только внезапно потеряв Намиказе почти на сутки и найдя без сознания у постели жены, медики озаботились этим вопросом. Увы, все уверения и объяснения, что Кушина в лечебной коме, не давали результатов. Одного взгляда на серое, осунувшееся, ставшее таким чужим лицо любимой Минато хватило, чтобы понять — она умирает, невзирая на все процедуры и лечение. И Цунаде, за его спиной, мрачно это подтверждала: организм джинчурики был слишком покалечен извлечением Биджу, и держало её на этом свете лишь искусственное жизнеобеспечение.
Это окончательно подкосило блондина. Нет, он не бросил людей и не отказался от жизни — потому молодой шиноби и стал Хокаге, что ему верили, и он никогда не предавал доверия, — но ходила в те дни по деревне не Жёлтая Молния, а её Серая Тень.
А потом на крыльях холодного осеннего ветра в Лист вернулся Джирайя, услышавший о беде из третьих уст. Саннин увидел своего единственного оставшегося ученика и ужаснулся.
Это с его подачи Иноичи провёл Минато в сознание жены. И там нашёл Кушину, уверенную, что сын и муж погибли из-за неё, и полностью потерявшую волю к жизни.
Надо ли говорить, что этой встречи хватило Узумаки, чтобы она осознала всю глубину своей неправоты? Куноичи женским чутьём поняла, что любимого, в том состоянии, в каком он был, одного оставлять нельзя, — и вцепилась зубами в собственную немощь, на одной силе воли возвращая к жизни сдавшийся организм. "Когда пациент хочет жить, медицина бессильна", — устало шутила Цунаде, постаревшая за этот месяц втрое от своего настоящего возраста.
И лишь ещё через месяц пришедшая наконец в сознание Кушина прилюдно оттрепала мужа за холку, сетуя на то, что нынешний Хокаге без неё ни на что не способен. Тогда невольные зрители прятали слёзы, а Минато, впервые со дня трагедии, осторожно и неуверенно, но всё же смог улыбнуться.
Они долго оправлялись от этих травм — и деревня, и её жители. Прошло почти два года, когда в семье Намиказе опять случилось пополнение. Первое время счастливый отец на потеху всей деревне шарахался от младенца, как от бомбы Биджу. Потом привык. Привыкла и Коноха к виду жутко довольного Хокаге, решающего все дела с блондинистым свёртком на руках. А что делать, если стоило отцу отойти от дочери, как та, оправдывая данное имя, с яростью дикого зверя[3] оповещала о своём недовольстве всю округу?..
Прошёл ещё год, и блондинистый свёрток сменился аловолосым. Сын, в отличие от старшей сестры, скандалить не любил и чрезмерных требований не выставлял, зато оказался забавным и общительным, и в особняке Намиказе вновь засияли задорные улыбки и зазвучал смех... И Шикаку не боялся ошибиться, сказав, что радовалась за молодую семью вся деревня.
