Ей не нужно ничьё внимание! Объявив себе так, Тора даже смогла порадоваться, что мать опять на миссии, а надоедливую мелочь взяла с собой Микото-сан. Хотя и грыз червячок сомнения и зависти — а вдруг Айдо был там, в шествии, вместе с Учихами?! — но она лишь похвалила себя, что смогла побороть искушение и не унизилась до просьб взять с ними и её.
Вместо этого девочка дождалась начала конкурсов и принялась отрываться по полной. Но и тут запал быстро прошёл — она никак не могла себя заставить радоваться выигрышам, хотя вроде бы и знала, что честно их заслужила. А когда пару внезапных поражений её сверстники встретили свистом и улюлюканьем, юная шиноби окончательно поняла, что праздники — это не для неё, и решительно направилась в сторону от толпы. Погулять по деревне, пока, в кои-то веки, на улицах, уже освещённых фонарями, практически нет ни души.
Тут-то её и подкараулили. Кичиро и Маёко, почти не скрываясь, пошли следом, изображая увлечённость пустой болтовнёй. А она, захваченная упадническими мыслями этого вечера, даже не сразу поняла, что происходит.
А когда поняла, лишь усмехнулась — "команда" дозрела. Рановато правда как-то, у неё ещё пара провокаций была задумана, ну да ладно. Лишь бы всё сработало. Раньше и легче?.. Вот и чудно! Хоть что-то хорошее этим вечером должно же быть!
Словно не замечая преследования, она свернула в узкий переулок, направившись как бы в сторону дома. Парочка позади заволновалась, что жертва уходит, и принялась быстро её нагонять.
— Что же ты так быстро сбежала, Торочка? — ласково окликнула её Маёко, когда девочка, якобы только их заметив, оглянулась. — Не понравились овации в свою честь?.. Наша Принцесса боится публики?! Или опять опозориться на глазах у всех, не так взяв сюрикен?..
И они ядовито расхохотались.
Намиказе замерла, руки сами потянулись к подсумкам. Каких усилий стоило себя остановить — не передать!.. Но ей надо показать слабость. Дать им видимость преимущества. Тогда эти недошиноби осмелеют и рискнут напасть... Терпеть! Надо вытерпеть!.. Иначе весь замысел коту под хвост!
И она чуть попятилась, опуская долу вспыхнувший яростью взгляд.
— Ооо!.. — это подал голос Кичиро, приближаясь лёгким, стелящимся шагом. Хьюга, и этим всё сказано. — Я понял!.. Она боится, что её увидит Хокаге! Что ему опять придётся краснеть за её выпендрёж, и ей за это влетит!.. Или, может, ты просто боишься папочку, мелкая?
— Я не мелкая! — выдавила она, отступая ещё на шаг. Постаралась сказать слишком тихо и слишком быстро, и ребята это заметили.
— Так она и вправду боится! — заржал мальчишка. — Маё, — он оглянулся на Учиху, — она, похоже, боится даже нас!
Брюнетка торжествующе заулыбалась:
— А кохаи говорили, что её ничто не берёт... Так ты только со слабыми смелая, да, Торочка?..
— Сами-то сильные, что ли? — не удержалась девочка и подлила масла в огонь: — Недо-Учиха, так и не пробудившая Шаринган, и недо-Хьюга — с самым слабым додзюцу в клане!
И она фыркнула, словно бы нерешительно остановившись.
— Ах ты! — метнулась вперёд "сокомандница", замахиваясь ладонью.
Тора в последний момент чуть отклонилась, и Учиха, скорее следуя воспитанному инстинкту, чем желая навредить, провалилась вперёд, локтем вмазав ей в скулу.
Больно-то как!.. Намиказе с трудом удержалась на ногах, отшатнувшись к стене.
В руке сам собой оказался кунай, и она резко крутнулась на одной ноге, пробивая коленом второй в спину продолжающей движение Маёко.
Учиха тонко вскрикнула, спотыкаясь. Этого Кичиро уже не выдержал.
— Ах ты дрянь! — завопил он и, блокировав её следующий пинок, встал между девочками. Руки уже светились чакрой, ярость была в каждом движении, и пару доставших Намиказе ударов мальчик явно списал на своё мастерство.
А Торе только это и было надо. Теперь, если она права в своём предположении, скоро тут будут громы и молнии в виде родного папочки. А даже если нет — ушибы и выбитые тенкецу, как говорится, "на лицо", так что претензий к ней в любом случае быть не должно... Наконец она избавится от этой надоевшей обузы, в лице очередной навязанной команды!
Два шиноби, точно тени, промелькнули в полумраке ночных крыш. Когда сопровождающий смог махнуть рукой, указав на переулок, Минато мгновенно вырвался вперёд, оказавшись на месте на десяток секунд раньше. Впрочем, за эти секунды ничего особо не изменилось.
В узком переулке между домами, над которым с обоих сторон нависали вторые этажи зданий и скаты крыш, оставив для лунного света лишь малую полосу земли, возились трое ребят.
Ну, как возились — дрались. Вполне себе профессионально, демонстрируя преимущества и недостатки разных стилей тайдзюцу. Причём двое умело подстраховывали друг друга, подхватывая и продолжая атаки и обманные манёвры, а третий, вернее, третья — Тора, весьма ловко и даже как-то легко уходила от большинства ударов. Частично ей в этом помогала и темнота, скрадывая движения.
В душе даже проклюнулась гордость за её умения, но в этот момент его догнал "опекающий" дочь АНБУ, и Минато резко себя оборвал. О гордости он и потом может подумать.
Шагнув с крыши, Хокаге нарочито громко приземлился в переулке и грозно спросил:
— Ну и что здесь происходит?!
Дети замерли. Двое, в которых он опознал нынешних напарников Торы по команде, мгновенно отпрыгнули в сторону и виновато опустили глаза.
— Хокаге-сама! — выдохнули хором. — Мы не!..
Он оборвал их движением руки:
— С вами я потом разберусь. Марш по домам. Праздник окончен.
— Хай, — расстроенно ответили мальчик с девочкой и поплелись в сторону своих кварталов.
Их показное раскаяние не особо-то обмануло Минато, но гораздо больше его сейчас напрягало скрытое торжество, проскальзывающее в движениях и позе дочери.
Победила, значит, да?.. Добилась своего?..
Ну, держись! Видит Рикудо, он до этого доводить не хотел!
— И что ты скажешь в своё оправдание? — проронил Хокаге, едва они остались вдвоём.
— Это не я пошла на конфликт! — отрепетированно выдала дочь, вздёрнув подбородок. Длинные, папиного цвета волосы, заплетённые в высокую косу, стегнули по спине, вторя резкому движению.
— А мне не важно, — угрожающе-спокойно возразил Минато. — Я знаю первопричину. И у нас с тобой была договорённость — ещё одна свара в команде, и ты сидишь дома до следующего выпуска.
— Но, пап! — девочка на секунду дала слабину, глаза неверяще распахнулись. — Это же не я напала! Я не могу... Мне же тренироваться надо!
— Зачем? — возразил Намиказе-старший. — Я снимаю тебя с экзамена на чунина. Ты с напарниками-то ужиться не можешь, какой из тебя командир?
— Но... — для девочки, кажется, весь мир перевернулся и пошёл гулять вверх ногами. Однако замешательство длилось недолго, глаза вспыхнули и упрямо засверкали: — Ты не посмеешь! Я лучшая из выпуска!
— Считай, уже сделал, — кивнул мужчина. — А теперь — марш домой. Никаких праздников. Я запрещаю тебе выходить из комнаты! И советую потратить это время с пользой, обдумав своё поведение!
И он кивнул головой "на выход".
Уничижительно фыркнув, вечная головная боль Хокаге развернулась и гордой поступью отправилась отбывать наказание. К её чести, сомневаться в том, что девочка выполнит распоряжение, не приходилось — слушаться старших она умела, хоть и не любила.
Минато проводил её суровым взглядом и устало вздохнул, стоило дочери скрыться за поворотом. Вот в кого она такая? Упрямая. Некоммуникабельная. Не считающаяся с окружающими...
— Уж!
— Да, Хокаге-сама? — материализовался перед ним, стоя на одном колене, давешний АНБУ.
— Продолжать миссию нет смысла — в ближайшие дни Тора под домашним арестом. Проводи её и можешь быть свободен. Документы только занеси — выполнение в полном объёме я тебе сам подпишу... Хороших праздников, Курокава-сан.
— Хороших праздников, Намиказе-сама, — эхом откликнулся шиноби и метнулся догонять подопечную.
Да уж. Хороших. Просто на редкость...
Приближаясь к центру сегодняшней жизни деревни, Минато постепенно тормозил столь решительный поначалу шаг.
Как это обычно бывает при общении с дочерью, едва ситуация стала прошлым, как навалились сомнения, сожаления и неуверенность. Так ли надо было повести разговор?.. А ведь он хотел спросить совсем другое, но едва она вскинула непокорный взгляд...
И почему он решил, что получив в команду ребят постарше и посильнее, его неугомонное белобрысое чудо сочтёт это достаточным для себя и успокоится?
А вот и нет — ей, как и прежде, требуется быть одной, единственной, сильнейшей, и самой себе командиршей. Желательно без единой души вокруг. Ах да, и расенгана в таком возрасте ей уже мало... Хотя даже его она не смогла до конца освоить.
Раздражённо фыркнув, Минато грустно опустил плечи.
С кем-то общаться расхотелось окончательно. А ведь нужно предупредить сенсея, и извиниться, и разобраться...
Кушина, ну почему, когда ты так нужна, тебя нет рядом?.. И ведь сам отправил. На миссию. Аж на три недели... Любимая, что бы ты сейчас сказала? Я прав?..
Мужчина бесплотной тенью скользнул в толпу гуляющих. Куда-либо идти, кого-либо высматривать — совершенно не было сил. Может, отложить это дело до утра?..
— Вы кого-то ищете, Минато?.. — глубокий голос немолодой женщины прервал приступ его нерешительности. Чуть дёрнув в досаде краешками губ, он развернулся.
— Вы как всегда неподражаемо проницательны, Акеми-сан... Как Вы узнали?
— Возможно, мне подсказало поведение двух юных оболтусов, так решительно ушедших с праздника, — печально обронила она. И повернулась, прошивая расступающуюся толпу, точно киль корабля, рассекающий океанские волны.
Не следовать за этой женщиной, а уж тем более — не вслушиваться в её смягчённое интонациями контральто, казалось просто невыполнимым. Минато примерил на себя роль воздушного змея в умелых руках... и послушно пристроился в кильватер.
Из пустого в порожнее переливая ничего не значащие фразы, создавая видимость разговора, отрезающую их от внимания окружающих надёжнее, чем все стены и барьеры вместе взятые, сенсей восемнадцатой команды плавно привела его на задворки одной из конкурсных площадок. В полумраке шелестящей листвы её вздох прозвучал, точно порыв усталого ветра.
— Прости, Минато, но в этот раз я отступлюсь, — голос был всё так же мягок, но глаза сверкали открыто, спокойно и уверенно. В своём решении куноичи была уверена, как никогда.
Взгляд Хокаге, бывший до этой фразы устало-грустным, мгновенно налился пронзительно-острой синевой.
— Почему? — чересчур настойчивый интерес в голосе скрыть не удалось.
Женщина кивнула ему на подмостки, предлагая присесть. Губы дрогнули в намёке на улыбку:
— Ничего фатального. Просто ей нужна совсем не моя помощь.
— А чья? — напряжение в воздухе чуть спало — словно рядом ослабили тетиву боевого лука — но не ушло окончательно, грозя вернуться после любого неосторожного слова.
Сенсей это прекрасно ощутила и невольно взяла паузу, и, пока она подбирала слова, Минато успел вернуть себе если не положенное самообладание, то, по крайней мере, некоторую рассудочность.
Всё-таки, не зря он поручил дочь заботам этой женщины. Да, её клан в Конохе всего третий год. Да, он сам общался с его представителями лишь поверхностно... Но Акеми-сан уже успела прославиться как непревзойдённый специалист по воспитанию детей. В родном клане её зовут сенсеем все, кому не стукнуло полувека... Интересно, а глава, Хикари-доно? Он же, кажется, её племянник, и ему всего лишь около сорока?..
Наконец куноичи ответила. Минато слушал внимательно, дословно запоминая, дабы позже ещё раз обдумать сказанное.
— У Торы чрезвычайно узкое поле зрения. Она не видит окружающих событий. Не замечает людей. Не воспринимает окружающее, как будто его нет, а есть только то, что нужно ей... Она не любит, когда её учат. Не любит слушать — в том числе, старших по званию или опыту. Не любит слушаться — считает, что сама знает лучше, как многие в её возрасте... Но слушается. И формально слушает, хотя и не пытается учиться. Почему?.. Потому что у неё нет желания идти против системы. Она не бунтует, чтобы бунтовать. Она даже не возражает, молча повинуясь, ибо считает любые переговоры лишней тратой усилий. Опять же — почему?..
Сенсей решительно и твёрдо поймала взгляд Минато. Мало кто мог долго и уверенно смотреть в его голубые омуты, полные внутреннего спокойствия и силы. Акеми-сан смогла, и, видимо, сумела найти там так нужные ей ответы. Лишь после этого она смягчилась и отвела глаза. Но Минато не счёл это достойным внимания — только дрогнула вопросительно светлая бровь, выдавая нетерпение и целеустремлённость.
— Потому что ей безразличны суждения окружающих. Что они о ней думают, почему они поступают так, а не иначе — всё это её не интересует. В принципе. Ей не нужна команда — она не идёт с ними на контакт даже во время совместных тренировок, и поражения не поколебали её позиции. Она всегда рассчитывает только на себя. И старается сама себя обеспечить — силой, делом, вниманием. Силой, чтобы быть способной сделать всё в одиночку. Делом, какое она сама посчитает нужным. Вниманием — того единственного человека во всей деревне, который ей небезразличен. На которого она смотрит. Которого она боготворит и в которого верит...
Мужчина невольно нахмурился. Акеми-сан, вновь не отрывая от него глаз, нарочито мягко и спокойно договорила:
— Это ты, Минато. Ей важен только ты. Родители-шиноби часто становятся кумирами для своих детей, но обычно эта привязка проходит ко времени выпуска из академии... Тора же... За время обучения она удостоверилась в том, что её знания превосходят всех на голову. О том, что это неправда, не мне тебе объяснять. Просто ваша фамильная скорость вкупе с её талантом в тайдзюцу дала ей мощный рычаг для проявления превосходства... Пока остальные не научились делать то же с помощью чакры, — она едва заметно фыркнула, походя развеивая опять ставшую слишком напряжённой атмосферу. И продолжила уже спокойнее, не давя, а лишь подводя к мысли:
