Легенда о Солнце: Переплетение дорог

— Талиса, если отец меня убьет, то я не прощу тебя никогда! — запыхавшись от бега, кинула сестре Лима, одновременно показывая на небольшую нишу в библиотеке, где можно было спрятаться.

— Знаешь, мне тогда уже будет все равно, — залезая за ней в нишу, попыталась улыбнуться Талиса.

— Бу! — состроила гримасу первая промэя. — И почему я такая глупая? Зачем согласилась тебе помогать?

— Действительно, зачем?

Лима не поверила услышанному и ошеломленно уставилась на сестру:

— Что?

Некоторое время Талиса молчала, а затем подняла виноватый взгляд на Лиму:

— Есть небольшая проблема...

— Какая еще может быть проблема, когда отец готов разорвать нас на крохотные лучики?!

— Понимаешь... в общем...

— Ну!

— Кажется, мне нравится Нарис.

Лима замерла, даже не дышала, и лишь недоверчиво смотрела на сестру. Но вот она сделала свистящий вдох и медленно поводила маленькой ладошкой перед глазами Талисы, словно проверяя не обезумела ли та:

— Тали, с тобой все хорошо?

— Очень смешно, — надула губы Талиса. — Нравится он мне! Мама была права... И что нам теперь делать?

— Не смотри на меня. Я не собираюсь ничего делать. К тому же, что тут можно сделать? Уже все сделалось.

— Лим, — жалостливо прошептала девушка.

— Талиса, не дави на меня. Я не буду тебе помогать!

— Лима...

— Я же сказала, что не буду!

— Лима!

— Но что я могу сделать? Теперь возврата нет. Мы уже натворили дел. Единственная надежда на отца. Если он воспротивится и принудит тебя к этому браку...

— Он не будет этого делать, — ответил холодный голос Мэйрута и сестры испуганно вжали головы в плечи.

Осознав, что уже поздно прятаться, сестры выбрались из своего укрытия и предстали на грозны очи Солнца и насмешливо-грустные астрии.

— Отец... я... — попыталась найти слова для оправдания Талиса, но в этот миг ее прервал Мэйрут:

— Ну как, Талиса, добилась, чего желала?

— Но ведь...

— Что, ведь?

Талиса поняла, что объяснять бессмысленно, да и что она могла сказать:

— Да, добилась, — потупив взгляд, пробормотала промэя.

— Мэйрут, может...

— Нет, дорогая, — мягко, но твердо остановил любимую супругу валс. — Мы попытались, но Талиса не захотела считаться с нашим мнение и теперь пусть вынесет урок. В день полной Луны состоится праздничный ужин в честь помолвки Нариса и Альсии. Попрошу вас присутствовать на этом радостном событии.

Талиса обиженно ахнула, но промолчала, Лима же не последовала ее примеру:

— Но, отец, зачем ты так? Она ведь знает, что ошиблась и теперь сожалеет о содеянном!

— А ты сожалеешь? Ведь это твои выдумки! Талиса никогда бы не догадалась использовать Альсию, — нахмурился Солнце, а девушка виновато прикусила губу. — Талиса будет наказана тем, что получит желанную прежде свободу, тебя же ждет отдельное наказание. Поговорим об этом на следующей неделе, — с этими словами Мэйрут покинул библиотеку.

— Ну и вредный он! — рассердилась Лима и забралась в широкое кресло, поджав под себя слегка вздрагивающие ноги.

— Удовлетворены, дорогие? — пусть слова и прозвучали едко, на лице Салии-Лирсы возникла сочувствующая улыбка.

Талиса приблизилась к маме и несколько нерешительно обняла хрупкие плечи той. Астрия ответила любящим объятием и промэя облегченно улыбнулась.

— Прости, что не послушалась. Но ведь я не могла знать, что он будет таким...

— Каким? — пробубнила что-то обдумывающая Лима.

— Таким... — Талиса запнулась, не зная какими словами описать свои чувства. — Таким...

Лима бросила на сестру сердитый взгляд:

— Тали, пожалуйста, только не говори, что ты превратилась в одну из тех влюбленных дурочек, что и слова вымолвить не могут, не покрывшись румянцем, и ходят вечно с глупой мечтательной улыбочкой... Фи!

— Лима! — шикнула на дочь астрия Салия-Лирса.

— А что? Она даже не может ответить, какой он! Конечно, симпатичный. Не смотри на меня так! Ладно, красавчик! Очень красивый! И глаза просто незабываемые!

Талиса недовольно уставилась на сестру, астрия насмешливо хмыкнула. Лима вскинула руки:

— Опять! Теперь, что уже перегнула? Не волнуйтесь, я не собираюсь в него влюбляться, — и тише добавила: — Я вообще не собираюсь этого делать.

— Думаю, это случится даже скорее, чем ты можешь предположить, — серьезно проговорила Вечерняя Звезда.

— Не обольщайтесь. Этого не случит... Подожди, мама, вы с отцом не задумали и для меня подобный сюрприз?

— Нет, можешь не переживать. Ты еще слишком мала для замужества.

Лима была возмущена до глубины души:

— Как это мала? Мы ведь с Талисой близнецы! Она готова! А я нет?

Сестра и мама понимающе переглянулись.

— Ты еще разумом мала для такого, — пояснила свою мысль Салия-Лирса.

— Мама, я надеюсь, это не означает, что я глупая?

— Разумеется, нет, сестричка. Мама говорит совсем о другом. Когда-то ты это поймешь.

— Все, не хочу об этом говорить! Пойму — не пойму! Мне и так хорошо. Странно только, что ты, Талиса, так быстро стала умудренной и сведущей, будто не сама еще несколько часов назад пыталась избежать подобного исхода. Да, любовь опасная штука, так быстро все меняет.

Сестра ничего не ответила, но этого и не нужно было, достаточно ее раскрасневшихся щек.

— И, вообще-то, ты собиралась объяснить, чем это необычен этот Нарис, что ты тут же влюбилась в него, — напомнила Лима, незаметно подмигнув астрии.

Талиса подошла к одной из высоких колон-стеллажей, на спиральных полках которой располагались старинные книги, и задумчиво провела пальчиком по кожаным переплетам.

— Я даже не знаю, как правильно ответить. Но он именно тот.

— О-у, — таинственно протянула ее близняшка, качая головой, — сильно сказано. Я прониклась.

Талиса фыркнула и добавила:

— Тот, о ком я мечтала с детства. Моя судьба.

— И ты это поняла всего лишь за те две секунды, что вы с наследником смотрели друг на друга? — нахмурилась Лима, думая о том, что сестра, должно быть, стукнулась о деревянный выступ, когда забиралась в нишу.

— Именно.

Лима отмахнулась от слов сестры, словно от лепета ребенка и посмотрела на астрию:

— И что нам теперь делать?

— Не знаю, милая. По пути сюда, я попыталась переубедить вашего отца, но он тверд в решении. Так что теперь все зависит только от вас.

Лима надула губы и вскочила с кресла:

— Скажешь тоже! Что мы можем сделать?

— Не знаю, доченька. Простите, девочки, но отец ждет меня, я говорила, что задержусь всего на пять минут.

— Мам, ну подскажи...

— Попробуйте переиграть все наоборот. Иного пути я не вижу.

Девушка еще долго сверлила задумчивым взглядом закрывшуюся за мамой дверь, в то время как Талиса, что-то шепча себе под нос, ходила от одной колонны к другой.

— Наверное, нужно смириться, — наконец выдала Талиса, на третьем круге остановившись возле вновь усевшейся в кресло сестры. — Мы и так натворили с тобой дел. Настала очередь просто смириться и позволить судьбе повелевать нашими жизнями.

Лима посмотрела на промэю, словно у той на голове выросли рога и после минутного молчания, вскрикнула:

— Талиса, не пугай меня! Как смириться? Мы должны что-то сделать. Отец еще увидит, на что я способна. Наказание он придумал! Посмотрим еще, кто из нас выиграет в этом негласном сражении.

— Но что мы можем изменить? Это конец. Отец все решил.

— Ты ведь слышала, что мама сказала! Переиграть все наоборот! Нам снова нужна Альсия! Именно она должна нас спасти...

— Сбылась мечта Альсии, и ты думаешь, что она вот так просто откажется от нее?

— Не так просто, — задумчиво прикусила губу Лима. — Мы должны подтолкнуть ее к этому.

— Подтолкнуть?

— Именно. Так... у нас осталось три дня. Ничего за это время я что-то придумаю. Не волнуйся, Тали, получишь ты своего Нариса... Или я буду не я!

Сестра, погруженная в свои мысли, не увидела, как на лице Талисы промелькнула хитрая улыбка, ведь девушка умышленно разыгрывала перед сестрой эдакую покорность, зная, что смирение всегда действует на Лиму совершенно противоположно.

Радость Талисы прервал чей-то громогласный женский крик, за которым последовала ругань, вперемешку с плачем.

Забывшие о своих заботах, сестры выскочили из библиотеки, желая поскорее узнать, что же случилось. Долго ждать им не пришлось, ведь на следующем повороте в Лиму влетела раскрасневшаяся Хилария, дочь Азры.

— Ай! — взвыла Лима, распластавшись на полу, на которую сверху еще и приземлилась Хилария.

— Что случилось, Рия? — спросила Талиса, помогая сестрам подняться и одновременно не позволяя близняшке отплатить Хиларии тумаками за свое падение. — Кто это кричал?

Промэя с опаской косясь на Лиму, перевела веселый взгляд на Талису и, захлебываясь от гордости, что именно она первая преподнесет эту потрясающую новость, выдала:

— Риса кричала! Девчонки, представляете, Дарна сбежала с садовником!

— Не может быть? — изумленно застыла Талиса.

— Может, еще как! — еще больше возгордилась Хилария.

— Вот оно как, — потирая ушибленный локоть, пробормотала Лима. — Значит сбежала? Интересно...

* * *

Поздней ночью, когда небесный дворец давно был окутан пеленой снов, а в его многочисленных коридорах уже отзвучал крик первой супруги Солнца Рисы, утихли тихие пересуды других жен Мэйрута и перешептывания промэй, Талиса вышла в сад. Ей хотелось побыть наедине и осмыслить то, что случилось с ней сегодня, понять, как получилось, что всего один миг, короткая встреча с Нарисом, изменила ее жизнь.

Да что говорить, промэе просто не спалось... Она влюбилась! Одновременно хотелось кричать об этом всему свету и спрятать чувства в самый дальний уголочек сердца, чтобы никто не мог их запятнать. Глаза самовольно искали Нариса повсюду, хотя девушка сама же и старалась не встречаться с ним, боясь того, что может принести эта встреча. С недавних пор она не понимала себя. Талиса всегда знала, чего хочет, сейчас же была сама противоречивость. Как можно, одновременно желать встретить Нариса и вздрагивать от каждого шага, в опасении, что он принадлежит валсу? Одновременно мечтать услышать его смех и бояться этого больше всего на свете? Девушка не могла рассказать о своих чувствах Лиме, ведь сестра первая же не поймет ее, а то и посмеется.

Когда сестра-близняшка, придумав по ее мнению чудесный план, отправилась спать, Талиса поспешила в сад, который давно манил спокойствием и тишиной. Здесь она могла разобраться в себе и, что скрывать, порадоваться, ведь, несмотря на то, что ждало впереди, промэя была счастлива. Разумеется, валса опасалась, что ее чувства могут быть безответными, но даже крошечный лучик надежды приносил огромное счастье.

Свет Луны серебрил деревья и фигурные кусты, и Талиса залюбовалась этой дивной красотой, даже боялась шелохнуться, словно могла развеять охвативший ее восторг. Наконец, вдоволь налюбовавшись видами сада, промэя прошла к увитой диким виноградом беседке, где ее никто бы не мог найти или увидеть из дворца, и уселась на мягкую бархатную подушку, которыми были устланы кованые скамейки.

Девушка не знала, сколько она просидела так, чудилось, вечность и все же будто одно мгновение, прежде чем услышала тихий голос, от которого встрепенулось сердце. Талиса никогда еще не слышала голос Нариса, но сразу же узнала его, даже появилось чувство, будто он ей и раньше был знаком. Промэя прикрыла глаза, собираясь с решимостью, а затем подняла глаза на замершего возле нее молодого мужчину.

Нарис смотрел на девушку каким-то странным, но пробирающим до мурашек взглядом, на его губах играла легкая улыбка. Его взгляд не обжигал, а дарил чувство защищенности и удивительной теплоты, и Талисе пришлось тряхнуть головой, чтобы сбросить с себя наваждение. Облизав пересохшие губы, она слегка дрожащим голосом спросила:

— Вы что-то спросили? Простите, я задумалась, потому не расслышала.

Нарис понимающе улыбнулся и сердце промэи дрогнуло:

— Ночь так прекрасна, что невозможно не предаться мечтам.

Талиса ничего не ответила, решив, что лучше промолчать, чем наговорить глупостей. Валс некоторое время задумчиво смотрел на нее, а затем поднял взгляд в небо:

— В такую ночь мечты, словно сети, опутывают сердце. Страшно, если они никогда не исполнятся.

— Неужели все столь безнадежно? — осторожно спросила девушка, со злостью понимая, что невольно надеется, что его мечты связаны с ней.

Нарис не ответил, продолжая вглядываться в небо, и Талиса понуро опустила голову, осознав, как ошиблась.

— Луна сегодня потрясающая, правда?

Девушка, вновь задумавшаяся о своем, не сразу разобрала, о чем говорил валс, но боясь показаться глупой и снова переспрашивать, проследила за его взглядом и ахнула от открывшегося взору чуда. Луна поражала своими чудесными узорами, ее серебряные нити прошивали небо, как плетение вуали, на которой разрастались дивные, волшебные цветы. Цветы с их витыми лепестками напоминали хрупкую надежду, что тлела в сердце Талисы.

— Да, вы правы, — нерешительно улыбнулась промэя.

— Нарис, — подсказал молодой мужчина.

— Нарис, — робко повторила девушка, и ей показалось, будто она впервые произносит его имя, ведь прежде оно отождествляло огорчение, отчаяние, позже нерешительность, сомнение, страх и только теперь что-то необычайно родное и теплое.

— А вы Талиса, не так ли?

Девушка, по неосторожности заглянувшая в его ветреные глаза, поняла, что еще немного, и она утонет в их серебристых глубинах, потому поспешно отвела взгляд.

— Талиса, — попыталась она скрыть неровное дыхание.

— Затерянный в вечности цветок, — медленно, едва слышно прошептал валс и так загадочно глянул на нее, что девушка почувствовала, как на ее щеках разгорается румянец и опустила голову, боясь, что Нарис заметит.

— Удивительно, что вы не спутали меня с Лимой. Нас с ней все путают, мы ведь близнецы, — наигранно беспечно сказала она, одновременно словно бы с большим интересом разглядывая резьбу на подлокотнике скамьи.

— Нет, как я мог? Вы разные. Несомненно, внешнее вас можно спутать, но выражение глаз, жесты, манера речи все другое. Она еще совсем сорванец, вы же...

— Вы уже успели познакомиться с моей сестрой, — поспешила прервать его девушка, боясь услышать слова валса, — раз смогли уличить разницу?

— О, я никогда не забуду этой встречи, — засмеялся Нарис, и Талиса едва сдержала восхищенную улыбку. — Не могу знать, чем я так прогневил вашу сестру, но, когда мы столкнулись в коридоре, она окинула меня презрительным взглядом, а затем прошептала: 'И почему от тебя столько проблем?!'. Я спросил ее, чем заслужил подобные слова, но ваша сестра лишь фыркнула.

Едва борясь со смехом и одновременно чувствуя вину, Талиса проговорила:

— Прошу вас простить ее за...

Нарис вопросительно вскинул брови, когда она прервалась на полуслове:

— За что?

Талиса потупилась, не зная, что нужно сказать и понуро опустила голову.

— Вы не хотели бы прогуляться? — неожиданно выручил ее наследник Западного Ветра. — Я еще не видел северную часть сада, говорят у вас там удивительная выставка скульптур.