Легенда о Солнце: Переплетение дорог

Пытаясь скрыть смущение, Тамир посмотрел на промэю, но в этот миг, будто подводя итог всему сегодняшнему дню, грянул гром, небо расколола яркая молния, и в мгновение ока хлынул хлесткий дождь. Лима едва успела вскрикнуть, когда молодой маг оттолкнул ее с открытого места под покров широкой листвы каштана и прикрыл своим телом.

Теперь уже пришел черед промэи смущаться, она почувствовала, как щеки окрашиваются румянцем. Тамир занятый тем, что вытаскивал из заплечного мешка свой плащ, взглянул на девушку и, осознав, что слишком заботливо прижимает ее к себе, отскочил на добрый метр. На короткий миг его глаза будто бы виновато потупились, но вот вновь нахмурились, и он несколько грубовато протянул ей плащ:

— На, одень, а то еще получишь каплей по носу.

Лима уже собралась достойно ему ответить, но следующий вопрос поставил ее в тупик:

— Идти ты хотя бы сможешь или нам теперь придется ждать, когда закончится дождь, а потом еще и все высохнет? Думаю, тогда дня через два мы доберемся до учителя... И сразу предупреждаю нести я тебя не собираюсь!

— Очень нужно...

— Да? Ну, тогда я пошел, — развернулся Тамир и пошлепал вперед, разбрызгивая воду. Лима с ужасом осознала, что вскоре образовавшаяся от дождя шумная река доберется и до нее:

— Подожди!.. Пожалуйста...

* * *

Тамир, Огненная и Лима, укутанная точно коконом в десяток заклинаний, верхом на сердито скрипящем зубами лосе, на свою беду пробегавшем мимо промэи и мага, нашли учителя и Олениху возле жарко-пылающего костра в кругу одного из двенадцати каменных изваяний, давших лесу название. Широкий каменный круг украшала высокая гибкая и струящаяся фигура одной из древних богинь-властительниц старого мира. Это была Литасса — богиня водной стихии.

'Очень радостно, — обиженно глянула на Литассу, одного из своих наибольших врагов, промэя. — Вздумала убить меня сегодня за то, что Солнце с Луной когда-то изгнали вас с сестрами из нашего мира?'

Неловко, да притом еще при помощи Тамира и под насмешливым взором Литассы, Лима переползла с пыхтящего лося, нервно постукивающего копытом, на каменный круг и бросилась к костру. Со счастливым мурлыканьем, она опустила дрожащие ладони прямо в огонь, набираясь сил у своего далекого родственника.

Недалеко от огня прилегла Огненная, жмуря глаза от непривычно яркого света пламени. Лось, поклонившись усмехающейся узари и бросив ненавидящий взгляд по очереди на Лиму и Тамира, ускакал в дождливый вечер.

— Ну что ж, кажется и сегодня нам не исполнить намеченное, — весело проговорил маг Сунар и, увидев побледневшее лицо Лимы, только теперь понявшей, что еще один день приблизил ее к Солнцевой ночи и отдалил от Талисы, поспешил заверить: — Нет, нет, не переживай девочка, Олениха окажет нам благородную помощь.

— Маг, не преувеличивайте, — отмахнулась узари. — В моем лесу обитает табун ветреных арлитов, они вмиг донесут вас до Синей ведьмы... вернее, Калинового треугольника. Простите, но я не пущу арлитов дальше, от треугольника вам не больше часа пешего пути, а для моих арлитов этот час может стоить свободы. Я наслышана о жадности Синей ведьмы и не могу рисковать жизнью этих чудесных созданий.

Лима подняла на узари благодарные глаза:

— Вы необычайно добры, милая Олениха, я никогда этого не забуду.

Узари озорно улыбнулась, вновь став беспечной девушкой, и обратилась к Тамиру, занятому высушиванием насквозь промокшего мешка:

— Наслышаны о ваших свершениях, молодой маг, и хочу принести извинения, что несколько иронично отнеслась к вашим талантам.

Тамир сразу же гордо распрямил плечи и величаво прищурил глаза, что вызвало тихие смешки у старого мага и Лимы. Тогда юноша сердито поджал губы, но ничего не сказал, видимо, побоялся заслужить еще большую 'оплеуху' от своего учителя.

Олениха сделала вид, что ничего не заметила и продолжила:

— Я и представить не могла, что вы тот самый маг, которого вот уже долгие семь лет ждала, лишившаяся своей души, Верная Алта.

— Чувствую себя виноватым перед ней, хотя это и не моя вина, что я еще не был готов вить свой посох.

— Она знала это, Тамир, и именно потому ждала.

Сунар тяжело опираясь на свой посох, поднялся на ноги и подошел к ученику:

— Ты молодец, Тамир. Я горжусь тобой.

Глаза ученика удивленно округлились, он что-то промычал, путаясь в словах, но тут же взял себя в руки, вспомнив, что рядом находятся Лима и Олениха, и сжал худощавую ладонь старого мага:

— Я так ждал этого, учитель... что вы... кхм... будете гордиться мной... кхм... Спасибо. Не будь вас, я так бы и прозябал в той грязной корчме, пока не дождался бы гвардейцев короля. Я рад, что вы встретились на моем пути.

Морщинистые щеки Сунара дрогнули в улыбке, и он ласково прошептал:

— Мальчишка.

Заиграла тихая и необычайно прекрасная музыка и, обернувшись на Олениху, все увидели, что в ее руках возник небольшой музыкальный инструмент: десять серебряных струн, усеянных крошечными колокольчиками, были натянуты на десять веточек, расходящихся из одной материнской ветки. Тонкие, красивые пальцы узари медленно перебирали струны каласа, рождая на свет удивительную музыку.

— Отпразднуем этот чудесный вечер. И не строй такую смешную мордашку Лима, для моего леса дождь это тоже великий праздник, моим братьям и сестрам нужна вода, в ней, как и в свете Солнца, их жизнь.

— Угу, — недовольно кивнула девушка, недовольствуя, что ее древнему врагу оказаны такие почести. Хотя!.. Жизнь прекрасна, почему бы лишний раз этому не порадоваться? Пусть даже в честь дождя, а если нет, тогда в честь своего спасения и хмурого лося. — Вообще, я не против.

Олениха удовлетворенно кивнула и тихо запела песню дождя. Эти звуки не были словами, потому Лима не могла понять, о чем узари поет, хотя одновременно каким-то образом все понимала. Звуки, слетающие с губ Оленихи, были похожи на мелодичный перезвон капель по листве, но все же более мягкий, смешанный с пением колокольчиков каласа и будто бы нежным щебетанием соловья. Она пела о жизни, которая наполняла каждую капельку дождя, любви и силе, что те дарили всем создания Каменного леса. В песне была колкая прохлада, приятная свежесть и поразительная сила.

— Станцуйте, — вдруг услышала промэя голос узари и удивленно посмотрела на нее, не понимая, к кому та обращается. С ужасом осознала, что слова предназначались ей и... Тамиру? Ну, нет!

— Что? — наигранно беспечно переспросила.

— Станцуйте с Тамиром. Мелодия так прекрасна, что мы должны отплатить ей танцем.

Лима со страхом посмотрела на молодого мага и увидела, что он смотрит на нее таким взглядом, словно ему предложили потанцевать не с девушкой, а с какой-то противной лягушкой. Хотя, кажется, что и с лягушкой он потанцевал бы с большей радостью.

— Нет, — одновременно вместе ответили они.

— Может лучше вы? — вымученно предложила узари Лима.

— А кто же будет тогда играть? Калас это инструмент лесных узари, больше никто не может управлять его силой.

— Тогда может вы потанцуете со мной? — улыбнулась старому магу промэя, но была страшно разочарована, услышав отказ:

— Нет, дорогая, я уже слишком стар для такого. А вот вы с Тамиром составите прекрасную пару. Порадуйте старика, дети, в моей жизни осталось так мало предлогов для радости.

Лима вздохнула. Старый маг не оставил ей возможности отказаться и девушка, боясь смотреть на Тамира, вышла в центр круга. Но подлый мальчишка не спешил присоединяться к ней, ехидно поглядывая со своего места. Неужели он так поступит? Но нет, медленно молодой маг поднялся и, умышленно подождав еще несколько долгих мгновений, наконец, подошел к промэе. Сердито следя за ним, Лима успела заметить заговорщицкие перемигивания Оленихи и старика и еще больше разозлилась.

— Не злись, если вдруг оттопчу тебе ноги, — сквозь зубы прошипела она, подавая Тамиру дрожащую руку.

С насмешливой улыбкой, юноша сжал ее ладонь в своей неожиданно тоже дрожащей ладони, а вторую немного неуверенно опустил на талию девушки.

— Я не умею танцевать, — честно признался он, — потому скорее это я оттопчу твои, — и со смешком наступил на носок ее правой ноги.

— Задавака, — и с улыбкой топнула по обеим ногам, наблюдая приступ боли, отобразившийся на его хитром лице. — Вредный задавака.

Но в эту минуту заиграла дивная музыка каласа. Создавалось впечатление, что это сама магия срывается с серебристых струн инструмента и, поигрывая колокольчиками, пронизывает мир сиянием. Музыка сплеталась невидимыми цветами, которые вились вокруг Тамира и Лимы в своем танце. Музыка была такой прекрасной, что промэя и молодой маг не заметили, как закружились в танце.

Промэе померещилось, что они парят в облаках, похожие на белых голубей, за которыми она любила наблюдать, будучи солнечным лучом. Тамир поддерживал девушку, не позволяя сорваться вниз, уверенно вел в танце, и казалось, что в его ярко-зеленых глазах (Лима и не замечала прежде, что у него такие красивые глаза) всегда будет сверкать удивительная нежность.

Но вот музыка смолкла, Тамир выпустил ее руку, и Лима смущенно отступила назад. Нежность в его глазах быстро исчезала, уступая место сначала страху, а потом и злости, девушка поспешно отвернулась и наткнулась на отчего-то печальный и сочувствующий взгляд старого мага. Она не совсем понимала, почему он жалеет ее сейчас, да и не хотела понимать, потому, беззаботно улыбнувшись, обратилась к задумчивой узари:

— А можете сыграть что-то быстрое? Дождь так весело выстукивает по листьям, подыграете ему?

Олениха согласно кивнула и заиграла веселую мелодию, а Огненная, словно один из языков пылающего костра, заплясала по каменному кругу, сливаясь в яркую пламенную ленту...

Глава 5

Калиновый треугольник

Лима не в первый раз видела арлитов, но вновь была поражена невиданной красотой этих созданий, творений Северного Ветра Харита, прадеда его теперешнего наследника Роана. Воздушные гривы развивались беспечным, слегка морозным ветром, хвосты, заплетенные в сложные косы, вились смерчем. Сильные мускулистые ноги ступали прямо по воздуху, серебряные глаза поглощали в свою бесконечную пучину, даря ощущение свободы и легкости. Арлиты были достойными детьми своего родителя Харита. Он вложил в них величественность и даже легкую надменность, но последняя не была неприятной, хотя и вызывала благоговение. Их надменность была вполне заслуженной, арлиты действительно являлись одними из самых прекрасных творений этого мира, и потому промэя не могла не улыбаться.

Узари выступила вперед, разрушая дивное мгновение, и потрепала шелковые локоны на гриве переднего скакуна. Арлит удовлетворенно всхрапнул и потерся ветреным носом о ее щеку, вызывая счастливый смех Оленихи.

— Это Шалах, — проговорила она, похлопав арлита по холке. — Он вожак табуна арлитов. Оталия, — перебрала точеными ногами самка, серебристые глаза которой были опушены длинными ресницами. — И Лисарт, — молодой арлит мотнул головой, в знак приветствия.

— Удивительные создания, — в ответ поклонилась промэя и увидела рядом склоненные головы Тамира и мага Сунара. — Благодарю вас, что помогаете нам.

— Ну что ж, не теряйте драгоценных минут, — напомнила о времени Олениха. — Солнце уже вскоре взойдет, так встретьтесь с ним в пути.

Лисарт преклонил перед Лимой колени, позволяя промэе взобраться на свою спину. Девушка, балансируя на одной ноге, перекинула вторую и не слишком грациозно оседлала его. Арлит медленно выровнялся, девушка раскинула руки, поддерживая равновесие, но все равно едва не упала, съехав по гладкому крупу лошади, благо этого никто не заметил.

Оглядевшись, Лима увидела, что Тамир уже с гордым видом сидит на Оталии, держа в руках тонкие кожаные поводья уздечки, каким-то сложным рисунком оплетающей шею и морду арлиты. Огненная нетерпеливо топталась на месте, едва сдерживаясь от того, чтобы не полететь вперед размытой стрелой. Старый маг восседал на Шалахе и у него в руках были такие же поводья, как и у Тамира. Лима уже хотела попросить мага сотворить ей тоже что-то подобное, но в это мгновение заговорила узари:

— Возвращайтесь в Каменный лес, — улыбнулась она своей необыкновенной, задорной девчоночьей улыбкой. — Мы всегда будем ждать столь дорогих гостей.

— Мы никогда не забудем вашей доброты, — ответил старик.

— Благодарю, прекрасная узари.

Лима с удивлением осознала, что этот серьезный голос принадлежит Тамиру и с любопытством посмотрела в его лицо, в поисках подтверждения своим мыслям. Вчерашний день, действительно, повлиял на него? Неужели Тамир повзрослел?

Пока она разглядывала юношу, не заметила, что все не с меньшим любопытством смотрят на нее, в том числе и сам молодой маг. Румянец вспыхнул на ее щеках и Лима сердито нахмурилась. Но, вновь взглянув в лучезарное лицо узари, поняла, что и сама улыбается:

— Благодарю, Олениха, я буду счастлива вернуться в ваш чудесный лес.

Лисарт, видимо восприняв ее слова разрешением к действию, сделал радостный прыжок вперед. Лима, не ожидавшая такой 'подлости' со стороны арлита, судорожно вцепилась в ветреную гриву, но невесомые локоны проскользнули сквозь дрожащие пальчики, и вскоре девушка обнаружила себя уже лежащей на траве. Над головой зазвучал ехидный смех, перекрывающий обеспокоенные голоса узари и мага и, открыв глаза, промэя, разумеется, увидела Тамира.

И как она могла подумать, что этот задавака мог измениться? Голубь? Как же! Вредный, вредный!..

— Индюк! — взвизгнула она и показала Тамиру язык. — И никакой ты не голубь...

— Кто? — брови юноши взлетели.

— ...а самый настоящий индюк! — осознав, что сказала, Лима вновь покраснела и, чтобы как-то защититься, во второй раз показала растерявшемуся Тамиру язык. Увидев же, как он насупился, облегченно вздохнула. Обошлось! Чуть не проговорилась!

— Глупый мальчишка! — вскричал старик, тяжело слезая с арлита. — Вместо того, чтобы смеяться, лучше бы помог девушке. Какой же ты еще ребенок!

— Пусть не подходит ко мне, — испуганно проговорила промэя, но Тамир уже был рядом и одним рывком поднял ее на ноги.

— Прошу, леди.

— Индюк, — вырвала она свою руку из его руки.

— Цапля! — окончательно рассвирепел молодой маг.

— Это я-то цапля?!

— Не я же.

— Конечно, не ты! Ты индюк!

Тихий смех прекратил их пререкания и, обернувших, они увидели старого мага и узари, едва сдерживающихся, чтобы не засмеяться в полный голос.

Лима хотела изобразить обиду, но в этот миг что-то прохладное коснулось ее щеки и виновато всхрапнуло. Это был Лисарт. Взглянув в его серые глаза, девушка улыбнулась и погладила серебристую мордочку:

— Ничего страшного, милый. Я не обиделась. Ты ведь не хотел, я знаю.

Сунар взмахнул посохом, отчего шею и морду арлита оплела кожаная уздечка. На миг в глазах Лисарта возникла обида, но затем смирение. Теперь уже промэя почувствовала себя виноватой.

— Прости, дорогой. Это совсем на короткое время. Тебе не придется долго терпеть.

Арлит будто подмигнул ей своим большим глазом, и во второй раз преклонил перед Лимой колени. Тамир же сердито фыркнул и направился к своей арлите.