Легенда о Солнце: Переплетение дорог

Юноша обнял девушку, заглушая ее рыдания своим плечом:

— Нет, разумеется, нет. Ты не виновата, даже не смей думать об этом.

Лима ничего не ответила, просто не понимая, что чувствует в данную минуту, но это не мешало осознавать свою вину и никакие слова Тамира не могли изменить того, что случилось. Не обратись промэя к ним за помощью, никто бы не пострадал, Огненная не пострадала бы, а Сунар был бы жив и все так же шипел бы на ученика за то, что тот не может справиться с простым заклинанием. Слова проводника вновь звенели в ее ушах, будто он, и правда, проклял Лиму тогда.

Тяжелые думы девушки разрушил едва заметный шелест и Лима с Тамиром вздрогнули, расцепив объятия. Шелест прекратился, но почему-то было страшно сделать даже небольшой шаг. Мерещилось, что за ними кто-то следит, кто-то готовый напасть в любую минуту.

— Что это? — голос девушки звучал хрипло.

Позади кто-то зарычал, и промэя с магом медленно обернулись. Перед ними, припав к земле, будто готовясь к прыжку, застыла рысь. Она была старой и невозможно худой, ребра торчали под тонкой кожей. Но ее видимая слабость не могла обмануть Тамира, голодное животное самый опасный противник.

— Тише, — осторожно прошептал юноша, медленно поднимая руки, чтобы рысь не приняла это за агрессию, и одновременно пытаясь прикрыть собой Лиму.

Рысь обнажила полусгнившие клыки и подступила на шаг. С языка стекали хлопья слюны, а облезлая шерсть на загривке встопорщилась.

— Тише, — облизнув пересохшие губы, повторил молодой маг, пытаясь незаметно вытянуть посох из заплечной сумки.

Зверю это совсем не понравилось. Он рыкнула еще громче, а затем сделал неожиданный бросок. Юноша не успел отреагировать, и короткие лапы ударили его в грудь, легко сбивая с ног.

— Мерзкие людишки! — и вот над Тамиром уже стояла не рысь, а старая женщина, облаченная во что-то напоминающее отрез трухлявой серой ткани, с длинными седыми волосами, в которых терялись осенние листья и полоски меха. На плечах лежала шкура рыси и ее высушенная голова безжизненно покоилась на правой руке.

— Кто вы? — выкрикнула Лима, но затем, видимо, и сама поняла глупость своего вопроса, потому тут же нахмурилась: — Весело, наверное. Это именно то, чего вы и хотели, да?

Узари сверкнула серым взглядом, но ничего не ответила, только губы искривила в брезгливой усмешке.

— Вы ведь рады его смерти, не так ли? — вновь не смолчала промэя. — Забавное было зрелище?

Женщина зарычала и на миг ее зубы вновь обратились клыками. Прежде, чем Тамир успел даже осознать случившееся, она бросилась на Лиму и вцепилась ей в горло когтями.

— Глупая девчонка! Будешь продолжать в том же духе, отдам вас в руки Чершу, — узари оттолкнула промэю, и та, не удержавшись на ногах, распласталась на спине.

— Лима, — кинулся к ней Тамир, помогая подняться, и прошептал на ухо: — Не нужно, не делай этого. Здешние узари могут и убить.

— Легко, — кивнула женщина в подтверждение слов юноши, заставив промэю и мага побледнеть. — Никто не просил вас нарушать покой моего леса, вы сами шагнули на путь опасности, и должны отвечать за свои поступки, кто жизнью, кто уроком.

— О каком уроке вы можете говорить? — еще больше разошлась девушка, позабыв о совете молодого мага. — Вы ведь могли спасти его, а вместо этого дали умереть!

— Спасти? — прошипела, женщина, вновь оскалившись. — На нем был знак далриса! Он нес с собой смерть! Я никогда не буду рисковать своими детьми ради человека, да еще столь глупого.

— Не смейте говорить так о нем!

— Что, девчонка, пытаешься перекинуть свою вину на меня? — хохотнула узари, резко меняя свое настроение. — Твоя вина тебя к земле скоро путами прикует, но твои обвинения ничего не изменят, сама ведь знаешь.

Промэя на миг застыла, невольно признавая правоту хранительницы леса, но быстро опомнилась, не желая давать узари шанса. Но Тамир ее опередил.

— Прекратите — встал он между Лимой и Рысью, вновь закрывая собой промэю от возможного гнева. — Мы и не надеялись на вашу помощь. Только дайте нам уйти. Большего нам не нужно.

Хранительница ответила не сразу, лишний раз заставляя их нервничать.

— Именно потому я здесь. Идите за мной и не смейте перечить, если желаете избежать смерти. Мои детки часто голодны, деревьям, травам, земле тоже нужна сила.

Лима судорожно сглотнула и вцепилась в руку Тамира, в то время как старуха обогнула их и побрела вперед между деревьев.

— Да, ваша лиса цела, дарины защитили ее, — донесся сухой голос. — Она уже ждет вас в моей обители.

Девушка не проронила ни слова, только сильнее сжала руку молодого мага, а глаза загорелись надеждой.

— Все будет хорошо, — шепнул Тамир и на миг коснулся ее щеки. — Я обещаю.

Промэя тяжело сглотнула и попыталась улыбнуться, но вышла лишь гримаса печали:

— Так, как было, уже все равно не будет. Он унес с собой частичку меня.

— И мою, — опустил глаза юноша. — Но с нами осталась и его часть. Нужно только верить, и ты почувствуешь его рядом. Думаю, сейчас бы он нахмурил брови и отругал бы нас, что мы ведем себя, как дети. Уверен, мне бы за двоих досталось.

— Чувствую, — усмехнулась она и коснулась того места, где под кожей гулко билось сердца. — Но все равно холодно без него. Очень.

* * *

Чем дальше они заходили в лес, тем более древним и могущественным тот становился. Сильный, будто крепкие стволы тысячелетних дубов, раскидистый, как их кроны, и такой же гордый, себялюбивый, мудрый. Лес давил, пугал, восхищал и отдавался дрожью в ладонях. Казалось, что очень легко вызвать его недовольство, лишь глянуть не так или хрустнуть веточкой под ногами.

Рысь была под стать своему лесу. Она чувствовала его и будто жила в каждой клеточке, каждом листочке, даже в сухой, мертвой травинке. Это было странно и страшно. Прежние узари были частью своих лесов, но такого единения еще никогда путникам не приходилось видеть. Иногда мерещилось, что Рысь даже сливалась с ним, будто ее очертания перетекали в рисунки леса, тесно вплетаясь в его мрачную канву. И тогда Лиму и Тамира охватывал ужас, узари словно игралась с ними, ведь однажды она могла и не вернуться, оставить их в одиночестве среди враждебного леса.

Обитель хранительницы скрывалась в тени старейшего тополя, в сплетении малинника. Казалось, тоненькие веточки перевиты так крепко и густо, что и через месяц не распутать, но как только к ним приблизилась узари, дикий малинник расступился, образовав небольшую арку.

Старая женщина, ничего не сказав, махнула рукой, и маг с промэей нерешительно забрались под полог обители.

— Огненная! — вскрикнула Лима, увидев лису, что примостилась у насыпи из сухой травы. Видимо, узари предпочитала ночевать в зверином обличье.

Огненная тяжко поднялась и тут же рухнула вновь.

— Она совсем слабенькая, — недовольно пробормотала позади узари. — Истратила все свои силы. Ей нужен отдых. И лишь потому я позволю вам дождаться следующего рассвета. Но с первыми лучами Солнца вы должны покинуть мой лес.

— Спасибо, — кивнул молодой маг, а Лима сердито поджала губы, но разумно промолчала.

— Что будем делать дальше? — спросила девушка, когда узари скрылась в предрассветном тумане. — Думаешь, мы сможем найти ритару? Только сейчас я начинаю понимать насколько важен был Сунар, лишь благодаря ему — мы смогли добраться так далеко... а теперь его нет.

Тамир неопределенно повел головой, а после приобнял ее за плечи и прижал к себе:

— У нас все получится. Но сейчас нам лучше всего поспать.

Промэя возмущенно дернула плечом.

— Нужно, Лим. Нам необходимы силы, если хотим исполнить задуманное.

— Хорошо, — как-то неожиданно потерянно и пусто ответила девушка. — Ты прав.

— Бери Огненную и устраивайтесь на лежаке...

— Но... ладно, — резко переменилась Лима, увидев раздражение в глазах юноши. Он и так держался из последних сил, пытался играть в игру, что 'все хорошо', но промэя ведь прекрасно понимала истину. И знала, что должна дать ему время побыть наедине, время для его горя.

Свернувшись клубочком и приобняв лису, Лима притворилась спящей и сквозь прикрытые веки следила за Тамиром.

Юноша долгое время сидел недвижимо, прижав колени к груди и обхватив их руками. Казалось, что он находился рядом и одновременно где-то далеко. Девушка едва сдерживала себя от того, чтобы окликнуть его, только не могла отвести взгляд от напряженно-мрачного лица. Наконец, линия губ разгладилась, и Лима почувствовала, как отлегло от ее сердца. Стало легче. Она поняла, что с Тамиром будет все хорошо.

Лишь немногим позже, промэя позволила себе уснуть.

* * *

Молодой маг подождал еще некоторое время и, удостоверившись, что Лима все-таки уснула, укрыл ее своей мантией и вышел из обители.

Он был уверен, что Рысь сейчас не тронет их с Огненной. Узари никогда не нарушали свои обещания, и не позволят другим, поэтому маг мог быть спокоен.

Тамиру хотелось побыть одному. Он не желал, чтобы промэя чувствовала его слабость и страх. Ему нужно было разобраться в себе, понять, что делать дальше.

Юноша всегда осознавал свою зависимость от учителя и понимал, что не готов идти своей жизнью. Маг никогда не задумывался над тем, что будет, когда он останется один, будто такое было невозможным. Но, как оказалось, все иначе. Теперь в руках Тамира находилась не только его судьба, но и Лимы, Огненной, а возможно и Талисы. Разумеется, он понимал, что вряд ли ему удастся заменить Сунара, но должен был попытаться. Иначе для чего все это, для чего умер учитель?

Узкая тропка вывела юношу к шумному ручью и, напившись вдоволь ледяной воды, Тамир уселся под низкими ветвями клена. Они тихо шелестели, будто напевая песенку, и юноша позволил себе расслабиться. Было удивительно спокойно, словно ничего и не случилось в последние дни, и пустота не обитала теперь в его сердце.

Журчание ручья и шелест листвы успокаивали, и юноша прикрыл глаза. Спать не хотелось, просто немного побыть в этом удивительно-тихом мире. Мерещилось, что лес может защитить от любых опасностей, словно не он сейчас становил наибольшую из них.

Непроизвольно ему вспомнился один из уроков учителя. Тогда Тамир изучал древние символы магии, а именно руны первичной силы. Сунар хмурился, когда мальчик не мог прочитать знак с первого раза, а Тамиру было обидно до злости. Он не понимал, почему учитель так требователен к нему, отчего тогда не отпустит его, раз 'толку от такого мага, как от старой крюки, вместо посоха'. Мальчику было все это скучно, да и не хотелось истратить полжизни на изучение магии. Зачем нужна сила, если из-за нее теряешь свою молодость? Вряд ли, в старости так уж важны эти заклинания, скорей бальзам от ревматизма.

— Глупый и ленивый мальчишка, — бормотал Сунар, наблюдая за растерянным учеником. — Ведь все так просто. Слушай себя, хватит думать о всякой чепухе.

Ученик сердито поджал губы и уткнулся в переплетение рун, которые старый маг разложил перед ним.

— Читай, мальчишка, читай, — пристукнул он посохом, так что искры полетели.

— Орьен в знаке солнечного глаза.

— Ну и ну, — присвистнул Сунар.

— И что тут такого?

— Не понимает ничего! За что мне эта мука?

Тамир сложил руки на груди и надулся:

— Вот и я думаю, зачем?

— Ты еще и думать умеешь?! Читай, я сказал! Друзья они всегда близко.

— Друзья?

В ответ старик только и мог, что вздохнуть:

— Орьен — это друг-змей. Они скользкие гаденыши.

Тамир воззвал к небу, моля его усмирить этого не ясно о чем толкующего старика. Юный маг ничего не мог понять: друзья, солнечный глаза, змей... и зачем ему это?

— Читай! — напомнил о себе Сунар. — Когда тебе будет это нужно, все поймешь!

— А мне будет оно нужно? — усомнился Тамир.

— Мне уж лучше знать! Это не шутки! Уже и закат скоро. Не мешкай! Думаешь, Богини часто бываю столь слабы, что позволяют проникнуть в свои тайны?

Тамир мог только фыркнуть, совершенно не желая знать тайны давно покинувших мир Богинь.

— Две женщины, — брякнул он, увидев знакомую руну. — Обе старые. С глазами у них что-то. Не понятные какие-то... Сильные, правда. Очень. Связывает их что-то, пусть они и далеки друг от друга. И древней силой они переплетены. Глаза одной из них горят золотом.

— А мальчишка не так уж и плох, — улыбнулся Сунар.

Ученик гордо расправил плечи.

— К сожалению, не столь уж и умен, — добавил учитель и хлопнул ученика концом посоха по плечу. — Что возгордился? Столько знаков упустил. Столько секретов. Даже себя не видишь! Плохая история. Правда, кто бы сомневался, что ты всегда найдешь проблем на глупую голову. И меня рядом нет... Странно...

* * *

Лима проснулась спустя несколько часов, отец светил уже в полную силу, но еще не вошел в зенит. Не обнаружив в обители Тамира, промэя насупилась, почувствовав тревогу. Лиса все так же крепко спала рядом и девушка, поднявшись, не потревожила ее.

Промэя не сразу решила, правильно ли искать Тамира, но затем махнула на осторожность.

Найти оказалось легко — ее тоже привлек голосок ручья. Пусть его сила и отдавалась холодом в Лиме, но возвращала к жизни и приводила в чувство.

Заметил ли Тамир ее приближение, девушка не смогла понять, да и маг ничем этого не выдал. Промэя не знала, как правильно себя вести, даже зачем пришла. Она не была способна изменить случившегося, но думала, что, возможно, нужна Тамиру, как он был нужен ей прежде.

Некоторое время, постояв рядом с ним в нерешительности, девушка тихо кашлянула, привлекая внимание, но Тамир никак не отреагировал, даже не пошевелился. Лима обхватила себя руками, не понимая, как должна поступить. Не мешает ли она ему, не разозлит ли?

Но после все же осторожно присела рядом и, когда юноша не возразил, опустила голову ему на плечо. Она просто побудет с ним, вдруг Тамиру станет легче.

* * *

Узари изгнала их из своего леса даже раньше срока. Огненная к вечеру вновь начала ходить, пусть и припадала на переднюю ногу, и старая Рысь тут же сообщила, что троице пора покинуть ее владения. Когда Тамир спросил о Черше, узари только фыркнула в ответ, но все же после добавила:

— Он слишком слаб, чтобы тягаться с моим лесом.

Лима непонимающе глянула на Тамира, видимо, желая спросить, значит ли это, что маг покинул лес и не последует за ними, но юноша только и смог, что пожать плечами. Расспрашивать дальше узари не имело смысла, разве что, разгневать ее.

На улице стояла ночь. Густая и черная. Казалось, кто-то разлил смолу в воздухе, ее вязкий аромат оседал на горле, вызывая кашель. Луны не было видно, словно она даже не взошла этой ночью на небосклон. Лима расстроено понурила голову, со светом тетушки ей было легче, всегда оставалась надежда, что она защитит, пусть промэя и скрывала себя силой, не позволяя почувствовать.

— Он проведет, — нарушила мысли девушки Рысь и, подняв глаза, Лима увидела мерзкую усмешку старухи. — А иначе моя сестра может и убить вас на месте, лишь только переступите грань ее леса. Да и заблудиться вам, безмозглым, ничего не стоит.