Серый бог

А выглядел я действительно небогато. Простой и удобный камзол надёжно закрывал кирасу, пара пистолей без всяких украшений за поясом, видавшая виды шпага. Только крепкие сапоги на толстой подошве и новые толстокожие штаны немного портили это впечатление. В общем, не богатый сын небогатых родителей отправился искать счастье в богатой Готии.

Встретил меня служка и сразу же проводил на половину для знатных господ. Там было пусто. Я попросил простой ужин, кринку молока и комнату наверху для ночлега. Гул, шум и смех на другой половине меня не беспокоили,— они не слышали, как шумят наши вечные гости в замке. Так что я довольно спокойно воспринял сначала наступившую тишину, а потом сдержанный гул, и не придал этому никакого значения. Это был мой первый урок,— в нашем деле мелочей не бывает.

Не дождавшись обещанного ужина, который почему то задерживался, я встал из-за стола. Это меня и спасло. Занавески внезапно разлетелись в разные стороны, и на благородную половину влетело три здоровых мужика с повязками на лице и здоровыми тесаками в руках. Освободить из ножен шпагу было делом одного мгновения. Я даже не осознал, что я ещё делаю, а в моей левой руке уже оказался взведённый пистоль. Выстрел, и в груди у одного из нападавших появилась большая дыра. Двое других, видимо не ожидая от меня такой прыти, немного замешкались и с рёвом кинулись на меня. Дурачьё, они хотя бы в стороны разошлись, ведь мешают друг другу.

Используя преимущество в длине, сделав финт шпагой и обойдя тесак, я чиркнул первому по горлу, как учил меня сэр Фрикс. При нанесении этого удара обязательно повреждается главная жила, кровь бьёт фонтаном и человек быстро умирает. Вот и разбойник, выронив тесак и сделав ещё по инерции несколько шагов, схватившись за шею, упал на колени, захрипел и завалился на бок. Я атаковал единственного оставшегося в живых. Он как слепой размахивал своим оружием, не смея оторвать взгляд от своего хрипящего товарища. Сопротивления он практически не оказал и через мгновение получил проникающий удар шпаги в грудь. Всё или нет? На всякий случай я приготовил второй пистоль, положил его перед собой на стол, туда же положил шпагу, что бы она была под рукой и начал заряжать разряженное оружие.

Я не успел этого сделать, так как вдруг вновь разлетелись занавески и на половину для благородных ворвались ещё два человека в масках и с обнажёнными шпагами. Судя по манере их поведения и уверенности, они умели сражаться. У одного из них за поясом был пистоль. Однако вытащить он его не успел, так как я выстрелил раньше. Зазвенели шпаги. Вначале, я просто оборонялся, силясь понять, что за стиль проповедует мой соперник. Потом я сообразил, что стиля не было, а был простой набор приёмов, которые были заучены и повторялись один за другим. Может быть, в схватках с другими это и приносило успех, но не с рыцарем Удачи и вторым победителем состязаний. Дождавшись, когда мой соперник вновь попытается закрутить лезвие моей шпаги, что бы вырвать её из моих рук, я сделал глубокий выпад сверху в низ, проткнул ему живот и дёрнул шпагой вверх, рассекая ему внутренности.

Он выронил шпагу, кстати, неплохой клинок, упал на колени, потом на бок и зажимая рану в животе зло посмотрел на меня, а потом потерял сознание. А я немного оцепенел. Пять человек, передо мной лежало пять человек. Тут только до меня стало доходить, что это все произошло со мной наяву, и что меня только что хотели или ограбить, или убить. Меня стало трясти. Что бы хоть как то успокоиться я стал заниматься своими пистолями — мерка пороха — утрамбовать, пыж — утрамбовать, пуля, пыж — утрамбовать, порох на полку. Все эти манипуляции я проделал, проговаривая свои действия вслух. Заряженные пистоли заняли своё место на столе, возле окровавленной шпаги.

Я взял её в руки и вытер её о штаны одного из убитых мною. Тот, которого я пронзил в живот пришёл в себя. Каждое движение, каждая судорога причиняли ему неимоверную боль. Увидев меня сидящим за столом и спокойно занимающимся пистолями, он скрипнул зубами, — Провёл ты нас, мы думали, что ты желторотый птенец вырвавшийся из под родительского крыла, а ты охотник за головами.

Каждое слово ему давалось с трудом.

— Только ты все равно не найдёшь, где я прятал награбленное. Он зло засмеялся, — Тайна чёрного дрозда умрёт вместе с ним,— а потом, видимо потеряв всякое терпение от боли, он буквально зарычал, — Добей меня, добей. Ради серого, добей, не могу больше терпеть эту боль.

Одно дело нанести удар противнику в бою или поединке, а другое дело, вот так добить беспомощного. Видимо мои размышления, он их принял за желание помучить его, или моё полнейшее безразличие.

— Найдёшь сухой дуб на старом перекрёстке, от дупла отсчитаешь двадцать шагов прямо, там и копай. Все самое ценное я спрятал там, под досками, а теперь добей, не мо....

Он дёрнулся, судорожно закашлялся, изо рта у него потекла кровь и он затих.

Засунув пистоли за пояс, со шпагой в руке я вышел из-за занавесок. В зале царила тишина и все со страхом смотрели в мою сторону.

— Хозяин, он назвал себя черным дроздом. Есть там невозможно, покажите мне мою комнату и принесите ужин туда, а там,— я кивнул головой себе за спину,— надо прибраться.

Хозяин тоже находился в ступоре, как и остальные посетители постоялого двора. Быстрее всех сообразил служка: — Пойдемте ваша милость, я вас провожу, комната уже готова и постель чистая, вот сюда, на лестницу, на двери вашей комнаты нарисован сокол, а я пойду прибирать там, на той половине, а ужин вам сейчас принесут, не сомневайтесь....

Шустрый малый, быстрее всех сообразил, что я наверняка ни кошельки не обрезал, если они есть, ни карманы не проверил, далеко пойдёт.

Комната действительно оказалась небольшой и уютной. У глухой стены стояла довольно широкая кровать, под окном небольшой столик и тоже широкая лавка, которую при необходимости можно было использовать как лежанку. В углу на табуретке таз и кувшин с водой, здесь же рядом полотенце. А вот это кстати. Очень захотелось смыть с себя все следы недавних событий. Жаль, что при дворе бани не было. Да они ещё и не во всех замках были, только-только стали входить в моду. У нас была....

Прошли неполные сутки, как я покинул родовое гнездо, а уже столько событий.

Раздевшись по пояс, но имея пистоли и шпагу под рукой, я вымылся и насухо вытерся. Раздался стук в дверь и на пороге появился улыбающийся хозяин. Слуги за ним несли несколько подносов с различной снедью.

— Не извольте беспокоиться ваша милость, это за счёт заведения, — а увидев мою кирасу на лавке у окна, ещё стал чуть ли ни при каждом слове кланяться. — Это наша благодарность за избавление от банды злого и кровожадного разбойника, что называл себя черным дроздом. Поверите, ваша милость, житья от него в последние месяцы не стало. А ещё, ваша милость, говорят, что у корчмы "Три поросёнка" тоже разбойники объявились. Вы б заглянули и туда тоже, ....

Я прервал его: — Сожалею, но мне надо к Авгуру.

Я пригласил словоохотливого хозяина за стол и во время еды и беседы узнал у него следующее. В последнее время в округе появилось несколько разбойничьих шаек, которые промышляли у постоялых дворов и кабаков. Для борьбы с ними король присылает специальные отряды, но лучшими из лучших считаются охотники за головами, которые действуют в одиночку и расправляются с бандитами без всякой пощады. За голову каждого разбойника король щедро платит, поэтому охотники за головами никогда не обыскивают труппы и не срезают у них кошельки. На такую мелочь они не размениваются.....

Теперь многое встало на свои места. А вот срезать кошельки, или обыскать карманы, — эта мысль как то в голову мне не приходила, а жаль, ведь ждать платы от короля Готии не приходилось.

Утром благородная половина сверкала чистотой и порядком, — все выскоблено, вымыто, ни каких следов вчерашнего побоища. Обильно и вкусно покушав за счёт заведения, получив припасов на дорогу, так как следующий постоялый двор можно было достичь только к вечеру, провожаемый всей челядью я покинул гостеприимную харчевню, которую хозяин теперь называл не иначе как "Чёрный дрозд".

Мара была в своём репертуаре и никуда не торопилась, я тоже и все думал, а попадётся ли мне по дороге тот старый перекрёсток и старый дуб с дуплом, о котором говорил разбойник? Часа через три неторопливой тряски я действительно заметил старый и сухой дуб. Я б проехал мимо и не обратил бы на него внимания, так как он стоял в стороне, но Мара решила, что настала пора ей отдохнуть и сама свернула к нему. Отправив её пастись, я осмотрел дерево. Вот и дупло. Встав к нему спиной, я отсчитал двадцать шагов и оказался в небольшой низине. С дороги меня видно не было. Вытащив шпагу, я стал тыкать ею в землю. Через некоторое время мне улыбнулась удача. Чуть в стороне шпага попала в дерево.

Достав кинжал, я, опустившись на колени, приготовился копать. Но делать этого не пришлось. Достаточно было просто разгрести опавшую прошлогоднюю листву, и я увидел доски. Откинув их, я обнаружил небольшой сундучок, даже не сундучок, а шкатулку. Открыв её, я невольно залюбовался. Россыпь драгоценных камней и несколько десятков золотых монет предстали передо мной. Видимо этот чёрный дрозд знал толк в добычи. Ничего громоздкого или того, что могут узнать. Только камни и монеты. Меня это полностью устраивало и я, повеселевший, продолжил свой путь. Мы миновали несколько перекрёстков и ответвлений, но я не боялся заблудиться. На каждом перекрёстке стоял указатель со стрелочкой, на которой был нарисован знак авгура. Значит в эту сторону мне и надо.

После очередного перекрёстка я увидел карету с незнакомым мне гербом у которой слетело колесо. Бедняга кучер и два лоботряса лакея бестолково суетились возле неё, не предпринимая ни каких попыток её починить. Я остановился чуть в стороне и стал с любопытством наблюдать. Отдёрнулась занавеска в окошке кареты и оттуда показалась недовольное лицо немолодой женщины.

— Милостивый государь, вместо того, что бы насмехаться над бедными женщинами, слезли бы и помогли.

— А у вас что то случилось сударыня?

— А вы что не видите, карета сломалась.

— Карета?— переспросил я,— нет, не вижу, я вижу, что соскочило колесо, а карета в целости и сохранности.

— Да какая разница. К вечеру мы должны быть в замке, а с этой поломкой неизвестно когда туда попадём. Да сделайте что нибудь, кавалер вы или не кавалер?

Пришлось спешиться, и намеренно позванивая шпорами, что как бы говорило, что я не кавалер, а просто рыцарь, я подошёл к карете. ( Небольшое пояснение. У нас в Удаче кавалерами называли только тех, кто удостаивался знаков отличия от его королевского величества. Как правило, это была или специальная золотая цепь, или золотая брошь, украшенная драгоценными камнями).

Внимательно осмотрев поломку, я заулыбался. Колесо слетело по тому, что вылетел шкворень из крепления, а это дурачьё даже и не подумало его поискать или заменить крепким клином. Пока моя Мара пошла наводить порядки к четвёрке запряжённой цугом, я прошёл немного назад, нашёл то место, где колесо соскочило, а ещё через десяток шагов и сам злополучный шкворень.

Вернувшись к карете, я прикинул, что даже вчетвером нам поднять её будет трудно.

— Не соблаговолит ли леди покинуть карету? — обратился я к пассажирке,— Нам надо одеть колесо.

— А так у вас не получится?

— Не хотите, не надо,— я уже начинал злиться. — Мара, поехали, здесь и без нас обойдутся.

Моя кобыла, как собачка, быстро прибежала на зов и оскалив зубы уставилась на лакеев. Они немного попятились.

— Ну что вы милостивый государь, просто дорога у нас дальняя, мы устали, сейчас выйдем.

Помогать даме пришлось мне, так как лакеи боялись пошевелиться и с испугом смотрели на мою Мару, которая по прежнему скалила свои лошадиные зубы. А может она просто улыбалась, и у неё было хорошее настроение?

Из кареты, подобрав кучу юбок, выбралось нечто невысокое, с недовольным выражением лица и странной причёской в виде месяца с рогами наверх. Зыркнув в мою сторону презрительным взглядом, она одёрнула и поправила платье.

— Ну что вы стоите как истукан, сударь, помогите выйти из кареты моей воспитаннице.

Вот жаба старая, раскомандовалась тут.

Из кареты сначала появилась рука в белой перчатке, что довольно крепко ухватилась за мою руку, потом голова, украшенная высокой и пышной причёской, и только после этого на землю буквально выпорхнула миловидная девушка, примерно моего возраста. Стрельнув в мою сторону глазками, она скромно потупила их и встала рядом со своей наставницей.

— Представьтесь молодой человек, — недовольно проговорила немолодая дама.

Я звякнул шпорами, — Сэр Арт, рыцарь Удачи.

— А титул у вас есть, сударь? — не унималась старуха.

— Да куда уж путешествовать без титула, — стал я ёрничать. Но старуха не обратила на это никакого внимания. Пришлось представиться полностью, — Сэр Арт, сын сэра Влада — графа Спешащего на помощь, барон Дальних рубежей, рыцарь Удачи.

Голос и глаза старухи потеплели, — Ну наконец-то хоть один настоящий дворянин, а то все деревенщина необразованная. — Баронесса Клара фон Цимерман, — она церемонно поклонилась, а это моя племянница и воспитанница маркизета Диана де Бове.

Я поклонился, а девица даже не взглянула в мою сторону и не удостоила меня и кивком. Я решил тут же отомстить, — Да, баронесса, по всему видно, что ваша воспитанница в деревне нахваталась дурных манер. Она так высоко задирает свой носик, что его содержимое становится видным всем окружающим.

Маркизета тут же выхватила откуда то платок и приложила его к лицу, а потом пунцово покраснела. Баронесса благосклонно посмотрела на меня, а леди Диана де Бове наконец то соизволила изобразить поклон.

— Леди, — решил я не выпускать инициативу из своих рук, — не соблаговолите ли немного прогуляться, пока, мы поставим вашу карету на колеса.

Особого приглашения не потребовалось. Немного приподняв подолы своих платьев, они отправились в сторону ближайших кустов.

Через несколько минут, с помощью кулака под нос, я заставил лакеев засучить рукава и поставить колесо на ось, после чего собственноручно закрепил шкворень, а заодно проверил крепление и других колёс.

— Все в порядке, — успокоил я подошедших дам. — Можете продолжать свой путь.

— Благодарим вас сэр Арт,— ответила мне баронесса, — а позвольте мне узнать, куда вы направляетесь? — К авгуру, леди Клара. Я должен получить свою порцию предсказаний, это требование моей матушки.

— Похвальное стремление во всем следовать советам своих родителей,— голос баронессы стал ещё на полтона теплее. — Не согласитесь ли сударь часть пути провести, сопровождая нас до замка маркиза. А то скоро стемнеет, а тут в лесах в последнее время, говорят, стало неспокойно.

— Сочту за честь баронесса.

— Тогда прошу в нашу карету, а лошадку свою передайте одному из лакеев.

— Сожалею сударыня, но моя кобылка признает только меня, а постороннего человека может и укусить или лягнуть, так что пусть она сопровождает нас.