- Что означает "истинная семья"?
- Я говорила тебе, что ты иногда слишком умный? — хмуро спросила я, пристально глядя в синие глаза.
- Говорила. — благостно ответил он. — Ты ответишь?
- Истинная семья — это то, что вы собираетесь сделать.
- Мне нравится твоя честность. — Сарен окутался голубым пламенем биотики, пищевой контейнер в его руках поднялся и аккуратно переплыл по воздуху на стол.
Вот говнюк! Честность ему нравится! Как же! Этот гад просто и красиво исключил любые сомнения в правильности принятого им решения не только и не столько у себя, сколько у Найлуса. Манипулятор. Сам же Сарен для себя расставил все точки над "И" еще в тогда, когда решился на импринтинг. Жесткий и по-своему жестокий расчет холодного разума, решившего поставленную перед ним задачу. А побочные эффекты? Ну так за все требуется заплатить соответствующую цену. Сарен потерю личной свободы посчитал приемлемой платой за здравый рассудок, здоровье, целостность личности и избавление от разъедающего душу одиночества.
Из душа вышел довольный и разомлевший Гаррус. Найлус, проходя мимо, на мгновение встретил его взгляд. Мгновение едва заметного ступора, Гаррус заморгал, дернул мандибулой из-за легкого дискомфорта после передачи воспоминания по ментальному каналу. Быстро они привыкли к ментальной связи...
- Как интересно. — он приземлился на кровать и в наглую потянул на себя одеяло.
- Не дам. — я ухватилась за край, не давая этому прохиндею оставить меня на довольно прохладном воздухе. — Ты мокрый.
- Рир, не жмись. В каюте для нас прохладно.
- И ты собираешься стянуть одеяло с меня? — скептически спросила я, глядя в ехидные кристально-голубые, искрящиеся от смеха глаза.
- А почему я не должен стянуть с тебя одеяло? — растопырив в ухмылке мандибулы, спросил Гаррус, получающий море удовольствия от такого ребячества.
- Ну, потому что мне будет холодно.
- А ты ближе подвигайся.
Тоже логично.
Одеяло, перетягиваемое нами, подозрительно затрещало. Это же очень крепкая ткань... Возню закончил Сарен: он просто приподнялся и одним рывком подтянул меня ближе, не сказав ни единого слова. А ведь он ощутимо подмерз: его мелко-мелко трясло от холода.
- И ты молчал?
В ответ усмешка.
- А я должен был что-то сказать?
- А почему нет?
Он не нашел что ответить и просто промолчал. Гаррус милостиво поделился отобранным одеялом, давая возможность нам укрыться.
- Вообще-то, на корабле достаточно одеял. — сказала я.
- Так интереснее. — ухмыльнулся во все клыки Гаррус.
- Сложно поспорить. Не считая того, что мы вроде как взрослые разумные. И Спектры Совета.
Парень отмахнулся.
- Ты это Азуне скажи. Он тебе подробно расскажет, с какой стороны мы в его понимании взрослые. И насколько.
Вот засранец! Но обаятельный.
- Ты еще предложи это Удине рассказать, чтобы услышать, что он скажет! — фыркнула я.
Тихий хриплый смешок и:
- Это возмутительно! — очень точно копируя картавый говор и интонации посла протянул Сарен.
Я и Гаррус на мгновение впали в ступор, а потом заржали в голос.
- Ты что, с ним сталкивался?
Сарен полыхнул раздражением и яркой брезгливостью, поежился.
- Было дело. — согласно кивнул а"тура. — Я редко покидал Системы Терминуса и Аттический Траверс, так что с людьми сталкивался довольно часто. Поверь мне, послу было из-за чего орать.
- А он орал?
- О да! Он — орал.
- Странно, у меня возникло стойкое ощущение, что посол Удина тебя определенно опасается.
Он кивнул, чуть заметно поморщился, а меня обожгла резкая и довольно острая боль в груди.
- Показывай, что там у тебя.
Спорить он не стал и просто чуть откинулся назад, опершись о руку.
Действительно, просто трещина. Глубокая, до мышц, пересекающая левую грудную пластину по диагонали. Из нее медленно сочилась темная синяя кровь. При любом движении это некритичное, но очень неприятное ранение остро болело. Хитин регенерирует довольно медленно, и в естественных условиях такая трещина будет зарастать около месяца, доставляя массу удовольствия ее обладателю.
Прокусив палец, я провела им по трещине, аккуратно размазывая свою кровь по ране. Пара мгновений, зуд регенерации, и от трещины осталась только извилистая линия.
- С каждым разом заживает все быстрее. — отметил Сарен, с каким-то академическим интересом в голосе.
- Это уже предел. Я подстроилась под твою биохимию и геном. По-хорошему, злоупотреблять таким лечением не стоит: моя кровь достаточно активная, чтобы со временем при частом попадании в организм начать на него воздействовать.
- И чем это грозит? — в хриплом голосе даже отголоска обеспокоенности не промелькнуло.
- Есть шанс получить кое-какие особенности метаморфа.
- Разве это плохо?
- Я и не говорила, что это — плохо. Скорее, могут быть какие-то забавные казусы. Людей очень пугают любые непонятные изменения их тела.
- Я — не человек.
- Я раньше видела подобные проявления только на людях. — пояснила я. — У них довольно нестабильный и легко поддающийся изменениям геном. Как это отразится на тебе — понятия не имею.
- Посмотрим.
И все. Посмотрим. А то, что из-за причуд собственного организма и моей крови с хранящимися в ней ДНК-слепками он может в лучшем случае обрасти чешуей или костяными шипами, так его это мало волнует. Знает же, что я все исправлю. Или научу его контролировать собственный организм.
Сарен зябко повел плечами, а потом просто усадил меня себе на колени, крепко обнял, чуть подрагивая от холода. Я откинулась ему на грудь, устраиваясь удобнее. Чего уже дергаться-то и в позу вставать, если дело дошло до привязки такой силы? Так у нас сложилось, и всех устраивает такой результат. Каждый из нас получил то, что хотел. И то, что ему было нужно. Я вообще в восторге от своих турианцев: никаких лишних дерганий и выматывания нервов себе и другим. Принятое решение немедленно приводилось в исполнение, а после — никаких терзаний, мозгоклюйства или ревности. Поговорили, пришли к устраивающему всех троих решению и все, вопрос закрыт.
Я поежилась. Действительно, холодно. Да и Сарен не особо теплый, хоть и начал медленно отогреваться. Турианцы — те еще мерзляки.
- Поднять температуру в каюте на пять градусов. — четко и внятно произнесла я.
ВИ команду определил и выполнил: зашумела чуть громче система вентиляции, ощутимо потянуло теплым воздухом. Скоро каюта нагреется.
Голову прострелило острой болью, а из носа вновь потекла кровь, закапав на руку Сарену. Гаррус наклонился, осторожно стер кровавую полосу с подбородка, растер между пальцами. Красная. Хорошо, что чернота уже ушла.
- Опять истощение? — голубые глаза смотрели пристально и тяжело, все веселье исчезло мгновенно.
Я кивнула.
- Ментальные удары Жнеца очень мощные. Пришлось использовать резервы организма. Даже то, что я обычно не трогаю. Результат тебе знаком.
Гаррус покачал головой, легко скользнул пальцами по моим волосам.
- Насколько все плохо?
Легкое воздействие, и волосы послушно отрасли на нужную мне длину, рассыпавшись по спине Сарена. Мягкие и волнистые. Такие, какие нравятся Найлусу и Гаррусу. Мне это вообще ничего не стоит, а они получают массу удовольствия. Мне не сложно сделать им приятное. Тем более, в такой мелочи.
- Не критично.
- Это — не ответ. — Гаррус нахмурился, чуть заметно сдвинув надбровные щитки.
- Истощение третьей степени с опустошением внутреннего резерва и внешних слоев Ядра, если использовать классификацию, принятую на Эгросе. Есть еще четвертая ступень с полным опустошением вообще всех резервов, ведущая к продолжительной коме после отката. И пятая, смертельная. У Сарена первая ступень, но откат по силе мы словим одинаковый.
- Причина?
Тихий голос раздался прямо над ухом.
- У тебя энергосистема только развивается и намного более слабая, чем моя. Те объемы энергии, которые я прокачала через тебя на Жнеце, дали последствия, примерно равные повреждениям при третьей ступени истощения. Ментальная привязка сильно разогнала твой организм, но времени прошло всего ничего. Через года три при постоянной прокачке большого количества энергии ты сможешь приблизиться по емкости ко мне.
- Подобная постоянная прокачка будет?
- Будет. Раз уж ты принял решение и определился.
В том, что подобное случиться, я не сомневалась: решение он действительно принял и недвусмысленно мне его продемонстрировал, как и устраивающий его статус в нашей нестандартной семье. Тщательно обдуманное и взвешенное решение. Сарен будет мощным менталистом. И крайне жестоким. Он уже жесток по отношению к себе и окружающим. Развитие дара отточит его характер и разум. Изумительное будет создание.
- И ты не возражаешь? — тихий смешок.
- Если бы я возражала, я не дала бы тебе возможности выбирать. Или исключила подобный вариант.
Тихий смешок повторился, горячее дыхание взъерошило волосы на моей макушке. Он меня прекрасно понял и выводы сделал. Правильные выводы.
- Реакция женщин на подобное обычно куда более резкая. — в хриплом голосе — ирония и сарказм.
О, видать, имел удовольствие убедиться лично. Оттого и настороженность. Все еще не может поверить, что я действительно именно такая, какой он меня видит? Забавный он. Можно даже сказать — милый. Периодами.
- Печальный опыт?
- Можно и так сказать. — он опустил голову, коснувшись подбородком моей макушки. — Я потратил двадцать три года на то, чтобы создать себе вполне определенную репутацию. — когтистые пальцы скользнули по моему виску, подхватили толстую длинную прядь. — Получилось даже лучше, чем я планировал изначально. Такая репутация очень удобна при моей работе. Решает много проблем и конфликтов еще до того, как они появляются. — в эмоциях полыхнула ирония, быстро сменившись на досаду. — Но есть и оборотная сторона. С такой репутацией личная жизнь под большим вопросом. Я как-то раз попытался завести семью. — острая вспышка застарелой боли. — И однажды нашел изуродованный труп в моем доме. — короткая пауза. — Я отомстил, уничтожив всех, кто был замешан в убийстве, но ее это не вернуло. Это было девятнадцать лет назад. Повторить этот опыт я сил не нашел.
- И сейчас ты решил рискнуть еще раз?
Тихий смех.
- Ты — не та, кто позволит себя так просто убить. Я знаю, что после смерти ты будешь жить. Пусть и в другом мире. Мне терять нечего. Все что мог, я уже успел потерять. — голос Сарена окрасился иронией. — Раз уж в будущем есть реальный шанс увидеть гибель всего нашего Цикла, так отчего бы мне не рискнуть последним, что осталось?
Вот как... интересная логика.
- Почему бы и нет?
- Почему бы и нет, если мне дали такую возможность. Я предпочитаю сожалеть о сделанном, чем об упущенном. — Сарен медленно перекатывал пушистую прядь волос между пальцами, получая удовольствие от ее прикосновения к коже. — Ты же, зная, чем все может закончится, позволила нам стать частью души?
- Именно.
- Я бы мог сказать, что это — чисто женская способность верить в лучшее и видеть в мужчинах хоть что-то хорошее. Если бы не знал тебя.
Вот засранец!
Сарен усмехнулся, легко считав мои мысли.
- Я прежде всего менталист и циничный перерожденец, Сарен, а уже потом — женщина. Я, как и ты, предпочитаю использовать голову по назначению. И мой выбор не является спонтанным или простой верой в лучшее. Как и твой. — я запрокинула голову, прикрыла глаза. — Ты сделал все возможное, чтобы не оставить ни тени иллюзии относительно своей персоны. Даже воспоминаниями поделился. — я качнула головой. — Неужели ты думаешь, что у мастера-менталиста может возникнуть действительно сильное чувство без его на то позволения? Я люблю только того, кого я разрешаю себе любить. Позволив тебе завершить импринтинг, я автоматически сняла на тебя запреты.
- Не можешь не любить свое?
- Именно так. А ты — один из тех, кого я считаю своим.
Я улыбнулась, ощутив, как он вздрогнул. Вот такой я занятный зверек. Я сама решаю, какие эмоции я могу позволить себе испытывать. Менталистика дает полный контроль над собственными чувствами. Другое дело, что я планку этого контроля подняла только для одного-единственного чувства. После пары очень болезненных событий, я убрала любую возможность возникновения спонтанной влюбленности. Без моего осознанного разрешения ни одно существо не сможет занять место в моей душе.
- Чистый расчет?
- А ты думал, ты единственный, кто держит свои эмоции и чувства в кулаке?
- Видать, у меня это получается хуже.
- Что не мешает тебе принимать решения, основываясь на жестком и хладнокровном расчете. — хмыкнула я. — Как бы ни хотелось сделать иначе.
- В этот раз я сделал так, как мне того хотелось.
- Ты еще скажи, что это твое "хотелось" не совпало с результатами расчета.
Опять этот тихий хриплый вибрирующий смешок. Сарен расслабился, прекрасно поняв суть сказанного: да, я согласна с его решением, и он действительно допущен в мой внутренний круг на тех условиях, какие его устраивают.
Не романтично? О какой романтике может идти речь в становлении отношений двух циничных и жестоких разумных, один из которых матер-менталист, а второй — Спектр с ужасающей репутацией и тысячами трупов за спиной? Сперва — только четкое и осознанное решение, никаких сомнений в собственном выборе. А вот потом... потом — совсем другое дело.
- А"тура, что ж ты хочешь. — усмехнулся Гаррус, наматывая длинную багровую прядь на палец. — Значит, ты себе разрешила впустить нас в свою душу? — в его голосе появилось вкрадчивое мурлыканье.
- А ты в этом сомневался?
- Нисколько. — Гаррус ухмыльнулся. — Я все-таки неплохой следователь, а ты не ставила целью скрывать свое отношение к нам.
- И тебя это не смутило?
- Мне это нравится. Знать, что меня выбрали сознательно из-за моих личных качеств, а не под влиянием эмоций или как милую случайность после пьянки.
Справедливо.
Зашелестела уходящая в стену дверь: Найлус вышел из душа, довольный и несколько умиротворенный. Он прекрасно слышал весь наш разговор, "сидя" на ментальном канале и слушая его через меня и Гарруса.
- Какие милые семейные разборки. — хмыкнул он, садясь за кровать и накидывая на влажные плечи сухое полотенце.
- И не говори. Сама умиляюсь.
Мы рассмеялись. Все четверо. Легкое напряжение ушло. Все вопросы решены, нужные ответы даны, точки над всеми возможными буквами расставлены.
- Что тебе нужно для проведения Привязки. — мягко и вкрадчиво спросил Сарен.
- Ваше осознанное желание.
- У тебя оно есть.
Я выпрямилась, развернулась, пристально всматриваясь в безмятежные синие глаза. Ни тени сомнения или колебаний. Железная, непробиваемая уверенность.
- Полагаю, мне не стоит еще раз напоминать о возможных последствиях?
- Не стоит. — ответил мне Гаррус. — У нас была возможность обдумать и обсудить.
- Смею надеяться, нам хватит ума и здравого смысла не довести дело до абсурда. — добавил Найлус.
