"А ведь придется, — мрачно думала Ирина, тщетно пытаясь заснуть. — Рано или поздно, но придется. А о чем говорить? О свадьбе? Рановато. Заводить ребенка или даже жить вместе они вроде как, во всяком случае, пока не собираются. Может, рассосется само собой? Ой, вряд ли! Если все это длится уже полгода, и в курсе этих отношений не только Олег, но и бабушка..."

Она вскочила и едва ли не бегом кинулась на кухню в поисках чего-нибудь успокаивающего — слишком много всего обрушилось на нее, до предела взбудоражив нервы. То, что обнаружила, не вовремя вернувшись домой, теперь казалось маленьким кончиком нитки, торчавшей из огромного клубка проблем.

— Выкладывай, — скомандовала Ирина, когда они с Лешкой отвезли Ксюшу домой и вернулись к себе.

— Что? — осторожно спросил Лешка, обоснованно подозревая, что грозовые тучи сгустились-таки над его головой.

— Все, — хмуро бросила Ирина, пристально разглядывая парня.

Тот слегка пожал плечами — что говорить, если их с Ксюшей застали в самый, вежливо говоря, неподходящий момент... Что еще непонятного? Какие нужны подробности?

Подготовку к контрольной учительница математики Тамара Николаевна решила провести нетрадиционно — не тратить два урока на повторное объяснение, как решать аналогичные задачи, а раздать прошлогодние билеты с вариантами заданий для самостоятельной работы.

— Кто прорешает все, за исход контрольной может не беспокоиться, — сказала учительница и... отпустила всех по домам. — Идите, готовьтесь, то, что сделаете, сдадите вместе с контрольной, в спорных вопросах домашнюю работу буду рассматривать как черновик.

Обрадованные — на два часа раньше уйти домой! — ученики мгновенно испарились из класса.

— Пошли к нам, — Лешка подхватил Ксюшину сумку, — мама Ира сегодня после работы везет мелких на дачу и раньше девяти не вернется. А если еще в пробке застрянет...

— Пошли, у нас, наоборот, самая мелкая дома вся в соплях, и мама с ней на больничном, — согласилась Ксюша, но тут же хитро улыбнулась: — Но зато есть беляши и чак-чак.

Беляши тети Розы были очень большим, под стать своим размерам, соблазном, но у Лешки нашлись контрдоводы:

— А у нас — пицца и яблочный пирог, — выложил он свои козыри. — И никаких соплей.

— Совсем? — разочарованно протянула Ксюша. — Ну-у, так не интересно. Математика без соплей — не катит.

— Интересно будет, — Лешка понизил голос, — и не только интересно...

Родители обеих сторон были поставлены в известность о контрольной и дали согласие на совместную подготовку. Ксюша схитрила и забрала себе нечетные варианты, которые считались более легкими, и расправилась с ними всего за два часа с небольшими перерывами на "попить водички".

— Пицца вроде не такая уж соленая, — пробормотал Лешка, не отвлекаясь от работы.

— Нет, мне жарко, — чуть капризно заявила Ксюша, — у вас батареи нереально горячие!

— Разденься, если жарко, — пожал плечами парень, глянув на пушистый, даже по виду теплый джемпер.

Через несколько минут он заметил, что девушка сняла не только свитер, но и джинсы, однако тут же забыл об этом, запутавшись в хитросплетениях тригонометрических функций.

— Я все! — раздался торжествующий Ксюшин возглас. — А ты еще долго?

— М-м-м, — Лешка, не желая отвлекаться от решения, что-то промычал в ответ.

— Значит долго... То есть я должна сидеть и ждать, пока ты кончишь!

— Включи ноут или видак, — буркнул Лешка, озадаченно глядя на лист бумаги с решением задачи.

Он расправился со всеми синусами и тангенсами, лихо посокращав их по разные стороны знака равенства, но в результате у него почему-то получилось, что три равно семи. Проверив решение с начала, Лешка не нашел никаких ошибок и, дойдя до конца, получил точно такой же результат.

— Лешик! Ты скоро? На чем застрял?

— Да ну, фигня какая-то!

Лешка начал решать задачу в третий раз, а Ксюша подошла сзади и заглянула через плечо:

— И чего у тебя не получается?

Лешка молча ткнул ручкой в полученный результат.

— Думай, голова, думай! Шапку купим! — пропела Ксюша и взъерошила и без того растрепанные Лешкины волосы. Потом она немного помассировала ему шею и взялась за спину, закатав повыше подол рубашки.

— Хорошо, — вздохнул Лешка.

— Хорошо, говоришь, — промурлыкала Ксюша и по-кошачьи потерлась всем телом о его спину.

Вот тут-то парень и обнаружил, что девушка радикально решила вопрос с теплой одеждой, точнее, с одеждой вообще: кроме задранной до подбородка футболки, на ней не было ничего, и всеми своими соблазнительными местечками Ксюша терлась о его голую спину.

— Ксю, не мешай! Я и так уже плохо соображаю, а ты меня отвлекаешь!

— Я тебе массаж делаю, кровообращение в твоей думалке стимулирую!

— Ты мне в другом месте его стимулируешь! — Лешка почувствовал, как джинсы начинают давить в паху.

— Правда? Я сейчас проверю! — и через секунду шаловливые пальчики, расстегнув молнию, по-хозяйски оценивали результат стимуляции.

— Ксюня, перестань, пожалуйста, у меня еще две задачи не тронуты! — взмолился Лешка, понимая, что с математикой на сегодня покончено.

— Ты зачем сюда синус влепил? — Ксюша отвлеклась от своего занятия. — Косинус тут нужен! Ко-си-нус!!! Эх ты, математик! Решай по новой!

После подсказки решение стало очевидным, не таким простым с виду, как его, и более длинным, но зато приводившим к правильному результату.

— Давай сюда свой вариант! — Ксюша отобрала листок с нерешенными задачами и быстро расправилась с ними, удовлетворенно заметив: — Всего и делов! А ты еще возишься?

— Угу.

Лешка с трудом вернулся с тригонометрии и не хотел отвлекаться, хотя Ксюша перешла к уже откровенному хулиганству. Скинув футболку, она сначала прошлась взад вперед по комнате, потом присела на краешек стола, а когда ее оттуда согнали, включила возбуждающую, по ее мнению, музыку и устроилась полулежа на компьютерном кресле.

— Я хочу кекс!

— Подожди...

— Хорошо, подожду, но потом ты будешь меня любить так, как я захочу!

— Буду, — машинально ответил Лешка.

— И когда же это будет? — фыркнула Ксюша. — Похоже, сегодня мне придется заняться самообслуживанием.

Лешка демонстративно отвернулся от нее.

— Ну что, закончил? — через несколько минут Ксюше надоело ждать, когда внимание друга с математики переключится на нее.

— Нет еще...

— Сейчас закончишь!

Ксюша нырнула под стол, одним махом стянула с парня джинсы вместе с трусами, и Лешка почувствовал прикосновения уже не пальцев, а губ и языка.

— Ксюня!!!

Математика отошла далеко на задний план...

— Ну а все-таки? — Лешкино молчание Ирину не устроило. — Так, нечего, значит, сказать. Прелестно! А если бы я приехала не одна? Если бы что-то не получилось с дачей, и я привезла бы Светлашку домой, а не оставила у родителей? Если бы я и Иринку к нам решила привезти? По-твоему, девчонкам было бы полезно лицезреть вашу акробатику? Как я должна была объяснять им увиденное?

— Можно подумать, они что-то поняли бы, — буркнул Лешка и добавил: — Сказала бы, что мы так играли.

— Интересные, однако, игры, — ядовито заметила Ирина, одновременно думая, что любых гостей теперь нужно приглашать с осторожностью и обязательно после предварительной разведки обстановки, и не удержалась, чтобы не добавить: — В голом виде. Хоть бы дверь закрыли!

Парень молчал, сочтя это лучшей тактикой.

— Только не говори мне, что больше не будете, или что-то в этом роде. Будете, — усмехнулась Ирина, — при каждом удобном случае будете. Ну, с тобой-то все более или менее понятно, а вот Ксюша... Она-то... Как она относится к тому, чем вы занимаетесь? Ей это нравится? Или она, так сказать, по дружбе уступает тебе?

— Мама! — Лешка был возмущен до глубины души. — Неужели я стал бы заставлять Ксюшу?! Я люблю ее! И она меня! Только не надо говорить, что это не любовь, что мы еще не можем отличить настоящее чувство от животных инстинктов!

— Я разве такое сказала? — удивленно спросила Ирина.

Лешка будто не слышал ее:

— Ни у меня, ни у Ксюни никого не было, и мы вместе решили, что будем... — он запнулся, подбирая слово, — принадлежать только друг другу, станем друг для друга первыми и единственными!

— И что, нельзя было потерпеть, ну, ладно, не до восемнадцати лет, а хотя бы до окончания школы?

— А зачем? — искренне удивился Лешка.

Ирина не нашлась, что сказать, лишь подумала про себя: "Вот оно — бери от жизни все. Они и берут. Здесь и сейчас".

— Нам и раньше было хорошо вместе, у нас не было никаких секретов друг от друга, никаких тайн, а теперь — тем более, потому что мы — одно целое. А ты подозреваешь, что я Ксюху чуть ли не насилую!.. — обиделся Лешка. — Ей, честно, нравится и заниматься этим, она даже описаться может от удовольствия, и совсем голой ходить, и фотки потом смотреть. Знала бы ты, мама, как она заводится от них! Сильнее, чем я!

— Какие фотки? — машинально переспросила Ирина, хотя сама уже догадалась, какие.

— Ну-у, если тебе интересно, — Лешка подключил к компьютеру свой телефон и запустил слайд-шоу.

Первые снимки — Ксюша в сарафане с корзинкой, полной грибов, в купальнике на пляже около их дачи — почти успокоили Ирину, и она даже начала винить себя в несправедливых подозрениях. Но чем дальше, тем более откровенными становились фотографии. Вот девушка стоит в одних шортах, обнаженная грудь угадывается под распущенными косами, а на следующем снимке волосы небрежным движением руки отброшены за спину. Затем — Ксюша сидит на валуне, наполовину вросшем в землю, в позе Русалочки, прикрывая наготу лишь длинными густыми волосами. А дальше — уже ничем не замаскированное девичье тело: в воде, на песчаном берегу, в траве на лесной поляне.

Обычно Лешка снимал девушку ранним утром, когда окрестности были подернуты легкой дымкой и вокруг не было посторонних глаз, но некоторые фотографии — Ирина недоумевала, когда он ухитрился их сделать, и, главное, никто не заметил, чем парочка занимается, — были сделаны среди бела дня. На одном из снимков обнаженная Ксюша стояла на фоне беседки, увитой диким виноградом, и протягивала фотографу большое краснобокое яблоко, на следующем она кокетливо, по-другому не сказать, прикрывалась сорванным виноградным листом, глаза ее при этом призывно блестели. А вот и сам фотограф, у которого отобрали телефон, голый, как Адам, в полной готовности ответить на призыв.

Ирина кинула взгляд на Лешку — тот, не испытывая ни малейшей неловкости, не сводил с экрана горящих глаз. Пока она разглядывала его, пошла следующая серия фотографий, сделанных уже не телефоном, а фотокамерой. Действие происходило дома, в Лешкиной комнате и в ванной, снимки, по мнению Ирины, стали вызывающими. Она ошеломленно смотрела на Ксюшу в откровенно эротичных, если не сказать, бесстыдных позах. В сравнении с ними, то, чем она когда-то пыталась поддразнить Вадима, казалось верхом целомудрия.

— Ты с ума сошел? — слабым голосом спросила Ирина. — Хранить такие снимки в телефоне?

— А что такого? Я хочу, чтобы они всегда были со мной, — ничуть не смутился Лешка. — Я же никому не собираюсь их показывать!

— Ты уверен, что не потеряешь телефон? Что у тебя его не вытащат из кармана в транспорте или в магазине? Или кто-нибудь из одноклассников, пока ты, например, в бассейне, не захочет поинтересоваться содержимым? Ты представляешь, что тогда может произойти? Ты-то обретешь славу среди одноклассников, сомнительную, конечно, но славу, а пострадает Ксюша, твоя любимая, как ты говоришь, девушка! Ты об этом подумал?

Парень, видимо, представил возможное развитие событий и растерянно глянул на экран, где продолжали сменять друг друга сделанные им снимки.

— Убери все из телефона, скопируй на диск и храни его дома, — Ирина устала возмущаться и удивляться. — В компьютере тоже ничего не оставляй.

Лешка, ожидавший услышать свирепый выговор, поразился еще больше, когда услышал ее следующие слова:

— Хорошие фотографии, особенно на карьере, — Ирина даже улыбнулась, — и с яблоком. Только, знаешь, там была бы уместнее кисть винограда и венок из его листьев на голове.

— Бабушка тоже так сказала, — последовало вдруг признание.

— Бабушка?!

Этого Ирина никак не ожидала. Она-то думала, что наконец дошла до того состояния, когда уже ничто не может поразить ее. Оказывается, нет.

— Угу... Баба Ната... Она сказала, что Ксюня похожа не на Еву, а на вакханку.

— А ты, значит, не змей-искуситель, в смысле, падший ангел, а... — Ирина впала в полную прострацию, представив себе, как ее бабушка наткнулась в беседке на голую парочку. "Они в этот момент еще фотографировались или уже перешли к основной процедуре? А бабуля-то! И ведь ни намека!" — пронеслось у нее в голове.

— Баба Ната сказала, что я бройлерный цыпленок.

— Да нет, — усмехнулась Ирина. — Вполне даже ничего... Бассейн пошел на пользу.

— Ма, ты даже не представляешь, какая ты классная! — вырвалось у Лешки. — Я боялся, что ты ничего не поймешь.

— Мне нужно было отлупить вас веником? Или окатить ведром холодной воды? — Ирина махнула рукой. — Запрещать, я знаю, бесполезно, но прошу тебя, как мужчину прошу, — произнесла она с нажимом, — сделай все, чтобы не произошло никаких неприятностей. Ты понимаешь, о чем я говорю.

На этом, в общем-то, разговор и закончился; Лешка, ожидавший худшего развития событий, с нескрываемым облегчением занялся чисткой телефона, а Ирина в полном изнеможении упала на кровать, но заснуть так и не смогла.

* * *

Валерьянка не оказала никакого действия. Ирина сидела на кухне и не могла прогнать мысли о ребятах. "Вот она — разница между поколениями", — Ира не могла не сравнивать их с Максимом и Машей. Те учились вместе и дружили с первого класса, точно так же полюбили друг друга, но им и в голову не пришло укреплять дружбу и любовь подобным образом. Ирина точно знала, что между ними, точно так же, естественно, как и ни с кем другим, не было интимных отношений до самой свадьбы, в чем не без своеобразной гордости признавался Максим. И потом, в его искренности усомниться было невозможно, он сохранял верность нежно любимой жене.

Старший брат? Про Павла, как и все остальные, она почти ничего не знала. Он не был таким уж скрытным по натуре, просто считал, что некоторые вещи касаются только его одного. Можно было строить любые предположения, но спрашивать о личной жизни не стоило и пытаться. Это не Максим, который с легкостью мог обсуждать самые интимные подробности своей жизни, никого при этом не обижая.

Но что сказал бы Максим, узнай он о Лешке с Ксюшей? Вот этого Ирина почему-то не могла представить, хотя прекрасно знала своего брата. С равной вероятностью, по ее мнению, он мог и отругать племянника, каковым он считал Лешку, сказав, что тот еще не дорос до таких отношений, и, наоборот, припомнив "Ромео и Джульетту" или что-нибудь в этом роде, заявить, что не видит препятствий, если Лешка с Ксюшей любят друг друга.

Нет, все-таки в шестнадцать лет... Кстати или некстати вспомнился и рассказ Медведева о медсестре Оксане. Сколько ему тогда было? Те же шестнадцать, что и Леше, вот только Оксана была в два раза старше его... Хорошо ли, когда мальчишка первый опыт приобретает со зрелой, имеющей двоих детей женщиной? Ирина невольно, вспомнив рассказы Светланы и пару фотографий, попыталась представить, каким Вадим был в шестнадцать лет. М-да... Похоже, его никто назвал бы бройлерным цыпленком.