По дороге, косясь на клубящиеся черные тучи, в толще которых сердито ворчал гром, Лекс маловразумительно ответил на невысказанный, но повисший в воздухе вопрос:

— Мне нужно быть там. Пока летели, было не до того, чтобы глазеть по сторонам, но похоже, что Александр... В общем, я должен убедиться и, если мне не показалось, то срочно выцарапывать бойца.

— Ладно, потом расскажешь, — вздрагивая от пока что редких, но тяжелых капель дождя и переходя с быстрого шага на бег, бросила Ирина, догадываясь, что друг не хочет, пока сам не уверен, ни о чем говорить, — когда все сделаешь.

— Лады, — охотно, даже, можно сказать, благодарно согласился Лекс и тут же, пытаясь полой своего халата прикрыть Иру от начинающегося ливня, сказал, желая направить ее мысли по другому руслу: — Надо было зонтик взять.

— На сколько бы его хватило? На пять минут? Или вообще на десять секунд, до первого порыва ветра? Против урагана ни один зонтик не выстоит.

Словно бы польщенный таким повышением в звании, ветер, до этого дувший им навстречу, резко поменял направление и начал подталкивать в спину, помогая добраться до укрытия. В быстро сгущавшейся тьме Ирина с Лексом, подгоняемые его порывами, только успели добежать до служебного входа в клинику, как началось светопреставление: сразу несколько молний располосовали в разных направлениях почерневший небосвод, фонари, фотоэлементы которых решили, что наступила ночь, и включили их, мигнули и погасли, а отдельные капли слились в сплошной поток воды, хлынувший на землю.

— Вовремя вы, однако, — возвращая Ирине пропуск, усмехнулся охранник клиники.

— Ой, не говорите! — она тряхнула волосами, осыпав брызгами молодого тощего парня. — Не раньше, не позже, как я за образцами собралась. Назад пойду — придется или ждать, пока гроза закончится, или по подвалам плутать. А там так холодно, и еще темно и страшно, — чуть капризно и в то же время кокетливо добавила Ира и для усиления эффекта состроила глазки.

— Как освободитесь, подходите ко мне! Я провожу вас, когда и куда захотите, только мигните.

Охранник — наверняка из новичков, потому что никто из старых сотрудников, хотя бы немного знавших Ирину, не купился бы на столь незамысловатую уловку — охотно поддержал легкий флирт со стороны молодой привлекательной женщины в явной надежде на его переход в нечто большее.

— Обязательно! — изо всех сил сдерживая смех, Ира постаралась сделать глуповатое лицо, по-кукольному хлопая ресницами, и, завлекательно улыбнувшись охраннику, потянула за собой Алексея, который с изумлением наблюдал за спектаклем. — Это со мной, — небрежно бросила она.

Суворов махнул своим пропуском перед носом размякшего и утратившего бдительность охранника и, не дожидаясь его реакции, протиснулся через турникет вслед за Ириной.

А дальше последовал небольшой кросс по практически безлюдному коридору, за ним — вызов Ириным пропуском служебного лифта, который доставил их к дверям отделения сочетанной травмы.

— Не доходя до холла, слева, — Ирина объясняет, где находится блок интенсивной терапии, — замок электронный, откроешь моим пропуском. Пять минут — воздушный душ, включается и отключается автоматически, поэтому придется ждать. Заодно высохнешь, — улыбается Ира и предупреждает: — Глаза закрой, потому что там еще и ультрафиолетом эти пять минут облучают.

— Для дезинфекции, — Лекс кивает, показывая, что понял.

— Дверь в блок откроется сама, с задержкой секунд в пятнадцать. Ну а там уж сориентируешься.

— Все. Пошел.

Пластиковая карточка вставлена в щель запирающего устройства, почти неслышный щелчок, красный огонек сменяется зеленым — и Лекс с Ириным пропуском в руках пересекает порог отделения.

— Дождусь, — так же лаконично говорит ему в спину Ира, не зная, слышит Лекс или нет, настолько сосредоточен его взгляд.

И вот она, переживая за всех сразу, ждет его, не зная, сколько времени прошло. На часы, конечно, Ира посмотрела, тут же забыв, что увидела.

"Нужно было пойти вместе. Нужно было пойти вместе с ним, — запертой мухой под черепной коробкой билась одна навязчивая мысль. — Помочь бы я вряд ли чем смогла, но хоть узнала бы, что и как. Что же с Санькой произошло? Что Лекс увидел? На пустом месте он так психовать не станет. А я психую именно на пустом месте, потому что ничего не знаю! Если бы и в самом деле ничего серьезного ни с Санькой, ни с кем другим не было, то Лекс не стал бы там задерживаться, скорее всего, его просто-напросто выставили бы оттуда! Значит, все-таки что-то очень и очень не хорошее и, возможно, не только с пацаном..."

Когда Ире ненадолго удавалось прогнать мрачные мысли, в голову начинала лезть навеянная бушевавшей за окном непогодой ерунда про зонтики, открытую дома форточку, оставшиеся с осени на даче резиновые сапоги, размытые грядки и многое другое. Но стоило отделаться от этой чепухи, как снова наваливалось беспокойство: "Что там, за чередой закрытых дверей? Конечно, там Света, там Лекс, Вадим, кажется, тоже там. А вот это — чревато! Но, наверное, у обоих хватит мозгов отложить выяснение отношений на другое время..."

Ира сердито посмотрела на полупрозрачную стеклянную стену, словно пытаясь сокрушить ее силой взгляда, и уже подняла руку, собираясь позвонить и потребовать, чтобы ее пропустили внутрь, как замок в двери щелкнул и в проеме появился Алексей — мокрый с головы до ног, взъерошенный, весь в темно-бурых кляксах на коже и одежде, еле стоящий на ногах от усталости. Но сквозь смертельную усталость просвечивало удовлетворение от хорошо сделанной сложной работы.

— Порядок! — хриплым, будто сорванным, голосом произнес Лекс и, похоже, что одно единственное слово отобрало остатки сил, потому что он тут же сполз спиной по стенке, оставив на ней темный мокрый след, и уселся на пол.

Ира бросилась к нему:

— Порядок?! Да как же они тебя отпустили? Неужели не видели, в каком ты...

— Видели, но не разглядывали, — слабо усмехнулся Лекс, открывая налитые кровью глаза. — А я быстро-быстро, пока никто не увидел, чего мне не надо, ушел. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел... Слушай, там такая бабушка-медведица всем заправляет... Она обнимет, и Колобок превратится в лаваш. Сашку на радостях чуть не раздавила, а родственника твоего строила так, что смотреть приятно. Медведица с медвежатами... Ты ее знаешь?

— Не пересекались, — коротко ответила Ира; ей показалось, что друг бредит, и она обеспокоенно спросила: — Что ты сделал? Что там было?

— Да, в принципе, ничего особенного, расскажу потом, если хочешь. Но не сейчас. Давай, я посижу так маленько, и мы с тобой пойдем домой. И, кстати, Кнопка, — круто меняя тему, Алексей вдруг назвал Ирину старым школьным прозвищем, — признавайся, где ты всему этому научилась?

— Чему? — в полном недоумении спросила она.

— Ну, этому.

Ехидно улыбаясь, Лекс сложил губы бантиком и несколько раз моргнул, явно передразнивая Иру, то, как она разговаривала с охранником.

— Всем этим штучкам-дрючкам. Где ты набралась подобной пошлости? Имей в виду — тебе это не идет. — Алексей перестал улыбаться, и его лицо, на которое вновь наползла усталость, враз постарело лет на двадцать. — И больше так не делай.

— Не буду, — Ирина пожала плечами, не находя никаких оснований для проявления ревности со стороны друга, и в отместку за Кнопку, припомнив, на что тот обижался в школьные годы, насмешливо добавила: — Крошечка-хаврошечка.

— Язва, — пробормотал Лекс и закрыл глаза.

— От язвы слышу! — отпарировала Ира и добавила совсем другим голосом: — Леш, если можешь двигаться, пошли отсюда. А то в мокром да на каменном полу... Ангина, цистит, простатит, воспаление легких — тебе это надо?

— Огласите весь список, пожалуйста, — не поднимая век, попросил Алексей, — я выберу для себя что-нибудь поинтереснее.

— Да я тебе хоть всю медицинскую энциклопедию могу вслух прочитать, только не здесь.

— С выражением? — Лекс приоткрыл один глаз.

Ира кивнула.

— И с картинками? — Второй глаз тоже открылся. — Если с картинками, то я согласен, а голый текст меня не интересует, в отличие от...

— Большой мальчик, без картинок обойдешься, — Ира решила перебить наверняка заранее заготовленную двусмысленность и тут же устыдилась своей резкости: — Леш, все-таки, если тебе плохо, давай я кого-нибудь из медиков вызову.

— Не-на-до, — раздельно, по слогам произнес Алексей и взял Иру за руку. — Дойду я до своего ангара, не боись, только пошли действительно по подвалам, чтоб меньше на глаза народу попадаться.

— У тебя сменка-то есть? Найдешь, во что переодеться? — поинтересовалась Ирина, крепко сжав руку друга и помогая ему встать.

— Спецовка где-то валялась. — Лекс в сомнении дернул одним плечом, второе в ожидании лифта было задействовано в качестве опоры на стену. — К завтрашнему вечеру джинсы высохнут, а майка — тем более. Домой поеду в относительно приличном виде.

— Так ты что, на работе ночевать собрался?

Лекс молча кивнул, и Ира догадалась, что ему не хочется лишний раз волновать родителей, потому что вид у него был очень и очень не здоровый.

— Не выдумывай, — она неодобрительно покачала головой. — Поехали ко мне, если маму пугать не хочешь, приведешь себя в порядок во всех отношениях.

— Неудобно как-то, — замялся Алексей.

— Неудобно, сидя под столом, штаны через голову надевать, — категорично отрезала Ирина.

— Под столом? Да, наверное.

Согласившись с этим доводом, Лекс согласился и с Ириным предложением. По дороге из института он, чтобы не заснуть, начал рассказывать о том, чему учила его шаманка. Ира с любопытством слушала о том, что вселенная, оказывается, состоит из трех миров: верхнего, среднего и нижнего. Верхний является обиталищем богов-демиургов, средний населяют люди, то есть это наш обычный мир, а нижний принадлежит демонам. Каждый из миров делится на семь слоев, по этим слоям, переходя из одного в другой, могут, в зависимости от уровня своих знаний и мастерства, перемещаться шаманы.

— Три нижних слоя нашего мира — это души умерших, чем больше человек при жизни совершил неправедных дел, тем тяжелее его душа, тем ниже она опускается и в самом нижнем слое становится легкой добычей для демонов, устраивающих там ловушки...

— Сашка влип в такую ловушку? — ужаснулась Ира, перебив друга.

— Нет, все вовсе не так страшно, — успокоил ее Алексей. — С такой ловушкой я бы не справился, а то, что было на Саньке, мне по силам. Понимаешь, все три мира населяют духи. Они разные по силе и могут быть и добрыми, и злыми, изначально это не предопределено, один и тот же дух может помочь и может навредить. Тот дух, на которого напоролся Санька, скорее склонен помогать людям, шаманы чаще всего обращаются именно к нему, когда душу умершего нужно вызволить из лап демонов, к тому же он один из самых сильных, легко ходит между мирами. Некоторые даже считают, что это один из богов, которому скучно пребывать в безделье после того, как он сотворил свою часть вселенной.

— И что он сделал с Сашкой? И что сделал ты?

— Я так думаю, что Саньку он вообще не заметил. Тут дело в другом. Тхар часто ходит между мирами в обличье паучихи, ткет паутину и перемещается по ней вверх или вниз. Эту же паутину Тхар использует, чтобы выдернуть нижнего мира демонов ту душу, которая, по его мнению, заслуживает снисхождения. Санька, пока вез ребят домой, почувствовал, что может не удержать их, и нашел в одном из нижних слоев, где они в это время были, старые тенета Тхар и решил их использовать. Единственное, что он сделал неправильно — слишком крепко завязал ловчую нить на себе. А у нее, хотя она и не совсем живая, сработал инстинкт: то, вокруг чего она плотно намотана, — это добыча, которую нужно законсервировать до появления хозяина.

— А ты смог ее развязать? Да? — Ира, внимательно слушавшая эту фантастическую историю, остановила машину и, повернувшись к другу, с восхищением посмотрела на него.

— Не развязал, а размочил. Она горячей воды боится, от холодной становится твердой, как камень, а в горячей размокает, тогда ее можно собрать и потом растворить так, что ничего не останется.

— А кроме тебя ее никто не видел? Даже Света?

Лекс пожал плечами:

— Нужно знать, что ты хочешь увидеть. А еще лучше хотя бы раз столкнуться, так сказать, на практике.

— Ты можешь ходить между слоями? — продолжила допытываться Ира.

— Могу спуститься на один слой вниз, но, в основном, не по своей воле, меня туда затягивает...

— Это значит, если тебе плохо, как тогда, когда Света ко мне приехала, то ты проваливаешься туда, где уже нет живых? Это что, клиническая смерть? — испугалась Ира.

— Не совсем, — постарался успокоить ее Лекс. — Сознания при этом я не теряю, даже если так кажется со стороны, все вижу и слышу, только реакция... Не то чтобы ее нет совсем, но она очень замедленная, потому что время там течет с другой скоростью, поэтому Санька спустился туда вместе с мужиками, чтобы "замедлить" их и довезти живыми. В общем, не бери в голову, сегодня я к границе даже не приближался, — он решил "закрыть тему", потому что увидел ужас, переполнивший широко распахнутые синие глаза. — Кстати, Светлана, я это чувствую, может свободно ходить через слои нашего мира, возможно даже, заглядывать в верхний. Но она делает это как-то по-другому, но как именно — не пойму. Нам бы плотно пообщаться на эти темы, но при наличии твоего родственника, тире ее мужа — это нереально. Но, я понимаю, — усмехнулся Алексей, — невозможно жениться на такой женщине и не ревновать ее ко всему окружающему миру. Правда, я не понимаю другого — как при этом он может выставлять на всеобщее обозрение ее портреты? По-моему, только на двух из десятка, что висят в зимнем саду, на твоей подруге есть какая-то одежда. И что, его не смущает, что все ее видят в чем мама родила? А ее это тоже не смущает?

— Я думаю, нет, потому что это, — Ира вдруг запнулась и густо покраснела, вспомнив свой собственный опыт в качестве натурщицы для Медведева, — даже не фотография, а всего лишь рисунок, плод воображения, абстракция, что ли. Между прочим, — добавила она, — ты, наверное, не заметил, но там едва ли не пол-института висит и одетых из них — разве только Кронидыч.

— А тебя там почему нет? — с любопытством разглядывая яркий румянец, спросил Алексей. — Ни в одетом виде, ни в раздетом.

— Просто нет — и все, — отрезала Ирина. — И не будет. Ни в каком виде. Можешь считать меня замшело-старомодной.

На это Лекс ответил:

— Я считаю тебя самой лучшей.

* * *

Ира увезла Алексея к себе домой, а несколькими часами позднее Вадим уехал домой вместе со Светланой, почти силой вытащив ее из бокса, где лежал Антон.

— Ты сделала все, что могла сделать, и выложилась при этом до предела, — недовольно ворчал Медведев, помогая жене устроиться в машине так, чтобы она могла подремать по дороге. — Смотри, тебя ведь от малейшего ветерка шатает, столько сил отдала, и хочешь в БлИТе на всю ночь остаться, причем не в качестве пациента. В конце концов, там ведь Шурик есть, он вполне оклемался и, если что, поможет Тохе, а ты сейчас уже ни на что не способна. Все! — Вадим даже повысил голос, заметив, что Света хочет что-то возразить ему. — Лучше помолчи, силы сэкономишь! Ни слова не хочу слышать! Иринка пусть остается да завтра у тети Веры, а мы едем домой. Есть и спать — вот твоя программа действий на ближайшее время.