Позднее, во время погрузки утренней порции гуманитарной помощи, "доклад" превратился в эмоциональный рассказ об одинокой молодой матери, едва ли не изнасилованном ребенке, которая со своим малышом живет в норе под корнями дерева, ходит в буквальном смысле голышом, потому что мешок одеждой назвать нельзя, и просит милостыню, чтобы прокормить младенца. "Их там оставлять нельзя!" — звучало поминутно. И почти поминутно Середкин дергал проводившего техосмотр вертолета Дениса и пилотов, помогавших спасателям при погрузке, чтобы те удостоверили правдивость фантастически звучавшего рассказа. Пару раз подтвердив его слова, они потом лишь отмахивались от Генки, больше думая, как втиснуть в небольшой вертолет как можно больше привезенной из дома помощи.

— Мужики, грузите машину по максимуму, — уговаривал спасателей Леша Волков, "хозяин" машины. — Я и раньше на ней больше нормы возил, а уж теперь-то, после такого ремонта, две тонны даже не заметим. Сегодня мы всего семьсот кило привезли — это ж крохи!

— Если судить по графику, — из-под пятидесятикилограммового мешка риса бросил Медведев, — сегодня был третий, последний, рейс в этот кишлак. — Подцепленное от Кузнецова словечко с надоедливостью мухи постоянно лезло куда попало. — Больше в тот район вообще рейсов нет.

— Димыч, помоги спасти девчонку и ее мальца. Они ж пропадут там! Реально пропадут! Уговори Кузнецова, пусть хотя бы лошадь даст! Я бы за пару дней обернулся, напрямик через горы не так уж и далеко.

— Спятил? — Вадим чуть не рухнул под тяжестью очередного мешка, услышав просьбу Генки и представив его верхом. — Верблюда не хочешь?

— Верблюда не хочу, — отрезал Середкин. — С коняшкой я договорюсь, а с верблюдом только Зоря общий язык найдет. Димыч, — Генка нашел убийственный, по его мнению, аргумент, — я от премии откажусь, все расходы из моей зарплаты вычтешь, только помоги!

— Хорошо, заберешь ты эту девчонку с ее малышом, — почти сдался Медведев под напором друга, — и куда ее пристроишь? Здесь, в лагере, ей могут оказать только медицинскую помощь, а потом передать местным или, не знаю, в католическую миссию, что ли. Они вроде бы всех принимают — христиан, мусульман, буддистов.

— Попам — не отдам! — набычился Середкин.

— А кому? — устало поинтересовался Вадим. — Семью ее искать будешь? Как и, главное, когда?

— С собой заберу. Удочерю, — категорично заявил Генка.

— Совсем спятил. — Это прозвучало уже не как вопрос, а как констатация факта.

— У Фрица с Наилей дело выгорело? Выгорело! — пошел в атаку Середкин. — Что, думаешь, у меня не выйдет? Выйдет! Всех на уши поставлю, сам наизнанку вывернусь — но выйдет! Надо будет на колени встать перед Черепановым, Порошиным да хотя бы и перед последним ментом — встану!

Не очень обнадеженный ошеломленным таким натиском Медведевым, но получивший обещание, что Вадим поговорит с Кузнецовым насчет еще одного рейса в то селение, Генка, окончательно отмывшись в душе аж до скрипа, повеселел и, сидя в одних трусах на раскладушке, предавался мечтам:

— Удочерю, будут у меня сразу и дочка, и внук, а то от моей кобылы вряд ли чего путного дождешься, если и родит, то от какого-нибудь торчка. А Аллочку, если захочет, за Дениску замуж отдам. У них там дело уже почти что сладилось.

— Это как так? — проявил живейший интерес Шевченко.

— Да я там поорал немного, чисто для порядка, а Аллочка перепугалась и кинулась спасаться к нашему Дениске. Он давай ее успокаивать, гладить там по всяким местам, а она и рада ласке — к нему прижимается, в глазки заглядывает, попкой крутит. Ну и докрутила до того, что у нашего молодца пар из ушей повалил. А она тоже не дурочка, сразу в штаны ему полезла, проверить, как там с этим делом, поняла, что хорошо, и сбросила с себя одежку, мол, я тоже готова.

— Да ну тебя! — буркнул Денис и улегся на раскладушку, с головой закрывшись простыней.

Он давно на собственном опыте убедился, что спорить с Середкиным, доказывать, что все было не совсем так, вернее, совсем не так, бесполезно. Проще игнорировать его россказни, что бы он ни придумывал.

— И чего? — в нетерпении спросил Слава.

— А ничего, — усмехнулся Генка. — Я им всю малину обломал. Вот поженятся — тогда другое дело, а пока — ни-ни, хватит с меня одной шалавы, что вот-вот в подоле принесет. Вернемся — обеим дурам устрою сладкую жизнь!

* * *

Медведев, как обещал, поговорил с Кузнецовым и "выбил" для Середкина не вертолет, конечно, а диковинное транспортное средство местного производства, отдаленно напоминающее мотоцикл с коляской. В комплекте с ним шел водитель, парнишка лет шестнадцати-семнадцати на вид, гордо красовавшийся в футболке с российским гербом и эмблемой "Центроспаса" и форменной же кепке.

Генка обревизовал предложенное средство передвижения и пришел к выводу, что в короб из фанеры Айла поместится без каких-либо проблем, а что-нибудь мягкое, положенное на дно, обеспечит если не комфорт, то относительно сносные условия для неблизкой, честно говоря, поездки по разрушенным дорогам.

Ранил, как звали паренька, изъяснялся на смеси исковерканного английского и чуть более понятного русского, но Середкин довольно быстро нашел с ним общий язык, правда скорее, благодаря выразительной мимике и жестам, чем своим лингвистическим способностям.

Про себя Ранил рассказал, что он волонтер, его брат-автомеханик — тоже волонтер, они сироты, до землетрясения оба работали курьерами, развозя на байке заказы, сделанные клиентами через интернет. Оказывается, диковинное транспортное средство гордо назвалось байком, и оно было единственным уцелевшим во время стихийного бедствия имуществом братьев, которые отнеслись к произошедшему с чисто восточным фатализмом — что произошло, то произошло, сами они не пострадали, а добро еще наживут.

Медведев дал другу один день на то, чтобы забрать Айлу с малышом, пообещав впоследствии запрячь Генку по полной:

— Нагружу и буду гонять, как... — он не стал уточнять, лишь показал на маленького серого ослика, на удивление резво тащившего по дороге подобие телеги, на которой помимо возницы виднелись две женские фигуры и несколько туго набитых мешков.

— И нагрузишь, и погонишь, и раком поставишь, — Середкин был заранее согласен на все, только бы начальство не передумало, и для виду даже примирился с тем, что Айла с малышом найдут приют в католической миссии, с руководством которой тесно контактировали соседи — французские спасатели.

Он с невиданной скоростью покидал в сумку еду, несколько бутылок воды, пару футболок и едва ли не самую ценную валюту у местного населения — десятка три пачек сигарет, безжалостно разорив всех попавшихся ему на глаза курильщиков.

Поездка по разрушенным дорогам, как потом понял Генка, была лишь прелюдией тому, что началось чуть позднее, когда они свернули к каменистым осыпям предгорий. На дороге досаждала пыль, а теперь вместо мельчайшей пудры, мгновенно запорошившей глаза, лицо начали сечь мелкие камушки. Как Ранил умудрялся удержать руль и не свалиться с сиденья своего мотоцикла, для Середкина было загадкой, потому что сам он несколько раз чуть не слетел с необъезженного "скакуна" и с содроганием думал, как же Айла с сынишкой перенесут такую тяжелую дорогу. "Возьму обоих на руки и так и буду держать, пока не приедем, — решил он, — главное, забрать их из этой дыры!"

Двигатель всю дорогу надсадно ревел и исторгал сизый дым, призрачным шлейфом стелившийся за мотоциклом. Когда дорога или то, что Ранил считал дорогой, пошла вверх, рев сменился чиханием, каждый чих сопровождался облаком уже не сизого, а почти черного дыма, окутывавшего и транспорт, и его пассажиров. Генка, до этого с тоской вспоминавший о рабочей каске с пластмассовым щитком, в опущенном виде закрывавшем все лицо, начал мечтать о противогазе, а Ранил хоть бы поморщился.

Минут через пятнадцать такой езды Ранил остановился и заглушил двигатель.

— Дальше пойдем пешком, так быстрее, — объяснил он Середкину, без особого энтузиазма отнесшемуся к подобной перспективе.

Несколько километров, показавшихся ему бесконечными, не просто нужно было преодолеть на своих двоих, пришлось еще толкать впереди себя "байк", в некоторых местах еле протискивая его между валунами.

— Не заблудимся?

Генка не сразу добился того, чтобы Ранил понял вопрос, но когда до паренька дошло, что у него спрашивают, спасатель уже и сам увидел, что двигаются они в правильном направлении. Середкин увидел приметную скалу, на которую обратил его внимание Мак, когда спасатели пролетали чуть правее, и сказал об этом Ранилу.

— О! Мак!

Глаза паренька округлились от удивления, и Ранил выдал Генке интересную и неожиданную информацию. Полное имя Мака Середкин не то что не запомнил, он вряд ли смог бы прочитать его по бумажке, если только по слогам, но Ранил выговорил его без единой запинки, со всеми чинами и титулами вдобавок. То, что немолодой военный — большой человек в местной власти, Середкин подозревал и раньше, но того, что он оказался наследником престола, причем вторым в очереди, спасатель не ожидал. Хотя... В том военном училище, к которому в свое время Генку не подпустили, как он слышал из заслуживающих доверия источников, учились сыновья то ли шаха Ирана, то ли короля Афганистана и каких-то царьков из Африки.

"Кузнецов знает, кто такой Мак?" — без особого, впрочем, интереса подумал Середкин. А позднее мысли о Маке и вопросах престолонаследия в стране, некогда состоявшей из нескольких десятков постоянно воевавших между собой княжеств, вылетели у него из головы на первом же ухабе, после того, как Ранил снова завел свой мотоцикл и пригласил спасателя занять место пассажира.

На тот путь, что спасатели два дня назад проделали на вертолете за полтора часа, ушло без малого шесть часов то по дороге на мотоцикле, то по камням пешком. "Жлоб! — обливаясь потом и чувствуя, как скрипит на зубах песок, Генка толкал перед собой, кажущийся таким же тяжелым, как груженый "КамАЗ", мотоцикл и злился на Кузнецова. — На вертушке бы на обратном пути, когда порожняком летим, чАса бы крюк за детишками не занял! Как их на этом драндулете по пеклу тащить? Переждать самую жару? Тогда только к утру к нашим вернемся. ...! Керосину жалко, что ли? Зорина можно было бы оставить в лагере, а я б один с разгрузкой справился, горючку им сэкономил. Не, москвичи — они все жлобы, за копейку удавятся!"

Небольшую передышку они сделали у бившего из-под скалы родника. Вода в нем имела не слишком приятный железистый привкус, но это была вода, холодная вода, которой можно было не только утолить жажду, но и смыть корку из пыли и засохшего пота. Ранил, пока она отдыхали, гримасничая и жестикулируя, долго объяснял про какую-то подземную дорогу, но Середкин не был уверен, что правильно понял его. С равным успехом речь могла идти и о русле подземной реки, и о метро, которое Ранил видел по телевизору. Машинально кивая рассказу парнишки, Генка вытащил карту и попробовал сориентироваться, где находится. Если верить полуслепой копии, им осталось преодолеть еще один горный участок, и тогда они выйдут к тому самому ручью, около которого обитала — язык не повернулся бы сказать, что жила — Айла со своим малышом.

— Пошли, что ли.

Середкин с трудом поднялся с нагретого солнцем камня. Его не слишком ободряла мысль о том, что Айла наверняка привыкла к многочасовым переходам по гористой местности, а чтобы ей было легче идти, он заберет у нее сынишку; но все равно такой путь был тяжелым даже для него, физически крепкого сорокалетнего мужика, а ведь местами нужно тащить на себе их транспорт, потому что один Ранил с этим не справится.

— Если назад не через горы, а по дороге, сколько времени это займет? — Генка подумал, что раз уж они все равно вернутся в лагерь не раньше, чем к ночи, то стоит ли с такими мучениями сокращать путь.

— Дорога плохая, вернемся только утром, — почти без раздумий ответил Ранил.

— Утром — так утром, — согласился Середкин.

В конце концов, ну что такого — не поспит он ночь. Ничего страшного, перехватит часа полтора в дороге, пока до очередного селения будут лететь, все равно во время полета ему делать нечего. Главное другое — Айла с малышом окажутся под защитой. А все остальное — возможный выговор от Медведева за задержку, недовольные взгляды Кузнецова, не самые добродушные, возможно, подколки товарищей — все это неважно.

На берегу ручья никого не было. Исчезли все признаки того, что там кто-то обитал: картон и тряпье из-под корней дерева, непрогоревшие угольки и зола на месте небольшого костра, ветки, наломанные для него, и даже следы ног, босых и обутых в тяжелые ботинки с рифлеными подошвами, были тщательно заметены.

Генка, не доверяя ни затертой карте, ни своим глазам, еще раз внимательно оглядел окрестности. Нет, они с Ранилом не заблудились, вышли правильно. Дерево с опустевшей норой под корнями, ручей, приметный валун красноватого цвета, пыльная дорога, по которой можно дойти до селения — все осталось на месте, но нет ни Айлы, ни Кана, ни вообще каких-либо следов того, что они были здесь еще два дня назад.

— ...!!! — выругался Середкин. — Не дождалась! Нужно было в тот же день ее забрать! Угнать машину — и смотаться ночью за детишками! Небось, семейка приперлась... Сначала бросили ребенка, потом спохватились! ...! Эх, Казана бы сюда! Он мигом бы определил, куда они ушли!

Ранил наблюдал за его метаниями с виду почти так же бесстрастно, как каменное изваяние, но когда Генка сделал небольшую передышку, указал пальцем на тропинку, почти незаметную среди густой травы:

— Здесь кто-то прошел.

Собственно, это была даже не тропинка, а участок травы, на надломленных стеблях которой полупрозрачными бисеринами засох зеленоватый сок. Приглядевшись, Середкин проследил наклон поврежденных травинок; тот, кто их примял, спускался вниз, к той самой дороге, по которой сюда пришли Айла и спасатели. Прошел всего один человек, причем очень легкий, невысокий и худой Ранил поломал растения намного сильнее. Значит, сделал вывод Середкин, Айла ушла одна, с Каном, не дождавшись никого ни из своей семьи, ни кого-либо другого.

От жителей селения ни Гена, который объяснялся с ними исключительно жестами, ни Ранил, немного знавший распространенное в этой местности наречие, ничего узнать не смогли. Или им не захотели помочь, или, что спасатель вполне допускал, Айла шла через селение в темноте и, скорее всего, задворками, чтобы избежать встречи с местными жителями. Оставался, правда, еще один вариант, который Середкин рассматривать не хотел, что Айла ушла в противоположную сторону. В таком случае, найти ее было бы практически невозможно, но если же Айла ушла по дороге, условно говоря, в сторону базы спасателей, то оставалась вероятность встретить ее, догнав на полпути.

— Через горы есть еще проход, кроме того, где мы прошли? — Генка хотел отсечь все остальные варианты.

Ранил, подумав, помотал головой.

— Только один, больше нет.

— Тогда поехали, здесь делать больше нечего, — в надежде, что они догонят Айлу, начал подгонять его Середкин.