— Поставь сюда! — Лекс кивнул головой на табурет, стоявший рядом с койкой, и, не дожидаясь, пока кастрюля утвердится на подставке, опустил руки в исходящую паром воду.

— Холодная! Долей кипятка! — бросил он, не оглядываясь на медсестру, в полной уверенности, что та не будет ему противоречить, а сам вновь начал снимать что-то невидимое с бесчувственного тела.

Несколько движений красными, словно ошпаренными руками, и Медведеву показалось, что пальцы Эльфа потянули, а затем начали сматывать в клубок призрачную нить. Приглядевшись до рези в глазах, Вадим вдруг обнаружил, что тело Меньшикова опутано подобием прозрачной сети.

— Что за ...? — непроизвольно вырвалось у него.

— Серые тенета Тхар, — непонятно объяснил Лекс.

— Ах ты, господи! — ахнула за спиной Медведева Оксана, притащившая двухлитровую фарфоровую кружку с торчащим из нее кипятильником.

— Серые, не черные.

Эти слова немного успокоили медсестру, которая вылила кипяток в кастрюлю, наполнив ее до краев, но ничего не объяснили Вадиму.

— Нет, все-таки...

— Все вон! — вместо объяснений раздался бешеный рык, а Оксана дернула Медведева так, что он едва удержался на ногах.

— Что это?

— Потом! Потом! — отмахнулась от него медсестра. — Потом объясню.

Сокрушенно качая головой, она подхватила подмышку пустую кружку, но вдруг остановилась и внимательно осмотрела и ощупала Вадима.

— Слава богу, к тебе ничего не прилипло. Да, в принципе, оно ни к кому другому и не могло...

Облегченно вздохнув, она ушла, оставив Медведева в полной неизвестности. Что за дрянь облепила Шурика, почему он ее сначала не видел, а потом разглядел, откуда Эльф знает, как справиться с этой пакостью, что явно напугала Оксану, которая тоже сначала ее не обнаружила, и, самое главное, почему ее не заметила Света, а если заметила, то почему не посчитала опасной — ни на один из этих вопросов ответа не было.

Кроме неизвестности, Медведева мучило чувство полной беспомощности. Все заняты, все, в том числе и Эльф, делают что только можно для спасения ребят, один он оказался ни на что не способен, даже не смог стать донором. Но если у него не получилось отдать энергию Шурику, то уж Свете-то он помочь сможет, а ей поддержка точно не помешает.

Оксана гремела кастрюлями и еще чем-то металлическим в закутке, наподобие препараторской в Ириной лаборатории, на матовом стекле двери бокса, где лежал Антон, в неподвижности застыла тень Светланы и временами на нее накладывался силуэт Игоря. Вадим покосился на бокс Меньшикова. Там дергаными движениями что-то колдовал Эльф. Решив, что в случае чего, ему поможет Оксана, которая вроде бы понимает или делает вид, что понимает действия авиатехника, Медведев сделал пару шагов в сторону крайнего бокса, но его остановил непонятный звук, раздавшийся за спиной. Слабый стон, донесшийся до него в первое мгновение, тут же превратился в душераздирающий вой, слившийся с оглушительным грохотом падающей на кафельный пол кастрюли и невнятной руганью Суворова.

Одним прыжком Медведев оказался около Сашкиного бокса и едва не сломал стеклянную стену, во всяком случае, она заметно содрогнулась от мощного рывка, когда Вадим дернул дверь, едва не вырвав ее из пазов.

— Ааа... Кха... Аргх... — задыхаясь от жуткого кашля, Меньшиков бился в объятиях мокрого с головы до ног Эльфа, но уже не выл и не стонал.

С невероятным облегчением Вадим увидел открытые глаза парня и заметил, что Сашка бьется не в бессознательных конвульсиях, а вполне целенаправленно отпихивает от себя руки Лекса, который пытается удержать его.

Медведев на мгновение остановился, не зная, что делать: помочь Лексу удержать Сашку, чтобы парень не свалился с койки, или же, наоборот, освободить его из крепкого захвата. Пока он колебался, Меньшиков немыслимым образом извернулся и едва успел свесить голову с койки, как его начало рвать чем-то черным и невероятно зловонным.

— Воды! — прохрипел Суворов. — Любой!

На ходу теряя одноразовые шлепанцы, Вадим вылетел из бокса и чуть не сбил с ног Оксану, которая уже тащила пластиковую миску, до краев наполненную водой, едва ли не половина которой выплеснулась на медсестру и на самого Медведева. Пытаясь отобрать друг у друга полупустую посудину, они благополучно донесли остаток до бокса, и Вадим тут же был отправлен за следующей порцией. Когда он вернулся, Меньшиков практически полностью пришел в себя и теперь отбивался уже от Оксаны, которая крепко притиснула ожившего парня к своей необъятной груди, рискуя на радостях задушить его и тем самым свести на нет все усилия как традиционной, так и нетрадиционной медицины.

— Твою дивизию... — Вадим остолбенел от увиденного.

В боксе царили разгром и потоп, вернее, его последствия: грязные лужи на полу, с размокающими в них бумажными салфетками вперемешку с битым стеклом, мокрые полотенца и простыни на койке, мокрый и чумазый Меньшиков, еще более мокрый и грязный Лекс.

— Так! Все брысь отсюда, пока я ликвидирую свинарник! — распорядилась Оксана и передала Сашку Медведеву, можно сказать, с рук на руки. — Возьми белье и устрой своего мальчика на кушетку в общем зале. Только укутай его хорошенько, — крикнула она вдогонку Вадиму, — а то еще, не дай бог, простынет!

После этого она критически оглядела еле стоявшего на ногах Суворова, который своим изможденным видом мало отличался от Меньшикова:

— Снимай с себя все — и на свободную кушетку! Сейчас я тебя прокапаю!

— Не нужно, это не поможет, — категорически отказался от помощи Лекс и, видя, что медсестра собирается настоять на своем, повысил голос: — Я сказал — не нужно. Ты поняла меня, женщина? Я сам приду в норму!

Медведев, который, не обращая внимания на Сашкино недовольное ворчание: "Димыч, ты что меня, как ребенка..." — укладывал его на одну из свободных кушеток, ожидал взрыва негодования, но Оксана поразительно спокойно отнеслась к тому, что кто-то решил ей противоречить, и только предложила:

— Полежи тут все-таки хотя бы с полчаса, отдохни да грозу пережди. На дворе — ливень стеной, зачем тебе мокнуть?

— Да, мокнуть мне как бы и не к чему, — усмехнулся Суворов, на котором, похоже, не было ни одной сухой нитки, и, не дожидаясь больше никаких советов, открыл входную дверь.

Вадим проводил его недоуменным взглядом — каким образом Лексу всего парой слов удалось усмирить Оксану, которая подчинялась, да и то не безоговорочно, только Худякову? Если же кто-то другой начинал с ней спорить или просто соглашался не сразу, то разражалась гроза, вроде той, чьи отголоски доносились в блок интенсивной терапии даже сквозь многочисленные стены и перегородки. Загипнотизировал он ее, что ли?

— Димыч, что с нашими? — от раздумий на тему, как обращаться с женщинами, Медведева отвлек Сашка.

— Оперируют их, насколько я знаю.

Вадим удивленно уставился на Меньшикова, строптиво вертевшегося с боку на бок на узкой кушетке в попытках выбраться из того кокона, в который его замотал командир. Десять минут назад парень больше всего походил на мертвеца, а сейчас он изо всех сил сопротивлялся попыткам Медведева удержать его на месте.

— А Антон?

— Здесь. Им Света занимается, — Вадим кивнул в сторону крайнего бокса.

— Я помогу ей!

Сашка крутанулся так резко, что чуть не свалился с кушетки.

— Лежать! Блин, еле языком ворочает, а туда же! Помощник нашелся... — едва успев поймать парня, вполголоса рыкнул Медведев и придавил парня к кушетке, положив ему ладонь на грудь. — Лежи спокойно... Кому сказано?

Мгновенно возникло знакомое малоприятное ощущение оттока энергии, а Сашка стремительно начал превращаться в живого человека, беспредельно уставшего и иссушенного до крайней степени жаждой, но живого, который наконец добрался до источника с прохладной и чистой водой.

Через несколько минут у Меньшикова хватило сил, преодолев сопротивление своего командира, не только сесть, но и подняться с кушетки.

— Если Света скажет, что я не нужен, я ей под руку не полезу, — заматываясь в простыню, заявил он Медведеву.

— У нее есть, что ли, время с тобой разбираться? — попробовал остановить его Вадим, но особо в этом не преуспел так же, как и появившаяся из своего закутка Оксана.

— Светочке сейчас не до разговоров ни с тобой, ни с кем другим, — загородила она проход к крайнему боксу.

— Я и так пойму, без всяких слов, нужна Свете помощь или нет, — фыркнул Сашка и протиснулся мимо медсестры, едва не потеряв при этом свое импровизированное одеяние.

Подхватив простыню в самый последний момент, он для надежности завязал ее узлом и скрылся в боксе, где лежал Антон.

Вслед ему донеслось, причем с явно поощряющей интонацией:

— Вот ведь молодежь пошла!

А затем, уже совсем другим голосом, в своей обычной манере, как неразумному ребенку, упрямство которого давно утомило взрослых, она бросила Медведеву, собравшемуся последовать за парнем:

— Я ведь уже сказала, что тебе там делать нечего! Только мешать им будешь!

— Ладно, не буду я никому мешать, — в досаде, что не может противостоять Оксаниному напору, Вадим уселся на кушетку, еле увернувшись от ее очередного тычка, который мог бы свалить и быка. — Буду сидеть тихо, как мышь под веником, только скажи, что это за пакость к Шурику прилипла.

— Да ты все равно не поймешь! — отмахнулась от него медсестра.

— Ты объясни, а уж пойму я или нет — это не твои проблемы, — Вадим окончательно обиделся на столь явно демонстрируемое пренебрежение и решил не уступать хоть в этом вопросе.

— Твой мальчик пытался держать кого-то, кто ему не по силам, и, не знаю, где он этому научился, сплел, попросту говоря, сеть, чтобы привязать к себе того человека. Силенки-то у него есть, но опыта не хватает, вот сам в ней и запутался, когда хотел ее распустить. Понял? — нависая над Медведевым и уперев руки в боки, не без насмешки спросила Оксана.

— Понял, — кивнул Вадим и нахмурился. — И даже то понял, кто его этому научил.

И тут влез проклятый Эльф со своими шаманскими штучками!

Света потому и не заметила ничего, что ее знания светлые, темные силы она никогда не использует, а Сашка готов бездумно применить все, что покажется подходящим, пусть даже с риском для самого себя. Вообще, он знал об опасности? Эльф предупредил его или нет? Медведев был готов порвать авиатехника голыми руками, если бы тот попался сейчас на глаза, но, с другой стороны, вряд ли бы Сашка смог без этой призрачной паутины, которая чуть не задушила его, доставить ребят живыми до дома. Опять же, привести парня в чувство без помощи Эльфа было проблематично, во всяком случае, намного сложнее; на то, что всерьез, или же издеваясь, предложила Оксана, Медведев никогда бы не отважился, просто физически не смог бы это сделать. А ждать Свету, когда она закончит с Антоном, упустить драгоценное время...

Неужели все обошлось?

Вадим никогда не считал себя суеверным, но сейчас боялся о чем-либо думать, чтобы не сглазить. Обернувшись, он несколько секунд пристально разглядывал спавшего младенчески крепким сном Славу Шевченко, которого не разбудили ни громкие голоса, ни грохот валившегося на кафельный пол металла. Из крайнего бокса не доносилось ни звука, но каким-то шестым или неизвестно каким по счету чувством Медведев даже на расстоянии почувствовал, что напряжение за полупрозрачными стенами исчезло, как если бы там осталась лишь не требующая особых усилий рутинная работа.

Нет, действительно, неужели они наконец-то вернулись домой, пусть не совсем целыми и здоровыми, но вернулись? В институтской клинике сделают все, чтобы вылечить раненых, и не просто вылечить, а вернуть их в строй — уж в этом-то Медведев был уверен. И в подтверждение его мыслям, вернувшаяся в блок интенсивной терапии Оксана, заговорщицки оглядываясь по сторонам, сообщила, что Середкина уже прооперировали, Зорин до сих пор в операционной, но там дело тоже вроде благополучно продвигается.

— А друг твой, — усмехнулась она, — в какой-то камешек так вцепился, что даже под наркозом его не выпустил, так до сих пор и держит в кулаке.

* * *

Быстро уходившая на северо-восток, первая в сезоне гроза разбудила природу. Порывы ветра расчесали свалявшиеся за бесконечную зиму пряди берез, ливень промыл их и заодно растопил притаившиеся в тенистых низинах остатки снега. Вспышки молний, раскаты грома и выглянувшее затем солнце, клонившееся к горизонту, но ослепительно яркое после непогоды, заставили проснуться все вокруг: мгновенно полопались набухшие почки на ветках, кроны деревьев окутались зеленовато-розовой дымкой, стыдливо пряча морщинистую темную кору под полупрозрачной вуалью разворачивающейся листвы. Сквозь толстый слой прошлогодних листьев молодая трава пробивалась с трудом, но в тех местах, где слежавшуюся корку удалили граблями, свежая зелень бодро затягивала голую землю.

Ирина смотрела на просыпающийся парк, но не замечала происходящих на ее глазах изменений. Она то ходила от стены к стене по необычно пустынному холлу около служебных лифтов, то, облокотившись на подоконник, застывала в неподвижности, и только тонкие пальцы нервно постукивали по стеклу, выдавая ее волнение, — за толстым рифленым стеклом, отгораживавшим отделение сочетанной травмы от соседнего отделения общей травматологии, сейчас находились не безразличные ей люди.

О том, что группа спасателей возвращается из командировки не в полном составе, а некоторые из ребят находятся в тяжелом состоянии, Ирина узнала одной из первых. Они с Лексом отправились на обед, и вдруг показавшийся оглушительным, как сирена на машинах спасателей, звонок мобильного телефона принес тревожные новости и распоряжение руководства срочно готовиться к полету в качестве второго пилота на медицинском вертолете — и всем, конечно же, стало не до обеда. А часа через два Лекс ворвался к Ире в лабораторию, чуть не сбив с ног самого младшего из братьев Суворовых и лишь чудом не свалив на пол картонные коробки с новой посудой, составленные в проходе между двумя островными столами.

— Ты говорила, у тебя есть пропуск в клинику? — почти крикнул он через полкомнаты, уворачиваясь от столкновения с остолбеневшей от неожиданности Людмилой. — Для всех отделений? Всюду можешь попасть?

— Да, кроме операционных и реанимации, — с легким удивлением ответила Ирина.

— Дай на время, — прозвучало отнюдь не просительным тоном.

— Один не пройдешь, — Ира не стала допытываться, зачем Лексу нужно попасть в клинику, раз спрашивает, значит, нужно. — На входе живой человек пропуск смотрит.

— Обойти никак нельзя? Через подвал или еще как?

— Прорвемся, — усмехнулась она, выдернула из шкафа со спецодеждой темно-синий халат и скомандовала: — Одевайся и бери ящик для проб.

Подворачивая на ходу длинноватые для него рукава халата, принадлежащего младшему брату, Лекс слетел по лестнице следом за Ириной и догнал ее уже на выходе из корпуса подразделения экологической безопасности.