Светлана лихорадочно просчитывала варианты, как можно воздействовать на зияющий меридиан, через который из Антона уходит жизненная энергия, обильное кровотечение было лишь внешним, материальным проявлением этой смертельно опасной утечки. К несчастью, она до сих пор точно не знала, что же произошло во время перестрелки, как это могло повлиять на состояние Усова. Но этого не мог сказать никто, а то, что сообщил Вадим, дошло до нее в многократном пересказе и больше путало, чем проясняло картину. Но требовать немедленную связь с мужем Света не стала, думая о том, что если он поддерживает своей энергией Сашку, то в этот процесс ни в коем случае нельзя вмешиваться посторонним, а минут через десять-пятнадцать она сама сможет взять ситуацию под контроль.

Оставляя в стороне вмешательство потусторонних сил, Света пыталась вспомнить, как инфразвук воздействует на человеческий организм, и то, что извлекалось из глубин памяти, не давало поводов для оптимизма. Попросту говоря, она боялась за жизнь Антона, боялась настолько, что почти не думала о муже, надеясь на то, что врачи "Центроспаса", сопровождавшие раненых, при необходимости окажут помощь ему и Славе Шевченко.

В "Антей" Светлана влетела первой, оставив далеко позади себя и Игоря, и двух других врачей. Она на миг прижалась к мужу, на расстоянии почувствовав опустошенность его энергетического ресурса и запредельную усталость и желая помочь, но Вадим тут же отстранился от нее, слегка даже подтолкнув к Сашке. "Со мной все в порядке, помоги Шурику", — Света без слов поняла его и обхватила ладонями шею неподвижного, как статуя, Меньшикова, стоявшего в полусогнутом положении на коленях.

Сашка очнулся от этого прикосновения, почувствовав поток хлынувшей в него энергии.

— Меня не надо. Возьми Тоху. — Едва слышный, какой-то чужой голос парня, временами пропадая, плыл, словно его запись решили воспроизвести на более низкой, чем нужно, скорости, движения, когда парень, отказываясь от помощи, качнул головой, были такими же замедленными и рваными. — Закрой его.

Светлана убрала руки только через несколько секунд, когда поверх них легли ладони Игоря.

— Держи, — она передала ему "эстафету".

Почувствовав, что энергетический поток от врача начал вливаться в молодого спасателя, Света переместилась к Антону, лежавшему головой на Сашкиных коленях, и первым делом накрыла своими ладонями его лицо, охватив до предела раздвинутыми пальцами.

Через несколько мгновений покрытое кровавым потом тело Антона вздрогнуло, на губах появилась розовая пена, но Светлана удовлетворенно кивнула и скомандовала:

— Можно забирать.

Опередив врачей с носилками, Медведев взял спасателя на руки и, осторожно ступая, понес к выходу, Света двигалась рядом, не отнимая рук от лица Антона, по телу которого пробегала мелкая дрожь. Медленно, страхуемые Суворовым и одним из врачей "Центроспаса", они спустились по трапу и сделали несколько шагов к вертолету, и вдруг неподвижное тело на руках Вадима выгнулось в жестокой судороге, а из окровавленных губ вырвался хриплый вопль.

Отчаянно вскрикнула и Светлана, почувствовав, как Антон, сопротивляясь ее воздействию, закрывается, выталкивает из себя поток передаваемой ему энергии, тот начинает обтекать его снаружи, впустую рассеиваясь в пространстве. И снова ее руки сверху накрыли чьи-то ладони, пальцы переплелись с чужими, но смутно знакомыми.

— Держу! — над ухом раздался голос пришедшего на помощь Алексея Суворова, который помог пробить устойчивый канал для передачи энергии.

Вадим отстраненно наблюдал, как двигались длинные, "музыкальные" пальцы Эльфа, переплетаясь с тонкими изящными пальчиками Светы, словно бы лаская их, более того, он обнимал женщину, всем телом прижимаясь к ее спине.

Для ревности было не время. И не место.

Нужно было спасти Антона. А все возможные разборки — оставить на потом.

— Сама! — Светлана перехватила управление потоком.

Лекс понял ее, но решился убрать руки, только когда Медведев уложил расслабившееся тело спасателя на койку внутри институтского вертолета. Больше их помощь Светлане не требовалась, и мужчины, косясь друг на друга, вернулись в чрево "Антея", чтобы помочь транспортировке энергетически и физически связанных друг с другом Середкина, Зорина и Меньшикова, который, на несколько секунд выйдя из транса, снова запретил нарушать контакт между ними. "Только в операционной", — тем же плывущим, пробирающим до нутра чужим голосом скомандовал Сашка и снова отключился от реальности.

В клинике Худяков и его отделение готовились к приему прилетевших спасателей. Заведующий отделением нейротравмы Шарипов хотел забрать Зорина к себе, но Худяков наотрез отказался отдавать ему Дениса, перечислив полученные спасателем повреждения.

— И как он еще жив? — поразился Шарипов.

— Чудом, — коротко ответил Олег.

Меньшиков передал хирургам Середкина, а Дениса держал до последнего и "отпустил" уже на пороге операционной. После этого Сашка потерял сознание и не рухнул на пол только потому, что Федотов вовремя подхватил его.

Каталку с неподвижным телом парня Медведев увидел уже в общем зале блока интенсивной терапии, когда он вяло отбивался от попыток Оксаны уложить его под капельницу. В прежние времена Вадим, особо не стесняясь в выражениях, рявкнул бы на медсестру, но сейчас сил на это не было, их остатки закончились в приемном покое, где Оксана едва ли не силой содрала с него и Шевченко грязную, заскорузлую от пота и засохшей крови одежду, вручив взамен одноразовые больничные тапки и рубахи.

— Живо раздеваетесь и поднимаетесь к нам на этаж! — скомандовала она, стаскивая с еле живого Славы футболку. — Олег Михалыч и Светочка решили вас в БлИТ на пару дней определить.

— Меня-то зачем? — попробовал возразить Медведев.

— Значит, надо! — безапелляционно заявила медсестра, не прерывая своего занятия.

Слава плохо реагировал на происходящее и не сопротивлялся, даже когда Оксана с профессионально-бесцеремонной сноровкой раздела его догола и облачила в рубаху с завязками на спине. Представив себе перспективу светить в разрезе короткого и полупрозрачного к тому же одеяния голым задом, Вадим решил стоять насмерть и попробовал взять хитростью:

— Я весь в грязи, стерильное помещение за полсекунды загажу. Мне бы под душ, — он вцепился в пояс брюк, на которые "нацелилась" Оксана, и тут же получил от нее по рукам:

— Не под душ, а под капельницу! — Медсестра протянула ему пару влажных салфеток. — Вытри, где кровь присохла, и пошли со мной. Прокапаем тебя, отлежишься, а помоешься потом. Никто твои прелести по дороге не похитит!

— Ведьма! — устало буркнул Вадим, из последних сил сопротивляясь ее напору.

Оксана не только не обиделась на его слова, а довольно рассмеялась:

— Конечно, ведьма! Была, есть и буду, если кто еще не понял!

Медведева спас зашедший за Славой, чтобы отвезти того в отделение, Андрей Рябов, который словно бы по наитию свыше принес ему одноразовую хирургическую пижаму, хоть и сделанную из почти такого же материала, что рубахи, но выглядевшую, с точки зрения Вадима, намного более прилично.

Оксана фыркнула: "Чего придумал!" — но возражать не стала, только поторопила Вадима:

— Давай в темпе, чтоб два раза лифт не гонять.

Перепалка в приемном покое отняла у Медведева остатки сил, и он сдался бы в конце концов, оказавшись на кушетке по соседству со Славой, но Оксана, увидев в дверном проеме катившего каталку Федотова, тут же переключилась на Меньшикова. Одним, точно рассчитанным движением, отработанным многолетней практикой, она отправила каталку с Сашкой в бокс и, оставив в покое Вадима, принялась снимать с парня одежду. Не прошло и минуты, как над неподвижным телом начал хлопотать Игорь, который, не спрашивая мнения Медведева, всего за несколько свободных секунд успел опрокинуть его на кушетку и ввести глюкозу с инсулином и калием. Вадим на миг зажмурился — ему показалось, что у врача не две руки, а, по крайней мере, четыре, потому что сложно было понять, как он может одновременно прикреплять датчики системы мониторинга, вводить в предплечье канюлю для внутривенного вливания и вешать на стойку в изголовье кровати пакет из плотного пластика, вмещающий не меньше литра физраствора.

Оксана, несмотря на свою полноту, тоже двигалась и действовала стремительно. Она по команде подавала врачу ампулы, предварительно вскрыв их, потом рысцой пробежала через весь зал в крайний бокс и через несколько мгновений вернулась оттуда вместе со Светланой.

— Дим!

Медведев махнул рукой, показывая, что на него отвлекаться не нужно, сейчас гораздо важнее привести в чувство Сашку. Но у Меньшикова Света надолго не задержалась, вскоре вернувшись в общий зал блока интенсивной терапии.

Она остановилась около мужа и провела руками по его лицу, шее и груди. Это была не ласка, а диагностика — быстрая, но позволяющая оценить, нужна ли экстренная помощь.

— Света, я в порядке, — мотнул головой Медведев, — занимайся Антоном, Санькой, Славой.

— Слава и без меня завтра будет, как огурчик, — Света точно так же обследовала уснувшего крепким сном Шевченко, — а Сашей займешься ты.

— Я?! Что я могу сделать?! Я же ничего не умею! — оторопел Вадим.

— Ты можешь поддержать его, поделившись энергией, у тебя это отлично получается. Твой ресурс восстановился почти полностью.

— Я не смогу восстановить канал! Там, в горах, потом в самолете Санька сам подсоединился ко мне, а я только отдавал энергию. Стоило потерять контакт, и я ничего не мог сделать!

— Дим, сейчас ты должен это сделать, — устало ответила Светлана, — и чем быстрее, тем лучше, потому что потом будет сложнее восстановить его. Ты сможешь, я знаю, у тебя все получится, а мне нужно заняться Антоном, ему очень плохо.

— Но с ним все будет в порядке?

— Если не упустить время.

Светлана вместе с Игорем и Оксаной скрылась в боксе, куда поместили Антона, а Вадим в нерешительности остановился перед койкой, на которой лежал Меньшиков. В общем зале БлИТа никого не было, помощи ждать ни от кого не приходилось.

— Парень, ты чего удумал? — Медведев присел на краешек Сашкиной койки, вглядываясь в изможденное темное лицо. — Давай, приходи в себя сам.

Что делать, Вадим не представлял. Он попробовал, как делал раньше, обхватить Меньшикова за шею, потом по очереди испробовал все подобные комбинации, которые применяла Светлана, но никакого эффекта не добился. Медведев покосился на монитор. Пульс — сорок, дыхание — шесть, температура — тридцать три и восемь, давление — семьдесят на пятьдесят. "Цифры светятся желтым, значит, это не критические значения", — с некоторым облегчением подумал Вадим, но тут же обратил внимание, что, несмотря на то что в Сашку вливали стимулирующие и питательные растворы, кривые пульса, температуры и давления медленно, но неуклонно ползут вниз.

Чертыхаясь сквозь зубы, Медведев устроился рядом с Меньшиковым и прижал его к себе, словно бы отогревая теплом своего тела. Через непродолжительное время Вадим вывернул голову так, чтобы видеть монитор. Картинка его не порадовала, потому что кривые не только упорно ползли вниз, но и приобрели оранжевый оттенок.

Ничего не изменилось и после того, как Медведев скинул с себя рубаху, которой снабдил его Андрей, и прижался голой грудью к Сашкиной спине. Не слишком приятного, но уже привычного чувства потери сил и тепла, которое было связано с тем, что парень забирал у него энергию, не возникло, зато появилось тягостное ощущение, что он прикасается к чему-то неживому, причем неживому изначально, как будто лежащий без сознания парень был, подобно творению доктора Франкенштейна, собран из частей, взятых у давно умерших людей. Сероватая, немного влажная кожа казалась чуть липкой на ощупь, прикосновение к ней вызывало труднопреодолимое желание отбросить от себя безжизненное тело, однако Вадим, стиснув зубы, терпел еще минут десять, но затем не выдержал, тем более что его усилия не дали никакого результата.

"Не могу! Ничего не могу, что бы Света про меня ни говорила! — в отчаянии думал Медведев, подходя к боксу, где лежал Антон. — Придется отвлекать ее, пусть "подключит" меня к Шурику, потому что я сам ни на что не способен!"

Порог крайнего бокса Вадим переступить не успел, потому что Оксана вытолкала его назад, в общий зал, и на корню пресекла все попытки сопротивления:

— Нельзя сейчас Светочку отвлекать! Всем навредишь: и ей, и парнишке своему!

— Я не могу ничего сделать! Я бы отдал энергию, сколько угодно, но... Там как барьер стоит, я не могу сквозь него пробиться, а Шурику все хуже и хуже!

— Ах ты, господи! — горестно охнула Оксана. — Кроме тебя ведь нет никого, кто мог бы что-то сделать.

— А ты разве не сможешь? Или тебе нужно с Антошкой заниматься?

— Сейчас ничего не могу, — вздохнула медсестра, — могу только из них все остатки в себя перетянуть, потому что я беременна. Двойней. Усек?

— Ты... Что? — не поверил своим ушам Медведев. — Врешь!

Оксана оскорбилась:

— Что значит "врешь"? Выбирай слова-то! Я еще не старуха! Или, по-твоему, если женщине за пятьдесят, то она уже ничего не может?

— Может! — пошел на попятную Вадим. — Но сейчас хоть что-то ты сделать можешь?

— Вазелин могу тебе дать! — огрызнулась Оксана. — Все лучше, чем мыло!

— Вазелин?..

До Медведева не сразу дошло, на что намекает медсестра, но потом он побагровел от ярости:

— Ты мне что предлагаешь?! Что?!

— Предлагаю способ, которым твоему мальчику помочь можно!

— Таким?..

— Да хотя бы и таким!!! — Оксана разозлилась еще больше и стала почти такого же цвета, как Вадим. — У тебя пацан погибает, а ты ломаешься, как целка, вместо того, чтобы!.. — Она задохнулась от ярости, как когда-то давно, когда в таком же боксе лежала чуть живая Светлана. — Слабак! Болтун! Тряпка!

— Что, все так плохо? — неожиданно тихо спросил Медведев. Он пропустил мимо ушей оскорбительные эпитеты, которыми его наградили, обратив внимание только на одно слово — погибает. — Но Света ничего не сказала, что Шурик...

Со всхлипом открылась дверь в тамбур с воздушным душем, и в общем зале блока интенсивной терапии появился Лекс, непонятно каким образом проникший в запертое для посторонних отделение.

— Где он? — спросил Суворов с порога и, увидев Сашку через полуоткрытую дверь бокса, рванулся к парню, не дожидаясь ответа.

— Куда?! — взревел Медведев и попробовал преградить дорогу вездесущему Эльфу, но ему помешала Оксана, со странным выражением смотревшая на Лекса:

— Не лезь! Пусть он сделает то, что ты не можешь!

— Да ты!!! — Вадиму показалось, что еще немного — и он просто убьет медсестру.

— Тихо! — Оксана изо всех своих немалых сил пихнула его на кушетку. — Две минуты помолчать можешь?

Их возню прервал Лекс, крикнув из бокса:

— Таз или ведро с горячей водой! Быстро!

К изумлению Медведева, Оксана бросилась за требуемым, не произнеся ни слова против того, что кто-то посторонний осмелился командовать ею в ее собственных владениях. А Лекс, злобно оскалившись, снова склонился над Меньшиковым и начал водить руками по его телу, словно что-то собирал с кожи. Вадим понял, что сейчас ему лучше не мешать, но встал в дверном проеме, ожидая, что, может быть, и от него понадобится какая-нибудь помощь, но почти сразу же услышал: