Друзья! Сейчас опасность грозит каждому. Но давайте помнить, что служащие Министерства, подставляя грудь под Аваду подлого Упивающегося первыми, пока еще прикрывают нас. Даже такой ценой".
Этот текст был напечатан сегодяшним утром на первой полосе «Пророка». Люди, собравшиеся в Малфой-мэноре, уже успели его прочесть. Все успели согласиться, что смерть Амелии Боунс коренным образом меняет их взаимоотношения с Министерством. Доклад Флинта не оставлял никаких иллюзий.
— Итак, коллеги, — Беллатрикс обвела взглядом собрание. — Мы лишились самого договороспособного человека. Судя по словам Флинта, — ведьма посмотрела на молодого волшебника, — Скримджер намерен закручивать гайки не там, где надо, а там, где он может.
Яксли медленно кивнул тяжелой головой. Они расположились в каминном зале за длинным столом. Белла, не раздумывая, села во главе стола, и все остальные приняли это как нечто естественное. Нотт, Яксли… они все появились раньше нее, и никто не пробовал посягнуть на это место.
— Поэтому встает вопрос: если мы не готовы прогибаться под линию Фаджа, то какие санкции они могут ввести против нас? И чем это чревато. Яксли?
— Прежде всего, финансовые. Они не могут заморозить или конфисковать наши счета в Гринготтсе, но вне зоны влияния гоблинов у них развязаны руки. Если нас оставят без возможности платить юрлицам, мы начнем проедать наши сейфы.
— Фактически, это самое неприятное, что могут с нами сделать, — добавил Малфой. — Война — затратное дело.
— Кроме того, я не могу гарантировать, что вывод капиталов из страны решит проблему, — продолжил Яксли. — Позиция Конфедерации неоднозначна.
— Нотт? — спросила Белла.
— Из кого бы ни состоял аппарат Фаджа и Скримджера, для Международной конфедерации они были и остаются законной властью, — медленно произнес Фредерик. — Поэтому я пессимистичен. Мои предложения просты. Нам надо вывести средства. От попыток ареста мы защитимся, от потери денег — нет.
— Еще нам будут нужны каналы поставок, — добавила Беллатрикс. — Увы, мануфактура превращается в чемодан без ручки — нести тяжело, бросать жалко. И прежде всего нам надо перевести казну в безопасное место.
Белла заметила, как Нарцисса под столом стиснула руку Люциуса.
— Нам нужно прорабатывать варианты, — добавила она.
— У нас мало безопасных мест, — Малфой нервно облизнул губы. — Вкладываться в недружественные Британии государства чревато. А с остальными… что такое, Себастьян?
— У меня есть вопрос, — Селвин подался вперед. — Слушайте, мы не в том положении, чтобы заниматься чистоплюйством. Нас всех знают, в отличие от той войны. Что, если нам просто вложить деньги по ту сторону Статута? Денежки не пахнут.
— Слишком сложно, — заговорил Флинт. Парень было замолчал, но понял, что его слушают, и взялся за объяснения. — Чтобы просто открыть бизнес, потребуется очень много документов, которых у нас нет и быть не может. Даже в банк нельзя просто так прийти с деньгами. В любом месте, где есть хотя бы минимальный порядок, спросят: «А деньги-то откуда?»
— Значит, надо найти место, где у магглов бардак? — спросила Беллатрикс.
— Военторг, — произнес Малфой.
— Воен-торг? — уточнила Белла. — Что это за организация? Кажется, это русское название.
— Это не организация, это прозвище человека, — покачал головой Люциус. — Андрей, Андрюша Военторг, волшебник из Москвы, который вел дела в мире магглов. Мы знакомы с начала девяностых. Насколько я могу судить, там все в порядке с бардаком и возможностью вложить деньги.
— Интересные же у тебя знакомые, Люциус, — Белла улыбнулась краем губ. — Я считаю, что надо поручить тебе вывод средств в Москву. Есть ли у кого-то возражения?
* * *
Малфой вышел из камина в большой, гулкий и безлюдный зал. От стен и высоких колонн несло холодом и запустением. Люциус осмотрелся — в паре мест уже потрескалась штукатурка, обнажив серый бетон. Каминным залом давно никто не занимался. Волшебник шагнул вперед. Никто не показывался; только в будке посреди зала горел огонек. Сидевшая внутри женщина была под стать зданию; когда-то симпатичная, теперь старая и неприветливая.
Люциус нашел вглядом указатель и двинулся прочь из этого места. Как бы то ни было, ради дела можно и потерпеть. Ради казны Организации, ради влияния на ситуацию, ради семьи, в конце концов, можно пройтись по умирающему зданию и побыть в мрачном городе.
Военторг поджидал его у самого выхода. На скамеечке, на условленном месте сидел один-единственный человек, но Люциус узнал бы своего партнера даже в толпе. Андрей почти не изменился внешне с момента их последней встречи в девяносто третьем году. Такой же ровесник Малфоя, разве что в черных волосах проступила седина.
Люциусу осталось пройти несколько шагов, когда Военторг сложил газету и поднялся навстречу гостю.
— Добрый вечер, мистер Малфой, — русский протянул руку для рукопожатия.
— Добрый вечер, мистер Чернов.
Андрей оделся почти так же, как Люциус. Та же шляпа, тот же костюм и длинное пальто — самый волшебный маггловский костюм. За четыре года Чернов обзавелся даже тростью с черным набалдашником в виде головы крупной собаки.
— Пойдемте, мистер Малфой, — заговорил Чернов, когда они пожали руки. — Но не в магический квартал, предлагаю обсуждать дела у меня на даче…
…Маггловская Москва выглядела такой же серой и неприветливой. Над ними нависало темное вечернее небо со слоями черных туч. В свете фонарей и небо, и глыбы домов казались Малфою монументальными, угнетающими, давящими — полная противоположность кукольному Косому переулку. Яркие витрины на нижних этажах домов выглядели пастями чудовищ.
— Ищете русскую экзотику, мистер Малфой? — прищурился Чернов. Люциусу стало немного не по себе от пристального взгляда серых глаз, — На самом деле самая большая экзотика здесь — это вы.
Военторг чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он бодро шагал, обходя лужи, к одному ему известной цели.
После слов Чернова Люциус и в самом деле почувствовал взгляды редких прохожих, услышал возбужденный шепот пары длинноволосых магглов в кожаных куртках, ощутил профессиональный, оценивающий взгляд попрошайки. Он притягивал внимание не как чудак, а как богатый человек.
Они прошли еще пару минут, когда Военторг свернул во дворы к припаркованной черной машине.
— Садитесь впереди справа, — сказал он. — Вы уже имели дело с маггловским автомобилем?
— Да, имел, — ответил Малфой, обходя машину.
Его взгляд зацепился за две пары фар и эмблему на капоте: круг, расчерченный крест-накрест на голубые и белые сектора с надписью BMW. Он спокойно открыл дверь после щелчков сигнализации, сел на сиденье и даже с первого раза сумел пристегнуться. Спокойствие потихоньку возвращалось к волшебнику.
Через полминуты автомобиль заворчал двигателем и выехал на широкую маггловскую улицу.
* * *
1. В шахматах жертвой качества называют жертву ладьи за легкую фигуру: слона или коня.
CXI. Черный директор
— Город кажется каким-то… недружелюбным, что ли, — произнес Малфой, осматриваясь.
Машина двигалась в потоке не хуже квиддичного охотника. Люциус с трудом поверил, что стрелка спидометра показывает семьдесят километров в час, а не семьдесят миль.
— Сейчас осень и слякоть, — сказал Чернов, когда они встали перед красным сигналом светофора. — Летом и зимой тут получше. Но летом я бы отвез вас на другую свою дачу в Крыму.
— Вроде для этого надо пересекать границу, — удивился Малфой. Волшебник даже отвлекся от разглядывания витрины, на которой смешались русские и английские слова, и удивленно повернулся к Военторгу.
— Я вас умоляю… — Чернов даже поморщился.
— Но все равно, в Лондоне тоже слякоть, — пожал плечами Малфой.
— Лондон выглядел бы так же, если в нем жило столько разочарованных людей, — ответил Чернов; загорелся зеленый свет и БМВ тронулся вперед.
Люциус помолчал несколько секунд. За окнами не было ничего интересного — волшебник покосился на Чернова; Андрей вел машину без видимого напряжения. По всей видимости, управлять автомобилем было легче, чем метлой.
— Но насколько я помню, по обе стороны Статута у вас голосовали за демократического политика, — заговорил Люциус.
— Скорее, против их оппонентов, — поправил Военторг. — Но вам сложно будет понять менталитет позднесоветского человека, мистер Малфой. Если вообще возможно.
Андрей крутанул руль; машина резко повернула налево и покатила по бульвару. Малфой на какое-то время замолчал. Люциус понятия не имел, как управлять такой техникой — будь они на метле, Малфой сейчас молчал бы в тряпочку. Он уставился на вечерний город и решил заговорить только на очередном перекрестке. Люциус уже понимал, что красный цвет означает запрет на движение.
— И все же, мистер Чернов, — попросил он. — Может, вы хотя бы попытаетесь мне объяснить?
К ним торопливо шагал мальчишка в не по размеру большой шапке и старой куртке. В руках у него была тряпка и флакон какой-то жидкости. Андрей раздраженно махнул рукой и только после того, как попрошайка удалился, повернулся к Малфою.
— Объясняю на конкретном примере, — сухо улыбнулся он. — Когда в Британии делают котлы со слишком толстыми стенками, а с Востока вам собираются продать партию более качественного товара, у вас вводят пошлины и на полном серьезе рассуждают о безопасности изделия и необходимой толщине стенок. Если такая ситуация происходит в России — пошлины убирают и толпа идиотов, чуть ли не отплясывая в цеху обанкротившегося завода, громко орет о том, как в этой стране ничего не умеют делать.
— Звучит так, как будто вашим соотечественникам нравится валяться в грязи. — Малфой фыркнул.
— Хуже, — совершенно серьезно сказал Чернов. — Мы в основной массе ведем себя со страной, как отец, который наказывает сына за «Выше Ожидаемого», считает его идиотом и бестолочью, и при этом удивляется — отчего сын не круглый отличник и где его самооценка?
— Я знаю, во что может вырасти сын у такого отца, — кивнул Люциус.
— В младшего Барти Крауча, — отрезал Чернов; снова загорелся зеленый свет и машины двинулись дальше. — Наслышан о таком. Наши идиоты ведут себя как Крауч-старший с того самого момента, как побежали на Запад, не задумавшись: а нужны ли они хоть кому-то на этом Западе? И если да, то в каком качестве?
— И тем не менее, мистер Чернов, я сомневаюсь, что раньше у вас мог быть бизнес, две дачи и такая машина, — тонко улыбнулся Люциус.
— Безусловно, — Военторг не поворачивал голову; он, не отрываясь, смотрел на дорогу. — Вы забыли упомянуть еще и то, что сейчас я могу больше себе позволить, чем раньше. Но я все-таки бизнесмен, — заметил он. — И вижу огромную недополученную прибыль и множество упущенных возможностей. В том числе лично для меня.
— Чем-то это напоминает Британию, — Малфой повернулся. — Разве что у нас нет такого комплекса неполноценности. И поменьше наивности.
— Вот именно, что напоминает, — согласился Чернов. — Минуточку.
БМВ проехал еще один перекресток. Автомобиль лавировал между заграждениями; как понял Люциус, магглы ремонтировали дорогу, перекрыв ее часть. Поток машин резко сужался. Если бы у машины Военторга были локти, она бы славно ими поработала, расчищая путь.
— Ну вот, — сказал Чернов, когда узкий участок был пройден, и впереди появилась широкая трасса.
— Да, мистер Чернов, оказывается, маггловский автомобиль ездит достаточно быстро, — невпопад сказал Люциус. — Никогда не пробовал; у земли кажется, что он быстрее некоторых метел.
— Это разве быстро? — усмехнулся Андрей, поворачивая на широкую многополосную дорогу. — Вот сейчас мы поедем по-настоящему быстро.
* * *
Стрелка спидометра подергивалась около отметки "сто". Малфою в очередной раз потребовалось напомнить себе — это километры, а не мили, машина несется быстро, но не настолько быстро, чтобы взлететь.
Смешно, но кольцевая трасса на границах города впечатлила Люциуса сильнее, чем дремлющие дома-муравейники. Фонарные столбы вырастали из отбойника, как шипы на хребте дракона. Их огни сливались в одну длинную цепочку, которая тянулась до самого горизонта, как огромная огненная змея.
— Так вот, мистер Малфой, — голос Чернова прозвучал внезапно.
Андрей вел машину, откинувшись на спинку кресла и держа руль одной рукой. Люциус не сразу понял, что Военторг просто получает удовольствие от быстрой езды; на трассе не было ни переходов, ни светофоров — их никто не заставлял сбавлять скорость.
— Да, мистер Чернов? — Малфой не мог отвести взгляда от дороги, на которой мелькали полосы разметки.
— Вы совершенно правы, наша ситуация очень напоминает британскую, — Военторг выглядел так, будто сидит в кресле в гостиной, а не ведет автомобиль. — Прежде всего тем, кто и в чьих интересах находится у власти. Скажите на милость, чем запомнится Фадж? Тем, что он нормально руководил давно отлаженной системой до того, как стал министром? Или тем, как он весной девяносто первого дирижировал хору Хогвартса? Думаю, все-таки тем, что созданная им система оказалась неспособна справиться с действительно серьезной опасностью.
Хотя, справедливости ради, я думаю, что Фадж многое расхлебывал за Багнолд с ее годами пацифизма. Вы же при ней ввели закон о контроле волшебных палочек у детей. При ней Крауч хлопнул дверью и сдал всю агентуру в Восточной Европе, верно? — Военторг улыбнулся одними губами. — Наших политиков действительно многое объединяет, мистер Малфой. В частности, готовность сдать реальные активы за похлопывание по плечу и титул наподобие «настоящего европейца» или «сторонника мира».
— Вообще говоря, Крауч не хлопал дверью, — поправил собеседника Малфой. — Он до последнего пытался удержаться при своем куске власти, даже с помощью пацифистов. У вас не совсем точные источники, мистер Чернов.
— Буду знать, — хмыкнул Андрей. — Но ведь вы согласитесь, что даже так мой тезис подтверждается. Крауч наплевал на интересы Британии ради своей сиюминутной выгоды. Как и наши политики. Багнолд безуспешно пыталась решить внутренние проблемы, а вот уже Фадж работал чисто в интересах, — Чернов улыбнулся, — узкой группы лиц.
