— «Вежливые волшебники сообщают», — зачитала вслух Белла. — Ме-е-ерлин, и ты туда же?!
— Мы все туда же, мадам Блэк… — мягко начала Пенелопа.
— Я даже не думала, когда отвечала этому дурацкому автомату, — Беллатрикс начала потихоньку закипать. — Я выкинула к троллям этот значок и из него раздули целую историю!
— Но хорошую историю, — возразила Пенелопа. — На месте журналистов я бы сделала точно так же.
* * *
— Здравствуйте, моя любезная праправнучка, — справа от Беллы зазвучал знакомый голос. — Как вы изволили почивать?
— Лорд Блэк, — устало произнесла Беллатрикс. — Хотя бы вы не начинайте, пожалуйста.
— Не начинайте что? — судя по звукам, Финеас Найджелус Блэк уселся в кресло.
Портрет принесли в спальню еще утром. Но старый Блэк заглянул в эту раму только под вечер, когда Беллу успели накормить, осмотреть и спросить по самым разным вопросам.
— Не начинайте вот это вот… про вежливость, — ведьма вздохнула. — Она меня преследует целый день.
— О да, — раздосадованно произнес старик. Белла повернула к нему голову; лорд Блэк отчетливо сердился. — Конечно же! Какой ужас — вы создали отличный образ для пропаганды! Как вы могли? Нет же, надо бегать на четвереньках и повторять клише полувековой давности.
Беллатрикс предпочла просто помолчать.
— Только вашим плохим самочувствием я объясняю такую болезненную реакцию. Вы что, всерьез собирались написать «Вальпургиевы рыцари» в… «Придире»? Может, вы еще корову седлать собираетесь? — крыть было нечем; репутацию «Придиры» знали все, даже портреты. — И вообще я задал вопрос — как вы себя чувствуете?
— Нормально, — тихо вздохнула ведьма. — Ребра почти не болят, руки немного шевелятся. Самое противное — это чувство беспомощности. Даже кричать не могу.
Старик, подавшись вперед, внимательно ее слушал; с его лица исчезло придирчивое и склочное выражение. Белла поймала себя на мысли, что ей действительно приятно ощущать внимание и беспокойство предка.
— Кричать и не надо, — Блэк откинулся назад на спинку кресла. — С меня хватит шума в школе. Как только праправнук со своей компанией появился в замке, половина учеников забегала с флагами факультетов и воплями: «Хогвартс наш!»
— Прямо так и бегали? — удивилась Белла.
— Бегали. Общая нелюбовь к этой пародии на директора сплотила всех. Даже грязнокровок. Я в очередной раз повторю вам, Беллатрикс: необходимо учитывать изменившиеся обстоятельства.
— Странно слышать это от человека, который несколько десятков лет не давал принимать в Хогвартс грязнокровок, — улыбнулась Белла. — Я помню, что сторонники приема тоже упирали на обстоятельства.
— Верден, — коротко бросил Блэк.
— Кажется, я что-то помню на этот счет… — Беллатрикс добросовестно пыталась припомнить, когда именно было крупное сражение. Пятнадцатый год? Или шестнадцатый? Вроде до семнадцатого, но она точно не знала.
— Вот именно, что что-то помните! — отчеканил Блэк. — Я сто раз говорил и скажу в сто первый: я был самым непопулярным директором, но не самым бестолковым! Миллионы магглов четыре года убивали друг друга по всему миру — и мы почти это не помним, это почти нас не коснулось. Остался бы Статут цел, если бы сотни грязнокровок старались его поломать во время войны? Остался бы он цел во время войны с Гриндевальдом, когда у магглов шла еще одна мировая война? Нет, никто из прекраснодушных идеалистов об этом не думал. Они не знали ничего о маггловском мире. А я вот знал — и понимал, что такое пустить к нам людей из мира, который четверть века шагает к мировой войне! — директор нервно разгладил бороду. — после Гриндевальда, когда у магглов кончилась Вторая Мировая и их конфликты стали локальными, можно стало принимать их детей. Но не раньше. Так-то, праправнучка. У всего есть рациональное объяснение.
Они оба чуть помолчали.
— Для меня было очевидно, что мы не можем замыкаться внутри нашего мирка, — подал голос директор. — Все-таки нас в Британии наберется на средних размеров город, не больше. Время, когда можно было вытолкать грязнокровок вон, упущено — после войны с Гриндевальдом упущено совершенно точно. Признаюсь, когда я увидел Нобби Лича, я стал считать, что идеи вашего Волдеморта во многом верны.
— Не вы один так считаете.
— Не я один, да… — пробормотал Финеас Найджелус Блэк. — Но Волдеморт хуже, чем мертв, и если вы собрались стать его политической наследницей, вам придется адаптироваться и дальше. Пробовать себя в новой роли. Хотите умную фразу?
— Не откажусь, — Беллатрикс чуть прикрыла глаза.
— Не спрашивайте себя, как Слизерин поступал в десятом веке. Спросите себя, как Слизерин поступал бы сейчас.
* * *
На восстановление ушло несколько дней. Беллатрикс снова чувствовала конечности и уже могла недолго и недалеко ходить. Мальсибер с Тонксом хором обещали, что еще пара-тройка дней — и она начнет нормально перемещаться. Через еще два дня — колдовать без опасений. Пока что Белле хватало ощущения, что магия есть и никуда от нее не делась. Ей хватило прошлых уроков. Если нет неотложных дел, то лучше потерпеть пару дней, чем рисковать упадком сил.
Но заявленная пресс-конференция не относилась к колдовству. Ее нужно было провести как можно скорее — кто знает, как изменится ситуация за эти дни?
— Дамблдор и Скримджер сдержали слово, — рассказывала ведьма невестке. — Руквуд и Мальсибер помилованы. Но на конференцию я их не возьму — с ними сейчас будет возиться Яксли. Поедут я, Нотт, свояк и семья, — Беллатрикс поглядела на Пенелопу. — Хочу, чтобы ты тоже ехала.
— А Регулус? — Пенни бросила быстрый взгляд на дверь.
Они сидели в спальне Беллатрикс. Молодая Блэк расположилась на стуле, Белла в пижаме и носках сидела прямо на кровати, свесив ноги.
— С Регулусом может посидеть Андромеда; поверь, она справится. Попроси ее. Или, если хочешь, я сама с ней поговорю. Но думаю, что она тебе не откажет. Ты — часть нашей семьи и ты просто должна там быть. Ты меня понимаешь?
* * *
— Дамы, карета уже подана, — Сириус нарисовался на пороге комнаты.
— Так. Мы нормально выглядим? — спросила Беллатрикс.
— Нормально, — хором ответствовали Андромеда, Нарцисса и Дора.
Делегация семьи Блэк двинулась к гаражу. В Министерстве уже ждали, что им расскажут Вальпургиевы рыцари, семейство Блэк и Орден Феникса.
Конец третьей части.
Часть четвертая. Жертва качества. Глава CIV. Высокое давление
Атриум гудел. Днем он всегда гудел; смесь из шума ног, голосов и каминов била по ушам любого, кто входил в Министерство. Но сейчас Беллатрикс чувствовала изменение тональности — человеческий улей гудел не рассерженно, а тревожно. Их узнавали — перед Сириусом, Беллой и Пенелопой образовывался коридор.
Возле фонтана их ждали те, кто прибыл через камины. Блэки приехали на машине; Белла всерьез опасалась, что после камина ей может стать дурно. Малфой и Нотт делали вид, что Муди и Кингсли рядом нет. И соратники Беллатрикс, и авроры любовались развороченным фонтаном. Белла и Сириус с женой разошлись по разные стороны — к своим соратникам.
Пока две группки выбирались к малому залу, Белла время от времени бросала взгляды на Аластора. Она пыталась понять, как вообще в другой реальности она смогла захотеть от него детей? Даже если представить его с двумя глазами и на двух ногах — старый параноик все равно выглядел отталкивающе. Хотя — разве она в юности любила Волдеморта за внешность? Может, в другой реальности и Муди был не таким? Все могло быть.
У лифтов она столкнулась с племянницей. Нимфадора ради такого случая оделась даже не в свои невозможные костюмы, а в строгую мамину мантию. Беллатрикс первый раз видела, чтобы племянница явилась куда-то с дамской сумочкой. Но первый же взгляд на эту сумочку развеял робкие надежды на то, что Дора остепенилась. К основанию ручки был аккуратно приколот значок с надписью «вежливая ведьма».
— Откуда? — очень тихо спросила Беллатрикс и показала взглядом на значок; неделю спустя она уже смирилась с почетным прозвищем.
— От кузена, — не менее тихо ответила Тонкс.
Ведьма еле заметно покачала головой и двинулась к лифту. Отчего-то ей казалось, что она идет к визенгамотскому креслу подсудимых.
* * *
На подступах их встретила какая-то чиновница; Белла ее не знала. Она держалась спокойно, даже доброжелательно — ведьме было этого достаточно. Зал неуловимо напоминал квартиру Каффа. Эстрада по пояс человеку, стол президиума, за которым можно устроить небольшой банкет — все это могло даже впечатлять, если бы не отсутствие чувства меры. Наверняка строили при Фадже.
В президиуме было четыре места — стулья с высокими спинками, почти как в Визенгамоте. Белла уселась посередине — между Сириусом и Малфоем. Перед ними появились кубки и звукоусилители. Муди тут же наколдовал «Эванеско» и вновь наполнил кубок чистой водой — уже из своей палочки.
Сейчас, сидя в президиуме и наблюдая за собравшимися, Беллатрикс смогла выразить словами, чем эта конференция отличалась от ее предыдущего опыта. На нее смотрели с любопытством. Ей уже приходилось быть в центре внимания, но в Визенгамоте она была скорее хищным зверем, посаженным на цепь. Здесь же… Беллатрикс почувствовала себя породистым книззлом на выставке.
Чиновница представила их и села подальше — за маленький столик в стороне от президиума. Первых вопросов Белла ждала даже с интересом; как-никак, ее тут будут не допрашивать, а расспрашивать.
Первым поднялся представительный волшебник, по виду — ровесник Люциуса.
— Отто Шульце, Der Loreleispiegel, — представился журналист. — Госпожа Блэк, позволю себе начать с отвлеченного вопроса. Как вы себя чувствуете после дуэли с Волдемортом?
— Не могу сказать, что очень хорошо, — Беллатрикс подалась вперед. — Но, как говорят лекари, скоро я вернусь в форму. Фальшивый Волдеморт, как видите, меня не искалечил. Благодарю за беспокойство, герр Шульце.
В зале повисла недолгая пауза — за десять секунд услышать имя Волдеморта два раза для британского зала было слишком. И в эту паузу вклинился еще один журналист.
— Эжен Готье, «Rite rectifie». Мадам Блэк, поясните, пожалуйста, ваше высказывание: фальшивый… Сами-Знаете-Кто? Что дает вам основания отрицать подлинность этого волшебника и какой именно смысл вы вкладываете в это отрицание?
— Вероятно, что вам за пределами Азкабана будет трудно найти человека, который знал бы его лучше, — Беллатрикс ответила непринужденно, без единой паузы. — Мой кузен и господин Муди видели Темного Лорда, скажем так, с другого конца волшебной палочки. Господин Малфой все это время провел под «Империо», так что, я боюсь, вам придется принимать мою оценку, как экспертную. Я имею основания считать, что это — Волдеморт, вернувшийся из-за грани, но его разум сильно поврежден, что делает его только опаснее. Такой вывод я делаю, опираясь на расхождения политики того, настоящего Темного Лорда и его нынешней подделки.
— Тем не менее, мадам Блэк, я бы хотел уточнить два момента и заранее прошу простить меня за нескромность, — продолжил француз. — Во-первых, хотелось бы более подробно услышать вашу точку зрения на эти расхождения. И, во-вторых, скажите, с каким ощущением вы сейчас говорите о политике вашего бывшего лидера в этом зале?
— Я начну с конца. Месье Готье, в этом зале, наверное, нет человека, который бы не удосужился узнать, где я была в семидесятых и кого поддерживала. То, что я добровольно и осознанно вступила в организацию Темного Лорда, всем известно. За это я провела в Азкабане десять лет; думаю, это достаточная цена за возможность здесь совершенно спокойно откровенничать. У нас все-таки сажают в Азкабан не за взгляды, а за нарушение статей закона.
Беллатрикс отпила из кубка и оглядела журналистов. Они записывали — это определенно не напоминало Визенгамот с прожигающими взглядами с трех сторон. Ведьма понимала, что есть вещи, о которых не стоит болтать, но твердо решила пройти по тонкому льду.
— Что касается политики… вам всем уже знакомы детали моей встречи с фальшивым Волдемортом. Они освещались в двух интервью, которые давали господин Блэк и господин Малфой соответственно. Видите ли, когда я принимала метку, я это делала не для того, чтобы привести к власти определнного волшебника. Тот имел политическую программу. Нынешнее его подобие никакой политической программы не имеет. Я категорически против того, чтобы устроить гражданскую войну ради смены одного министра на другого.
— Простите, но тогда напрашивается резонный вопрос, — Рита Скитер не представлялась. Ее и так все знали. — Во имя чего лично вы готовы вести гражданскую войну?
Чиновница вызверилась, будто хотела укусить как журналистку, так и Беллу.
— Она уже идет, — пожала плечами Беллатрикс. — Боюсь, что этот вопрос сейчас стал неактуален.
— Как вы себя чувствуете, оказавшись в одном лагере с магглорожденными? — вклинился еще один репортер.
— Малфой, Нотт, Селвин, Яксли, Роули… какие-то интересные, хм… магглорожденные. Надо всерьез осмотреться, в какой компании я оказалась, — по залу прокатился смешок. — Вообще говоря, считать происходящее войной только и исключительно из-за статуса крови — очень опасное упрощение.
— Давайте обратимся к более приземленным вопросом, — снова заговорила Скитер. — Как вы оцениваете инициативы Министерства по защите граждан? Не кажется ли вам, что это не поможет обычному волшебнику защититься от террористов?
— Видите ли, соблюдение техники противопожарной безопасности в мастерской ничем не поможет вам, если в ней кто-то наколдует «Финдфайр», — Белла сделала паузу. — Но обычно мастерские горят не от «Финдфайра». Поэтому, действительно, есть меры предосторожности, которые могут сохранить вам жизнь. Или хотя бы подарить время на спасение этой жизни.
— Мистер Муди, а что вы скажете по поводу мер предосторожности?
— В условиях террористической войны главной вещью для любого мирного жителя должна быть абсолютная бдительность! — резко заявил старый аврор. — Безусловно, лучше прослыть параноиком, чем оказаться мертвым из-за своей неосторожности. Соблюдать эти меры для обывателя просто обязательно.
