— Итак, — невозмутимо сказала миссис Тонкс, когда сестры попробовали. — Беллатрикс, ты говорила, что у тебя есть серьезный разговор, и я пришла.
— Есть, — ведьма щелкнула пальцами.
В дверном проеме появился Кикимер, бережно несущий каменную чашу, украшенную рунами. Все воспоминания, которые Белла хотела показать, уже были помещены в думосброс.
— Я хочу показать тебе это. Посмотри и скажи, что ты думаешь по этому поводу.
Андромеда поднялась из кресла и нерешительно прошла к столику, на котором домовик уже установил артефакт.
— Я не настолько дура, чтобы пытаться навредить тебе сейчас, — подбодрила сестру Беллатрикс.
Андромеда окунула голову в омут. Теперь можно было расслабиться и ждать примерно полчаса, читая интересную книжку. Беллатрикс помнила наизусть все, что сейчас просматривает Андромеда. Всю историю с хранителем секрета и суд над кузеном. Она специально добавила туда несколько воспоминаний о ругани с Сириусом, чтобы у Андромеды не создалось ощущения, что она смотрит срежиссированный спектакль...
* * *
— Допустим, что это правда, — медленно заговорила Андромеда, закончив просмотр. — Тогда у меня сразу несколько вопросов.
— Задавай, — Беллатрикс тщательно старалась сохранять спокойствие.
— Во-первых, почему ты показываешь это именно мне?
— Ответ очень простой, — кивнула Беллатрикс. — Ты единственная из Блэков, с кем Сириус поддерживал отношения и при этом имеешь выход на его компанию. Я сильно сомневаюсь, что фениксовцы будут со мной говорить. А ты, скорее всего, заинтересована в восстановлении справедливости.
— Хорошо, — Андромеда оставалась настороженной, будто нащупывала путь через болото. — Тогда второй вопрос. Какова твоя мотивация? Если поверить, что Сириус не служил Сама-Знаешь-Кому, то вы ни в коем случае не друзья, верно?
— Я не отреклась от Темного Лорда, — Белла вскинула подбородок. — И Сириуса с нами не было. Я бы точно видела его в нашем кругу.
— Вот именно, — холодно заметила Андромеда. — Я не верю, что ты воспылала к кузену родственными чувствами. Я не верю, что ты заинтересована его вытащить из тюрьмы только потому, что он — допустим! — невиновен. Поэтому я хочу знать, каков твой интерес.
Беллатрикс не сдержалась и улыбнулась. Слизеринка всегда останется слизеринкой, даже если она выйдет замуж за грязнокровку.
— Мой интерес в сохранении рода Блэков, — ответила Белла. — Альтернативы Сириусу нет: он единственный из Блэков, кто может оставить потомков по мужской линии. И... я не хочу оставить наше наследство Малфою и его платиновому мальчику. Решай сама, насколько это рациональный интерес.
XIII. Зима
Андромеда поверила. Или сделала вид, что поверила. Беллу мало интересовало, что Андромеда думает по поводу мотивов старшей сестры и невиновности Сириуса. Гораздо важнее были действия миссис Тонкс. Беллатрикс очень хорошо знала свою младшую сестру и лучшую подругу детства; если Дромеда не изменилась, то точно не питает к ней теплых чувств. Так или иначе, дело сдвинулось с мертвой точки. В середине ноября в дом на Гриммо прилетела сова Тонксов.
«Приготовь воспоминания, которые относятся к делу Сириуса», — Андромеда, как всегда, была пунктуальной и раздражающе точной в деталях. — «Я связалась с Муди. Он заинтересован и готов посетить тебя через двое суток».
Вот и все; старый аврор теперь в деле. Пожалуй, у Аластора хватит паранойи, чтобы всерьез воспринять такую информацию и хотя бы ее проверить. Но у него же хватит подозрительности, чтобы подвергнуть сомнению каждую секунду того, что он увидит в Омуте памяти.
Беллатрикс отложила короткое послание и помассировала виски. Надо подготовить набор самых убедительных воспоминаний. Ей хотелось показать несколько разговоров с Лордом, которые могли бы косвенно оправдать Сириуса. Но эти же разговоры могли снова отправить ее под следствие. Леди Блэк крепко подозревала, что даже через десять лет о былых делах Упивающихся хорошо помнят. Белла управилась за полтора дня, собрав практически все их беседы с Сириусом о Петтигрю. К собственному удовольствию, она нашла способ показать воззрения кузена. Муди предстояло насладиться серией споров Сириуса и Беллатрикс.
Визит Аластора прошел спокойно, если не считать разбуженной Вальбурги. Муди задержался лишь на несколько минут и даже не прошел дальше прихожей, за что Белла была ему только благодарна. Муди ушел с флаконом, оставив Беллатрикс в компании разоряющейся тетки и сомнений.
Когда за оперативником закрылась дверь, а Вальбурга прекратила монолог о том, что поганым полукровкам надо уже отстать от ее племянницы, Белла основательно задумалась. С самого детства ей в голову надежно вбили чувство клановости. Беллатрикс могла очень серьезно относиться к чистоте крови, но при всех своих воззрениях ей было бы трудно послать проклятие в Андромеду. Сейчас, услышав вопли Вальбурги, Белла всерьез задалась одним простым вопросом.
А воспримет ли Сириус себя как часть семьи?
Когда грязнокровная мама Гарри Поттера еще носила фамилию Эванс, Сириус точно не воспринимал себя как часть клана Блэков; беспокойный кузен просто носил эту фамилию без особого пиетета к нескольким векам только писаной истории. Сейчас, за десять лет напротив друг друга, они, наконец, осознали себя родней; но достаточно ли этого, чтобы ужиться на свободе? Сможет ли Беллатрикс не превратиться в Вальбургу, а Сириус осознать, что он теперь последняя надежда вымирающего рода?
Ответа на этот вопрос она не знала. Она даже не задавалась таким вопросом до того, как услышала в очередной раз тетушкины вопли. Сейчас Беллатрикс очень живо вообразила, что скажет Вальбурга Блэк, увидев на пороге блудного сына.
— В любом случае, менять что-то уже поздно, — произнесла вслух волшебница.— Не к Фаджу же обращаться.
С действующим министром магии у госпожи Блэк были свои счеты.
* * *
...Беллатрикс прищурилась. После полумрака в коридорах Азкабана яркий свет бил по глазам. Ведьма замерла на пороге комнаты свиданий, но, как ни странно, ее никто не подтолкнул.
— Здравствуйте, миссис Лестрейндж. Проходите, присаживайтесь, — Беллатрикс услышала мягкий, почти приветливый голос.
Белла шагнула вперед. Сейчас она осознала, почему помещение выглядит так странно. Кто-то убрал решетку, перегораживающую комнату, и добавил дополнительные светильники. Сейчас в комнате было светло, как обычным днем, но Беллатрикс это казалось иллюминацией. Посреди комнаты поставили стол, кресло и стул. Человека, сидевшего в кресле за столом, Беллатрикс узнала сразу. Корнелиус Освальд Фадж, действующий министр магии и гарант стабильности. До этого момента Белла видела его в лицо только раз, и обстоятельства не располагали к знакомству. Вживую Фадж оказался не очень похожим на свои колдографии; министр казался не величественным руководителем, а добрым дедушкой-домоседом.
Беллатрикс прошла к столу, сглотнув слюну. Пока она не понимала, что заставило Фаджа пойти на такое нарушение режима, но стол был заставлен едой; словно министр встречается не с заключенной, а принимает высокопоставленного гостя. Волшебница чувствовала соблазнительный, вкусный запах и собрала в кулак всю волю, чтобы удержать на лице спокойное выражение. Она подвинула стул и спокойно уселась, будто и в самом деле пришла на файф-о-клок к старому другу семьи.
— Угощайтесь, — Фадж взял в руки сигару и посмотрел на Беллатрикс так, как отец смотрит на блудного сына.
— Благодарю, министр, но мне большую часть из этого нельзя, — Белла старалась держать себя в руках. — Но если вы угостите меня сигарой и позволите попить чаю, я буду очень признательна.
Беллатрикс сидела прямо, как и подобает сидеть за столом чистокровной леди. Как ее поза выглядела со стороны в сочетании с полосатой робой, ведьма и не задумывалась. Даже если это смотрится комично или хорошей миной при плохой игре, аристократка останется аристократкой даже в Азкабане. Беллатрикс слишком долго варилась во всем этом, чтобы понимать: за угощением и добродушием скрыт какой-то корыстный интерес, и чем меньше эмоций она будет проявлять, тем лучше для нее.
— Пожалуйста, — Фадж протянул ведьме сигару и зажег ее волшебной палочкой. — Как вы себя чувствуете?
— По местным меркам, великолепно, — Беллатрикс непринужденно пожала плечами. — Если я еще не сошла с ума, то принадлежу к здоровому меньшинству Азкабана.
После хорошего табака и теплого чая жизнь стала гораздо веселее. Беллатрикс впервые за годы почти забыла, что находится в Азкабане.
— Тогда, раз вы в здравом уме, у меня к вам есть предложение, миссис Лестрейндж, — Не «леди», «миссис». — Вам ведь осталось примерно полгода до выхода на свободу?
— Ну да, около того. В мае должны выпустить, — ведьма выпустила колечко дыма и пронаблюдала, как оно поднимается к потолку. Смотреть на лицо Фаджа ей не хотелось.
— Вы бы хотели выйти на свободу в ближайшее время? — в лоб спросил министр.
Вот теперь Белла пристально посмотрела в лицо министра. Фадж показал, зачем он сюда пришел, назвал, что он может ей дать... но что он хочет взамен? Теперь вместо глаз доброго дедушки на ведьму смотрели глаза расчетливого политика, непроницаемые и тяжелые, как свинец.
— За такие предложения приходится расплачиваться, — медленно произнесла заключенная и залпом допила чай. — Что вы хотите получить взамен?
— В принципе, сущую безделицу, — поморщился министр. — Вы ведь отдаете себе отчет, что вашей организации давно уже не существует, как и Сами-Знаете-Кого.
Именно так, как ножом по живому.
— Вы уже всех телохранителей рассчитали или десяток оставили? — непринужденно поинтересовалась Белла.
— Не суть важно, — Фадж махнул рукой. — Важно, миссис Лестрейндж, что вы девять лет назад потерпели поражение и за это время ситуация не изменилась.
— Допустим, — Беллатрикс пожала плечами. — Так что вы хотите?
— Не перебивайте своего министра, — Фадж показал иголки. — Вы сейчас единственная из Упивающихся смертью, кто не отбывает пожизненное заключение в Азкабане. Вы в курсе?
Беллатрикс кивнула, стараясь сдерживаться. Знал бы Фадж, сколько волшебников отвертелись за счет «Империо» — говорил бы по-другому. А может, он и знает, но изображает неведение. Все же Крауч оказался слаб, не дошел до конца — ему следовало бы перецеловать дементорами всех, кто носил метку. Тем досаднее было осознавать, что всего лишь глупая случайность не дала Лорду добиться победы. Видимо, что-то промелькнуло на лице Беллатрикс.
— Да-да, вам пора бы признать, что вы потерпели сокрушительное поражение, — назидательно произнес Фадж. — задумайтесь, наконец, о своем будущем, миссис Лестрейндж.
Беллатрикс опустила взгляд, чтобы не выдать эмоций, и принялась сосредоточенно рассматривать свои ноги.
— От вас потребуется всего ничего, — продолжил министр. — Надо будет публично покаяться и отречься от Сами-Знаете-Кого. В самых нашумевших делах той войны ваше участие не доказано, так что вас можно будет и выпустить из Азкабана. Вы вернетесь домой, а не будете гнить тут. Не потеряете еще полгода, наконец.
Ведьма вздрогнула и жадно затянулась сигарой.
— Можете подумать, у вас есть немного времени, — заметил Корнелиус.
Ведьма помолчала. Она докурила сигару, погасила окурок, и молча закатала рукав своей несвежей полосатой робы.
— Глядите, министр.
На предплечье ведьмы красовалась бледная змея с черепом.
— Увидели? — поинтересовалась ведьма. — Волдеморт жив. А я из рода Блэков. А Блэки не предают то, во что они верят.
— Это еще что за интонации? — раздраженно поинтересовался Фадж.
— Обыкновенные! — отрезала Беллатрикс. — Я не отреклась тогда, и сейчас не отрекусь. Вам стоит обратиться к кому-то другому, министр.
— Что ж, — процедил Фадж. — Как бы вам не пришлось потом об этом пожалеть...
— ...Мелко, Беллс! — прокомментировал Сириус. — Слишком мелко!
Беллатрикс промолчала, разглядывая вновь скованные руки. За несколько лет уже успела отвыкнуть от противного холода оков и их тяжести; снова это ощущать было по-настоящему невыносимо. Ведьма кое-как устроилась на своем топчане и закуталась в плед.
— Какой человек, такая и реакция, — наконец произнесла она. — Знаешь, кузен, я считала Крауча тряпкой.
Сириус заржал невоспитаннейшим образом.
— Что, ma Belle, ты пересматриваешь свои взгляды насчет тряпок?
— Примерно так.
— Он хоть не обещал увеличить тебе срок? — настороженно поинтересовался Блэк.
— Вроде нет, слишком много чести, да и сложно будет, — хмыкнула Беллатрикс. — Сириус, а знаешь, чего Фадж не знает?
— Ну?
— Блэки не только не предают свои убеждения. Еще Блэки всегда платят свои долги.
* * *
Нет, любой вопрос надо было решать как можно дальше от Фаджа — это Беллатрикс осознала очень давно. Именно поэтому она так и не заговорила о кузене с Нарциссой: мало того, что Малфою не нужен претендент на деньги Блэков, так еще и все связи Малфоя проходят через ставленников министра. Пока что от Беллатрикс ничего не зависело, и ведьма упорно тренировалась в боевом зале, возвращаясь в форму.
Флинт написал еще пару раз. Первое письмо было не особенно интересным: Маркус описывал, что говорят и думают на Слизерине. Как Белла и предполагала, первая истерика сошла на нет, и даже самые восторженные чистокровные девочки больше не мечтают увидеть Беллатрикс Блэк, радостно выпускающую «Морсмодре» с Астрономической башни.
Что удивительно, Белла проиграла конкуретную борьбу за звание наследника Слизерина не кому-то, а Гарри Поттеру. Гриффиндорская троица, которой не оказалось на празднике Хеллоуина, попала в список подозреваемых. В общем-то, ничего интересного в начале ноября Флинт не написал, разве что тактично коснулся цитат и поведения Драко Малфоя. Белла, почитав эти новости, про себя торжественно пообещала помочь сестренке с воспитанием сына.
Почти сразу же после письма Флинта на Гриммо заявился Снейп. Может быть, его визит и был связан с событиями в Хогвартсе, но по иронии судьбы Беллатрикс договаривалась встретиться с ним именно в эти выходные. Зельевар осмотрел волшебницу, вежливо отказался от предложенного чая и отбыл в Хогвартс.
— Я бы чуть снизил темп ваших тренировок, — сказал он на прощание. — По меньшей мере, стать сквибом вам уже не грозит, но нагрузки пока не повышайте.
