— Найди нам «Введение в окклюменцию», — распорядилась Белла.
— Что это? — еле слышно спросил Поттер.
— Это серв. Ты же видел бладжеры. Они летят к ближайшему игроку. Этот ищет подходящие под вопрос книги. Он так заколдован, — Беллатрикс двинулась к стеллажам. — Почему тебя это удивляет?
— А… это настоящий череп?
— Нет, конечно, — хмыкнула ведьма. — Но выглядит похоже. Такие есть во многих старых домах с большими библиотеками.
— А… а в Хогвартсе такого не было.
— Дай мне колонию в сотню эльфов, и тут тоже будут работать домовики. Кстати, мы пришли.
Беллатрикс повернула в проход между стеллажами. Череп парил перед какой-то толстой книгой; на ее корешок падал красный свет.
— Свободен, — распорядилась волшебница. — Если бы мы не пошли, он бы отправился за нами, показывать дорогу. Умный… Что такое окклюменция? — резко спросила Белла.
— Ну… — помялся Поттер. — Окклюменция — это искусство защиты разума.
— От чего? — отрывисто спросила Беллатрикс.
Ведьма взяла с полки книгу и сдула с обложки пару невидимых пылинок.
— От чтения мыслей, вообще от нежелательного проникновения. А… а книга новая?
— Разумеется, — фыркнула Беллатрикс. — А что? А-а-а… не вяжется с обстановкой. Так это дом у нас старый. А книги — новые, хотя нет, не совсем новые, шестидесятых годов. Даже классические вещи можно преподать по-новому, гораздо лучше.
Гарри кивнул. Беллатрикс отследила взгляд парня; Поттер смотрел на книгу, которую Белла прижимала к груди. Ведьма тут же опустила «Введение в окклюменцию» к поясу, чтобы длинные и широкие рукава платья оставили открытыми только ладони. Но Поттер стал смотреть ей в лицо, ожидая, что скажет ведьма.
— Дед и бабка Кассиопея говорили, что окклюменция — одна из нескольких вещей, которые должен знать каждый серьезный волшебник.
— Что же это за вещи? — тихо спросил Поттер.
— Шесть приемов окклюменции. Семь смертельных ядов. Восемь боевых стоек. И девять основных движений палочкой. Помню слова двоюродной бабушки, как сейчас. Здесь, Поттер, основные приемы, которые мы будем изучать этим летом…
* * *
Целитель размешивал зелье очень медленно, но с исключительной аккуратностью. Снейп бы оценил и остался доволен. В большой стеклянной колбе плескалось бледно-зеленое варево — судя по его виду, ведьме предстояло терпеть еще около минуты.
Волшебники из старых семей имеют множество стойких предубеждений насчет крови. Именно из-за этой причудливой смеси наблюдений и предрассудков в Мунго не переливают кровь, а используют кроветворные зелья. По этой же причине анализы крови делают редко и на пятом этаже, всецело посвященном магическим травмам. И, наконец, образцы анализа сливаются в специальное зелье, а пробирка с остатками крови уничтожается в присутствии пациента. Маги не разбрасываются кровью — это правило. Для тех, кто знает, сколько зелий и обрядов делается на капле крови, это правило безупречно обосновано.
Беллатрикс поехала в больницу вместе с Сириусом и Пенни. Конечно, последнюю пару лет она чувствовала себя в полной силе. Те дни, когда она ощущала себя сквибом, давно прошли. Но здоровье и волшебная сила — это те вещи, к которым нельзя относиться с пренебрежением. В конце концов, Поттер дома, изучает книгу, за ним приглядывает Тонкс. А Беллатрикс нужно знать, что происходит с ее волшебной силой. В прошлом году все было в порядке. В этом — еще надо смотреть.
Наконец, целитель вылил в колбу пробу крови. Беллатрикс еле заметно кивнула — зелье связало ее кровь и окрасилось в синий цвет. Точные результаты придут не сразу, но уже видно, что патологий нет. Пробирка, в которой остались частицы крови, вспыхнула.
Белла вышла в коридор. Сириус, наверное, сидит внизу и ждет, когда Пенелопу закончат обмерять, взвешивать, брать анализы и что там еще полагается. Ведьма сделала пару шагов и внезапно остановилась. В другом конце коридора стояла старушка в шляпе с птицей. Августа Лонгботтом пришла вместе с внуком навестить сына и невестку.
Прямо из палаты к ним вышла растрепанная женщина, в которой с огромным трудом можно было узнать Алису Лонгботтом. Она медленно приблизилась к парню. В вытянутой руке женщина держала какую-то ерунду — фантик или что-то наподобие. Беллатрикс не видела. Зато Алиса Лонгботтом увидела ее.
Едва повернув голову, женщина замычала что-то нечленораздельное. Алиса впилась своими худыми руками в неподвижно стоящего Невилла и попыталась втащить сына себе за спину.
— М-мать моя Розье… — прошептала Беллатрикс и быстро зашагала на лестницу.
В коридоре зашумели, послышался топот ног, сбивчивая речь. Но это все перекрывал вопль до ужаса перепуганной матери. Даже сойдя с ума, Алиса узнала Беллу. Блэк остановилась на клетке. Громкие вопли и топот почти стихли.
— Значит, Блэки всегда платят свои долги? — кто-то произнес за спиной Беллатрикс.
Белла медленно обернулась. Пролетом выше стоял бледный, как смерть Невилл.
— А вы уже готовы выставить мне счет, юноша? — прищурилась ведьма.
— Нет, — очень серьезно сказал парень. — Пока не готов.
Беллатрикс и Невилл целую секунду стояли, буравя друг друга взглядами.
— Если я правильно догадываюсь, то скоро на свободе окажется человек, которому можно предъявить ваши счеты, юноша.
Беллатрикс медленно пошла вниз по лестнице.
* * *
Гарри, может, и не все понимал, но человеческие эмоции он чувствовал хорошо. То, что в Мунго что-то случилось, он понял сразу. Но парень добросовестно помалкивал весь вечер, пока они отрабатывали приемы защиты. И только после того, как Беллатрикс закончила занятие, Поттер, наконец, решился.
— Мадам Блэк, — очень острожно произнес мальчик. — Скажите, что-то случилось?
— Лонгботтом случился, — просто и бесхитростно ответила Беллатрикс.
— Лонгботтом? — Гарри удивился.
— А ты не знаешь? — Поттер помотал головой; Белла поставила думосброс на полку и уселась на стул. — С Лонгботтомами очень давняя история. Если коротко, то после того самого Хеллоуина мы не поверили, что Темного Лорда одолел годовалый ребенок. Мы решили, что об его исчезновении могут знать Френк и Алиса Лонгботтомы, авроры, члены дамблдоровского Ордена. Мы предположили, что Темный Лорд мог после твоих родителей пойти к ним и… это давало хоть какое-то объяснение.
— Их убили? — очень тихо спросил Гарри.
— Хуже. К ним пришли муж, деверь и Крауч-младший, ты его видел. Их пытали, стараясь добиться хоть какого-то ответа, но так ничего и не вышло. Они лишились рассудка и до сих пор в Мунго. Мог бы подумать, отчего твой одноклассник живет с бабушкой.
— А…
— А почему меня с ними не было? — Беллатрикс горько усмехнулась. — Потому что в самый последний момент Рудольфус пытался запретить мне идти с ними. Акваменти, — ведьма наполнила водой стакан и тут же осушила его залпом. — Ты вряд ли поймешь до конца, что тогда со мной было. Рабастан утверждал, что я сошла с ума. В конце концов, они просто скрутили меня и оставили в поместье. А дальше ты уже догадываешься.
Гарри поерзал на своем стуле и осмотрелся, будто раздумывал, куда бы спрятаться.
— Дай я угадаю. Твой следующий вопрос будет таким: «А если бы вы пошли с ними?». Я бы сделала все то, что делали они трое. Это война. На ней убивают, Поттер, и делают такие вещи, от которых мирные люди приходят в ужас. Нет?
— Я не могу понять одного, — Гарри потер виски. — Вы дружите с Сириусом. Вы пытались его спасти. Почему вы вообще пришли к Волдеморту? Кем он таким был, что вы делали такие вещи?
— А кем для тебя был Дамблдор? — пожала плечами Беллатрикс. — Ответишь на этот вопрос? Ты ведь понимаешь сейчас своим умом, что тебя отправили к Дурслям, чтобы работала защита твой матери. И для того, чтобы ты не стал марионеткой в политике Министерства. Но все равно тебя отправили к людям, которые тебя, мягко выражаясь, недолюбливали. Но ты готов простить Дамблдору это решение. Ты можешь возразить, что это совсем другие вещи, но и я была далеко не ребенком, когда принимала Метку.
— Каким он был? — очень серьезно спросил Гарри.
— Могущественным. Умным. Человеком, который знает, чего хочет, и может вести других за собой. Когда он исчез… — Беллатрикс поглядела Гарри в глаза. — Да, когда он исчез, мне показалось, что рухнул весь мир. Я долго не верила в то, что он умер. И в то, что увижу его фальшивую тень, я тоже не верила.
— Я до сих пор не могу понять, как вас простил Сириус.
— Он не прощал, — Беллатрикс покачала головой. — А я не каялась. Потому что я не представляю, в чем мне надо покаяться. Но мы десять лет провели напротив друг друга в Азкабане и не дали друг другу умереть. Это тоже не забывается.
Белла помолчала.
— Десять лет, Поттер. И каждый вечер в коридор приходили дементоры. Можешь представить, что это такое? Вижу, что можешь. Там за столько-то времени научишься терпеть друг друга. К тому же ты сам знаешь, что у нас двоих общий враг.
— Жалко Невилла, — невпопад сказал Гарри.
— Жалость — глупое чувство, — Беллатрикс заговорила тише. — Оно ничего нам не стоит, ни к чему нас не обязывает, и ничем не помогает тому, кого мы жалеем. Хороший совет или помощь стоят гораздо больше. А теперь иди. Я хочу побыть одна.
LXXXVIII. Новые шарады
— Меня начинает волновать Нимфадора, — Андромеда уселась на диван рядом с мужем и машинально разгладила складки на юбке.
— Меня тоже беспокоит ее круг общения.
— Она много и часто говорит о Поттере. В Хогсмид — учить Поттера. На Гриммо — забирать Поттера. Наше согласие пустить к себе мальчика превратилось в какую-то опеку.
Тонкс помолчал пару секунд и засмеялся мерным тихим смехом.
— Боже мой, — он утер слезу. — Боже мой, это самое последнее, что вообще меня беспокоит в Доре. Если вообще беспокоит.
— Тогда какой круг ее общения тебя беспокоит? — спросила Андромеда деланно спокойным голосом.
Супруги помолчали.
— Твоя сестра, — наконец, произнес Тед, когда пауза затянулась.
— Я очень рада, что ты не сказал «мадам Блэк». Ты совершенно правильно понимаешь ситуацию.
— Принцесса, я не хочу, чтобы Дора стала такой же, как ее тетка, — Тед подался вперед, к жене. — Ты это понимаешь? Я не хочу видеть ее с какой-нибудь меткой. Я не хочу, чтобы она считала нас грязнокровкой и предательницей крови. Мы оба знаем, что из себя представляет Беллатрикс.
— Нельзя уважать кровь, не уважая родителей. Ты это слышал, — голос Андромеды похолодел. — Если она попробует так сделать — Белла будет первой, от кого она получит по шее.
— И тем не менее….
— Она. Моя. Сестра, — отчеканила миссис Тонкс.
— Кажется, она готова была тебя убить, — заметил Теодор.
— И она же поверила Сириусу там, где ему не поверил даже Дамблдор. Это дает ей некоторый кредит доверия.
— Послушай, я понимаю, что… — Тед сделал паузу, в которую тут же вклинилась Андромеда.
— Ты сам не можешь сформулировать, что именно ты понимаешь, Тед. Ты не понимаешь, и это нормально. Для тебя семья — это мы с тобой и наша дочь, но для меня семья — это еще и все, кто носит или носил мою девичью фамилию. Какой бы она ни была — это семья. Даже если родня ошибалась — это семья. Это клан.
— Она-то может и твоя сестра, Принцесса, но вот я не ее свояк.
— Ты отец моей дочери и мой муж. Этого достаточно. Кроме того, догадайся сам, зачем я тебя привела на Гриммо.
— Вот это я могу понять, — кивнул Тонкс. — Но я не верю, что она пересмотрела свои взгляды.
— Я тоже. Она не исправилась и не раскаялась. Но она определенно поумнела, Тедди. Если я в чем-то и уверена насчет Беллы, так это в том, что она из всех нас — самая Блэк. Со всем семейным кодексом. Помнишь, как к нам пришел дедушка в восемьдесят втором?
— Такое не забудешь, — ухмыльнулся Тонкс. — Все успел себе представить.
— Больше впечатлений было только от знакомства с твоими родителями, — покачала головой Андромеда. — «Мам, пап, ко мне сбежала жить девочка из самой старой семьи в волшебной Британии». Зато теперь я не путаю тостер с кофемолкой.
Ведьма придвинулась к мужу, обняла его и положила голову ему на плечо.
— Тед, — очень тихо сказала миссис Тонкс. — Все будет хорошо, поверь. Раньше было страшнее. Война. Маленькая дочка на руках. Моя злая родня. Все будет очень, очень хорошо. Главное, что есть мы и Дора.
— Тебе виднее, Принцесса, — Теодор погладил жену по пышным волосам.
* * *
Обучение окклюменции шло медленно и тяжко. Поттер добросовестно читал учебники, пробовал закрываться, но выходило это у него с трудом. Беллатрикс не была знающим легилиментом. Ей были известны качественные тесты на окклюменцию, и Поттер пока их не проходил.
Но ладно бы он их просто не проходил. Результаты оказывались… аномальными. Парень вроде бы работал в нужном направлении; не до конца правильно, но без грубых ошибок. Но казалось, что в пробы вкрадываются сильные помехи. Гарри в очередной раз оказывался полон сюрпризов. Он мог вызвать Патронуса, но плавал с трансфигурацией. Поначалу Белла решила связать проблемы Поттера с проблемами в знаниях. Это типично для детей магглов, а Поттер был воспитан именно магглами. Но результаты реакций ее убедили в обратном.
Ведьма начала крепко подозревать, что затея с обучением — очередная шарада от Дамблдора с двойным дном. Старый директор не просто хотел научить парня окклюменции, но и дать Белле что-то понять. Вот только что? Волшебница собиралась спросить совета у предка, но Финеас Найджелус Блэк, как назло, шатался по портретам в Хогвартсе уже две недели.
В конце концов, после третьего занятия Белла начала вести журнал наблюдений. Волшебница рассудила очень просто: если Поттер отличается от нормального юноши связью с Волдемортом, то эти отклонения как раз и вызваны такой связью. Вывести какую-то систематику у нее пока не получалось. Это только в дурных фантазиях достаточно озарения и пары наблюдений. Обычно же даже правильная идея приводит к результату далеко не сразу.
Беллатрикс отложила заметки и выбралась из кабинета. В доме в этот час было тихо: Пенелопа спала после обеда, Сириус сбежал в Косой переулок. Шагая к читальному залу, ведьма довольно отметила, что Пенелопа осваивается все лучше и лучше — последний раз Белле приходилось что-то советовать невестке чуть ли не неделю назад. Поправлять ее не приходилось вообще. Да и директор Блэк, как ни странно, ни разу не съязвил про жену Сириуса.
