— Тогда позвольте уточнить, почему вы не поселились в поместье Лестрейнджей?
— Ответ на этот вопрос кому-то придется рунами высекать на камне, потому что бумага таких слов не терпит, а сил у меня не хватит. Нюансы брачного контракта, если в двух словах... О, Мерлин!
Молодая стажер дернулась, но уже было поздно: вешалка с грохотом полетела на пол. Беллатрикс закрыла лицо ладонью, предчувствуя, что сейчас начнется. Ведьма слишком поздно сообразила, что стоило бы не стоять, а немедленно поспешить к портрету, который может закрыть шторами только она.
— Нимфадора, аккуратнее, — произнес Муди, когда Вальбурга наконец угомонилась.
— Не называйте меня Нимфадорой, — раздраженно заметила девушка.
— Нимфадора? — медленно переспросила Беллатрикс.
Теперь она внимательнее присмотрелась к девице. Та почти ничем не напоминала Блэков: обычная круглощекая блондинка, которую легко представить где-нибудь за прилавком у мадам Малкин. «Может, просто тезка?» — с надеждой подумала ведьма.
— Так, Тонкс, иди сюда, — Аластор Муди окончательно добил Беллатрикс.
Что-то все же проскользнуло во взгляде Беллатрикс, такое, что ее племянница молча двинулась к старому аврору, на ходу перекрасив волосы в угольно-черный и похудев лицом. Теперь девушка казалась точной копией молодой Беллы.
* * *
— И все же, миссис Лестрейндж, я поражаюсь вашей реакции, — Муди закончил осматривать полки и направился к письменному столу. — Я ожидал от вас монолога в стиле вашей... тетушки, правильно? Выглядите, как будто вас дементор недоцеловал.
Беллатрикс помолчала, уставившись в пол. Что ему ответить? Что уже откричала свое в Азкабане? Что ей до сих пор снятся холодные лапы дементора? Что она даже спит в носках? Что она попросту боится снова оказаться в каменном мешке? Ведьме было противно наблюдать, как авроры, особенно полукровная племянница, роются с хозяйским видом в ее доме, но Беллатрикс была настолько слаба и телом, и магией, что ее протест или угрозы выглядели бы жалкими. Молчать было противно, но показаться жалкой было по-настоящему отвратительно.
— Я тоже поражаюсь вашему благодушию, мистер Муди, — Беллатрикс нашла нужные слова. — Когда вы прошлый раз заходили ко мне домой, вместо «Здравствуйте» вы сказали «Круцио».
— На пенсию я собрался, — с неожиданным добродушием ответил Аластор. — Вот доучу Тонкс, и отправлюсь на заслуженный отдых; Вас, до кого добрался, уже пересажал. Кстати, миссис Лестрейндж, что вы забыли в Лютном?
— Перевод статьи, — пожала плечами ведьма. — Я не могу совсем уже сидеть без дела.
* * *
Поздним вечером Беллатрикс сидела в кресле в гостиной, закутавшись в плед. От всех воспоминаний, связанных с арестом и следствием ей становилось холодно, и даже горячий чай почти не помогал согреться. Тогда, в восемьдесят первом, Аластор Муди первым ворвался в поместье Лестрейнджей; Силенцио, наложенное Краучем, уже сошло, а Инкарцеро еще держалось. Аврор то ли не увидел, что изрыгающая ругательства ведьма связана, то ли решил подстраховаться, но стоило Беллатрикс поднять голову, как оперативник наколдовал Круциатус.
Лестрейндж вздрогнула, вспоминая непереносимую боль от проклятия и пут, вгрызающихся в тело, когда воющая ведьма покатилась по полу в конвульсиях. Пожалуй, Муди владел Непростительными на уровне самой Беллатрикс. Белла устроилась в кресле с ногами и, укрываясь пледом, ощутила себя заключенной, кутающейся в тонкое одеяло, чтобы хоть как-то согреться.
— Кикимер! — домовик тут же возник рядом. — Принеси стакан огневиски из погреба.
Этим вечером Беллатрикс позволила себе расслабиться таким способом.
VI. Точки над i
В середине августа Косой переулок всегда резко наполняется школьниками. Вся волшебная Британия, получив письма, внезапно вспоминает, что грядет новый учебный год и ведет своих детей закупаться всеми необходимыми принадлежностями. Беллатрикс уже привыкла к людным местам, но оживление, царившее в переулке, показалось ей странным даже для августовского ажиотажа. Причины такого поведения стали ясны очень быстро: вдоль витринного стекла «Флориш и Боттс» был протянут огромный плакат со смазливой физиономией Гилдероя Локхарта.
Ведьма попадать в книжный магазин не планировала и просто отправилась дальше, по направлению к Лютному. На нее почти никто не обращал внимания, что только радовало Беллатрикс. За те несколько раз, что она появлялась в маггловском квартале Лондона, Лестрейндж узнавали в лицо лишь несколько раз; Крэбб, увидев рядом Беллатрикс, оказался не умнее Гойла и внезапно заинтересовался квиддичем.
В отличие от двух клиентов Люциуса, лорд Нотт не сбегал в первый попавшийся магазин и не делал вид, что в упор не замечает Беллатрикс Лестрейндж. Когда Белла столкнулась на выходе из Лютного с Фредериком Ноттом, старый волшебник вежливо поздоровался с соратницей, поздравил ее с освобождением и поинтересовался о самочувствии. Лорд Нотт был приветлив и спокоен, но глядел он при этом неподвижными глазами, непроницаемыми, как свинец. Белла тогда ни словом не обмолвилась об их общем прошлом; Нотт — это не Крэбб, не Гойл и не Макнейр. Старый насмешник владел словом, как сама Беллатрикс непростительными проклятиями. Он будто ждал намеков или попыток заговорить об их общем деле.
Белла осознала это с первых секунд и сделала единственное, что позволяло сохранить лицо. Она свела разговор к простому обмену любезностями. Поймав взгляд Нотта, она теперь не сомневалась: и Малфой, и Нотт, и все остальные, у кого хватило везения и ума выкрутиться, жили уже совсем другой жизнью. Беллатрикс для них была приветом из того прошлого, о котором респектабельные чистокровные господа старались забыть.
Пока Лестрейндж шла к повороту, на нее никто не обратил внимания. Ведьма поравнялась с Гринготтсом, повернула налево, и увидела на узенькой улочке две знакомые беловолосые фигуры.
* * *
— Здравствуйте, леди Лестрейндж, — лорд Малфой был, как всегда, безукоризненно вежлив.
— Здравствуйте, тетушка, — мальчик коротко поклонился сразу после того, как поздоровался его отец.Беллатрикс впервые видела племянника вблизи, и это знакомство вызвало у нее смешанные чувства. Если Люциус просто смотрел на Беллу, как на бедную родственницу, то Драко рассматривал свою тетушку как дорогую игрушку, подаренную родителями. «Он обо мне все-таки наслышан», — подумала Беллатрикс, поймав этот взгляд ребенка.
— Приветствую вас, лорд Малфой, — произнесла ведьма и чуть улыбнулась, наклоняясь к мальчику. — Здравствуй, Драко.
Люциус непроизвольно сжал трость. Младший Малфой не обратил внимания на жест отца: ему было интересно впервые поглядеть на свою тетю. До того, как Белла успела что-то сказать, Драко открыл рот и буквально огорошил обоих взрослых магов.
— Тетушка, а ты убила много грязнокровок? — спросил племянник с невинной интонацией, будто говорил о погоде или квиддиче.
Беллатрикс выпрямилась. Боковым зрением она увидела выражение лица Люциуса; тот, похоже, не определился, что стоит сделать: дать сыну подзатыльник или, схватив его за руку, тащить подальше. Ведьме на миг захотелось рассказать племяннику про славные дела Малфоя и Лестрейнджей, но она взяла себя в руки.
— Мальчик, — в устах Беллы это обращение сочилось змеиным ядом. — Ты уверен, что тебе не рановато знать такие вещи?...
...Люциус увел сына, выговаривая ему что-то на ходу. Беллатрикс постояла, провожая взглядом Малфоев. Ведьма невпопад вспомнила про трость; когда полтора месяца назад ей было больно подолгу ходить, она всерьез задумалась над покупкой трости, как у Люциуса. В конце концов, в ней возобладало блэковское упрямство, и Беллатрикс отказалась от этой затеи.
«Какой избалованный ребенок», — подумала Белла, вспоминая этот откровенно оценивающий взгляд. — «Не представляю, как он будет жить самостоятельно». Драко напоминал ей типичного золотого мальчика, привыкшего к вседозволености и не знающего слова «нет» и «нельзя». Ведьма тоскливо поглядела в сторону «Гринготтса», куда ушли отец с сыном. Она не брала в рот алкоголя с тех пор, как у нее побывал Муди, но сейчас, повидав ближайшего наследника, ей остро захотелось выпить стакан огневиски.
Белла постояла пару минут и двинулась дальше, вглубь Лютного переулка. Все же Снейп знал, что посоветовать. Дело было не в деньгах, которые Стивенсон платил за эту работу; даже с изрядно облегчавшими сейфами Блэков Беллатрикс была все еще неплохо обеспечена. Переводы давали ей возможность появляться в Лютном переулке, не вызывая вопросов. Заходя за журналом или относя пергамент, Беллатрикс, как правило, покупала в аптеке некоторые ценные реактивы, из тех, что не найти в Косом переулке. После визита к Стивенсону она всегда могла зайти на обратном пути в «Гринготтс» и спрятать покупку в сейфе Блэков. Наконец, переводы занимали ее делом. Всерьез колдовать Беллатрикс еще не могла, аврорат еще не избавил ее от наблюдения, и ведьма практически все свое время проводила взаперти на Гриммо. Конечно, в ее распоряжении находилась библиотека Блэков, но свежие публикации были гораздо интереснее.
Белла успела пройти всего несколько шагов, как снова увидела знакомого: перепутать Хагрида с кем бы то ни было попросту невозможно. Полувеликан стоял спиной к ней и что-то высказывал мальчишке, очень сильно напоминавшему Джеймса Поттера.
* * *
«Так вот ты какой, Гарри Поттер», — Беллатрикс присмотрелась к ребенку. Если бы ведьма не знала в лицо Джеймса Поттера, то Мальчик-Который-Выжил показался бы ей обычным ребенком из небогатой семьи. «Где же шрам? Ага... вот» — ведьма увидела зигзаг под челкой мальчика. Белла потерла подбородок и сделала шаг вперед, поближе к увлеченно болтающей парочке.
Хоть убей, она не видела в мальчишке чего-то выдающегося и героического. Добрый маленький мальчик, худоватый для своего возраста, одетый в маггловское. «Видимо, магглы его не жалуют», — мысленно заметила Беллатрикс, оценив одежду Гарри. На фоне одетого с иголочки Драко Поттер смотрелся... бледно.
С некоторым опозданием Лестрейндж задалась естественным вопросом: а что же Поттер делает в Лютном переулке? Если Хагрид, похоже, физически не мог говорить тихо, то Гарри шептал так, что Беллатрикс не могла его услышать. Из реплик Хагрида становилось понятно, что полувеликан точно не приводил сюда школьника. Белла двинулась еще ближе, и мальчик, наконец, обратил на нее внимание.
Хагрид, стоило лесничему обернуться, отреагировал мгновенно: Беллатрикс даже не ожидала, что этот грузный бородач способен так быстро двигаться. Едва лишь Хагрид увидел, кто стоял в нескольких шагах у него за спиной, он тут же заслонил собой Гарри и схватился за зонтик.
— Рубеус, вы собрались заколоть меня зонтом? — непринужденно спросила ведьма.
— Вы... не приближайтесь, — Хагрид был настроен решительно. — Нечего вам возле Гарри делать, миссис Лестрейндж!
— Видите ли, Рубеус, — Белла откровенно забавлялась. — Мне надо дальше по переулку. Я никак не смогу пройти, не приближаясь к вам. Вы же не заставите истощенную женщину идти назад до перекрестка? К тому же, — ведьма послала пристальный взгляд Поттеру, высунувшемуся из-за спины Хагрида. — Как я могу пройти мимо... такой знаменитости?
Хагрид промолчал. То ли он не понял до конца слов Беллы, то ли благоразумно решил не вступать в перепалку. Беллатрикс крепко подозревала, что второе: Дамблдор не послал бы идиота, чтобы доставить куда бы то ни было годовалого Гарри Поттера. Ведьма и полугигант медленно разошлись по разным сторонам переулка, причем Хагрид не отпускал мальчика.
— Рубеус, я безоружна, честно, — Лестрейндж с улыбкой показала руки.
Лесничий удостоил ее только сердитым взглядом. Когда они разминулись, Беллатрикс постояла, разглядывая комичную парочку.
— Это страшная женщина, Гарри, — донесся до нее громовой шепот Хагрида. — Хуже Малфоя.
Входя в аптеку Стивенсона, Беллатрикс улыбалась...
* * *
День выдался богатым на встречи. Белла еще раз увидела и Малфоев, и Гарри на выходе из книжного магазина. Приближаться к Поттеру во второй раз она не рискнула, заметив несколько рыжих макушек рядом с мальчиком. Что-то ей подсказывало, что Уизли тоже узнают ее мгновенно и примут стойку. Аккуратненько, прижимаясь к стенам, чтобы не попасть в толпу фанатов Локхарта, Беллатрикс добралась до «Дырявого котла» и отправилась домой обедать.
Сразу же после еды ведьма принялась за дело. Посылка, которую Белла собирала для мужа, достигла уже титанических размеров; с самого начала августа леди Лестрейндж, сверяясь со списком запрещенных предметов, готовила передачу для Рудольфуса. Несколько дней назад Беллатрикс здраво рассудила, что готовиться надо уже сейчас, чтобы в момент, когда разрешение на свидание будет получено, не суетиться. В посылке были и сладости, и фрукты, и газеты, специально перевязанные яркими ленточками. Рудольфусу хватило бы всерьез и надолго, и еще осталось бы поделиться с младшим братом.
Уложив в коробку свежий номер «Пророка», Беллатрикс, наконец, успокоилась и сосредоточилась на Поттере. Усевшись в кабинете, ведьма вновь и вновь вспоминала встречу. Сейчас она остро пожалела, что в доме нет думосброса; насколько проще было бы переписывать воспоминания о беседах с Сириусом и сохранять такие моменты. «Купить думосброс», — тут же записала Беллатрикс и в очередной раз щелкнула зажигалкой; пока маггловская вещица работала, ведьма не собиралась поджигать сигареты колдовством.
Сейчас, по зрелому размышлению, Белла начала понимать, откуда взялось мнение Снейпа о Поттере. Если раньше она подозревала, что Снейп просто не может взвешенно воспринимать сына Джеймса Поттера, то теперь готова была согласиться: на первый взгляд, ничего особенного в мальчике нет.
«Если он даже Хагрида воспринимает с обожанием, то что он за ребенок такой?» — размышляла Беллатрикс. — «Хагрид, Уизли... такое ощущение, что он после своих магглов готов любить первого, кто о нем хоть как-то позаботится. То, что сын Джеймса Поттера — кроткое и чистое существо, я не признаю даже под пытками». Когда Лорд исчез, множество семейств чуть не передрались за право опекать Мальчика-Который-Выжил. Даже Блэки, и те желали усыновить младенца. Но Дамблдор сделал иначе, и юный Поттер выглядит будто грязнокровка.
— Дамблдор, — произнесла вслух Белла и стукнула по подлокотнику кресла, тихо засмеявшись. Разумеется, Дамблдор!
Любое влиятельное семейство вырастило бы из Поттера в традициях своей семьи. Белла представила, как воспитал бы Гарри Кигнус или Арктур Блэк и плотоядно облизнулась. Во всяком случае, ее отец не довел бы ребенка до маггловских обносков и битых очков. Да и до гриффиндорского шарфа дело бы точно не дошло. Но старый директор спрятал мальчика у магглов, и Гарри Поттер пришел в волшебный мир, ничего о нем толком не зная. Кто привел его в Хогвартс, тот и будет воспитывать ребенка и прививать ему свои взгляды.
