Беллатрикс помолчала. На краю сознания вертелась мысль, но она пока еще не могла оформиться.
— Хорошо, — вздохнула ведьма. — Северус, скажи, что с Каркаровым? Он так и не согласился?
— Он трясется, как овечий хвост, — поморщился Снейп. — Мысль о том, что он может быть свидетелем появления фальшивого Темного Лорда, пришла в голову и тебе, и мне, и директору. Но Каркаров вообще считает дни до момента, когда можно будет сбежать.
— С окончанием Турнира он даст деру, — Беллатрикс потерла подбородок. — Если я понимаю, тогда закончится магический контракт.
— Он мне много что рассказывал, — Беллатрикс снова увидела улыбку Снейпа; сочетание холодного взгляда и еле поднятых уголков губ казалось жутковатым. — Тебе может понравиться.
— И что же? — сухо спросила Беллатрикс.
— Ты, наверное, в курсе, что вся твоя инициатива направлена на взятие власти среди чистокровных, — охотно пояснил Снейп. — Игорь очень и очень долго убеждал меня, что тебя нельзя подпускать к руководству.
— А еще лучше поселить меня в Азкабан, — продолжила Беллатрикс.
— Естественно, — кивнул профессор. — Как он говорил, эта… большевичка нас всех съест.
Беллатрикс взяла ягоду из вазочки с черешней. Ведьма посмаковала ее вкус и только после этого подала голос.
— Каркаров свидетельствовал против меня на суде, — Белла откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. — Он уверен, что я ему это припомню при первой же возможности. В общем, я не удивлена. Я даже рада.
Снейп прищурился.
«Когда-нибудь я побеседую с Игорем в другой обстановке», — подумала Беллатрикс. Она представила себе визжащего Каркарова, умоляющего о пощаде; перед ней снова предстал Игорь из Азкабана, похожий на мокрую курицу. Ведьма глубоко вдохнула и облизнула вмиг пересохшие губы. Каркаров, Фадж, Амбридж… Беллатрикс вздрогнула, представив, что она хочет с ними сделать; эта мысль мягкой лапкой погладила ее нервы.
* * *
Беллатрикс уткнулась лицом в грудь профессора и зажмурилась. Они оба молчали; что было на уме у Снейпа, ведьма не знала и знать не хотела. Белла наслаждалась теплом. Дамблдор, фальшивый Волдеморт, министерство и Гринготтс ненадолго исчезли из ее мыслей — остались только теплота и осязание. Беллатрикс подалась назад, прямо к стене, и потянула за собой профессора. Она уже приподняла голову, когда из соседней комнаты раздался противный девчоночий фальцет.
— Конечно, конечно, господин министр! — голос Амбридж невозможно было спутать с чем-то еще.
И Блэк, и Снейпа будто облили холодной водой. Северус аккуратно прислонился к стене и приложил палец к губам. Волшебники аккуратно прислушались.
— Мы должны найти достойный ответ на интриги Дамблдора, — это говорил уже Фадж. — Я намерен поручить вам ответственное задание, мадам Амбридж.
Снейп выразительно посмотрел на Беллатрикс.
— Если все сложится верно, Аластор Муди уйдет с поста преподавателя ЗОТИ, — Фадж растекался мыслью по древу. — И поэтому я намерен направить в Хогвартс вас. В качестве профессора и генерального инспектора. Вам будут даны серьезные полномочия, чтобы Дамблдор не мог мешать вам и проверять вашу пригодность.
— Достаточно того, что вы меня считаете пригодной к этой работе, господин министр, — в голосе Амбридж сквозил верноподданнический экстаз.
Беллатрикс накрыла своей ладонью руку Снейпа. Профессор продолжал машинально поглаживать ее бок, и это немного отвлекало.
— Хуже всего то, что на стороне директора выступает и Малфой, — Фадж, похоже, все воспринимал как политические игры. — Но если аккуратно и надежно прижать Малфоя я пока не могу, то с Дамблдором надо работать уже сейчас. Надо еще выяснить, какую роль в планах Малфоя играет Блэк, но она, я думаю, не представляет самостоятельной ценности.
* * *
— Опять, — тихо простонал Снейп.
— Снова, — шепнула на ухо Белла. — Мы идем?
После того, как в соседней комнате закончились разговоры, они выждали двадцать минут.
— Откуда мы знаем, кто в соседних комнатах? — спросил Снейп. — Фадж вот не проверил…
— Ну да, — согласилась Беллатрикс. — Я прилично выгляжу?
— Более чем.
* * *
Фадж не мыслил категориями войны. Подслушанный разговор оказался лишним тому подтверждением. Министр продолжал воспринимать все, что до него пытались донести, как многоходовую интригу. С его точки зрения, Малфой и Дамблдор спелись, чтобы потеснить его из кресла. Теперь Хогвартсу предстояло самое тяжелое испытание — битва с идиотами. Исполнительными и инициативными.
Дамблдор внимательно выслушал пересказ. Старик молчал, не обращая внимания на возмущенные перешептывания портретов. Когда Финеас Найджелус Блэк чуть громче заявил, что отправляется на Гриммо предупредить Сириуса, Дамблдор только согласился и продолжил размышлять. Что сейчас думал директор, Беллатрикс не знала. Она видела живое подтверждение тому, что говорила с самого сентября. Фадж не будет искать фальшивого Волдеморта. Он будет пытаться подавлять не то и не там и тем самым только приблизит начало войны.
— Вас никто не увидел? — наконец, спросил Дамблдор.
— Никто, — подал голос Снейп; профессор сидел чуть в стороне. — У меня была припасена мантия-невидимка, так что нас не заметили.
— Только одна? Надеюсь, это не доставило вам неудобств… значит, министр намерен прислать сюда свою помощницу…
— Да, на должность профессора ЗОТИ, — кивнула Беллатрикс.
— Что ж, это будет еще и не самый худший профессор за историю Хогвартса, — грустно согласился директор. — Меня больше беспокоит фраза «генеральный инспектор».
— Ну да, ЗОТИ кто только не вел, — пожала плечами ведьма. — Но вот только она сюда не учить детей идет.
— Она сюда нас учить идет, — припечатал Снейп.
— Северус… — с укоризной произнес директор.
— Вы прекрасно знаете мое мнение, — Снейпа, кажется, задело за живое. — Я не понимал и не понимаю, почему нашу работу контролируют и оценивают люди, которые в жизни не провели ни одного урока. Ладно бы еще они могли оценивать профпригодность наших выпускников…
— Северус, я это все уже слышал.
Дамблдор говорил мягко, но Снейп успокоился и начал рассматривать очередной прибор. Видимо, для обоих профессоров это была больная тема, сотню раз уже пережеванная.
— В общем, дети ЗОТИ знать не будут, — подытожил Дамблдор.
— Не сочтите за дерзость, но, насколько я помню, директор, вы закрыли даже Дуэльный клуб, — пожала плечами Беллатрикс.
— Беллатрикс, — Дамблдор говорил с ней еще мягче, чем со Снейпом. — Вы что, в самом деле считаете, что директор Хогвартса единолично решает все, что будет происходить в школе? Если бы все было так просто, мне не пришлось бы искать замену Люпину. Есть Министерство, есть попечительский совет, есть даже такая вещь, как общественное мнение.
Беллатрикс прищурилась.
— Дуэльный клуб пришлось закрыть в восемьдесят втором, под давлением министерства. Миллисента Багнолд, конечно, гуманная женщина, но некоторые вопросы она понимала неправильно. Впрочем, вы тогда не могли оценить баталии.
— Скажите проще: я тогда сидела в Азкабане, — отрезала Белла.
— Можно и так. Точно так же ужесточили ограничения по колдовству несовершеннолетних. Печально, но после войны предприняли множество мер, которые не дали никакого результата. Вы бы только знали, что писали про Дуэльный клуб в прессе.
— И что же?
— Например, так: «Детям дают все необходимые навыки, чтобы стать убийцами», — произнес Дамблдор. — Ваш предок предлагал мне очень остроумный, но все же слишком грубый ответ, впрочем, вам лучше спросить у него. Но мы отходим от темы.
— Тогда давайте к ней вернемся, — пожала плечами Беллатрикс.
— Фадж, как мне известно, назначил своим секретарем Перси Уизли, — Дамблдор еле заметно улыбнулся. — Так что некоторые вещи мы узнаем до того, как они воплотятся в жизнь. Что до остального… Хогвартс может рассчитывать на ваше содействие, госпожа Блэк?
— Против Фаджа и Амбридж? — оскалилась Беллатрикс. — Да, может. Блэки всегда платят свои долги.
LXXV. Вспышка
Финеас Найджелус Блэк прошелся от одного края рамы к другому и только потом уселся в нарисованное кресло.
— Амбридж, — наконец, произнес он с видом глубокого отвращения. — Честное слово, после нее в Хогвартс можно брать даже вас.
— Я тоже очень высокого о вас мнения, лорд Блэк, — Белла вытянула из пачки сигарету.
— У вас есть судимость, — старик любезно улыбнулся. — Впрочем, вам пока нечего делать в школе.
— А что вы советовали сказать министру? — Беллатрикс постаралась тему.
— Когда милая Багнолд, которую я помнил еще соплячкой, сказала, что Дуэльный клуб дает детям навыки убийства, я предложил Дамблдору написать в ответ, — старый Блэк положил подбородок на сплетенные пальцы рук и ухмыльнулся, будто рассказывал сказку, — что у госпожи министра есть все необходимые навыки, чтобы заниматься проституцией. Но она же этим не занимается! Дамблдор, конечно, отказался: слишком грубо, слишком жестко, слишком злобно.
Финеас Найджелус Блэк засмеялся своим обычным смехом: мерным, тихим, неприятным.
— Директор на моей памяти несколько раз попадал в неприятную ситуацию. Он избегал злого поступка, и в итоге это приводило к еще большему злу, — продолжил старик. — Как по мне, так закрытие Дуэльного клуба и все эти запреты колдовать на каникулах — куда хуже, чем грубый ответ одному министру. Впрочем, это не только его проблема.
— Я заметила.
— А я, в свою очередь, одобряю ваше желание испортить Амбридж жизнь, — директор потер подбородок. — Все-таки наша семейная поговорка не пустые слова. Блэки всегда славились долгой памятью и скурпулезностью. Я пойду. Раз уж я пришел сюда, то хочу побеседовать с женой.
Старик исчез с портрета.
* * *
…Красный — очень необычный цвет для Азкабана. Беллатрикс научилась отлично разбираться в оттенках серого; иногда ей казалось, что весь мир поблек и превратился в однообразную массу. Ведьма знала, чем свинцово-серый цвет моря отличается от стального цвета решеток. Чем они оба отличаются от темно-серого камня. И, наконец, как цвета всего, что в Азкабане есть из металла и камня, отличаются от цвета рубищ дементоров.
Иногда ей казалось, что это не мир обесцветился, а ее глаза окончательно испортились и отучились различать цвета. Но сейчас она смотрела на свежую ранку и понимала: это все-таки Азкабан состоит из множества оттенков серого. В полумраке камеры ссадины казались темнее, чем обычно, но их цвет отличался от холодного блеска железа.
После визита Фаджа заключенную снова заковали в кандалы. Повод это сделать нашелся очень быстро, но главное и самое противное, что осталось на полгода — не тяжесть металла, а чувство полного бессилия. За полгода железо снова растерло кожу; на запястьях и лодыжках Беллатрикс образовались ссадины.
— Вы хотели борьбы, безопасной для борца? — пробормотала ведьма, поднося к лицу руки. — Так не бывает.
Беллатрикс еле слышно фыркнула. Красный цвет — это необычно.
— Беллс, ты там с ума случайно не сошла? — донесся голос из камеры напротив.
— Не дождешься, — лениво отозвалась ведьма.
Беллатрикс Лестрейндж подняла взгляд и начала пересчитывать черточки на стене. Вчера их было ровно на одну меньше, чем надо: десять лет без одного дня. Все еще не веря, заключенная пересчитала черточки еще раз. Их снова оказалось столько же. Года три назад Белле казалось, что осталось не так уж и много. Сейчас время почти остановилось. Как в старом дурацком софизме, Ахиллес никак не мог догнать черепаху. Беллатрикс встала с топчана и подошла к окну. Она не могла увидеть в него солнце, но, судя по свету, было где-то два часа дня.
Она знала, что за ней должны прийти сегодня, но не знала, когда именно. Иногда ей начинало казаться, что она ошиблась; вечером вместо надзирателей опять придут дементоры. Иногда она думала, что министр оказался мстительнее и к десяти годам прибавится еще какой-то срок.
Но гораздо чаще она пыталась осознать: от свободы ее отделяют не годы, не месяцы, и даже не дни. Счет пошел на часы. Где-то там, за морем, стоял май. Беллатрикс с трудом могла осознать, что сейчас весна. За десять лет ее мир сжался до размеров каменного мешка, нескольких коридоров и крыши. Ведьма почти не смотрела в сторону Сириуса. Они оба все прекрасно понимали и обо всем уже поговорили, обходя одну-единственную тему.
Ведьма вздохнула. Она так и не увидела никого из Упивающихся. Где они, что с ними, живы ли они — она не знала. Во что превратились ее способности к магии — она тоже не знала. Что она сможет сделать — она тем более не знала. За ней пришли под вечер, когда Беллатрикс успела десять раз пересчитать черточки на стене и двадцать раз прислушаться к шороху…
…Беллатрикс Блэк завернулась в одеяло и уставилась в потолок. Три года назад она не могла и вообразить, что все повернется вот так: с ног на голову. Темный Лорд казался ей не просто могущественным и бессмертным, но и всезнающим. В представлении Беллы он просто не мог взяться за крестражи, не изучив вопрос как следует. Но он все-таки взялся и погубил свою личность. Беллатрикс тринадцать лет ждала и искала мертвеца.
Уходя на свободу, Белла была твердо уверена: она вытащит кузена самое позднее когда Волдеморт разрушит стены Азкабана. Сириус удержал ее в нескольких шагах от безумия, и Блэки всегда платят свои долги. Даже если они меняют фамилию. Беллатрикс надеялась, что она найдет Волдеморта сама или предстанет перед ним, уже готовая к войне. Что же, она пришла к существу, которое считало себя Волдемортом.
Но это существо не являлось Волдемортом. Темный Лорд вел их к новому, лучшему миру, который не будет медленно омаггливаться. Он знал, как хочет перевернуть Британию. Этот младенец сказал открытым текстом: «Мы идем завоевывать мне власть». Только его власть, без единого слова о новом мире. Волдеморт называл делом всей жизни устройство послевоенной Британии, этот же сказал, что дело его жизни — война. Но гадкий утенок Блэков принимал метку ради нового мира, а не ради того, чтобы посадить в кресло министра кого бы то ни было.
Она не станет служить фальшивому Волдеморту. Гадкий утенок давно вырос, но помнит настоящего вождя.
