Но как? Это еще один вопрос, на который у Беллы не был готов ответ.
* * *
Беллатрикс успела выйти из аптеки Стивенсона и пройти несколько шагов по Лютному, когда ей навстречу двинулся совсем молодой волшебник.
— Здравствуйте, леди Блэк, — нерешительно поприветствовал ее парень.
— Здравствуйте, — Беллатрикс сама пребывала в легкой растерянности. Что, во имя Мерлина, от нее нужно этому незнакомому юноше?
— Я Флинт. Маркус Флинт, — представился молодой человек.
Из рода Флинтов происходила жена Финеаса Найджелуса Блэка, это Белла помнила.
— Очень приятно, но я бы хотела знать, чем обязана.
— Я хотел бы поговорить с вами... — тихо произнес Флинт и неожиданно выпалил. — Я хочу поговорить о Темном лорде!
— Передайте своему начальнику, что они работают очень топорно, — холодно ответила ведьма.
На лице Флинта отразилась целая гамма чувств: от непонимания до возмущения.
— Юноша, вы в самом деле ожидаете, что я стану это обсуждать с кем ни попадя? — Белла шагнула вперед.
— Подождите, прошу вас! Я... я понимаю, как это выглядит...
— Как дешевая провокация, — вежливо подсказала Беллатрикс.
— Ну напоите меня тогда веритасерумом! Или примените легилименцию!
— Незаконный оборот сыворотки правды, до пяти лет в Азкабане. Неохота, — пожала плечами волшебница, но остановилась. Смутное предчувствие подсказывало, что надо довести разговор до конца.
— Я же чистокровный, леди Блэк! Я слизеринец и уже совершеннолетний! — Флинт выложил последний козырь.
— Об этом незачем орать на весь Лютный.
Беллатрикс вспомнила, как к Вальпургиевым рыцарям приходили разные люди. Кого-то приглашали. Кто-то приходил сам, как Беллатрикс. Сильнее всех ей запомнился Крауч-младший: Лорд лично привел на собрание смущенного парня. Тогдашний Барти чем-то напоминал нынешнего Флинта напряжением и сквозившей во взгляде жаждой. Вот только жаждой чего?
Младший Крауч поплыл во время следствия. Беллатрикс слышала, что парень на суде устроил истерику, умоляя отца не отправлять его к дементорам. «Поплывет ли этот?» — подумала Белла и удивилась тому, что уже рассматривает Флинта в качестве молодого пополнения. Может, это и в самом деле не провокация, а отчаянная попытка?
— Хорошо, — наконец кивнула ведьма. — Давайте поговорим...
* * *
...Ночью ей опять снился замок в Северном море.
Азкабан целиком серый. Но теперь он не казался Белле монолитной глыбой. За лето Беллатрикс стала хорошо различать свинцовый и стальной оттенки. В Азкабане всегда прохладно. Но прохлада бывает разной, как и серый цвет. Бывает холодок, как в тени, в котором приятно устроиться жарким летним днем. Бывает холод поздней осени, которому далеко до зимней стужи, но от него хочется закутаться поплотнее. В октябре в Азкабане стоял именно такой холод. От него не спасали тонкий плед и роба. Беллатрикс не слезала с топчана без крайней необходимости и отчаянно завидовала кузену, который почти все время спал в собачьем облике. Очередным утром ведьма почувствовала, что ей уже не так холодно. Она полежала несколько минут, привыкая к новым ощущениям, и аккуратно потрогала пол ногой. Камень оказался неожиданно теплым.
Через несколько дней пошел снег. Проснувшись ранним утром, Белла увидела, что снаружи предрассветное черное небо испещрено светлыми точками. Некоторые снежинки долетали до камеры сквозь узкое окно в стене Азкабана и таяли, стоило им оказаться за подоконником. Снег падал и падал, и казалось, конца ему не будет. Беллатрикс встала с топчана и, стараясь не шуметь, подошла к окну. В слабом и холодном свете колдовских факелов снежинки казались призрачными и по-настоящему волшебными. Белле хотелось стоять и смотреть, не отрываясь. Снег шел всю ночь; на длинном подоконнике его намело уже порядочно.
Беллатрикс стояла у окна, одетая лишь в тонкую полосатую робу. В паре футов от нее лежал снег, но в каменном мешке после промозглых октябрьских дней было даже тепло. Волшебница протянула вперед руку и ее ладонь тут же оказалась в зимнем холоде. Белла рассеянно провела пальцем линию по снегу. Рука и железное кольцо, обхватившее запястье, хорошо выделялись на белом фоне. Металл уже натер ей кожу: Беллатрикс смогла как следует оценить ссадины и шрамы на запястье. Ведьма вздохнула; это всего лишь первая ее зима в Азкабане. Впереди долгие девять с половиной лет, но замок уже начал разрушать ее здоровье.
Запястья и лодыжки чесались. Зуд ненадолго унимался только после чистящего заклинания, которым раз в две недели обрабатывали заключенных. Беллатрикс должны были расковать через три года, по истечении трети срока. Но если за шесть месяцев кандалы так растерли ей кожу, то что они сделают с ней за три года? Рядом не было весов, но Белла чувствовала, что успела основательно отощать. Во что она превратится к концу срока? Или... доживет ли она вообще до освобождения? Ведьма тяжело вздохнула. Может, Темный лорд не оставит ее? Может, в такое же раннее утро он разрушит стены Азкабана, чтобы вернуть тех, кто остался верен до самого конца? Белла надеялась, что когда-нибудь это случится.
— Доброе утро, Беллс, — Сириус изволил проснуться и поприветствовать кузину.
Одной из уступок, которые она позволила себе в Азкабане, было общение с Сириусом Блэком. Двоюродный брат мог быть полным лоботрясом, позором семьи, и совершенно не разделять ценности благороднейшего и древнейшего дома. Но более достойного собеседника у Беллатрикс попросту не было. Она вовремя осознала, что в одиночку просто сойдет с ума и тогда окончательно станет бесполезной.
— Доброе утро, Сириус, — Белла отвернулась от окна и подошла к решетке...
...— И все же, Беллс, — начал Блэк, когда ведьма расправилась с порцией каши. — Если продолжить нашу беседу, то есть один интересный вопрос.
— Ну, задавай, — Беллатрикс уже смирилась с тем, что Сириус все равно его задаст рано или поздно.
— Пусть даже у вас получилось бы победить, — по лицу кузена было видно, что он это допускает лишь в теории. — Но что дальше? Какой мир вы собирались строить?
— Мир, уважающий наши традиции, — глухо отозвалась ведьма. — Такой мир, в котором грязнокровки знают свое место, а не воспринимают себя, как великих знатоков. Мы же жили раньше по-другому.
— Статут принимали, когда магглят не подпускали к Хогвартсу на пушечный выстрел, если ты помнишь, — заметил Сириус. — И как ты планируешь ставить кого-то на место? Если не пускать в наш мир магглорожденных, то получишь угрозу раскрытия Статута, а если пускать — все равно придется мириться с их существованием, или получишь вторых оборотней, нет? Кстати, что вы будете делать с численностью чистокровных магов? Беллс, ты говоришь лозунгами.
— А тебе так нравится происходящее? Так хочется расшаркиваться перед магглами?
— Нет, не нравится, — ответил Сириус после недолгой паузы. — Но ваши методы и цели мне нравятся еще меньше. То, что ты высказываешь, просто неубедительно.
— Кто-то не смог убедить Визенгамот, что хранителем была крыса, а при этом тоже был прав, — ядовито заметила Беллатрикс.
IX. Дожди осени
Беллатрикс сильно изменилась за лето. Ей было еще очень далеко до прежней формы, но Белла уже могла без страха поглядеть в зеркало. Зеркало предпочитало отмалчиваться, но ведьме хватало собственных ощущений. Строгая диета, режим дня и множество зелий медленно, но верно делали свою работу. Уже в августе Беллатрикс, осматривая себя перед сном, с удовольствием видела не обтянутые кожей кости, а мышцы. Она оставалась худой, но выглядела не тощей, а стройной. Она уже не ковыляла, а ходила. В первые дни сентября зеркало, наконец, снизошло до комментариев.
— В меня смотрит женщина, — Беллатрикс вздрогнула, впервые за три месяца услышав голос изделия. — Но специфическая.
Зеркало помолчало секунду.
— Но все-таки женщина, — добавило оно. — Теперь однозначно.
«Наверное, уже можно примерить что-то из старого гардероба», — подумала Белла, услышав оценку своей внешности. Вероятно, блэковские платья теперь будут сидеть на ней не как седло на корове. Шрамы на руках еще оставались, но вот на лице следы Азкабана почти пропали.
Гораздо хуже было с магией. Едва покинув Азкабан, Беллатрикс попробовала колдовать. У нее даже сразу получились заклинания, которые сдают на СОВ в Хогвартсе. Окрыленная успехом ведьма уже было поверила, что осталось только попрактиковаться; ее волшебная сила никуда не делась. Но магия сочла по-другому. Стоило Беллатрикс испробовать невербальное заклятие и аппарировать к Малфою — и заклинания перестали получаться.
Снейпу удалось всерьез напугать Беллатрикс: для старшей Блэк хуже превращения в сквиба был только поцелуй дементора. Ее надежды на быстрое восстановление сил рухнули в самом начале июля, и Белла начала медленно, по капле восстанавливать свой колдовской дар. Силы, растраченные так неосмотрительно, возвращались с большим трудом.
Нормально разбираться в целительстве Беллатрикс так и не научилась. Сначала матушка, потом Мальсибер не без труда вложили в ее голову необходимый минимум, но дальше так и не пошло. Не доверяя своим познаниям в медицине, Белла чуть ли не допросила Снейпа о допустимых заклинаниях.
Нет, целителем Беллатрикс не была, но чистокровные маги всегда знают множество вещей, которые не преподают в Хогвартсе. Ритуалы, облегчающие восстановление колдовской силы, были из такой категории; несложно и, в общем-то, элементарно, но хорошо известно только тем, кто с самого рождения оказался в мире магов.
Точно так же, как человек может развивать свое тело физическими упражнениями, можно укрепить свои колдовские силы некоторыми заклинаниями. В отличие от физкультуры, сильно изменить способности к колдовству не получится, но вот восстановиться после травмы можно. По меньшей мере, Поллуксу Блэку эти упражнения дважды помогали вернуться в форму после крайнего истощения. Белла взялась за дело, стоило ей только выяснить, какие из заклинаний ей можно колдовать без риска.
С самого начала июля Беллатрикс упорно тренировалась дважды в день, собрав в кулак все свое терпение. Она заставляла себя вновь и вновь проделывать простейшие заклинания, которым учат первокурсников. Ее регулярно настигало мерзкое чувство бессилия — то чувство, когда даже «Вингардиум Левиоса» может не получиться, и газета останется лежать на столе, а портрет на первой странице будто нарочно улыбнется; дескать, на что же вы надеетесь, Беллатрикс? Каждое утро, вставая с кровати, Белла с ужасом думала: удастся ли ей не сорваться в этот раз? Но, умывшись и переодевшись, ведьма шла в гостиную и старательно повторяла простейшие чары, постепенно увеличивая время упражнений.
Она тренировалась, пила нужные зелья и выполняла целую кучу правил и предписаний вплоть до способов заваривания чая. В конце августа Беллатрикс с удовольствием ощутила, что она перестала высыпаться; ведьма еще помнила, что повышенная сонливость — один из признаков восстановления колдовской силы. Перед началом учебного года Снейп зашел к ней еще раз. Зельевар оказался в своем репертуаре: вежливо, но твердо объяснил, что Поттера он не видел и ничего нового сказать не сможет и занялся осмотром своей подопечной. Северус ушел ближе к вечеру, основательно обнадежив Беллу; к ней возвращаются и здоровье, и магия. Радуется или огорчается из-за этого профессор — Беллатрикс так и не поняла.
Вот Люциус Малфой, скорее всего, огорчался; Белла не сомневалась, что Люциус узнает о ее состоянии и забеспокоится. Как только Блэк восстановит силы, для Малфоя удержать ее станет еще труднее. Но до этого момента оставались еще долгие месяцы. Пока что наступил только сентябрь, и он тянулся, как патока. Началась осень с ее мерзкой погодой, и Беллатрикс почти не выходила из дому. Провожать Драко в Хогвартс она не поехала; незачем нервировать свояка, да и, по правде говоря, выбираться в маггловский Лондон было противно. Первое сентября она спокойно встретила дома. В тот день впервые за два месяца у нее на тренировке не сорвалось ни одно заклинание.
* * *
Когда зеркало заговорило, Белла вспомнила недавний разговор с Нарциссой. Сестра появилась на Гриммо вечером первого сентября и тоже заметила, что Белла стала выглядеть гораздо лучше.
— Знаешь, это неправильно, — растерянно произнесла Беллатрикс в ответ. — Я должна горевать, но... не могу. Я даже плакала из-за идиотизма министерских, а не из-за Рудольфа. Как будто закрыла горе в чулане и повесила замок. Цисси, может, я сошла с ума?
— Раз так говоришь, то не сошла, — Нарцисса пересела на диван к сестре. — Это сумасшедший утверждает, что он нормальный.
Нарцисса аккуратно взяла ее за руку, и Беллатрикс удивилась, какая у ее сестры теплая и мягкая ладонь.
— Послушай, — тихо заговорила леди Малфой. — Ты же знаешь, что Рудольф бы умер вдали от тебя, и даже похоронить его у тебя бы не получилось. Я думаю, ты просто успела осознать это за десять лет.
— Наверное, — глухо откликнулась ведьма.
— Насколько я знаю Рудольфуса, ему бы не понравилось, если бы ты убивалась.
Белла вспомнила разговор, и ей расхотелось думать о набеге на гардероб Блэков. Нарцисса, милая, теплая, опекала и поддерживала старшую сестру, как могла. В отличие от остальных, ей двигал не корыстный интерес, а сестринская любовь. Беллатрикс хотела быть откровенной с ней и в то же время осознавала, что делать этого ни в коем случае нельзя. Старшая Блэк достаточно знала свою милую и домашнюю сестренку, чтобы сделать насчет нее серьезные выводы. Нарцисса явно побаивается, и, в отличие от Люциуса, боится не за политические планы, а за семью. Стоит в разговоре выйти за границы или вспомнить старое — Цисси тут же доложит об этом мужу.
Беллатрикс ни слова не сказала сестре о купленных в Лютном реактивах или о разговоре с Флинтом. Это было разумно, но, провожая Нарциссу домой, ведьма ощущала себя форменной свиньей, и ничего с этим сделать не могла.
* * *
Сова от Флинта застала ее за завтраком. Отвязывая письмо, Беллатрикс удовлетворенно отметила, что птица отправлена из Хогсмида. Маркус, конечно, тот еще лоботряс, но некоторых мер предосторожности от него удалось добиться.
— Тайный агент Упивающихся Смертью, внедренный в Хогвартс, вышел на связь, — Белла откровенно забавлялась, представляя, как можно обозвать происходящее, будь она кем-то вроде Риты Скитер. — Нет, лучше так: Упивающиеся Смертью вербуют сторонников в Хогвартсе.
Конверт был вскрыт прямо за столом после завтрака, и шуточки закончились. Разумеется, назвать Маркуса Флинта тайным агентом мог только откровенно пристрастный человек. Парень, похоже, всерьез разделял идеи Темного лорда и ответственно относился к вопросам крови, но настоящих талантов у него пока видно не было. Но и применение, которое ему нашла Беллатрикс, не требовало особых навыков.
