Антон побежал, все быстрее и быстрее. Из ночи в ночь он бежал по одному и тому же маршруту. Он уже запомнил, какие двери надо открывать, но, как бывает только во сне, тыкался во все двери, как в первый раз. Чем дольше он возился, тем ближе подбиралось существо.
Как и сотню раз до этого, он вбежал в комнату с лишь одним выходом. Затравленно огляделся по сторонам, будто на сто первый раз кто-то проделает в этом крошечном закутке проход. Захлопнул дверь. Вдел засов. И тут же отпрянул к дальней стене. Массивная деревянная дверь вздрогнула и истлела, как листок бумаги, к центру которого поднесли огонь.
Вот теперь Долохов не чувствовал, а видел, что перед ним не дементор. За клубами темноты он видел сухощавую человеческую фигуру, очень похожую на него самого. В дверь проскользнули неясные, дымящиеся, крохотные тени и расселись по углам, как зрители; Долохов услышал тихий шепот, который медленно нарастал, заглушая его хриплое, сбившееся дыхание. Существо сделало шаг вперед, и Долохов проснулся, за миг до того, как из-под плаща появятся одетые в металлические перчатки руки…
…Антон подскочил на топчане и осмотрелся. Он снова был в Азкабане. Холод тюрьмы не шел ни в какое сравнение с могильным холодом из сна. Волшебник сел и негромко выругался. Спать ему больше не хотелось.
Что это за существо? Явно не угрызения совести. Чтобы они появились, эти угрызения, надо сначала раскаиваться. Долохов не раскаивался. С тех самых пор, как Антон решил не возвращаться в Союз, он не раскаивался. Даже когда они на Смоленщине сжигали вместе с жителями деревни волшебников, Антон не ощущал ничего похожего на жалость. Быдло, скот, задуренные существа, лишь внешне похожие на людей, предавшие кровь и самую свою суть — как их можно было жалеть?
— Печеное мясо! — сказал тогда Герхарт, оглядывая догоревший сарай. И Долохову было весело вместе с остальными.
Нет, он не каялся даже тогда, когда в памяти еще свежи были мольбы, вопли ужаса и запах паленой плоти. Здесь и сейчас — и подавно. То, что приходило к нему во снах, не было совестью. У него было другое имя.
Страх.
* * *
Драко огляделся по сторонам и только после этого двинулся к Запретной секции. Время он выбрал удачно. В разгар обеда в библиотеке никого не было, если не считать старушку Пинс и двух близняшек Патил. Первая — зло неизбежное, вторые… судя по тому, как они шепотом о чем-то спорят, им не до Малфоя. Перед самой дверью Драко остановился. Два рыцаря-часовых повернули к нему шлемы.
— Допуск, — произнес один из них бездушным механическим голосом.
Малфой протянул бумагу, подписанную Слагхорном. К Снейпу он с этим вопросом не подходил; догадался сам, еще без участия тетушки. Рыцарь всмотрелся в разрешение прорезью шлема: глаз под доспехом не было. Даже намека на тело под доспехом не было.
— Можете пройти, — сказал рыцарь.
Драко прошмыгнул мимо двух металлических громадин. С самого сентября часть рыцарей сошла с постаментов. Чудаковатый сэр Кедоган не шел ни в какое сравнение с мрачными молчаливыми големами. Драко знал, что история о заточенных в доспехах душах сквибов всего лишь глупая байка, но вот конкретно в этот год он начал сомневаться. Когда оба рыцаря скрылись за углом, Малфой вздохнул с облегчением. По правде говоря, он опасался этих статуй, оживленных Флитвиком.
Оглядевшись по сторонам, Драко вытянул из внутреннего кармана бумажку. Внимательно прочитал. Сложил ее и снова засунул в карман. И, больше не мешкая, начал искать.
— «Вампиры. Жизнеописания князей», — пробормотал Малфой. — Зачем это надо?
Мадам Блэк — Драко так и не привык называть ее тетей — не говорила, зачем ей эта книга. Явно не для исторических изысканий и не для того, чтобы почитать что-то на досуге. Впрочем, Драко и не спрашивал: он понимал, что мадам Блэк все равно ничего ему не скажет.
Может, для исследований, может, там есть какой-то интересный факт. Драко пока не знал. Он медленно шел вдоль стеллажей, читая заглавия книг. Среди томов, посвященных нежити, ничего интересного не находилось. Что-то похожее нашлось в самом конце: старая книга с полустертой надписью. Малфой наклонился, чтобы рассмотреть название.
В этот момент он услышал громкие шаги. Драко вздрогнул от неожиданности, обернулся, чуть не упав, и уставился в коридор. По коридору, мерно печатая шаги, прошел рыцарь.
Малфой вздохнул и подождал, пока рыцарь уйдет подальше.
Снова пристроившись к полке, он прочитал название. Нет, про вампиров, но про физиологию. Не про жизнеописания. Где же тогда эта книга? Может… Малфой чуть не хлопнул себя по лбу. Он искал книгу в разделе, посвященном нежити. Но жизнеописания — это еще и история.
Он почти сразу нашел старый потрепанный том. Аккуратно вытянул его. Руки зачесались было открыть книгу прямо тут, но Драко быстро справился с соблазном. С жизнеописаниями вампиров под мышкой он двинулся назад, мимо безмолвных железных големов.
— …Хорошо, пусть будет «темные ангелы». А как ты тогда истолкуешь слова «адепты Астарты»? — донесся до Малфоя голос Падмы Патил.
Малфой поморщился. Вот у кого точно нет проблем.
* * *
— Старина Пий уже идет наверх, так? — Беллатрикс аккуратно плеснула в стакан огневиски на полпальца. — Будешь?
— Не откажусь, — Тонкс закинула ногу на ногу.
Племянница успела освоиться на Гриммо. Конечно, внимательный человек увидел бы, что родовое гнездо для Тонкс не было домом, в котором она родилась и выросла. Ряд мелких деталей давал понять, что девушка привыкла жить иначе. Впрочем, Беллу волновал не образ жизни племянницы, а ее ценности и лояльность.
«Дурак ты, Скримджер, — подумала она, плеснув огневиски в стакан для Доры. — Да и профессор Дамблдор тоже не спохватился вовремя. Сириус, Дора, даже оборотень, дружок Сириуса… всем им хочется — обоснованно хочется — действия, они не будут сидеть и ждать. Даже если сидеть и ждать — самое умное, что можно сделать. Просто я это понимаю, а вы — нет. Или понимаете, но чистые руки для вас важнее».
— А что еще рассказывают твои министерские друзья? — спросила Белла, когда виски прокатился огненным комком по пищеводу.
— То же, о том же, — сказала Тонкс. — Любой разговор сводится к разброду и шатаниям. Ситуация особо не изменилась.
— Не рвешься туда?
— А если бы и рвалась? — хмыкнула Тонкс. Кончики ее волос порыжели. — Племянницу госпожи Блэк там не ждут. Министерство играет в политику. У них враг ходит по коридорам, а они… ай, — Тонкс махнула рукой.
— В самом деле ходит? — хмыкнула в ответ Беллатрикс.
— Тетушка, — Тонкс поморщилась. — Если министерство до сих пор не проводит проверку на «Империо», а по нему спокойно ходят люди с меткой и не из… — короткая пауза, — нашего лагеря, то какой еще может быть ответ?
— Никакого, — Беллатрикс опустилась в кресло. — В ту войну у нас было много осведомителей. Тот же Руквуд. Но, правда, они были добровольными. Правда, и Темный Лорд был настоящим. А вот сейчас я больше верю в «Империо».
— И я.
— Как у вас с Поттером? Все хорошо? Мне стоит говорить с твоей матерью? — бесцеремонно поинтересовалась Белла.
— Я думаю, пока не стоит, — ухмыльнулась Тонкс. — После войны я сама поговорю. Сейчас просто рано, да и вообще не думаю, что мне кто-то помешает.
— Узнаю дочь Андромеды.
— Что мне придется куда-то сбежать, я тоже не думаю, — добавила Тонкс. — Гарри сам готов уйти куда угодно, лишь бы приняли. Раньше он часто бывал у Уизли, но Джинни много общается с Малфоем, так что если очень цинично, тетушка, у вас огромное преимущество.
— Это хорошо… — произнесла Беллатрикс с непонятной интонацией.
— Я хорошо помню про интересы семьи. Мы уже говорили об этом. Но и я говорила — идет война.
Беллатрикс помолчала. Что-то ей подсказывало, что наступает секунда, в которую можно задать тот самый вопрос, ради которой эта встреча затевалась.
— А если коснуться интересов семьи плотнее… — очень медленно, будто нащупывая путь, заговорила она.
— Я вся внимание, тетушка. Что надо будет сделать?
Тонкс села ровно и пристально посмотрела на тетушку. Она избавила Беллатрикс от хождения вокруг да около, дала сразу перейти к главному и за это Белла была ей по-настоящему благодарна.
— Нужны уши в министерстве, — негромко сказала Беллатрикс. — Такие, о которых не знает ни Дамблдор, ни фальшивый Волдеморт, ни кто бы то ни было.
— Вот как, — Тонкс еле заметно приподняла брови.
— Но вербовка не пройдет, — Беллатрикс ответила на незаданный вопрос. — Некого там вербовать, да уже и незачем.
Тонкс ничего не сказала. То ли она ждала, когда тетушка разжует план до конца, то ли уже поняла, в чем дело, но собиралась дождаться слов Беллатрикс.
— Когда Министерство падет — а оно падет — все наши связи будут перерублены. И вот тогда мне потребуется человек, который будет в курсе всего. Желательно, на хорошей должности. Желательно, малозаметный.
— А претензий к наблюдательности и интеллекту человека не будет, — сказала Тонкс с таким видом, что Белле стало ясно: племянница все поняла. — Главное другое.
— Главное, чтобы человек не перебил в Министерстве все, что только бьется, — пояснила Белла. — Потому что наблюдательность и ум меня устраивают.
— Это должна быть женщина, — продолжила Тонкс. — Одинокая. Желательно, чтобы она жила на работе. Такие никому не интересны. Еще нужно, чтобы ее функционал не требовал чего-то кроме исполнительности. И, конечно, ее кратковременного отсутствия никто не должен заметить.
— Никто, — сказала Беллатрикс.
— Когда Министерство падет, много что можно будет сделать без малейшего внутреннего сопротивления. Ведь так, тетушка? Для такого плана нужны воспоминания человека, надо досконально знать его привычки, отношения с коллегами. Это работа, которая займет много времени.
— Часть этой работы можно делать уже сейчас.
— Еще надо будет объяснить многим, куда делась Тонкс… — продолжила девушка. — И где-то держать оригинал на всякий пожарный случай.
— Это тоже решаемо.
— Но и выгод много, — Нимфадора нервно облизнула губы. — «Империо» был бы проще, но результат хуже.
— То есть ты согласна.
— Да, — очень просто отозвалась Тонкс. — Это войдет в историю. Дьявольский план, который назовут еще как-нибудь…
— Callidus.
— Как-как?
— Callidus, — повторила Беллатрикс. — Искусный, ловкий, хитрый, избретательный. Лукавый еще. Если тебе нужно название, вот оно.
* * *
Беллатрикс коснулась старой книги без благоговейного трепета. Племянник лично принес ей «Жизнеописания князей» через Исчезательный шкаф. Принес — и тут же исчез, оставив после себя лишь книгу и несколько почтительных слов. Стоило бы зайти к Руквуду, но Беллатрикс не удержалась и открыла книгу прямо в подвале на той странице, на которую давала ссылку Кассиопея.
«История примечательной во всех отношениях леди Кармиллы Сангвины началась в тот вечер, когда древний, как Британия, Измаил Сассамон совершил одну из эпатажнейших своих выходок, явившись на Маскарад тысяча пятьсот семидесятого года с человеческой волшебницей. Софи Лестранж, по всей видимости, является единственной в Западной Европе ведьмой, присутствовавшей на маскараде вампиров в качестве полноправной участницы торжества. Известно, что уже к следущему вечеру молодая волшебница была обращена самим Сассамоном и взяла себе новое имя».
— Вот как, — Белла не заметила, что произнесла эти слова вслух. — И зачем это Кассиопее?
CXVIII. Полное знание
— Зачем это понадобилось Кассиопее?
Лежать под тяжелым одеялом было тепло и удобно. Настолько удобно, что даже пульсирующая боль в темени унялась и отступила куда-то вглубь. Беллатрикс покосилась на часы: время подбиралось к полуночи. Она проснулась несколько минут назад, и, едва вынырнув из беспокойного сна, повторила вопрос — зачем Кассиопее нужны книги про вампиров?
Странно было видеть среди трудов по черной магии сборник жизнеописаний вампиров. Что такого могло лежать в исторической хронике? Что такого можно оттуда почерпнуть? Ответа на этот вопрос Беллатрикс не находила. Зато головная боль нашла ее и снова вонзилась в темя тупыми гвоздями. Ведьма прикрыла глаза. Ей хотелось спать, но боль не давала ей заснуть. Через пару секунд Белла взялась за колокольчик.
— Принеси болеутоляющее, — приказала она Кричеру.
— Как ваше самочувствие, внучка?
Даже в темноте Беллатрикс заметила, как небольшой портрет пришел в движение. Кассиопея Блэк просунула голову в раму и осмотрела спальню.
— Не спорю, что я бестактна, но раз вы не спите, думаю, мы можем еще немного побеседовать. После лекарства, конечно же.
«Она и это слышала», — подумала Беллатрикс. Скорее всего, Кассиопея терпеливо ее дожидалась, а значит, об отказе от разговра не стоило и думать. Беллатрикс поднялась с кровати, выпила принесенное зелье и зажгла неяркий свет.
— Что вы вычитали в «Жизнеописаниях князей»? — сразу же спросила Кассиопея.
— Только упоминание о том, что Кармилла Сангвина была обращена, — Белла подперла подбородок руками. — Ее имя до обращения, подробности бала. Но не более того. Мне непонятно, какое отношение имеет этот текст к изысканиям.
— А вам и не должно быть понятно…
— То есть не должно?! — раздраженно переспросила Белла.
— Понятно должно стать мне, чтобы я обошла чары Отдела даже в посмертии, — терпеливо пояснила Кассиопея. — Все это якоря, за которые держится моя память.
— Даже любопытно, почему нельзя было просто законспектировать результаты вашей работы… — Белла осеклась.
— Превосходно, — пожала плечами Кассиопея. — Я так и вижу, как под Веритасерумом мне задают вопрос: «Сохранили ли вы результаты ваших исследований вне Отдела Тайн?». Как же я на него отвечу? Впрочем, спросонья и с больной головой можно спросить и не такое. Значит, Кармилла Сангвина. Как ее звали до обращения?
— Софи Лестранж.
— Софи… — Кассиопея произнеса имя очень медленно, будто вкладывала кусочек мозаики в отведенное ему место. — Теперь кое-что проясняется. Слушай внимательно, что нужно сделать. Найди Кейна и спроси у него самую малость: подробное описание старого ритуала усыновления. До пятнадцатого века.
