— Значит, я могу предположить, что вы принимаете наше предложение о сотрудничестве? — Дамблдор вежливо склонил голову — этакий политик.
— В натуре, старикан! Будем рады сот-рудн-ичве-ству, — старательно выговорил гигант. — От всех-всех наших говорю, ей-же-ей! Так чё, кореш, может, обсудим дельце из-за которого меня малыш сюды притащил? — Джамбо облокотил громадный подбородок на громадные кулаки, а громадные кулаки — на громадные колени и вопросительно окинул взглядом почтенное собрание. — Он сказал — дементоры вас заели? Дык сами виноваты — неча было им потакать!
— Ну уж, сразу и потакать, — недовольно проворчал Иррегус-Штраус. — Кто же знал, что они нас предадут да еще и таким образом. Им, конечно, не следовало доверять, но... — Во-во, я ж то ж самое говорю — не след доверять тому, кто на тебя страх нагоняет, — наставительно заметил великан, даже не думая о том, что сам он в глазах многих из сидящих здесь выглядит не лучше дементора. — А вот с гоблинами, Хагрид сказал, у вас ваще крутая разборка назревает? — Боюсь, что так, уважаемый Фазольтус, — Дамблдор откинулся на спинку стула и печально посмотрел на гиганта. — Если с дементорами разобраться — наша прямая обязанность — мы сами виноваты в том, что они вышли из под контроля, то выяснить отношения с гоблинами, боюсь, мы не сможем без вашей помощи. Джамбо ласково взял свою кошмарную дубинку. — С гоблинами — разберемся, — коротко сказал он, с любовью похлопывая ее рукой. — Ну, дык чё мы ждем-та? Может, скажет кто, как мы этим брехунам навешаем, а? — Действительно, — раздался звонкий голос долго молчавшей Валери Эвергрин. — Профессор Дамблдор уже обрисовал ситуацию, думаю, что пора приступить к обсуждению вариантов ее разрешения. Как считаете? Колдуны, понемногу приходящие в себя от вида застенчивого гиганта, одобрительно закивали. — Да, моя дорогая, осталось только одно. Чтобы оказать нашему уважаемому гостю доверие, я предлагаю традиционный обряд провести немедленно, а потом перейти к решению проблем. Ни у кого нет возражений? — Хорошая мысль, — закивал выщербленным подбородком Дикоглаз Моуди. Дамблдор взмахнул палочкой. Ничего зримого сперва не случилось, но потом Гарри увидел, что по стенам зала побежали золотистые и алые огоньки. Они неслись все быстрей и быстрее, сливаясь в громадное, мечущееся пятно света и тепла. Даже стоящие под самым потолком Гарри, Рон, Гермиона и Сириус ощутили громадную энергию, исходящую от испускавшего красно-золотые лучи пятна. Внезапно пятно встряхнулось, из него посыпались искры света, и взору пораженного Гарри предстал феникс. Фокс. Он запел. Гарри уже несколько раз слышал, как поет Фокс, но теперь, когда пение феникса, стократ усиленное эхом, отражавшимся от старых стен зала, сделалось похоже на звуки громадного органа, он понял, что в жизни не слышал ничего прекраснее. Он слушал Фокса и знал: они смогут победить, они сделают это. Вольдеморт им не станет помехой. Потому что он — зло, он — помеха на пути к счастью для всех. А они не допустят, чтобы он продолжал причинять боль. Кому? Да кому угодно. Жизнь, понял Гарри, самое ценное, что существует на свете. Жить — это самое великое счастье. И тут Гарри почувствовал жжение на груди. Он торопливо расстегнул ворот рубашки и понял, что этот жар исходит от медальона. Он стал горячим, точно испуская такой же жар, который исходил от феникса. Бросив взгляд на зал, он увидел, как на каждом из сидящих в нем колдунов загорелись крохотные точки: у большинства это были медальоны, как у него, в том числе у мисс Эвергрин и Дамблдора. У других, профессора Джонса, например, огоньки сверкали на пальцах — в виде кольца. Инь Гуй-Хань сидела озаренная светом, исходящим от ее шпильки. Зрелище было невероятно завораживающим. Феникс еще пел, когда Гарри сзади коснулось что-то холодное. Гермиона, ойкнув, отскочила. Пришлось обернуться, хотя Гарри с трудом заставил себя это сделать. — Это что еще такое! На Гарри возмущенно смотрел Безголовый Ник, привидение их колледжа. Никогда еще Гарри не видел миролюбивого Ника в такой ярости. — Объясните, молодые люди, — холодно процедил призрак. — Что вы тут делаете?
Глава 19. Как подкупить привидение?
— Честное слово! — воскликнул Почти Безголовый Ник. — Только вам могла прийти в голову такая выходка! Не скажу, что я осуждаю храбрость учеников Гриффиндора, но в этот раз все зашло слишком далеко! Как только собрание закончится, я отведу вас к директору, и пусть он сам решает, что с вами делать — Ник надулся и жестом пригласил ребят следовать за собой. Они спускались вниз по крутой лестнице из кабинета Трелани. Ник просочился через потолок и снизу пронзал ребят убийственными взглядами. Сириус, уже превратившийся в пса, спрыгнул сверху и легонько потрусил за всеми. — Ник, — уныло протянул Рон, — ну чего ты, а? Мы же никому не мешали, ну, подумаешь, увидели членов Ордена Феникса, мы же... Почти безголовый призрак так круто развернулся, что Гарри по инерции проскочил сквозь него. Его пробрало от жуткого холода. — Орден Феникса — тайная организация, — грозно заявило привидение. — Настолько тайная, что никто не должен знать, кто в нее входит. И тем более преступно подсматривать за заседанием членов Ордена! Вы не можете представить, какие сложные вопросы они решают! — Можем, — осмелилась сказать Гермиона. — Они там обсуждали, как уничтожить Сами-Знаете-Кого. Почти Безголовый Ник замахал прозрачными руками в прозрачных кружевах. — Юная леди, — строго возгласил он. — Вам вообще стоит забыть о том, что вы там слышали, тем более, о том, что говорилось о Сами-Знаете-Ком! Думаю, что первым делом директор наложит на вас Заклятие Забвения, чтобы вы не смогли разболтать о том, что видели. Как вам не стыдно, вы же староста, дорогая моя, как вы могли, как могли так подвести свой колледж? — Ник горестно покачал головой, в результате чего она повисла на обрывке призрачной кожи. Судя по виду Гермионы, она взаправду уже сожалела, что влипла в это дело вместе с Гарри и Роном. — Сэр Николас! — взмолилась она. — Не надо вести нас к Дамблдору, пожалуйста! Профессор МакГонаголл так расстроится, она подумает, что я ее подвела и не гожусь в старосты, — она подозрительно хлюпнула носом. — Ну уж нет, милая барышня, — строго заметил Почти Безголовый Ник. — За свои поступки надо отвечать. Впрочем, не волнуйтесь, Заклятие Забвения — это не больно. — А если я забуду все, что выучила за лето, — взвизгнула Гермиона. Она в отчаянии ломала руки. — Если я забуду все, что вообще учила раньше?! Видно было, что это приводило ее в куда больший ужас, чем перспектива быть наказанной любым другим способом. Положеньице складывалось незавидное. Гермиона уже начала пускать слезу, но тут, при виде головы Ника, болтающейся на остатках шеи, Гарри внезапно пришла на ум блестящая идея. — Сэр Николас, — осторожно начал он. — А если мы пообещаем, что м-м-м... поможем вам кое в чем, вы нас отпустите? Ник повернулся на полпути и смерил Гарри взглядом, полным сожаления: — Мой милый мальчик, ты всерьез полагаешь, что мне, мертвому, что-то до такой степени может понадобиться, что ради этого я отпущу престу... то есть, нарушителей? Лучше скажи спасибо, что на вас первым не наткнулся Кровавый Барон! Однако Почти Безголовый Ник был заинтригован. Казалось, он выжидательно поглядывает на Гарри. Призрак был любопытен, что ему еще оставалось делать в его призрачной жизни, как не узнавать что-то новое? А Гарри Поттер явно мог чем-то скрасить такое унылое существование. Только интересно, чем? — Дело в том, сэр, — осторожно начал Гарри, — что мы с друзьями недавно были в Лондоне и... — И — что? — с интересом спросил Ник (он не покидал Хогвартса со времени своей смерти), но тут же сменил свой тон на безразлично-небрежный. — Я хотел сказать, почему мне это должно быть интересно? — Ну, просто мы там познакомились с одним... человеком. Он живет в Тауэре, — словно бы просто так уронил Гарри. Сквозь прозрачный плоеный воротник призрака он увидел, как глаза Гермионы зажглись пониманием и надеждой. — В Тауэре? — переспросил Почти Безголовый Ник. — О, это весьма достойное место! Там живет много наших, ну, я хотел сказать, моих приятелей, бывших приятелей. Впрочем, — холодно сказал он, — с большинством из них я не так часто встречаюсь. Они все — члены Безголовой Братии, а я... — он нахмурил бледные брови и рявкнул, — Вперед идите! — Э-э-э... сэр, я еще не закончил, — заметил Гарри, осторожно переступая через исчезающую ступеньку на лестнице. — Этого, м-м-м... человека, очень мудрого, зовут сэр Томас Мор. Почти Безголовый Ник прореагировал моментально: — Не может быть! Сэр Томас! Я мечтал с ним встретиться уже много лет! С тех самых пор, как он умер, кстати, — мечтательно добавил Ник. — О нем все говорят, что он — поразительно умен, настоящий эрудит! И он первый заместитель этого негодного сэра Патрика в Братии, — уныло добавил он. — Если бы я мог с ним поговорить, не сомневаюсь, такой благородный и мудрый господин сумел бы войти в мое положение, и подыскать мне местечко в Братии, — Ник душераздирающе вздохнул. — Мы можем написать сэру Томасу и попросить, чтобы он похлопотал за тебя перед сэром Патриком, — решительно пошел в наступление Гарри (Рон с Гермионой выжидательно замерли на нижних ступеньках лестницы). — Я абсолютно уверен, что он не откажет! Но ты должен обещать, что не расскажешь Дамблдору, вообще никому не расскажешь, что видел нас сегодня. Если бы Почти Безголовый Ник не был мертв уже больше пятисот лет, он бы точно умер сейчас от разрыва сердца. От счастья. Он обалдело посмотрел на Гарри. Гарри тут же стало стыдно, но надо же было как-то выпутаться из ужасной ситуации, в которую они попали, поэтому он попытался состроить невиннейшую физиономию, и, видимо, сэр Николас де Мимси на это купился. Он с надеждой оглянулся на Рона и Гермиону, опасаясь, что над ним смеются, но всем своим простодушным видом Рон и Гермиона тоже выражали готовность помочь Нику, так несправедливо обделенному судьбой даже после смерти. Гермионе это стоило особенных усилий, врать она не умела, но, по всей видимости, Почти Безголовый Ник им поверил. — Гарри! — воскликнул он. — Ребята! Ей богу, я так счастлив, так счастлив! Вы не можете себе представить, что это значит для меня! Сэр Николас де Мимси Порпиньон — член Британской Безголовой Братии. Ты можешь поверить, Гарри, я же тогда смогу увидеть мир, члены Безголовой Братии даже за границу летают на встречи с другими Безголовыми объединениями! Я смогу увидеть Париж, — Париж! — посетить места Безголовой Славы: кладбище Невинноубиенных, Гревскую площадь, проплыть над могильными камнями французской истории, — призрак мечтательно возвел глаза к небу. — А со сколькими интересными людьми я смогу повидаться, не поверите! Посетить Трианон, прогуляться по дорожкам парка с очаровательной Марией Антуанеттой — ах, не женщина, а просто мечта! О, как я был бы счастлив, — Ник на секунду замер в по-детски радостном предвкушении, но потом его снова понесло. — А после я бы посидел над крышами Монмартра с графом де Шалэ. Говорят, он удивительно интеллигентен и красив как бог! Говорят, его любила сама королева. Говорят, он испытал такое же надругательство, как и я в свое время — подумайте только, почти полсотни ударов тупым топором по шее! У нас найдутся общие темы для разговора, не сомневаюсь в этом, — тут он очнулся от прекрасной мечты и с мольбой посмотрел на Гарри. — Вы действительно сможете попросить о помощи сэра Томаса Мора, ребята? Честное слово, я был бы вам так благодарен! Какой там Орден, черт возьми, забыли-проехали! Я буду преклоняться перед вами! Гарри было ужасно неловко. Он думал всего лишь обмануть призрака, а теперь чувствовал себя абсолютной скотиной. Придется и в самом деле писать письмо в Тауэр. — Ну, мы попробуем, сэр Николас, — пробормотал он. Рон энергично закивал. — Спасибо, спасибо, ребята! — Почти Безголовый Ник радостно воспарил к потолку. — Честное слово, вы мне уже не в первый раз помогаете. Я не забыл, как вы у меня на пятисотых смертенинах пытались убедить этого негодного зазнайку Делано-Подмера в том, что я ОЧЕНЬ страшный, — Если бы Ник не был привидением, то точно бы прослезился. — Ох, если дело выгорит, то... — Он радостно закружился и спиралью ввернулся в потолок. Ребята виновато переглянулись и перевели дух. — Ох, пронесло, — с облегчением вздохнул Рон. — Я уж думал нам конец! Правда, Сириус? Сэр Николас вновь просочился через перекрытия. — Да, ребята, забыл спросить. Мне показалось или с вами еще кто-то был в той комнате? Там так темно, что... — Показалось! — дружно выпалили Гарри и Рон. — А, ну тогда ладно, — с сомнением посмотрело на них привидение. — А эта собака — она чья? Твоя, Рон? — Нет, это мой пес, — быстро сказал Гарри. — Его зовут, того... Шлярик! Да, Шлярик. Он будет жить со мной в моей комнате. — А он чистоплотный? — по-видимому Почти Безголовому Нику, брезгливо оправлявшему на себе манжеты, при жизни очень не нравились блохи. — И кто его будет мыть? И выводить на улицу? — Я сам, не беспокойся, — заверил его Гарри. — К тому же у меня по утрам тренировки по квиддичу, так что порядок, я буду выгуливать Шлярика в это время! — Мне-то что, — великодушно заметил Ник. — Главное, чтобы Филч не устроил из-за этого истерику. — Радостно насвистывая, Ник умотал сквозь большой пестрый гобелен с нарисованными на нем костлявыми нимфами. — А купать мы его будем в ванной для старост, — ехидно прокричал Рон вслед привидению. Гермиона была в отчаянии. — Как же мы теперь вывернемся, а? — причитала она. — Неужели, Гарри, ты и в самом деле думаешь, что сэр Томас сможет помочь нам? Да еще и в таком деликатном деле? Мы видели его всего раз в жизни! — Ну, мне показалось, что он очень приятный интеллигентный человек, — пробормотал Гарри, сам не зная, что делать. Они уже почти пришли к гриффиндорской башне. — Если мы напишем ему и попросим очень вежливо, я не вижу причины, по которой он мог бы нам отказать. — Интересно, как ты пошлешь письмо призраку? — поинтересовался Рон. — Ты хоть раз видел, каким образом они получают почту? Даже если мы отправим ему сову, то каким образом он сможет развернуть письмо? — Письмо мы ему напишем, прямо завтра — заявила Гермиона,
— а потом наложим на него заклятие Прозрачности, чтобы оно стало невесомым. Тогда сэр Томас сможет его прочесть. — Хорошая идея, — обрадовался Гарри. — Прямо с утра и начнем. Хотя, если честно, мне все же не очень удобно... — Да брось! Ты же знаменитый Гарри Поттер, — заметил Рон. — Сорока-воровка! Разве он тебе откажет? — Он пролез в отверстие следом за Гермионой. — Сэр Томас ни разу из Тауэра не выходил, — возразил Гарри. — Когда мы пришли к нему, он же не запрыгал от восторга, что к нему пришел знаменитый Гарри Поттер. Он и про Вольдеморта ничего не знал! И, если честно, мне очень понравилось, что хоть кто-то, знакомясь со мной, отнесся ко мне не как к раздающей автографы знаменитости. Я же вам не Локхарт! В гостиной Гриффиндора было тихо, ровно гудел камин. Эльфов не было видно, и, судя по невероятной чистоте, царившей в гостиной, они уже закончили уборку. Гарри повалился в ближайшее кресло и устало вздохнул. День сегодня выдался на редкость тяжелый, а от мыслей голова просто гудела. МыСлив ему бы сейчас точно не помешал. Пока он невидящими глазами наблюдал, как Сириус медленно ложится перед камином, как Рон подтаскивает поближе к камину еще одно кресло — для Гермионы, из соседнего послышалось сонное вопросительное "Мр-р-ры-ы-ы-ы", из недр бархатной подушки вытянулась длинная рыжая лапа и стала драть когти о старые джинсы Гарри. — Ой, Криволапсус! — Гарри с трудом отцепил твердый коготь от собственных штанов и посмотрел в наглые довольные глаза рыжего кота. — Ты уже здесь? Кот что-то в ответ мурлыкнул и потянулся еще раз. К нему уже бежала Гермиона. — Криволапсус, миленький, ты уже здесь! Ты не голодный? С тобой хорошо обращались? — Гермиона чесала тут же подставленное ей лохматое пузо кота, посыпая ласку миллионом вопросов. — Кто же тебя сюда привез? — Колдунов тут столько, — буркнул Рон, спихивая Криволапсуса на руки Гермионе и садясь в кресло, — что любой из сидящих там, в зале, вполне мог его сюда привезти по просьбе Дамблдора или МакГонаголл. Мне интересно, а вот Свин уже в совяльне? — И Хедвига, — клюя носом, пробормотал Гарри. — Я по ней соску... Сон стремительно надвигался на него, обволакивал со всех сторон, гладил его по щекам спокойными теплыми ладонями. В дремоте он еще успел заметить, как Сириус превращается в человека, но как он поднимает Гарри на руки, как вносит в спальню и снимает с него свитер, кроссовки и носки, Гарри уже не увидел. Он спал и во сне продолжал слушать песню феникса, от которой было так хорошо на душе.
