Гп и орден Феникса (Альтернатива)

ГП и орден Феникса (Альтернатива)

Автор: Constance_Ice

Глава 1. Ужасные события

Гарри Поттер перевернулся на другой бок и поправил одеяло на голове. Было три часа ночи, он уже несколько часов подряд в неудобной позе лежал под тощим одеялом при тусклом свете собственной волшебной палочки. Но на то была причина. Гарри Поттер, мальчик-колдун, обладал невероятной везучестью. Во-первых, он уже несколько раз ухитрялся избежать смертельной опасности, исходящей от злого волшебника, Черного Лорда Вольдеморта, который когда-то очень давно убил его родителей. Во-вторых, он 4 года проучился в самой лучшей школе на свете, школе, о которой можно только мечтать — в Хогварце, где изучали волшебство, и где играли в самую замечательную на свете игру на летающих метлах — квидиш. И наконец, его кошмарные родственники, у которых он жил после смерти мамы с папой, дядя Вернон и тетя Петуния, ненавидевшие его за его "ненормальность", как они называли магию, этим летом все-таки немного отстали от него со своими придирками. Виной всему было его невинное заявление в начале лета, что, быть может, его крестный, Сириус Блэк, как-нибудь выкроит время и наведается к ним на огонек — проверить, как поживает его любимый крестник. Сириуса считали ужасным убийцей, его разыскивала и мугловая полиция, и работники Министерства Магии за преступление, которое он не совершал. Но мистер и миссис Дурсль зря тряслись, потому что крестный Гарри вряд ли мог навестить его в ближайшее время. Рискуя быть обнаруженным, Сириус этим летом должен был побывать у многих колдунов и ведьм по заданию Альбуса Дамблдора, директора Хогвартса и знаменитого доброго волшебника. Он должен был им сообщить, что Вольдеморт снова обрел силу, и впереди грядут тяжелые времена. Министерство Магии во главе с Корнелиусом Фуджем трусливо засовывало голову в песок, не желая признать очевидное, хотя по вине Вольдеморта в этом году уже погибли люди, в их числе — Седрик Диггори, вместе с которым Гарри участвовал в Тремудром Турнире. Смерть Седрика потрясла Гарри. Он до сих пор не мог опомниться. Имея на своем счету уже несколько стычек с Вольдемортом, Гарри Поттер понимал, что все еще впереди. И если Черный Лорд начал убивать вновь, то сомнительно, что его сможет остановить что-то или кто-то, кроме Альбуса Дамблдора. Профессор Дамблдор велел Гарри в этом году никуда не уезжать из дома Дурслей, хотя мальчик надеялся, что снова сможет провести несколько месяцев у своего друга Рона Уизли. Этот приказ несколько обескуражил Гарри, потому что он совсем не считал дом своих родственников безопасным местом. Во всяком случае, спокойной жизни там он никогда не видел, его кузен Дадли пользовался любым предлогом с самого детства, чтобы хорошенько пнуть его или унизить. Но раз Дамблдор приказал ему, значит, надо слушаться. Дамблдора Гарри безмерно уважал. Однако этим летом возникли обстоятельства, которые Дамблдор, по мнению Гарри, не смог предусмотреть. Поэтому ночью он свернулся калачиком под худым одеялом, чтобы написать письмо Рону, рискуя быть замеченным Дурслеями в таком неблаговидном поступке, как бодрствование глубокой ночью. Папа Рона, Артур Уизли, работал в Министерстве Магии и мог посоветовать Гарри, как поступить в такой безвыходной ситуации. Сириусу Гарри писать опасался, боялся привлечь к нему лишнее внимание (Хедвига, белая почтовая сова Гарри, была слишком заметна), а Дамблдора беспокоить не решился. А ну как он сочтет Гарри трусом? Но ситуация была именно критической. Вот это Гарри и пытался объяснить Рону: И вот теперь, когда тетя Петуния и дядя Вернон наконец оставили меня в покое, дали возможность читать волшебные книги и даже стали кормить почти вполовину так, как Дадли, появляется эта проблема. Ну, ты же знаешь, что мне вообще никуда нельзя выходить, даже в магазин за углом, Дамблдор запретил. Не надо было мне ходить с Дурслеями в гости к миссис Фигг. Все началось с того, что в субботу от нее пришло отвратительное приглашение на чай, все в цветочках и сердечках, как локхартовская валентинка. Дурслеи меня последнее время боятся оставлять одного дома, думают, что если разрешили мне себя вести как хочу, то еще чего доброго могу поджечь их уютное гнездышко. Поэтому меня каждый день пасет тетя Петуния: раз в час обязательно заглядывает в комнату, чтобы проверить, не натворил ли я чего. А по выходным на дежурство заступает и дядя Вернон. И тут такое! Они сначала думали отказаться, потому что не больше меня любят эту сумасшедшую старуху, но когда тетя узнала, что у миссис Фигг ожидается не просто чаепитие, а целый прием — вся улица, если не больше, то замучила дядю Вернона просьбами пойти — очень хотелось посплетничать с соседями о соседях. И вот на меня натянули старый Дадлин свитер и заставили пойти на это кошмарное сборище. Ой, Рон, это было УЖАСНО! Как всегда сухой торт, сухие пирожные, сухие конфеты, воняет кошками (хотя, как ни странно, их самих я уже не видел), и соседи — какой кошмар! Длинный мистер Хендикорт постоянно говорил о политике, его жена рассказывала тете о своих болезнях, викарий Сноттерби громко сморкался (он это всегда и за кафедрой делает), а мисс Пибоди-Гроув своим ужасающе дребезжащим голосом рассказывала дяде Вернону о новых методах удобрения компостом ее кактусов. Все это развлечение было затеяно в честь приезда к миссис Фигг ее внучатой племянницы. Эта особа была самым страшным событием вечера. Представь себе нескладное существо женского пола (о возрасте не решаюсь писать — и сам не пойму, сколько ей лет: не то двадцать, не то двести) в длинном мешковатом платье в унылую серо-синюю клетку, волосы цвета пыли, обглоданные ногти, бледное лицо с мешками под глазами и гигантские очки. Имени ее я не запомнил. Наверное, от омерзения. Знаешь, если бы Миртл дожила до ее возраста, то, наверное, выглядела похоже. Празднество было посвящено присуждению ей должности профессора в каком-то университете, эта особа защитила докторскую диссертацию на невыносимо длинную тему и приехала проведать свою внучатую тетку перед тем, как приступить к работе. Я долго терпел ее присутствие и ужасающе скучные монологи о величии Шекспира и стилистической неоднородности современной поэзии, от которых миссис Фигг просто млела. Но самое страшное ждало меня впереди. Когда почти все гости разошлись, и Дурслеи пили кофе у камина миссис Фигг с этой особой, то она заметила, что, к сожалению, долго с тетушкой не останется, ее, видите ли, посетила научная муза и велела приняться за написание эпохального труда с таким сложным названием, что Дадли не дослушал и заснул еще до того, как она закончила его произносить. В общем, она отравляется в Лондон, чтобы работать во всевозможных библиотеках. Я не успел обрадоваться, как тут она начала скучным голосом жаловаться на то, что привыкла, чтобы в квартире была домохозяйка, которая бы гладила ей белье, вытирала пыль и готовила ужин, пока она занимается научными изысканиями. Ее предыдущая домоправительница имела наглость (как она выразилась) уволиться, чтобы выйти замуж (это слово она произнесла с оттенком презрения), и теперь ее, малютку, некому обихаживать. А быстро найти новую просто нет никакой возможности, потому что она вовсе не собирается тратиться на страховку. Даже студенты не соглашались подработать. И тут она впилась своими очками в тетю Петунию и прямо спросила у нее, не согласна ли она отпустить одного из своих маленьких ангелов в Лондон, подзаработать на карманные расходы летом. Дудли, услышав слово "деньги", встрепенулся, но тетя Петуния бросила на него такой грозный взгляд, что стало ясно: одного она своего крошку не отпустит в огромный и страшный Лондон. После этого все повернулись ко мне. Я больше не буду тянуть, опущу весь ужас произошедшего дальше. Короче, меня заставляют завтра на рассвете поехать в Лондон вместе с ней. Деньги Дурслеи потребовали вперед, и я уверен, что мне их не видать как своих ушей, Дадли, небось, уже все потратил. Дядя и тетя были рады-радешеньки, что избавляются от меня до следующего лета. А я не знаю, что делать, Дамблдор же запретил мне уезжать! И что будет завтра, когда она увидит мою метлу? А если она случайно найдет мои учебники, она же обожает рыться в книгах! В общем, Рон, я не знаю, что делать. Спроси у своего папы, может он сумеет мне помочь? И напиши Гермионе в Болгарию. Надеюсь, увидимся. Гарри Дописав последнюю строчку, Гарри уныло посмотрел в окно. Рассвет скоро. Нет, Рон уже конечно не успеет прислать ответ, подумал Гарри, привязывая письмо к лапке Хедвиги. Она сердито взъерошила перья и с тоской посмотрела на недоеденную мышь. Гарри еле удалось ее уговорить отнести письмо. Когда белое пятнышко исчезло в первых лучах солнца, Гарри Поттер сбросил одеяло и начал собираться. Это просто невероятно. Как же ему удастся отвертеться? Может, сбежать по дороге? Нет, они едут на машине, его вещи — сундук с книгами и Всполох тоже — будут в багажнике. Тогда — в Лондоне, решил он. Сбегу в "Дырявый Котел", там, глядишь, и Хедвига вернется, а мистер Уизли обязательно что-нибудь придумает. Только бы не вляпаться опять в какие-нибудь неприятности. Вдруг его кто-то узнает? Кто-то из людей Вольдеморта? Гарри поежился от этой мысли. Он достал из шкафа старую бейсболку Дадли. Она ему была явно велика, но сейчас это было даже кстати, потому что, сползая на глаза, она закрывала и его знаменитый шрам на лбу от проклятия Вольдеморта, по которому его мог узнать любой колдун. Только козырек бейсболки все время норовил смахнуть очки с носа. Когда он стащил вниз метлу, аккуратно упакованную в старые газеты, и свой сундук, в котором грохотали учебники и пустая клетка, уже совсем рассвело. Сердитая и заспанная тетя Петуния пила кофе на кухне. — Что, уже собрался, — недовольно спросила она. Было воскресенье и ей явно хотелось поспать подольше. Но ради того, чтобы спровадить Гарри еще на целый год, она явно была готова пойти и не на такие жертвы. Другие жертвы представляли собой кружку молока и тарелку бутербродов с сыром. Не привыкший к таким щедростям со стороны тети Гарри принялся за еду, чтобы убедиться, что она ему

не приснилась. — Надеюсь, ты не собираешься демонстрировать при этой мисс свою ненормальность, — холодно заметила тетя Петуния. — Между прочим, подобная работа дает тебе возможность приобрести кое-какой полезный опыт в жизни. Ты же собираешься найти приличную работу после того, как закончишь свою... — тут она запнулась, будучи не в состоянии заставить себя выговорить слово "Хогвартс". Гарри хотел возразить, что после окончания школы ему вовсе не улыбается идти в горничные, и с его образованием явно не придется этого делать, но он предпочел промолчать в кружку с молоком. Тетя Петуния тоже замолчала. Она угрюмо смотрела в окно и, казалось, что-то вспоминала. Воспоминания были нерадостные, и Гарри вскоре понял, почему. — Твоя мать тоже не хотела устроиться на нормальную работу после... после того, как вернулась домой, — мрачно пробормотала миссис Дурсль. — Она постоянно смешивала в своей комнате какие-то мерзости, совы летали взад-вперед. Потом к ней стали приходить разные подозрительные субъекты, сначала таскался такой мрачный, с лицом убийцы, потом этот Поттер с его дружком-бандитом, — она поежилась от омерзения. — Надеюсь, ты когда-нибудь образумишься и поймешь, что... — Не надо так говорить о моей маме, — Гарри поднял глаза на тетку, но он не обратила никакого внимания на него. Петуния Дурсль была поглощена своей ненавистью к сестре. — И всегда у нее толклись эти сумасшедшие, кто в мантии, кто еще в каком дурацком наряде! И все ТАК на нее смотрели! Интересно, что же это такое в ней было, что все перед ней стелились? — Не надо, тетя Петуния... — А когда она выходила за него замуж, — прошипела тетка, — Я не пришла на ее свадьбу. Я не собиралась еще раз любоваться на весь этот сброд, которым она себя окружала, как последняя... — Не надо так говорить о моей маме! — проорал Гарри. В кухонном шкафу что-то хрустнуло, и с грохотом обвалилась полка. Миссис Дурсль с ненавистью посмотрела на Гарри, резко отодвинула стул, встала, и с видом мученицы начала собирать осколки тарелок. За окном взвизгнули тормоза, и остановилась машина. Хлопнула дверца. Гарри выскочил наружу. И обомлел. Новехонький кадиллак красного цвета, дядя Вернон за такой бы душу продал, стоял у самого входа. Бампер начищен до блеска. Стекла сверкают. Багажник был открыт, и в нем копалась какая-то женщина, подозрительно не похожая на то страшилище, с которым Гарри должен был отправляться сегодня в Лондон. На ней была возмутительно, с точки зрения кривоногой тети Петунии, короткая юбка в клетку, облегающая красная кофточка (полупрозрачная) и красные босоножки на высоких каблуках. Закончив ковыряться в багажнике, женщина выпрямилась, с усилием его захлопнула и повернулась к Гарри, продемонстрировав короткие пушистые волосы, густую челку, спадающую на моднейшие темные очки и удивительно теплую, ласковую улыбку. За спиной Гарри раздался какой-то звук, по всей видимости, это вышедшая на крыльцо тетя Петуния потеряла челюсть. Незнакомка сняла очки, стоившие, по меньшей мере, половину зарплаты дяди Вернона, и под ними обнаружились яркие голубые глаза. Гарри пораженно понял, что именно эта барышня действительно была ему представлена, как внучатая племянница миссис Фигг. Но боже, как же она изменилась! — Гарри! — сказала приветливо ошеломляющая незнакомка, — Доброе утро! Ты готов? Все вещи собрал? — Э-э-э, — выдавил из себя Гарри, — то есть... ну да. — Замечательно! Бросай все в багажник. Он запихнул в огромный багажник свой сундук и метлу, все еще не переставая удивляться, растерянно помахал соляному столбу в виде тети Петунии на крыльце и уселся рядом с потрясающей незнакомкой — племянницей миссис Фигг. — Мы еще не познакомились, молодой человек, — весело сказала девушка. — Я — Валери Эвергрин. Твой новый ангел-хранитель. Мотор взвыл, как зверь, и шикарная машина с обалдевшим Гарри Поттером на борту помчалась по Бирючиновой аллее.

Глава 2. Путешествие с ветерком

Гарри все никак не мог опомниться. Красный монстр несся вперед с ужасающей скоростью, распугивая встречающиеся по дороге машины и вызывая у их владельцев приступы зависти. Валери Эвергрин держала руль одной рукой, небрежно откинувшись на мягкое сиденье, а другой стряхивала в открытое окно пепел с тонкой дорогой сигареты. Сзади в багажнике гулко громыхала клетка. — Ты ничего не спрашиваешь, — она внезапно прервала долгое молчание. — Неужели мальчишка в твоем возрасте может быть таким нелюбопытным? На твоем месте я бы умирала от количества вопросов, которые рвались из меня наружу. — Я просто еще не все понял, — извиняющимся тоном пробормотал Гарри. — Ничего, мой дорогой, привыкнешь. Это потому что все произошло так внезапно, — девушка резко выбросила недокуренную сигарету в окно. Вторая рука привычно легла на руль рядом с первой. — Дело в том, что теперь жить у Дурслеев для тебя небезопасно. На прошлой неделе здесь крутился один человек. Он выдавал себя за почтальона, но, по всему видать, почту ему всегда приносили только совы. Тетя Белла заметила его и сразу же сообщила куда следует. Потом... — Тетя... Белла? — Да, Гарри, миссис Арабелла Фигг — действительно моя тетя. Внучатая. По отцу. Так вот тот тип был не единственным, кому очень уж хотелось увидеть тебя. Уж и не знаю, как они проведали. Заклятие верности... — Стойте, — Гарри вдруг все понял. Ну как он мог быть таким тупицей! Он снова воскресил в памяти слова Дамблдора — извести всю старую команду — Мундугнуса Флетчера, Арабеллу Фигг... — Миссис Фигг, ваша тетя, она — ведьма? Знакомая Дамблдора? Он поручил ей охранять меня? И она — мой Хранитель секрета? — Именно, малыш. Все попадания — в яблочко. Гарри нравилась эта странная экзотическая женщина, от которой так приятно пахло дорогими духами и терпкими сигаретами. Но называть его малышом... И это когда ему вот-вот уже исполнится 15 лет? Кстати! О, черт, у него же завтра день рожденья! Да, теперь подарки от Рона и Гермионы попадут к Дурслеям, и они явно их выбросят. Он приуныл. Все не слава богу, так еще и это. — Значит, миссис Фигг, то есть, Ваша тетя, одна знает, что я живу на Бирючиновой аллее? — Теоретически так. Если бы узнал кто-то еще, то все равно бы не нашел ни этого места, ни твоего дома, ни тебя. Но они крутятся здесь, что-то, видимо, подозревают. — Тогда что же произошло? Мисс Эвергрин пожала плечами. У нее даже это получалось изящно. — Предварительный анализ показывает только одно — утечка информации. Гарри показалось странным то, как она сухо и логично это сказала. Он начал размышлять: — Дамблдор не мог выдать секрета, кто еще знает? Ну, Рон, Фред с Джорджем, они были у меня. Вообще, все Уизли были. Но не они же! Валери Эвергрин сосредоточенно смотрела вперед. Ей предстоял двойной обгон. — Прекрасно, — удовлетворенно сказала она, легко обходя автобус и две легковушки, которые принадлежали совсем другой весовой категории, чем ее машина. — Так о чем это ты? Ах, да. Заклятие верности. Но его же можно снять, как и любое другое заклятие, разве непонятно? — А что тогда с моими дядей и тетей? — осторожно спросил Гарри. — Им ничего не угрожает? — Завтра твой дядя Вернон откроет пакетик с чипсами и узнает, что выиграл поездку на Канарские острова для всей семьи, — мисс Эвергрин хитро ухмыльнулась. — До сентября твой дом будет стоять пустой, а потом тебе и в школу пора будет. Ну-ка, погоди... — Она завернула в один из разветвляющихся проселков, проехала до купы развесистых деревьев, повернула и остановила машину. — Почему мы остановились? — забеспокоился Гарри. — Будем заметать следы. Вылезай-ка! А, впрочем, погоди, поищи сперва там, в бардачке мою палочку. Светлая такая. Гарри послушно пошарил в бардачке. На него вывалились две початые упаковки сигарет (одна размокшая), три-четыре музыкальных диска, надкусанная шоколадушка, пара обгрызенных карандашей, ворох листков из развалившегося ежедневника ("Заменить подвеску немедленно!" "Купить: молоко, сахар, творог, пачку котлокексов, пять упаковок "Вискаса" и новый котел!" "В 17.00 у Нельсона справа" "Позвонить Д. и отвадить, наконец, С., вот привязался, зануда!") и легкая волшебная палочка из какого-то светлого дерева. — Липа и волосок единорога, замечательно работает с Дурильной порчей, — мечтательно произнесла Валери Эвергрин. Так же точно разговаривали близнецы Уизли, когда задумывали какой-нибудь очередной розыгрыш. — Отойди в сторонку, Гарри. Конвертус Трансмогрификус! Ого, с уважением подумал Гарри, глядя на машину — бывший кадиллак. Теперь — старенький пежо с помятым бампером. Классно работает. Мисс Эвергрин заметила выражение его лица и рассмеялась: — И ты научишься. Жаль только, что это не феррари. — А что, — изумился Гарри. — Могло быть и так? — Конечно! Раз на раз не приходится. До Лондона они могли доехать за несколько часов. Валери Эвергрин растянула путешествие на весь день. Она меняла несчастную машину шесть или семь раз, плутала по закручивающимся деревенским дорогам, ни за что не желая выезжать на автостраду. Когда они решили перекусить, то остановились у какого-то замызганного кафе, да еще и на задворках — так настояла Валери. Следы заметать она умела великолепно, и при всей своей яркой внешности ухитрялась в нужный момент оказаться незаметной. Внезапно исчезнув в глубине двора, она вдруг появилась совершенно с другой стороны — вышла из задней двери кухни — и протянула Гарри промасленный бумажный кулек. — Держи. — Спасибо, — Гарри принялся за еду. В кульке он отыскал горячие гамбургеры, несколько пакетиков с жареной картошкой и пару банок минералки. — Скажите, — пробубнил он с набитым ртом, — а где Вы работаете? В Министерстве Магии? — Передай-ка водички. Спасибо. Где я работаю? Ну, в разных местах. И в Министерстве магии тоже. — А в каком отделе? — Ах, какой любопытный мальчик, — рассмеялась мисс Эвергрин. Она вынула салфетку и вытерла руки. — Я работаю в нескольких отделах внештатным сотрудником. Но ты хотел ведь спросить не это. Тебя интересует, почему Дамблдор решил выбрать именно меня в качестве твоего нового хранителя. — Теперь меня это уже не удивляет, — заметил Гарри, вгрызаясь в невероятно вкусный гамбургер. — Вы так здорово заметаете следы. Но, может быть, это излишне... Валери Эвергрин повернулась к нему и серьезно посмотрела прямо в глаза Гарри. — Осторожность никогда не бывает излишней, Гарри, запомни. Неусыпная бдительность... Гарри хмыкнул. — Чего смеешься? — Вы говорите прямо как Аластор Моуди. — Неудивительно. Мистер Моуди был одним из моих учителей. И непосредственным начальником. — Так вы — аврор, — от удивления Гарри едва не подавился картошкой. Трудно было представить человека, меньше похожего на аврора. Она вела себя как самая настоящая маглянка, и если бы не трюки с перевоплощением машины, он бы засомневался, ведьма ли она вообще. — Нет. Я не аврор. Ты доел? Поехали. Нам надо дотемна приехать в Лондон, и сменить машину еще пару раз прямо перед самым городом и в самом Лондоне. Надеюсь, — она жадно вздохнула, — на этот раз будет феррари. Мисс Эвергрин включила зажигание и рванула с места машину (рено-раккун стального цвета). По ветру полетел скомканный бумажный кулек. Лишний раз перестраховываться все же не следовало, подумал Гарри, когда они въехали в темный, запруженный машинами Лондон и тут же угодили в пробку. Предпоследняя машина оказалась вконец раздолбанным опелем, ровесником Гарри. Валери нервничала. Ей явно хотелось бы воспользоваться иным средством передвижения, аппарировать, например, или хоть через камин появиться. Но, как она объяснила Гарри, кружаная сеть сейчас небезопасна, проследить по ней передвижение человека не составляет труда. — Мне всегда казалось, что глупо не разрешать сдавать на аппарирование детям. Это же не машину водить. Это ЛЕГКО! Рассчитать точные координаты не составит труда даже третьекласснику, который ходил на арифмантику, — ворчала она, сверля глазами светофор. Она нервно постукивала палочкой по колену. С того момента, как она въехали в город, мисс Эвергрин не выпускала палочку из рук. — А я на арифмантику не хожу, — виновато сказал Гарри. — Зря. Жутко интересный предмет. Хотя, защита от сил зла сейчас, конечно, куда полезней, — Валери не вытерпела и, ткнув палочкой в сторону светофора, пробормотала. — Колорум! Зажегся зеленый свет. Машины радостно загудели. — Скоро приедем? — робко поинтересовался Гарри, когда машина, наконец, свернула в темный проулок в одиночестве. Шумные улицы остались позади. — Сейчас, сейчас. Последний раз сменим машину — и все! Гарри закатил глаза. Последняя машина, к полному восторгу Валери Эвергрин, оказалась белым феррари с откидной крышей. — Замечательно, — радостно сказала мисс Эвергрин, лихо подкатывая к огромному высотному зданию. — Теперь антураж полностью соблюден! Приехали, Гарри. Гарри вышел из машины и задрал голову, чтобы разглядеть дом. Это была здоровенная высотка, явно элитная. Почти во всех окнах горели огни, а подъезд снаружи был ярко освещен неоновыми лампами, складывающимися в слова "Хаммерсмит-Элит Билдинг". Вокруг высокой мраморной лестницы поднимались ступенями клумбы с розами и пальмами. Из стеклянных вертящихся дверей пахло дорогой гостиницей. — Вы ЗДЕСЬ живете? — обалдело спросил Гарри. — Это же, наверное, очень дорого? — Ты прав, Гарри. Достаточно дорого, но тут есть и разные по цене квартиры. В основном тут живут богатые и ленивые детки-мажоры, известные артисты и театральные режиссеры, журналисты с именем. В пентхаузе обитает знаменитый художник, а в моей квартире раньше, до меня, жил даже обладатель Нобелевской премии, — она засмеялась. — А почему он уехал? Валери Эвергрин фыркнула: — Премия закончилась! — Она вынула из багажника сундук Гарри и его метлу. — Не возражаешь, чтобы я немножко спрятала эту вещь? Все-таки подозрения, понимаешь... — А как вы спрячете метлу? Она же большая. Валери Эвергрин незаметно взмахнула палочкой. — Минимайзус! ... и через мгновение Гарри уже положил свой Всполох в карман. Метла стала не больше спички.

Они стали подниматься по лестнице к вертящимся дверям. Навстречу им уже торопился огромный гориллоподобный субъект в ливрее канареечного цвета. У субъекта были нехорошие масляные глазки, кулаки, почти как у Хагрида, и легкомысленный хвостик, подвязанный красной ленточкой. — О, мисс Эвергрин, — пробасил он, пребывая в полном восторге от того, что видел перед собой, — Позвольте я возьму ваши вещи. И чемодан молодого господина тоже! — Благодарю, Паджетт, — После того, как все трое протиснулись сквозь вертящиеся двери, Валери остановилась в вестибюле перед одним из миллиона зеркал, украшавших холл, уставленный кадками с фикусами и бархатными красными креслами, и поправила прическу. Паджетт остановился возле золоченой решетки лифта и обожающе смотрел на нее, опустив чемоданы на пол. Затем он перевел взгляд на Гарри и нахмурился. Он пробежался глазами по старому растянутому свитеру Дадли, который был на Гарри, затем по его старым полуразвалившимся кроссовкам и остановился на подозрительно большой бейсболке. Гарри автоматически натянул ее еще больше на лоб. Не дай бог, заметит шрам. — Паджетт, познакомьтесь, это мой племянник. Он из деревни. Консьерж понимающе хмыкнул, уловив в голосе Валери Эвергрин презрительные нотки. Гарри внезапно испугался, что Валери и впрямь решит использовать его в качестве домового эльфа. — Он ненадолго, — Гарри увидел, как она приблизилась к Паджетту и пробормотала ему на ухо, — К счастью. Консьерж расплылся в злобной улыбке и нажал на кнопку вызова лифта. Даже Снейп не улыбался так омерзительно, подумал Гарри, помогая открыть решетку и двери красного дерева, когда лифт спустился на первый этаж. Внутри лифта оказались еще зеркала, в которых отражался маленький седенький человечек с бесцветными глазами. — А, Смиткинс, привет! — Валери величественно шагнула в лифт и бросила назад, — Заходи, Гарри. — Как Ваша поездка, мисс Эвергрин? — Замечательно, Смиткинс. Весьма и весьма удачно. — Домой, мисс? На восьмой? — Да, пожалуйста. За дверями лифта и золотой решеткой в последний раз проплыло жирное лицо Паджетта. Он смотрел на Валери Эвергрин и глупо махал ей вслед. Лифт прыгнул вверх, как дикий зверь, и у Гарри засосало под ложечкой. Лифт скакнул еще раз повыше и, наконец, остановился. — Восьмой, мисс. Спокойной ночи, — лифтер вынес чемоданы на площадку и поставил на толстый красный ковер перед дверью номер 808. — И вам спокойной ночи, Смиткинс. — Валери уже копалась в сумочке, отыскивая ключи. Маленький бесцветный Смиткинс уныло пожал худыми плечами. — Увы, мисс. Я сегодня дежурю. Лифт унесся вниз. Мисс Эвергрин распахнула дверь перед Гарри. В квартире было темно и жарко. — Я ничего не вижу. — пожаловался Гарри. — Налево. Там кухня, — распорядилась Валери Эвергрин у него из-за спины. Гарри послушно повернул налево и обнаружил полоску света, вырывающуюся из-под двери. — Вы что, и правда, собираетесь... — ... Использовать тебя в качестве домового эльфа? — устало продолжила мисс Эвергрин. — Нет. У меня уже есть домовый эльф. Гарри распахнул дверь и прищурился от яркого света и громких криков: — С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!!

Глава 3. День рождения

На него прыгнули сразу два человека, чуть не повалив на пол. Краем глаза Гарри успел заметить торт на столе, украшенный кучей свечек, а потом кепка окончательно сползла на нос, сбив с глаз очки. Он, наконец, стряхнул с себя обнимающих его людей, подслеповато пошарил рукой по полу и нащупал очки. Надев их, Гарри снова смог созерцать мир во всей красе. И было чем любоваться. Слева от него полыхала огнем рыжая шевелюра Рона, его лучшего друга. Рон счастливо улыбался. Справа от Гарри подпрыгивала от радости Гермиона, его лучшая подруга. Ее волосы за лето немного выцвели и вместо темно-каштанового приобрели более светлый оттенок, будто выгорели на солнце. На столе красовался поистине ОГРОМНЫЙ праздничный торт с пятнадцатью красными свечами, на котором среди больших клубничин, кусочков чернослива и долек апельсина вилась, подмигивая разноцветными огоньками, надпись "С днем рождения, Гарри!" — Гермиона, — удивленно воскликнул Гарри. — Как ты здесь оказалась? Ты же должна еще быть в Болгарии! — Потом расскажу, — махнула рукой Гермиона. Она почему-то покраснела и добавила — Это целая история. Кстати, Гарри, тебе привет от Виктора. — Как ты меня напугал! — настойчиво перебил ее Рон. — Честное слово, я никогда в жизни так не боялся. После того, как Дамблдор запретил тебе даже из дому выходить, ты пишешь письмо, в котором сообщаешь, что какая-то подозрительная особа увозит тебя в Лондон. Папа чуть с ума не сошел, пока не разыскал Дамблдора, а мама, поди, до сих пор пьет Противонервические Порошки Пукклиса. Даже Перси соизволил спуститься с вершин своей славы и поинтересовался, не требуется ли, чтобы он нажал на кое-какие рычаги в министерстве, чтобы тебе помогли. — Да, да, Рон Уизли, называй меня подозрительной особой, — грозно сказала откуда-то из коридорной темноты мисс Эвергрин. Она шумно возилась там с вещами. — Смотри, как бы я за это не сняла сто баллов с Гриффиндора! Ребята захихикали. Рон покраснел. — Ну я же тогда еще не знал, что Гарри писал о вас, — взмолился он. — Чарли и Перси про вас столько раз рассказывали! А Фред и Джордж от вас всегда были в восторге! — Про мисс Эвергрин? — удивленно переспросил Гарри. — Ну да! Она же... Валери Эвергрин перебила его, внезапно появившись в дверях кухни: — Я так полагаю, что все в сборе. Не пора ли начать праздник? Эй, дорогая, выходи! — она постучала по дверце кухонного шкафа. Внутри что-то заскреблось и затихло. Затем тоненький голосок смущенно пропищал: — Нет-нет, хозяйка! Это же Ваши гости и Ваш праздник! Не могу же я... — Да ладно, — громко сказала Валери, приоткрыв шкафчик. — Вылезай. Между прочим, это не мой праздник, а мистера Гарри Поттера, и он сам разберется, кого ему приглашать на именины. А вы с ним старые друзья, так что изволь присоединиться к пиршеству! Шкаф, видимо, раздумывал. Гарри недоумевал. Валери Эвергрин нетерпеливо распахнула дверцу настежь. — Ну что мне с ней делать, а? — пожаловалась она. — И ты сама собираешься отсиживаться в шкафу после того как приготовила такой замечательный торт? Винки, я, в конце концов, тебе приказываю. — Винки, — радостно закричал Гарри. — Это ты! Выходи скорей! Я тебя приглашаю! — Ой, мастер Поттер, мастер Поттер, — запищал шкаф, и оттуда вывалилась донельзя смущенная Винки. — Спасибо, мастер Гарри Поттер, мастер Гарри такой великодушный! Но Винки негоже сидеть за одним столом вместе с господами. Винки приличный домовый эльф, она знает правила, но если хозяйка приказывает... Валери Эвергрин возвела глаза к небу. Гермиона, радовавшая за права эльфов, — тоже. Однако было понятно, что перевоспитание Винки здесь шло куда успешнее, чем в Хогвартсе, где раньше она работала вместе с Добби, другим знакомым эльфом. Винки выглядела куда лучше, чем тогда, когда Гарри видел ее в последний раз. Сейчас на ней было уже не грязное, порванное и измятое платье, а очень симпатичный розовый комбинезончик (для детей от полугода и больше). Мордочка Винки заметно округлилась, было видно, что она теперь уже не так изводит себя страданиями о бывшем хозяине, как раньше. Глаза блестели. Ушки задорно торчали вверх из детской панамки с кружевами, ее Винки использовала вместо наколки. На свою новую хозяйку Винки смотрела с обожанием. — Ну что, можно и к столу? — полюбопытствовал Рон. Он уже давно поглядывал на многоэтажное произведение искусства Винки. — Конечно, можно и начать праздник, — радостно заметила Валери Эвергрин. — Но к пиршеству допускаются исключительно существа с чистыми руками. Так что извольте смыть с себя грязь, молодой человек, — добавила она, с намеком глядя на Гарри. Пришлось пойти помыться. По дороге он успел ознакомиться с новым местом. Валери Эвергрин жила на широкую ногу. В бывшей квартире нобелевского лауреата было три спальни, гостиная, столовая, кабинет и комната для прислуги. Проходя через гостиную, Гарри обнаружил там несколько низких красных кресел, громадный модно бесформенный диван, похожий на спящего дракона и телевизор, наводящий на мысли о том, что хозяйке этого дома в кино ходить не нужно — домашний кинотеатр у нее, считай, есть. Полки были заставлены разными безделушками, среди которых были, безусловно, необычные экземпляры: невероятно древние и, несомненно, магические статуэтки и фигурки чередовались с белыми слониками и фарфоровыми тарелочками, на которых плясали пастушки. На стене висело большое полотно, на нем было изображено странное, переливающееся оттенками красного и желтого, цветовое пятно, на которое художник словно бы насыпал золотистой пыльцы, а сверху пустил побегать свою любимую собачку. Ванная у мисс Эвергрин была шикарная, как и вся квартира: сияющий кафель и начищенные краны наводили на Гарри воспоминания о том, как он вместе с золотым яйцом дракона ночью ходил в ванную комнату для старост. Быстро сунувшись под невероятно успокаивающий душ, вытеревшись пушистым белоснежным полотенцем, Гарри влез в старые джинсы и отправился обратно на кухню. Компания, поджидавшая его там, странно притихла. Гермиона хитро посматривала на Гарри, уши Рона были как-то особенно красны. Одна только Валери Эвергрин бесстрастно раскладывала на столе тарелки. Винки мялась и вертелась на табуретке, но суровый взгляд ее хозяйки приказывал ей оставаться там, где она сидит. — Эй, — не выдержал Гарри, — Что вы задумали? — Ничего, — пожала плечами Валери. — А ну-ка, задуй свечи. Гарри подсел к столу и, набрав в легкие побольше воздуха, как следует дунул. Свечам от этого хуже не сделалось — они продолжали гореть, как ни в чем не бывало. Что за... Гарри, недоумевая, дунул еще раз. Еще и еще. Ничего! Грянул смех. Рон чуть по полу не катался от хохота. — Это тебе подарок от Фреда и Джорджа, — пояснил он, все еще хихикая. — Негасимые свечи! Правда, классная шутка? Они сами их придумали. Это одна из их идей для хохмазина, — пояснил он, доставая волшебную палочку. — Нокс! Свечки потухли. Валери аккуратно разделила удивительно вкусный торт на куски и положила всем на тарелки. Винки краснела, бледнела и смущалась, но ее заставили принять один кусочек, и ребята долго уговаривали ее его попробовать. Когда, наконец, Винки, не зная, куда деваться от смущения, откусила первый кусочек, все поддержали ее одобрительными возгласами. Валери достала из холодильника пару бутылочек усладэля, и разлила его по хрустальным стаканчикам. Винки, не выдержав такого зрелища, и памятуя о том, как на нее этот напиток подействовал в прошлом году, тихо соскользнула со стула и испарилась. — Что ж, Гарри, давай отметим твой праздник как следует. Хм... пожалуй, я скажу тост, — она задумалась на секунду и затем продолжила, — Знаешь, мне много рассказывали о тебе, и рассказывали разные люди, но всегда лучше увидеть все своими глазами, чтобы составить собственное мнение. Перед тем, как взять тебя под опеку, я наводила справки. Кое-кто был от тебя не в восторге... — Интересно, — шепнул Рон, — У кого это она наводила справки? У Снейпа, что ли? Не могу поверить, чтобы она якшалась с Малфоями, чтобы узнать о тебе. — Но сейчас, — продолжала мисс Эвергрин, вертя в пальцах переливающийся хрусталь, — я уже составила свое мнение, и согласна стать твоим хранителем в... Словом, я думаю, что человек, у которого есть такие хорошие, верные друзья, не может быть плохим. Думаю, что надо бы пожелать вам удачи в ваших дальнейших эскападах. Не сомневаюсь, что их еще будет очень много, и вы сможете встретить много неприятностей. Но если вы будете вместе, то вам ничто не будет всерьез угрожать. В единении — сила, ребята, запомните. Она медленно подняла бокал. — За дружбу! — Точно, — радостно сказал Рон и влил в себя почти полный стакан усладэля. Он поперхнулся, и Гарри с Гермионой с хохотом начали хлопать его по спине. — А теперь — подарки! — После выпитого усладэля Гермиона раскраснелась и показалась Гарри удивительно хорошенькой. Она нырнула под стол и достала два свертка, большой и маленький. — С днем рождения, Гарри! Это от Виктора и от меня. Уши у Рона снова приобрели пурпурный оттенок. — Ух ты! От Виктора Крума? А откуда он узнал, что у меня день рождения? — Гарри удивленно разворачивал пеструю обертку маленького свертка. Внутри оказалась крохотная коробочка. Гарри открыл ее и в руку ему порхнул маленький золотой Снитч, шелестя прозрачными крылышками. На поверхности шарика была выгравирована надпись "Гарри от Виктора. Желаю удачи и надеюсь, мы не встретимся на квидишном поле!" — Здорово! — Гарри был искренне растроган. Он развернул маленькое письмо, лежащее под шариком в коробочке и прочел: Увашаемый Гарри! Гермиоунина сказала мне, што у тебе будет день рождения в июле. Посылаю тебе в подарок мой счастлифый Снитч. Пусть он принесет тебе победу в Кубке Школы. Я рад, што мы с тобой познакомились. Я теперь всем гофорю, што я знаком с Гарри Поттером, который смог победить Фольдеморта. Некоторым моим друзьям из нашей школы это не нравится, но мне фсе равно. В Дурмштранге новый директор, Игор Каркаров так здесь и не появился. Мне предлошили стать капитаном сборной Болгарии по квидишу. Правда,

здорово? С увашением,

Виктор Крум

— Правда, Виктор — молодец? Какое теплое письмо, правда! — сияла Гермиона. От ее сияния даже померк блеск в глазах у Рона. — Ну, давай, открывай, что ли другие подарки, — сердито сказал он. Он что-то недовольно пробормотал про себя. Гарри посмотрел на него и понял, что действительно, если он еще раз похвалит подарок Виктора, то на кухне может вспыхнуть ссора, а при мисс Эвергрин устраивать скандалы не хотелось. Поэтому он схватил Снитч, который уже норовил упорхнуть в форточку, сунул его в коробку и начал разворачивать второй подарок. Это были два толстых книжных тома, переплетенные в желтую кожу. На обложке первого красовалось название: "Ведуны Земли Славянской — энциклопедическое пособие". Второй был озаглавлен: "Нечисть лесная, Твари летучие и Гады ползучие: краткий курс славянского монстроведения". Гарри с захватывающим интересом принялся листать потрясающие книги, рассматривая картинки, на которых рычали, бросали и кусались самые необыкновенные существа. Физиономии же колдунов из первого тома наводили на мысль о том, что с продовольствием в славянских странах приходилось плохо именно в период жизни и творчества этих, несомненно, выдающихся людей. Выдавались они, судя по всему, каждый — своим уникальным уродством. — Ух ты! Спасибо, Гермиона! — Я купила их в книжном магазине при болгарском Министерстве Магии, — пояснила Гермиона, пристраиваясь у Гарри за плечом и разглядывая страницы. — Виктор едва меня оттуда увел, иначе бы я скупила весь магазин. Я с собой столько книг привезла, но все равно, маловато. — Она разочарованно вздохнула. — Но какой Виктор умный! Он знает столько интересных мест! Например, он водил меня к мемориалу жертв магглского шовинизма... — Теперь мой подарок открой! — настойчиво перебил ее Рон. Он совал Гарри в руку небольшую упаковку, перевязанную клетчатой ленточкой. Гарри развязал ее и увидел... — Что это, Рон? — с любопытством спросил Гарри. Он держал в руках что-то странное, бело-зеленое, похожее на кучку заплесневелых грибов, покрытых скользким налетом и буроватым лишайником. — Это — самая замечательная вещь на свете! — с восторгом сказал Рон. Он осторожно вынул грибы у Гарри из рук и стал ощупывать шляпки. — Смотри, нужно нажать вот сюда и... Комнату заполнила мелодия, похожая на ту, что они когда-то слышали на смертенинах у Почти Безголового Ника. Ужасный скрип изредка прерывал заунывный вой певицы, находящейся, судя по интонациям, на последней стадии отчаяния. — О боже, — потрясенная Гермиона дико посмотрела на Рона. — Что это такое? — Как ты не знаешь? — Рон от презрения даже фыркнул. — Это же Поющие Поганки! Классная штука! С их помощью можно записывать любую музыку. Вот, гляди, Гарри, тут нажимаем плавно, а здесь резко отпускаем и... Кухню огласили бешеные децибелы припева. — Эй, детишки, хватит, хватит, осторожнее! Соседей разбудите! — Все это время Валери Эвергрин откровенно наслаждалась болтовней ребят, но теперь резко встала и, отобрав у Гарри Поющие Поганки, выключила их. — Может, будем экспериментировать утром? — Она осторожно отложила подарок Рона в сторону и прикрыла оберткой. — Я вообще-то их ужасно люблю, они на удивление многофункциональны, куда лучше маггловских магнитофонов и диктофонов. И жутко дорого стоят, наверное? — Ага! — глаза у Рона блестели. — Класс! — резюмировал Гарри. Он видел, как Рону приятна похвала. Молодец мисс Эвергрин. Интересно, сколько месяцев Рон собирал деньги, чтобы купить для него эту штуку? — Спасибо тебе, Рон! Давай завтра утром на них что-нибудь запишем? — Конечно! — Ну что ж, теперь, кажется, моя очередь дарить подарки, — заметила мисс Эвергрин. — Ну что вы, мне неудобно. Ведь вы же меня почти не знаете, — смутился Гарри. Валери улыбнулась и у нее в руках появилась маленькая коробочка, похожая на ту, в которой лежал Снитч. Гарри принял ее, чувствуя себя немного неловко. — Открой. Гарри повиновался. Внутри на бархатной подушечке лежал круглый золотой медальон на витой цепочке. На нем был изображен феникс, широко раскинувший крылья. — Но, э-э-э, мисс Эвергрин, я не могу это взять! Это слишком дорогой подарок! — Чепуха, Гарри. Этот медальон действительно весьма ценный, но ты судишь о нем только по внешности. А суть куда важнее. Это не простое украшение, я бы даже сказала, уникальное. — А-а-а-а... Понятно. А в чем его свойства? Мисс Эвергрин достала медальон из коробки и застегнула цепочку у Гарри на шее. — Если будешь носить, не снимая, когда-нибудь поймешь, — потрепала она его по голове.

Глава 4. Тени и латенты

Гарри проснулся оттого, что Поющие Поганки снова завели свой унылый вой. От такого будильника вставать было не так приятно, и Гарри нащупал рукой ту шляпку, которая выключала этот кошмар, а потом тихо, чтобы ровно сопящий Рон не проснулся, спрятал Поганки под кровать. Уже было утро, и от вчерашнего праздника остались приятные воспоминания и легкая головная боль: после того, как они уговорили первые три бутылки усладэля, в холодильнике нашлись еще три. Гермиона, правда, поворчала, но усладэль очень приятно шел под великолепнейший торт, который испекла Винки, и она, в конце концов, сдалась. Перед сном они лихо исполнили гимн Хогвартса (Рон дирижировал собственной палочкой), и умирающая от хохота мисс Эвергрин погнала, наконец, их спать. У Гермионы оказалась своя комната, у них с Роном — одна спальня на двоих. Гарри вчера хотел расспросить Рона о том, что его братья рассказывали о мисс Эвергрин, но заснул, едва голова коснулась подушки. Теперь он вытащил медальон из-за ворота пижамы и начал его рассматривать. Определенно, золотой, слишком тяжелый для простой безделушки. Изображение феникса на нем было нанесено очень четко, а сам медальон, несомненно, очень древний. Впрочем, этот плоский кружочек золота был больше похож на женское украшение, одно из тех, которые надевала тетя Петуния, собираясь на торжественные мероприятия (Гарри знал, что внутри одной из таких безделушек она хранила первый локон волос Дадли, и считал это ужасно глупым). Может, Валери Эвергрин просто некогда было искать ему подарок, и он решила подарить первое, что нашлось в доме? Она, конечно, странная, но не до такой же степени, чтобы не понимать, что ему не следует дарить дамских украшений. Значит, это не случайный подарок? Гарри вспомнил вчерашние слова мисс Эвергрин, подумал и решил пока не снимать медальон. Интересно, перескочила его мысль на другое, почему из всех возможных вариантов Дамблдор решил остановить выбор на ней в качестве его хранителя? Странная женщина, даже дом у нее странный.

Теперь при утреннем свете Гарри разглядывал две большие кровати черного дерева, такие же внушительные комоды и книжные полки, пестревшие самыми разными обложками. Тихо, чтобы не разбудить Рона, Гарри поднялся и подошел познакомиться с книгами. Маггловская литература стояла здесь вперемешку с литературой магической. Рядом с истрепанным томиком Мильтона притаилась книжка сурового черного цвета с неожиданным золотым обрезом, на корешке которой была надпись — Цезарь Борджиа. "Яды в моей жизни". Собрания сочинений Теккерея и Шекспира оттягивали полку вверху, а под ними стояли книжки с явно научными названиями — "Кэт Пусси. Практикум по исчезновениям в средней школе. Книга для учителя", "Защита от сил зла в условиях маггловского мира: VXII Международная конференция. Сборник статей", "Колин МакАльпин. Руководство по обороне замков от боевых драконов противника в двух томах" (с обожженными краями) и подшивки старых журналов "Арифмантика и жизнь" за два прошлых года.

От всего этого можно было сойти с ума. Гарри уже привык, что обычно колдуны ведут себя совсем не так, как магглы, практически не ориентируются в маггловском мире и даже одеваются по-другому. Но здесь, в этой странной квартире, было все не так. Гарри чувствовал себя сбитым с толку, потому что не знал, как воспринимать то, что в ванной висело говорящее зеркало, вежливо пожелавшее ему доброго утра, а в коридоре — самое обычное, в старинной деревянной раме. На кухне Гермиона с помощью волшебной палочки помогала Винки готовить завтрак, немало смущая этим саму Винки, а в гостиной Валери Эвергрин пила кофе, одним глазом смотря новости по огромному телевизору, а другим погружаясь в лежащую перед ней стопку газет и журналов. Таймс лежал раскрытым рядом с Колдовскими науками, Дейли Мейл — вперемешку с Дейли Пророк, а Ведьмополитен и Космополитен были небрежно отброшены на край журнального столика.

— А, Гарри, ты уже проснулся? Привет, — Валери улыбнулась ему, отхлебнула из чашки и перелистнула страницу, на которой два гоблина грозили кулаками невидимому им читателю.

— Доброе утро, — Гарри присел на краешек кресла и покосился на мисс Эвергрин. Она была явно в приподнятом настроении. Голубой шелковый пеньюар она небрежно запахнула на груди, и тут Гарри увидел...

— У вас ТОЖЕ есть такой медальон? — Он был удивлен донельзя. Нельзя было ошибиться: в вырезе пеньюара сверкнула точно такая же золотая подвеска. На секунду ему показалось, что Валери Эвергрин смутилась, но она тут же рассмеялась.

— А что здесь удивительного?

— Ничего, просто... странно. Скажите, — осмелился Гарри, глядя ей прямо в глаза, — что особенного в этом медальоне? Вы же не случайно подарили мне именно его?

— Ты совершенно прав, — мисс Эвергрин откинулась на спинку дивана и пристально посмотрела на Гарри. — Но я не уверена, должна ли именно я рассказывать тебе об этом. Профессор Дамблдор сможет объяснить это куда лучше меня. А сейчас прости, мне пора бежать, — Она порывисто подскочила, побросала на столик газеты, и отправилась в свою комнату, плотно закрыв за собой дверь.

Гарри решил, что неловко будет приставать к ней снова. Если не хочет говорить, что ж, потом действительно можно будет спросить у Думбльдора. Он отправился на кухню, где Гермиона уже доставала горячие булочки из ростера. На столе стояли тарелки с нарезанной ветчиной и сыром, а Винки ставила на стол дымящуюся кастрюльку с овсянкой. Она ныла:

— Мисси, мисси, вам не следует помогать Винки! Винки — хороший эльф, она сама справится с работой!

— Ох, Винки, — вздохнула Гермиона. — О, с добрым утром, Гарри. Мы уже закончили. Садись, я сейчас тебе соку налью.

— Гермиона, ты вообще понимаешь, что тут происходит, — Гарри растерянно сел на стул и впился зубами в горячую булку с маслом. — С позавчерашнего вечера я, например, чувствую, что с ума схожу! Кто она такая? Почему я здесь? Почему вы с Роном здесь? Что происходит?

— Мисс Эвергрин не сказала, но когда она уйдет, думаю, правильно будет почитать газеты. Я чувствую, что что-то случилось, — Гермиона поставила на стол стаканы с соком и серьезно посмотрела на Гарри. Он знал этот ее взгляд, он говорил, что не нужно ждать ничего хорошего. — Но, я не понимаю, почему тогда она уходит? Если она должна охранять тебя, то почему бросает здесь одного?

— Ну почему одного, — широко улыбнулся Гарри. — Со мной ты и Рон. И Винки. Вы же не дадите меня в обиду? Правда, Винки?

— Конечно, мастер Гарри! — пискнула Винки и исчезла в шкафу.

— Я так понял, что дом Дурслеев был защищен Заклятием Верности, как когда-то дом моих родителей. Хранителем Заклятия была наша соседка, миссис Фигг, представляешь! Она, оказывается, ведьма! А теперь что-то случилось, и Дамблдор срочно приказал меня оттуда увезти. Он считает, что у Дурслеев теперь небезопасно и попросил мисс Эвергрин стать новым хранителем. Одного не пойму: как все эти годы я не мог понять, что за домом постоянно присматривают. Почему я не понял, что миссис Фигг не та, за кого себя выдает?.

Гермиона выслушала его очень внимательно, затем задумалась. Она долго смотрела в одну точку, пока булка у нее в руке окончательно не остыла, и, наконец, уверенно сказала:

— Думаю, что я все поняла.

Гарри вскинул на нее глаза.

— Я читала про Заклятие Верности. Подробностей, не помню, но...

— Гермиона, Дамблдор рассказывал мне про то, как действует это заклятие. Но почему оно перестало действовать сейчас?

— Это может произойти только в одном случае, — перебила его Гермиона. — Человек, которому не было известно о Заклятии, но который знал, что ты живешь именно в этом доме, рассказал об этом кому-то, ну... — она подняла глаза на Гарри. Он знал, что она, как и все остальные, боялась произносить имя Вольдеморта вслух.

— Я что, идиот?, — мрачно сказал Гарри, яростно жуя ветчину. — Да об этом знали все, кто хоть раз у меня был! Но это же... могли быть только Рон и его семья! А они не могли меня предать, — закончил он грозным шепотом.

— А Фудж? Он же тоже знал!, — возразила Гермиона. — И я ему теперь нисколечко не верю! Он запросто мог...

— Что? Сдать меня Вольдеморту? Не думаю. Он сам его до смерти боится. До того, что не хочет верить в то, что Вольдеморт вернулся.

Гермиона поежилась.

— Ох, не знаю, Гарри. Это надо обдумать, как следует. А вот насчет твоей соседки все ясно! — оживилась она. — Я читала о колдунах, которые могут жить в мире магглов, как самые настоящие магглы. Это — мастера маскировки, как шпионы из детективов. Я слышала, что они обычно работают в Особой секции отдела Тайн. Их называют тенями. Думаю, твоя соседка — тень.

— Она — старая знакомая Дамблдора, — заметил Гарри. — Помнишь, он как-то упомянул некую Арабеллу Фигг?

Гермиона закивала.

— Это она и есть. Это к ней он посылал Сириуса.

— От него ничего не слышно?

— Нет пока. Он сейчас, наверное, сидит у Люпина, как Дамблдор и приказывал. Я так по нему скучаю , — признался Гарри.

— А я скучаю по Виктору, — пробормотала Гермиона, покраснев. Она отвернулась и стала усиленно разглядывать через окно соседние дома.

— Да, ты же мне так и не рассказала, как здесь оказалась! Ты же должна была еще месяц побыть в Болгарии.

— Эх, Гарри, — промямлила Гермиона. — Все так сложно.

— Расскажи, давай. Что случилось? Ты с ним поссорилась?

— Нет! — у Гермионы порозовели щеки. — Совсем нет! Он замечательный! А вот его родители... — она вздохнула. — Нет, я ничего плохого о них не хочу сказать, они были очень вежливы. Его отец такой умный, он в их Министерстве работает, а мама такая красавица. Но они... как тебе объяснить... я же — магглорожденная, — прошептала она горько.

— Они что, обидели тебя? — встревожился Гарри.

— Нет, нет, что ты! Они не сказали ни единого обидного слова! Но было видно, что им неприятно, понимаешь. Виктор, видимо, это понял, поэтому старался, чтобы я как можно меньше бывала у них дома. Водил меня всюду. Все показывал. Потрясающе интересная страна! И совершенно необычные колдовские традиции. А потом мы были в их загородном доме, в Варне, это город такой на берегу моря. И... там я поняла, что больше гостить у них я не могу.

— Почему? — полюбопытствовал Гарри.

— Не спрашивай меня, — попросила Гермиона. Она положила подбородок на свернутые крендельком локти и вздохнула. — Я просто поняла, что должна... так больше не могло продолжаться. Мы, как бы тебе сказать, слишком разные, что ли.

Гарри подсознательно принял решение не вдаваться в подробности. Тем более, что разговор пришлось свернуть. Валери Эвергрин влетела в кухню, на ходу застегивая пуговицы на пиджаке. Она смотрелась потрясающе загадочно в обыкновенном деловом костюме и блузке со строгим воротником. На носу у нее сидели громадные очки. Она выглядела, как суровый университетский профессор, опаздывающий на лекцию.

— Так, господа гриффиндорцы, я ухожу до вечера. Никуда не ходить, никому дверь не открывать, хотя вы все равно не сможете — она заговорена. К вашим услугам моя библиотека, телевизор, видеомагнитофон и прочие радости жизни. Когда вернусь — обсудим условия вашего заключения. Не бойтесь, сегодня — первый и последний день, когда я прошу вас никуда не выходить. Завтра, думаю, все изменится, — Она на ходу надкусила булку, подхватила сумку и испарилась.

Гарри и Гермиона переглянулись. Странная женщина. Гермиона пожала плечами, и они вернулись к прерванному разговору.

— А как ты оказалась здесь? — поинтересовался Гарри.

— Когда я вернулась домой, мама показала мне письмо от профессора МакГоннагал. Там было написано, что сейчас для меня опасно оставаться дома, лучше, чтобы за мной присматривал надежный человек, — Гермиона фыркнула. — Она велела мне рано утром 30 июля с вещами прийти к входу в магазин на Хай-стрит. Там в мусорном контейнере был первый портшлюз — старая консервная банка из под супа Кэмпбелл. Я оказалась в Белгрейвии, знаешь, это район богатых особняков. Там меня уже ждал второй портшлюз — новая туфля без каблука. Я сменила штук пять портшлюзов, пока не очутилась возле этого дома. А перед входом меня уже ждала мисс Эвергрин. Она завела меня в квартиру и исчезла, дезапарировала. Вечером пришел мистер Уизли и привел Рона. Он сказал, что мисс Эвергрин привезет тебя вечером.

— Вы тут меня обсуждаете? — Рон Уизли, зевая, как бегемот, входил на кухню. Он сонно плюхнулся на стул и потянулся. — Булочки здорово пахнут! Доброе утро!

— Ты бы еще подольше поспал, — сердито прорычала Гермиона. Видно было, что они с Роном дуются друг на друга, но за что Гарри пока не знал. Зато он набросился на Рона с вопросами:

— Ты сказал, что Чарли и Перси много рассказывали о мисс Эвергрин. Откуда они знают ее?

— Да про нее же все знают, — воскликнул Рон. — Это же потрясающе редко встречающееся явление — латент!

— Кто? — хором переспросили Гарри и Гермиона.

— Латент. Так называют людей, у которых колдовские способности просыпаются поздно, то есть, они не с рождения колдуны. Обычно это бывает так: кто-то из предков был колдуном, а потом произошло что-то, вроде вырождения породы, сначала рождались сквибы, потом — магглы, а потом люди вообще забывают, что у них в роду были колдуны. И вдруг — бах! — обилие колдовской крови далеких предков дает о себе знать, количество в качество переходит. Происходит что-то, вроде того, что с магглорожденными — в обычной, казалось бы, магглской семье рождается необычный ребенок. Но латент и магглорожденный — это разные вещи. Магглорожденных сравнительно много. А вот латенты чрезвычайно редки. К тому же латенты обычно обладают огромными способностями. Они очень могучие волшебники. Представляете, жил себе самый обычный человек, в школе учился, на работу ходил. И вот под старость, и так бывает, он начинает понимать, что с ним творится что-то странное.

— Но мисс Эвергрин не старая совсем, — возразил Гарри.

— Это в разное время у всех проявляется, — объяснил Рон. От волнения он даже сбил со стола стакан с соком. Возникшая откуда-то из воздуха Винки тут же вытерла сотворенную им лужу и исчезла. — В последнее время вообще такого не случалось. Папа говорит — лет сто!

— Но у нее же есть ведьма-родственница, миссис Фигг.

— Она всего лишь жена кого-то из ее двоюродных дедушек, — отмахнулся Рон. — Папа сказал, что чистой колдовской крови в их семье уже не было поколениями.

— А Чарли и Перси, они...

— Они учились вместе с ней, — прошептал Рон, округлив глаза. — Представляете, она тоже училась в Хогвартсе.

— Ты что-то путаешь, Рон, — вмешалась Гермиона. — Как она могла с ними учиться, если ей, наверное, уже больше тридцати?

Рон хмыкнул.

— То-то и оно! Она поступила в первый класс Хогвартса, когда ей было двадцать два, или двадцать пять, не помню точно! Это было такое событие! В Министерстве долго упирались, Чарли рассказывал, что Дамблдор на все рычаги нажимал, лишь бы ей разрешили учиться. Она поступила в один год с Перси и попала в Гриффиндор.

— Погоди, Рон, но когда Перси перешел в пятый класс, мы тоже поступили в Хогвартс! А ее там уже не было.

— Она закончила все за четыре года, — покачал головой Рон. У Гермионы глаза загорелись от зависти. — Я же говорю, латенты очень способные. Вот и она экстерном проглотила семь лет. Скакала из класса в класс. Поступила с Перси, а заканчивала с Чарли. С ума сойти можно, говорят, что как только она окончила школу, ее на части рвали, Министерство Магии приглашало ее работать к себе во все отделы. Ее приглашали и в Международный отдел, и в Комитет по работе с магглами, а уж авроры прямо-таки заходились, хотели ее заполучить. В конце концов, она ушла работать в Отдел Тайн, стала Неописуемой. Но иногда она и в других местах в Министерстве работает по спецзаданиям. Выполняет всякие поручения, которые только ей и можно доверить, она же знает маггловский мир куда лучше, чем остальные. Последние два года о ней ничего не было слышно, куда-то уезжала, причем от Международного отдела. А теперь вернулась. Когда мы получили твое письмо, папа с ног сбился, разыскивая Дамблдора, так испугался за тебя, но директор сказал, что нас будет охранять именно она, и папа успокоился. Сказал, что если и можно на кого-то положиться, так на нее. Она, правда, немного сумасшедшая, так ведь и Дамблдор кажется иногда того... Дамблдор считает, что нам нужно держаться вместе, чтобы, как это он выразился, на тебя не смогли повлиять посредством твоих друзей.

Гарри задумался, что бы это значило. Ничего в голову ему не приходило, поэтому он решил сменить тему.

— Кстати, Рон, Хедвига у тебя? — спросил он. — И почему вы не привезли с собой ни Свина, ни Криволапсуса?

— Дамблдор запретил, — сказала Гермиона. — Профессор МакГонаголл написала, что привлекать к себе внимание нельзя, поэтому нам запрещается пользоваться совиной почтой и таскать с собой животных. Она обещала, что к началу года их доставят прямо в Хогвартс. — А о Хедвиге мама позаботится, — добавил Рон. — Не волнуйся за нее. До полудня они так и просидели за столом, обсуждая их странную хранительницу. — Защита от сил зла всегда у нее была любимым предметом, так Чарли рассказывал, — говорил Рон, разглядывая пустое донышко стакана из под тыквенного сока. — Дикоглаз Моуди приезжал в Хогвартс уговаривать ее работать с ним. Он говорил, что у нее талант, что нельзя растрачивать себя по пустякам, а она только смеялась, мол, черную магию ей и искать не надо, она сама к ней идет. Перси как-то сказал, что с ней постоянно что-то такое случалось, она вечно в какие-то авантюры попадала. — Как мы, — пробормотал Гарри. — Доходили слухи, что она и в самом деле потом работала с Моуди на каком-то секретном задании из Отдела Тайн, но на каком, черт их знает, они все такие скрытные. Учителя ее любили все. Только со Снейпом она вечно ссорилась. — Неудивительно, — пожала плечами Гермиона. — Кроме слизеринцев он никого не выносит. А тут такой предлог поиздеваться над человеком, о котором все говорят. С тобой то же самое происходило, верно, Гарри? Гарри кивнул, и тут вдруг ему вспомнилась первая фраза Снейпа, которую он произнес, увидев Гарри в своем классе: "Гарри Поттер, наша новая знаменитость..." Новая? Так значит, до него была знаменитостью она? — Он ее, кажется, ее прямо на первом уроке начал изводить, все спрашивал, как ей нравится учиться с малолетками, так она ему так ответила, что он с цепи сорвался. Ну и с тех пор они друг друга не выносили. Он ей всегда старался штрафных очков накидать, а она во всеуслышание критиковала его методику преподавания. Гермиона удивленно подняла одну бровь, и Рон пояснил: — Она же сама преподаватель. Только-только защитила докторскую диссертацию в маггловском университете.. И тут с ней это и произошло. — А как именно она узнала, что она — ведьма? — заинтересовался Гарри. — Точно не известно. Папа, кажется, знает, но не говорит. Гермиона сбегала в комнату и принесла газеты. — Надо просмотреть все, что она оставила, — озабоченно сказала Гермиона. — Вдруг тут будет написано что-то, что объяснит, почему нас тут закрыли, как в клетке. Они принялись листать страницы, Гермиона заинтересовалась Колдовскими науками, Гарри взял всю прессу магглов и Дейли Пророк, а Рону достался Ведьмополитен. Заголовки гласили: Цены взлетели. Премьер-министр обещает, что этот вопрос будет рассмотрен на ближайшем заседании правительства. Последнее нововведение в домашнем хозяйстве — Универсальная печь со встроенным вентилятором! Экономя на метле сегодня, завтра вы лишаете себя возможности почувствовать радость полета! Автокатастрофа на Грейт-Норт стрит. Гибель неизвестного пешехода. Водитель машины, сбившей мужчину средних лет, утверждает, что причиной аварии стал внезапный неконтролируемый приступ страха. Отдыхающие задыхаются: этим летом пляжи Борнмута переполнены. Финансовый скандал продолжается! Гоблины Гринготтса предупреждают, что если люди будут продолжать вмешиваться в управление банком, последствия могут стать непредсказуемыми. Утром 30 июля на углу улиц Вишневой и Бирючиновой пропал Реджи Сильвертон, 15 лет, среднего роста, темные короткие волосы, зеленые глаза. Был одет в черную куртку, синие джинсы, черные кроссовки. Особые приметы: носит сильные очки, на лбу свежая ссадина после игры в футбол. Если вы знаете, где находится мальчик, позвоните по горячей линии... Можете спать спокойно! Рита Вритер сообщает, что берет длительный отпуск за свой счет для восстановления нервной системы, подорванной тяжким трудом по написанию репортажей с Тремудрого Турнира. Подведены итоги конкурса: главный приз — бесплатную поездку на Канарские острова для всей семьи — выиграл мистер Вернон Дурсль. Они с женой и очаровательным сыном Дадли собираются вылететь на отдых немедленно. На последней статье Гарри задержался. Он внимательно прочел интервью с дядей Верноном, описывающим свой восторг по поводу возможности побывать на Канарах. Далее шло описание тихого скромного быта семьи Дурслеев (имя Гарри нигде не упоминалось), а внизу была помещена фотография: дядя Вернон на крыльце собственного дома обнимает тетю Петунию и Дадли. Последнее удавалось дяде Вернону с трудом: обхватить его "очаровательного сына" было непросто, Дадли занимал уже полкрыльца. Выходит, Валери Эвергрин сказала чистую правду. Дурслеям этим летом ничего не могло угрожать. Как бы ни относился к ним Гарри, это известие он все же встретил с облегчением. На определенном мнении относительно подозрительности некоторых сообщений они не сошлись. Гермиона настойчиво советовала обратить внимание на финансовые скандалы вокруг Гринготтса. Гарри и Рон, ничего в этом не понимавшие, не спешили соглашаться. Рон, в свою очередь, совал Гермионе под нос заметку об автокатастрофе. — Неконтролируемый приступ страха, — восклицал он. — Тут, несомненно, замешаны дементоры! Дамблдор же говорил, что они в последнее время совсем распоясались! — Ой, Рон, не говори ерунды, — Гермиона и не думала сдаваться. — Автокатастрофы случаются каждый день, а то, что у человека не было при себе документов, еще не говорит о том, что он колдун! — А ты погляди на фотографию, — не уступал ей Рон. — Никого этот тип тебе не напоминает? — С этими словами он развернул газету и торжествующе указал на фотографию покойника, красовавшуюся в самом центре страницы. У Гарри внутри все похолодело. На него смотрело мертвое лицо профессора Каркарова. Перекошенный рот, выпученные глаза, скрюченные пальцы. Такое впечатление, что он умер не от столкновения с машиной, а от смертельного ужаса. Гермиона, видимо, тоже опознала его. Ее губы побелели. — Ой, нет, — прошептала она. — Невероятно! Это же Каркаров! Что же с ним произошло? — Скучечервю ясно, убили его, — мрачно сказал Рон, глядя на снимок. — Точно говорю, дементоры. Только посмотрите на его лицо! Гермиона была потрясена. — Они же охраняют Азкабан! Неужели дементоры все-таки перешли на сторону Сами-знаете-Кого? — Дамблдор предостерегал Фуджа, чтобы он не доверял дементорам, — пробормотал Гарри. — Но больше всего мне не нравится вот это, — Он придвинул друзьям статью о пропавшем мальчике. Рон прочел ее и наморщил лоб. — Не понимаю, при чем тут это? А кто этот парень? Он что, жил рядом с тобой на Бирючиновой аллее? Ты его знаешь, Гарри? — Какой же ты тупой, Рон, — не выдержала Гермиона. Ее всю трясло от ужаса. — Погляди на приметы этого Реджи Сильвертона! Он же был похож на Гарри. И исчез рядом с его домом! — Он выпрямилась в кресле и в ужасе поглядела на Гарри. Рон тоже, наконец, понял. — Гарри, — тихо и серьезно сказал он. — Знаешь, тебе и правда, грозит что-то страшное. Это, должно быть, Сам-знаешь-Кто напустил на тебя Упивающихся Смертью.

Глава 5. Лицензия на Непоправимые проклятия

Атмосфера надвигающегося ужаса висела над ребятами до вечера. Весь день они бродили по квартире смурные, напуганные, не выключали телевизор и слушали все выпуски новостей. Рон не выпускал палочку из рук. Гермиона советовала Гарри приналечь на книги по защите от сил зла, которыми была наполнена вся библиотека мисс Эвергрин. — Она же разрешила тебе, — настаивала Гермиона. — Давай, тут есть очень полезные и редкие вещи. Я вчера много чего тут нашла уже и начала кое-что читать, — она показала на десяток раскрытых книг на тумбочке возле своей кровати. — Библиотека у нее что надо, — с завистью сказала она. Библиотека и впрямь была шикарная. Неизвестно, что Валери Эвергрин проделала с пространством комнаты, которая была отведена под ее кабинет, но факт оставался фактом: она была почти втрое больше, чем это могли позволить ее физические размеры. Книги были здесь везде, он стояли на полках, лежали стопками на полу вперемешку с журналами, пачками ксерокопий и какими-то подшивками. Книжные полки уходили в высоту и терялись где-то далеко под потолком. С одной стороны тянулся ряд магловских книг: собрания сочинений, разномастные кучки журналов, альбомы по искусству. С другой — нескончаемо протянулись полки, набитые почти новыми и совсем ветхими книгами по защите от сил зла, превращениям, темной психологии (Гарри с удивлением узнал, что есть и такая наука) и бесконечными томами по зельеделию и средневековой алхимии. Несколько полок прогибались под тяжестью книг по заклинаниям и проклятиям. История магии занимала немного места, видимо, Валери Эвергрин больше интересовалась днем сегодняшним, что и подтверждали кучи Современных превращений, наваленные справа от письменного стола. Стол выглядел, однако, более солидно. На нем стоял новейший компьютер с принтером, сканером и прочими атрибутами современности, рядом на полке подмигивала зеленым глазком веб-камера. Тут же стояли несколько чернильниц и стаканчики с перьями, карандашами и ручками, из стопки исписанных тетрадей и блокнотов торчали рулоны пергамента. В общем, Гарри еще никогда не видел, чтобы так удивительно смешивались магловская и магическая жизнь. Да, Валери Эвергрин, была действительно интересным человеком. А когда он нашел среди книг по защите от сил зла несколько небольших томиков с ее именем на обложке, то и вовсе утвердился в этом мнении. Он забрался в большое мягкое кресло под испускающей рассеянный свет лампой и открыл "Смех как средство защиты от сил Зла: экспериментальные заклинания". Рядом ждали своей очереди "Психология темных превращений и предупреждение темных преступлений" и "Магическое сканирование пространства для поиска сил Зла. От горескопа до зломометра". Он и не заметил, как пролетели часы, забыл обо всем, только периодически взмахивал палочкой, экспериментируя (про себя, конечно) с некоторыми заклятиями. В основном, это были модифицированные из самых простых заклинаний, типа, Хахачар, сложные, научно рассчитанные заговоры. Для некоторых из них требовалось строить формулы и магические уравнения, для других — усиленно использовать фантазию, представляя себе, как темная Сила растворяется в куче навоза или поскальзывается на банане. Знакомый Гарри Риддикюлис, оказывается, применялся не только к вризракам, но и во многих других случаях. Это было так потрясающе интересно, что только тогда, когда Винки просунула голову в дверь и робко поинтересовалась, будет ли мастер Гарри ужинать, он вспомнил, что еще и не обедал. Видимо, Винки звала его и раньше, но он, увлеченный чтением, не услышал. Ужинать они стали в гостиной. Гермиона весь день сидела перед телевизором, решив не пропустить информацию о пропавшем мальчике и автокатастрофе, в которой погиб Каркаров. Про болгарского профессора ничего не было слышно, но вот фотографию Реджи Сильвертона показывали постоянно. Он действительно был очень похож на Гарри. Правда, шрам у него был совсем другой, но если смотреть на него издалека, вполне можно было принять Реджи за Гарри. Это прибивало Гарри к земле, он чувствовал, что опять из-за него могут оказаться в опасности и его друзья, и другие, совсем незнакомые люди. Или даже погибнуть. Как Седрик. — О, слышите, — вскочил Рон, услышав, как кто-то ковыряет ключом в замке. Гермиона от неожиданности уронила на себя блюдо с пирожками. — Она вернулась! — Подожди, подожди, — зашипела Гермиона, задвигая Гарри за спину и доставая палочку. — А если это не она? Она бы аппарировала. Гарри, спрячься! — Да вы что, с ума все посходили? — шепотом возмутился Гарри, тоже доставая палочку. — Я вам не младенец! И смогу постоять за себя сам! Рон не ответил, только сурово сдвинул брови и наставил палочку на дверь. — На счет три, — прошептала Гермиона. — Раз, два... три. Экспеллиармус!!! Послышался звон разбитого стекла. На пороге стояла донельзя сердитая Валери Эвергрин. По модному пиджаку текли молочные реки, на рукавах виднелись следы кисельных берегов. Пакет с продуктами разорвало на части, и прихожая была усеяна осколками стекла, жирно измазана йогуртом и неравномерно посыпана овсяными хлопьями. — Что ж, — хладнокровно заметила мисс Эвергрин, внимательно разглядывая рукав, на котором поубавилось пуговиц, — я спокойна. Врасплох застать вас будет нелегко. Три носа виновато опустились. Три пары глаз стали пристально изучать три пары пушистых тапочек. Винки высунулась из кухни, ойкнула и тут же принялась ликвидировать ущерб, нанесенный квартире и ее хозяйке. — Мисс Валери, мисс Валери, скорее снимайте одежду! Винки все почистит! — Да я сама, Винки, успокойся. Ты лучше пока в коридоре прибери, — Валери с сожалением выбросила остатки авоськи в мусорный бак и отправилась к себе переодеться. — Ой-ёй! — пробормотал Рон. — Какие же мы идиоты. Все трое тупо посмотрели друг на друга. — Ничего, — подвел итог Гарри. — Самое замечательное, что мы ее не убили. — А смогли бы? — скептически поинтересовалась Гермиона. — Помните, какое воздействие наше заклинание оказало на Снейпа? А ей хоть бы что. Зато теперь Министерство Магии нас сгноит за то, что мы колдовали вне Хогвартса. За ужином они старались смотреть исключительно в свои тарелки. Даже после того, как попросили прощения. Об опасности, угрожавшей им, Гарри успел забыть, слишком сильное впечатление на него оказал испорченный костюм от Лакруа. — Несмотря на ваше замечательное поведение, — проинформировала Валери Эвергрин, отставив пустую тарелку из-под каши, — я намерена завтра вас вывести в город. К десяти часам утра будьте готовы, пожалуйста. — Но как же, — пролепетала Гермиона. — Разве Гарри не грозит опасность? — Я здесь для того, чтобы защитить Гарри, да и вас тоже, от любой опасности и на мою компетентность завтра прошу положиться целиком и полностью. Так что завтра не шарахайтесь от первой же тени, не оглядывайтесь по сторонам и не хватайтесь за палочку, тем более, что вам еще колдовать вне школы не разрешили. Сегодняшний инцидент я улажу, а завтра, прошу вас, не забывайте об этом, хорошо? Все трое прогудели себе под нос что-то утвердительное. — Прекрасно. А теперь, если я спрошу, читали ли вы сегодняшние газеты, что вы мне скажете? Гарри прорвало. — Этот мальчик, Реджи Сильвертон, он был похож на меня! Вы знаете, что с ним случилось? — Его убили, — ровным голосом сказала мисс Эвергрин. Гробовая тишина. Потом Гермиона коротко вскрикнула и начала падать со стула. Ее подхватили, усадили на пол, побрызгали в лицо водой (сзади, подвывая, напирала Винки) и произнесли: "Энервейт!" Гермиона, белая как полотно, вырвалась из дрожащих рук не менее бледного Рона и выкрикнула: — Ему нельзя никуда ходить! Вы что не понимаете, Гарри опасно находиться на улице, Вы не... — Тут надо использовать что-нибудь посильнее заклинаний, — перебила ее Валери Эвергрин и ловким движением впихнула в рот Гермионе таблетку валидола. — Ему опашно выходишь ишь дома! — упрямо шепелявила Гермиона, жуя таблетку. — Дети, вы не понимаете одной простой вещи. Если вы считаете, что сами не сможете уйти от преследования, то я полностью полагаюсь на свое чутье и умение. — Вы можете ошибиться, и тогда Гарри погибнет, — Рон, пыхтя, поднимал с пола Гермиону. — Я высококлассный специалист, — холодно заметила мисс Эвергрин, с силой откручивая кран и пуская воду в раковину. — Ваши замечания, мистер Уизли, меня несколько задевают. — Может, все-таки лучше поостеречься, — пробормотал Гарри и все обернулись к нему. — Я не хочу, чтобы из-за меня снова кто-то пострадал. Мисс Эвергрин гордо выпрямилась, застыв над раковиной в позе Наполеона, но с грязной тарелкой в руках. Вокруг ее ног вилась Винки, отчаянно пытаясь вырвать у нее тарелку. — Кажется, если я не раскрою свое инкогнито, вы упретесь, как гиппогрифы. Ладно, уломали. Я сотрудник отдела Тайн, это вам, я думаю, Рон Уизли уже рассказал, верно? Гарри, Рон и Гермиона закивали. — В отделе Тайн я занимаю пост начальника по расследованию особо тяжких преступлений сил Зла. Со спецполномочиями. Это вам о чем-то говорит? Все медленно переваривали услышанное. — То есть, — тихо спросил Рон, — у вас есть лицензия на Непоправимые проклятия? — Я стараюсь не пользоваться этим правом слишком часто. Только, когда что-либо смертельно угрожает человеку, которого я охраняю. В остальных случаях Непоправимых проклятий всегда можно избежать. Теперь вы спокойны? Все молчали. — Тогда — доброй ночи, — Валери Эвергрин принялась мыть посуду, громко плюхая водой в раковине. На большого начальника она была совсем не похожа. Особенно в плотно облегающем фигуру спортивном костюме. — Мама дорогая, — пробормотал Рон. — Дамблдор прав, Гарри. Если кто-то и может тебя защитить, так это она.

Глава 6. Снова Безголовая братия

Наутро Гарри с Роном поднялись рано, но умыться им пришлось только тогда, когда Гермиона соизволила освободить ванную. Рон был сердит и заспан, Гарри же, напротив, не спал полночи и все думал о том, зачем мисс Эвергрин тащит их в Лондон, если это опасно и можно отсидеться в ее квартире, тем более что в ней столько интересного. Вчера перед сном она пообещала в ближайшее время принести еще и несколько компьютерных игр, чтобы им не было скучно. Дурслеи его к компьютеру никогда не подпускали, боялись, как всегда, что он что-нибудь испортит, а Дадли обожал играть в стрелялки (стратегии он ненавидел, потому что всегда проигрывал в них) у него на виду, чтобы поиздеваться. Рон вообще компьютера не видел никогда в жизни и не особо желал с ним познакомиться, а Гермиону, у которой дома стоял компьютер, принадлежащий ее родителям, больше интересовала библиотека.

Она, наконец, вышла из ванной в лохматом халате и с полотенцем на голове.

— Ты бы еще подольше там просидела, — сонно пробурчал Рон.

— И тебе доброе утро, — рявкнула Гермиона. Она удалилась в свою комнату, громко и демонстративно хлопнув дверью.

— Послушай, Рон, — осторожно поинтересовался Гарри, выдавливая зубную пасту из тюбика, — Я все хочу спросить, чего вы с Гермионой дуетесь друг на друга?

— Она стала такая противная, — нахмурился Рон, намыливая руки. — Прямо как тогда, в первом классе. Все время задирает нос, цедит что-то сквозь зубы. Она из Болгарии тебе хоть раз написала?

— Да, — кивнул Гарри. — Было дело.

— А мне — ни разу. А когда я попросил ее рассказать, что она там делала — ты бы видел! — она надулась и сказала, что я не пойму. И знаешь почему? — Рон повернул к Гарри полунамыленную разъяренную физиономию.

Гарри помотал головой, разбрызгивая зубную пасту по стенам.

— Она сказала, — оскорбленно прошипел Рон, — что я еще маленький!

Мыло полетело в угол. Рон яростно вытирался, и его лицо было красным от обиды и жесткого полотенца.

Они быстро поели, Винки сунула им с собой еще несколько шоколадок и Валери Эвергрин, ослепительно прекрасная в голубом костюме (сегодня — от Валентино), выстроила их перед дверью.

— Сюда, Гарри!

Гарри послушно подошел ближе.

— Тебе нужно спрятать твое достояние, — она указала на шрам палочкой. — А ну-ка... Тэниа Биндум!

Раздался легкий шелест. Гарри схватился за лоб и ощутил, что его теперь плотно охватывает марлевая повязка. Он поправил бейсболку и вернулся в строй.

— Последние указания: слушаться меня безукоризненно, держаться только вместе, громко не болтать, не злоупотреблять терпением Министерства и не доставать палочки. Все ясно?

Ребята закивали.

— Замечательно, — мисс Эвергрин открыла дверь ключом.

— Э-э-э, мисс Эвергрин, а можно узнать, куда мы пойдем? — поинтересовалась Гермиона.

— В Тауэр, — Валери Эвергрин решительно надавила на кнопку вызова лифта.

— Доброе утро, мисс, — печально поздоровались отражения маленького человечка в зеркалах лифта. — Вниз?

— Да, Смиткинс, пожалуйста.

Лифт рванул вниз.

— Как поживает ваша супруга? — осведомилась Валери Эвергрин. — Помогло ей то лекарство, что я передала?

— Ох, мисс, не знаю, как вас и благодарить! Мы надеемся, что она уже завтра встанет.

— Я рада, Смиткинс. Передайте ей мои пожелания скорейшего выздоровления, — Лифт остановился, и Валери Эвергрин павой выплыла из него в холл, наполненный красным бархатом и фикусами.

Навстречу ей уже спешил обладатель самой ужасной физиономии в мире.

— Мисс Валери! Ваша машина подана к подъезду!

— Благодарю, Паджетт. Что бы я без вас делала! — игриво взмахнула ресницами Валери Эвергрин.

— О, мисс, с вашим племянником ничего не случилось? Может, вызвать врача? Его голова...

— Скорее, его нос сунулся куда не надо. На этого любопытного мальчишку свалилась полка с моей любимой антикварной китайской вазой. Будет в следующий раз знать, куда лезет. Но с ним все в порядке, чего, к сожалению, о вазе не скажешь.

Гарри показалось, что Паджетт злобно осклабился, поглядев на него. Но он не успел разглядеть выражение лица консьержа как следует, потому что мисс Эвергрин, протащив через вертящиеся двери, уже заталкивала их в феррари. Супермашина зарычала и отчалила от Хаммерсмит-Элит Билдинг.

Гарри приходилось бывать в Лондоне раньше, но Дурслеям никогда не приходило в голову сводить его куда-нибудь в интересное место. Обычно все ограничивалось беготней по магазинам, чтобы выбрать Дадли новые штаны или чем-то в этом роде. А сегодня он мог бы чувствовать себя почти счастливым, потому что он, наконец, увидит Тауэр! Но мысли о Реджи Сильвертоне, мальчике, который был похож на Гарри Поттера, не давали ему покоя. А что если Вольдеморт не остановится на этом? Что если и другие зеленоглазые мальчишки со встрепанными черными волосами и царапинами на лбу будут умирать, не зная, за что умерли?

Но Тауэр почти заставил его забыть обо всем.

Ужасающе мрачный замок, с нелепыми широкими воротами, узкими стрельчатыми окнами и кучами туристов, жадно глазеющих на все вокруг, произвел на него неизгладимое впечатление. Гарри думал, что лучше Хогвартса замка и быть не может, а уж старше — тем более, но признал, что Тауэр выглядит куда более древним, чем Хогвартс, и уж, по крайней мере, интересен не меньше.

Они влезли почти в самый центр экскурсии, судя по выговору, откуда-то из Корнуэлла: маленькие толстые старички с путеводителями и старушки в шортах с видеокамерами заполняли все пространство вокруг Гарри, Рона и Гермионы и скрывали их из виду. Рядом, похожая на хищную тигрицу, вышедшую на охоту, скользила Валери Эвергрин. Она меланхолично жевала травинку с местного газона и не выпускала волшебную палочку, спрятанную в кармане, из руки. Уставший шарахаться от каждой тени и смотреть по сторонам, пытаясь избежать опасности, Гарри сдался и решил получать удовольствие. Через несколько часов он устал вертеть головой. Здесь было столько всего интересного. Правда, некоторые факты, о которых говорил усталый гнусавый голос экскурсовода, вызывали сомнение. Обилие казненных в стенах этого зловещего замка ведьм и колдунов несколько смущало его: не может быть, чтобы все они позволили себе так глупо попасться магловским судьям. Гарри не считал себя экспертом в этой области, но думал, что прочел достаточно книг, позволяющих подвергнуть сомнению заявления экскурсовода, к тому же Флоран Фортескью немного просветил его в этом вопросе. Рон был захвачен ситуацией и честно вздрагивал от ужаса при виде заржавленных цепей и подробнейших рассказов зануды-гида о разновидностях пыток. Гермиона периодически громко хмыкала, привлекая к себе внимание корнуэльских божьих одуванчиков, но нельзя было не признать, что и она заинтересовалась кровавыми интригами, процветавшими в стенах ужасной Башни.

Через несколько часов экскурсия помаленьку рассосалась по разным залам, экскурсовод попрощался и, устало вытирая платком вспотевший лоб, удалился в глубины административного корпуса. Корнуэльские пенсионеры поспешили перед отъездом еще раз полюбоваться на фамильные драгоценности королей, а Гарри, Рон и Гермиона пошли за Валери Эвергрин, поманившей их за собой. Обойдя по газону Башню, они остановились перед небольшой, позеленевшей от старости массивной дверью, покрытой мхом и ржавчиной. Мисс Эвергрин вынула палочку из кармана и приставила ее к замочной скважине:

— Алохомора!

Дверь открылась со скрипом, подтверждающим, что ее не отпирали столетиями. Валери пропихнула ребят в узкий проход и тщательно закрыла за собой задвижку.

— Вверх, — приказала она.

Гарри начал осторожно подниматься по осклизлым ступенькам винтовой лестницы. Сзади он слышал, как чертыхается Рон, поскользнувшийся и чуть не полетевший вниз, на Гермиону. Лестница нескончаемо тянулась вверх, в темноту, окон в стенах строители не предусмотрели. Он мог бы зажечь палочку, но было скользко до невероятия, и поэтому ему приходилось обеими руками хвататься за липкие стены, мерзкие до дрожи, а сзади за него хватался Рон. Впрочем, ему тоже приходилось несладко.

— Прекрати цепляться за мои штаны, — услышал Гарри возмущенный голос Рона.

— Очень надо! — Гермиона фыркнула и чуть не упала. Чтобы не полететь вниз, ей пришлось снова вцепиться Рону в джинсы. Рон ойкнул и закашлялся: нестерпимо пахло протухшей историей.

Бесконечный лестничный пролет внезапно закончился резким поворотом, и Гарри уперся носом в полоску света перед приоткрытой дверью. Он не успел спросить у мисс Эвергрин нужно заходить или нет, потому что Рон и Гермиона, пыхтя, напирали сзади. Поэтому он просто открыл дверь и вошел.

Свет вырывался из узкого длинного окна под самым потолком, в его тонких полосках играли пылинки, пролетая сквозь прозрачную фигуру человека, сидевшего перед раскрытой на высокой подставке огромной книгой. Это было привидение пожилого мужчины, плотного, круглолицего с длинным носом и мудрыми прозрачными глазами мыслителя. Он был одет в какой-то длинный балахон и широкий берет, закрывающий уши. Призрак повернул бледное лицо к вошедшим ребятам, и на нем отразилось нечто вроде удивления. Потом, подвинув ребят в сторону, в дверь вошла Валери Эвергрин, и лицо призрака осветилось приятной доброй улыбкой.

— Миледи! Как приятно снова вас видеть!

— Здравствуйте, сэр Томас, — Валери попыталась изобразить реверанс, и у нее это почти получилось, не считая, конечно, того, что она была в брюках. Затем она повернулась к Гарри и остальным. — Знакомьтесь: это — сэр Томас Мор, мой старый друг и большой ученый.

— Здравствуйте, — послушно сказал нестройный хор ломающихся голосов.

— Весьма приятно видеть вас, молодые господа и вас, юная леди, — вежливо произнес призрак и повернулся к мисс Эвергрин. — Какими судьбами на этот раз, малютка?

— Ну уж, не портите мне репутацию, сэр Томас, — скромно покраснела Валери.

— Ох, детка, с высоты моего возраста вы все еще ребенок! Так что же случилось?

— Мне срочно понадобилась ваша консультация, сэр Томас. Дело особой важности и чрезвычайно секретное, — мисс Эвергрин серьезно посмотрела на привидение, задумчиво парившее над древней инкунабулой. — Думаю, что мне не пришлось бы к вам обращаться, если бы несколько лет назад ваш уважаемый коллега и большой ученый Николас Флэймелл...

— Называйте его Николя Фламель, детка. Я привык к нему обращаться именно так. Видите ли, мне он был представлен как подданный Франции, а такому старику, как я, трудно менять свои привычки. Да, я в курсе, что наш большой друг и соратник скончался, но, боюсь, до его научного уровня я дожить не успел, — призрак грустно улыбнулся. — Вас интересует что-то из области алхимии? Или защиты от сил Зла?

— Даже не знаю, как сказать, — замялась Валери Эвергрин. — Честное слово, мне неловко к вам за этим обращаться, но сейчас настали трудные времена. Я бы даже сказала, что весь мир с некоторых пор находится в смертельной опасности.

— Снова какой-нибудь темный волшебник, — тихо вздохнул сэр Томас. — Опять они не хотят успокоиться, все ищут власти. А власть портит человека, разве я не живое, простите, мертвое доказательство тому? — Изрекши подобную гробовую остроту, призрак засмеялся.

Валери Эвергрин вежливо кивнула и решила перейти к делу.

— Что вы знаете о зелье под названием Некромортус, сэр Томас?

Воцарилась тишина.

— Простите, — пролепетало привидение. — Миледи, вы сказали...

— Именно, — мисс Эвергрин шла напролом. — Некромортус. Итак?

Призрак нахмурился.

— Страшные вещи происходят в мире живых, раз такая милая молодая девушка пришла ко мне спрашивать рецепт Мертвой Воды, — он сурово посмотрел в глаза Валери, но она стойко выдержала взгляд. — Это действительно так важно?

— О Мертвой Воде знал мэтр Фламель. Но его больше нет с нами, и я решила, что как ни неудобно будет обращаться к вам, другого выхода у меня нет. Лорд тьмы по имени Вольдеморт угрожает всему миру, и магам, и маглам. Его нельзя уничтожить обычным заклинанием, потому что с некоторых пор он провел над собой жуткие эксперименты и, пожертвовав своей душой, стал бессмертным. Его может уничтожить только зелье под названием Некромортус.

— Бессмертный злодей, — задумался сэр Томас. — Да, пожалуй, опасность и впрямь велика. Должен вас огорчить, леди Валери, я сам не могу вам помочь. Но здесь, в этой башне, есть один человек, который так много повидал в жизни, что наверняка слышал об этом зелье. Сейчас я спрошу у него, — с этими словами сэр Томас просочился сквозь мокрую стену и исчез.

— Что такое Некромортус? — тут же вылетело у Гарри. Он еле дождался возможности спросить у мисс Эвергрин об этом. При сэре Томасе спрашивать не хотелось: было видно, что призрак испытывает перед этим названием нечто, вроде, страха, хотя, казалось бы, чего бояться привидению?

— Некромортус — это субстанция, которую еще называют Мертвой Водой, — медленно сказала Валери Эвергрин. Она была очень серьезна. — Только она способна убить живого мертвеца, призрака и даже того, кто открыл для себя бессмертие. Поэтому так неловко было спрашивать о ней у привидений. Это зелье упоминается в древних рукописях, но нигде нет указаний о том, как приготовить Мертвую Воду. Мэтр Флэймелл знал об этом, кому как не ему, бессмертному, знать о таких вещах. Но он считал слишком опасным оставлять рецепт будущим поколениям. Видимо, он ошибался.

— Значит, все же существует способ убить Вольдеморта? — радостно вскричал Рон.

— Возможно. Но пока мы не приготовим это зелье и не попробуем его на старине Томе Риддле, точно ответить вам на этот вопрос я не смогу, — мисс Эвергрин потрепала Рона по макушке.

Гарри обдало холодом. Сквозь стену просочились два призрака.

— Леди и джентльмены, — объявил сэр Томас. — Разрешите представить вам сэра Уолтера Рэйли.

Новый призрак залихватски поклонился и помахал шляпой с перьями. Он был высокий, с длинным умным лицом, покрытым шрамами, и несколько нахальным выражением в глазах. На боку штанов с буфами болталась призрачная шпага. Его взгляд одобрительно скользнул по жавшейся в уголок Гермионе и остановился на мило улыбающейся Валери Эвергрин. Сэр Уолтер восторженно присвистнул.

— Миледи, счастлив составить знакомство!

— Я много слышала о вас, сэр Уолтер. Рада встрече с вами. Мне рассказывали о вас, как о человеке, многое видевшем в жизни и оставшемся таким же мудрым после смерти. Поэтому я пришла просить вас о помощи.

— Несказанно рад, миледи, — призрак сэра Уолтера Рэйли выпятил грудь, украшенную многочисленными бантами. — Предложил бы вам руку, чтобы прогуляться по местным коридорам, но, увы, мое теперешнее состояние не позволяет такой приятности. Поэтому давайте просто мило побеседуем. — Он подкрутил пышные усы и придвинулся поближе к Валери Эвергрин.

— Сэр Томас изложил вам суть проблемы, которую нужно разрешить?

— О да, миледи. Должен сказать, что не разделяю превратное отношение многих моих знакомых к этой субстанции. В конце концов, кто не властен над собою, тот не имеет права властвовать над миром. А положение, как я понимаю, серьезное?

— Чрезвычайно серьезное, сэр Уолтер.

— Очень и очень жаль, — призрак покачал головой. — Полагаю, вам нужна любая информация, которой я располагаю. Так вот, в бытность еще младшим юнгой, когда я плавал на "Королеве Марии" по Средиземному морю, мы как-то зашли в Египет. Стояла страшная жара, представьте, мы, раздетые по пояс, катим по сходням бочки...

— Ох, сэр Уолтер, вы неисправимы, — покачал головой сэр Томас. Он улыбался.

— Да-да, простите, о чем это я? Ах, да... так вот, Египет. Первый раз я услышал о Мертвой Воде именно там. Один старый араб пытался мне рассказать о ней, но, признаться, меня больше интересовала его молоденькая рабыня, которую он выставлял на продажу, поэтому... — сэр Уолтер виновато развел руками. — Но точно знаю, что изобрели это зелье в Египте. Говорят, местные жрецы его использовали, когда хотели проклясть кого-то из строптивых фараонов.

— Что ж, это лучше, чем ничего, — вздохнула мисс Эвергрин. — Состав этого вещества, я полагаю, вам не известен?

— Увы, моя прекрасная госпожа, — покачал головой сэр Уолтер. Из-за того, что он одновременно качал головой и пытался смотреть на Валери Эвергрин, произошло что-то странное. Шея благородного рыцаря надломилась, и прозрачная голова покатилась по полу. Тело неловко зашарило руками вокруг себя.

— О ужас! — пристанывала голова сэра Уолтера. — Так осрамиться перед дамами! Я не выдержу, я покончу с собой!

— Не обращайте внимания, — посоветовал сэр Томас, помогая сэру Уолтеру Рейли напялить голову обратно. — Он кокетничает, это его любимая шутка. Вы же здесь впервые, а сэр Уолтер всегда любит так покуражиться перед тем, кто не знает, что у него с головой.

— А как это произошло? — с любопытством спросил Гарри.

Сэр Томас пожал прозрачными плечами. — Обычным путем. Это же Тауэр, сэр. Все мы тут безголовые.

Глава 7. Фараон с сигаретой

— И что же теперь делать, — жалобно спросила Гермиона, когда они ехали назад уже в полной темноте. — Нужно будет поехать в Египет, чтобы узнать рецепт этого зелья? — Я знаю, — вылез Рон. Он сидел на заднем сидении рядом с Гарри и клевал носом, но когда Гермиона заговорила, он вмиг проснулся. — Нужно будет написать Биллу, чтобы он разузнал все, что можно, о Мертвой Воде. — Билл не сможет заниматься этим сейчас, — ответила Валери Эвергрин. Она смотрела в темноту впереди себя и крепко сжимала руль. Машину за этот день они сменили трижды, и теперь, когда до дома оставалось всего несколько кварталов, это уже была все та же вычурная гоночная модель феррари. — Ему нужно уладить кое-какие дела в банке. Вы же читали, что там сейчас происходят разные неприятности. Гарри кивнул. К тому же на Билле висело еще и таинственное поручение Дамблдора. Ему явно сейчас некогда. Но кому же тогда можно доверять? — А сам Дамблдор не может узнать, — начал он, но мисс Эвергрин решительно замотала головой. — Дамблдор — слишком заметная фигура, чтобы этим заниматься. Не забывайте, нам не известны имена всех возможных сторонников Вольдеморта. А если среди них попадется кто-то, кому мы знакомы? Или о ком не подозревает даже Дамблдор? Чуть только кто-то из Упивающихся смертью узнает об этом, все, считайте — мы провалили дело. Гарри было сложно представить себе, что кто-то способен обмануть Дамблдора, но он предпочел промолчать. — А разве вы — не заметная фигура? Вы же начальник по расследованию особо тяжких преступлений сил Зла со спецполномочиями! Если кто-нибудь узнает, чем вы заняты, то... — Если бы я не умела быть незаметной, то я и в Отделе Тайн не работала, и тебя бы не охраняла, — рассмеялась Валери Эвергрин. Ей в голову, видимо, пришла какая-то мысль, поэтому у нее круто изменилось настроение. С минуту все молчали. И тут Рон не выдержал: — Мисс Эвергрин, а завтра мы куда-нибудь еще пойдем? Сегодня так здорово было! — Рон, — сердито одернула его Гермиона, — Ты думаешь только о развлечениях! А как же безопасность Гарри? — Ну, как видите, с безопасностью все в порядке, — заметила мисс Эвергрин, въезжая в подземный гараж. — Поэтому завтра... Она выключила зажигание и задумалась. — Что — завтра? — нетерпеливо спросил Гарри. — Завтра мы отправляемся в Британский Музей. Назавтра все повторилось. Они спустились в холл в десять утра, подождали, пока Паджетт подаст ко входу феррари (консьерж, донельзя счастливый, что сидит в такой машине, сделал пару лишних кругов вокруг дома), помахали на прощание печальному Смиткинсу и поехали в Британский Музей. В музее притерлись к галдящей на разных языках экскурсии с аудиогидами в ушах и пошли по залам. На обед Валери Эвергрин вытащила их в небольшое кафе на территории музейного комплекса, доверху набитое степенными японскими туристами, и заставила съесть по хот-догу. Затем они галопом помчались обратно и как раз успели пристроиться в хвост экскурсии, идущей в Кельтский зал. Пока Гарри, Гермиона и Рон любовались дольменами и старинными мечами, мисс Эвергрин подпирала стенку и напряженно рассматривала толпу, прогуливающуюся по залам. Хвоста не было, все посетители выходили и больше не возвращались. Наконец, когда на часах пробило полшестого, она скомандовала: — Вперед! В зале Древнего Египта была масса интересного. Рон, правда, ворчал, что в Каирском музее можно посмотреть и на более интригующие вещи, а в комплексе Гизы вообще было жутко круто, хоть, жалко, Перси не оставили внутри пирамиды, но Гарри все равно ужасно понравилось. Огромные саркофаги были раскрашены в разные веселенькие цвета. Золотые погребальные маски сияли потусторонним светом. Полуразбитые горшки были покрыты загадочными символами в виде птиц, рыбок и других непонятных стилизованных значков. Статуэтки богов и фараонов смотрели на него почти живыми миндалевидными глазами, и ухитрялись загадочно заглядывать прямо в душу. Гермиону заинтересовали мумии кошек, и она долго рассматривала их с благоговейным ужасом, пока Рон не заметил, что если ей так нравится этот обычай, то она может то же самое сделать и с Криволапсусом. Гермиона снова надулась и демонстративно сделала вид, что читает еще никем не расшифрованные иероглифические таблички из Луксора. Когда в Египетском зале народу уже почти не осталось, мисс Эвергрин решила действовать. Правда, ей пока мешали два бородатых молодых человека, судя по запущенному виду — археологи, они тыкали пальцами в стекло витрины с розеттским камнем и, перебивая друг друга, продолжали трещать по-французски. Мисс Эвергрин нахмурилась. Видимо, присутствие людей в этом зале в такой час не входило в ее планы. Когда спорщики переместились к надписям по соседству, она вытащила палочку и, легонько взмахнув ею в сторону французов, что-то прошептала. Археологи замолчали. Потом посмотрели друг на друга. Лица у них стали пустые и бездумные. Потом один из них нерешительно потоптался возле витрины, которая, по-видимому, теперь не вызывала у него радостных эмоций и, словно бы в поисках помощи, обернулся к мисс Эвергрин. С минуту он тупо рассматривал ее, словно бы размышляя, что она здесь делает, и как, черт возьми, он сам здесь оказался, а потом жалобно обратился к ней: — Madame, dites-moi l'heure, s'il vous plait. Est-il cinq heures et demi? — Non, monsieur, il est six heures precis, — любезно осчастливила его мисс Эвергрин. Француз тихо охнул и потащил своего приятеля к дверям. Снаружи было слышно, как уходят последние посетители, шумно обсуждая увиденные коллекции. Валери Эвергрин закрыла дверь в зал и быстро пошла между витринами, видимо, в поисках чего-то определенного. — Что вы ищете, мисс Эвергрин? — с нетерпением спросил Гарри. — Сейчас, сейчас. Такой был маленький плоский горшочек, а в нем — нечто, похожее на кучу истлевших бинтов. — Зачем нам тухлые тряпки, которым уже не одна тысяча лет? — Рон брезгливо поморщился. — Да, еще в них были кости завернуты. — Валери Эвергрин настойчиво искала нужный экспонат. — Чьи? — Понятно, человеческие. Ребята поежились. И тут мисс Эвергрин издала радостный возглас и остановилась перед маленькой витриной, содержащей именно то, что ей так было нужно: уродливое деревянное блюдо, доверху наполненное гнилыми тряпками вперемешку с костями. На табличке, прикрепленной к стеклу, было написано: Останки мумии великого фараона Микерина (Менкау-Ра). Древнее царство. IV династия. Найдены полковником Визе в комплексе Гизы (третья по величине пирамида). Погребальная камера разграблена. Саркофаг и оставшиеся детали мумии в 18... году затонули при транспортировке возле мыса Трафальгар. Мисс Эвергрин отошла от витрины, направила палочку на нее и негромко произнесла: "Сенсорио!" Раздался небольшой треск. Гарри закрыл глаза, думая, что витрина сейчас треснет, сработает сигнализация, и их поймает охрана, если раньше до них не доберутся Упивающиеся Смертью. Но когда он открыл глаза, оказалось, ничего не произошло. Почти ничего. Витрина была в порядке, зато перед ней находилось совершенно незнакомое и потрясающее существо, такого Гарри еще никогда не видел. В жизни ему приходилось встречаться с привидениями, причем, в больших количествах, он видел эхо души Седрика (от этого воспоминания Гарри вздрогнул) и воспоминание-тень Вольдеморта. Но то, что сейчас находилось рядом с ним, было чем-то совсем иным. Возле витрины стояла фигура, переливающаяся жидким огнем. Холодный белый свет исходил от человека лет сорока с властным брюзгливым лицом. Из одежды на нем была только набедренная повязка с чем-то, вроде, золотого фартука, спереди. На голове возвышался странный головной убор из золота, похожий на перевернутую уличную урну, с навешанной на него мишурой из лазурита и фигуркой золотой кобры спереди. Шею и плечи незнакомца оттягивало тяжелое ожерелье, состоящее из мелких золотых пластинок и колечек, на которых небрежно болтались драгоценные камни величиной с голубиное яйцо. — Что вам надо, неверные! — возопило существо, потрясая какими-то полосатыми и крючковатыми золотыми жезлами. По его поверхности пошла рябь, как на экране старого телевизора, и побежали искры, похожие на электрические разряды. — Как вы посмели потревожить мой покой! Или вас не устрашает проклятие, что начертано на дверях моего последнего упокоища?! Смерть грозит тому, кто побеспокоит мои кости! — И старые кости, смею заметить, — сочувственно сказала Валери Эвергрин. Палочку она опустила, но держала в таком положении, чтобы можно было быстро ею воспользоваться. — Не скучно здесь? Тут же кроме вас, ваше э-э-э... солнечное величество, одни дамы. — Она махнула на саркофаги более позднего времени с мумиями жриц. — Как вы осмелились нарушить покой великого Менкау-Ра, сына Солнца и Неба, потомка Гора, верного сына Изиды! Как вы посмели обращаться к нему, точно к простому рабу?! За это вас ждет грозная кара, по сравнению с которой погребение в ящике со змеями и скорпионами — просто снисхождение к вашей тупости! — повыло существо еще немного и замолчало. Затем силуэт почесал горбатый смуглый нос и жалобно спросил, — Закурить не найдется? За спиной у Гарри неприлично захихикали Рон и Гермиона. Сам Гарри все не мог опомниться от присутствия такого странного создания. Что он такое? Призрак? — Кто вы? — робко поинтересовался он у смуглолицего фараона. — Мальчик, ты что, читать не умеешь? — отмахнулось сияющее привидение, напряженно наблюдающее за тем, как Валери Эвергрин, не торопясь, шарит в сумочке. — Я — славный Менкау-Ра, Сын Солнца и Неба, живое воплощение Великого Ра, Владыка Верхнего и Среднего Египта, страны Богов, потомок Гора и... — Извините, но вы уже это говорили, — осмелел Гарри, сам поражаясь своей наглости. Покойников он видел уже в больших количествах, но покойного правителя огромной страны, настоящего фараона, он видел впервые. — Он — Ка, — ответила мисс Эвергрин, доставая не распакованную пачку "Кэмэла". — Это что-то, вроде, энергетической копии покойного фараона Менкау-Ра. — Простите, это значит, что он — дух? — Нет, Гарри, душа у древних

египтян вроде как сама по себе существует. А Ка после смерти человека всегда находится возле его тела. Охраняет, так сказать. Если тело уничтожить, Ка становится мстительным и жестоким. Из-за проклятий, связанных с Ка, многие пирамиды были запечатаны сильными заклинаниями. Если даже их удавалось обойти, то схватки с Ка было никому не миновать. Иногда человек сох годами, не зная, что умирает из-за проклятия, которое Ка наложил на него за осквернение могилы. Интересно, любезнейший, — обратилась Валери к Менкау-Ра, жадно пожиравшего глазами пачку сигарет в ее руке, — почему это вы находитесь здесь, а не в мирных водах океана возле Трафальгарского мыса? — Мирных? — фыркнул Ка, все еще не сводя глаз с "Кэмэла". — Я бы не сказал. Проклятый Визе отправил мой уютный саркофаг на судне, которое угодило в шторм и оказалось в самом неудобном месте для моего существования. Сами посудите, как может Ка жить в таких условиях. В воде! Хорошо еще, что в Гизе осталось немножко моих костей, — он махнул рукой в сторону изъеденных временем лохмотьев на деревянном блюдечке. — Но когда и их решили перевезти сюда, меня это глубоко обидело. — Менкау-Ра принял вид оскорбленной невинности и снова начал поглядывать в сторону мисс Эвергрин. — Я разобрался с негодяем Визе, лишившим меня дома. Потом занялся служащими транспортной компании и пассажирами парохода. Ну, а когда я оказался здесь, — он с отвращением обвел зал золотым скипетром, — то мне пришлось успокоиться на том, чтобы периодически насылать насморк на здешних смотрителей. На большее я, видно, уже не способен. А ведь когда-то считался одним из сильнейших фараонов-магов Египта. Он тяжело вздохнул. — Печальная история, — вежливо сказал Гарри, еле сдерживая смех. — О да, мой молодой друг. Как тягостно ощущать себя уже никому не нужным и заброшенным! Никто не ценит тебя ни за те знания, которыми ты обладаешь сейчас, ни даже за то былое могущество, которое было сосредоточено в твоих руках тысячи лет назад, — пригорюнился Менкау-Ра. — Думаю, что многие истории о ваших возможностях сильно преувеличены, — небрежно заметила мисс Эвергрин, поигрывая замочком сумки. — Если уж вы можете только насморк насылать... Ка обиженно фыркнул и вздернул горбатый нос. По его сиянию пошли волны. — Вот она — благодарность и память потомков! Кто как не я облегчил участь многих строителей пирамид, придумав для них особое заклинание, поднимающее блоки на самую вершину? Для этого я даже пошел против богини Маат, за что, э-э-э... и был снят с поста, так сказать, раньше срока. Рон не выдержал и весело расхохотался. Гарри и Гермиона последовали его примеру. Мисс Эвергрин усиленно старалась соблюдать приличия, но ей это удавалось с трудом, судя по тому, как смеялись ее глаза. Она огромным усилием сдержала себя. — Если бы Владыка Верхнего и Среднего Египта, страны Богов, потомок Гора и Изиды знал бы какие-то мощные средства борьбы с негодяями-жрецами, вроде, например, Некромортуса, то ему не пришлось бы гнить в музее спустя тысячи лет, — небрежно заметила она. Ка упер руки с золотыми жезлами в бока. На его поверхности снова заискрились электрические разряды. — Некромортус! — завопил он. Чушь! Да нет ничего легче! Это зазнающиеся сверх меры невежды могут утверждать, что Некромортус — сложное зелье-проклятие. Я его до сих пор знаю наизусть! — Тогда воспроизведите на память, — попросил Гарри. — Мальчик, ты будешь поражен памятью Менкау-Ра! Внемли же! Пот трехдневного львенка и толченые усы гепарда настаивать на молоке павиана в течение сорока часов до полнолуния. После полнолуния вскипятить настой, добавить селезенку семи черных крыс и третьи левые задние ноги десяти тараканов и далее не снимать с огня. Кровь краснокрапчатой китайской сколопендры и заживо снятую шкурку королевской кобры сварить отдельно, снять с огня и охлаждать до следующего полнолуния. Как только луна станет полной во второй раз, влить в основной настой семнадцать капель сока беладонны и нашинкованные лепестки трех асфоделей — они должны расти на одном лугу, быть одного размера и собираться сиротой, потерявшим мать, и не знающим, кто его отец. На третье полнолуние смешать обе жидкости, полить кровью, что течет в жилах того, кого вы желаете этим уничтожить, и остудить холодной тиной из озера, в котором нашли утопленника. Утопленник должен быть женского пола. Желательно, — желчным голосом профессора МакГонаголл, диктующей домашнее задание, провозглашал Менкау-Ра. — Если зелье станет прозрачным, то все получилось как надо. Только перед тем, как испробовать его на своем враге, не забудьте добавить слезу мученика! Гарри заметил, что Гермиона, спрятавшись за спину Рона, тщательно записывает все, сказанное Ка. — Браво, ваше солнечное величество! — Валери Эвергрин торжественно вручила Менкау-Ра пачку сигарет. Фараон жадно схватил их и трясущимися пальцами стал выковыривать из пачки сразу несколько. — Потрясена вашей эрудицией! Позвольте попросить прощения за мои сомнения! — Она достала зажигалку и предложила, — Огоньку? — Не стоит, моя дорогая, не стоит, — Ка, переливаясь всеми цветами радуги от наслаждения, затягивался сразу пятью "Кэмэлами". — Во мне еще хватит энергии на много-много тысяч лет.

Глава 8. Пользуйтесь современными средствами связи!

Выбравшись на улицу через черный ход с помощью Алохоморы, они, возбужденно поздравляя друг друга с удачей, направились домой. А дома даже вечеринку устроили. Винки с неодобрением поставила на стол усладэль и скрылась в шкафу. После первой же бутылки Гарри и Рон принялись изображать надутую физиономию Менкау-Ра, а Валери Эвергрин с удовольствием хрустела чипсами и с усмешкой наблюдала, как Гермиона хмурится, глядя на ребячества мальчиков. — Ну, хватит, — наконец взорвалась Гермиона. Она так громко хлопнула ладонью по столу, что бутылки на нем содрогнулись. — Неужели вы настолько уверены, что этот... призрак сказал правду? — А почему мы должны были ему не поверить? — пожал плечами Гарри. Усладэль настроил его на благодушный лад. — Мало ли какие у него были причины, чтобы нас обмануть! — вскричала Гермиона. — Даже если он сказал правду, то приготовить это зелье будет безумно сложно! Не верится, — проворчала она, наконец, — Я-то думала, что самое кошмарное зелье — это Всеэссенция, но здесь придется помучиться куда дольше! — Гермиона ткнула пальцем в листок, который напряженно изучала все время, пока Гарри с Роном дурачились. — Взгляните! Должно пройти три лунных цикла, то есть, работа предстоит долгая, и если все провалится, то следующий шанс выпадет уже не скоро! — Гермиона, не волнуйся, — умиротворяюще похлопала ее по руке мисс Эвергрин. — Ты так говоришь, что у меня возникает опасение, будто ты собираешься готовить Мертвую Воду сама! У нас есть люди достаточно знающие, которые этим и займутся. — И как они будут заживо сдирать кожу с кобры? — поинтересовался Гарри. — При мысли об этом у меня душа в пятки уходит! Все это очень уж напоминает черную магию. — А это и есть черная магия, — тихо сказала мисс Эвергрин. Все повернулись к ней. — Вы хотите сказать, — пробормотал Рон, — Что тому, кто готовит эту штуку, придется заниматься черной магией? — Это неизбежно, — холодно сказала молодая женщина. — Но как же, — пролепетала Гермиона. От ужаса глаза у нее стали размером с галлеоны. — Черная магия же запрещена законом! — Кто бы говорил, — отпарировала Валери. — Насколько я вас знаю, вы нарушали законы и правила Хогвартса уже много раз. И вам ничего за это не было. — Ну, то — мы и это — всего лишь школьные правила, а если вы... — У меня есть специальные полномочия Отдела Тайн на выполнение таких видов деятельности, которые бы немедленно карались заключением в Азкабан обычного мага, — отрезала мисс Эвергрин. — А теперь, простите, мне нужно доложить по инстанции о результатах нашего с вами сегодняшнего расследования. — Она подобрала со стола бумажку с рецептом и удалилась. Гарри услышал, как она вышла в коридор и начала копаться в сумочке. — Интересно, — непонимающе спросил Рон, — С кем она собралась связываться? — Думаю, с Дамблдором, — заметил Гарри. — Перед кем же она может еще отчитываться. — Но она же ясно дала понять, что нельзя отсюда посылать сов и использовать любые средства связи, если мы не хотим быть обнаруженными, — обиженно сказала Гермиона. — Послушайте, — внезапно сказал Гарри. Он приник ухом к замочной скважине и поманил Гермиону и Рона к себе. Они подобрались поближе, затихли и услышали, как мисс Эвергрин тихо нажимает на какие-то кнопки. — По телефону она звонит, что ли? — прошептал Гарри. — Но как можно позвонить Дамблдору по телефону? В ответ ему раздался тихий гудок. — Здравствуйте, профессор, — измученно сказала мисс Эвергрин. Она помолчала, видно, слушая. — Нет-нет, ничего не случилось, все в порядке. Нет, что вы, профессор, они очень смирно себя ведут. Я ожидала худшего! Я звоню, чтобы сказать, что задание выполнено. Да, можно записать, ага, сейчас... — Она зашуршала листком. — Значит так, пот трехдневного львенка... Она продиктовала медленно и четко все ингредиенты и особенности приготовления зелья. — Ну, думаю, что основная наша проблема — это время, — заметила мисс Эвергрин в трубку. — Да, вот еще асфодели эти, и совершенно не представляю, где сейчас можно найти краснокрапчатую китайскую сколопендру! Они стали так редки. С кровью, как я понимаю, проблем не будет?.. Вот и отлично! Кто этим займется? Она помолчала и через секунду мрачно осведомилась: — А вы уверены, что ему можно доверять? На другом конце Дамблдор, видимо, был уверен. Валери Эвергрин с сомнением в голосе проворчала: — Я бы ему не доверила даже... Он слишком легкомысленный! Дедалус Дингл по сравнению с ним — просто... Да, да, профессор. Я поняла. Простите. Но как нам быть со сколопендрой? Да, жду, — она ненадолго замолчала пока Дамблдор, видимо, с кем-то советовался относительно сколопендры. — Да, слушаю, профессор. Неужели? Превосходно! Буду рада ее повидать. Ребята чем заняты? Они сейчас подслушивают наш с вами разговор, но через минуту пойдут спать! — грозно закончила она. Гарри прыснул в кулак. — Хотите поговорить? Одну минутку! Гарри! — крикнула мисс Эвергрин. — К телефону! Тебя просит профессор Дамблдор! Гарри, совершенно ошарашенный, вынул мобильник из рук мисс Эвергрин. — Гарри, здравствуй! — далекий голос Дамблдора успокаивал и удивлял одновременно. — С тобой там все в порядке? Не скучаешь? — З-здравствуйте, профессор, — обалдело пробормотал Гарри. Уж по телефону он никак не ожидал услышать Дамблдора. — Нет, все в порядке, спасибо. — Скажи мисс Эвергрин, что если она будет держать вас взаперти, то я буду вынужден поручить вашу охрану профессору Снейпу, — засмеялся Дамблдор. — Нет! — выпалил Гарри и замялся. — Я хотел сказать, что мы чудесно проводим время, спасибо, то есть, она прекрасно нас защищает! Да, скажите, профессор, а как... — пришлось замолчать, потому что мисс Эвергрин стояла рядом, но спросить о Сириусе ужасно хотелось. — Я рад за вас. Гарри, ты можешь быть спокоен за своего крестного. Он в безопасности у профессора Люпина. Боюсь только, что он несколько необдуманно настаивает на том, чтобы быть поближе к тебе, но я считаю, что это пока преждевременно. К тому же, мисс Эвергрин работает в таком месте и на такой должности, что им с Блэком, боюсь, встречаться не рекомендуется. — Я понял, — упавшим голосом пробормотал Гарри. — Ничего, Гарри. Как только начнется учебный год, ты увидишь Сириуса. Да, пока не забыл: я там переслал вам с Роном и Гермионой письма по просьбе профессора МакГонаголл. Со списком нужной литературы и прочими, хм, приложениями — в голосе директора чувствовалась хитринка. — А как, — начал Гарри, но Дамблдор его перебил. — Прости, Гарри, но я не могу долго говорить с тобой. У меня сим-карта заканчивается, пора в магловский банк забежать и обновить счет. Эти современные средства связи просто очаровательны, правда? — Дамблдор не скрывал восторга. — Слушайтесь мисс Эвергрин во всем! Делайте все, как она скажет, и будете в безопасности. Обещаешь Гарри, что присмотришь за своими друзьями, чтобы они не наделали глупостей? — Конечно, профессор! — Тогда — до свидания! И будь осторожен, — Дамблдор повесил трубку. Гарри стоял, открыв рот. Ничего себе! — Вот это да! — восхищенно сообщил он Рону с Гермионой, от любопытства уже полностью высунувшим головы из-за двери. — Дамблдор, оказывается, пользуется мобильником! — А что в этом удивительного? — улыбнулась мисс Эвергрин. — Разве тебя смущает то, что ты умеешь пользоваться телефоном? — Но маги большей частью не знают ничего о магловских средствах связи, — вылезла Гермиона. — А Дамблдор, он же такой старый! — Хм, ему сто пятьдесят лет, если не ошибаюсь, но я никогда не встречала человека более современного, чем он, разрешите заметить. Гарри был потрясен. — Сто пятьдесят! Ничего себе! Рон тоже был в шоке. — Вот это да! Я знал, что волшебники живут гораздо дольше маглов, но чтобы столько! — Все мы будем долго жить, если не сделаем какую-нибудь глупость раньше времени, — философски заметила Валери. — А что еще тебе сказал профессор? — Он сказал, что высылает письма от профессора МакГонаголл. Насчет будущего года обучения, со списком учебников и прочим. — Стоп, стоп, — вмешалась Гермиона. — А как же он их вышлет-то? Не совой же? В это время в кабинете у мисс Эвергрин, словно отвечая на вопрос Гермионы, тонко запел звоночек факса. Спустя минуту ребята, еще более ошарашенные, чем прежде, читали письма из школы. Факсы были длинными и напоминали свитки, на которых они давно привыкли писать. Все в письмах было как обычно, только книги в этом году требовались почти все другие. Видимо, список предметов несколько поменялся, или экзамены на С.О.В.У. требовали более серьезной подготовки: Бакстер Медведкинс. Превращения высших млекопитающих. Контрольные задания и тесты. Кнут Дудкинссон. Краткий курс психологии черного мага. Карл Фридрих Густав Петер Максимилиан Мария Ван Хелсинг. Защита от сил Зла: учебное пособие для продвинутых пользователей или желающих стать таковыми. Кальпурния Джонс. Видно птицу по полету (учение авгуров + полный разбор полетов в приложении) Альберту Огненный Броненосец и Джим Быстрый Олень. История магии Южной и Северной Америки. Прюнелла Болтунис-Брехалль. Сверхсекретные магические составы и зелья, запрещенные к употреблению. Марк Маркс. Маглы: собрание заблуждений. Часть 1: Экономические и политические теории. Мередит Попандопуло. Чары и начала анализа для желающих сдать С.О.В.У. без проблем. Виринея-Розалия Али-Мухаммед. Колдовские травы Европы и Передней Азии. Айван Быкофф. Конкретно крутое зверье. В конце списка литературы была коротенькая пометка: "Преподаватели вправе выбирать любые другие пособия для более полного освещения проблем на собственных лекционных курсах". — Могу спорить, — мрачно сказал Гарри. — Снейп потребует от нас прочесть еще кучу книг. — Он вздохнул. Неожиданно Гермиона взвизгнула. Рон схватился за сердце. — Не делай так больше, Гермиона! — простонал он. — У меня и так нервы шалят, а ты еще так ужасно кричишь. Что случилось? Надеюсь, никто не умер? Гермиона медленно заливалась краской. Она гордо протянула письмо Гарри и Рону. — Прочтите это! Гарри и Рон, стукаясь лбами, нагнулись над тонким листом факса и прочитали:

Уважаемая мисс Гермиона Грейнджер! Приняв во внимание Ваше предыдущие успехи в учебе и ответственное отношение к общественной жизни школы, Совет школы Хогвартс издал постановление о назначении Вас старостой факультета Гриффиндор, начиная с 1-го сентября сего года. Как старосте вам будет выделена отдельная спальня, кабинет для занятий, ванная комната и значок, удостоверяющий Вашу новую должность.

Ответственный секретарь Совета Минерва МакГонаголл

Гермиона сияла. — Здорово, правда! Это же такая честь — быть старостой! И у меня, наконец-то, будет отдельная спальня, а то можно с ума сойти, слушая как по ночам болтают Парвати и Лаванда. Они всегда мешают мне спать своим хихиканьем! Гарри и Рон переглянулись. — Боже мой, Гермиона, ты что, действительно рада? Это же такая скука! Ты должна будешь присматривать за первоклашками, докладывать об успехах в учебе на школьном Совете и снимать очки за нарушения дисциплины! Кошмар просто! — Гарри потрясенно смотрел, как Гермиона меняется в лице. Она уже открыла рот, но тут вперед вылез Рон: — Да, точно, эта должность просто создана для тебя. Когда Перси закончил школу, я думал, что теперь-то мы вздохнем свободно. И тут — это, — Рон драматически протянул руки к небу. — Гермиона Грейнджер, вы так ответственно относитесь к общественной жизни школы! — процитировал он, с удовлетворением наблюдая, как Гермиона набирает воздуха в легкие, чтобы как следует наорать на них, — Интересно, что они имели в виду? Наверное, то, что весь прошлый год ты усиленно способствовала магическому сотрудничеству, постоянно общаясь с Виктором Крумом? Шарик терпения у Гермионы мгновенно сдулся. Она вырвала письмо из рук у Гарри, прожгла их с Роном возмущенным взглядом и хлопнула дверью кабинета так, что книги чуть не повыпадали с полок. — А ведь это хамство, Рон Уизли, — заметила мисс Эвергрин, задумчиво провожая взглядом Гермиону. — Тебе бы не помешало извиниться перед ней . — Что? Извиняться? Да я, — Рон явно был в состоянии отстаивать свою правоту, но мисс Эвергрин не стала слушать его, резко повернулась к ним спиной и тоже покинула комнату. Мальчики услышали, как она постучала в дверь к Гермионе. Затем дверь открылась и снова закрылась. — А ты и впрямь хамло, — заметил Гарри. Он щелкнул Рона по носу и сурово посмотрел на него. — Да что я, что я такого сказал? — помидористость лица Рона приобрела особенно яркий оттенок. — Она же сама первая начала!

Глава 9. Сны и множество реальностей

Гарри спал, и ему снился странный, тягучий и пугающе непонятный сон. В нем они с Роном ехали на лифте куда-то вверх. В зеркалах отражалась сморщенная мордочка Смиткинса, но в кабине его не было, а зеркала неприятно колыхались, точно поверхность воды, и от этого тошнило, хотелось прислониться к холодному боку кабины и закрыть глаза. Но, напомнил себе Гарри, глаза у него и так закрыты, ведь это ему просто снится сон. Сон, однако, вел себя странно. Лифт подкинуло вверх, и он начал резко набирать скорость, от чего замутило, точно на карусели. Лица Смиткинса в зеркалах начали растягиваться, потом потекли по поверхности стекол, масляно сверкая и переливаясь. Рон был где-то рядом, он что-то кричал, но Гарри его не видел. Потом дверь резко распахнулась, и за ней стоял Паджетт, злобно ухмыляясь, по обыкновению. В руках он держал волшебную палочку Вольдеморта.

— Экспеллиармус! — крикнул Гарри, и Паджетт исчез в клубах дыма. Когда Гарри обернулся, Рона уже не было рядом с ним, но Гарри точно знал, что он где-то здесь, на этом этаже. Гарри побежал по коридору; серые стены, облицованные тусклой гранитной плиткой и яркие, слепящие лампы на потолке мелькали перед глазами, а впереди звенел крик Рона, его друга, которого срочно нужно было спасти, но упрямые ноги не слушались Гарри и тянулись слишком медленно, чтобы успеть Рону на помощь. Внезапно из одной из дверей спереди выскочила Гермиона, она кричала: "Змеи! Змеи! Они снимают с них кожу заживо!" и отчаянно отряхивала свою мантию. Потом он почему-то оказался в белой комнате без окон, да еще и привязанный к креслу, похожему на бормашину стоматолога, а напротив него к таким же ужасающим, похожим на пыточные инструменты сиденьям были привязаны Чу и Рон. Потом Гарри увидел, как к Рону направляется Снейп с прозрачным стаканом в руке. Гарри знал, что в стакане — Мертвая Вода, Некромортус, и если Снейп заставит Рона или Чу выпить ее, то Гарри потеряет их навсегда.

— Выбирай! — загремел голос Вольдеморта откуда-то сверху, и Гарри подумал, что, должно быть, выбрать должен не Снейп, а он сам. Но он не мог выбрать, не мог! И тогда Гарри стал звать Дамблдора, но почему-то потерял голос, и мог только хрипеть. А на месте Снейпа оказался Червехвост, он мерзко хихикал и тянул серебристую руку к горлу Гарри. Спереди полыхнул взрыв, Рон и Чу исчезли в столпах пламени, а Червехвост спрашивал: "Вам помогло это лекарство, господин? Вы должны окончательно встать на ноги, чтобы убить Гарри Поттера!" А потом зеркало в лифте закружилось вокруг него и превратилось в Зеркало Еиналеж, из которого на Гарри смотрели не мама с папой, а почему-то улыбающиеся Сириус и профессор Снейп. А потом Гарри понял, что это — Зеркало Заклятых. И он — не Гарри Поттер, а Северус Снейп, и видит там самого себя. Где-то рядом плакала Гермиона, плакала обиженно, жалобно, и приговаривала: "Он же еще маленький, он не понимает!.." А навстречу ему шел, злобно усмехаясь, сам Вольдеморт и поднимал палочку. Гарри понял, что сейчас Вольдеморт произнесет Убийственное Проклятие, и тогда ему конец. Лоб взорвался мучительной болью, а потом пришла мисс Эвергрин и положила ему на лоб холодную руку. Она повернулась к Вольдеморту и сказала ему: "Убирайся!" Палочка, которая лучше всего работает с Дурильной порчей, сверкнула огнем, и Гарри проснулся.

Боль в шраме была нестерпимой, от нее даже перехватывало дыхание и сводило судорогой все тело. Раньше такого не было никогда. Рядом на полу, широко раскрыв глаза от ужаса, сидел Рон и смотрел, как мисс Эвергрин кладет компресс Гарри на лоб.

— Который час? — хрипло прошептал Гарри.

— Полпервого ночи, — спокойно сказала мисс Эвергрин, переворачивая у него на лбу полотенце. — Еще болит?

Боль была такой сильной, что Гарри смог только кивнуть.

— Ты так кричал, что я проснулся, — дрожащим голосом сказал Рон. — Сначала ты что-то бормотал, а потом заорал так, что прибежала мисс Эвергрин.

— Что я кричал? — пробормотал Гарри.

— Я не смог понять всего, но, кажется, ты говорил что-то, вроде, "Вам помогло это лекарство, господин?"

В двери испуганно заглядывала встрепанная со сна Гермиона. Она куталась в пушистый халат.

— Гарри, Гарри, ты в порядке? — Она была очень бледная.

Яркий свет лампы, стоящей возле Поющих Поганок на столе, бил прямо в глаза. Гарри поморщился. Валери Эвергрин заметила это и повернула лампу в другую сторону.

— Тебе приснился сон? — спросила она. Голос у нее был мягкий и удивительно успокаивающий.

Гарри почувствовал себя до странности надежно. Он кивнул. Боль в шраме постепенно ослабевала.

— Рон, — приказала мисс Эвергрин, — Пойди на кухню и достань из шкафа с лекарствами маленькую бутылочку с раствором красного цвета и сильным осадком на дне. И стакан принеси. С водой.

Рон умчался.

— Гермиона, — попросила мисс Валери. Девочка подобралась, точно солдат, ожидающий команды, — Включи компьютер в моей комнате и отошли сообщение по электронной почте. Адрес вот какой, — Она взяла листок бумаги, написала на нем строчку и показала ее Гермионе. — Запомнишь? — Она показала Гермионе то, что написала.

Гермиона кивнула. Мисс Эвергрин скомкала листок и дотронулась до него своей палочкой, которая до этого лежала в кармане пеньюара. Листок зашипел, вспыхнул и исчез.

— Хорошо. В теме сообщения напишешь: "код-95-45-23". В теле письма — ничего. Поняла? Иди.

Гермиона снова кивнула и вышла.

В двери просунулся Рон. В одной руке у него был стакан с водой, в другой — бутылка с рубиновой жидкостью. Мисс Эвергрин сильно взболтала бутылку, раскупорила ее и влила в стакан только одну каплю.

— Выпей, — велела она Гарри. — Это успокоит боль. Рон, — обратилась она к парню, который топтался в дверях и с ужасом смотрел на то, как Гарри, стуча зубами о край стакана, пьет жидкость, внезапно окрасившуюся в темно-синий цвет. — Возьми одеяло и подушку и переночуй в гостиной на диване. Я посижу с Гарри, пока он не заснет.

Рон послушно собрал постель и ретировался.

— Ты успокоился? — спросила мисс Эвергрин, когда Гарри поставил стакан на стол. — Теперь расскажи, что ты видел.

Гарри пожал плечами. Его еще лихорадило.

— Это же был просто сон, — сказал он неуверенно.

— Перестань, Гарри. Дамблдор рассказывал мне, что у тебя бывали видения. Это было нечто похожее?

Гарри задумался.

— Пожалуй, нет, — сказал он, наконец. — Когда я в прошлом году видел во сне Червехвоста, это происходило очень, как бы это сказать, реально. А сегодня было что-то скомканное, неясное, я от кого-то убегал, потом там был лифт...

— Лифт? — переспросила мисс Эвергрин. Гарри заметил, что она вся напряглась.

— И Паджетт. Он держал палочку Вольдеморта. А еще коридор с серыми стенами и лампами и... — И Гарри постарался изложить весь свой сон как можно точнее. Когда он пересказывал все вслух, ему уже не было так страшно, напротив. Он начал чувствовать, что все, что он видел, было так абсурдно, что просто не могло ничего значить!

Валери Эвергрин слушала его молча, не перебивая. Только один раз переспросила:

— Значит, Вольдеморт велел тебе выбрать между Чу и Роном? Ну-ну, дальше.

И еще раз, когда Гарри упомянул Зеркало Заклятых, она заинтересованно присвистнула:

— Ты видел там профессора Снейпа? И решил, что ты — это он? Почему?

— Не знаю, — признался Гарри. — Может быть, это воспоминание осталось. Когда Дамблдор, Снейп и Макгонаголл спасли меня от фальшивого Моуди, я помню, что видел их отражения в его Зеркале. В память просто врезался момент — Снейп стоит и смотрит в него, а его двойник в Зеркале осматривает комнату.

— Профессор Снейп видел в Зеркале самого себя? Ты не путаешь, Гарри? — Лицо мисс Эвергрин было в тени, но Гарри показалось, что у нее странно поблескивают глаза.

— Нет, — устало сказал Гарри. — Я точно помню.

— Хорошо, теперь дальше.

Она мучила его еще несколько минут. Когда Гарри закончил рассказывать, она надолго задумалась. Гарри уже начал клевать носом, когда она неожиданно спросила:

— Дамблдор говорил тебе о своих предположениях относительно твоих видений?

— Ну, он подумал, что мне больно всегда, когда Вольдеморт хочет кого-то убить, или испытывает сильную ненависть ко мне, — встрепенулся Гарри. И нерешительно добавил, — Или когда он близко.

— Ничего тебе не грозит, Гарри, пока я охраняю вас, — Валери Эвергрин положила ему руку на лоб. Рука была холодная, как тогда, во сне. — Ложись-ка спать. Я тут, рядом посижу. Если что — зови.

Под утро Гарри приснилась мама. Она была такая красивая, такая реальная, так звонко смеялась, что когда он проснулся и понял, что это был всего лишь сон, то не удержался и всхлипнул. Но потом увидел, что рядом, на кровати Рона спит Валери Эвергрин, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не разбудить ее. Пустая чашка с остатками кофе красноречиво свидетельствовала о том, что ночью она не спала и сидела возле Гарри.

Когда он умылся и вошел в гостиную, то заметил, что Рон и Гермиона демонстративно сидят в разных углах комнаты и не разговаривают друг с другом. Что было странно, подумал Гарри: если бы они действительно поссорились, то не стали бы вместе торчать здесь, а разошлись по разным комнатам. Гермиона читала книжку, которая так понравилась ему в прошлый раз — ту, о смехе, которую написала сама мисс Эвергрин. Рон возился в углу с телевизором, пытаясь, наконец, понять, как устроен ящик, который показывает маглов на экране, как живых.

— Как ты, Гарри? — обеспокоено спросила Гермиона, захлопывая "Смех". — Шрам болит еще?

— Да нет, не очень. Думаю, это была ложная тревога, — вздохнул Гарри. Он тяжело вздохнул и бездумно начал листать первую попавшуюся под руку книгу.

Гермиона пристально смотрела на него.

— Ты что-то не договариваешь, Гарри?

— Перестань, Гермиона, — пробормотал Гарри, тупо уставившись на страницу, где двое волшебников, пуская искры из палочек, изгалялись в стремлении переплюнуть друг друга в величине носов. — Ничего же не случилось.

— Может, тебе просто полежать сегодня? — предложил Рон. — Ты что-то зеленовато выглядишь.

— Может быть, — Гарри не был сейчас расположен отвечать на вопросы. Уж очень его беспокоил тот сон, который был вроде бы и похож на обычный ночной кошмар, но что-то в нем цепляло подсознание, вызывало беспокойство своей явной реальной угрозой.

Дамблдор сказал, что шрам, возможно, болит, когда Вольдеморт близко. Гарри понимал, что Черный Лорд его ищет уже давно, мысль о Реджи Сильвертоне не оставляла его ни на минуту. А что если сейчас Вольдеморт где-то рядом? Впервые он с удивлением подумал, что Валери Эвергрин довольно странно их защищает. Она, конечно, заботится о них, охраняет, но словно бы не это занимает ее мысли. Она не относится всерьез к тому, что Вольдеморт может просто войти в эту дверь и убить их всех так же точно, как поступил с его родителями. Или он просто чего-то не знает о ней?

Мисс Эвергрин не вышла к завтраку. Когда Гарри заглянул в ее кабинет, чтобы взять книжку, он увидел, что она сидит за компьютером, заваленным какими-то графиками, старыми свитками, магловскими книжками (на обложках многих из них повторялось слово "психология") и напряженно работает. Гарри хотел прикрыть дверь, но она обернулась.

— А, Гарри, это ты? Хотел взять что-то почитать? Заходи.

Гарри прикрыл за собой дверь.

— Я хотел спросить, у вас в библиотеке есть...

— У меня я в библиотеке есть все, Гарри. Ты хотел взять Дудкинссона?

— Да, а откуда вы знаете?

Мисс Эвергрин улыбнулась.

— Вон он, на второй полке. Синяя книжка с белым заголовком.

Гарри взял книгу и нерешительно застыл на пороге.

— Ты еще что-то хотел спросить?

— М-м-м, да. Скажите, мисс Эвергрин, а мы сегодня пойдем куда-нибудь?

— Нет, Гарри. Через пару дней мы пойдем на выставку: очень интересная, тебе понравится. А сегодня отдыхай. Полежи, почитай, попроси Винки, чтобы она налила тебе соку. Да и мне, кстати, тоже. Интересно, почему это мне есть так хочется? — Валери Эвергрин потянулась всем телом и опять стала похожа на длинную изящную кошку.

— Да вы же не завтракали!

— Правда? — невнятно пробормотала Валери. — Странно, а я и не заметила, заработалась. — Она снова уткнулась в экран, по которому безостановочно полетели буквы.

Гарри честно пытался отдыхать. Он лежал на кровати, периодически подбрасывая снитч, и наблюдая, как он пугает муху, гуляющую по потолку. Он читал книжку, очень интересную, но мало что в ней понял, потому что мысли его бродили совсем в другом месте. Потом пришел Рон, и они вместе занялись Поганками. Это было довольно весело, потому что Поющие Поганки могли, оказывается, не только записывать любой звук, но и искажать его до неузнаваемости. Веселенькую мелодию они были способны превратить в похоронный марш и исполнить его так душещипательно, что слезы наворачивались на глаза от смеха. Гермиона так и не появилась. Рон, как только Гарри попытался заговорить о ней, сразу мрачнел, замыкался в себе и становился, по мнению Гарри, ужасно упрямым и занудливым.

— Она сама виновата, — твердил он как заведенный. — Я ничего плохого ей не сделал!

С Гермионой было общаться еще сложней. Она краснела, бледнела и решительно отрицала, что начала эту странную ссору.

— Он не понимает, — объяснила она Гарри. — Он просто не понимает, чего хочет. Вот когда решит, тогда пусть придет и скажет. А пока пусть не мозолит мне глаза и не треплет нервы! Тем более, что я сейчас очень занята — читаю, видишь, — она предъявила Гарри очередной безразмерный том. За ним еле можно было разглядеть ее растерянное лицо.

Да, понять, что она хотела этим сказать, было сложновато. Поэтому Гарри просто потрепал ее по руке и заметил:

— Да ладно тебе, Гермиона! Рон любит тебя и совсем не хочет ссориться, просто он в последнее время стал такой психованный из-за того, что происходит. Все-таки, когда на тебя охотится Черный Лорд... Да что это с тобой? — удивленно спросил он заливавшуюся краской Гермиону.

— Вы, мальчишки, все такие дураки, — безапелляционно заявила Гермиона, отчаянно пытаясь прикрыть книгой край полыхающего огнем ушка.

Да, все это только добавляло проблем. Но к вечеру, похоже, все более-менее успокоились. Мисс Эвергрин выпорхнула из кабинета в отличном настроении и предложила посмотреть превосходный детектив. Рон с удивлением гонял на экране компьютера машинки и самолетики, поражаясь, как они похожи на настоящие, и до чего у маглов бывает буйная фантазия. Это уже можно было считать большим прогрессом: когда ему в первый раз объяснили, что компьютер может самостоятельно думать, Рон отшатнулся и с ужасом спросил, не предмет ли это черной магии. Гермиона, закончившая прореживать библиотеку мисс Эвергрин в ее кабинете, с упоением рылась на книжной полке в комнате Гарри и Рона. Рядом с ней уже была отложена книжка "Яды в моей жизни".

— Зачем тебе она? — заинтересовался Гарри. — Хочешь узнать, как отравить Рона, если он станет уж совсем невыносим?

— Балда, — отбрила Гермиона. — Я думаю, что у Борджиа может что-то найтись про Некромортус. Надо полистать.

Гарри перевернул в книге несколько страниц. Сухие отрывистые фразы, скупые пояснения. Он проглядел предисловие. И удивился, как человек с такой ужасно интересной и страшной жизнью может так скучно описывать приготовление смертельно опасных веществ и зелий. На картинке, изображающей схему отравляющего кольца, он не выдержал и закрыл книгу.

— Занудно, — вынес он свой приговор сеньору Борджиа.

— Это научный стиль изложения. Там все так и должно быть! — воскликнула Гермиона. Она в возбуждении стала листать книгу. — Смотри, сейчас я покажу тебе. Я тут видела очень интересное... ой, что это?

Она показывала Гарри последнюю страницу. На лице ее было безмерное удивление. Гарри взял книгу из ее рук и прочел:

Мисс Валери Эвергрин в знак благодарности и в надежде, что она в будущем исправит свой язвительный тон и оставит привычку критиковать преподавателей, спасибо, что хоть не на уроке.

Профессор С.Снейп

— Снейп в своем репертуаре, — мрачно заметил Гарри. — И чего это ему в голову взбрело дарить ей книги?

— За что это он ее благодарит? — прошептала Гермиона. — Может, она сделала ему какую-то услугу, ну в Министерстве?

— Нет, — покачал головой Гарри. — Похоже, что он это подарил ей еще в школе. Странно, правда? Она же его не терпит!

— Может, спросим у нее самой, — предложила Гермиона.

— Только спрашивать будешь ты, — предупредил Гарри. — Меня совершенно не интересует, за что Снейп ей делал подарки.

Судя по виду Гермионы, ей не очень хотелось обращаться с таким вопросом к мисс Эвергрин.

Назавтра все было еще веселей. Гарри уже почти успокоился, и не прислушивался, не ходит ли кто за дверью. Спал он без сновидений. Несмотря на то, что им снова пришлось сидеть взаперти, день прошел весьма плодотворно: Гарри с удовольствием рыскал в Интернете, Рон ковырялся на полке с музыкальными записями и пробовал напевать Поганкам Турецкий марш. Результаты заставили всех очень долго валяться от хохота, но потом мисс Эвергрин, вытирая слезы и все еще хихикая, предложила научить Рона играть на гитаре. Рон был очень польщен и тут же потребовал провести первый урок немедленно. Они удалились в комнату, и оттуда стали доноситься довольно мелодичные звуки: Рон оказался способным учеником. Гермиона же училась у Винки варить борщ и, судя по жутким воплям из кухни, только зря переводила продукты. Когда они сели обедать, борщ в меню отсутствовал. Винки неодобрительно качала ушастой головкой, а Гермиона была крайне расстроена тем, что не всему, оказывается, можно научиться по книгам. Хоть бы и поваренным. — Ничего, — ободрила Гермиону Валери Эвергрин. — Я вот тоже полная неумеха во всем, что касается домашнего хозяйства. Без домового эльфа жить не могу. Если бы Дамблдор не согласился помочь мне, то, Гарри, обед действительно пришлось бы готовить тебе. — Винки, тебя Дамблдор попросил поработать здесь? — поинтересовался Гарри, набивая рот салатом. Винки закивала, водружая на огонь чайник. — Профессор был очень добр к Винки. Он понял, что Винки не любят другие эльфы в Хогвартсе. Винки было очень плохо, и она хотела пойти и уволиться, но директор Дамблдор сам предложил найти Винки работу. Он сказал, что одной леди требуется домовый эльф, и Винки согласилась работать здесь. Мисс Валери замечательная, — продолжала Винки с воодушевлением. — Только все время пытается сделать все сама, без Винки. А это не положено, — закончила Винки, строго выпучив глаза. — А сколько мисс Эвергрин платит тебе, Винки? — сурово спросила Гермиона. — Да прекрати, Гермиона, — Рон со стуком положил вилку на тарелку. — Сколько можно об одном и том же! — Нисколько, мисси! Винки знает свое место: хороший домовый эльф никогда не требует платы за свой труд, — радостно зачирикала Винки. Гермиона неодобрительно поджала губы и бросила косой взгляд на мисс Эвергрин, явно забавлявшуюся ситуацией. — А как же ты покупаешь себе одежду, Винки, если тебе не платят?, — спросил Гарри. — Ведь мисс Эвергрин не может тебе дать ее в руки! — О, мисс все так интересно придумала, — воскликнула Винки, явно гордясь своей хозяйкой. — Она вместо одежды дает Винки галлеоны, и Винки идет в магазин и сама себе выбирает ту одежду, которая ей нравится. Поэтому ей не приходится брать одежду из рук хозяйки. Правда, здорово? — Она прямо лучилась счастьем. Рон хрюкнул в стакан с компотом. Гермиона с восторгом посмотрела на Валери Эвергрин. — Какое удивительное решение, — воскликнула она. — Вот уж точно, — заметила мисс Эвергрин, хитро улыбаясь. — А как же ты решила расстаться с Добби, Винки? — Гарри был удивлен тем, что Винки решила оставить своего старого знакомого, который ей так помогал в прошлом году. — Добби больше нет в Хогвартсе, мастер Гарри, — покачала головой Винки. — Господин директор дал ему какое-то важное и секретное задание, и Добби исчез из Хогвартса. Когда мы прощались, он мне подарил вот это, — Винки смущенно показала на детский браслет из крашеных пластмассовых бусинок. — Добби — очень хороший эльф, очень добрый, — с чувством сказала Винки, совсем пропадая от смущения, — Он так о Винки заботится! Она убежала в шкаф и начала там громко вздыхать. — А куда Дамблдор послал Добби? — удивился Рон. — Неужели ему можно поручить что-то важное? — Директор Дамблдор очень умно расставляет фигуры на доске, — ответила мисс Эвергрин. — Надеюсь, что мы все выиграем эту партию.

Глава 10. Кицунэ и Упивающиеся смертью

— Мистер Смиткинс, как себя чувствует ваша жена? — спросила Валери Эвергрин, когда они с бешеной скоростью спускались вниз на зеркальном лифте. Он вызывал у Гарри не слишком приятные ассоциации с недавним ночным кошмаром, но так было быстрее, а мисс Эвергрин торопилась. Очень торопилась.

— Ох, мисс, все не так уж плохо, после того, как вы помогли ее устроить в эту клинику. Не могу поверить до сих пор, что с нас там не потребовали денег! — маленький лифтер, однако, почему-то не выглядел сильно счастливым.

— Но вы все еще чем-то расстроены?

— Нет, мисс, на лекарства больше не нужно тратить денег, помоги вам бог, но дети, дети теперь одни, а для того, чтобы прокормить их, все еще приходится трудиться в две смены, — вздохнул Смиткинс и добавил, — А клиника эта так далеко, что я не каждый день успеваю туда ездить.

— Вам трудно угодить, Смиткинс, — вздохнула мисс Эвергрин. — Но я вас понимаю. Лекарство от рака — большая проблема сегодняшней жизни. И если даже его уже изобрели, то такие люди, как вы его смогут получить его еще не скоро.

— Согласен с вами, мисс. Первый этаж, прошу вас, господа.

Ребята вышли. Гарри уже не раз ловил себя на мысли, что ему нравится Смиткинс, этакий гриб-сморчок, сгибающийся под ударами судьбы и отвечающий им упорным трудом. Каково это — целый день кататься вверх-вниз в этой золоченой клетке. С ума сойти можно. Вот Паджетт у Гарри сочувствия не вызывал. Скорее, наоборот, быкообразная физиономия консьержа способна была вызвать отвращение своим нахальством, маслянистой угодливостью прищуренных глазок, превращавшихся в злобные угольки при виде Гарри. Он не мог понять, почему эта злобная горилла его невзлюбила, но факт оставался фактом: Пажетт блокировал вертящиеся двери прямо у него перед носом, наступал ему на ноги и яростно прожигал его глазами. Его мерзкий характер, троллья внешность и наглая привычка рассматривать мисс Эвергрин в упор, как витрину в магазине, не снискали популярности и у Рона с Гермионой. Сама же Валери, казалось, никак не реагировала на настойчивые заигрывания консьержа.

— Меня от его морды мутит, — пожаловался Рон, пока мисс Эвергрин засовывала в багажник пакет с бутербродами, которыми их снабдила Винки. Они стояли на улице под одним большим зонтом. Накрапывал мелкий противный дождь. — Он выглядит так, словно готов продать даже родную мать!

— У него ужасная физиономия. Мне кажется, что этому человеку совершенно нельзя доверять, — испуганно закивала Гермиона. Она поежилась и быстро, чтобы не промокнуть, выскользнула из-под зонта и забралась на заднее сиденье.

— Мисс Эвергрин, куда мы отправляемся сегодня? Вы обещали, что мы на выставку пойдем, — напомнил Гарри.

— Сегодня, мои дорогие, мы пойдем в галерею Тэйта. Там замечательная экспозиция, это вообще одна из самых моих любимых галерей. К тому же сегодня там открыли выставку китайской живописи и каллиграфии.

— Любоваться на китайскую грамоту? — удивленно буркнул Рон.

— Вам это понравится, обещаю, — Валери Эвергрин включила зажигание.

Им действительно понравилось у Тэйта. Но впечатление у Гарри осталось двойственное. Некоторые картины явно отвечали вкусу мисс Эвергрин, многие из них напоминали загадочное полотно над диваном в ее гостиной. Другие произведения искусства были, скорее, похожи на отходы со свалки, подобранные и отсортированные человеком с высоким художественным вкусом. Похоже, этот человек задался целью выставить каждый из бесхозных предметов в необычном окружении для того, чтобы полюбоваться на то, как глупая публика, состоящая исключительно из туристов, зевающих после фуршета журналистов и богатых бездельников, скушает эту чепуху и начнет ее нахваливать. Висящий же на веревках под потолком полураздолбанный рояль окончательно, по его мнению, убил в нем остатки восприятия прекрасного.

Рон хихикал и тыкал пальцем не в картины, а в проходящих мимо них маглов, поющих дифирамбы Искусству с большой буквы. Гермиона же явно чувствовала себя сбитой с толку: необычность многих предметов ее привлекала, но отсутствие в них всякой логики в то же время внушало отвращение. Мисс Эвергрин терпеливо исполняла свои обязанности стража, полюбоваться на произведения искусства у нее времени не было. Впрочем, она так хорошо ориентировалась в хитросплетениях коридоров галереи, что было понятно — она здесь не в первый и даже не во второй раз.

После осмотра основной экспозиции они подошли к залу с временной выставкой. На двери висел плакат, где тушью были нарисованы несколько иероглифов на фоне склоняющегося над озером тростника и ниже слова "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ".

Людей, несмотря на то, что сегодня был день открытия, оказалось мало. Рассматривая странные, непривычные рисунки, Гарри внезапно понял, что открыл для себя удивительный новый мир. Люди на небольших пергаментных листках и шелковых полотнищах казались куклами, яркими и совершенно не настоящими игрушками в маскарадно нелепых нарядах. Зато окружающий их мир — животные, деревья, цветы, водопады и озера, облака — были настолько реальны, что просто захватывало дух. Каждая картинка была снабжена названием в виде столбика иероглифов, выписанных художником, казалось, не отрывая руки. Он разглядывал картину, изображающую пушистую рыжую лисичку, затаившуюся в траве и наблюдающую за копошившейся рядом мышкой, когда ему на плечо легла чья-то рука.

Он машинально сжал палочку в кулаке и резко повернулся. На него смотрела молодая китаянка примерно одних лет с мисс Эвергрин. У нее были очаровательные лучистые глаза, мягкая улыбка и задорно вздернутый носик. От нее приятно пахло и вообще, она ему так напомнила Чу, что даже защемило сердце. На ней было длинное платье из набивного шелка с высоким воротником, а волосы уложены в сложную прическу, удерживаемую всего лишь одной шпилькой с головкой в виде...

Золотого феникса.

— Льюбуесся на мой автопортрьет, Гарри Поттьер?

Палочка в руке Гарри сама просилась наружу, но он так и не вытащил ее, потому что когда он посмотрел на мисс Эвергрин, то увидел, как она молниеносно просканировала глазами его удивительную собеседницу, затем скользнула взглядом из одного угла в другой, мысленно пробежалась по немногочисленной публике в зале и успокоилась, расслабившись.

— Привет, Инь, — сказала она радостно. — Давно не виделись. Я смотрю, ты все так же плодотворно работаешь. Гарри, Рон, Гермиона, познакомьтесь, это — Инь Гуй-Хань, моя подруга из Китая. Она — автор всех картин, которые вы здесь можете увидеть. Честное слово, среди моих знакомых больше нет таких гениев, как она.

— Льстьишь, ой, льстьишь, — улыбнулась художница. — Приьятно познакомитьсься, рьебьята. — Ее акцент был приятным и ласкал слух загадочной переливчатостью. — Тьебе прьивет от мамы, Валерьи. Она вельела кланьяться тебе и снова перьедает свою благодьарность.

— Перестань, Инь, сколько можно просить! Это же была моя работа!

— Льадно, льадно, нье скромньицяй! — Инь Гуй-Хань засмеялась так звонко, словон зазвенели хрустальные колокольчики. — Ньицего сьебе: огненный дьемон — всьего лишь рьабота!

— А почему вы сказали, что это — автопортрет? — удивился Гарри, кивнув на картину с лисицей.

Валери Эвергрин улыбнулась. Инь Гуй-Хань тоже. Они переглянулись.

— Я вспомнила, — вдруг выпалила Гермиона. — Если вы — Инь Гуй-Хань, то я знаю, кто вы! Ну конечно! Вы были в том списке зарегистрированных анимагов, который я видела у профессора МакГонаголл. Вы можете превращаться в лисицу!

— Именно так, Гермьиона, — кивнула художница. — Это у нас семьейное. Я аньимаг по крьови. Я — кицунэ .

— Так называют оборотней-лисиц в Китае, — пояснила Валери Эвергрин. — Инь, можно тебя на одну минутку?

Мисс Эвергрин отвела художницу в сторону, они начали шептаться, но не настолько тихо, чтобы Гарри не мог их услышать.

— Инь, ты достала, ну сама знаешь что? — мисс Эвергрин напряглась.

— Дьа, они у менья, — прошептала художница, нервно оглядываясь. — Трьудно быльо достать, оцень трьудно, но одьин целовек смог проньикнуть в лабораториью, гдье их разводьят маглы-уценые. Три штукьи, на всякьий слуцай. Оцень опасныье, — предупредила она.

— Я буду осторожна, — пробормотала Валери Эвергрин. — От этого зависит слишком многое, Инь, чтобы я легкомысленно отнеслась к этому заданию. Ты остаешься надолго?

— Ньет, когдьа закончьится выставка, я уьеду обрьатно, — Инь покачала головой. — Дьамблдор знаьет, чтьо я нужньее там. Но церез месяц вернусь. Дьату собрания цленов Ордена не отменили?.

— Нет, Инь, все пока остается по-прежнему. Жаль, что ты уедешь. Честно говоря, я бы с удовольствием попросила тебя помочь мне пасти ребят, — прошептала Валери Эвергрин, косясь на Гарри. — Трудно оставлять работу так надолго. У меня постоянное чувство, что пока меня нет на рабочем месте, в отделе сплошной кавардак.

— Я поньимаю, — ухмыльнулась Инь. — Ты трудогольик, я знаью. Но ты — хорошьий пьедагог! К тому зе судя по твоьим навыкам, у нас в Шаолине ты бы тозе смогла уциться! Ты справьишься!

— Хотелось бы верить, — проворчала мисс Эвергрин. — Если бы ты знала, в какую кашу способны влезть эти невинные мордашки. Ты не смотри, что Гарри так похож на типичного ботаника в очках. Это — тот самый мальчик, который не раз показал шиш Вольдеморту.

Инь содрогнулась.

— Сам-знаесь-Кто действительно явьился, это даже наши предсказьатели подтвьердили. Почьему молчьит ваш миньистр?

— Все очень просто, Инь. Наш министр — полнейший кретин.

Китаянка фыркнула. Сейчас они выглядели, как девчонки, обсуждающие противного преподавателя у него за спиной. Гарри в который раз пришло в голову, что они еще так молоды, чтобы бороться с Вольдемортом. А он сам? А Рон? А Гермиона?

— Ладно, Инь, давай сюда этих красавиц, и мы пойдем. Может быть, у меня начинается паранойя, но, кажется, пора менять место нашего пребывания.

Инь Гуй-Хань достала из кармана маленький запечатанный патрончик, похожий на те, в которых хранят фотопленку.

— Оцень, оцень ядовитые! — предупредила она. — Протьивоядия ньет!

— Знаю, знаю, — нервно сказала Валери Эвергрин. Она оглянулась на маглов, рассматривающих картины у нее за спиной, и торопливо сорвала обертку с патрончика.

Гарри, Рон и Гермиона подвинулись ближе. Под серебристым покрытием оказалась ампула из толстого стекла, а в ней...

А в ней извивались три каких-то омерзительных существа, похожие на гусениц. Черные, с красными пятнами, они, казалось, излучают опасность. Маленькие оранжевые глазки злобно смотрели прямо на них.

— Ой, — прошептала Гермиона. — Это и есть краснокрапчатые сколопендры?

— Дьа, — кивнула Инь Гуй-Хань. — Я наложьила Неразбиваемое закльятие, но ты всье-таки будь осторьожна, — прошептала она.

— Спасибо, Инь. Не знаю, как тебя и благодарить, — мисс Эвергрин уже снова запечатывала флакон и засовывала патрончик в сумку. — Ну что ж, мы пойдем, пожалуй. Не проводишь?

Они вместе вышли через служебный выход в узкий дворик. Там Инь подняла обе ладони вверх и поклонилась им.

— Счьастлива была позньакомиться, Гарри Поттер, Рон, Гермьиона... Надьеюсь, мы еще встрьетимся! Пока, Валерьи!

И исчезла.

— Странная женщина, — поежился Рон. — Анимаг по крови, надо же!

— Да, — протянул Гарри. — Но зато какая красивая! — Он грустно посмотрел на ляпающий в стекла машины дождь.

Рон хмыкнул.

— Ладно тебе, Гарри. Признайся, ты о Чу подумал, когда ее увидел?

— Перестань, Рон, — свирепо буркнул Гарри. Упоминание о Чу снова заставило его вспомнить о своем сне.

Гермиона снова пробормотала что-то о противных и глупых мальчишках. Гарри повернулся к ней, чтобы, наконец, спросить, что она имеет против них, но его взгляд натолкнулся на выражение лица мисс Эвергрин. Она выглядела так, словно увидела дракона вместо машин, застрявших на перекрестке.

— Боже, что случилось, мисс Эвергрин? Что вы увидели?

— За нами хвост, — кратко ответила Валери. — Попробуем отрываться. Держитесь крепче.

Промчавшись по Пикадилли, мисс Эвергрин повернула на Хейлстон-драйв, завиляла в путанице маленьких улочек, затем резко завернула машину в ближайший проулок, скользнула на соседний бульвар, въехала задом в старинную подворотню, чуть не сбив покосившиеся мусорные ящики, и выключила фары.

— Нагнитесь, чтобы вас не было видно снаружи. И ни звука, — шепотом предупредила она ребят, доставая палочку.

Они затихли. Было слышно, как во двор заехала какая-то машина. Затем — два хлопка, негромких, как им показалось в шуме дождя. Мимо них пробежали какие-то люди, судя по звукам шагов — двое. Один что-то сказал, что именно — Гарри не услышал, и спустя минуту незнакомцы вернулись. Они постояли немного возле арки, где за мусорными ящиками притаилась их машина, прислушиваясь, наверное, но, так ничего и не обнаружив, что-то обсуждая резкими и неприятными голосами, аппарировали, судя по снова раздавшимся хлопкам.

Рон хотел поднять голову, но Валери Эвергрин негромко прошипела:

— Назад! Это еще не все!

Они снова застыли в неудобных позах. Хлопнула дверца чужой машины. Еще один человек прошел мимо них, затем вернулся и хрипло закашлялся. У Гарри затекли ноги, на его левой руке прочно сидел Рон, пошевелить другой рукой он не мог, потому что в ней была зажата застрявшая в резиновом коврике палочка. У него тряслись все поджилки, и хотя он подозревал, что это вряд ли может быть Вольдеморт (с такой красноглазой физиономией — да на улицу? Быть того не может, извините!), но и присутствие нескольких Упивающихся смертью ему казалось уже достаточным поводом сидеть тихо.

Человек в подворотне еще раз хрипло прочистил горло. Рядом раздался негромкий щелчок.

— О, мистер Малфой, приветствую вас, — глухо сказал хриплый. — Вы прямо из дома?

— Ральф, аппарирование прямо в центр магловского города не в моих привычках, но я решил поверить вам, что это действительно срочно. Вы же знаете, что у нас сейчас много работы. Так в чем дело?

— Я нашел его, — сказал хриплый голос и снова закашлялся.

Люциус Малфой издал какой-то странный звук удовлетворения.

— Правда? — прошипел он. — Вы. Нашли. Гарри Поттера? — Он отделял одно слово от другого, точно каждое из них приносило ему наслаждение.

— Мои люди только что засекли его, но снова потеряли. Зато мне известно, где он живет! — добавил хриплый с триумфом в голосе.

Гарри почувствовал, что обливается холодным потом.

— И где же? — тихо спросил Малфой.

— В одной высотке в центре. По слухам, — добавил хриплый Ральф.

— Слухи меня не интересуют, — холодно перебил его Малфой. — На чем они основаны? Кто дал вам такую информацию?

— Один магл, который там работает. Он описал внешность мальчишки, все сходится. К тому же там он живет не один, — ехидно засмеялся Ральф. — С ним и его неразлучные дружки: рыжий сын Уизли и эта лохматая маглокровка. Их охраняет какая-то фифа, не знаю точно, кто. Но не думаю, что с ней будет много проблем. В общем, я почти уверен. Кстати, тот тип, магл этот... Ему нужны деньги, — добавил хриплый голос Ральфа.

— Так в чем же дело, любезнейший? Заплатите ему лепреконским золотом! Слушайте, Ральф, — Малфой еле сдерживал себя. — Если ваше дело выгорит, то, сами понимаете, наш Лорд не забудет такую преданность. Сделайте невозможное, если потребуется! Сколько наших людей работают над поисками этого мальчишки, и ни один не добился успеха, все уничтоженные ими дети оказались маглами! Нам нужны результаты. И срочно!

— Да, сэр. Я знаю, сэр. Я все сделаю. До свиданья, мистер Малфой.

— Вы очень способный человек, Ральф. Ваш эксперимент с дементорами прекрасно доказал это. После того, как этот мерзкий предатель Каркаров нашел свою смерть, гибель Гарри Поттера, главного врага нашего господина, приблизит час его абсолютного могущества! Не подведите меня, Ральф. Не подведите нашего господина! — с этим словами Малфой исчез, издав неприятный глухой хлопок.

Шаги хриплого Ральфа удалились в сторону машины. Завелся мотор. Потом убежище Гарри на миг осветилось фарами удаляющегося автомобиля, и все кончилось.

— Мы не поедем домой, — сказала мисс Эвергрин, заводя мотор.

— А куда мы отправимся? — дрожащим голосом спросила Гермиона.

— Потом скажу.

— Нет, мы должны вернуться, — Гарри сам удивился своей смелости.

— Гарри, это невозможно, — Валери Эвергрин успокаивающе похлопала его по руке. — Ты же слышал, нас там могут ждать. С твоими вещами ничего не случится, не волнуйся, с квартирой они ничего не сделают, им нужен только ты. И не забывай, нам нужно передать по назначению важнейший ингредиент зелья, без которого ничего не получится.

— Я знаю, что все ставлю под удар. Мертвая Вода, вы, Рон и Гермиона — все может отправиться к чертям, — рявкнул Гарри. — Но я не могу уйти просто так!

— О чем ты? — мимо них со свистом проносились машины.

— Там остался папин плащ. И Всполох, подарок Сириуса, то есть, моего крестного. И... Поганки, которые мне Рон подарил. — Гарри, не сходи с ума, плюнь на проклятущие Поганки! — Рон беспокойно завозился сзади. — Ты понимаешь, что это не игра! Эти негодяи, которые убили Сильвертона просто потому что он был похож на тебя, ни перед чем не остановятся! — Гарри, пожалуйста, не делай глупостей, — взмолилась Гермиона. Ее всю трясло от ужаса. — Он сказал, что Реджи был не единственным, а Упивающихся смертью так много, кто знает, сколько их там сейчас тебя ждет... — Плащ — это все, что у меня осталось от отца, — звеняще выкрикнул Гарри. — Я не хочу потерять последнюю память о нем! Машина остановилась. Мисс Валери Эвергрин о чем-то напряженно думала, ковыряя палочкой ветровое стекло. — Знаешь, Гарри, а ты, пожалуй, прав. Действительно, поедем-ка, в Хаммерсмит, — она повернула машину в обратную сторону. На перекрестке она достала мобильник и позвонила. Несколько слов всего сказала, Гарри даже не расслышал, с кем она разговаривает. Он знал, что поступает правильно и больше ни о чем думать не мог.

Глава 11. Ночная драка

Они поднялись по пожарному входу прямо на свой этаж. Мисс Эвергрин тихо поковырялась в замке и открыла дверь.

— Стойте здесь, — прошептала она. — Палочки достать, быстро. И следите за выходом на лестницу и лифтом. — Она приоткрыла дверь и тихо просочилась в кваритру.

Приказ был излишен, палочки давно были у ребят в руках. Гарри сжал свою так сильно, как только мог, и посмотрел на Рона. Тот напряженно уставился в темноту лестничного прохода. Гермиона не сводила расширенных глаз с лифта. Гарри осторожно заглянул за дверь. В квартире было темно, мелькала только зажженная палочка мисс Эвергрин. Спустя секунду она появилась и сама.

— Заходите, — прошептала она. — На все про все даю минуту.

Ребята бросились в квартиру. Гарри напряженно копался в сундуке, пока не нашел плащ, потом напялил куртку и проверил, лежит ли в кармане все еще уменьшенная метла. Всполох был на месте. Он затолкал в рюкзак Рона, попавшийся ему на глаза, плащ и Поганки, сунул туда же снитч — подарок Крума, и книги Гермионы. На выходе он столкнулся с Роном.

— Ты готов? — пошептал Рон. — Мисс Эвергрин, пойдемте скорее...

Мисс Эвергрин не ответила. Она стояла перед входной дверью, наставив на нее палочку. За дверью явственно были слышны чьи-то шаги.

— Прячьтесь, — коротко бросила она через плечо.

Гарри и Рон скользнули в гостиную. Рядом скрипнула дверь комнаты Гермионы, закрываясь на защелку.

— Не закрывай, — пробормотал Рон. Он держал палочку наготове. — Если что — мы через дверь...

Гарри оставил крохотную щель в дверях. Он считал секунды и корил себя последними словами за то, что из-за него все оказались в смертельной опасности. Если они все сейчас погибнут, это он будет во всем виноват. Упивающиеся смертью не пощадят никого, он был уверен...

И тут в дверь позвонили.

— Какие вежливые Упивающиеся смертью, — растерянно прошептал Рон Гарри. — Даже звонят в дверь!

Гарри тоже был поражен. Но палочку от щелки не убрал.

Мисс Эвергрин приставила палочку к замку и что-то прошептала. Дверь открылась, на пороге блеснула полоска света, а в ней появилась темная фигура. Из палочки Валери Эвергрин блеснул огонь. Фигура зашаталась и громко закрыла зверь изнутри собственной спиной.

— Вы с ума сошли, любезнейшая! — громко и знакомо зашипела фигура, с трудом поднимаясь на ноги.

— Люмос! — приказала Валери и холодно добавила. — Добрый вечер, профессор. Рада встрече. Интересно, чего ради вас занесло в наш район? Думали, что вам здесь предложат чаю?

— Не время издеваться, — рыкнул все тот же омерзительно знакомый голос. — Великий Мерлин! Дамблдор был уверен, что вы уже ушли отсюда, и послал меня проверить, кто придет украсть наше золотое яичко из этого роскошного гнездышка.

— А вы уверены, что говорите правду, профессор? — все так же холодно поинтересовалась Валери. — Может быть, все было совсем не так? Может, это один наш общей знакомый велел вам выяснить, где лежит то золотое яйцо, в котором хранится его смерть, а?

— Не мелите чушь, мисс Эвергрин! — огонек на кончике палочки выхватил из темноты бледное до синевы лицо профессора Снейпа. — Где Поттер? Почему вы не ушли? Они через минуту могут быть здесь!

— Нужно было вернуться, чтобы узнать, кому это так понадобилось положить голову Гарри пред ликом Темнейшего. Я пока знаю только его имя, и у меня есть кое-какие подозрения, но нужно убедиться собственными глазами.

— Вы безрассудны, мисс Эвергрин! Как всегда... — напряженное лицо Снейпа подернулось отвращением. — Как можно было так рисковать! Если у вас на руках еще и то, что Дамблдор попросил достать Художника...

— Великолепно мыслите, профессор, — ядовито отпарировала Валери.

— Сумасшедшая! Скорее, давайте ее сюда! И бегите, наконец!

— Гарри, — позвала мисс Эвергрин. — Рон! Гермиона, можешь выходить. Мы уходим. Благодарю за беспокойство, профессор, но, право же, не стоило.

Ребята выскользнули в коридор. Внезапно погас свет. Автоматически Гарри зажег палочку.

— Нокс! Поттер, о чем вы только думаете! Тихо, — скрипнул сварливый голос Снейпа. Он оттеснил ребят назад и приготовил палочку.

Снизу тихо плыл лифт. Валери Эвергрин встала прямо перед дверями и выставила палочку перед собой. Классическая боевая стойка, пришло на ум Гарри: ноги широко расставлены, легкий наклон влево, чтобы, если потребуется, быстро отклониться. Как позиция нападения в квиддиче.

Все произошло так быстро, что ребята даже опомниться не успели. Распахнулась дверь лифта и из него выскочили сразу трое в черных мантиях. Два быстрых крика: "Экспеллиармус!" (мисс Эвергрин) и "Ступефай!" (профессор Снейп) Три палочки, блеснув искрами в темноте, приземлились прямо в руки Валери Эвергрин, и она хрустнула ими о колено. Трое отлетели к стене, впечатались в нее головой, запутались в мантиях и грянулись оземь. Послышался стон, и трое Упивающихся смертью вповалку сползли по стене, оставляя на ней потеки крови. Дверь лифта начала быстро закрываться, а затем поползла вниз, но мисс Эвергрин рявкнула: "Ассио, лифт!" Кабина помедлила и снова подскочила обратно. Дверь не желала открываться, а тот, кто сидел внутри, не желал ее открывать. Снейп быстро прошел мимо мисс Эвергрин к трем неподвижным телам возле стены и, пробормотав заклятие, принялся связывать нападавших. А Валери Эвергрин, сурово сдвинув брови, крикнула:

— Алохомора!

Двери лифта распахнулись, и взору Гарри и остальных открылся трясущийся как в лихорадке Смиткинс. Он был белый от ужаса. Валери протянула руку, легко вытянула его из недр ненадежного убежища, встряхнула и поставила перед собой.

— Итак? — улыбнулась она. — Нам есть что обсудить, Смиткинс.

Маленький лифтер жалко дрожал.

— М-мисс Эвергрин, к-кто в-вы?

— Об этом надо было думать раньше, когда вы согласились, наплевав на мое к вам доброе отношение и даже определенную поддержку, причинить вред мне и моим друзьям, — холодно, печатая каждое слово, процедила мисс Эвергрин. — Сколько он вам заплатил? Ну, отвечайте! — встряхнула она Смиткинса.

— Т-тысячу. З-золотом-м-м... — Смиткинса снова затрясло.

— Маловато, — задумчиво сказало Валери. — Да еще и лепреконское золото... Да, надули вас, любезнейший, надули, как последнего несмышленыша. Кто вам дал эти деньги? Кто-то из них? — она толкнула Смиткинса к трем телам на полу.

Увидев, как профессор Снейп связывает их при помощи волшебной палочки, Смиткинс тихо взвизгнул.

— Нет! Нет! Он был другой! Он был обычно одет, как все нормальные люди, — просипел он, в ужасе косясь на устрашающе развевающуюся мантию Снейпа. — Он искал мальчика со шрамом на лбу. Обещал деньги, много денег, если я расскажу, — словесный поток Смиткинса уже нельзя было остановить. — Вы же знаете, мисс Эвергрин, как мне нужны деньги! Моя жена...

— Приметы, — ледяным голосом прервала его тираду Валери Эвергрин.

— Ч-черные волосы, глаза такие, навыкате... У него была машина — черный мерседес.

— Этого слишком мало для примет, — рявкнула Валери. — Он назвался? Как его имя? Я знаю, что его зовут Ральф. А дальше как? — она приставила свою палочку к виску лифтера, как пистолет.

Смиткинс тихо пискнул и обвис в ее руках. По его форменным брюкам растекалось мокрое пятно.

— Мразь, — сказала Валери Эвергрин, легко отбрасывая потерявшего сознание лифтера в сторону. — Раз он ничего не знает, так давайте и оставим его в этом блаженном неведении. — Она простерла палочку над неподвижным Смиткинсом и произнесла, — Обливиате!

Смиткинс что-то простонал и затих.

— Ну, профессор, как поживают наши орлы? — Валери нагнулась над валяющимися на полу Упивающимися смертью.

— Жить будут, — желчно сказал Снейп, не отводя своей палочки от связанных. — Хорошо, что они меня не заметили.

— Да, это весьма неприятно, но все равно, рисковать мы не можем, — мисс Эвергрин уперла руки в бока и выразительно посмотрела на Снейпа. — Надо им тоже почистить память.

— Чушь! А как же их будут судить, если нет доказательств? — Черные глаза Снейпа впились в холодную, уверенную в себя Валери Эвергрин.

— Я способна сама принять решение, профессор, советов мне не нужно, — предупредила она. Потом пожала плечами. — И если решить, чем лучше пожертвовать, то я бы предпочла сохранить ваше инкогнито. Вы нам полезнее, чем они. Это же всего лишь простые исполнители. Аластор Моуди с ними сумеет разобраться по-своему. Меня же больше интересует заказчик.

Мисс Эвергрин покачала палочку на ладони.

— Обливиате!

Гарри, Рон и Гермиона решились, наконец, подойти поближе.

— Хм, этот сморчок был прав, среди этих мерзавцев нет того, кто заказал тебя, Гарри. У него были шаги довольно тяжелого, полного человека. И голос хриплый, низкий. А это все молодежь, — с неудовольствием заметила Валери Эвергрин, приближая светящуюся палочку к лицам Упивающихся смертью. Действительно, все трое были еще почти совсем молоденькие парнишки. Она закатала рукава у всех троих, обнаружила Смертный знак и глубоко задумалась.

— Куда же делся тот, кто вас послал, ребята? Он должен быть хитер, как черт, если послал именно вас. При неудаче на вас можно спихнуть всю провинность, а при удаче — просто убрать, как ненужных свидетелей и присвоить всю славу себе.

Молчание. И тут Гарри осенило.

— Мисс Эвергрин, а как он узнает, убили ли они меня или нет? Они сами должны прийти к нему, или, может, он сам...

— Молодец, Гарри, — Валери Эвергрин энергично закивала. — Конечно, если психологический портрет этого типа я набросала правильно, то он с минуты на минуту должен оказаться здесь, чтобы, так сказать, принять работу. Быстро вниз!

Они спустились в лифте на первый этаж. Здесь тоже было темно, как в бочке. На том месте, где обычно сидел за конторкой Паджетт, никого не было.

— А я думал, что это Паджетт нас продал тому типу, — прошептал Гарри. — Никогда не мог себе представить, что Смиткинс на это способен.

— Вы многие очевидные вещи не способны себе представить, Поттер, — язвительно заметил Снейп. Он быстро оглядел холл.

Тишина была, как в могиле.

— Нам надо подождать? — Рона интересовало только одно — когда же весь этот ужас закончится.

— Я знаю, Уизли, что служить наживкой весьма неприятно, но за эту чудесную мысль вы должны благодарить мисс Эвергрин. Думаю, Министерство не слишком одобрит...

— Профессор, — громким шепотом перебила Снейпа Валери Эвергрин, — Вам бы лучше забрать у меня эту ядовитую гадость, которая так оттягивает мне сумку, и аппарировать немедленно, пока этот тип не явился. Не говорю о том, что он вас может узнать, это для вас, как я уже убедилась, неважно. Но вот не хотелось бы заставлять вас вступать в драку, ведь тогда вам придется запачкать руки! — С этими словами он раскрыла сумку и впихнула Снейпу с руки патрончик со сколопендрами.

Профессор Снейп изменился в лице. Он сжал флакон в длинных пальцах так крепко, что Гарри показалось, будто он его сейчас раздавит. Было понятно, что через секунду Снейп откроет рот и разразится ужасными обвинениями в адрес мисс Эвергрин, поэтому Гарри быстро спросил:

— А почему вы думаете, что этот тип, Ральф, придет сюда, через обычный вход, как маглы ходят? Он же может аппарировать.

— А вот это мое предположение Гарри. Он ездит на магловской машине, одевается в магловскую одежду. Маглорожденным не место среди Упивающихся смертью. Поэтому я делаю вывод, что это его традиционная маскировка.

— Думаете, что он — тень? — встрепенулся Снейп, забыв о разногласиях.

— Возможно. И значит, он работает в нашем отделе. И значит, я его знаю... Погодите, кажется, кто-то идет.

Снаружи по ступенькам, залитым водой, хлюпали чьи-то шаги. При свете фонаря у входа была видна чья-то смутная темная фигура.

— Прячьтесь, профессор! — выдохнула Валери Эвергрин.

— Но...

— Быстро! Рон, Гермиона, вы — туда, за колонну. Гарри — к профессору!

— Но... — это запротестовал уже Гарри.

— Живо, я сказала!

Длинные цепкие пальцы Снейпа впились Гарри в плечо и притянули к себе. Сквозь густые плоские листья огромного фикуса Гарри видел, как кто-то незнакомый нажимает на ручку стеклянной двери.

Вертящиеся двери крутанулись вправо, и в холл, освещенный только слабым светом фонаря снаружи, вошел человек. Он медленно вгляделся в мрачную тьму холла и вынул что-то из рукава. Волшебную палочку. На конце ее зажегся свет, и тут Гарри смог его разглядеть. Он был в темном обычном плаще, совсем не похожем на мантию магов, под ним виднелся дорогой строгий костюм и безупречно подобранный галстук. Если бы не палочка в руке, то его можно было принять за довольно состоятельного бизнесмена, поздно возвращающегося домой с работы. Он откинул со лба черные волосы, немного намокшие под дождем, и Гарри увидел, как его светлые, несколько навыкате, глаза обшаривают помещение. Гарри только успел подумать, каким образом можно будет проверить, он ли это заказал его убийство, как незнакомец закашлялся. И тут Гарри оставили сомнения. Совершено точно он узнал тот самый кашель, который слышал в темном проулке, скрючившись под сидением в машине.

— Добрый вечер, мистер МакАбр, — Валери Эвергрин вышла на середину холла. — Вы решили зайти ко мне в гости? Не поздновато ли для визита?

В холодных прозрачных глазах что-то мелькнуло и исчезло.

— Мисс Эвергрин, — коротко поклонился он, — Я и не знал, что вы живете здесь. Боюсь, что мне просто нужно было навестить одного знакомого, который тоже живет в этом доме. Есть причины для столь позднего визита, этот магл может дать нам кое-какую информацию.

— Этот магл больше не сможет вам дать никакой информации, — спокойно заметила мисс Эвергрин. — Боюсь, что с ним произошло несчастье.

Гарри обратил внимание, что и Валери, и ее собеседник почти незаметно перемещаются относительно друг друга, выходя на стандартную боевую позицию дуэли.

— Ай-яй-яй, — покачал головой МакАбр. Его глаза неотрывно следили за Валери Эвергрин. Они прыгнули в одну сторону, другую, ища возможную засаду, не обнаружили ее и снова вернулись к Валери. — Бедняга! Что же с ним случилось?

— Несчастный потерял память. Целиком и полностью, представляете, какой ужас?

— О, действительно, какая незадача, — ровно сказал МакАбр, цепко следя за тем, как пальцы Валери вертят палочку. — Как же это произошло?

— Дело в том, что на него наставили волшебную палочку, произнесли заклинание и вот — бедняга уже не помнит, как его звали, — мисс Эвергрин горестно вздохнула.

— О, несчастный Смиткинс, — равнодушным тоном произнес МакАбр. — Какой удар для его бедной семьи! Кто же его так, а?

— О, это действительно большое несчастье, согласна, — кивнула мисс Эвергрин. — Но дело в том, что другого выхода не было, — она сказала это громким шепотом. — Понимаете, Ральф, он так много знал, так много, что это могло ему повредить. Например, он знал, что один его знакомый, один из многих знакомых, знаете ли, ищет мальчика со шрамом на лбу и готов заплатить большие деньги за то, чтобы его отыскать. Уже не знаю, почему он так хотел увидеть этого ребенка, но за то, что Смиткинс с готовностью предоставил ему информацию о мальчике, этот человек отвалил ему кругленькую сумму.

— Что вы говорите, — Ральф МакАбр крепко сжал палочку в кулаке, было видно, что даже костяшки его пальцев побелели. — Неужели?

— К сожалению, этот негодяй подло надул нашего общего знакомого, Смиткинса. Представляете, он заплатил ему, — чем бы вы думали? — лепреконским золотом!

— Ужас какой! — злобно сказал МакАбр.

— Но перед тем, как наложить на беднягу заклятие Забвения, знаете, я долго говорила с ним. Он мне даже сказал, как зовут его знакомого, который с ним так нехорошо обошелся... — Валери подняла палочку. — Его зовут Ральф МакАбр!

Обе палочки одновременно выстрелили светящимися потоками искр.

— Ступефай!

— Агглютинум!

Валери Эвергрин подняло в воздух и швырнуло куда-то вправо. Она неудачно приземлилась на ручку одного из кресел и на секунду даже потеряла сознание. Гарри рванулся к ней, но железная хватка Снейпа не дала ему такой возможности. Ральф МакАбр упал на спину, и его руки точно приклеились к телу, палочка выпала из пальцев и покатилась по мраморному полу куда-то в сторону фикуса, за которым стояли Гарри со Снейпом. Гарри увидел, как мисс Эвергрин с трудом поднимает голову, встряхивает волосами и встает на одно колено, морщась. Палочку он направляла на МакАбра.

— Нет, Ральф. Еще одно движение — и вы покойник. Не забывайте, что как начальник вашего отдела я имею лицензию на Непоправимые проклятия. А это, я обещаю, будет очень больно!

— Так я и поверил, что ты на это способна, — заорал МакАбр. Он внезапно перекатился вбок, с огромным трудом отлепил от тела одну руку и зашарил пальцами за фикусом. Спустя какую-то долю секунды, он, уже сжимая в пальцах палочку, орал:

— Крусио!

Валери нагнулась, и за ее спиной взорвалась подушка на кресле, осыпав ее пуховым туманом. Гарри почувствовал, как дрогнули пальцы Снейпа на его плече. Краем глаза он видел, как за колонной пытается сдержаться Рон, как Гермиона в отчаянии цепляется за его рукав и оттаскивает назад. А Ральф МакАбр, наконец поднявшись во весь рост, несся на мисс Эвергрин, похожий на гигантскую страшную птицу в своем развевающемся плаще. — Импедимента! МакАбр споткнулся, но, падая, ухитрился прыгнуть вперед и схватить Валери Эвергрин за руку, в которой она держала палочку. Обе палочки выпали из их рук и куда-то откатились. Теперь они молча боролись без всякой магии: сильный, жестокий мужчина и ловкая, но, по сравнению с ним, слабая женщина. Она впилась ногтями ему в горло, а МакАбр с хрустом выкручивал ей руку. Этого Гарри уже не смог стерпеть. С громким воплем он вырвался из снейповых когтей и ринулся на МакАбра. Судя по воинственным крикам индейцев, вышедших на тропу войны, его примеру последовали Рон и Гермиона. Про палочки они напрочь забыли. — А-а-а! — завопил МакАбр, пытаясь стряхнуть с себя всех четверых. Он бил в кучу, пытаясь попасть хоть по кому-нибудь. Рон вцепился ему в ногу, Гермиона висела у него на одном локте, Гарри — на другом. Внезапно МакАбр резко выдохнул и сел, выпучив и без того огромные глаза. Гарри не понял даже, что произошло, он только увидел, как длинная гибкая нога в туфельке на высоком каблуке размахнулась и как следует врезала мужчине в пах. Затем ребро ладони впилось МакАбру в солнечное сплетение, а кулак — в подбородок. Упивающийся смертью попробовал приподняться, но тут неожиданно на него сверху обрушилась огромная кадка с гортензиями. Над предателем возвышалась громадная туша Паджетта, только что поднявшегося из-за конторки. Последний удар кулака размером с дыню в основание черепа окончательно поверг мистера Ральфа МакАбра во прах. — Спасибо, Паджетт, — задыхаясь, поблагодарила его мисс Эвергрин. Она была вся в синяках. Рукав костюма порван. Волосы взлохмачены. Она торопливо оправила на себе костюм и сияюще улыбнулась Паджетту. — Вы — наш спаситель! — Боже мой, мисс Эвергрин, что здесь происходит? Я сидел за столом, как всегда, и тут в холл вошли три человека, один из них наставил на меня что-то такое, похожее на палку, и меня так шарахнуло об стенку, что я только сейчас пришел в себя. Гляжу — а этот ублюдок пытается обидеть вас и ребят. Он что, псих? — Паджетт скручивал руки МакАбру, который все еще был без сознания, куском веревки, нашедшейся в его столе. На затылке у консьержа волосы слиплись от крови. — Не без этого, Паджетт, не без этого. Ой, кажется, я сломала каблук. Черт, мои любимые туфли!, — мисс Эвергрин прохромала к креслу, усыпанному пухом из развороченной подушки, села и взмахнула палочкой. — Репаро! Ты в порядке, Гарри? — поинтересовалась она. — Ага! Рон переводил дух. — Вот это круто! — воскликнул он в восторге. — Мы дрались с Упивающимся смертью! — Ненормальный! — воскликнула Гермиона, пытаясь вытряхнуть из волос остатки пуха. — Он же мог нас всех убить! — Мог, — согласилась мисс Эвергрин. Он наступила на ногу и поморщилась. — Но мы одержали над ним верх. Это была в буквальном смысле сокрушительная победа. — Вы теперь будете его допрашивать? — поинтересовался Гарри, разглядывая бездыханное тело МакАбра. — Нет, боюсь, что этой приятности я ему не доставлю. Сейчас сюда прибудут люди, которые и без меня справятся с этой обязанностью. О, проклятие, он мне и часы ухитрился разбить, — покачала головой мисс Эвергрин. — Эй, а где же наш храбрый профессор? Гарри заглянул за фикус. Снейп исчез. — Аппарировал, наверное, — крикнул Гарри. — Вот, как всегда: как только заварушка, он смывается, — проворчала мисс Эвергрин. — Хорошо еще, что я не забыла ему отдать этих тварей. Паджетт вкручивал пробки и с удивлением слушал их разговор. — Ой, мисс Эвергрин, вы меня иногда пугаете! — Да, эта девочка может напугать кого угодно, если захочет! — раздался скрипучий голос от дверей. — Сынок, помоги-ка мне пробраться через эти чертовы магловские выдумки! Через вертящиеся двери прорубал себе путь Дикоглаз Моуди. Паджетт помог ему войти и теперь в ужасе смотрел на то, как за этим странным одноглазым и одноногим стариком, у которого вместо носа остался только странный крючок, в "Хаммерсмит-Элит Билдинг" деловито просачиваются одинаковые хмурые мужчины в черных мантиях, судя по их виду — все серьезные ребята. Несколько дюжих молодцов подхватили МакАбра и тут же испарились. Паджетт сел мимо стула. — Там еще на восьмом этаже есть трое, — устало сказала мисс Эвергрин. — Молодые наемники, глупые мальчишки. И один магл с модифицированной памятью. — Я не сомневался, что ты справишься, моя девочка, — прогудел Аластор Моуди, похлопывая ее по плечу. — Кстати, здравствуй, Гарри Поттер. Это э-э-э... Гермиона Грэйнджер? Ага, ага... И Рон Уизли, как я понимаю? Превосходно. — Его искусственный глаз закатился глубоко в глазницу и замер. — Ребята мне очень помогли. И мистер Паджетт тоже постарался, — Валери Эвергрин кивнула на Паджетта, обалдело пялившегося на то, как несколько колдунов то появляются, то исчезают в холле. Некоторые, тихо переговариваясь, обмеряли пол, другие, раскрыв на ладонях портативные горескопы, измеряли уровень Опасности. — Ты не успела обстоятельно рассказать о том, как ты напала на его след, — Дикоглаз Моуди откинулся на спинку дивана. — Почему решила, что это — действительно Ральф МакАбр? — Все просто. Человек, что охотился за нами, по некоторым признакам мог быть тенью. Его звали Ральф. А в нашем отделе работает младшим исполнителем некий Ральф МакАбр. Я знаю послужные списки всех своих подчиненных наизусть. У него в личном деле была маленькая пометочка, сэр, знаете какая? Моуди с интересом наклонился вперед. — Он — родной брат некой миссис Лестрейндж, которая вместе со своим мужем уже много лет сидит в Азкабане. — Ах, вот как! Ну, что ж, ясно. Я разберусь с ним, будь спокойна, моя девочка. — Он встречался с Люциусом Малфоем сегодня в Лондоне, — добавила Валери Эвергрин. — Мы слышали их разговор, но, боюсь, это в суде будет невозможно доказать. Один, считайте, свидетель, остальные — несовершеннолетние. Так что Малфой опять выкрутится. Дикоглаз Моуди тихо выругался. — Ладно, — пробормотал он. — Зацепим еще на чем-нибудь. — И еще, — заметила Валери. — Ральф МакАбр натравил дементоров на профессора Игоря Каркарова, погибшего в автокатастрофе несколько дней назад. Магла, который сбил Каркарова по вине дементоров, нужно освободить. — Ага, — потер сморщенные ладони Дикоглаз. — Это уже что-то. Хорошо, ты сейчас куда? Детей в другое место повезешь, а? — Естественно. И им, и мне потребуется серьезный отдых от этой драки. Аластор Моуди прохромал мимо Паджетта к двери. — Э-э-э... простите, сэр, — пробормотал Паджетт, уставившись на Моуди. — Вы... того... из полиции? — Что-то вроде, — небрежно заметил Дикоглаз и наставил на Паджетта палочку. — Обливиате!

Глава 12. Тихие туристы

— Рон, передай-ка мне грушу! Спасибо! — Гарри впился зубами в спелый фрукт и сдвинул бейсболку на глаза, чтобы окончательно не обгорел нос.

Они валялись на одном частном пляже одного частного пансионата в Борнмуте. Слева от него растянулся на солнышке Рон, бережно прикрывая мокрым полотенцем плечи, успевшие покраснеть и облупиться. Он набивал себе рот виноградом и блаженствовал. Справа от Гарри сидела в шезлонге Гермиона. Ее уже и без того коричневая кожа блестела от крема для загара. Оставалось только удивляться, как у нее смогло загореть лицо, ведь она постоянно с головой накрывалась какой-нибудь книжкой. Не читать в свободное время Гермиона не могла физически. Даже на пляже. И хотя стоило больших усилий уговорить ее не тащить в общественное место колдовские книги, не взять почитать хотя бы магловский роман она не могла, поэтому вполне несерьезная книга одного серьезного писателя по фамилии Фаулз в данный момент утоляла ее хроническую жажду информации. Гарри попросил ее дать почитать книжку, но она почему-то ужасно засмущалась и неестественно вредным голосом заявила, что Гарри книга точно не понравится.

Гарри потянулся и почувствовал приятную истому во всем теле. Уже три недели, — три прекрасные, лучшие в его жизни недели! — они проводили здесь, в маленьком притаившемся на краю моря пансионате. Когда они в первый раз вошли в холл этой крохотной частной гостиницы, обилие маглов ясно говорило о том, что сейчас самый разгар сезона и думать о номере просто нечего. Но мисс Эвергрин оказалась превосходным организатором. Всего несколько минут беседы о погоде со старшим менеджером (с почти незаметной волшебной палочкой в руках) убедили руководство, что вне очереди выделить комфортабельный номер молодой состоятельной даме с тремя племянниками — не такой уж большой грех. Даже несмотря на то, что номера были забронированы до сентября.

— Просто человек, собиравшийся сюда приехать, решил, что у него есть более неотложные дела, — объяснила потом ребятам мисс Эвергрин, хитро прищурившись.

Здесь было просто прекрасно. Теплое, ласковое море, мелкие камешки пляжа, пушистая травка на газоне, на котором можно было беспрепятственно валяться, теннисный корт, который Гарри всю жизнь был недоступен, тихие уютные аллейки, обсаженные ровно подстриженными кустами — все здесь было так спокойно и приятно, что не возникало даже мысли о том, что кто-то сможет вторгнуться в этот рай для того, чтобы нарушить такое блаженное состояние абсолютного отдыха. Дурслеи никогда раньше не брали Гарри на побережье, хотя сами ездили отдыхать каждое лето, и море он видел разве что по телевизору. А тут — вот оно! Хочешь — плавай, хочешь — ныряй. Одно было неприятно: как только кто-то из них хотел пойти искупаться, мисс Эвергрин вставала, снимала шляпку, аккуратно клала ее рядом с солнцезащитными очками и гнала в воду всех вместе. Они везде ходили вчетвером: на море, в столовую, на теннисный корт, на широкую веранду возле оранжереи, куда по вечерам выходили проветриться разнообразные старушки, приносившие с собой многочисленные корзиночки с вязаниями и дамские журналы. Все они наперебой предлагали мисс Эвергрин присмотреть за ее великовозрастными крошками, пока она сходит на танцы или еще как-нибудь с пользой проведет время. В таких случаях мисс Эвергрин широко улыбалась и прикидывалась глухой.

Но Гарри не слишком обременяло то, что ему нельзя было никуда ходить в одиночку, напротив, он находил, что вместе гораздо веселее. Гораздо больше его смущала необходимость таскать на шее медальон даже во время купания. Он был тяжелый, и Гарри боялся его потерять — это раз (ну разве во время купания можно уследить, висит ли медальон на шее, когда приходится нырять, чтобы спастись от фонтана брызг, которым его окатывал Рон?). Но самое главное — таскать на шее такое девчоночье украшение было просто стыдно! Когда он заикнулся мисс Эвергрин о том, что медальон может потеряться в воде, она сурово посмотрела на него, громко захлопнула магловский каталог новых автомобилей и отрезала, что снимать медальон она ему запрещает. Вон, она же тоже носит такой — и ничего, справляется! Нельзя же было сказать, что ее подарок, по мнению Гарри, больше подошел бы Гермионе.

И еще он ужасно жалел, что из-за присутствия маглов нельзя поиграть в квиддич. Мячик Крума все еще лежал в плотно закрытой коробочке, а Всполох — в кармане куртки, и без них Гарри ужасно скучал. К тому же он боялся, что к началу нового квиддичного сезона в Хогвартсе растеряет все свои навыки. Пару раз ему приходила в голову мысль, что, наверное, теперь их команде понадобится новый вратарь и, соответственно, новый капитан, но море и солнце на удивление быстро вымывали эти мысли у него из головы, хотя позже он снова начинал об этом беспокоиться.

Несмотря на эти мелочи, ничто, казалось, не могло испортить Гарри лето. Он и думать забыл об опасности, которая ему угрожала, забыл о яростно выкаченных глазах Ральфа МакАбра и свистяще-злобных интонациях Малфоя-старшего. Море было таким прекрасным, таким спокойным, а отдых — таким замечательным, что он решил, что никакому идиоту (даже если он — Упивающийся смертью) не придет в голову искать скрывающегося от него Гарри Поттера на курорте, кишащем пожилыми парочками. Рон поддерживал Гарри в этом. Вряд ли ему в жизни выпадал шанс так здорово провести время: кроме незабываемых каникул в Египте, он почти никогда и нигде так здорово не отдыхал. Вот только Гермиона постоянно оглядывалась по сторонам, вздрагивала, когда ее звали, а уже если кто-то дотрагивался до ее плеча, то она была способна вскочить с диким криком. К тому же у нее появилась привычка критиковать мисс Эвергрин.

— Неусыпная бдительность! — недовольно бормотала Гермиона. — О какой неусыпной бдительности может идти речь, если она совершенно не думает о том, что будет делать, если на нас кто-то нападет? Невозможно идти купаться и брать с собой палочку, а без нее какая защита? Она слишком много о себе воображает!

Гарри удивлялся, почему Гермиона так себя ведет, раньше она только восхищалась мисс Эвергрин. Когда он заговорил об этом с Роном, тот мрачно пожал плечами и заметил, что к Гермионе сейчас лучше не прикасаться, она стала хуже взрывастого дракла, а мисс Эвергрин, добавил Рон с восхищением, такая замечательная, что просто и представить невозможно, как к ней можно относиться плохо. Она где-то раздобыла гитару, и они с Роном вечерами просиживали на веранде рядом с пушистыми престарелыми кошечками, разучивая все новые и новые аккорды. Рон учился на удивление быстро, прилагал кошмарные усилия, чтобы достичь всего возможного за минимальный срок, и, как ни странно, ему это удавалось: мисс Эвергрин не раз с удивлением говорила, что, похоже, у Рона настоящий талант. Иногда у Гарри возникало подозрение, что Рон не зря так старается, к учебе он никогда не относился с такой ответственностью. Рон словно бы хотел произвести на кого-то впечатление, и помощь Валери Эвергрин придавала ему решимости и приводила в восхищение.

Похоже, с Роном был согласен весь мужской контингент пансионата. Невозможно было и шагу ступить в сопровождении мисс Эвергрин без того, чтобы не нарваться на какого-нибудь восхищенно любовавшегося ей старичка. Замужние дамы при виде ее мрачно хватались за пуховки и зеркальца, чтобы обнаружить причину, по которой их мужья оказывали таинственной незнакомке столько внимания, а престарелые синие чулки наперебой доказывали друг другу, что в юности были точь-в-точь, как она, и лишь обилие собственных достоинств помешало им найти подходящего жениха. Но таинственная незнакомка совершенно не интересовалась причиной такого ажиотажа вокруг нее, напротив, она вовсю занималась работой, которая ей была поручена. Днем она только и делала, что бдила вовсю, не выпуская ребят из поля зрения, а по вечерам читала огромное количество литературы (Гарри изумлялся, откуда она ее брала, и был втайне уверен в том, что для того, чтобы протащить на курорт такую кучу книжек она воспользовалась заклинанием "Минимайзус", чтобы уменьшить всю свою библиотеку). Кроме того, она получала громадные пачки писем, читала кипы магловских газет, и, по-видимому, постоянно была в курсе дела. По ночам и ранним утром к ней прилетали не только разнообразные совы, но и летучие мыши, голуби, а один раз к ним в окно плюхнулся и затормозил на журнальном столике большой взлохмаченный ястреб. Ястреб принес письмо от Аластора Моуди. Старый аврор писал, что МакАбр сидит в Азкабане в ожидании суда, и, хотя за него поручается его дальний родственник, мистер Люциус Малфой ("Вот уж неудивительно!" — воскликнул Рон, узнав об этом), кажется, вывернуться ему не удастся: его участие в организации убийства Каркарова уже доказано. Остаток письма Валери Эвергрин прочла про себя, а потом нахмурилась и надолго задумалась.

Потом, пока Гарри и Гермиона кормили задыхающегося от долгого пути ястреба кусочками кровяной колбасы, она села писать ответ Дикоглазу. Судя по всему, случилось что-то серьезное, потому что после того, как ястреб Моуди отправился в обратный путь, она, мрачно собирая полотенца в пляжную сумку, сообщила:

— Пора отсюда уходить. Мы слишком примелькались.

В ответ раздался разноголосый вой. Уезжать никому не хотелось.

— Сегодня вечером, — сухо заметила она. — После обеда всем собрать вещи. Вы, кажется, забыли, что вам пора в школу.

— А что, разве уже пора? — изумился Гарри. Отдых как-то незаметно выбил у него из головы все мысли о школе.

— А ты как думал? — воскликнула Гермиона. После заявления мисс Эвергрин, она сразу бросилась к шкафу и стала укладывать свои вещи заранее. — Только если мы прячемся здесь, и нам нельзя показываться на Диагон-Аллее, как же тогда мы купим нужные учебники к новому году? — всполошилась она.

— Ваши вещи уже куплены и ждут вас в Хогвартсе, — заметила мисс Эвергрин. Она стояла, раскрыв свой шкаф и, судя по всему, напряженно размышляла, в каком платье будет особенно неотразима за завтраком.

— Черт, а у меня в этом году опять нет парадной робы, — буркнул Рон. — Неужели придется идти на рождественский бал в том лохматом кошмаре?

Гарри захотелось сразу же сказать, что парадную робу ему, конечно, купят Фред с Джорджем, он сам их об этом попросил в июне, когда отдал им свои деньги, выигранные в Тремудром Турнире, но сдержался. Рон не мог принять такой подарок от него, он был слишком горд для этого. Однако Гарри был уверен, что близнецы обязательно порадуют своего упрямого младшего братишку.

— Может, бала не будет? В прошлом году он был только из-за Тремудрого Турнира , — вслух заметил он, на деле всем сердцем желая, чтобы бал состоялся и в этом году. Чу. Может, она в этот раз согласится пойти с ним...

Рон повеселел, а Гермиона, напротив, помрачнела еще больше.

— Если вы собираетесь и дальше так долго копаться, то мы и на завтрак не успеем, — заметила она. Гарри увидел, что ее пальцы нервно обрывают бахрому с полотенца, которое у нее висело через плечо.

За завтраком выяснилось, что у мисс Эвергрин есть кое-какие мысли относительно того, как им отсюда уехать. Сюда они прибыли на знаменитом меняющемся феррари, даже глаза рябило от постоянных перемен во внешнем облике машины. А Рон даже уверял, что сбился со счета, когда пытался припомнить, сколько раз мисс Эвергрин "переодевала" машину. В гараже пансионата она стояла в виде блестящего красного порше.

— В этот раз нельзя отправляться тем же способом, — негромко заметила мисс Эвергрин, намазывая джем на тост. — Я предполагаю, что морем будет куда сподручнее.

— Морем! — воскликнула Гермиона.

— А что, тебе не нравится такой вариант? — поинтересовался Гарри.

— Да нет, — смутилась Гермиона, но тут же взяла себя в руки и решительно добавила. — У меня морская болезнь.

— Ну, это легко лечится, — махнула рукой мисс Эвергрин. — Кроме этого, других возражений нет?

Возражений не было. Только потом Гарри пришла в голову неожиданная мысль.

— Мисс Эвергрин, а как же мы попадем морем в Хогвартс? Он же находится не на побережье!

Рон с трудом проглотил большой кусок ветчины и закивал.

— Точно!

— Ребятки, эта проблема — не проблема. Меня больше беспокоит возможность встретить здесь кого-нибудь из знакомых.

— Но Упивающиеся смертью здесь не появлялись до сих пор, — прошептал Гарри Рону, когда они выходили из столовой и направлялись к пляжу. — Почему же она сейчас этого боится? Дикоглаз что-то такое написал?

— Кто знает, — пожал плечами Рон. Он осторожно огляделся и добавил, — А вдруг это кто-то из здешних старичков, а?

Гарри расхохотался. Мысль о том, что кто-то из борнмутских пенсионеров может оказаться Упивающимся смертью, показалась ему ужасно дикой и смешной.

Они позагорали немного. Гермиона лежала на солнышке, прикрывшись вторым томом Фаулза. Гарри почему-то подумалось, что, сильно загорев, Гермиона стала такая симпатичная. Она очень похудела за лето, но это нисколько не делало ее некрасивой. И голубой купальник ей идет. Интересно, а как выглядит Чу в купальнике? Гарри заловил себя на этой мысли и жутко смутился. А потом он увидел, как смотрит на Гермиону Рон: жадно, почти не отрываясь. Гермиона же этого совершенно не замечала, слишком уж была занята книгой. Потом они в последний раз пошли вместе поплавать, хотя мисс Эвергрин почему-то ужасно не нравилась эта идея. Спрятав палочку под яркий оранжево-красный купальник, она стояла вертикально в воде и обозревала горизонт, пока ребята плескались вокруг нее.

— Я заказала катер на вечер, — сообщила она, когда вся компания дружно вывалилась на берег: вытираться и обсыхать. — Всем советую быть готовыми к шести часам, иначе транспорт уйдет, не дожидаясь опаздывающих!

— Мисс Эвергрин, а как же ваша работа, — спросил Гарри, бросая мокрое полотенце на камни. — Как вы можете так надолго бросать отдел? Или вам разрешили в Министерстве?

Валери Эвергрин вздохнула.

— Если бы мне разрешили, я бы не нервничала так, — буркнула она. — Ваша охрана неофициальна. Господин министр не удосужился внять доводам Дамблдора, поэтому профессор попросил меня об одолжении лично. Пришлось взять отпуск без содержания. Хорошо, что Моуди наконец-то перевели в наш отдел. Я сразу попросила, чтобы исполняющим мои обязанности назначили именно его. Правда, пока на моем месте в Отделе сидит Аластор Моуди, я могу спокойна хотя бы за то, что мелочи, которые в состоянии понять в психологии преступника колдун, будут учтены. К сожалению, магам, которые ничего не знают о магловской жизни, весьма трудно думать так, как это обычно делают преступники. Те, с которыми я имею дело. Старик Аластор, конечно, личность замечательная, но он с ног до головы — маг. Думать, как маглы, он не способен. Поэтому я и беспокоюсь.

— А в чем вообще заключается ваша работа? — Рон подсел поближе и начал воздвигать крепость из маленьких камешков.

— Это сложно объяснить. И вообще-то, я на это даже права не имею, — ухмыльнулась Валери Эвергрин. — Я же Неописуемая. О нашей работе знать не положено!

— Ну пожалуйста, мисс Эвергрин!

— Ладно, Гарри. Ну, в общем, я — аналитик. Ловить преступников — это дело авроров, они к нашему подразделению не относятся, они, как полицейские в магловском мире. А я — прокурор. Понятно? — Тихо, чтобы соседи по пляжу не услышали, объяснила Валери Эвергрин.

Рону было очень даже непонятно. Гарри принялся пояснять:

— Понимаешь, Рон, полицейские на преступников охотятся, следователи выясняют факты, по которым можно установить: виновен человек или невиновен. А прокурор анализирует собранные факты и выносит решение — нужно ли передать дело в суд или нет.

— Как все это запутано! — пожаловался Рон.

— Да нет, все просто, — пожал плечами Гарри. И тут он вспомнил. — Мисс Эвергрин, а вы и вправду профессор? Или вы это просто так сказали у вашей тети, чтобы, ну, соблюсти легенду?

— Я и вправду профессор, Гарри, — засмеялась мисс Эвергрин. — Честное слово!

— Ух ты! Вы занимались литературой, да? Магловской литературой? Поэтому говорили о...

— Нет, Вот как раз это и было частью моей легенды, Гарри, — хитро заметила мисс Эвергрин. — Литература — это прекрасно, я очень люблю почитать хороший роман, но диссертацию я защищала по криминальной психологии!

У Гермионы отвисла челюсть.

— Ого! — прошептала она, мгновенно забыв о своем отношении к мисс Эвергрин и преисполняясь завистью. Судя по ее фанатично горевшим глазам, Гермиона уже набрасывала в уме план своей будущей научной работы.

— Так, нам пора собираться, — заметила мисс Эвергрин, орлиным взором окидывая пляж, полный пожилых парочек в викториански-скромных купальных костюмах. Сидевший рядом пегий старичок в больших квадратных темных очках заулыбался и подвинулся, чтобы уступить им место. Гарри бросились в глаза его вызывающие плавки в розовых колокольчиках, больше подходящие человеку помоложе. Он хихикнул и, непонятно почему, подмигнул смешному старикашке, во все глаза пялившемуся на мисс Эвергрин. На сборы ушло немного времени. Все, вроде, было готово, погони, кажется, не было, однако мисс Эвергрин почему-то стала хмуриться. На все вопросы, она отвечала только одно: — Боюсь, что я что-то упустила. Гарри не понимал такого неожиданного приступа подозрительности. Вроде, все было в порядке, хвоста за ними не было, а, отправляясь на причал, они брали только обычные пляжные сумки, в которых притаились в уменьшенном виде все их вещи. Со стороны могло показаться, что они всего лишь решили покататься на катере. Но мисс Эвергрин не успокаивалась. Она лично обошла все укромные места, в которых их могли поджидать Упивающиеся смертью, проверила все, что только могла проверить, но сумрачное предчувствие не покидало ее. К причалу она повела их кружным путем, через рощицу. Они еще не подошли к берегу, как Гарри увидел, что катерок с типичной надписью на борту ("Веселый Роджер") уже их поджидает. Однако капитана этого суденышка не было видно ни на борту, ни вообще где-то рядом. Рука мисс Эвергрин дернулась в руке Гарри, и только тут он осознал, что вокруг было почему-то слишком тихо. — Здесь засада, — прошептала свистящим шепотом мисс Эвергрин. — Уходим! Не успели они развернуться, как перед ними с треском возник аппарировавший колдун. — Империо! — каркнул он. Валери Эвергрин пригнулась и рванула за собой Гарри. Гермиона и Рон с криком разлетелись в разные стороны. И тут вокруг начали появляться колдуны. Они аппарировали и тут же окружали четверых беспечных туристов. Палочка, сжатая в руке у Гарри аж завибрировала, так ему хотелось воспользоваться ей. Краем глаза он увидел, что Гермиона держит свою уже в положении обороны. Но колдунов было слишком много. Валери Эвергрин круто развернулась на месте. Ее палочка описала полный круг. — Импедимента! Колдуны затормозили и принялись выпутываться из невидимых нитей, сковывающих движения. А мисс Эвергрин уже кричала: — Инволлио Магикус! С грохотом на них сверху пала прозрачная пульсирующая стена и окружила, заключила в кольцо, отрезав от преследователей. Сквозь ее странную голубоватую дымку Гарри мог видеть, как колдуны медленно поднимаются, тряся головами, наставляют на стену палочки. Из палочек вылетело пламя. Глухо, будто он находился под водой, Гарри слышал, как колдуны кричат: "Ступефай!" и "Империо!", но стена стояла крепко и лишь слегка колыхалась, прогибаясь в том месте, куда в нее били проклятия. — Что же теперь делать? — спросил Рон. Он сбросил рюкзак на землю. Его палочка тряслась в руке. — Нам нужна помощь, — еле выговорила Гермиона. — Они хотят схватить нас, а нам отсюда самим не выбраться! — Сейчас будет взрыв! Зажмите уши, — скомандовала мисс Эвергрин. Ее глаза бросали голубые молнии в разные стороны. — Что?! — После того, как их отбросит, бегите к катеру! И бегите зигзагами, чтобы в вас не попали! Но сперва зажмите уши! И покрепче! Гарри прижал ладони к ушам. — ЭКСПЛОЗИО!!! Взрыв гулко бухнул даже через закрытые ладонями уши. Стена рухнула, осыпаясь мелкими прозрачными ошметками. Колдунов расшвыряло в разные стороны. Гарри видел, как некоторые из них, ударившись головами о корни деревьев, сразу затихли. Но остальные, и их было много, пытались подняться, нащупывая упавшие палочки в траве. — Бегите же! — закричала мисс Эвергрин. — Экспеллиармус! Вингардиен Левиоса! Палочки взмыли в небо и, построившись правильным клином, отправились за моря. Наверное, зимовать, скользнула глупая мысль у Гарри в голове. Он увидел, как Гермиона опускается на землю, оглушенная, и он дернул ее за руку, поднимая. — Бежим! Они припустили к катеру. Где-то рядом пыхтел Рон. Гарри старался бежать зигзагами, как и велела мисс Эвергрин, но у него это получалось не так уж хорошо, потому что Гермиона в почти полуобморочном состоянии висела у него на руке. — Империо! — громыхнул голос где-то сбоку. Гарри бросился на землю, увлекая за собой Гермиону. Рядом пронеслось проклятие и ударилось о старый ясень. Дерево запылало, а огненные искры перепрыгнули на соседний сухой куст и подожгли и его. — Ступефай! — закричал Гарри. Из его палочки брызнули молнии и высокий мрачный колдун в красной мантии полетел в траву. Но за ним неслись еще двое. Гарри бросил быстрый взгляд на катер. Рон уже перебрался на корму судна и теперь наставлял палочку на новых врагов. — Ступефай! Двое колдунов свалились на Гарри и Гермиону. Девочка что-то простонала и окончательно потеряла сознание. Рон рванулся к ней, но запутался ногой в якорном канате и грохнулся в воду возле самого причала. Гарри пытался выпутаться из-под красных мантий, но его цепко схватили за руку и потянули за собой. Высокий черноволосый колдун прижимал острие палочки прямо к сердцу Гарри. — Ты пойдешь со мной! Гарри беспомощно оглянулся на мисс Эвергрин. Она сражалась сразу с четырьмя колдунами. Один из них громко завопил: — Авада Кедавра! — Заклинание ударило ей прямо в грудь. Гарри застыл от ужаса, но тут же вскрикнул от удивления: Валери Эвергрин поднялась, она была жива! Из ее палочки вылетел красный луч и ударил одного из ее врагов. Остальные тут же дружно навалились на нее. Палочек у них не было, но один из них повалил волшебницу на землю и пытался вырвать палочку из ее рук. Палочка била во все стороны желтыми искрами. Потом Валери Эвергрин перевернулась, ударила кулаком по сунувшейся к ней физиономии (физиономия перекосилась и лишилась пары оскаленных зубов) и вскочила на ноги. Тут же два других колдуна впились ей в плечи, и она стала их стряхивать с себя. — Эй, ты! — крикнул колдун, державший Гарри. — Бросай палочку или я убью мальчишку! Мисс Эвергрин обернулась и тут же получила ногой в живот от одного из ее соперников. Мрачный колдун в красной мантии гулко хохотнул: — Теперь мы забираем мальчишку и... Что это? Сзади раздавался злобный собачий лай. На него, завывая, как сирена, несся огромный лохматый черный пес. Он подпрыгнул, и его громадные клыки сомкнулись на горле колдуна. — Сириус! — закричал Гарри, стряхивая с себя руку колдуна. Черный пес терзал горло Упивающегося смертью. Потом, рыкнув, бросился на другого, повалил и его. Несколько раз хищно щелкнули челюсти, ломая кости, а потом почти превращенный в кружево колдун испарился в воздухе, издав сухой хлопок. За ним — другой, третий. Те, что сражались с мисс Эвергрин, уже были в меньшинстве: Валери уложила двоих на землю прямым попаданием в глаз, а рядом стоял мокрый, как загрыбаст, Рон, наставив на последнего из безоружных колдунов свою палочку. С палочки капало. Но последний колдун все же счел за лучшее убраться подальше от толпы сумасшедших собак, детей и женщин, которые дерутся ногами. Он исчез. За ним дематериализовались остальные нападавшие. Лохматый пес бросился к Гарри. Он отчаянно вилял хвостом и бешено гавкал. Пока Гарри обнимал его, почесывал за ухом и вытряхивал из шерсти остатки мантии поверженного врага, Рон уже бежал к Гермионе. — Гермиона, ты жива? Что с тобой, очнись! Энервейт! Гермиона слабо пошевелила руками и ногами. — Кажется, жива, — пробормотала она. Она села, слабо понимая, что происходит. — Гарри жив? — замучено спросила она. — Жив, жив! — суетился Рон. Он попытался приложить мокрый рукав ко лбу Гермионы, но она только поморщилась. — Рон, и почему ты такой мокрый! Помоги мне встать! Рон, все еще задыхающийся от волнения, протянул ей руку. — Сириус! — шептал Гарри. — Ты вернулся! Спасибо, Сириус! К ним, хромая, подошла Валери Эвергрин. В волосах у нее застряли травинки, а на лоб с челки свисал репей. — Порядок, Гарри? — Да, вроде, — Гарри несмело оглянулся на пса. — Тогда нельзя терять ни минуты. Быстро в катер! Они забрались на катер, вернее, даже небольшую яхту. Мисс Эвергрин завела мотор и повела яхту в открытое море. Уже почти стемнело. — Как мы попадем в Хогвартс? — спросил Гарри, чувствуя ногой теплый лохматый бок пса. — Не волнуйся, Гарри, с этим я разберусь. Но позже, — Валери Эвергрин рывком переключила скорость, и яхта полетела по волнам. Еще щелчок — включен автопилот. — А сейчас меня интересует другое. Она села в кресло, взмахнула палочкой перед собой, и пес, перевернувшись в воздухе, превратился в Сириуса Блэка. Сириус уже не был в той потрепанной робе, которую всегда носил, но его волосы были взлохмачены, а в мантии были видны дырки от недавней схватки. Мисс Эвергрин подняла одну бровь и за долю секунды приняла решение. — Сириус Блэк, — холодно сказала Валери Эвергрин, приставив палочку к самому лицу человека, — Вы арестованы за побег из Азкабана!

Глава 13. В море

— Если этого вам покажется мало, — сухо заметила она, — то я напомню, что вы все еще осуждены за убийство двенадцати человек. Так что комментарии излишни. Гарри, наконец, пошевелился. — Мисс Эвергрин, — он нервно сглотнул. — Вы, наверное, ошибаетесь. Сириус никого не убивал! — И кто же тебе это сказал, Гарри, — ледяным тоном осведомилась Валери Эвергрин. — Он? — она кивнула на почерневшего лицом Сириуса Блэка. — Вы не знаете! — завопил Гарри. Лодку слегка тряхнуло, и все покачнулись. — На самом деле их всех убил Петтигрю! Питер Петтигрю! — Тот, что умер? — поинтересовалась Валери Эвергрин. — И, кажется, примерно, в то же время? — Сириус Блэк — не убийца! — твердо сказал Рон. — Мы сами слышали, как Петтигрю признался... — В чем? Все молчали. Никому не хотелось вслух говорить о смерти родителей Гарри. — Интересно было бы послушать самого мистера Блэка, — задумчиво сказала мисс Эвергрин. — Только вот он почему-то молчит. Сириус пошевелился. — Я столько раз повторял одно и то же стольким аврорам и начальникам всевозможных норок в Министерстве, которые могли бы мне помочь, но никто не желал меня выслушать. Мне никто не верил, — хрипло сказал он. — Почему бы мне не думать, что вы — такая же, как и они? — Беги, Сириус, — тихо попросил Гарри. Он сантиметр за сантиметром вытягивал из кармана волшебную палочку. — Да, я знаю, что для того, чтобы добраться из Азкабана до большой земли, Сириусу Блэку пришлось переплыть Северное море, но сейчас этот номер не пройдет, точно так же, как и попытка обернуться собакой, — спокойно сказала мисс Эвергрин. — Я наизусть знаю дело Сириуса Блэка. Когда я вернулась, это было первое дело, которое мне поручили. — Значит, все это время вы охотились за Сириусом, — воскликнула Гермиона. — А охрана Гарри — для отвода глаз? — Нет, Гермиона. Я — хранитель Гарри. Это сейчас моя главная работа. А дело Сириуса Блэка, бежавшего из Азкабана, сейчас рассматривает другой сотрудник Отдела Тайн. Когда я ушла в отпуск, то оставила все текущие дела ему, — мисс Эвергрин внезапно опустила палочку и положила ее на панель управления яхтой. Она спокойно повернулась спиной и занялась рычагами управления. Гарри остолбенел. Только что мисс Эвергрин сказала, что арестовывает Сириуса, а сейчас не обращает никакого внимания на него. Может быть поступить так же, как и со Снейпом? Он переглянулся с Роном и Гермионой. У Рона палочка уже была в руках, но Сириус рукой отвел уже поднимающуюся палочку в сторону. — Кто вы, мэм? — Извините, что не представилась с самого начала, — волшебница закончила регулировку автопилота, что-то наколдовала с компасом и повернулась к Блэку вместе с креслом. — Валери Эвергрин, начальник по расследованию особо тяжких преступлений сил Зла Отдела Тайн. Это произвело впечатление на Блэка. — Ого, — прошептал он и тут же горько добавил, — Тем хуже для меня, да? Если сам начальник ОСТПСЗ расследует мои "преступления", то мне больше ничего не остается как действительно броситься в море. И утопиться. — Сириус, что ты говоришь! — вцепился ему в рукав Гарри. — Вы сильно любите Гарри? — неожиданно спросила мисс Эвергрин, глядя Блэку прямо в глаза. Вопрос, казалось, несколько огорошил Сириуса. — Гарри — единственная ниточка, которая связывает меня с нормальной счастливой жизнью, — пробормотал он. — Он — сын людей, которых я любил больше всего на свете — моих настоящих друзей. — Большего мне не надо было знать, — пожала плечами Валери. Она встала с кресла, бросила взгляд на работающий с тихим гудением автопилот и с наслаждением потянулась. — Боже, как же я устала! Скажите, Сириус, вы умеете готовить? Гарри, Рон, Гермиона и Сириус Блэк дружно уронили челюсти. Сириус не нашел ничего лучшего, как кивнуть. — Вот и отлично! — довольно сказала волшебница. — Значит вы — первый дежурный по камбузу! От растерянности дежурный по камбузу постоянно что-то ронял на пол. За окном было уже совершенно темно, и качка усиливалась. Гермиона, которой качка доставляла наибольшие трудности, тихо смылась в каюту. При мысли о еде ее тошнило, поэтому она легла спать. На камбузе остались Гарри, Рон и Сириус. — Гарри, — удивленно спросил Сириус, пытаясь держать равновесие с чайником в руке, — откуда она такая взялась? Никогда не видел магов, похожих на нее. — Это потому что она не простой маг, — объяснил Гарри. — Она — латент. — Вот оно что, — задумался Сириус Блэк. — Это кое-что объясняет. Но не все. Почему она так просто поверила мне? Или все-таки не поверила и что-то задумала? — А что она с вами будет делать, когда мы высадимся на берег? — голос Рона дрожал как заячий хвост. — Неужели сдаст властям? — Она странная, — протянул Гарри. — Но не настолько, чтобы отпустить тебя, Сириус. Думаю, тебе надо бежать. Дамблдор же предупреждал, чтобы ты не... — Гарри, я не мог не прийти, — объяснил Блэк, покачиваясь вместе со стулом. Он пытался резать хлеб, но при такой качке ничего хорошего из этого не получалось. К тому же у анимага дрожали руки. — Когда я был у Римуса, пришло известие о том, что тебя пытались убить. Я не стерпел и отправился к вам! Хорошо, что хоть живыми застал! — А как ты нас нашел? — заинтересовался Гарри. Но Рон тут же перебил его: — А ведь вы спасли жизнь не только Гарри, но и ей самой! Неужели она не примет это во внимание? — Не знаю, Рон, — Блэк с тоской посмотрел в иллюминатор. Свежий ночной морской воздух тихо колыхал крохотные занавески. — Я поговорю с ней, — наконец решился он. — А вы тут сидите. Сириус вышел, держась руками за прибитые к стенкам поручни. Высокому колдуну пришлось пригнуться, чтобы не стукнуться головой о комингс. Гарри и Рон переглянулись. — Я не думаю, что мисс Эвергрин выдаст его, — нерешительно сказал Рон. По его виду можно было понять, что, несмотря ни на что, он боится худшего. — Она не способна на это. — Что мы о ней знаем, Рон, — медленно сказал Гарри. Ему впервые пришла в голову эта мысль. — А вдруг она — шпион Вольдеморта? Рон поморщился. Настоящее имя Лорда Тьмы он, как и все, не любил ни произносить, ни слышать. — Она? Вряд ли. Она же работает в Министерстве. — Бартемиус Сгорбс тоже работал в Министерстве. Она к тому же служит в такой должности... Может все узнавать куда раньше других и доносить Вольдеморту... Нет, что-то не клеится, — признался он. — Брось, Гарри, она же не зверь. И не такая идиотка как Фудж, например, — фыркнул Рон. — Даже если она — не шпион, то может Сириуса выдать только потому, что считает, будто он преступник. Что с того, что она не любит Фуджа, в такой ситуации она может поступить, как и он сам, — продолжал Гарри задумчиво. — Она мне нравится, — признался Рон, краснея. — По-моему, мисс Эвергрин слишком умна, чтобы просто так арестовать Сириуса, с бухты барахты. Она выслушает его, выслушает нас и поймет, что была не права! — Она занималась его делом, еще когда он сбежал, — заметил Гарри. Он подпер кулаками подбородок и задумался. — Но в дело-то не было включено то, что мы с тобой узнали о Сириусе два года назад. И то, что мы узнали о Червехвосте, — прошептал он. — Я не очень верю в то, что она сдаст его аврорам, — Рон пытался крепиться. — Она поймет, что Сириус не убийца. Не мог же убийца подарить мне Свина, в конце концов! И Сириус так любит тебя. Этого-то никто не сможет не заметить. Видишь, она сразу на это обратила внимание, поэтому и спросила его сама! Это почти убедило Гарри, но он все же решился выскользнуть на палубу, чтобы поговорить с мисс Эвергрин. Окончательно расставить все по местам. Объяснить ей. Когда он показался в дверях, Валери Эвергрин и Сириус Блэк стояли на носу яхты и оживленно разговаривали. Дул ветер и шевелил челку мисс Эвергрин и длинные волосы Сириуса. Гарри прислушался. К его изумлению, это не было похоже на допрос. Скорее, на дружескую беседу. — И я тогда появился перед ними как человек, — смеялся Сириус. — Вы бы видели, как Джеймс хохотал. Он был поражен, что мне удалось сделать это раньше него! — А дальше? — жадно спросила Валери Эвергрин. — Ну а дальше мы устроили сюрприз Римусу. Это было на Рождество, — Сириус помрачнел. — Он думал, что в тот год все будет еще хуже. Бедный Римус, он так любил праздники, любил быть вместе со всеми, потому что это делало его похожим на этих всех. Он не хотел вспоминать о своей болезни, а это Рождество ему предстояло провести одному. И вот, мы с Джеймсом и... Питером... Петтигрю... — Он замолчал. Его кулаки сжались. Зубы скрипнули, словно от боли. Гарри увидел, как мисс Эвергрин потрепала Сириуса по руке. — Не отчаивайтесь, мистер Блэк. Петтигрю мы пока не нашли, но обязательно найдем. Я же вернулась! Теперь у меня есть свобода действий. — Не похоже, чтобы у человека, который охраняет Гарри Поттера, может быть свобода действий, — ухмыльнулся Сириус. — Гарри способен на такие проделки, которые вам и не снились! Как он похож на своего отца! Джеймс тоже обожал хорошую шутку, хотя, пожалуй, я иногда думаю, что так далеко, как заходил Гарри, Джеймс никогда бы не пошел. Он был очень разумным человеком. Но ради своих друзей он был готов на все. Ветер трепал его разорванную робу. — Джеймс был вашим лучшим другом, да? Поэтому вы так хотели убить Петтигрю? Чтобы отомстить за него? Сириус Блэк молчал. Потом нехотя сказал: — Я не хочу, чтобы меня считали убийцей потому, что я хочу смерти предателя. Вы же понимаете, что я не убивал этих маглов, верно? — резко сказал он, развернувшись к Валери Эвергрин. — И вы знали, что я не убивал Петтигрю. Вы не назвали его имени, когда сказали, за что хотите меня арестовать! Лицо мисс Эвергрин было непроницаемо, или казалось Гарри таковым. Свет качающегося на ветру фонаря падал в другую сторону, на отчаянно бледное лицо Блэка. Она же оставалась в почти полной темноте, лишь изредка ее задевал яркий луч. — Вы же понимаете, что у меня лишь один путь к нормальной жизни, Валери! Мне нужно доказать свою невиновность! Мы с Гарри нужны друг другу. Посмотрите, какие у него кошмарные родственники, вы же видели их, вы знаете, как ему там плохо. Ему нужен отец, а мне... мне нужна семья.

Я так хотел бы, чтобы Гарри был моим сыном! Великий Мерлин, мы оба так одиноки... и за это можно винить только Вольдеморта. Мисс Эвергрин все так же молча смотрела на Сириуса. А он продолжал: — Я всегда небрежно относился к собственной жизни. На то, что в ней происходит, мне было по большему счету наплевать. Главное, в чем я нуждался, так это в друзьях. Лили и Джеймс... У меня не было никого ближе их. — А Люпин и Петтигрю, — поинтересовался голос уже почти невидимой в темноте мисс Эвергрин. — Римус всегда старался держаться особняком. Он всегда сознавал, что, несмотря на наше умение превращаться в животных, мы не сможем ему помочь. Он с детства привык не приближать к себе людей настолько, чтобы сделать им больно. Конечно, это все показное. Мы ему были нужны так сильно, как ему никогда не была нужна семья! — А Петтигрю? — настойчиво повторил голос Валери Эвергрин. — Питер? — голос Сириуса похолодел. — Этот всегда старался вылезти за счет других. Нет, знаете, я уже не могу говорить о нем, после того, как начал говорить о Лили, Джеймсе и Римусе. — Хорошо, как-нибудь в другой раз вы мне все расскажете, ладно? Гарри уже стоял в полной темноте и не мог видеть мисс Эвергрин, но ему показалось, что ее рука приобняла Сириуса за плечо. — Лили Поттер, — задумчиво сказала она, и у Гарри сжалось сердце. — Интересно, какая она была? — Почему вы спрашиваете, Валери? — голос Сириуса Блэка дрогнул. — Она была единственной девушкой в вашей компании, верно? Я думаю, она была исключительной. Вы все были такими разными, но дружили. И она, наверняка, была непохожей на других? — Это правда, — признал Сириус. В его голосе появились нотки нежности. — О, Лили Эванс действительно была уникальной девушкой! Она всегда так смеялась над нашими выходками. И она была удивительно храброй! Могла одна выйти против целого гнезда мантикор... Гарри показалось, что Валери Эвергрин тихо хмыкнула. — Простите? — Нет, ничего, просто у меня с мантикорами связаны свои воспоминания, весьма захватывающие. Продолжайте Сириус. — И ради друзей она бы всем пожертвовала. Один раз меня избили мальчишки из Слизерина, это на втором курсе было, после того, как наша команда выиграла в квиддич у их команды. Они сломали мне ногу, и я лежал в углу, ночью, из меня лилась рекой кровь, и я думал, что когда меня поймает смотритель, то мне точно крышка. А Лили нашла меня и смогла помочь добраться до спальни. А потом залечила мне рану не хуже мадам Помфри. — А еще что-нибудь расскажите, — попросила Валери. — У вас прекрасно получается, Сириус. Вот, например, скажите, что вам больше всего вспоминается, когда вы думаете о Лили. Какой момент? — Ну, — Сириус на секунду задумался, но тут же счастливо засмеялся. — Это просто! Момент, когда я увидел на руках у Лили ребенка. Гарри, надо вам сказать, был ужасно крикливым младенцем. В тот вечер я пришел проведать их, Джеймса не было дома, а Лили сидела на кухне и устраивала Гарри в колыбельке. Он никак не хотел засыпать. Тогда она взяла его на руки, покачала и стала тихо шептать: "Посмотри, Гарри, твой крестный Сириус пришел. Ты же не хочешь, чтобы он подумал, что ты такой маленький, поэтому не можешь заснуть сам". Гарри тогда поглядел на меня задумчиво, словно оценивая, правду ли мама говорит, знаете, ли, он был вообще очень серьезным ребенком, а через минуту уже спал. Она на меня так посмотрела тогда, — медленно сказал Сириус Блэк. — Я ни у одной женщины не видел такого взгляда. Она была абсолютно счастлива. А через два месяца она... Даже в полной темноте при порывах сильного ветра можно было слышать, как Сириус плачет. Валери Эвергрин медленно притянула его к себе и обняла. Гарри проглотил комок, стоявший в горле, и отправился спать. Во всяком случае, за Сириуса он больше не боялся.

Глава 14. В Хогвартс без Хогвартс-экспресса

Тридцать первого августа Гарри проснулся оттого, что в круглое окошко-иллюминатор, расположенное прямо над его койкой, принялся задувать по-осеннему прохладный щекочущий ветерок. Ветерок щипал за пятки и нос. Гарри попробовал натянуть одеяло повыше, но тут же послышалось недовольное сонное ворчание Рона: одеяло у них было одно на двоих. Гарри бросил взгляд на второе одеяло, брошенное на полу, на котором спал Сириус. Несколько черных шерстинок явно указывали на то, что за неимением теплой одежды Сириус решил воспользоваться своей густой собачьей шерстью. Подстилка была смята и отчетливо пахла псиной: помыться здесь было явно негде.

Гарри потянулся и решил встать, раз уж все равно проснулся. Он набросил поверх свитера еще и куртку и, прищуриваясь от первых лучей восходящего солнца, побрел на палубу. Море было не таким спокойным, как вчера, оно нервно взбрыкивало белыми барашками поверх длинных тягучих волн и шумно плескалось за бортом. Гарри свесил голову за перила и попытался разглядеть что-нибудь в глубине, но вода была мутная, серо-стального цвета, и рыбы в ней не было видно. Тогда Гарри сел на свернутый вокруг корабельного кнехта канат и задумался.

Если мисс Эвергрин не арестует Сириуса, а в этом, после вчерашнего подслушанного на палубе разговора, Гарри был почти уверен, то они вернутся в Хогвартс вместе. А потом... Неужели Валери Эвергрин сможет помочь его крестному восстановить его доброе имя? Мир в таком случае рисовался Гарри в изумительном радужном свете: жизнь с Сириусом, вдали от Дурслей, о которых надо будет срочно забыть, представлялась увлекательнейшим приключением и величайшим счастьем в жизни. Как вчера сказал сам Сириус, они нужны друг другу. Впрочем, он не заменил бы Гарри родного отца. Гарри сильно любил папу, которого никогда не знал, но допускал, что Сириус вполне сможет стать для него чем-то, вроде, шкодливого, вечно готового на проделки старшего брата, с которым будет и весело, и интересно, и безопасно.

А о безопасности подумать явно следовало бы. Уже не в первый раз за последний месяц Гарри удалось избежать смертельной опасности, и оба раза мисс Валери Эвергрин горой вставала на его защиту. Гарри признал, что она действительно компетентна в таких делах, но его мучила мысль: а перестанет ли она быть его телохранителем, когда они вернутся в Хогвартс? А вдруг Дамблдор настоит на том, чтобы она охраняла его и там? О таком позоре Гарри даже думать боялся: его же поднимет на смех вся школа! И снова все будут говорить, что знаменитый Гарри Поттер зазнался, да еще и настолько, что таскает за собой в школу собственного охранника. Да еще и такого... симпатичного!

Гарри хмыкнул. Интересно, когда Рон с Гермионой помирятся?

Точно услышав его мысли, на палубу вышла мисс Эвергрин. Она была в купальном халате и с полотенцем на плече.

— С последним днем лета, Гарри, — она зевнула. — Искупаться не хочешь?

— Доброе утро, — зябко поежился Гарри. — Как же вы собираетесь купаться? Холодно же!

Рядом плеснула волна.

— Ничего, — утешила его мисс Эвергрин. — Это хорошо закаляет. Так не пойдешь? Сириус уже купается.

— Где? — удивился Гарри. Он не видел, чтобы его крестный плавал где-то рядом с яхтой.

— Он сказал, что заплывет подальше, чтобы расслабиться, — Валери Эвергрин развязывала пояс на халате и через мгновение уже предстала во всем блеске своего любимого красного купальника, не закрывающего практически ничего.

— А вы, того... отпустили его одного? — осторожно поинтересовался Гарри.

— Да, — беспечно ответила мисс Эвергрин. Она разбежалась на палубе и прыгнула с кормы за борт. На Гарри полетели брызги.

Он вытер лицо и окончательно успокоился. Сириусу ничего не грозит, это главное. Он несколько минут наблюдал, как Валери Эвергрин профессиональным кролем обходит яхту. Затем она нырнула и показалась с другой стороны. Внимательный взгляд на борт, затем проверка всей линии горизонта и быстрый взмах глазами вверх. Она все еще оставалась его телохранителем.

В этом время в волнах рядом что-то всплыло, яростно отфыркиваясь, и взору Гарри предстал Сириус Блэк в образе огромного мокрого пса. Он, перебирая лапами по-собачьи, поплыл к катеру, и Гарри вышел на корму, чтобы протянуть ему руку. Спустя секунду на палубе уже отряхивался огромный пес. Гарри окатило новой волной брызг. Отряхнувшись, Сириус, перевоплотился и оказался в одних мокрых черных брюках. Он яростно принялся растирать себя полотенцем.

— Здорово поплавал, — радостно сообщил он, разминая мощные мускулы. — Ты не хочешь? Гарри закатил глаза.

— Ну и зря! А Рон и Гермиона еще спят?

— Ага, — Гарри смотрел, как пристально его крестный наблюдает за Валери, небрежно покачивающейся на волнах недалеко от яхты. — Сириус, вы вчера с мисс Эвергрин смогли все уладить?

— Не беспокойся, Гарри, — Блэк потрепал крестника по взлохмаченной шевелюре. — Все хорошо. Если честно, я и не думал, что все так замечательно устроится. Она обещала разобраться во всем и помочь, чтобы ты смог жить со мной, представляешь! Она чудесна, не находишь?

Гарри находил. Только не мог найти причину, по которой все мужчины так западают на мисс Эвергрин, как будто она вейла. Вот и Сириус вступил в ее фанклуб. Гарри наблюдал, как мисс Эвергрин легко запрыгивает на палубу, как небрежно вытирается полотенцем, которое ей подал Сириус. Ее тело блестело при утреннем свете. Блэк смотрел на нее во все глаза, пока она не набросила на себя махровый халат.

— Гарри, буди остальную молодежь, — велела она. — Скоро нужно будет перемещаться в пространстве. Нам надо попасть в Хогвартс как можно скорее. Сириус, как там у нас с завтраком?

— Понял! — Блэк шутливо поднял обе руки. — Я — бессменный дежурный. Обещаю вам шикарное застолье! — Он нырнул внутрь яхты и чем-то там зашелестел.

Гарри только собрался пойти к нему помочь, как вдруг заметил темную точку, летящую по воздуху прямо к их кораблю. На чайку точка не была похожа, хоть это явно была какая-то птица, большая и темная.

— Мисс Эвергрин, смотрите, там что-то летит.

Она уже стояла и держала наготове палочку. И когда только успела ее вытащить?

— Отойди-ка назад, Гарри, — негромко сказала она. На ее лице было очень мрачное выражение.

— Но это же не...

— Отойди. На всякий случай.

Точка росла и росла, приближаясь к яхте, и, спустя минуту, над ними закружил громадный ворон. Он хрипло что-то каркнул и начал снижаться. Гарри только подумал, что это, может быть... как ворон спикировал на борт. К его лапке было привязано письмо.

— А, Корби, это ты, — спокойно сказала мисс Эвергрин. — Ну надо же, сколько он проявляет беспокойства. Давай письмо сюда. — Она развязала шнурок и развернула кусочек пергамента. — Ага, ага, — бормотала она. — Конечно!

— От кого это? — поинтересовался Гарри.

— От твоего самого любимого учителя, — фыркнула Валери Эвергрин и расхохоталась, глядя в широко раскрытые и непонимающие глаза Гарри. — От профессора Снейпа!

— От Снейпа! — Гарри просто обалдел.

— От него, родимого, от него. Честное слово, не сказала бы, что надо так беспокоиться о тебе, как это делает он, — она нахмурилась. — Не доверяет мне, определенно. Ну я ему покажу, когда мы вернемся! — Она сложила из пергамента самолетик и запустила его в море.

— И что пишет Сне... то есть, профессор Снейп?

— Пишет, что надо возвращаться немедленно, — Валери Эвергрин пожала плечами. — Будто я и сама не знаю. Раскомандовался! — буркнула она недовольно. — Ладно, Корби, — кивнула она ворону. — Ты останешься пока с нами. Посиди-ка тут, а я пойду подсчитаю данные для переброски.

Она спустилась внутрь яхты, а Гарри остался снаружи, рассматривая ворона. Надо же, подумал Гарри, а я и не знал, что у Снейпа тоже может быть домашнее животное. Хотя бы и такое неприятное, как этот ворон. Корби был такой же угрюмо-черный, как и любимый цвет одежды его хозяина, и с таким же скверным характером, как у Снейпа. Когда Гарри попробовал протянуть руку, чтобы погладить ворона по блестящим перьям, Корби злобно каркнул, цапнул Гарри за палец и равнодушно отвернулся. Клюв у ворона был тяжелый и острый. Пока Гарри тряс рукой, и доставал палочку, чтобы остановить кровь, на палубу вылезла Гермиона. Видок у нее был неважный: морская болезнь давала о себе знать.

— Доброе утро!

— Не дай бог тебе такого же доброго утра, — просипела Гермиона. — Какой кошмар! Когда же мы будем на суше?

— Мисс Эвергрин сказала, что пойдет уже подсчитывать данные для переброски. Что-то я не совсем понимаю, как мы отсюда в Хогвартс попадем?

— Есть такая возможность, — измученно сказала Гермиона, пытаясь сосредоточиться и не обращать внимания на качку. — Помнишь, как Виктор и все дурмштранговцы приехали к нам в прошлом году?

— Появились из озера! — осенило Гарри. — Но подожди, ты сама говорила, что на территорию Хогвартса аппарировать нельзя.

— Вот именно. Это не аппарация, а перемещение в подпространстве, — устало пояснила Гермиона. Она зажмурилась, чтобы не смотреть на волны, беспрерывно качавшие катер и так и говорила дальше с закрытыми глазами. — Это жутко сложно, надо так точно рассчитать координаты, что для этого необходима высшая арифмантика. И магловская алгебра тоже. Это не линейное перемещение, как при аппарации: из одного места — сразу в другое. Ты ныряешь сначала в подпространство, а уже потом выходишь из него в другом месте. Для этого еще нужно произносить длиннющее заклинание на каком-то древнем языке, только вот на каком — не знаю. Говорят, его очень трудно выучить. Только чрезвычайно сильные колдуны с большим магическим потенциалом на это способны.

— Думаешь, мисс Эвергрин справится?

— Если она латент, — сказал сонный голос Рона откуда-то сзади, — то, наверное, справится. Ты же видел, что она даже Убийственное проклятие смогла блокировать.

Рон стоял, опираясь на мачту и щурился на вышедшее из-за тучи солнце. Он, по-видимому, уже находился тут некоторое время и, как сразу заподозрил Гарри, подслушивал о чем они говорят с Гермионой.

— Ну, насчет Убийственного проклятия я не знаю, — задумался Гарри. Вообще-то над этим феноменом стоило подумать. Он привык считать, что блокировать Непоправимые проклятия невозможно, но вдруг он ошибался?

— Латенты обычно обладают большой силой, — пояснил Рон. — Она у них растет не равномерно, как у других колдунов, а большими скачками. Сильный эмоциональный порыв, например, может у них вызвать колоссальный рост магической энергии. А если мисс Эвергрин — латент, то, главное, чтобы она такой язык знала, как Гермиона говорит, а уж вытащить нас туда она сможет.

— Это тебе папа про латентов такое рассказывал? — поинтересовался Гарри.

— Ага, — Рон зевнул и чуть не поперхнулся. — А это что такое?

Гарри проследил за его пальцем и увидел, что он показывает на Корби, нахально ковырявшего краску на поручне.

— Чей он? — удивленно спросила Гермиона. Тошноту у нее как рукой сняло от любопытства.

— Ни за что не поверите, — Гарри объяснил им, кто хозяин ворона, и Гермиону с Роном чуть удар не хватил.

— Снейп о тебе беспокоится? — воскликнула Гермиона. — Такого я себе вообще не могу представить. Он что, заболел?

— Скорее, налопался Всеэссенции, — задумчиво протянул Рон. — А в нее кто-то подбросил самый длинный волос из бороды Дамблдора, не иначе.

— Не могу даже представить себе серьезность ситуации, в которой я оказался, если даже Снейп обо мне беспокоится, — прошептал Гарри.

— Ну что, ты, Гарри, — Гермиона положила ему руку на плечо. — Не теряйся. Мы же здесь, с тобой. Пока мы рядом, с тобой не случится ничего страшного.

— Ага, — ревниво сказал Рон, окатывая Гермиону убийственным взглядом, больше напоминающим те рожи, которые корчил Снейп при виде Гарри. — Мы позаботимся о тебе, малыш!

— ЧТО!!! — Гарри нагнулся, зачерпнул воды и плеснул Рону в лицо. Рон на секунду оторопел, но потом расхохотался и направил палочку на Гарри.

— Флорабеллио!

У Гарри полезли из ушей незабудки. Это оказалось ужасно щекотно, и он с хихиканьем начал обрывать их. Вскоре образовался большой букет, который Гарри подбросил вверх. Рон упал на свернутые канаты и задрыгал ногами от хохота. Сверху на него сыпались маленькие голубые звездочки цветов. Ребята так долго хохотали, что Гермиона совершенно забыла про свою морскую болезнь. Впрочем, именно она первой постаралась взять себя в руки и строго заметила:

— Рон, нам же нельзя колдовать вне школы!

— А, плевать! Мисс Эвергрин позаботится об этом, — беспечно махнул рукой Рон. Он торопливо собирал незабудки. — Миледи, — наконец, провозгласил он. — Позвольте преподнести вам букет из незабудок, выросших в ушах поверженного мною благородного рыцаря, сэра Гарри Поттера! — Он впихнул букет в руки Гермионе, и та застыла с обалделым видом. Было видно, что это ей понравилось, но она ни за что в этом не признается.

Корби наклонил голову и злобно косил на ребят своим блестящим черным глазом.

— Я тебе сейчас покажу поверженного, — захихикал Гарри, тоже доставая палочку. — Кто это научил тебя так цветисто изъясняться? Брал уроки у сэра Кэдогена, Рон?

— Что здесь происходит? — холодно спросил голос мисс Эвергрин.

Она стояла сзади Рона и не сводила взгляда с их палочек.

— Мисс Эвергрин, мы тут, э-э-э... — попыталась прийти на помощь ребятам Гермиона.

— Я вижу, что вы тут делали, — тихо сказала Валери Эвергрин.

Гарри вдруг понял, что в ее глазах виднеется не злость, не раздражение, не возмущение, а... страх. А затем вдруг мелькнула какая-то внезапная мысль, судя по тому, как внезапно расширились ее зрачки.

— Больше никогда так не поступай, Рон Уизли, — ледяным тоном сказала мисс Эвергрин. — Направлять палочку на лучшего друга — это стыдно и подло.

— Но это была всего лишь шутка! — воскликнул Рон.

— Пока да, — мисс Эвергрин повернулась к комингсу и бросила через плечо. — Собирайтесь в рубке. Мы сейчас переправимся в Хогвартс.

— Уже! — вытаращил глаза Гарри. — Сегодня? Но начало занятий — завтра!

— Зато у тебя будет время подготовиться и почитать новые книги, — радостно заметила Гермиона с удовольствием зарываясь носом в незабудки.

— Корби! — позвал голос мисс Эвергрин откуда-то снизу. — Иди сюда!

Ворон, все еще следивший за ребятами, с неудовольствием каркнул и нехотя снялся с места. Он нырнул в люк прямо перед Гарри, и через мгновение внизу раздался раздраженный голос Валери Эвергрин:

— Осторожно, ты, кактус! Не цепляйся так когтями за плечо!

В рубке в кресле перед пультом управления сидел Сириус и торопливо поглощал сэндвичи с огурцами и сыром.

— Ну что, ребята, кому какие? — Он начал раздавать бутерброды в протянутые руки Гарри, Рона и Гермионы.

Валери Эвергрин не стала завтракать. Она подошла к лежащему на панели переносному компьютеру и еще раз просмотрела высвеченные на экране данные. Вероятно, они ее удовлетворяли, потому что она с довольным видом вздохнула.

— Вы ничего не оставили на палубе?

— Вроде, нет, — Гарри переглянулся с друзьями.

— Тогда доедайте и идите в каюты. Там пристегивайтесь к койкам и ждите. Ни в коем случае не забудьте закрыть иллюминаторы! Герметично! Пока я не скажу, что можно отстегнуть ремни, не двигайтесь с места. Понятно?

Было непонятно, но Гарри все равно кивнул.

— Сириус, вы присмотрите за тем, чтобы они все сделали, как я сказала?

— Конечно, — Блэк дожевал свой бутерброд и скомандовал. — Пошли!

Подталкиваемые Сириусом, Рон и Гермиона отправились к себе. Гарри нерешительно потолкался возле мисс Эвергрин. Под ее пальцами на экране лэп-топа сияли загадочные диаграммы.

— Что тебе, Гарри?

— Мисс Эвергрин, а как мы переместимся в пространстве?

— Значит, ты уже кое-что понял?

— Мне кое-что рассказала Гермиона, но я понял не все, — Гарри уселся в соседнее кресло и подпер голову ладонью. — Если подпространственное перемещение подвластно любому сильному магу, то почему Вольдеморт не воспользовался им все это время, чтобы попасть в Хогвартс и... — Он не сказал "убить меня", но слова повисли в воздухе.

— Сам подумай, Гарри, как бы он смог сделать это? Он обрел тело только в этом году, уже в то время, когда в Хогвартсе заканчивался Тремудрый Турнир. Замок, естественно, из-за этого мероприятия был защищен всевозможными заклятиями против сил Зла, и единственный день, когда он стал доступен для перемещений — тот день, когда прибыли участники других школ. После этого все каналы перемещений сразу закрыли.

— А сегодня их снова откроют? Из-за нас?

— Не только, — уклончиво сказала Валери Эвергрин. — Но пройти мы сможем только сегодня. Завтра Дамблдор снова позаботится о блокировке. Поэтому есть смысл приехать в школу на день раньше.

— Мисс Эвергрин...

— Что, Гарри? — снова отвлеклась Валери.

— А можно я тут с вами посижу? — выпалил Гарри. — Я очень хочу посмотреть, как это будет! Мисс Эвергрин недовольно хмыкнула. Сзади неодобрительно завозился и хрипло каркнул Корби. Гарри оглянулся. Ворон демонстративно сидел спиной к нему и сердито чесался. — Можно? — робко повторил Гарри. — Ладно, сиди, — уступила мисс Эвергрин. — Только ничего не трогай и как следует пристегнись к креслу. Гарри радостно поднял волшебную палочку и сотворил ремни. Тут же в дверях появился Сириус. — Валери, я пристегнул ребят и забаррикадировал все щелочки. Гарри, что ты тут делаешь? — удивился крестный. — Ты же должен сидеть с Роном внизу, он волнуется, куда ты пропал. — Я тут останусь, — объяснил Гарри. — Мне мисс Эвергрин разрешила. — А это разумно? — обеспокоился Сириус. — Ничего с ним не станется, Сириус, дорогой. Ты лучше сам пойди ляг на койку, я сейчас начну считать... Гарри изумился. Они знакомы всего день, а она уже называет его "дорогой". Определенно, за будущее Блэка беспокоиться было не нужно! Сириус кивнул, пожелал: — Ни пуха, ни пера! — и тут же вышел, тщательно заперев за собой дверь. Валери Эвергрин обошла рубку, проверила все защелки на иллюминаторах, затем еще раз посмотрела, хорошо ли заперта дверь, и снова села, похлопывая волшебной палочкой себя по ноге. Из спинки вылетели жесткие ремни и вжали ее в кресло. Она придвинула поближе маленький компьютер и еще раз проглядела последнюю светящуюся колонку длинных чисел. Последнее мигало. Мисс Эвергрин достала палочку и приставила ее к последнему значению. Палочка немного дрожала. Раздалось хлопанье крыльев. Сзади на кресло Гарри сел Корби. Ворон скептически каркнул, впился когтями Гарри в воротник, и, словно бы специально, оцарапал ему шею. — Сейчас будет ровно десять утра, — спокойно сказала мисс Эвергрин. — Гарри, что бы ни случилось, не кричи, не паникуй и не отвлекай меня, пусть даже происходящее тебя напугает. Понял? Гарри кивнул и тут же подумал, что же такое может его так сильно напугать, если мисс Эвергрин специально предупреждает об этом. — Прекрасно, — Валери Эвергрин взмахнула палочкой. Ее кончик описал светящийся круг, и последнее число в столбике завибрировало. Гарри успел увидеть в нем три последних тройки, как вокруг заклубился туман. Сквозь него он услышал, как рядом гулко, отдаваясь эхом в ушах, голос Валери Эвергрин звучно пропел на незнакомом языке: — Ллиарри эллберра йонна имларио гриннаген-гланнаген гленнойс ауройс!

Глава 15. Приказ Дамблдора

Гарри качнуло вперед. Яхта содрогнулась и рывком нырнула в воду, сразу ставшую густой, вязкой и упругой, точно желе. Вокруг их катера заструились странные светящиеся полосы из золотых и серебристых пузырьков, но Гарри не увидел ни дна, ни водорослей, ни плавающих рыб, точно море было бездонным. Они погружались все глубже и глубже, и — невероятно! — он понял, что ничего не чувствует, кроме впившегося в его шею когтя Корби. Боль была единственным его ощущением, все члены его застыли, точно замороженные, он даже не мог повернуть голову, чтобы посмотреть, как там мисс Эвергрин. Гарри пронзил страх. Стекла яхты ныли, точно от большого давления, и Гарри испугался, что они и в самом деле не выдержат такой напор воды, которая уже не была водой, — а потрясающей, переливающейся радужной субстанцией, движения которой загадочным образом отдавались внутри него, пробегали кровью по жилам и искрами раздражения — по нервам.

Жидкость покраснела, вспенилась, и вдруг яхту с силой толкнуло вверх. Темно-красное нечто снова начало светлеть, потом наверху показалось яркое пятно, в которое субстанция начала всасываться, как в воронку, яхту завертело, закружило на месте (Гарри с усилием сдержал тошноту) и... выбросило наружу, в яркий свет... Исходящий от такого знакомого и любимого голубого неба и яркого солнца в легких перистых облачках!

Ощущения понемногу возвращались. Сначала Гарри почувствовал, как его пальцы вцепились в подлокотники кресла, затем — как ремни сжимают его локти. И, наконец, он смущенно ощутил, как трясутся коленки и, вообще, все поджилки.

Ворон за его спиной издал хриплый стон, видимо ему тоже пришлось несладко. Еще бы, такие кошмарные перегрузки.

— Да-а, — пробормотал Гарри. — Теперь понятно, почему многие предпочитают аппарировать. Даже сильные колдуны.

— Ага, — рядом раздался немного осипший голос Валери Эвергрин. — Это — древний способ переброски тела из одного места в другое. Я лично предпочла хоть сто раз аппарировать вместо того, чтобы переместиться таким образом еще пару раз.

Она испарила ремни на своем и гаррином креслах, медленно встала, придерживаясь руками за панель управления, на которой продолжал стоять открытым лэп-топ. На его горящем экране все еще мигало число переброски. Затем помогла встать Гарри.

— Можно я пойду посмотрю, как себя чувствуют Сириус и...

— Иди, Гарри, — устало разрешила мисс Эвергрин.

Гарри распахнул дверь, и ему в лицо ударила волна свежего воздуха. Он с наслаждением вздохнул полной грудью и...

Увидел башни Хогвартса!

Невероятно!

Яхта тихонько покачивалась на волнах озера — ИХ озера! На берег выплыл гигантский кальмар и лениво шевелил щупальцами на мелководье, пытаясь одновременно сурово смотреть и на "Веселого Роджера" и грозно пялить красноватые маленькие глазки на процессию, спускавшуюся к причалу от стен замка. Впереди маячила длинная шляпа Дамблдора.

Гарри галопом скатился по узкой лестнице.

— Рон! Сириус! Гермиона! Быстро выбирайтесь! Мы уже дома!

— Гермионе плохо, — сказал Рон, с трудом разлепляя веки красивого бледно-зеленого цвета. Он кудахтал над с трудом поднимающейся Гермионой. — Погоди, Гарри, мы сейчас...

Сириус, уже в обличии собаки, вскочил и, оглушительно лая, вбежал на палубу вслед за Гарри. Яхта медленно двигалась к причалу, возле которого пока отдыхали лодки с подвешенными к носам фонарями. На них Хагрид обычно в первый раз перевозил первоклассников через озеро. "Веселый Роджер" осторожно приблизился к хлипким полуразвалившимся доскам, на которых уже выстроились такие родные Гарри лица: сияющий, как всегда, доброй улыбкой директор Хогвартса Альбус Дамблдор и подтягивающаяся на цыпочках, чтобы увидеть Гарри из-за остроконечной шляпы директора, Минерва МакГонаголл. За ними виднелась растрепанная шевелюра профессора Спаржеллы, где-то за складками ее мантии топтались маленькие ножки профессора Флитвика, а рядом маячила долговязая фигура человека, видеть которого Гарри был ну совсем не рад. Профессор Снейп стоял на причале такой же угрюмый, пронзающий его все тем же знакомым желчным ненавидящим взглядом. Странно, но после того, как Гарри увидел Снейпа, он успокоился. Все шло своим чередом. Как всегда. Он снова в школе. Он снова вернулся ДОМОЙ.

— Гарри! — заорала изнутри Валери Эвергрин. — Концы отдай!

Гарри смешался, потому что не знал, какие концы отдают на корабле, но Сириус уже схватил в зубы канат и принялся его стаскивать с кнехта. Гарри поспешил ему на подмогу. Общими усилиями им удалось размотать канат и бросить его чертыхающемуся от нетерпения Снейпу. Угрюмый профессор накинул конец каната на причальный блок и язвительно заметил:

— Вы бы еще подольше возились, Поттер!

Гарри с помощью Рона, наконец-то выползшего из каюты, откинул трап, они, покачиваясь, спустились вниз и тут же попали в объятия донельзя взволнованной Минервы МакГонаголл.

— Вы живы! — возопила профессор МакГонаголл, прижимая их к своей тощей груди, внутри которой суматошно стучало сердце. Гарри и Рон стукнулись лбами и хором ойкнули.

— Конечно они живы, Минерва! — спокойно заметил профессор Дамблдор, озаряя их сияющей улыбкой. — Их хорошо охраняли, — он перевел взгляд на бешено виляющего хвостом Сириуса, а потом — на палубу яхты, где уже появились мисс Эвергрин (на ее плече сидел ворон) и Гермиона. Мисс Эвергрин осторожно сводила девочку с трапа. Взгляд у Гермионы был полностью расфокусирован.

— Вот, леденец хочешь? — спросила Валери у Гермионы. Та слабо кивнула, и мисс Эвергрин, пошарив в кармане, извлекла оттуда пару прозрачных слипшихся конфеток.

Гермиона приняла их с таким видом, словно солнце уже никогда не взойдет.

— Что с ней? — снова вскричала профессор МакГонаголл, бросая Гарри и Рона и устремляясь к Гермионе.

— Ничего особенного, профессор, — мисс Эвергрин подтолкнула обалдевшую Гермиону к ее декану. — Морская болезнь, только и всего. Ну, что ж, всем здравствуйте!

— Профессор Эвергрин, дорогая, — Дамблдор шагнул навстречу молодой женщине, притянул ее к себе и прижал к груди так сильно, что ее нос и уши запутались в его бесконечной белоснежной бороде. — Я знал, что вы справитесь! Спасибо вам огромное! — он одобрительно похлопал мисс Эвергрин по спине.

— Да что вы, директор, не стоит, — легко ответила мисс Эвергрин, осторожно освобождаясь и встряхивая волосами. — Стеречь таких милых детушек — что может быть приятнее!

Сзади явственно фыркнул Снейп.

— Может, вы бросите эти игры в обнимание и вернете мне моего ворона? — холодно заметил он.

Мисс Эвергрин рывком сняла птицу с плеча и, как голубя, впихнула его в руки Снейпу.

— Он исцарапал мне все руки, — ледяным тоном заметила она. — И, надеюсь, вы в следующий раз придержите свои нервы и не будете отвлекать меня от важных дел вашими записочками!

От такого удара Снейп не смог быстро оправиться. Он просто стоял на месте, глотал воздух открытым ртом и сверлил Валери Эвергрин ненавидящими глазами. Корби, закатив глаза, перетаптывался у него на плече.

— Записочками! — прошипел профессор Снейп. — Да как вы!..

Но его никто не слушал. Профессорам Спаржелле и Флитвику понадобилось чрезвычайно точно узнать у Рона, как выглядели нападавшие на ребят колдуны, профессор МакГонаголл причитала возле Гермионы, требуя немедленно отвести новую старосту Гриффиндора в медпункт, а Валери Эвергрин что-то негромко объясняла Дамблдору. Он чрезвычайно серьезно слушал ее и кивал головой. Гарри навострил уши.

— И вот тогда мне действительно очень пригодилась эта штука, — мисс Эвергрин расстегнула верхние пуговицы рубашки и достала свой медальон. — Видите, профессор, заклинание попало прямо сюда. Если бы оно прошло чуть правее или левее, то... Сами понимаете, Авада Кедавра шутить не любит.

Гарри был поражен: значит, именно таинственный медальон помог мисс Эвергрин блокировать Убийственное проклятие?! Стало быть, тот, что на нем, должен охранять его? Пока он думал, вокруг стало очень тихо.

— Значит, — заломила руки профессор Спаржелла. — Он напали на вас прямо возле яхты? А магл, которого послали, чтобы он помог вам вести яхту...

— Его там не было, — сумрачно проговорила мисс Эвергрин. — Уже не было.

Гарри передернуло. Сколько можно убивать! И все только из-за того, чтобы похитить его, Гарри Поттера? Этому нет конца. Подумал он с тоской, неужели всегда вокруг меня будут исчезать, умирать и мучиться люди, которые просто случайно оказались рядом? Седрик, тот мальчик, Реджи Сильвертон, неизвестный магл, который должен был пригнать им катер... кто следующий?

— Пойдемте-ка ко мне, — рука Дамблдора легла Гарри на плечо. — Нам надо во всем разобраться. И, Гарри, нам нужно поговорить.

Гарри кивнул.

— Отлично. Профессор Спаржелла, профессор Флитвик, Северус, скоро начнут прибывать остальные, можно вас попросить дождаться их здесь?

— Конечно, директор, — Спаржелла обмахивалась потертой шляпой. Она оперлась о бортик полуразвалившегося причала и провожала беспокойным взглядом Дамблдора. Флитвик задумчиво смотрел на гладь озера, покусывая свисающую с его шляпы кисточку. А профессор Снейп просто сердито отвернулся. Его опять исключили из числа избранных.

Когда они вошли в замок, профессор МакГонаголл потащила измученную Гермиону к мадам Помфри, а мисс Эвергрин повела Рона и Гарри к кабинету Дамблдора следом за директором. За ними, довольно повиливая хвостом, следовал Сириус. Они подошли к знакомой горгулье.

— Птичье молоко, — сказал Дамблдор, уступая дорогу даме.

Проход открылся. Валери легко проскользнула внутрь, за ней просочился Сириус. Дамблдор впустил всех в свой кабинет и наложил Закрывающее заклятие на дверь. Сириус тут же перевоплотился.

— Ф-фух, как же тяжело иногда быть псом, — он размял пальцы рук.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласил Дамблдор. — Чаю? Как вы, профессор Эвергрин? Не откажетесь?

— Пожалуй, нет, — призналась Валери. — Я сегодня еще не завтракала. Слишком многое надо было сделать. Да и ребята тоже кроме бутербродов ничего не ели. Сириус ничего получше не смог сотворить на камбузе, — она рассмеялась.

— А я-то думал, что мои кулинарные способности будут оценены по достоинству, — Сириус Блэк возвел глаза к небесам и нарочито громко вздохнул. — О женщины! Как трудно добиться от вас одобрения!

Гарри заметил, что глаза Дамблдора, полуспрятанные под шапкой седых волос, внимательно перебегают от счастливого лица Блэка к меланхолической усталости на лице мисс Эвергрин.

— Одну минутку, — директор сотворил поднос с чашками, чайником и блюдом душистых горячих булочек. — Налетайте, ребята!

Гарри взял булочку, рассматривая портреты предыдущих директоров Хогвартса, развешанные по стенам кабинета. Все директора жадно поводили носами, принюхиваясь к аромату свежеиспеченной сдобы. Рон тоже наслаждался булкой, с энергией вгрызаясь в самую середину. И Сириус взял одну. А вот мисс Эвергрин бесцельно уставилась на одну точку в пространстве.

— Вы сказали, что голодны, профессор Эвергрин, — Дамблдор сочувственно наблюдал за тем, как она устало облокачивается на спинку кресла.

— Я предпочла бы сначала обсудить детали, директор, — спокойно сказала мисс Эвергрин.

— Что ж, в таком случае, перейдем сперва ко второму опасному эпизоду вашего летнего отдыха, — Дамблдор наклонился вперед. — Вы узнали кого-нибудь из этих людей?

По-видимому, он обращался не только к мисс Эвергрин, но и к Гарри с Роном. Они оба усиленно замотали шевелюрами, продолжая жадно жевать булки. А Валери Эвергрин пристально смотрела на директора.

— Я не скажу, что узнала их в лицо, хотя, в будущем, несомненно, смогу опознать каждого. Но я знаю одно: судя по всему, двое из них были из группы Секретного поиска и Ликвидации опасных заболеваний.

— Что?!

Гарри никогда не видел Дамблдора в растерянности, он считал, что такое не может произойти никогда. Но теперь он наблюдал именно такую ситуацию. Директор был ошарашен.

— Во всяком случае, — спокойно продолжала мисс Эвергрин. — Они так выглядели. На них были красные форменные мантии именно этого подразделения клиники Святого Манго.

— И как вы это объясняете? — Дамблдор уже видно для себя все объяснил.

Быстро сориентировался, подумал Гарри. Кусок перестал ему идти в горло. Он не понимал, зачем на него могут охотиться врачи? Рон глупо смотрел в рот мисс Эвергрин, у него был совершенно сбитый с толку вид.

Валери Эвергрин обхватила руками колено.

— Я это объясняю весьма просто, — прошептала она. — Это я виновата.

— Простите? — Дамблдор удивленно поднял одну бровь.

— Связь здесь несомненна. Изложу одни голые факты. Если вернуться к планированию первого нападения на Гарри, то наше местонахождение Ральфу МакАбру открыл Смиткинс, лифтер из дома, где мы жили. Следовательно, я задаю себе вопрос: где Смиткинс мог встретить МакАбра? — Она помолчала и решительно продолжила, — он встретился с ним в клинике Св. Манго.

— Как этот человек, Смиткинс мог там оказаться?

— Я сама направила его туда, — горько сказала мисс Эвергрин. — У его жены неизлечимая в магловом мире форма рака. Я решила ему помочь, и... моя жалость стала причиной того, что дети чуть не погибли. Я виновата, профессор, я совершила непростительную ошибку.

Дамблдор встал и легонько одобряюще похлопал Валери Эвергрин по плечу.

— Дорогая, все мы совершаем ошибки. Вы не машина. И не могли всего предусмотреть.

— Не могла. Но должна была. Это моя работа, профессор. И я чувствую себя ужасно. Из-за моей халатности с Гарри, Роном и Гермионой могло произойти несчастье, — она закрыла лицо руками.

Гарри захотелось тут же подбежать к ней и обнять, утешить, сказать, что, несмотря ни на что, она была для них лучшим защитником, и он бы не променял бы ее ни на кого другого.

Сириус пошевелился.

— Валери, дорогая, вы не должны себя винить. Вы сделали для ребят все что могли и даже больше. Никто не справился так хорошо, как вы, — Блэк подошел к ней и отнял ее руки от лица.

Лицо было заплакано. Эта железная леди умела не только драться с врагами, смеяться над опасностью и хорошими шутками, но и плакать.

— Ох, Сириус, — она вытерла слезы. — Какая же я идиотка.

— Нет, нет, Валери. Вы молодец. Да, вы специалист, вас учили, как поступать в таких ситуациях. Но вы и человек, у вас есть чувства! Жалеть кого-то — это же так естественно, — Сириус мягко смотрел на нее, и Гарри почему-то внезапно подумал, что в этой комнате слишком много лишнего народу. И ему, и отчаянно жалевшему мисс Эвергрин Рону (он даже булку в сторону отложил) и даже Дамблдору следовало сейчас не мешать Сириусу утешать эту удивительную женщину с всегда таким решительным, а теперь несчастным взглядом синих глаз.

— Сириус прав, дорогая, — Дамблдор улыбнулся. — Не вините себя, лучше расскажите дальше о своих умозаключениях.

Мисс Эвергрин достала платок, вытерла слезы, решительно высморкалась и продолжила. Ее голос слегка дрожал.

— Я получила письмо от Аластора Моуди. МакАбр раскололся. Почти. Он сказал, где встретил Смиткинса, но что он сам там делал, Моуди от него так и не добился. Видимо, что-то блокирует желание рассказать об этом. Это суперсильное проклятье, судя по всему. Его мог наложить лишь человек, настолько хорошо разбирающийся в черной магии, что МакАбр даже под страхом смерти не смог бы ничего рассказать.

— Забвение?

— Нет. Что-то другое. Черное проклятье. Сочетание Подвластия и чего-то неизвестного, так, по крайней мере, считает Аластор. Далее. МакАбр был в больнице. Что он делал там? Аластор предполагает, что все намного серьезнее, чем можно подумать сначала. МакАбр не просто черный колдун-посредник, нанимающий убийц. В его квартире была найдена кровь. Определенно, это кровь, как минимум, нескольких людей. Маглов и колдунов. Она была у него знаете где? В холодильнике, в чашках!

По-видимому, Дамблдор понял, что означают последние слова, произнесенные Валери Эвергрин с таким ужасом. А она, тем временем, продолжала:

— При чем же здесь клиника, как вы думаете? Люди из самого секретного подразделения этого заведения неожиданно нападают на нас, хотя никто не может знать, где мы находимся. И их цель — не убийство, хотя ради того, чтобы украсть Гарри они не перед чем не остановились бы. Даже перед уничтожением тех, кто им смог бы помешать.

— Они хотели меня похитить, — мрачно сказал Гарри. — Тот высокий колдун в красной мантии сказал, что должен пойти с ним. Он даже не пытался меня убить, только оглушить и наложить проклятие Подвластия, чтобы я подчинился ему.

— Именно. Для чего это им нужно, как вы считаете, директор? Я, кажется, понимаю. Вот часть ответа на этот вопрос, — мисс Эвергрин вынула из кармана газетную вырезку и показала Дамблдору. Тот лишь взглянул на нее и поднял серьезные голубые глаза на Гарри. — В этой статье — повод. А причина кроется в том, что в Св. Манго происходят странные и страшные вещи, директор. Дамблдор бросил быстрый взгляд на кусочек "Дейли Пророка". Потом встал. Его глаза с холодной суровостью блеснули в сторону Гарри и скованного ужасом Рона. — Гарри, — медленно сказал Дамблдор. — С этой минуты ты должен быть не просто осторожен, а предельно осторожен. Не встревай ни в какие драки, не пытайся узнать то, что узнать все равно не сможешь. Никуда не ходи один. Будь все время на виду у своих товарищей и, желательно, на виду у учителей. Ночные прогулки по школе ты должен прекратить, ты понимаешь? Я никогда не ничего приказывал ученикам, но сейчас — слышишь? — это мой строгий приказ. — Ты в смертельной опасности. Рон, — повернулся к Рону Уизли Дамблдор — Обещай мне, что ты позаботишься о том, чтобы Гарри все время был под присмотром. Обещай мне, что позаботишься о нем! Рон судорожно сглотнул и закивал. — Обещаю, профессор! — Сириус, ты тоже должен мне пообещать то же самое! — Великий Мерлин, я никогда не допущу, чтобы с Гарри случилось то же, что и с его... родителями, — Сириус Блэк сжал кулаки. — Никто не сможет помешать мне охранять Гарри. — Вот и отлично. Ты останешься при школе, будешь играть роль гарриной собаки, понимаешь? — Это лучший выход, профессор, — просиял Сириус. — И еще, — Дамблдор посмотрел Гарри прямо в глаза. — Гарри, никогда не снимай медальона, который тебе подарила мисс Эвергрин! Ни при каких обстоятельствах! Никому его не отдавай, береги пуще глаза. Ты видел, что мисс Эвергрин такое же украшение спасло от смерти? — Как такое вообще было возможно? — с жаром спросил Гарри. — Что это за украшение? Откуда оно... — Гарри, — директор был спокоен, но непреклонен. — Я пока не могу объяснить тебе, что это за вещь, и как она работает. Но ты должен верить мне на слово: медальон обладает огромной силой, и пока он у тебя на шее, ты защищен от многих бед. Но все же основное условие твоей безопасности — твое собственное осознание серьезности положения. Ты в такой опасности не был даже когда стоял безоружный перед Вольдемортом. — Подождите, — возмутился Гарри. — Что происходит? Хоть это я могу узнать? Я должен сидеть в четырех стенах, даже не зная причины? Какое отношение я имею к тому, что происходит в этой клинике? Я там и не был никогда! Почему же эти люди так хотят... — Это неважно, Гарри, — мягко перебил его Дамблдор. — Просто скажи, что выполнишь мою просьбу. Гарри насупился. Это было уже слишком. В тот год, когда все считали, что на него охотится опасный преступник, бежавший из Азкабана, Сириус Блэк, его тоже охраняли, за ним по пятам ходил Перси, профессор МакГонаголл под любым предлогом старалась оставить его в поле своего зрения. Но даже тогда Дамблдор не был так суров и категоричен, как сейчас. Беспокойство директора за жизнь ученика Гарри мог понять, но было так трудно примириться с тем, что его опять, опять отделяют от остальных! Мальчик-Который-Выжил снова станет Мальчиком-Притчей-Во-Языцех. Снова все начнут за глаза подтрунивать над его непохожестью на других, принимая ее за спесь и зазнайство. За жажду выделиться из всех. Гарри тяжело вздохнул. А ведь он до сих пор и сам не знает хорошенько, почему он такой... другой. — Обещаю, — обреченно вздохнул он.

Глава 16. Хогвартс принимает гостей

Гарри в сопровождении Рона и Сириуса шел к гриффиндорской гостиной. Мисс Эвергрин осталась в кабинете Дамблдора, директор сказал, что им еще многое надо обсудить. Спорить с Дамблдором у него уже не было сил, после того, как директор, впервые за все время, пока Гарри учился в Хогвартсе, приказал Гарри быть предельно осторожным, предполагая, что он действительно послушается, мысли у мальчика в голове вились, как пчелиный рой.

Он почти ничего не понимал. Больница? Клиника Св. Манго? Что могло от него понадобиться людям, работающим там? Что делал там Ральф МакАбр? Как Вольдеморт связан со всем этим? Гарри чувствовал, что где-то внутри его гложет какая-то мысль, где-то там скрывается ответ на все вопросы, которые он себе задавал. Надо срочно найти газету, думал он. Ту газету, в которой есть ответ на его вопрос. Но как узнать, что это за номер, и что это за статья? Дамблдор не скажет ему, почему-то Гарри был в этом уверен. Мисс Эвергрин — тоже. Кстати, останется ли она теперь, или нет? Этот вопрос его продолжал волновать очень сильно. Проклятье, как иногда трудно быть Гарри Поттером! Рон толкнул его под локоть:

— Гарри, как считаешь, Гермиона еще у мадам Помфри? Может, пойдем и заберем ее?

Но Гермиона уже сама бежала им навстречу. Она не пошатывалась, и всю ее усталость как рукой сняло — она уже была в форменной мантии, и на груди у нее гордо блестел значок с надписью "Староста". Вид у нее был невозможно довольный и крайне возбужденный. Рон не успел открыть рот и съязвить насчет ее значка, как Гермиона интригующе зашептала:

— Слушайте, я там внизу ТАКОЕ видела! Пошли скорей, там, наверное, еще кто-то приехал!

— Кто приехал? — поинтересовался Гарри.

— Пойдемте, пойдемте, сами увидите! — Гермиона уже тащила их за руки по направлению к главной лестнице.

Сириус недовольно покрутился на месте — ему было велено проводить ребят прямо в спальни, — и, не выдержав, бросился за ними.

Они спустились на лестничную площадку, разделяющую первый и второй этажи и спрятались за рыцарские доспехи с шлемами в виде петушиных голов. Внизу, у входа, творилось, в самом деле, нечто невообразимое. В пустом Хогвартсе вдруг очутилась масса народу.

Возле главного входа толпились колдуны, отличавшиеся крайним разнообразием расовых отличий, в разноцветных одеждах и разномастных головных уборах. Промелькнуло с десяток тюрбанов и тюбетеек, какой-то громила баскетбольного роста и цвета молочного шоколада задумчиво почесывал голову, из которой росла сотня косичек, разговаривая с суровой сухонькой старушкой лет ста, не меньше. Рядом о чем-то разглагольствовал усатый тип в пончо и лихо заломленном на затылок сомбреро, обращаясь к молодому, но суровому на вид колдуну в джинсовой мантии с кипой свитков, выглядывающих из потертого рюкзака, болтавшегося на спине. В сторону Большого зала с достоинством прошествовали трое абсолютно идентичных старушек-близнецов — все в белых вязаных шалях и с усеянными цветами прическами "вшивый домик". У подножия лестницы оглушительно хохотал и громко шепелявил на манер Крума незнакомый Гарри черноволосый колдун с тонной древних инкунабул, висевших в воздухе подле него, несомненно, под воздействием заклятия. Колдун вовсю строил глазки очаровательной рябой ведьмочке в мешковатом сарафане с кучей фенечек и амулетов на шее и запястьях. Она кокетливо накручивала на палец кончик соломенного цвета косицы и весело хихикала.

— Гарри, смотри, — прошипел голос Рона из-за соседних доспехов. — Вон, видишь девушку у окна? Это же та китайская художница!

Гарри проследил за пальцем Рона, осторожно указывавшим на окно, и, действительно, увидел там Инь Гуй-Хань. Молодая женщина носила на голове все такую же сложную прическу, из которой торчали шпильки, но одета она уже была в строгий костюм пастельных тонов. Она неспешно беседовала с низеньким старичком в старом черном колпачке на макушке. У старичка было совершенно неуловимое лицо, Гарри не мог сказать наверняка, вспомнит ли он его, если еще раз встретит.

— Я его знаю, — продолжал тихо комментировать Рон. — Это Мундугнус Флетчер, он с папой вместе работает. Но что он тут делает, интересно?

— Э-э-э, может, это какая-нибудь магическая конференция, — прошептала Гермиона. — Съезд колдунов, что-то в этом роде?

— Не думаю, что они все выглядят как настоящие ученые, — с сомнением пробурчал Гарри с нескрываемым интересом разглядывая бородатого лилипута в шотландской юбке и клетчатом берете, что-то втолковывающего профессору Флитвику. Преподаватель Заклинаний небрежно поигрывал палочкой. Лицо у него было мрачное, что никогда не было свойственно такому смешливому человеку как он.

Сзади предостерегающе тявкнул Сириус. Гарри отмахнулся от него и продолжал рассматривать толпу колдунов, входящих и выходящих в двери замка. Некоторые были с небольшими чемоданами, другие — налегке. Некоторые были одеты в мантии разной степени поношенности, другие — в обычную магловскую одежду. Слуха Гарри коснулся акцент, похожий на тот, что звучал в голосе Флёр Делакур, и из Большого зала вышла группа женщин, похожих на менеджеров среднего звена и одетых в деловые костюмы неярких оттенков. Впечатление полной похожести на маглов портила только крайняя справа дама, напялившая на себя большую колдовскую шляпу с весело подмигивающими на тулье новогодними гирляндами. Дамы увидели входящую в двери Спаржеллу и, круто изменив маршрут, направились к ней. Спустя секунду послышались громкие возгласы приветствий и отчетливое чмоканье — почтенные гостьи здоровались с профессором Гербологии.

Гарри так загляделся на это необыкновенное нашествие, что не заметил, как Гермиона испуганно отпрянула от рыцаря в доспехах, а Рон попятился назад. На перила лестницы легла тень, и холодный голос сухо спросил:

— На что это вы так загляделись, мистер Поттер?

Гарри шарахнулся в сторону, чуть не слетев с лестницы. Над ним мрачно нависал профессор Снейп, раздраженно окидывая взглядом всю их маленькую группу.

— Насколько мне известно, вам велели отправляться в гостиную вашего факультета и не выходить оттуда? — Снейп смерил взглядом не нашедшего, что сказать, Гарри и фыркнул. — Впрочем, от вас не приходится ожидать полного послушания, не правда ли? Вам это не свойственно, запреты не для вас писаны.

— П-профессор, мы просто проходили мимо и...

— Достаточно, мисс Грэйнджер. Не усугубляйте ситуацию еще больше своим неумелым враньем. Директор, кажется, очень тщательно заботится о вашей безопасности, Поттер, если я не ошибаюсь? Если его мнение хоть что-то для вас значит, надеюсь, в течение следующих двух секунд вы последуете его приказу, и отправитесь туда, где вам и положено находиться. И если я сегодня увижу вас еще хоть раз, имейте в виду: в первый же день учебного года Гриффиндор лишится двухсот баллов. Вам ясно, Поттер?

Гарри медленно закипал от гнева. Почему Снейп такая скотина, мучительно думал он, считая мгновения до того момента, когда Снейп уйдет. Как человек может быть таким омерзительным?

Профессор Зельеделия ждал, склонив набок засаленную, как всегда, голову, поэтому, чтобы он, наконец, убрался, следовало хоть что-то ответить.

— Ясно, — хрипло сказал Гарри. На Снейпа он не смотрел и изучал его черные лакированные туфли.

На кой черт ему такая щегольская обувь, если он никогда не моет голову?

— Северус! Северус! Эй, неужели это ты! — послышался голос снизу.

Гарри увидел, как Снейпу от дверей Большого зала машут два остроносых волшебника. Профессор круто развернулся и начал спускаться по лестнице. Сириус злобно зарычал ему вслед.

— Щенок, — бросил Снейп через плечо и направился пожимать руки новоприбывшим.

Гарри еле удержал Сириуса за шерсть на загривке, тот уже собирался броситься на профессора Зельеделия. С помощью Рона, общими усилиями удалось немного утихомирить разошедшегося в свирепом лая Блэка.

— Ну какой мерзавец, Гарри, сам посуди! — восклицал Рон, когда они уже подходили к башне Гриффиндора. — Учебный год еще не начался, а он уже собрался вычитать у нас баллы! Кошмар ходячий!

Гарри открыл рот, чтобы тоже сказать, как ему осточертело каждый раз натыкаться на Снейпа в самый интересный момент, как вдруг память подкинула ему воспоминание: он стоит за фикусом в темном холле Хаммерсмит-Элит Билдинг, а осторожные пальцы Снейпа тянут его назад, туда, где безопаснее.

Почему он вечно должен испытывать чувство признательности этому человеку, человеку, который его не раз спасал, и который, несмотря ни на что, ненавидит его смертельной ненавистью?

— А что вам сказал Дамблдор, если Снейп так лютует? — поинтересовалась Гермиона. Они уже стояли перед портретом Толстой Тети.

— Потом расскажу, — мрачно махнул рукой Гарри. — Здрассте!

— О, вы так рано приехали в школу в этом году, — восхитилась Толстая Тетя, оглядывая троицу и Блэка. — Вот бы у всех было такое желание учиться!

Рон сзади громко хмыкнул.

— Пароль уже знаете? — поинтересовалась Толстая Тетя.

— Сорока-воровка, — четко сказала Гермиона.

— Точно, точно! — воскликнула Толстая Тетя, уезжая вверх. — Поздравляю вас с новой должностью, дорогая! Вы — идеальная кандидатура для старосты! — успела крикнуть она.

В гостиной Гриффиндора царил полный кавардак. Везде сновали толпы домовых эльфов. Они выбивали у окон подушки, носились туда-сюда со стопками выглаженного постельного белья, дров для камина, бутылками Универсального Пакостеснимателя Мс. Шваберс и магловского пятновыводителя. Пахло пылью и лимонным кондиционером для белья.

При виде всей честной компании эльфы громко запищали и кинулись извиняться. Они очень виноваты, они так спешили, они так хотели успеть вовремя! Но молодые господа и молодая мисс приехали уже сегодня, и теперь — о ужас! — как же они смогут закончить работу?.. Эльфы так громко ужасались своей промашке, в которой были совершенно не виноваты, что Рон, не выдержав, наконец, заткнул руками уши.

— Что вы, что вы! — Гермиона отчаянно пыталась объяснить наседавшим на нее со всех сторон эльфам, что они тут не при чем. — Это наша вина! Мы просто приехали раньше!

Но домовые эльфы ее не слушали. Они забегали вокруг ребят с ужасающей быстротой, пытаясь сделать все дела втрое быстрее. От этого метания у Гарри вскоре зарябило в глазах.

— В комнатах, наверное, тоже пока не убрали, — огорченно сказал он. — Может, пойдем пока посидим в астрономической башне? Или, на худой конец, в библиотеке?

— Но, Гарри, — возразил Рон, — Дамблдор же велел тебе находиться здесь! Если мы куда-то пойдем, то можем попасться на глаза Снейпу, и он нас просто в порошок сотрет!

— Насчет библиотеки это мысль, — задумчиво сказала Гермиона (Рон в притворном ужасе заломил руки, а Сириус тоскливо почесался за ухом). — Но мадам Пинс, наверное, сейчас тоже готовится к учебному году, и у нее полно работы, — Гермиона огорченно вздохнула.

— И что, теперь нам придется торчать в туалете у Миртл? — уныло предположил Рон.

Все дружно замотали головами. Сириус грустно вильнул хвостом. И тут Гарри осенило.

— Придумал! — воскликнул он. — Я знаю, как пройти в ванную комнату для старост! Там довольно неплохо, есть удобный диванчик и камин. И там мы сможем умыться. Подождите, я только плащ возьму. — Он подошел к их чемоданам, сваленным в углу гостиной, и принялся рыться в своем сундуке.

— О, Гарри, — оживилась Гермиона. — Неплохая мысль! Все равно мне придется ходить умываться именно туда, так что заодно и покажешь, где это.

— Да, быть старостой хорошо, — с ясно читавшейся завистью в голосе заметил Рон. — Отдельная спальня, отдельная ванная... Смотри, не зазнайся, Гермиона. А то станешь такой же, как Перси и на Рождество мне придется тебе подарить его любимую книжку — Старосты, которые обрели власть.

Сириус зафыркал от смеха.

— Ерунду ты говоришь, Рон, — отрезала Гермиона. — Быть старостой — это очень почетно. Но мне эта должность нравится не из-за привилегий, а...

— А честью носить гордое имя старосты Гриффиндора? — с издевкой спросил Рон. — Да ладно, признайся, тебе приятно, что почетное право посещать ту ванную даровано только четверым? Это же нечестно! Ты, та девица из Рэйвенкло, угрюмый бугай из Слизерина и... А, кстати, кого назначили вместо м-м-м... — Он опасливо глянул на Гарри.

— Вместо Седрика старостой с этого года будет Сьюзен Боунс, — буркнула Гермиона. — Она наша одногодка. Светленькая такая девочка. И она тоже отличница!

— Да-а-а. Избранные. Только вы сможете без проблем принять душ, не стоя в очереди!

— Ты просто завидуешь, — рассердилась Гермиона. — Если бы ты учился лучше и уделял больше внимания...

— Ладно вам, — воскликнул Гарри, извлекая шуршащую материю с самого дна сундука. — Давайте пойдем, Сириус, ты тоже полезай под плащ.

Под плащом сразу стало тесновато. И не только из-за того, что к ногам жался большущий пес: Гарри сразу подумал, что, наверное, он просто успел вырасти за лето, потому что увидел, как потихонечку догнал в росте довольно высокого Рона. И Гермиона тоже стала выше. Плаща уже не хватало на всех. Поэтому, пока они шли через пустынные коридоры Хогвартса к статуе Бориса Безмозглого, Гарри приходилось все время оттягивать плащ назад, чтобы из-под него не были видны их ноги. К счастью, либо встреча волшебников происходила в другом конце замка, либо у Филча с миссис Норрис пока был отпуск: они никого не встретили по дороге. Им повезло, хвойный освежающий сработал и на этот раз.

— Ух ты! — Рон с любопытством разглядывал шикарное убранство ванной комнаты. Он потрогал белоснежную горку полотенец в углу и развалился на обитом шелком диванчике. — Класс! Честное слово, Гермиона, я теперь тебе действительно завидую. Как подумаю, что ты сюда будешь приходить просто почистить зубы...

— Да, здесь просто шикарно, — признала Гермиона, оглядываясь. На нее явно произвели впечатление и глубокий бассейн с прозрачной водой, и разноцветные краны, инкрустированные жемчугом и рубинами, и теплый камин, в котором уже потрескивали поленья — Сириус вновь принял человеческий облик и разжег огонь.

— Не знаю, как вам, а мне все равно, шикарно здесь, или нет, — Гарри устало прошлепал к сияющей чистотой раковине и открыл воду. — Зато я просто безумно рад тому, что смогу умыться первый раз за этот день.

Он включил воду и чуть не разбудил русалку, дрыхнувшую на картине, изображающей скалу на берегу моря, поросшую кустами. Русалка лениво пошевелилась, перевернулась на другой бок, плеснула хвостом и вновь заснула.

— Так о чем вас просил Дамблдор? — поинтересовалась Гермиона, когда все, наконец, привели себя в относительно приличный вид.

Ей все объяснили, и она пришла в ужас.

— О боже! Значит, этот медальон тебе мисс Эвергрин не просто так подарила, а для того, чтобы он защищал тебя! Гарри, если даже Дамблдор тебе прямым текстом сказал, что теперь тебе опасно ходить одному, ты должен его слушаться! Никогда еще он не требовал этого от тебя в такой манере!

— Вот именно, — мрачно сказал Гарри. Он сидел на краю бассейна и болтал ногами в пестрых пузырях (Рон решил поинтересоваться, хорошо ли работают краны). — Раньше, как мне кажется, он только специально мне что-то запрещал, чтобы я, напротив, влез в самое пекло. Иногда мне даже казалось, что он меня испытывает, что ли, — эта мысль его уже давно преследовала.

Рон пожал плечами.

— Странно, — задумчиво сказал он. — Почему он предостерегает тебя именно сейчас? Это связано с Тем-Кто-не-Должен-Быть-Помянут или с кучей незнакомых колдунов внизу?

— Вольдеморт вернулся в июне, — заметил Гарри. — А эти типы приехали только сегодня, и, мне кажется, они скоро уедут. Не останется же эта толпа здесь на весь учебный год!

— А если они здесь для того, чтобы инспектировать Хогвартс и проверять работу Дамблдора? — воскликнула Гермиона. — Ты же помнишь, что сказал ему Фудж: он, кажется, не только не поверил директору насчет Вольдеморта, но и намекнул, что его, если ему еще нужна работа, то нужно держать язык за зубами и не верить глупым детям. — Она возмущенно фыркнула.

— Да, уж, глупым и, может быть, даже ненормальным детям, — проворчал Гарри. — Эта дура Рита мне устроила веселую жизнь. Что с того, что она теперь еще год писать не будет, мне она насолила достаточно, чтобы теперь меня до конца жизни все считали сумасшедшим.

— В любом случае, для инспекции имело бы смысл приехать, когда в школе уже начнутся занятия, — заметил Рон, раскачиваясь на краю бассейна. — Так что, мне думается, они здесь не за этим.

— Сириус, — окликнул Гарри своего крестного. — Ты почему молчишь?

Сириус Блэк сидел возле камина, завернувшись в свою старую мантию. Он смотрел в огонь, не моргая, и о чем-то крепко задумался.

— Что, Гарри? — встрепенулся он. — А, ты про этих колдунов? Черт возьми, просто не представляю, что им понадобилось в Хогвартсе. Хотя у некоторых из них я был этим летом. У Флетчера, например, и у Элджернона Джонса, того, помните, что в джинсовой мантии стоял внизу? И у старухи Сирены Козловски, она работает в Министерстве в отделе Магического Образования. Им всем я разносил записки от Дамблдора, как он и просил. Кстати, я отнес письмо и Римусу, — оживился он. — Странно, но его я среди тех волшебников не заметил. — Профессору Люпину? — Ну ты же сам слышал, Гарри, как Дамблдор велел Сириусу отправляться к нему, — нетерпеливо перебила Гарри Гермиона. — Сириус, а профессор Люпин не сказал, что было в письме? — Нет, — покачал головой Блэк. — Он его прочел и сразу куда-то уехал на целый месяц. Пока его не было, я жил у него дома, а когда он вернулся... — Сириус помрачнел. — В общем, он вернулся к полнолунию, и я у него спросить ничего не успел. — Странно, — вдруг сказал Рон. — Я только сейчас вспомнил, что мы до сих пор не видели Хагрида. Он не вышел нас встречать, хотя, могу спорить, если бы он знал, что ты приедешь на день раньше, Гарри, он бы на радостях испек полную корзину горелого печенья и приволок ее прямо на пристань. — Он, наверное, еще не приехал, — предположил Гарри. — Они с мадам Максим собирались куда-то отправляться по делам Дамблдора. — Бьюсь об заклад, что именно они уехали искать гигантов, — страшным шепотом сказала Гермиона, округлив глаза. — Кому бы еще он мог поручить такое дело? — А куда же уехал Добби? — скептически поинтересовался Рон. — Налаживать связь с домовыми эльфами? Дамблдор и их хочет попросить воевать против Сама-Знаешь-Кого? Они задумались. — А в кабинете Дамблдора я не видел Фокса, — вспомнил Гарри. — Но это, наверное, не имеет ко всему происходящему никакого отношения. — Ах, так он и своего феникса отправил по делам! Не иначе, как установить контакты с представителями мира магических существ! — захихикал Рон и тут же получил в ответ выразительный взгляд Гермионы. Она крутила пальцем у виска. Они еще долго перебирали все странности и возможные им объяснения, но так и не пришли ни к какому выводу. Нагромождение таких непонятностей Гарри переносил с трудом, ему начало казаться, что у него сейчас закипят мозги. Он начинал уже видеть опасность всюду. — Хватит! — взорвался он, наконец. — Не могу больше! Я себя чувствую хуже, чем на уроке у профессора Трелани, когда она предсказывает мне очередную экзотическую смерть. Как же надоело, что от меня все всё скрывают, надоело, что все вокруг меня молчат: Дамблдор, мисс Эвергрин, все! Я не могу тут сидеть просто так, я сейчас спущусь и спрошу у Дамблдора прямо: что мне угрожает, кто выдал местонахождение дома Дурслей, как, черт побери, с этим связан Вольдеморт, клиника Св. Манго и разношерстная компания, та, что внизу. Все! Я иду к нему! — Гарри, не смей! — взвизгнула Гермиона. Она вскочила и бросилась к двери, закрыв ее собой. — Ты не должен никуда ходить один! А если те люди внизу опасны? Русалка на картине проснулась и сонно уставилась на них. — Он один и не пойдет, — решительно отрезал Рон. Он встал, вытер ноги полотенцем и решительно схватил гаррин плащ. — Я иду с ним! — А если вас обнаружит Снейп? — взвыла Гермиона. — Неужели честь Гриффиндора... — Плевать! — хором ответили Гарри и Рон. — Тогда я тоже иду с вами! — уперлась Гермиона. — Может быть, удастся вас уговорить не делать глупостей. Сириус, уже в облике пса, залезал под плащ. Пришлось идти всем вместе.

Глава 17. Орден Феникса

Гарри подергал ручку двери кабинета Дамблдора. Никого.

— Может, он закрылся изнутри и не хочет, чтобы ему мешали? — высказала предположение Гермиона.

Рон молча скривился.

— И где теперь его искать? — Гарри просто не представлял, что делать. Карту Мародера он, конечно, с собой взять забыл.

Из ванной для старост они вернулись к знакомой горгулье, сказали пароль. Оказалось, что он все еще действует, но это им не поможет, потому что Дамблдора уже нет на месте.

— Пойдем-ка отсюда, — опасливо предложила Гермиона. — Еще нагрянет Снейп, тогда нам не миновать неприятностей.

— Вы можете идти, а я все равно отправлюсь искать Дамблдора, — Гарри был непреклонен.

— Еще чего! Куда это ты собрался один?

— В Большом зале посмотрю, — Гарри стащил с себя мантию-невидимку и посмотрел на друзей. — Скорее всего, он там, гостей принимает.

— Гарри, там столько народу, обязательно на кого-нибудь наткнешься. А если попадется такой же нервный тип, как Дикоглаз Моуди? Еще наложит проклятье, не разобравшись, на кого, — Рон забеспокоился и нелогично, но решительно закончил, — Вместе пойдем!

Сириус вдруг подпрыгнул, махнул хвостом и отбежал в сторону. Он явно приглашал ребят следовать за ним.

— Ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой? — недоверчиво спросил Гарри. — Но куда?

По-видимому, у Сириуса Блэка был ответ на этот вопрос. Ребята набросили на себя мантию и поспешили за Сириусом. Они поднялись на второй этаж, перепрыгнули на одну из двигающихся лестниц, вознеслись на самый верх замка и очутились перед серебристой лесенкой, ведущей в класс Прорицаний. Сириус ясно дал понять, что им нужно наверх. Ребята забрались по ступенькам и подтянули за собой пса. Дверь они открыли с помощью заклинания.

В жилище профессора Трелани как всегда стояла духота, все окна были закрыты, а свечи погашены. Видимо, старая предсказательница еще не вернулась из отпуска. Пес подошел к малозаметной дверце украшенного безделушками и закапанного воском комодика, оказавшегося за красной бархатной занавесью, и повиливающим хвостом позвал ребят за собой. Гарри, Рон и Гермиона приподняли бархат и увидели, как Сириус поскреб лапой ручку на старинном комоде, и антикварный шкаф вытянулся в высокий узкий дверной проем. Перед удивленными ребятами открылся потайной ход. Гарри покрепче натянул на себя плащ, и они проскользнули вперед сквозь бывший изящный шкафчик. Сзади гулко хлопнула каменная дверь, и Гарри с друзьями оказались в кромешной тьме.

— Сириус, — прошептал Гарри, пытаясь нащупать руками палочку в кармане, но ему попадались только пальцы Рона и юбка ойкающей Гермионы. — Сириус, где мы?

— Это часть старой крыши над Большим залом, — прошептал рядом Сириус. Видимо, он уже снова превратился в человека. — Кажется, здесь надо повернуть направо. Свет зажгите.

— Люмос! Сириус, зачем мы пришли сюда? — Гермиона подняла палочку повыше, чтобы посветить Рону и Гарри, выпутывающимся из плаща.

— Сейчас посмотрим, действительно ли они в Большом зале. Отсюда все будет хорошо видно. Идите за мной! — Сириус повернул в коридорчик направо и через мгновение раздался его громкий шепот: — Скорее сюда!

Гарри побежал на голос Сириуса и увидел, что его крестный стоит возле вытянутого окошка-щелочки, в которое пробивался тусклый свет. Сириус поманил его к себе.

— Мы с Джеймсом часто приходили в этот потайной уголок, — прошептал он. — Этого места сейчас уже никто не знает, но я думаю, что наша старая профессор по Прорицанию, которая не любила спускаться вниз, отсюда сверху подглядывала за нами и подслушивала наши разговоры, а потом преподносила нам увиденное в качестве эффектных предсказаний. Здесь превосходно видно и слышно все, что происходит внизу. Однажды в Рождество я из этого окошка вылил на Снейпа полный ушат медвежьей мочи, видишь, стол Слизерина находится прямо внизу.

Гарри сжал рот руками, чтобы не рассмеяться и осторожно выглянул в окно. Судя по тому, как его толкали справа и слева, Рон и Гермиона к нему присоединились.

Зрелище, представшее глазам Гарри, его ошеломило.

Столы в Большом зале были сдвинуты вместе и покрыты гигантской красной скатертью. Вокруг столов сидело не меньше сотни человек. Это были мужчины и женщины, старые и молодые, всех возможных национальностей и оттенков кожи. Перед многими из них лежали книги и свитки, кто покачивал в руке перо, кто держал над блокнотом наготове карандаш. Они сюда пришли явно не для того, чтобы праздно провести время. Насколько Гарри смог разглядеть, лица у всех были крайне серьезны, а у многих даже подернуты страхом.

Во главе этого импровизированного стола для заседаний восседал Альбус Дамблдор в белоснежной мантии. По правую руку от него сидела профессор МакГонаголл, нервно сжимающая и разжимающая руки, по левую виднелся знакомый кривой силуэт Аластора Моуди. Гарри рефлекторно попятился, чтобы волшебный глаз бывшего аврора на пенсии, ныне — исполняющего обязанности начальника по расследованию особо тяжких преступлений сил Зла в отделе Тайн, его не заметил. Дикоглаз Моуди мог видеть сквозь любые твердые поверхности, даже через каменные стены. Осторожно, чтобы старый аврор не увидел его, Гарри оглядывал сидящих в зале людей, и его взгляд выхватывал в свете чадящих факелов уже знакомые лица. Вот сидит тот колдун в джинсовой мантии, которого Сириус назвал Элджерноном Джонсом, на столе возле него сложена куча свитков. Напротив — три божьих одуванчика с розочками в прическах, одинаковые, как отражения в зеркале. Рядом с ними сурово сдвинул брови профессор Флитвик, он смотрит на Дамблдора и опирается подбородком на крепко сжатый кулачок. Возле Флитвика Гарри заметил бледное до синевы лицо профессора Снейпа, прячущего руки под столом. Снейп бросал ужасающе мрачные взгляды на сидящую напротив него тройку дам; Гарри узнал сложный узел волос и блестевшие в свете факелов шпильки Инь Гуй-Хань, изящную прямую спину и модную, волосок к волоску, стрижку Валери Эвергрин и, к его изумлению, скучный седой пучок миссис Арабеллы Фигг.

Голос Дамблдора разносился по залу, рикошетом отдаваясь от его древних стен.

— Друзья! О сегодняшней встрече, довольно неожиданной, как вы сами понимаете, я попросил вас не просто так. Многим из вас почти сразу стало известно о последних событиях, и еще до того, как я решился позвать вас всех сюда, я получил от них сов с требованием о внеочередном собрании Ордена.

Ордена? Гарри ничего не понимал. А Дамблдор, тем временем, продолжал.

— После кончины нашего уважаемого друга и бывшего главы Ордена в течение последних ста пятидесяти лет, мэтра Николаса Флэммела, я, по вашей собственной просьбе, занял его место, и сознаюсь, сегодня причиной, по которой мы собираемся, стали настолько серьезные беды, что я даже немного опасаюсь, что не оправдаю ваше доверие в качестве главы Ордена Феникса.

— Орден Феникса! — шепотом выдохнул Рон за спиной Гарри. По всей видимости, Рон что-то знал об этом названии.

— Итак, для тех, кто еще не в курсе дела, я скажу открыто: в этот вечер мы здесь находимся, чтобы обсудить сложившуюся с мире ситуацию в связи с возвращением Лорда Вольдеморта!

Послышалось несколько изумленных сдавленных вскриков, но их было немного, по всей видимости, большая часть собрания уже была готова к этой новости.

— Если кто-то из сидящих здесь членов Ордена задастся вопросом: насколько соответствует истине мое заявление, то прошу сидящего здесь профессора Северуса... Снейпа подтвердить мои слова, — Дамблдор повернулся к Снейпу и кивнул ему.

Профессор Зельеделия поднялся. Его посеревшее лицо исказила судорога, когда к нему обратились десятки глаз.

— Я свидетельствую это, — хрипло сказал он. — Я сам видел его и разговаривал с ним. Лорд Вольдеморт действительно вернулся. И он готовится к нападению на нас, наш мир и наши ценности. Профессор Дамблдор прав — впервые за последние тринадцать лет нам угрожает смертельная опасность. Прошу всех членов Ордена принять возвращение Вольдеморта как свершившийся факт и не тратить время на пустые обсуждения его достоверности, — он сел и нервно сжал пальцы. Маленький профессор Флитвик успокаивающе похлопал его по руке, но Снейп вряд ли заметил это. Он во все глаза смотрел на Дамблдора, будто директор Хогвартса мог дать ответы на все вопросы.

Гарри обратил внимание, что не один Снейп глядит на Дамблдора с таким выражением. Судя по всему, Альбуса Дамблдора даже здесь считали лучом надежды, так как он считался единственным волшебником, которого боялся Вольдеморт.

— Я согласен с коллегой Снейпом, — громко сказал колдун по имени Элджернон Джонс. Он встал, сжимая руки в кулаки. — Предлагаю сразу же, не тратя времени зря, перейти к обсуждению возможностей уничтожения этого чудовища!

— Прямо так, сразу? — язвительно поинтересовался седобородый волшебник на другом конце стола. Его черные узкие глаза ядовито блеснули поверх желтой шелковой рубашки. — Если он взаправду вернулся, значит, те метаморфозы, через которые он прошел, дали положительный результат, и Черный Лорд добился того, в чем ему когда-то отказал наш Орден, — бессмертия! И добился сам, без нашего участия!

Гарри ощутил, что по лбу у него струится холодный пот. Рядом с ним дрожала рука Гермионы. Какое отношение имеет Вольдеморт к сидящим здесь людям? Он когда-то просил их открыть ему тайну бессмертия? Откуда же они знают ее? Николас Флэммел?

Дамблдор вежливо кивнул.

— Я понимаю ваши сомнения, Такамити-сан. Все здесь присутствующие привыкли к тому, что бессмертие, то есть то, к чему наш Орден имеет непосредственное отношение уже сотни лет, необратимо. К тому же, все вы ученые и знаете, что мы много веков хранили единственную возможность обретения вечной жизни, секрет которой никто из вас не выдал бы под самой страшной пыткой. И учитывая саму суть Вольдеморта, его цели и стремления, он, при всем желании, не смог бы достичь бессмертия этим способом. Так что, весьма возможно, он нашел другой.

Стало очень тихо. Сириус беспокойно вздохнул, и Гарри испугался, что этот тихий вздох смогут услышать сидящие внизу волшебники.

— И цто зе ми мозем сдьелать? — раздался дрожащий женский голос откуда-то с краю стола.

— Действительно, что мы можем сделать? — подхватил лилипут в клетчатой шапочке, знакомый, а может быть даже и родственник профессора Флитвика. — Создать армию против Сами-Знаете-Кого и Упивающихся смертью?

— Кое-что уже делается, — спокойно сказал Дамблдор. — Я предлагаю предоставить слово нашей самой юной коллеге, которая вступила в ряды Ордена всего три года назад. Она расскажет о своих соображениях на этот счет, и я прошу вас весьма внимательно отнестись к ее идее, потому что, на мой взгляд, она вполне осуществима.

Колдуны внизу зашевелились и зашептались, когда Гарри увидел, как встала Валери Эвергрин. До него донеслись отдельные шепотки: "Смотри, смотри, это она!" и "Та самая латентка!" Трудно сказать, как отреагировала на них сама мисс Эвергрин, ее лица Гарри не видел, она стояла спиной к нему. Она лишь привычно тряхнула головой, и до Гарри донесся ее успокаивающе надежный голос. Теплые интонации человека, уверенного в своей правоте.

— Уважаемые члены Ордена! Когда профессор Дамблдор сообщил мне о том, что опасность в виде Темного Лорда Вольдеморта второй раз за последние тринадцать лет угрожает всему миру, мне пришлось заставить свое воображение несколько разыграться. Дело в том, что я узнала о своих способностях всего несколько лет назад и не могу помнить событий, связанных с обстоятельствами изгнания Вольдеморта в прошлый раз. Но, откровенно говоря, мысль об армии представляется мне несколько преждевременной.

— Что ше полущается, — спросила одна из бабулек с цветочками в волосах. — Мы долшны ситеть и штать, пока он шделает первый ход?

— Простите, фрау Штальберг, я этого не говорила, — мисс Эвергрин повернула голову и обезоруживающе улыбнулась надменной старушенции. — Все здесь сидящие, как уже упоминал профессор Дамблдор, — ученые. Мне в свое время тоже приходилось заниматься научной работой, и я представляю себе решение этой проблемы в голой алгоритмической схеме: опасность — способ устранения — собственно устранение. Опасность определена. Армия, насколько я себе ее представляю, даже армия колдунов, вооруженных всеми возможными способами, — ничто против бессмертного злодея. Устранение опасности без наличия под рукой подходящего способа — самоубийство. Или, если хотите, ненужный героизм, — добавила она твердо, не обращая внимания на легкий шум, пронесшийся по залу. — Поэтому меня заинтересовал именно способ устранения. Если позволите, я изложу идею, которая у меня возникла относительно этого способа.

Шум снова стих. У Гарри затекли ноги, ему в затылок шумно дышал Рон, а рядом дрожала Гермиона. Сириус сзади нервно скрипел костяшками пальцев. Валери Эвергрин казалась им всем воплощением рационализма. Ей было трудно не верить.

— Оружие, — сказала мисс Эвергрин. — Возможно ли найти такое оружие, чтобы уничтожить бессмертного? Судя по легендам — да. Судя по реальным событиям недавнего времени — нет, — добавила она железным голосом. — Однако в течение всей истории нашего мира возникали подобные катаклизмы, появлялись личности, способные на ужасные поступки мирового масштаба для оправдания собственной алчности. А желали они, как правило, именно бессмертия. И иногда получали его, тем или иным способом. Покопавшись с любезной помощью многих из находящихся здесь членов Ордена в истории магии и работах наших с вами предшественников, я обнаружила одно название, которое, так или иначе, встречалось в связи с гибелью подобных личностей, — колдуны снова затихли, и голос Валери Эвергрин громко разнесся по всем укромным уголкам Большого зала. — Это — зелье под названием Некромортус!

Послышался коллективный вздох. Элджернон Джонс возбужденно вскочил с места.

— Позвольте, но это невероятно! Я специалист по древним рукописям, работал с тысячами документов разных эпох и, конечно, слышал такое название. Открыто опубликованного или записанного состава этого зелья не существует!

— Это вполне возможно, мистер Джонс, — согласилась мисс Эвергрин. — Засекречена была не только рецептура, но и само имя этого ужасного препарата, поэтому вам даже повезло, что вы слышали его. Из наших с вами современников секретом приготовления Некромортуса владел мэтр Флэймелл. Но он скончался, уничтожив все свои записи о нем, как мы обнаружили с профессором Дамблдором. Поэтому мне пришлось наводить справки о снадобье в э-э-э... других, весьма экзотических источниках.

Дамблдор ухмыльнулся себе в бороду. Гарри вспомнил тауэрскую безголовую братию и светящегося фараона-брюзгу. Да уж, весьма экзотические источники!

— Тем не менее, — спокойно сказала мисс Эвергрин напрягшемуся залу. — Рецепт я получила, и кое-какие ингредиенты уже находятся у нас в руках. — Она улыбнулась сидящей возле нее Инь Гуй-Хань.

Тишина сменилась своей противоположностью. Волшебники, не сговариваясь, разом подбросили к потолку свои шляпы, котелки и прочие чепчики. Оглушительные аплодисменты в свой адрес мисс Эвергрин прекратила одной лишь фразой:

— Но я считаю, что радоваться рано!

— Почему? — спросил мистер Джонс, стараясь перекричать остальных. — Разве это не закроет брешь в вашем алгоритме?

— У нас сейчас есть и другие проблемы, связанные с Вольдемортом, — холодно проинформировала его мисс Эвергрин. — Более насущные.

— Какие еще могут быть проблемы, мы разобрались с главным...

— Но если рецепт уже у нас?

— Остается только приготовить зелье и...

— И... что? — спросила Валери Эвергрин.

— И дать ему его... О, Мерлин, какой же я идиот! — Элджернон Джонс закрыл лицо руками.

— Именно об этом вам и хотела сказать мисс Эвергрин, — голос Дамблдора перекрыл возбужденные вопли волшебников. — Как, интересно, вы собираетесь скормить Вольдеморту Некромортус? — с юмором добавил он.

Профессор МакГонаголл возбужденно зашептала что-то ему в ухо. Он кивнул и громко заметил:

— Но это еще не все. Мне кажется, мы не дослушали мисс Эвергрин. Она хотела нам сказать кое-что о более насущных проблемах. Я продолжу, с вашего позволения, дорогая.

До всех дошло, и визгливо пререкавшиеся между собой по-немецки близнецы Штальберг утихомирились.

— Пока зелье не будет приготовлено, а на это, уверяю вас, уйдет очень много времени, нам нужно разрешить другие проблемы. Во-первых, тщательной проверки требует вопрос о дементорах.

Сидящие за столом колдуны закивали.

— Я думаю, что мистеру Бенджамину Иррегус-Штраусу есть, что нам сказать об этом? — полюбопытствовал Дамблдор.

— Вы правы, — встал угрюмый колдун с перевязанной рукой. Его старая роба болталась на нам, как на вешалке, и была вся залатана. — Я работаю, если кому-то неизвестно, в отделе надзора за Магическими существами, руковожу им уже пять лет. Все годы нашего сотрудничества с дементорами судьба Азкабана висела на волоске, я лично никогда не одобрял подобного компромисса. И сейчас, когда со всей страны поступают сообщения о нападениях дементоров на людей — магов и маглов — я считаю, что надо занять более активную позицию по этому вопросу. Мое предложение об удалении дементоров из Азкабана чуть не стоило мне работы, — горько заметил он. — Министр Фудж, простите уж, если кого мое отношение к нему заденет, оказался полнейшим тупицей и под своим носом не способен разглядеть готовящегося заговора. К тому же на мое место метит некий Макнейр и он готов сделать все, чтобы Фудж поторопился с моей отставкой. Как ни странно, Фудж ему склонен верить больше, хотя ему известно, что этот мерзавец был Упивающимся смертью. Я не знаю, чем объясняется слепота министра, но на это нужно обратить пристальное внимание. — Он откашлялся. — Я могу отдать приказ об истреблении дементоров. Но это подорвет доверие к Министерству Магии, поставит меня в угол по отношению к Фуджу и откроет дорогу Макнейру, который, с подачи Сами-Знаете-Кого, займется внедрением в жизнь самых ужасных планов Черного Лорда. Так что у меня связаны руки, — он сел и угрюмо сложил эти руки на груди. — Надо добавить, что дементоры уже начали действовать именно по приказу Вольдеморта, — раздался скрипучий голос Дикоглаза Моуди. Все головы повернулись к нему. — Некий Игорь Каркаров — все знают его? — был убит дементорами, причем, весьма хитрым способом, поставившим в ужасное положение одного магла. К счастью, его уже освободили, и спасибо за это он должен сказать мисс Валери Эвергрин, кстати. Мисс Эвергрин скромно опустила голову. — Работая над этим делом, мисс Эвергрин, один из ведущих сотрудников отдела Тайн, если это кому-то неизвестно, наткнулась на весьма серьезную проблему. Проблему звали Ральф МакАбр. Кстати, ее бывший коллега, — старый аврор закашлялся, и ведьма в шляпе с гирляндами воспользовалась секундной передышкой, чтобы задать вопрос: — Р'азве сотр'удники отдела тайн не обязаны сохр'анять свое инкогнито? Валери Эвергрин улыбнулась. — В данный момент я нахожусь в отпуске, — сказала она легко. — Подыскиваю себе новую работу, на старой было уж слишком много политики. И, думаю, кое-что я уже нашла. Дамблдор широко улыбнулся. Моуди, тем временем, прочистил горло и продолжал. — МакАбр, тот человек, что натравил дементоров на Каркарова, по нашим первоначальным данным охотился за Гарри Поттером, мальчиком, которого вам, я думаю, представлять не нужно. Мы думали, что он хочет убить Гарри, но, оказывается, ошиблись: МакАбр создал целую сеть наемников, чтобы похитить Гарри Поттера, и даже его ближайшим подельникам, Упивающимся смертью, входящим в близкое окружение Вольдеморта, не было известно о его замыслах. Следы привели нас в клинку Св. Манго, институт причудливых повреждений и патологий. Где-то там находится человек, которому понадобился Гарри Поттер. Дальнейшие следы этого преступления теряются. Все наши люди, побывавшие в клинике, вернулись ни с чем. Врачи и персонал утверждают, что никто из них не жаждал так сильно познакомиться с этим знаменитым мальчиком, чтобы решиться на похищение. Пока это все. Нет ответов, одни вопросы. Но я по опыту знаю, — загрохотал Дикоглаз, яростно вращая волшебным зрачком. — Там что-то затевается! Именно в том месте собирается тьма!

Глава 18. Гигантский вопрос

Пока Гарри приходил в себя, слушая этот кошмар, на заявление Моуди уже отреагировали. Черноволосый колдун, сидевший рядом с профессором Спаржеллой, скептически заметил:

— Аластор, ваша подозрительность уже вошла в анекдоты. Как врачи могут оказаться замешаны в это дело?

— Замешаны в это дело могут быть любые личности, которым выгодно похищение Гарри Поттера, — задумчиво заметил Элджернон Джонс. — Важно только знать причину. Что им могло понадобиться от мальчика?

— От мальчика, который стал причиной падения Сами-Знаете-Кого много лет назад, — многозначительно подняла палец Минерва МакГонаголл. Палец дрожал, — от мальчика, который стал свидетелем его возвращения. От мальчика, которого Черный Лорд считает своим личным врагом, Упивающимся смертью может понадобиться все, что угодно.

— Использовать ребенка в к-каких-то к-кровавых обрядах, б-быть может, — высказала мнение ведьмочка с косичками. Ее голос трясся, как заячий хвост. — К-какой к-кошмар!

Позади Гарри хрипло ахнула Гермиона.

— Это пока неизвестно, но я позволю себе пофантазировать, — Моуди почесал свой нос-крючок и достал из кармана какую-то бумагу. — Вот здесь, — он потряс листком, — напечатана статья, автор которой продолжает грязное дело мисс Вритер. Тут высказывается мнение о том, что Мальчик-Который-Выжил на самом деле обладает нестабильной психикой, агрессивными наклонностями и тягой к насилию. Как и в статье Вритер, этой грязной папарацци, не гнушающейся враньем, дабы раздуть скандальную сенсацию, автор высказывает мнение, что ребенка необходимо передать на обследование в клинику Св. Манго. Странное совпадение, не правда ли? Мне кажется, что это целенаправленный выпад. Общественное мнение искусственно направляется в нужное автору русло. Кстати, он забыл указать свое имя, видно, из скромности, — Моуди громко шлепнул газетой об стол и, тихо ругаясь, плюхнулся обратно на свое место.

— Мерзавцы, — тихо заметил Иррегус-Штраус. — Кто-нибудь сможет проявить чудеса и как-то разумно объяснить эти действия?

— Мы мошем попытацца посмотреть ф путущее, — прошепелявила одна из старух Штальберг.

Профессор МакГонаголл нервно забарабанила пальцами по столу. Дамблдор успокаивающе потрепал ее по плечу.

— Разумным объяснением мне представляется, — Гарри с изумлением понял, что этот вкрадчивый голос принадлежит профессору Снейпу, — следующее: тот факт, что в этой грязной заметке автор особенно упирает на необходимость изолировать Поттера от других детей, может навести родителей на мысль, что их детям опасно находиться рядом с ним. Следовательно, мы вполне можем ожидать целой стаи сов с письмами от возмущенных отцов и матерей, опасающихся пускать своих детишек в школу, где их может поджидать этот малолетний маньяк, так, кажется, выразился автор статьи? — Гарри показалось, что Снейп произнес эти слова почти с удовлетворением. — Руководство школы практически вынуждают выгнать Поттера или направить его на принудительное лечение. Не то, чтобы я не придерживался первого варианта решения проблемы, но...

— Северус, — предостерегающе начал Дамблдор.

— Да, да, директор, я понимаю ваше хорошее отношение к Поттеру, несмотря на то, что он нарушал школьные правила не меньше миллиона раз. Но лечить его! — Снейп высокомерно пожал плечами. — Это было бы уж слишком. Подобное поведение не лечится, и вовсе не потому, что оно перешло в запущенную стадию болезни, а потому, что оно у него в крови. Его отец...

— Ах ты, мерзавец! — Сириус стукнул кулаком о каменную стену. — Ты мне за это ответишь!

— Северус, Северус, — Дамблдор пристально смотрел на Снейпа. — Не позволяйте своим эмоциям взять верх над доводами разума.

Видя, что все с некоторым недоумением смотрят на него, профессор Зельеделия глубоко вздохнул и нервно закончил:

— Это не болезнь, а просто отвратительное поведение — следствие отсутствия запретов. Поттер совершенно не нуждается в лечении, о котором говорит автор этой грязной статейки, хотя хорошая порка ему бы не помешала. Я высказал свое мнение, господа, — он сел и угрюмо уставился в стол.

Неловкую ситуацию попыталась исправить миссис Фигг. Ее привычно противный для Гарри голос разнесся по всему залу.

— Думаю, наш коллега профессор Снейп слегка перегибает палку. Я живу рядом с этим мальчиком уже много лет, и должна сказать, что, несмотря на то, что его маглы-опекуны — совершеннейшие чудовища, это не сказалось на его психике и ничуть не испортило характер. Гарри Поттер такой же ненормальный как я сама.

Пожилая француженка в пенсне и деловом костюме, сидящая рядом, оглядела старуху миссис Фигг с таким видом, словно она взаправду сомневалась в ее нормальности. Заношенное старое платье ведьмы-тени и ее унылый пучок на макушке, до странного напоминающий любимую прическу профессора МакГонаголл, действительно вызывали некоторые сомнения в целесообразности.

А Блэк все еще находился под впечатлением от речи Снейпа.

— Скотина! — бормотал Сириус. — Подлая скотина!

— Пожалуй, Северус действительно несколько преувеличивает, уважаемые коллеги, — Дамблдор широко улыбнулся. — Но, в целом, он достаточно верно охарактеризовал ситуацию. Мальчик, вне всяких сомнений, находится в здравом рассудке. Вопрос с том, что эти таинственные незнакомцы из Св. Манго собираются сделать с ним.

— А возможно ли попросить помощи в разрешении этой проблемы у Лиги защиты от сил зла? — поинтересовался Такамити-сан. — Это их сфера — защищать невиновных от посягательства Темных сил!

Дамблдор нахмурился.

— Дело в том, что Лига защиты от сил зла в последнее время ведет себя чрезвычайно странно, — тихо сказал он. — Наши запросы не дали никаких результатов, что еще пару лет назад было бы неслыханно. Мое мнение таково: эту организацию уже контролируют последователи Вольдеморта.

— Но это невероятно! — послышались возгласы отовсюду.

— Совершенно с вами согласен, это слишком невероятно, чтобы в это поверить, но факты таковы, что данная версия представляется наиболее реальной. Нам не следует засовывать голову в песок.

— Как Министерство Магии, — пробурчал Элджернон Джонс.

— Таким образом, мои уважаемые коллеги, как видите, нас обложили со всех сторон. К тому же, это еще не все неприятные новости, которые я вынужден вам сообщить, — добавил Дамблдор и, склонив голову, спросил. — У всех членов Ордена, которые прибыли сюда из за границы, возникли проблемы с магической визой, верно?

— Точно, — подтвердил чернокожий колдун в длинной вышитой мантии. — Меня задерживали на таможне под разными предлогами. И не дали обменять деньги, сказали, что с этим сейчас возникли проблемы, о каких проблемах шла речь, Дамблдор?

— И у меня были сложности!

— И у меня!..

— Сложности возникли в связи с тем, — вежливо сказал Дамблдор, — что гоблины Гринготтса отказываются совершать сделки и работать с нашими средствами. Они мотивируют это тем, что вмешательства со стороны магов в их дела достигло такого размера, что они не собираются в дальнейшем иметь с ними дело.

— То есть, как? — выкрикнул Такамити-сан. — Они не отдадут нам обратно наши деньги?

— Боюсь, что нет, — холодно заметил Дамблдор. — Во всяком случае, это возможно.

Зал зашумел, как океан.

— А я-то думал, почему они не захотели принять чек на книги к оплате, — задумчиво сказал профессор Джонс. — Мы остались без средств, как я понимаю?

— Это — тоже проделки Сами-Знаете-Кого?

— Он, видимо, решил играть по-крупному...

— Это я вам и пытаюсь объяснить, — резко сказал Дамблдор. Он встал, и его высокая белая фигура привлекла внимание всего собрания. — Он отрезает наши связи, он ограничивает нам доступ к средствам существования. Он пытается ослабить нас любым способом, вы понимаете это! И если мы не сможем противостоять Вольдеморту сейчас, потом нам не помогут даже наши медальоны!

— Что мы можем сделать без денег? — разочарованно буркнул Иррегус-Штраус. Выглядел он, однако, так, словно давно привык без них обходиться. — Где теперь мы сможем хранить их, даже если гоблины и согласятся отдать их нам, дома, что ли?

— В магловских банках, — спокойно ответствовал Альбус Дамблдор.

— В магловских банках! — вскричал Такамити-сан. — Но это невозможно! Как мы сможем работать с магловским банками? Мы же не умеем этого делать!

— Жизнь нас часто испытывает, мой уважаемый друг, — заметил Дамблдор, разводя руками. — Возможно, это одно из таких испытаний. Всему можно научиться. Я вот уже заключил договор с одним из банков маглов, и результат достаточно неплох.

— Нам понадобятся финансовые консультанты, — впервые Гарри услышал голос колдуна по имени Мундугнус Флетчер. Пожилой коллега мистера Уизли по работе не встал и тем самым усугубил впечатление своей полной незаметности. Но его слова содержали большой смысл. — Мы с моими друзьями сейчас над этим работаем. Будут привлекаться маглы — специалисты по бизнесу, бухгалтеры, экономисты, финансисты — из числа наших родственников и родственников маглорожденных колдунов и ведьм.

— Стоит ли вмешивать в это маглов, — протянул Такамити-сан. Он, очевидно, все еще сомневался.

— Маглы и тьак в этом замьешаны, — пропел голос Инь Гуй-Хань. — Если Чьерный Лорд придьет к власти, им тьоже придьется плохо.

— Сотрудничество с маглами! Это неслыханно! — кто-то все еще бурчал в углу.

— Если мы не объединимся с ними — нам конец, — спокойно сказал Дамблдор. — Поэтому давайте сразу отбросим все наши возможные разногласия и предрассудки. Против Тьмы нужно объединиться со всеми, кто поддерживает наши взгляды, и неважно, как мы раньше к ним относились.

— Сомнительно, што маглы со всей их помощью смогут утихомирить расбушевавшихся гоблинофф, — язвительно заметила одна из старушенций Штальберг. — Йа полностью за, но што ше пудет дальше с Гринготтсом?

— Тут тоже есть идеи относительно сотрудничества с определенными лицами, которые смогут нам помочь справиться с гоблинами, — Дамблдор внимательно смотрел в зал и, казалось, охватывал взглядом все лица. — Друзья мои, как вы считаете, кто на это способен, если гоблины даже волшебников могут побороть?

Повисла тишина. Потом профессор Джонс неуверенно предположил:

— Оборотни?

— С оборотнями мы уже налаживаем связи, — невозмутимо кивнул Дамблдор. Многие в зале нахмурились. — Но я имел в виду не их. Один из наших коллег как раз сейчас должен прибыть сюда и сообщить о результатах своих переговоров с...

И тут Хогвартс основательно тряхнуло.

Стены дрогнули, запели пестрые витражи в окнах, заскакал стакан с водой, стоящий возле Дамблдора, столы, сдвинутые вместе, запрыгали по каменному полу, старинные потолки глухо застонали, и на их протяжный стон отозвались каменные перекрытия.

Кто-то, весом напоминающий здоровенного дракона, оглушительно топая, шагал по Хогвартсу. Древний замок содрогался при каждом шаге гигантского незнакомца. Все волшебники в панике повскакивали с мест. Все, кроме Дамблдора.

— О, я думаю, переговоры прошли удачно, — он с воодушевлением поднял палец. — Кажется, сейчас у нас будут гости. Поприветствуем же их, друзья!

Гарри вцепился в окно, чтобы не выпасть наружу. Двери в Большой зал жалобно скрипнули, затряслись и открылись. Колдуны в ужасе уставились на того, кто вошел в зал.

— Добрый вечер, господа, — Гарри услышал зычный голос Хагрида. — Директор...

— Добрый вечер, Хагрид, — просиял Дамблдор.

— Да, директор, извините, мы немного опоздали. Пришлось повозиться с портшлюзом, мощности не хватало, — Хагрид прошел немного по направлению к столам и нерешительно покашлял. — Позвольте вам представить господина Фазольтуса Джамбо, старейшину Европейского сообщества гигантов!

Колдуны дружно разинули рты. Рон восторженно прошептал что-то, вроде: "Круто!

Гарри видел, какими большими могут быть тролли. Хагрид, полугигант, тоже был не маленького роста. Но эта громадина, от шагов которой сотрясались стены, была больше всего, что можно было себе представить, глядя на Хагрида. Если Дамблдор вместе со шляпой едва доставал Хагриду до подбородка, то сам Хагрид еле-еле дотягивал до пояса необычному посетителю. Гигант был поистине огромен, одни его ступни, обмотанные кожаными ремнями, были размером с ванну, а кулаком он, поднапрягшись, вполне мог бы свалить одну из башен Хогвартса. Его жесткие седые волосы были закручены в длинные косицы, а в них побрякивали подвешенные на ремнях столовые ножи, видимо в качестве украшения. На гиганте не было ничего, кроме пестрой набедренной повязки, сшитой из разнообразных шкур: Гарри разглядел полосатую тигровую, пятнистую жирафовую и черно-белую — очевидно, какой-то несчастной буренки. На плече у гиганта покоилась такая громадная дубина, что та, которую Рон несколько лет назад свалил на голову троллю, по сравнению с ней казалась зубочисткой. Весь заросший, с огромными желтыми клыками, торчащими из колоссального рта, гигант производил такое ужасающее впечатление, что Гарри понял тех колдунов, которые относятся к гигантам с таким предубеждением: от такой горы ничего хорошего ждать не приходится. Но, присмотревшись, Гарри обнаружил, что у колоссального чудовища с дубиной на мускулистом плече добрейшие ярко-голубые глаза, а метровая пасть улыбается такой смущенной улыбкой, что ее не могут даже затмить желтоватые клыки.

Члены Ордена повели себя, надо признать, очень сдержанно. Только некоторые из них что-то неодобрительно пробурчали, да еще тройка фрау Штальберг отчаянно крепилась, чтобы не упасть в обморок.

Дамблдор встал и вежливо поклонился гиганту.

— Добро пожаловать в Хогвартс, господин Джамбо! Мы рады приветствовать вас в его древних стенах. Располагайтесь пожалуйста, м-м-м... вот здесь, — палочка Дамблдора, немного помедлив, выпустила клубы ароматного дыма, когда он рассеялся, то Гарри увидел, что великан направляется к большущему обитому красным бархатом креслу в конце зала, волшебным образом появившемуся из ничего.

— Спасибочки вам, — несколько смущенно громыхнул гигант. Он сел в кресло (от чего его громадные ножки со скрипом подогнулись) и аккуратно прислонил к стене дубину. Хагрид подтащил один из стульев поближе и сел рядом с гигантом.

— Кофе? — вежливо осведомился Дамблдор у гиганта.

— Эта... того, благодарствую, но, мне, типа, березового соку лучше, — прогудел Джамбо, неловко запихивая грязные пятки под кресло.

Перед ним тут же появилась десятиведерная кружка с надписью на боку "Березовый сок". Издавая гулкие звуки, означающие, по всей видимости, благодарность, гигант тут же к ней присосался.

— Полагаю, если мы имеем честь принимать вас у себя в гостях, вы согласны с нашими предложениями, которые должен был передать вам Хагрид, — осведомился Дамблдор, когда Джамбо, наконец, освежился.

— Ну, малыш мне объяснил кое-что, — Джамбо бросил взгляд на Хагрида. — Про того вашего типа, который миром владеть хочет. Думает, он, вроде, самый крутой здесь, ха! — Свечи в воздухе закачались, когда гигант скептически хохотнул. — Думает, что мы, типа, помочь ему сможем вас замочить. Ан нет, облажался парень!

Дамы за столом сморщили носы.

— И ведь что странно, — продолжал гигант с воодушевлением махнув кулаком, чуть не сшибив Хагрида. — Ох, извини, малыш... Вы как в воду глядели, чуть только Хагрид со своей мадамкой к нам приехали, дык и его люди тоже у нас появились. Все уламывали нас. В уши пели, мол, теперь-то вы сможете колдунам за все ваши беды отомстить. Мы вам и то, и сё, и права избирательные, и мстите, сколько хотите, мочите направо-налево, вам за то ничё не будет. Да не на сопляков напали! Сам видел — шоб мне лягушкой сделаться! — как эти врали на нас посматривали. Как на мусор какой! Э, нет, думаю, брешешь ты, сморчок-поганка, сам же нас потом и чик-чик, как только сдадим работу! Мы им конкретно врезали по ушам — начесали, стало быть, холку! Не скоро оправятся, — Джамбо довольно рыгнул и откинулся на кресле, видимо, ожидая одобрения.

Несмотря на то содрогание, которое можно было ощутить в зале при появлении гиганта, большинство из волшебников после такого заявления уже испытывали к нему почти искреннюю симпатию.

— Значит, я могу предположить, что вы принимаете наше предложение о сотрудничестве? — Дамблдор вежливо склонил голову — этакий политик.

— В натуре, старикан! Будем рады сот-рудн-ичве-ству, — старательно выговорил гигант. — От всех-всех наших говорю, ей-же-ей! Так чё, кореш, может, обсудим дельце из-за которого меня малыш сюды притащил? — Джамбо облокотил громадный подбородок на громадные кулаки, а громадные кулаки — на громадные колени и вопросительно окинул взглядом почтенное собрание. — Он сказал — дементоры вас заели? Дык сами виноваты — неча было им потакать!

— Ну уж, сразу и потакать, — недовольно проворчал Иррегус-Штраус. — Кто же знал, что они нас предадут да еще и таким образом. Им, конечно, не следовало доверять, но... — Во-во, я ж то ж самое говорю — не след доверять тому, кто на тебя страх нагоняет, — наставительно заметил великан, даже не думая о том, что сам он в глазах многих из сидящих здесь выглядит не лучше дементора. — А вот с гоблинами, Хагрид сказал, у вас ваще крутая разборка назревает? — Боюсь, что так, уважаемый Фазольтус, — Дамблдор откинулся на спинку стула и печально посмотрел на гиганта. — Если с дементорами разобраться — наша прямая обязанность — мы сами виноваты в том, что они вышли из под контроля, то выяснить отношения с гоблинами, боюсь, мы не сможем без вашей помощи. Джамбо ласково взял свою кошмарную дубинку. — С гоблинами — разберемся, — коротко сказал он, с любовью похлопывая ее рукой. — Ну, дык чё мы ждем-та? Может, скажет кто, как мы этим брехунам навешаем, а? — Действительно, — раздался звонкий голос долго молчавшей Валери Эвергрин. — Профессор Дамблдор уже обрисовал ситуацию, думаю, что пора приступить к обсуждению вариантов ее разрешения. Как считаете? Колдуны, понемногу приходящие в себя от вида застенчивого гиганта, одобрительно закивали. — Да, моя дорогая, осталось только одно. Чтобы оказать нашему уважаемому гостю доверие, я предлагаю традиционный обряд провести немедленно, а потом перейти к решению проблем. Ни у кого нет возражений? — Хорошая мысль, — закивал выщербленным подбородком Дикоглаз Моуди. Дамблдор взмахнул палочкой. Ничего зримого сперва не случилось, но потом Гарри увидел, что по стенам зала побежали золотистые и алые огоньки. Они неслись все быстрей и быстрее, сливаясь в громадное, мечущееся пятно света и тепла. Даже стоящие под самым потолком Гарри, Рон, Гермиона и Сириус ощутили громадную энергию, исходящую от испускавшего красно-золотые лучи пятна. Внезапно пятно встряхнулось, из него посыпались искры света, и взору пораженного Гарри предстал феникс. Фокс. Он запел. Гарри уже несколько раз слышал, как поет Фокс, но теперь, когда пение феникса, стократ усиленное эхом, отражавшимся от старых стен зала, сделалось похоже на звуки громадного органа, он понял, что в жизни не слышал ничего прекраснее. Он слушал Фокса и знал: они смогут победить, они сделают это. Вольдеморт им не станет помехой. Потому что он — зло, он — помеха на пути к счастью для всех. А они не допустят, чтобы он продолжал причинять боль. Кому? Да кому угодно. Жизнь, понял Гарри, самое ценное, что существует на свете. Жить — это самое великое счастье. И тут Гарри почувствовал жжение на груди. Он торопливо расстегнул ворот рубашки и понял, что этот жар исходит от медальона. Он стал горячим, точно испуская такой же жар, который исходил от феникса. Бросив взгляд на зал, он увидел, как на каждом из сидящих в нем колдунов загорелись крохотные точки: у большинства это были медальоны, как у него, в том числе у мисс Эвергрин и Дамблдора. У других, профессора Джонса, например, огоньки сверкали на пальцах — в виде кольца. Инь Гуй-Хань сидела озаренная светом, исходящим от ее шпильки. Зрелище было невероятно завораживающим. Феникс еще пел, когда Гарри сзади коснулось что-то холодное. Гермиона, ойкнув, отскочила. Пришлось обернуться, хотя Гарри с трудом заставил себя это сделать. — Это что еще такое! На Гарри возмущенно смотрел Безголовый Ник, привидение их колледжа. Никогда еще Гарри не видел миролюбивого Ника в такой ярости. — Объясните, молодые люди, — холодно процедил призрак. — Что вы тут делаете?

Глава 19. Как подкупить привидение?

— Честное слово! — воскликнул Почти Безголовый Ник. — Только вам могла прийти в голову такая выходка! Не скажу, что я осуждаю храбрость учеников Гриффиндора, но в этот раз все зашло слишком далеко! Как только собрание закончится, я отведу вас к директору, и пусть он сам решает, что с вами делать — Ник надулся и жестом пригласил ребят следовать за собой. Они спускались вниз по крутой лестнице из кабинета Трелани. Ник просочился через потолок и снизу пронзал ребят убийственными взглядами. Сириус, уже превратившийся в пса, спрыгнул сверху и легонько потрусил за всеми. — Ник, — уныло протянул Рон, — ну чего ты, а? Мы же никому не мешали, ну, подумаешь, увидели членов Ордена Феникса, мы же... Почти безголовый призрак так круто развернулся, что Гарри по инерции проскочил сквозь него. Его пробрало от жуткого холода. — Орден Феникса — тайная организация, — грозно заявило привидение. — Настолько тайная, что никто не должен знать, кто в нее входит. И тем более преступно подсматривать за заседанием членов Ордена! Вы не можете представить, какие сложные вопросы они решают! — Можем, — осмелилась сказать Гермиона. — Они там обсуждали, как уничтожить Сами-Знаете-Кого. Почти Безголовый Ник замахал прозрачными руками в прозрачных кружевах. — Юная леди, — строго возгласил он. — Вам вообще стоит забыть о том, что вы там слышали, тем более, о том, что говорилось о Сами-Знаете-Ком! Думаю, что первым делом директор наложит на вас Заклятие Забвения, чтобы вы не смогли разболтать о том, что видели. Как вам не стыдно, вы же староста, дорогая моя, как вы могли, как могли так подвести свой колледж? — Ник горестно покачал головой, в результате чего она повисла на обрывке призрачной кожи. Судя по виду Гермионы, она взаправду уже сожалела, что влипла в это дело вместе с Гарри и Роном. — Сэр Николас! — взмолилась она. — Не надо вести нас к Дамблдору, пожалуйста! Профессор МакГонаголл так расстроится, она подумает, что я ее подвела и не гожусь в старосты, — она подозрительно хлюпнула носом. — Ну уж нет, милая барышня, — строго заметил Почти Безголовый Ник. — За свои поступки надо отвечать. Впрочем, не волнуйтесь, Заклятие Забвения — это не больно. — А если я забуду все, что выучила за лето, — взвизгнула Гермиона. Она в отчаянии ломала руки. — Если я забуду все, что вообще учила раньше?! Видно было, что это приводило ее в куда больший ужас, чем перспектива быть наказанной любым другим способом. Положеньице складывалось незавидное. Гермиона уже начала пускать слезу, но тут, при виде головы Ника, болтающейся на остатках шеи, Гарри внезапно пришла на ум блестящая идея. — Сэр Николас, — осторожно начал он. — А если мы пообещаем, что м-м-м... поможем вам кое в чем, вы нас отпустите? Ник повернулся на полпути и смерил Гарри взглядом, полным сожаления: — Мой милый мальчик, ты всерьез полагаешь, что мне, мертвому, что-то до такой степени может понадобиться, что ради этого я отпущу престу... то есть, нарушителей? Лучше скажи спасибо, что на вас первым не наткнулся Кровавый Барон! Однако Почти Безголовый Ник был заинтригован. Казалось, он выжидательно поглядывает на Гарри. Призрак был любопытен, что ему еще оставалось делать в его призрачной жизни, как не узнавать что-то новое? А Гарри Поттер явно мог чем-то скрасить такое унылое существование. Только интересно, чем? — Дело в том, сэр, — осторожно начал Гарри, — что мы с друзьями недавно были в Лондоне и... — И — что? — с интересом спросил Ник (он не покидал Хогвартса со времени своей смерти), но тут же сменил свой тон на безразлично-небрежный. — Я хотел сказать, почему мне это должно быть интересно? — Ну, просто мы там познакомились с одним... человеком. Он живет в Тауэре, — словно бы просто так уронил Гарри. Сквозь прозрачный плоеный воротник призрака он увидел, как глаза Гермионы зажглись пониманием и надеждой. — В Тауэре? — переспросил Почти Безголовый Ник. — О, это весьма достойное место! Там живет много наших, ну, я хотел сказать, моих приятелей, бывших приятелей. Впрочем, — холодно сказал он, — с большинством из них я не так часто встречаюсь. Они все — члены Безголовой Братии, а я... — он нахмурил бледные брови и рявкнул, — Вперед идите! — Э-э-э... сэр, я еще не закончил, — заметил Гарри, осторожно переступая через исчезающую ступеньку на лестнице. — Этого, м-м-м... человека, очень мудрого, зовут сэр Томас Мор. Почти Безголовый Ник прореагировал моментально: — Не может быть! Сэр Томас! Я мечтал с ним встретиться уже много лет! С тех самых пор, как он умер, кстати, — мечтательно добавил Ник. — О нем все говорят, что он — поразительно умен, настоящий эрудит! И он первый заместитель этого негодного сэра Патрика в Братии, — уныло добавил он. — Если бы я мог с ним поговорить, не сомневаюсь, такой благородный и мудрый господин сумел бы войти в мое положение, и подыскать мне местечко в Братии, — Ник душераздирающе вздохнул. — Мы можем написать сэру Томасу и попросить, чтобы он похлопотал за тебя перед сэром Патриком, — решительно пошел в наступление Гарри (Рон с Гермионой выжидательно замерли на нижних ступеньках лестницы). — Я абсолютно уверен, что он не откажет! Но ты должен обещать, что не расскажешь Дамблдору, вообще никому не расскажешь, что видел нас сегодня. Если бы Почти Безголовый Ник не был мертв уже больше пятисот лет, он бы точно умер сейчас от разрыва сердца. От счастья. Он обалдело посмотрел на Гарри. Гарри тут же стало стыдно, но надо же было как-то выпутаться из ужасной ситуации, в которую они попали, поэтому он попытался состроить невиннейшую физиономию, и, видимо, сэр Николас де Мимси на это купился. Он с надеждой оглянулся на Рона и Гермиону, опасаясь, что над ним смеются, но всем своим простодушным видом Рон и Гермиона тоже выражали готовность помочь Нику, так несправедливо обделенному судьбой даже после смерти. Гермионе это стоило особенных усилий, врать она не умела, но, по всей видимости, Почти Безголовый Ник им поверил. — Гарри! — воскликнул он. — Ребята! Ей богу, я так счастлив, так счастлив! Вы не можете себе представить, что это значит для меня! Сэр Николас де Мимси Порпиньон — член Британской Безголовой Братии. Ты можешь поверить, Гарри, я же тогда смогу увидеть мир, члены Безголовой Братии даже за границу летают на встречи с другими Безголовыми объединениями! Я смогу увидеть Париж, — Париж! — посетить места Безголовой Славы: кладбище Невинноубиенных, Гревскую площадь, проплыть над могильными камнями французской истории, — призрак мечтательно возвел глаза к небу. — А со сколькими интересными людьми я смогу повидаться, не поверите! Посетить Трианон, прогуляться по дорожкам парка с очаровательной Марией Антуанеттой — ах, не женщина, а просто мечта! О, как я был бы счастлив, — Ник на секунду замер в по-детски радостном предвкушении, но потом его снова понесло. — А после я бы посидел над крышами Монмартра с графом де Шалэ. Говорят, он удивительно интеллигентен и красив как бог! Говорят, его любила сама королева. Говорят, он испытал такое же надругательство, как и я в свое время — подумайте только, почти полсотни ударов тупым топором по шее! У нас найдутся общие темы для разговора, не сомневаюсь в этом, — тут он очнулся от прекрасной мечты и с мольбой посмотрел на Гарри. — Вы действительно сможете попросить о помощи сэра Томаса Мора, ребята? Честное слово, я был бы вам так благодарен! Какой там Орден, черт возьми, забыли-проехали! Я буду преклоняться перед вами! Гарри было ужасно неловко. Он думал всего лишь обмануть призрака, а теперь чувствовал себя абсолютной скотиной. Придется и в самом деле писать письмо в Тауэр. — Ну, мы попробуем, сэр Николас, — пробормотал он. Рон энергично закивал. — Спасибо, спасибо, ребята! — Почти Безголовый Ник радостно воспарил к потолку. — Честное слово, вы мне уже не в первый раз помогаете. Я не забыл, как вы у меня на пятисотых смертенинах пытались убедить этого негодного зазнайку Делано-Подмера в том, что я ОЧЕНЬ страшный, — Если бы Ник не был привидением, то точно бы прослезился. — Ох, если дело выгорит, то... — Он радостно закружился и спиралью ввернулся в потолок. Ребята виновато переглянулись и перевели дух. — Ох, пронесло, — с облегчением вздохнул Рон. — Я уж думал нам конец! Правда, Сириус? Сэр Николас вновь просочился через перекрытия. — Да, ребята, забыл спросить. Мне показалось или с вами еще кто-то был в той комнате? Там так темно, что... — Показалось! — дружно выпалили Гарри и Рон. — А, ну тогда ладно, — с сомнением посмотрело на них привидение. — А эта собака — она чья? Твоя, Рон? — Нет, это мой пес, — быстро сказал Гарри. — Его зовут, того... Шлярик! Да, Шлярик. Он будет жить со мной в моей комнате. — А он чистоплотный? — по-видимому Почти Безголовому Нику, брезгливо оправлявшему на себе манжеты, при жизни очень не нравились блохи. — И кто его будет мыть? И выводить на улицу? — Я сам, не беспокойся, — заверил его Гарри. — К тому же у меня по утрам тренировки по квиддичу, так что порядок, я буду выгуливать Шлярика в это время! — Мне-то что, — великодушно заметил Ник. — Главное, чтобы Филч не устроил из-за этого истерику. — Радостно насвистывая, Ник умотал сквозь большой пестрый гобелен с нарисованными на нем костлявыми нимфами. — А купать мы его будем в ванной для старост, — ехидно прокричал Рон вслед привидению. Гермиона была в отчаянии. — Как же мы теперь вывернемся, а? — причитала она. — Неужели, Гарри, ты и в самом деле думаешь, что сэр Томас сможет помочь нам? Да еще и в таком деликатном деле? Мы видели его всего раз в жизни! — Ну, мне показалось, что он очень приятный интеллигентный человек, — пробормотал Гарри, сам не зная, что делать. Они уже почти пришли к гриффиндорской башне. — Если мы напишем ему и попросим очень вежливо, я не вижу причины, по которой он мог бы нам отказать. — Интересно, как ты пошлешь письмо призраку? — поинтересовался Рон. — Ты хоть раз видел, каким образом они получают почту? Даже если мы отправим ему сову, то каким образом он сможет развернуть письмо? — Письмо мы ему напишем, прямо завтра — заявила Гермиона,

— а потом наложим на него заклятие Прозрачности, чтобы оно стало невесомым. Тогда сэр Томас сможет его прочесть. — Хорошая идея, — обрадовался Гарри. — Прямо с утра и начнем. Хотя, если честно, мне все же не очень удобно... — Да брось! Ты же знаменитый Гарри Поттер, — заметил Рон. — Сорока-воровка! Разве он тебе откажет? — Он пролез в отверстие следом за Гермионой. — Сэр Томас ни разу из Тауэра не выходил, — возразил Гарри. — Когда мы пришли к нему, он же не запрыгал от восторга, что к нему пришел знаменитый Гарри Поттер. Он и про Вольдеморта ничего не знал! И, если честно, мне очень понравилось, что хоть кто-то, знакомясь со мной, отнесся ко мне не как к раздающей автографы знаменитости. Я же вам не Локхарт! В гостиной Гриффиндора было тихо, ровно гудел камин. Эльфов не было видно, и, судя по невероятной чистоте, царившей в гостиной, они уже закончили уборку. Гарри повалился в ближайшее кресло и устало вздохнул. День сегодня выдался на редкость тяжелый, а от мыслей голова просто гудела. МыСлив ему бы сейчас точно не помешал. Пока он невидящими глазами наблюдал, как Сириус медленно ложится перед камином, как Рон подтаскивает поближе к камину еще одно кресло — для Гермионы, из соседнего послышалось сонное вопросительное "Мр-р-ры-ы-ы-ы", из недр бархатной подушки вытянулась длинная рыжая лапа и стала драть когти о старые джинсы Гарри. — Ой, Криволапсус! — Гарри с трудом отцепил твердый коготь от собственных штанов и посмотрел в наглые довольные глаза рыжего кота. — Ты уже здесь? Кот что-то в ответ мурлыкнул и потянулся еще раз. К нему уже бежала Гермиона. — Криволапсус, миленький, ты уже здесь! Ты не голодный? С тобой хорошо обращались? — Гермиона чесала тут же подставленное ей лохматое пузо кота, посыпая ласку миллионом вопросов. — Кто же тебя сюда привез? — Колдунов тут столько, — буркнул Рон, спихивая Криволапсуса на руки Гермионе и садясь в кресло, — что любой из сидящих там, в зале, вполне мог его сюда привезти по просьбе Дамблдора или МакГонаголл. Мне интересно, а вот Свин уже в совяльне? — И Хедвига, — клюя носом, пробормотал Гарри. — Я по ней соску... Сон стремительно надвигался на него, обволакивал со всех сторон, гладил его по щекам спокойными теплыми ладонями. В дремоте он еще успел заметить, как Сириус превращается в человека, но как он поднимает Гарри на руки, как вносит в спальню и снимает с него свитер, кроссовки и носки, Гарри уже не увидел. Он спал и во сне продолжал слушать песню феникса, от которой было так хорошо на душе.

Глава 20. Прозрачная сова

Утром первого сентября Гарри снова сел к теплому камину и, глядя на то, как за окном все чаще припускает мелкий и по-осеннему противный дождик, пытался собрать свои мысли в единое целое, хотя мозги продолжали кипеть. Ни Сириуса, ни Рона, ни Гермионы не было ни в спальнях, ни внизу. Но сейчас он был даже рад, что он может просто посидеть один и подумать. Это серьезно, сказал он себе. Тебя, Гарри Поттера хотят не просто убить, — это уже сколько раз было, подумаешь! — а украсть, похитить. Какого черта я им понадобился? И кому им? Та смешная ведьма, увешанная феньками, предположила, что меня могут использовать для какого-то обряда. Это тоже не впервые. Ему вспомнилось длинное бледное тело, встающее из громадного котла на могильном камне. Пущенная Червехвостом кровь течет по его рукаву. Сам Червехвост, отчаянно воющий, в агонии сжимающий ужасный обрубок собственной руки. Воспоминания, которые могли довести раньше Гарри до дрожи, теперь, как он внезапно понял, он просто признал свершившимся фактом и не должны мешать логике. Он вспомнил, как ясно и четко на заседании Ордена Феникса излагала свои мысли мисс Эвергрин. Надо попробовать так же. Он спихнул с кресла беззастенчиво дрыхнувшего на нем Криволапсуса, взял кусочек пергамента и перо, придвинул к камину маленький столик и начал писать в столбик: Кто мог узнать, где я живу, и рассказать об этом Упивающимся смертью? В скобках он пометил (Уизли? — нет! Дамблдор? — глупо! Фудж? — сомнительно. Миссис Фигг? Или кто-то просто увидел меня на улице возле дома Дурслей, то есть случайно? А может, кто-то еще знал, только мне об этом неизвестно?) Он вздохнул и продолжил: Кто мог узнать, что мы отдыхаем в Борнмуте? Здесь Гарри пока ничего не смог придумать и поставил возле этого пункта много-много жирных вопросительных знаков. Почему старший Малфой велел МакАбру меня убить, а он захотел меня похитить? В скобках он, поковыряв пером в зубах, набросал следующие предположения (МакАбр захотел взять меня в заложники, а потом потребовать выкуп у Малфоя? Или у Дамблдора? МакАбр хотел первым "преподнести" меня Вольдеморту, чтобы потребовать награды? МакАбр действовал по указанию Вольдеморта, ничего не сказав Малфою?) Последнее предложение Гарри включил в список в припадке вдохновения, однако, все предположения оставались просто предположениями, поэтому он дал себе зарок сперва составить список вопросов, а потом думать над ними. Какое отношение ко мне имеют врачи по опасным болезням из клиники Св. Манго? Тут Гарри, ничуть не сомневаясь, размашисто написал (Из-за газетной сплетни меня хотят засадить в психушку!) Он подчеркнул это несколькими жирными чертами и задумался. Нет, это тоже всего лишь гипотеза. Почему же для этого меня понадобилось похищать таким экзотическим способом? Боялись, что кусаться начну? Или ругаться на серпентарго? Брысь, Криволапсус! (толстый котище попытался устроиться у Гарри на коленях) Только что такая ясная мысль язвительно вильнула хвостом и ускользнула в глубину сознания, доведя Гарри до ужасного раздражения. Криволапсус оскорбленно шипанул и устроился на коврике перед камином. Слова кровь в чашках в макабровском холодильнике он написал внизу листка, мелкими буковками, потому что вовсе не был уверен в необходимости "подшивать в дело" эти факты. Может, это что-то, характеризующее лично МакАбра? Проглядев весь список, Гарри водрузил ноги на подлокотник кресла (сидеть в такой позе было вдвойне приятно, потому что никто, вроде тети Петунии, не мог наорать на него и доказать, что воспитанные мальчики так не делают) и просмотрел жидкий список. Маловато. Конечно, если покопаться в его личном деле, можно найти не один десяток примечаний (он сомневался, не было бы таких примечаний слишком много), рассказывающих о его странных приключениях. Нормальный человек вообще-то, признался себе Гарри, действительно засомневался в психической полноценности мальчишки, пережившего такое. И кто способен поверить, что практически во всех преследовавших его несчастьях виноват некий Том Риддль, которого до сих пор в Министерстве Магии считают мертвее всех мертвых? Никто не поверит, вздохнул Гарри, отложил список, уже полный самых черных подозрений относительно всех и каждого, и дал себе зарок, что завтра же поищет в библиотеке все, что может найтись про использование человека и человеческой крови в черномагических обрядах. Благо, он был уже в пятом классе, и мадам Пинс, их библиотекарша, похожая на тощего ястреба, не сможет ему отказать выдать книги из Запрещенной секции. На лестнице раздались шаги (Криволапсус лениво пошевелил ухом), и в гостиную спустились Рон и Гермиона. Шествие замыкал Сириус, который при виде Гарри радостно взвизгнул и полез лизаться. — Гарри! — воскликнула Гермиона. — Ты уже проснулся! А мы думали, что лучше тебе немножко больше отдохнуть. Вчера у тебя был трудный день, — добавила она деликатно. — Доброе утро, Сириус, — пробормотал Гарри, обнимая пса. — Да ладно, ребята, я уже выспался, ничего страшного, — Он тихо скомкал листок и спрятал его за спину, а потом запихнул поглубже в подушки, пока острые глаза Гермионы его не разглядели. — А где вы были, кстати? — Гермиона показывала нам свою комнату, — вздохнул Рон. — Да, классно, оказывается, быть старостой. Я думал, у них только ванная такая крутая, а ты бы поглядел на ее кабинет для занятий! Не хуже, чем у Дамблдора! — Кстати, а где вообще располагается комната старосты? — заинтересовался Гарри. — Я никогда не был у Перси и... — О, ты должен взглянуть на это, обязательно! — воскликнула Гермиона. — Как же ты будешь приходить ко мне, если не узнаешь, как пользоваться дверью! — Ты называешь это дверью? — скептически переспросил Рон. — По-моему, это больше напоминает кирпичную стену. — Не придирайся к словам, Рон. Смотри, Гарри, — Гермиона потащила его наверх по лестнице. Она остановилась на пустой площадке между спальнями четвертого и пятого классов, где стену поддерживала небольшая колонна, украшенная руническими письменами. Гермиона вытащила палочку, пробормотала "Диссендум!" и постучала палочкой по колонне. Та отодвинулась, освобождая проход, вполне широкий, чтобы в него мог протиснуться взрослый человек, и... Гарри изумился. Комната была огромна. Неизвестно, каким образом она помещалась в узкой стене башни, но факт оставался фактом: что-то с пространством здесь явно нахимичили. Одну стену целиком занимали книжные полки, уже доверху набитые геримониными книжками, напротив другой стояла колоссальная кровать, застеленная красным покрывалом с золотыми кистями, а возле окна помещался массивный стол, на котором стоял большой котел для зелий, горой были навалены свитки и учебники, и стояли две вазочки — одна с перьями, другая — с фруктами. На стенах висели витые канделябры со свечами, а посредине уютно устроились округлый диванчик и пара кресел. Дружелюбно потрескивали дрова в камине. — Ух ты! Клево! — восхитился Гарри. — Да, действительно удобно, — согласилась Гермиона, с обожанием обводя взглядом свою комнату. — Только книжных полок маловато, у меня даже мои книжки сюда не все помещаются, а я же буду еще много чего брать в библиотеке. Как думаете, если я попрошу профессора МакГонаголл разрешить мне повесить еще штук пять, она не рассердится? — Конечно, рассердится, она сочтет тебя такой неблагодарной, — тут же вылез Рон. — Да ладно, не злись, я же пошутил! Слушай, Гермиона, а можно я к тебе буду приходить заниматься? Там внизу всегда такая толкотня. — Если ты решишь войти ко мне, предварительно постучавшись, что предпочтительнее, — с намеком заметила Гермиона, — то нужно сказать не "Диссендум!" а "Диссендио!", тогда я сама открою. Приходите по вечерам, тут и правда, заниматься куда удобнее, чем внизу, и мешать никто не будет. До обеда (завтрак они проспали) все четверо просидели на подоконнике возле входа в башню Гриффиндора и смотрели, как домовые эльфы подстригают газон на квиддичном поле. В замке уже никого не было, за исключением учителей, все вчерашние визитеры куда-то подевались. Мисс Эвергрин тоже не появлялась, и Гарри решил было, что, вероятно, она тоже уехала и не станет присматривать за ним, как он боялся раньше. Рон, однако, энергично запротестовал: — Не может быть, — доказывал он Гарри. — Она не могла нас вот так бросить! Уйти не попрощавшись — это на нее не похоже! — Она выполнила свою работу — охраняла Гарри все лето и доставила его в Хогвартс, — пожала плечами Гермиона. — Почему бы ей не уехать? Ее ждут очень важные дела. — Ты же слышала, как она сказала вчера, что та работа ей не нравится, мол, слишком политики много. Сказала, что приискала другую, — пригорюнился Рон. — Мисс Эвергрин мне так понравилась. И у меня еще не все аккорды хорошо выходят, а она обещала меня научить. — Когда же она успела найти другую работу? — засомневался Гарри. — Все время она была с нами, никуда без нас не ходила. Даже газет с объявлениями о работе она не читала. Странно все это. — Меня больше интересует, куда мог деться наш вчерашний гигант, — заметила Гермиона. Он стояла, оперев локти на подоконник, и смотрела, как Хагрид выгуливает Клыка на краю Запретного леса. — Не мог же он просто так исчезнуть? — Через портшлюз? — предположил Гарри. — Так же, как и прибыл сюда. — А хитер Хагрид, ничего нам не сказал, — воскликнул Рон. — Какие должно быть интересные каникулы у него были с мадам Максим! — Интересные! — возмутилась Гермиона. — Хагрид выполнял сложнейшую работу, которую Дамблдор только ему и мог доверить. Не верится до сих пор: этот гигант такой милый, такой приятный, ну прямо как Хагрид, и почему все волшебники так на них ополчились? — Если ты такая умная, — заметил Рон, — то пойди еще раз перечитай историю магии. Там про их выходки столько раз говорится. — Я во все это не верю, — твердо заявила Гермиона. — Они только выглядят так дико и страшно, а на самом деле, думаю, они и пальцем никого не тронут. Это придумали обычные невежды, которые судят о гигантах по внешности. Такое отношение к ним нужно прекратить... — Брось,

Гермиона, смотри, как бы не вышло у тебя то же, что и домовыми эльфами, — Гарри ласково потрепал Сириуса по загривку. — Гиганты сами могут за себя постоять. — Как и гоблины, — прошептала Гермиона. — Интересно, как их можно... — Гермиона! — замахал руками Рон. — Хватит! Давай лучше о чем-нибудь другом поговорим. Знаете, я так соскучился по Фреду и Джорджу. Мне так не хватает их шуток в последнее время... — Не увиливай от разговора, — прорычала Гермиона. — Кстати, Гарри, ты собираешься писать письмо сэру Томасу? — М-м-м, ну, я об этом подумывал, — промычал Гарри. По правде говоря, он ужасно хотел забыть обо всем этом, чтобы не нагружать себя еще и чужими проблемами. От этой мысли ему стало стыдно. Бедняга Почти Безголовый Ник! — Подумывал! — воскликнула Гермиона. — Сейчас же давайте напишем, вот у меня и пергамент с собой, — Она торопливо вытаскивала листок из кармана. — Гермиона, ну давай позже, а? — взмолился Гарри. — Я только хотел предложить сходить к Хагриду. — Чайку у него попьем! — подхватил Рон. — Сириуса с Клыком познакомим! — Никаких отговорок, — железная леди по имени Гермиона Грэйнджер сунула разглаженный клочок пергамента прямо под нос Гарри. — Или сейчас напишем, или вас потом не заставишь! Пришлось писать, ничего не поделаешь. Пока Сириус скучал на подоконнике, ребята сочиняли выспреннюю эпистолу тауэрскому привидению, ссорясь из-за каждой фразы. После часа упорных трудов они скептически оглядели свое творение:

Уважаемый сэр Томас Мор! Пишут Вам Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грэйнджер, ну, помните, нас с Вами познакомила очаровательная мисс Валери Эвергрин (эпитет "очаровательная" добавили по настоянию Рона), вы ее еще называли "малюткой" (эту фразу вписали по требованию Гермионы). Сэр Томас, нам срочно требуется Ваша помощь. Даже не нам, а нашему старому приятелю, сэру Николасу Де Мимси Порпиньону, одному из призраков Хогвартса, нашей школы. Бедняга Ник больше пятисот лет назад пережил такое же ужасное происшествие, как и Вы, прежде чем перейти в мир иной — потерял голову, да так неудачно, что она частично, — совсем-совсем частично! — осталась на его плечах, оставив его без малейшей надежды на вступление в Безголовую Братию. Несчастный Ник от этого страдает не одно столетие, а за последние пару лет он почти почернел от горя ("Помните", — убежденно заметил Гарри, — "что случилось с Ником, когда на него напал василиск? Так что мы ни чуточки не соврем!"). Нам ужасно жаль Ника, и мы думаем, что только Вы, такой удивительно мудрый человек и блестящий ученый (нам мисс Эвергрин все-все про Вас рассказывала!), сумеете войти в его положение. Не могли бы Вы помочь ему, сэр Томас? Мисс Эвергрин присоединяется к нашей просьбе и желает Вам доброго здоровья.

— Неплохо, — заметила Гермиона, перечитывая письмо и решительно вымарывая вторую часть последней фразы. — Теперь давайте подпишемся. Она подмахнула пером слова с уважением, искренне Ваши, и вся троица старательно расписалась: Гарри, Рон и Гермиона. — Надо было, конечно, спросить сначала совета у мисс Эвергрин, — нерешительно заметил Рон. — А то как мы теперь распишемся за нее? — Не сомневаюсь, что мисс Эвергрин была бы только за то, чтобы бедняжка Ник, наконец, получил немного счастья в своей невеселой жизни, — возразил Гарри. — А письмо от нас, а не от мисс Эвергрин, поэтому ее подпись вовсе не обязательна. — Ладно, теперь можно накладывать заклятие Прозрачности и посылать, — Гермиона скатала пергамент и перевязала его ниткой из шарфика Рона. — Погоди, — остановил ее Гарри. — Давайте сперва привяжем письмо к лапке совы, а то потом не сможем прикрепить его из-за того, что оно станет прозрачным. — Дельная мысль! — кивнула Гермиона. Они отправились в совяльню. Там на жердочках сидело десятка три птиц, но все это были обычные школьные совы. Ученики еще не приехали, поэтому большинство гнезд в совяльне пустовало. Только два пушистых комка радостно заухали и спикировали на плечи ребят: Хедвига — к Гарри, Свинринстель — к Рону. Гарри с нежностью пощекотал белую шею Хедвиги, и она ласково ущипнула его за ухо. Пока они таким образом выражали свое восхищение друг другом, Рон уже привязывал письмо к лапе отчаянно пищащего от восторга совенка. Впрочем, Свин уже не был совенком. Детский пух с него почти сошел, и появились красивые шоколадно-бежевые перья. Но из-за того, что кое-где на нем еще трепыхался детский пушок, из которого торчали новые остья, Свин выглядел особенно взлохмаченным. Хедвига искоса ревниво наблюдала за тем, как гордо Свин протягивает лапку для письма, и успокоилась только тогда, когда Гарри умилостивил ее кусочком специально захваченного с собой миндального печенья. — Так, а теперь давай наложим это твое заклятье, — сказал Рон, наконец, справившись с письмом. — Почему мое? — возмутилась Гермиона. — Ты и сам должен знать, как его накладывают. В прошлом году профессор Флитвик целый два занятия нас гонял по нему. — В прошлом году я слишком переживал за Гарри, чтобы у меня в голове отложилось хоть что-нибудь из уроков, — объяснил Рон, удерживая Свина за хвост, чтобы он не ринулся тут же исполнять поручение. — Так что давай ты сама. — Нет ты! Ишь, какой умный! Что тут сложного, просто скажи "Диафанус Глассус!" и все! — Ну ладно, ладно, — проворчал Рон. — Только для того, чтобы ты убедилась, что я не растерял за лето квалификацию. Он откашлялся, наставил палочку на лапу Свина и внушительно произнес "Диафанус Глассус!" Тут же раздался оглушительный писк Свинринстеля. Гарри еще не успел понять, в чем дело, как совенок взмыл с плеча Рона и исчез в глубине крыши совяльни. Оттуда с воплями посыпались разбуженные и до смерти перепуганные совы. Рона осыпало перьями и совиным кормом, на Гарри и Гермиону свалилось несколько поилок. Хедвига истошно клекотала и, от страха отказываясь покидать плечо своего хозяина, больно впилась в него когтями. Когда дым сражения рассеялся, всем стало понятно из-за чего погорел сыр-бор: возле Рона с испуганным видом парил в воздухе совершенно прозрачный Свинринстель с прозрачным таки письмом на лапе. — О нет, что ты натворил, Рон! — ахнула Гермиона. — Бедняжка Свин! Как же мы его теперь превратим обратно? — Ты не знаешь контрзаклятия? — испуганно закричал Рон, пытаясь поймать несчастного совенка. Его руки все время проскакивали сквозь птицу. — Да нет, знаю, конечно, — нахмурилась Гермиона, — но, боюсь, я его хорошенько не запомнила тогда... э-э-э, как это там... — Она с серьезным видом возвела глаза к небу. — Ну же! — воскликнул Рон, уже отчаявшись. — Боюсь, что я в это время сильно переживала за Гарри и не запомнила точную фразу, — холодно заметила Гермиона. — Гермиона, как ты можешь сейчас такое говорить! — Рон в отчаянии пытался успокоить Свина, который все время проваливался сквозь жердочку. — Свин, милый, сейчас мы придумаем, как тебе помочь! — Что здесь происходит? Валери Эвергрин стояла в дверях совяльни и с удивлением смотрела на осыпанную перьями и совиным пометом троицу. Затем она перевела взгляд на отчаянно пищавшего прозрачного совенка, трепыхавшегося над головой Рона, и ее глаза расширились еще больше. — Мы хотели письмо послать, но слегка напортачили с заклинанием, мисс Эвергрин, — честно признался Гарри. — А при чем тут заклинание Прозрачности? — поинтересовалась мисс Эвергрин. — Теперь только прозрачные совы носят почту? Зачем оно вам понадобилось? Ответом ей было гробовое молчание. Гарри покосился на Гермиону, но она стояла со сжатыми губами, словно не хотела выпускать наружу признание. Рон краснел ушами и смотрел в сторону. — Кажется, я осознаю, что имел в виду профессор Снейп, когда намекал на то, что я еще наплачусь с вами, — понимающе вздохнула Валери Эвергрин. — Судя по всему, вы решили отправить письмо какому-то знакомому призраку, но слегка переборщили. Заколдовывать надо было не сову, а сам пергамент! Маленькие недоучки! — Маленькие? — ощерился Рон. — Недоучки? — возмутилась Гермиона. — Именно так, дорогие мои. Честное слово, профессору Флитвику стоило бы пару раз оставить вас после уроков, чтобы вы попрактиковались на неживых предметах, — она вытащила волшебную палочку. — "Дисерниблус! Прозрачное тело Свина исчезло в ярких искрах, а затем снова появилось. Совенок на радостях защебетал не хуже соловья. Прозрачное письмо колыхалось на привязанной к его лапке прозрачной нитке. — Ф-фух! Как же я испугался! — перевел дух Рон. — Надо было лучше учить заклинания, — бросила ему Гермиона. — Отстань, кто же знал, что так выйдет? — Можно было представить, что получится, если наведешь палочку не на тот объект, который хочешь превратить! — Да ты!.. — Ты сам!.. — Чего это они? — недоуменно спросил Гарри у мисс Эвергрин. Она стояла и безмятежно наблюдала за ссорой Рона и Гермионы. Гарри показалось, что она сдерживается, чтобы не улыбнуться. — Они так не кричали друг на друга с самого Рождественского бала. — Пойдем-ка, Гарри, — она взяла его за руку. — Пусть они сами разберутся в том, что хотят друг от друга. Когда Гарри и мисс Эвергрин вышли из совиного домика, крики позади вдруг стихли и сменились каким-то испуганным молчанием. Гарри хотел было вернуться и посмотреть, чем все кончилось, но Валери Эвергрин решительно потянула его за собой к берегу озера. — Не будем им мешать, — загадочно сказала она.

Глава 21. Первое сентября

— Мисс Эвергрин, можно вам задать один вопрос? — Гарри смотрел на то, как гигантский кальмар лениво потягивается всеми восемью щупальцами.

Они сидели на берегу озера. Дождь давно закончился, и теперь солнце осторожно выглядывало из-за аккуратных круглых тучек. В траве высыхали лужи. Гарри стянул с ног кроссовки и носки и теперь блаженствовал, сидя на мелком песке возле озера как раз в том месте, откуда он выходил из воды полгода назад. Теплый ветерок щекотал ему лицо. Мисс Эвергрин, видимо тоже мучаясь от жары, сняла пиджак от костюма, расстегнула верхнюю пуговицу на блузке и закрыла глаза. Видно было, что она сильно устала, и не спала ночью: она была бледна, и под глазами у нее залегли глубокие тени. Гарри скосил глаза и заметил, что из выреза блузки у нее выглядывает золотой медальон. Фигурка феникса на нем казалась несколько смазанной, из-за того, что медальон был немного помят. Зато он спас ей жизнь, напомнил себе Гарри и еще раз поклялся никогда не снимать свой.

— Да, Гарри, я слушаю тебя, — сонно сказала мисс Эвергрин.

— Вы уже знаете, кто пытался меня похитить? То есть, вы подозреваете кого-то?

Мисс Эвергрин открыла один глаз и посмотрела на него. Потом закрыла и снова откинулась на песок.

— Ты неправильно задаешь свой вопрос, Гарри, — медленно сказала она. — Ты хотел спросить, не кто, а почему, верно?

— В общем-то, да, — признался Гарри. — Я знаю, что кто бы это ни был, они действуют по приказу Вольдеморта. Даже если у меня уже начинается мания преследования, я готов поклясться, что больше никто меня так не ненавидит. Я не знаю никого, кто бы так желал мне смерти. Впрочем, можно было бы вписать в этот список Дурслей, но смерть, по их понятиям, это нечто настолько неприличное, что вряд ли они бы решились на такой поступок, как устранение Гарри Поттера. Так что мне непонятно только почему это делается таким странным способом. Ну какое отношение имеют ко мне врачи из Св. Манго? Или, тем более, к Вольдеморту?

— Гарри, мы не можем этого знать наверняка, пока не увидим там все своими глазами, — она медленно жевала травинку.

— Кто-то уже был там? — осторожно поинтересовался Гарри. — Ну, в больнице этой?

— Были, были. И авроры, и сотрудники нашего отдела. Ничего не нашли. Ничего подозрительного, я хочу сказать.

— Может, они не там искали? — высказал предположение Гарри.

— Это вероятно, — нехотя признала мисс Эвергрин, снова внимательно глядя на Гарри одним синим глазом. — Если бы я отправилась туда, возможно, что-то обнаружила бы.

— Вы — отправитесь? — Гарри затаил дыхание, ожидая ответа.

— Нет, Гарри, — он вдруг обнаружил, что мисс Эвергрин очень хитро смотрит на него. — Пока у меня другие планы, и туда как раз сейчас едет другой человек. Знаешь что, — она села, и начала вытряхивать песок, набившийся в волосы. — Давай начистоту. Ты хочешь спросить у меня, буду ли я и дальше твоим хранителем? В смысле, буду ли я тебя охранять и в Хогвартсе во время учебного года? Так знай — буду!

— О нет! — брякнул Гарри, не подумавши.

Мисс Эвергрин взглянула на его унылую физиономию и весело рассмеялась.

— Так вот оно что! Ты боишься, что это снова выделит тебя из всех учеников, да? Гарри Поттер со своим телохранителем! — да, это звучит не очень приятно для пятнадцатилетнего парня, согласна. Но даю слово, что меня никто не заподозрит в намерении охранять именно тебя.

— Как это? — удивился Гарри. — Простите, я что-то не понимаю. Каким образом вы сможете охранять меня так, чтобы никто не догадался? Наложите на себя заклятие Прозрачности?

Валери Эвергрин очень долго смеялась.

— Сегодня узнаешь, — пообещала она. — Кстати, письмо вы с друзьями посылали в Тауэр, — она не спрашивала, а утверждала.

— Откуда вы знаете? — Ну все, сейчас спросит, о чем письмо было...

— Не думаю, что у вас есть много знакомых привидений вне стен Хогвартса, — мисс Эвергрин встала и оглянулась.

В этот момент Гарри тоже заметил идущих к ним по траве Рона и Гермиону. Девочка шла первой, и Гарри с удивлением понял, что у нее какое-то до странности растерянное лицо. Видеть Гермиону до такой степени изумленной было настолько непривычно, что он тут же раскрыл рот, чтобы спросить ее об этом. Высокий каблук мисс Эвергрин в ту же секунду наступил ему на ногу, заставив скрючиться от боли. Гарри мужественно это стерпел и с интересом оглядел Рона. Вид у него был такой, словно он только что узнал, что семейство Уизли выкопало клад на своем огороде.

— Сову отправили? — спросил Гарри. — Ну, письмо со Свином?

Гермиона подпрыгнула, как будто ее ужалили.

— Письмо... А, да, отправили, конечно, — она рассеянно смотрела на кальмара, устало почесывавшего клюв одним из щупалец.

— Теперь будем ждать, когда придет ответ, — меланхолично добавил Рон и отчего-то ужасно покраснел.

— Ага, — эхом откликнулась Гермиона. — Будем ждать.

Они замолчали. Рон отчего-то разглядывал флотилию лодок, на которых Хагрид перевозил первоклашек, и выглядел при этом так, словно ему пришла в голову великолепная идея.

— Слушай, Гермиона, давай покатаемся на лодке, пока Хагрида тут нет, а?

— А можно? — с сомнением в голосе отозвалась Гермиона. — Если кто-то увидит, то... Учебный год уже начался, — добавила она несколько смущенно. — С сегодняшнего дня. И Гарри нельзя оставлять одного, — спохватилась она, но в глазах ее повисло нечто, подозрительно напоминающее безумную надежду на то, что сейчас Гарри в охране не нуждается.

— Погодите, так я же с вами, — опешил Гарри. С ума сойти, что это на них обоих нашло?

— Но Гарри, ты же хотел проведать Хагрида, — решительно возразила мисс Эвергрин. — Вот давай и пойдем к нему. Отвлечем его внимание, а то он спустится на пристань и подумает, что кто-то угнал одну из лодок. Кстати, а где Сириус?

— Ну, мы не заметили, — промямлил Рон. — Он разве не с вами ушел?

— Нет, — покачал головой Гарри. И что это всем вздумалось играть в загадки?

— Ладно, Гарри, Хагрид нас заждался. Рон, Гермиона, пока, мы пошли, — Валери Эвергрин отправилась прямиком к краю Запретного леса, где под большим ясенем притулилась хижина Хагрида. Гарри ничего не оставалось, как потащиться за ней. Он пару раз обернулся и увидел, как Рон, запрыгнув в лодку, подает руку Гермионе, а она, раскрасневшаяся, спрыгивает и садится на корму.

Хагрид был дома. Когда они постучали, Гарри сперва услышал, как за дверью Клык громко нюхает воздух, а затем радостно лает. Дверь открылась, и на пороге показался Хагрид, его такая огромная, заросшая жесткой бородищей добродушная физиономия осветилась от счастья.

— Гарри! Ты уже приехал! Когда же это, — тут великан осекся и бросил взгляд на мисс Эвергрин. — О, мисс Вэл, вы тоже здесь! — Хагрид выглядел так, словно был готов запрыгать от радости. — Проходите, проходите, гости дорогие, — Он засуетился, накрывая на стол.

— Пришли проведать тебя, Хагрид, — улыбнулась мисс Эвергрин, присаживаясь на краешек громадного стула, покрытого медвежьей шкурой.

Гарри смотрел на то, как Хагрид вытаскивает из корзины свежеиспеченный белый хлеб, режет солонину и какие-то загадочные фрукты, напоминающие по виду картошку. В камине привычно пылал огонь, Клык, отчаянно виляя хвостом, просился к мисс Эвергрин "на ручки", Хагрид заваривал травяной чай в полутораведерных чашках — все казалось настолько родным и близким, что у Гарри защемило сердце. Надо, чтобы такие радостные моменты в жизни никогда не кончались, подумал он, отодвигая для мисс Эвергрин стул от стола.

— А чё ж ты так рано приехал? — спросил Хагрид, наливая им чай. Он суетился до неприличия, искоса поглядывая на мисс Эвергрин. — Неужто поезд пришел уже, — вдруг всплеснул он своими огромными лапищами и подскочил. — Дык бежать же ж встречать надоть!

— Успокойся, Хагрид, я вовсе не на поезде в школу попал, — возразил Гарри. — Это было так круто! — Он обернулся и осекся.

Ласковый взгляд мисс Эвергрин не предвещал Гарри ничего хорошего, если он будет распространяться о своих приключениях.

— А на чем? — с любопытством спросил Хагрид, подвигая к Гарри бутерброды с солониной.

— Ну, я приплыл... в общем, по воде, — невнятно объяснил Гарри, набрасываясь на бутерброды, надеясь, что они, по крайней мере, не с мясом горностая или ливером скучечервя. — Хагрид, а как ты провел отпуск? Вы с мадам Максим ездили куда-то, верно?

Хагрид отчаянно затеребил краешек клетчатой скатерти. Видно было, что ему ужасно хочется оказаться где-то далеко, подальше от назойливых вопросов Гарри. Чтобы отвлечься, он начал чистить фрукт, напоминающий картошку, соскребая с него не только шкурку, но и большую часть мякоти.

— Да, мы эта... того... попутешествовали немножко вместе, — буркнул он.

— А где? — с любопытством спросил Гарри.

— Э-э-э, в разных местах, Гарри. Да ты ешь, ешь, — Хагрид поставил перед Гарри тарелку с очищенными до самых косточек фруктами. — В этой, как ее, Швейциарии были, в Хермании тож. И, блин, взаправду Хермания — там каждого второго Херманом зовут, — удивленно добавил он. — Да что ты у меня спрашиваешь, вона, мисс Вэл куда лучше меня сечет в географии, пусть она тебе и расскажет, где это, — торопливо закончил он, осторожно поглядывая на Валери Эвергрин.

— Ой, Хагрид, — кокетливо махнула рукой мисс Эвергрин. — Уже и не упомнишь всего. — Она рассеянно повертела пальцами и не взяла подозрительный бутерброд, солонина на котором отличалась изумительным зеленоватым оттенком.

— Ладно, ладно, — пробасил Хагрид. — Знаешь, Гарри, мисс Вэл даже предлагали идти начальником Отдела Международного Магического сотрудничества, а она отказалась.

Валери Эвергрин выглядела так, будто сейчас она превратит Хагрида в гигантскую жабу. Но она сдержалась и прощебетала:

— Хагрид, как же я могу оставить такое важное дело, как охрану нашего мальчика! — Она хмыкнула и посмотрела на унылую физиономию Гарри. — Это сейчас куда важнее, чем моя работа в Министерстве, иначе бы я точно согласилась. Там сейчас творится такая неразбериха, — добавила она недовольно. — Хорошо, что Перси Уизли пока там трудится. Весь воз на себе парень везет, сотрудников в отделе катастрофически не хватает. Я так прямо и сказала: дайте мальчику шанс, пусть он станет главой отдела, потом вы только похвалитесь таким начальником!

— Перси стал руководителем Отдела Международного Магического сотрудничества? — изумился Гарри. — Почему же вы нам сразу не рассказали?

— Если бы я сказала вам, то Рон обязательно не выдержал и послал домой сову, или еще как-то выдал нас, — решительно возразила мисс Эвергрин. — А так вы все равно бы узнали рано или поздно. К тому же ему хватило поздравлений и от старших братьев Рона. Как только до них дошло это радостное известие, они послали Перси Вонючий Вопиллер, их последнее изобретение, — пояснила она. — Помесь Вопиллера и навозной бомбы. Ох он и ругался!

— Могу спорить, это его все равно не отучило важничать, — пробурчал Гарри, набивая рот пушистыми полуочищенными фруктокартошками. — Еще бы, такой молодой — и сразу начальник!

— Ну, сейчас многие имеют возможность быстро выдвинуться, — небрежно заметила мисс Эвергрин. — Если я не ошибаюсь, вы с Оливером Вудом в одной команде квиддичной играли?

— Ага, а что? Нет, не говорите, что он тоже пошел работать в Министерство!

— Пошел, а как же, — засмеялась Валери Эвергрин. — Там можно заработать куда больше, чем на квиддичном поле. Правда, Оливер пока не достиг таких же высоких чинов, как Перси, но все еще впереди. Тем более, что глава Департамента по Магическим играм и спорту уже несколько месяцев отсутствует. Бедное, бедное Министерство Магии. Переживаем не лучшие деньки, верно, Хагрид?

— И не говорите, мисс Вэл, — закивал Хагрид, обожающе глядя на Валери Эвергрин. — Считай сам, Гарри: Отдел Международного Магического сотрудничества после гибели Сгорбса до сих пор наполовину укомплектован. Департамент по Магическим играм и спорту — Людо Вральман до сих пор не появлялся. Говорят, убег за границу. Задолжал гоблинам кучу денег, а они его прижучили, вот оно как. Говорят, с тех самых пор-то они и въелись на волшебников, деньги нам отдавать не хотят и... Да, Гарри, а как ты-то свои проблемы с гоблинами решил? — огорошил Хагрид Гарри. — У тя ж тоже денежки в сейфе гринготтском хранились.

Гарри не сел, только потому что уже сидел на стуле. Его точно молнией ударило: как он мог забыть о деньгах родителей, лежащих в сейфе Гринготтса? Что же теперь делать? Гарри как-то привык к тому, что ему не надо думать о заработке, во всяком случае, пока он учился. Что теперь делать, он просто не мог себе представить? Как можно было быть таким идиотом и не подумать о собственных деньгах?! Привык, иждивенец, жить на всем готовеньком, обругал он себя.

Мисс Эвергрин, при виде его огорошенного лица, рассмеялась.

— Ничего, Гарри, не переживай. Все будет в...

— Погодите, — Гарри неожиданно вспомнил о важной вещи. — Но если мои деньги недоступны, то как же можно было купить для меня учебники? Кто смог это сделать?

— Я, — призналась мисс Эвергрин.

— Тогда я должен отдать вам... э-э-э, деньги. Мисс Эвергрин, честное слово, я заработаю и отдам вам...

— Гарри, Гарри, — поморщилась Валери Эвергрин, — какие мелочи! Мне даже стараться не пришлось для этого. Обычное Заклятие Дубликации! Эти книги все были в моей библиотеке.

— Но как же...

— Ага, — довольно сказала мисс Эвергрин. — Теперь ты сам понимаешь, насколько серьезно положение, если ты даже на текущие расходы денег не имеешь. А представь, каково тем колдунам, у которых большие семьи? Ничего не поделаешь, придется пока пожить экономно, а потом мы разберемся с гоблинами.

— Точно-точно, — поддакнул Хагрид. — Один мой приятель обещался вмиг их, того... в общем, он знает, что делать, — быстро спохватился он.

Валери Эвергрин потянулась.

— Хагрид, ты можешь пока сам понянчить нашего мальчика, — жалобно попросила она. — Я не спала ночь, позади у меня очень трудное лето, а впереди — безумно сложный вечер. И день, и неделя. И год. Можно я пойду немножко отдохну? Ты обещаешь проводить Гарри до самой гостиной?

— А как же, мисс Вэл, — закивал Хагрид. — Вы не переживайте, вы молодец, идите, и правда, сосните часок-другой. Я пригляжу за Гарри, ей-богу, со мной он не пропадет!

Валери Эвергрин удалилась, устало пошатываясь.

— Ну что за женщина, клянусь Мерлином! — воскликнул Хагрид — Ей-богу, какая красотка! Нет, вот скажи, Гарри, правда, она умница? Неужто все латенты такие? И все она успевает, и все у нее получается. Помню, как она блестяще училась, как быстро ухитрилась программу пройти. Мне б так уметь, — вздохнул он. — Эх, хорошо, что Дамблдор в этом году ее позвал, того... — Он нерешительно запнулся.

Гарри тут же набросился на Хагрида с провокационными вопросами. Уж очень хотелось знать, что решил Орден Феникса делать с Вольдемортом, и куда подевался симпатичный гигант по имени Фазольтус Джамбо. Хагрид с трудом, но выдержал оборону. Прекратить настойчивый обстрел несчастного Хагрида Гарри решил, когда великан начал на него посматривать уже с подозрением. Это даже не философский камень, сказал себе Гарри, все на этот раз куда серьезнее, пусть лучше Хагрид пока ни о чем не догадывается. Пришлось позволить скормить себе еще пару бутербродов, и проводить себя до башни, где уже его поджидал Сириус, радостно помахивая хвостом. Потом Хагрид отправился снаряжать лодки, и только Гарри собрался рассказать Сириусу обо всем, как тут же поднялся портрет, и вбежали Рон и Гермиона.

— Ну наконец-то! — воскликнул Гарри. — Где же вы были так долго? Хагрид уже пошел лодки запрягать, я думал, сейчас вас он и застукает.

— Да Хагрид не проблема, — небрежно сказал Рон. — Вот от Снейпа пришлось прятаться в зарослях на левом берегу, это я тебе скажу не слишком приятно. Только мы собрались...

— Что? — быстро спросил Гарри.

— Ничего, — отрезала Гермиона. — Вы вообще собираетесь отправляться в Большой зал? Вон, Хагрид уже переплывает озеро, глядите, — она подошла к окну.

Гарри заметил, как ее пальцы нервно скачут по подоконнику. У него зародилось подозрение: Рон так странно себя ведет, отвернулся от него, смотрит в камин и — поразительно! — гладит Криволапсуса, да так ласково, что тот мурлычет с громкостью заводящегося трактора. Гермиона тоже старается на него не смотреть. И к книжкам своим не бежит сломя голову, вот невероятно! Или все очень просто объясняется?..

— А как вы покатались? — невинно поинтересовался Гарри. — Понравилось? Здорово, наверное, было?

— Д-да, неплохо, — согласилась Гермиона, упорно не желая на него смотреть.

— На днях еще раз попробуем, — уточнил Рон.

Гермиона радостно закивала.

— Слушай, Рон, я так и не успел спросить, — Гарри выкопал себе ямку в кресле поуютней. — Мне показалось, или ты слышал раньше про Ордер Феникса? Рон сделал большие глаза. — Я-то думал, что все это сказки, — страшным шепотом поведал он. — Говорят, что Орден Феникса существует уже больше тысячи лет. В него входят белые колдуны, которых не могут побороть злые волшебники, потому что члены Ордена открыли для себя секрет Вечности! — Вечной жизни, — уточнил Гарри. — Как Николас Флэймелл? Но он же с помощью философского камня... — Я не знаю, что они для этого используют, — отмахнулся Рон. — Я сказал: это просто слухи. Орден Феникса был создан, чтобы бороться со Злом. Вроде, когда-то объединились несколько темных колдунов, искали власти над всем миром, и для того, чтобы им противостоять, другие волшебники придумали Орден Феникса. В него входили самые сильные маги Англии. Я-то думал, что все это сказки, а, оказывается, Орден существует до сих пор! И его члены действительно противостоят темным магам, круто, правда? — А почему Орден именно Феникса? — Но это же очевидно, Гарри, — вмешалась Гермиона. Настроение у нее было просто превосходное. — Феникс практически бессмертен, потому что возрождается из... — Я знаю, — отмахнулся Гарри. — Поэтому он и стал символом Ордена, я полагаю, — закончила Гермиона. — Надо поторопиться, Хагрид уже, наверное, встретил поезд.

Глава 22. Новые гриффиндорцы

Пока они переодевались и спускались в Большой зал, уже совсем стемнело. За окном перекликались ученики, у крыльца стояло несколько десятков безлошадных карет и между ними шныряли ученики, здороваясь друг с другом, хихикая и переговариваясь. Гарри, Рон и Гермиона договорились осторожно смешаться с толпой ребят, чтобы никто не заподозрил их отсутствия в поезде. Поэтому они влезли в толпу семиклассников из Рэйвенкло и осторожно разделились: Рон скользнул к компании мальчишек из Хуффльпуффа, а Гермиона стала пробираться к карете, из которой вылезали измотанные тряской Лаванда и Парвати с сестрой-близняшкой. Гарри, путаясь в чужих мантиях и ежесекундно извиняясь, пытался добраться до маячившей на горизонте шляпы Невилла Лонгботтома, из-под которой неслось недовольное кваканье — Тревор, большая жаба Невилла, явно устал от долгой дороги. В любой другой ситуации Гарри старательно избегал бы Невилла — этот парень словно был окутан неприятностями, и чтобы их избежать, лучше было бы держаться от него подальше, — но если Гарри кто-то заметит, то подумает, что он ехал в купе с Лонгботтомом.

— Простите, — очередной раз буркнул Гарри, наступая кому-то на край мантии.

— Ой, Гарри, это ты? Здравствуй!

Гарри Поттер поднял глаза и оказался нос к носу с Чу Чэнг.

Ему показалось, что Чу за лето стала еще красивей. Она немножко загорела, ее глаза задорно сверкали. И у нее была новая прическа, которая ей очень шла, делая ее более взрослой и настоящей красавицей. Чу смущенно теребила воротник синей рэйвенкловской блузки и почему-то выглядела от этого еще симпатичней.

У Гарри отнялся язык.

— П-привет, — наконец сумел выговорить он, преданно глядя Чу в глаза. — К-как лето провела? У тебя все хорошо?

— В-в общем, д-да, — смущенно пробормотала Чу. — Все в п-порядке. А у тебя?

— У меня не о... то есть, тоже все хорошо, — Нет, ну почему летом он придумал столько замечательных тем для разговора с Чу, а сейчас ничего не лезет в голову?

Их сильно толкали. Нужно было срочно что-то сделать, и Гарри это сделал. Он решительно (сам не понимая, откуда в нем взялась эта решимость) взял Чу за руку и стал проталкиваться вперед к лестнице, возле которой собрались уже почти все ребята из Гриффиндора. Чу не сопротивлялась.

— А, вот и наше гриффиндорское пугало! — раздался знакомый тягучий голос. Гарри узнал бы его из тысячи — мерзкий, ненавистный голос Драко Малфоя. Сам он стоял, небрежно облокотясь на каменные перила лестницы, и брезгливо смотрел на Гарри из-под полуприкрытых белесых ресниц.

— Пошел с дороги, Малфой, — прорычал Гарри.

— А то что? Укусишь, верно, Поттер? Ты же у нас известный псих. Кстати, почему это тебя не было видно в поезде? Тебя везли в клетке в багажном отделении, чтобы ты ни на кого не бросился?

— Уймись, придурок, — Гарри попробовал обойти Малфоя с тыла, но перед ним выросли ухмыляющиеся физиономии Крэбба и Гойла, двух малфоевских троллеобразных телохранителей.

— Ты не хами, не хами, Поттер, — процедил Драко, бесцеремонно разглядывая Чу. Его взгляд Гарри совсем не понравился. — Еще одно слово в таком же духе, и тебя в смирительной рубашке упекут в клинику Св. Манго. Ты, кстати, не там ли лето провел? Наверное, тебя и в школу доставили на метле скорой колдовской помощи!

— Он ехал в одном купе со мной, — отрезала Чу, небрежно отодвигая Малфоя в сторону. — Подвинься-ка, язва слизеринская...

Гарри очень хотелось обернуться, чтобы увидеть, какое у Малфоя сделалось лицо, но он сдержал это желание.

— Здорово ты его отбрила, — восхитился он.

— Я его просто терпеть не могу, — нахмурилась Чу. — Сколько он нам в позапрошлом году попортил крови в квиддиче. Сам играть не умеет, поэтому старается жульничать как только может. Для таких, как этот Малфой, не существует недозволенного. Он делает только то, что хочет, не заботясь о том, честно ли это, справедливо, или нет. Этакий хозяин жизни.

Гарри поразило, насколько точно Чу охарактеризовала Малфоя.

— Это точно, — согласился он. — Его папаша такой же. Думает, что если у него много денег, то они могут позволить себе презирать и унижать остальных.

— Мой папа рассказывал мне про Люциуса Малфоя, — закивала Чу. — Он сказал, что такого мерзавца еще поискать. Это Малфой зарезал предложение о повсеместном разведении крылатых лошадей, придрался к тому, что, якобы, некоторые из них несчастье приносят. А папа фестрическими пегасами с детства занимался, так что это сильно ударило по его карману, — рассказывала Чу. — Наша семья с незапамятных времен вела этот бизнес, еще мой прапрадедушка объезжал крылатых лошадей. Я думала, что когда-нибудь сама буду разводить породистых эфонских скакунов, но теперь, после принятия сто шестьдесят седьмой поправки к Декрету об ограничении разведения опасных существ, наш семейный бизнес может и погореть, — уныло закончила она.

Гарри срочно стал искать слова утешения. Сказать что-то требовалось обязательно, нужно было поймать момент, потому что они с Чу никогда так откровенно и подолгу не говорили. Сейчас он был почти благодарен семейке Малфоев за то, что они послужили поводом для беседы с Чу. Они прошли мимо группы гриффиндорцев четвертого класса, среди которых Гарри углядел Колина Криви. Он потянул Чу дальше, и они быстро прошли мимо ребят, не успев даже поздороваться с Джинни Уизли. Рыжеволосая девочка проводила Гарри обиженными ревнивыми глазами, но он не заметил этого, потому что был весь в мыслях о том, что же ответить Чу.

— Не думаю, что такие типы, как Малфой, могут все. Они могут все только до тех пор, пока другие их боятся и позволяют им собой вертеть, — проворчал он.

К его удивлению, эта по-детски упрямая фраза, кажется, впечатлила Чу. Она улыбнулась.

— Да, Гарри, я знала, что ты можешь сказать только так, — с этими словами она растворилась в толпе рейвенкловцев на лестнице, оставив Гарри в сладких мечтах и с глупым видом таращиться на картину в холле, изображающую дремлющего на ветке над горным обрывом большого толстого и лысого грифа.

— О, Гарри, привет, а мы искали тебя! — Симус Финниган и Дин Томас подошли к нему сзади.

— А, да, привет-привет, ребята, — пробормотал Гарри, все еще находясь под впечатлением беседы с Чу.

— Ты с Чу Чэнг говорил, да? — с любопытством спросил Симус. — Она, наверное, спрашивала, кто у нас теперь будет капитаном команды? Или новым вратарем интересовалась?

— К-каким новым вратарем? — Гарри с трудом спускался на землю.

На земле было жестковато, и по ней вокруг него сновали маленькие-маленькие люди, которые не понимали, какое счастье он только что пережил: смог хоть чуточку поговорить с девочкой, которая ему безумно нравится. И от нее так хорошо пахло такими нежными тонкими духами...

— Очнись, Гарри, Вуд ушел! Кто теперь будет играть за сборную Гриффиндора? — Симус изнывал от любопытства. Было видно, что он не просто так интересуется вакансией в команде, он довольно хорошо летал на метле.

— Не знаю, не знаю ребята, — Гарри тупо уставился на Симуса и Дина. — Черт, я даже забыл об этом!

Разговоров хватило надолго. Даже когда все вошли в Большой зал (Гарри автоматически отметил, что столы уже стоят в нем как обычно) и сели на свои места, все вокруг него продолжали обсуждать изменения в составе квиддичных команд. Сборным всех колледжей предстояли перетасовки. В Гриффиндоре не хватало вратаря и нужно было выбрать нового капитана, Хуффльпуфф в прошлом году лишился Седрика Диггори, капитан Рэйвенкло окончил Хогвартс в тот же год, что и Вуд, а капитан слизеринской сборной, вечный второгодник Маркус Флинт, наконец-то, с горем пополам, сдал в прошлом году П.А.У.К. (у него был самый низший балл) и уехал в Гренландию работать в заповеднике йети. По мнению Гарри, там ему было самое место — умом от йети Флинт ушел недалеко. Так что капитанов надо было выбирать заново. Гарри думал об это еще летом и почти остановился на кандидатуре Анжелины Джонсон. Она замечательный охотник, очень умная и симпатичная, да и половину всех мячей на матчах забивает она. Решено, подумал Гарри. Если меня спросят, кто по-моему, может быть капитаном — предложу Анжелину.

По настоятельному требованию Гермионы они сели с краю стола, чтобы она могла быть поближе к новым гриффиндорцам, первоклассникам, зачисленным на их факультет в этом году. Гарри ждал речи Дамблдора, ждал, что он скажет что-то новое о Вольдеморте, вспомнит Седрика или что-то в этом роде, но директор только вежливо поприветствовал всех и попросил профессора МакГонаголл пригласить в зал первогодок. В этом году он даже не стал шутить, как обычно. Это произвело на Гарри гнетущее впечатление, и песню шляпы он целиком пропустил, обратив внимание только на то, что в этом году она почему-то исполняла свой сольный номер гекзаметром ("Дамблдор явно перечитывал Гомера и положил на томик Шляпу, а она быстренько все прочла", — шепотом предположил Фред, немало рассмешив этим всех сидящих вокруг девчонок). И еще Гарри показалось, что детей в этом году почему-то больше. И они куда более шумные, чем обычно, недовольно нахмурился он, глядя на трех отчаянно шушукающихся девочек, испуганно косящих глаза на его шрам (пора отпускать волосы подлиннее!) и двух мрачных мальчишек со значками в виде змеи на мантиях. Это явно будущие слизеринцы, сердито подумал Гарри.

Гермиона рядом волновалась, ерзала на стуле, пыталась наугад определить, кто из ребят будет зачислен в их колледж, Рон что-то тихо шептал ей на ухо. Он уже поздоровался с Фредом и Джорджем, которые налетели на них с Гарри и Гермионой в коридоре, едва троица успела вновь воссоединиться. Фред, лопаясь от хохота, рассказал, как они соорудили новую примочку для хохмазина — Вониллер (тут самую помесь навозной бомбы и Вопиллера, о которой рассказала мисс Эвергрин) — и опробовали его на господине начальнике Отдела Международного Магического сотрудничества. Гермиона ахала и тихо завидовала быстрой карьере Перси, Рон хохотал, а Джордж, фыркая, пояснил, что Перси такой благодарный объект для полевых испытаний их изобретений, что они согласны выплачивать ему в будущем за это зарплату, как только достаточно разбогатеют.

Голова у Гарри была настолько забита разнообразными мыслями, что он по рассеянности прохлопал ушами большую часть сортировки, не обращая внимание на садящихся за их стол ребятишек и бездумно шаря глазами по учительскому столу, и очнулся только тогда ("О'Рейли, Бриджет — Рэйвенкло!"), когда сообразил, что за столом преподавателей нет ни одного незнакомого ему лица.

— Рон, — зашипел он, толкая под локоть младшего Уизли. — А где же новый преподаватель по Защите от сил зла? Неужто эту должность все-таки решили отдать Снейпу?

— Ой, не говори, — испугался Рон, машинально поднимая глаза на преподавательский стол. — Если Снейп захватит и эту должность, то мы погорим не только на Зельеделии, но и на Защите от сил зла тоже.

Снейп сидел за преподавательским столом такой же мрачный, бледный и грязный, как обычно. Гарри обратил внимание на то, что он нервно сплетает и расплетает пальцы, точно ожидая чего-то. Рядом с ним сидел профессор Флитвик и, напротив, лучился улыбкой. Все преподаватели, наблюдая за сортировкой, тихо шушукались, что было им совсем не свойственно в такой ответственный момент, и Гарри заподозрил, что всех учеников ожидает какой-то сюрприз.

— Табби, Тобиас! — провозгласила профессор МакГонаголл.

Из шеренги неуверенно вышел пухлый мальчишка с испуганными глазами. Он осторожно, бочком приблизился к невыносимо, как ему должно быть казалось, страшной Шляпе и неуверенно остановился возле нее.

— Ну же, дорогой, надень меня, — ухмыльнулась Шляпа, кокетливо выворачивая наружу обрывки старой подкладки на тулье.

Табби, Тобиас взял Шляпу двумя дрожащими пальцами и провалился в ее мудрые недра. Шляпа надолго задумалась. Гарри представил себе, какие сейчас муки переживает мальчик, и что ему может говорить Шляпа. Он вспомнил, как когда-то этот выдающийся головной убор чуть не отправил его учиться в Слизерин и содрогнулся при мысли о том, что было бы, если бы он тогда согласился с решением Шляпы...

— Гриффиндор! — услышал он, и Тобиас Табби с облегчением отправился за их стол. На красном от напряжения лбу у него блестели капельки пота. За ним уже шла следующая девочка, по фамилии Таргет.

— Трэппи, Александр! — Шляпа уже проводила сортировку последнего из мальчиков со значками в виде змей. Довольный Александр Трэппи тут же отправился навстречу оглушительно хлопающему Малфою и компании.

— Вайз, Эмери!

— Хуффльпуфф!

— Вэмпс, Одри!

— Слизерин!

Перед Шляпой осталась только одна девочка в сидящей набекрень мантии, из-под которой виднелись дорогие, но очень разношенные кроссовки. Волосы у нее были собраны в торчащий на затылке конский хвост, а нос высокомерно торчал вперед и вверх. Гарри только успел подумать, как ему не нравится эта девчонка, как профессор МакГонаголл объявила:

— Леди Ярнли-младшая, Клара Глория Патриция Фелиция!

— Ого! — захихикал Фред. — Могу спорить, эта малютка с фамильными регалиями попадет в Сли...

— Гриффиндор! — зычно ответила ему Шляпа и замолчала до следующего года.

Леди Ярнли-младшая опустилась за стол Гриффиндора. Нос у нее оказался не высокомерным, а просто симпатичной уточкой. Глаза были с хитринкой.

— Привет! — тут же поздоровалась она и открыла было рот, чтобы продолжить болтать дальше, но ее прервал внушительный голос Дамблдора.

— Приветствую всех новых учеников Хогвартса. Я думаю, несмотря на то, что в последнее время наш колдовской мир переживает сложные времена, вы найдете здесь для себя очень много нового, нужного и интересного. Накануне учебного года я получил целую стаю сов от родителей, сомневающихся в том, резонно ли в нынешней ситуации отправлять детей учиться в Хогвартс. Заверяю всех: Хогвартс — самое надежное место, и вы, ребята, будете здесь в полной безопасности.

— Ага, — прошептал Рон. — Вот было бы смешно, если бы Дамблдор сказал то же самое в тот год, когда мы открыли Комнату Секретов.

— Конечно, — продолжал директор, улыбаясь в бороду, — если вы сами будете вести себя соответственно. Запретный лес, находящийся на территории школы, так называется потому, объясняю, что туда без разрешения ходить нельзя, если кто-то в этом сомневался раньше. Это касается всех учеников без исключения!

Нос леди Ярнли обиженно опустился. Видимо, она уже запланировала несколько одиноких прогулок по лесу.

— Второе. Мистер Филч, наш школьный завхоз и сторож, настоятельно рекомендует всем по ночам спать, а не гулять по школе. По его личной просьбе с провинившегося таким образом ученика будет снято пятьдесят очков. Правда, мистер Филч настаивал на пятистах, но мы решили, что и пятидесяти будет вполне довольно, если учесть, что, впридачу к этому, на проштрафившихся будет в виде наказания наложена обязанность искупать миссис Норрис. Так как она не слишком одобряет частого мытья, а ее когти весьма остры, надеюсь, все удержатся от соблазна полюбоваться ночными красотами Хогвартса.

Клара Глория Патриция Фелиция тяжело вздохнула. Она явно хотела бы по достоинству оценить Хогвартс в лунном свете.

— А теперь, если у вас нет вопросов, я предлагаю приступить к нашему пиру, — Дамблдор широко улыбнулся и взмахнул палочкой.

Тарелки тут же наполнились едой. Гарри налег на шницель, рядом с ним Рон шумно чавкал пирожками с сыром. А Гермиона распиналась перед уважительно притихшими первоклассниками:

— Меня зовут Гермиона Грэйнджер, я — староста факультета Гриффиндор. Если у вас возникнут какие-то вопросы или проблемы, обращайтесь ко мне, и я вам объясню, как себя вести в ситуации, вызвавшей у вас затруднения...

— А почему нам нельзя ходить в Запретный лес? — тут же поинтересовалась маленькая леди Ярнли. — Что там такого, что нас туда не пускают?

— Как "что такого"? — опешила Гермиона. — Там опасные звери, черномагические существа, вервульфы. Наконец, просто чудовища!

— Гигантские пауки, например, — ввернул Рон.

— И это все? — По мнению юной титулованной особы, этого было слишком мало, чтобы поставить запрет на прогулки по Запретному лесу.

— По-моему, достаточно, — отрезала Гермиона, с неодобрением разглядывая лохматую юную леди.

— Перестраховщики, — буркнула девочка, утыкаясь в тарелку с французскими блинчиками.

— Хм, мисс, то есть, леди Ярнли, — пробубнил Тоби, — а вы что, правда, настоящая графиня?

Юная графиня прыснула.

— Правда, — весело закивала она. — Только не графиня, а герцогиня. Впрочем, все это не имеет никакого значения, — добавила она легко. — Главное, чтобы на эти дурацкие титулы никто не обращал внимания, а то с ума можно сойти от постоянных реверансов и дурацких улыбок в твою сторону. Черт, я думала, что хоть здесь вздохну с облегчением, а тут то же самое — то нельзя, другое — нельзя... Гарри решил сменить мнение об этой девочке, он частенько чувствовал себя точно так же. За столом все начали знакомиться. Оказалось, что маленький толстый мальчик — дальний родственник Невилла Лонгботтома. Гарри подумал, что он вполне мог бы и сам догадаться: повадки у Тоби Табби были точь-в-точь как у Невилла. Он явно был жутко рассеянный (судя по тому, что он сел на свою палочку) и неуклюжий (судя по тому, что он свалил два кубка с тыквенным соком — себе на колени и на юбку Гермионе). Маленькая леди Ярнли милостиво разрешила всем сидящим за столом звать себя Кларой. Напротив нее сидел белобрысый мальчик по имени Люк Дэниэлс. Он оказался американцем — его родители работали здесь по контракту на строительстве дополнительных зданий Министерства Магии. Он весело болтал с широколицым мальчишкой, вместо школьных брюк напялившим на себя шотландский килт. — Гордон Макьюэн, — поздоровался он, не обращая внимания на девочек с любопытством разглядывавших его "юбку". Со слизеринского стола раздалось какое язвительное замечание. Гордон сразу же обернулся и грозно сказал, — А если кто гавкать будет — уши оборву. Смех тут же увял: кулаки у Макьюэна были увесистые, несмотря на его возраст. — Гвинетт Макферсон, — жеманно представилась девочка с кудряшками. — Стелла Таргет, — захлопала ресницами ее соседка — губки бантиком. Гарри про себя скривился: эта парочка напоминала ему Парвати и Лаванду. И только тут он заметил... — Слушайте, а почему у нас в этом году всего шестеро первоклассников? — удивился он. — Обычно бывало примерно поровну — примерно по десять. — В Рэйвенкло и Хуффльпуффе девять, у нас — шесть, а в Слизерине — шестнадцать, — заметил Джордж, намазывая паштет на и без того громадный бутерброд. — Числом они нас взяли... — А мы их возьмем умением, — пожала плечами Гермиона. — Гриффиндор — самый лучший факультет, — объяснила она детям. — Вы еще будете рады, что сюда попали! — Ну, думаю, что и Рэйвенкло, и Хуффльпуфф считают, что их колледжи самые замечательные, — заметил Гарри. — О, Гарри, только не говори нам о Рэйвенкло, — Фред возвел глаза к потолку. — Ты так говоришь, потому что... — Кстати, — поспешно перебил его Гарри, — когда мы соберемся, чтобы выбрать нового капитана? И вратарь тоже нужен! — Да ладно, Гарри, не проблема. Завтра утром и начнем искать, — утешил его Джордж. — А пока не будем думать о трудностях. — Так ты и есть Гарри Поттер? — хором спросили Стелла и Гвинетт, одинаково вытаращив глаза. — Фред, ты, кажется, что-то говорил о трудностях, — вздохнул Гарри. — Да, девочки, это и есть Гарри Поттер, великий маг и чародей, победивший Сами-Знаете-Кого, — начал со смехом Фред, но Гарри перебил его. — Не сейчас, Фред, прошу тебя... — И если вы собираетесь вступить в его фанклуб, обратитесь к ученикам четвертого класса: Колину Криви и Джинни Уизли, — упрямо продолжил Фред, давясь от хохота. — Они будут рады пополнению своих рядов. — Не надо, Фред, — еще больше разозлился Гарри. — Кстати, Гарри, ты обратил внимание, что Джинни не села с нами? Она дуется, — объяснил Фред всем, сидящим вокруг и с удовольствием слушающим его, — потому что Гарри сегодня прошел мимо нее с другой девочкой и даже не поздоровался! Вокруг захохотали. Гарри не выдержал: — Заткнись, Фред! — заорал он. Лежащие перед ним оладьи превратились в гусениц и расползлись по тарелкам. Все с визгом вскочили и стали стряхивать гусениц со стола. — О, проклятие, — бессильно пробормотал Гарри. — Опять не сдержался. — Да ладно, Гарри, — утешила его Гермиона, уже успевшая пострадать от тыквенного сока, и поэтому отнёсшаяся к гусеницам по-философски. — Все равно мы уже все доели. Тарелки наполнились десертом. Дамблдор встал. — Пока все наслаждаются совершенно замечательным фруктовым тортом... да, совершенно замечательным — я сам не удержался и попробовал крем еще на кухне, за что мне здорово попало от домовых эльфов! — я хотел бы сделать еще несколько объявлений. Гарри навострил уши. — В связи с тем, что у нас в конце прошлого года опять возникли сложности с преподавателем по Защите от сил зла, в этом году данный предмет у вас опять будет вести новый профессор. Прошу не верить в уже давно ходящие по школе слухи о том, что должность заговорена, поэтому на ней никто не удерживается больше года: новый специалист, я уверен, сумеет сломать эту неприятную традицию, — Дамблдор вгляделся в приоткрытые двери Большого зала. — Ага, вот и она!.. Думаю, она немножко опоздала, потому что никак не могла себе подобрать подходящую к данному случаю парадную мантию, — улыбнулся Дамблдор. Профессор МакГонаголл довольно закивала. — Она, — непонимающе переспросил Джордж. — Она — женщина? В наступившей тишине — все даже жевать перестали, — послышался невероятно знакомый Гарри стук каблучков. Он, Рон и Гермиона переглянулись и замерли. — Прошу извинить меня, директор, — Валери Эвергрин, сияя, шла по проходу между столами в ослепительно белом костюме. — Вы же знаете, что я вообще не люблю мантий.

Глава 23. Защита от сил зла

Утром в столовой только и было разговоров, что о новой преподавательнице по Защите от сил зла. Хотя больше всего шума было за столом Гриффиндора, остальные колледжи впечатлены оказались не меньше. Нынешние выпускники всех классов Хогвартса поступили в школу, еще когда Валери Эвергрин в ней училась, поэтому они помнили ее. И теперь эта латентка — немалое событие вообще во всем волшебном мире! — вернулась в Хогвартс, чтобы преподавать. За столами колледжей во время завтрака стихийно возникло несколько гипотез относительно карьеры профессора Эвергрин, ее привычек, прошлого и причин, побудивших ее вернуться в Хогвартс. Волшебные способности у нее возникли после сильного потрясения в личной жизни (гипотеза Парвати Патил), нет, не в личной жизни дело, все случилось прямо во время работы в магловском университете (Симус Финниган), все это ерунда — она случайно попробовала всевкусные орешки Берти Боттс со вкусом магии (близнецы Уизли). Гарри только похихикивал. За соседним столом Ханна Эбботт, с ужасом вытаращив глаза, доказывала Джастину Финч-Флечли, что латенты могут быть самыми могучими волшебниками, если в их семье магические способности не проявлялись достаточно давно, и это может быть опасно для окружающих. Драко Малфой, услышав краем уха эту теорию, тут же во всеуслышание развил ее:

— Вот увидите, если в ней эта магическая энергия проснется во время урока, она может потерять контроль над ней и всех нас поубивать!

Рон недовольно крякнул, сердито покосившись на Малфоя. Панси Паркинсон тем временем приложила ладони к щекам (что означало, по-видимому, сильное волнение) и трагическим голосом высказалась:

— Как хорошо, что первый урок в этом семестре не у нас, а у Гриффиндора! Если что-то случится, то пострадаем не мы.

Малфой одобрительно ей улыбнулся.

— Вот идиоты, — буркнул Фред. — Я помню, какая она был классная. Гарри, а ты что молчишь? Вы с Роном и Гермионой знаете о ней больше, чем другие, что бы вам Малфою не дать достойный ответ?

— Вот еще не было печали, — сердито заметила Гермиона, лихорадочно заглатывая последние капли молока из чашки. — Скорее, доедайте. У нас урок через полчаса. Так, а вот и ваше расписание, — добавила она, обращаясь к первоклассникам, которые сидели рядом и нерешительно переговаривались шепотом.

Гермиона порылась в рюкзаке и вытащила стопку листков. Тоби взял их, смущенно повертел в руках и тут же рассыпал.

— Вот медведь! — расхохотался Малфой.

— Поговори мне еще, — буркнул маленький крепыш Макьюэн, полезая под стол за листками. Они с Невиллом собрали их и начали рассматривать.

— О, у вас первый урок — Трансфигурация, как и у нас когда-то, — заметил Невилл. — Хорошо, что не Зельеделие, — он содрогнулся, вспомнив свой первый опыт.

— А что, этот профессор Снейп хуже МакГонаголл? — влезла Клара.

— Ни в какое сравнение с ней не идет. Он конечно, хорошо знает свой предмет, — кивнул Гарри, глядя на исчезающую перед ним пустую тарелку из-под манной каши. — Только ему нельзя перечить, иначе он ограбит Гриффиндор на сотню очков. Вполне на это способен.

— Ну же, Гарри, Рон, вы идете? — Гермиона уже изнывала у дверей. Пришлось быстро выплеснуть в себя молоко и бежать за ней.

— Гарри, мы договорились сегодня после уроков собраться насчет квиддича поговорить! На поле! Не забудешь? — вдогонку выкрикнул Фред.

Гарри закивал ему в ответ. У выхода из зала он повернулся и помахал рукой Чу Чэнг. Она улыбнулась ему, и жизнь моментально осветилась яркими красками.

— Тебе надо быть осторожней, Гарри, — хмыкнул Рон. — Джинни ревнует. Джордж сказал, что ее соседка по спальне разболтала, что Джинни вчера вечером ревела в подушку. Только эта глупышка решила, что это из-за Колина Криви: он, кажется, слегка втюрился в нашу девочку. Вчера он так глупо ей улыбался.

Гарри заскрипел зубами. Ну что за люди? Все бы им испортить.

— Мне совершенно наплевать, что там болтают о Джинни и ее запутанной личной жизни, — сварливо сказал он, перепрыгивая через опасную исчезающую ступеньку на лестнице. — И наплевать, что Джинни там выдумала. Рон ты же знаешь, что я не могу...

Рон, кажется немного заволновался.

— Гарри, я понимаю, что ты хочешь сказать, Чу куда красивее, но и Джинни тоже не урод, она переживает из-за всех этих сердечных дел, и я ее могу понять. Ты все-таки будь с ней помягче.

— Рон, ты что, решил играть роль оскорбленного брата? — несколько раздраженно осведомился Гарри. Они стояли возле класса среди других ребят, и Гарри очень не хотелось, чтобы кто-то услышал, о чем они разговаривают, тем более, что Лаванда Браун и Парвати Патил уже настроили локаторы в их сторону. А про Гермиону даже не стоило говорить: она стояла возле них, слышала каждое слово и молча осуждала бессовестных мальчишек.

— Ты ведешь себя просто некрасиво, Гарри, — сурово вынесла она свой приговор. — Честное слово, я от тебя такого не ожидала.

— Да что вы все на меня набросились, — пробормотал Гарри. — Уж от вас слышать такое просто глупо. Сердцу не прикажешь...

— Сердцу? — ядовито переспросила Гермиона, заходя в класс. — Ты в этом уверен?

Все расселись и замерли в нетерпении. Это был уже пятый учитель по Защите от сил зла. Двое из предыдущих преподавателей оказались шпионами Вольдеморта, еще один — Локхарт — полнейшим кретином, а самый любимый учитель — профессор Люпин — оборотнем. По крайней мере, они знали, что новая учительница — латентка, но это пока ничего не говорило большинству из ребят. Впрочем, даже сами Гарри, Рон и Гермиона, проведя с Валери Эвергрин целый месяц, не знали, чего от нее можно ожидать.

Наконец, в коридоре послышался стук каблуков, и в класс влетела мисс Эвергрин. Она стремительно прошла к столу, небрежно подвинула стоящую на нем могучую стопку книг и с наслаждением сбросила черную форменную мантию учителя. Под ней оказался ее любимый голубой костюм.

— Здравствуйте, ребята. Надеюсь, вы не возражаете, я не выношу носить эту хламиду: вечно рукава попадают не туда, куда надо... Хм, итак, давайте познакомимся. Меня зовут Валери Эвергрин, вы меня будете звать "профессор Эвергрин" и слушаться беспрекословно. Дурацкую игру с снятием очков я не одобряю, поэтому у меня на уроках вы их будете только зарабатывать.

Невилл радостно заулыбался.

— Но это не значит, — добавила профессор Эвергрин, — что все у вас так просто получится. Очки сможет заработать тот, кто хорошенько потрудится, а это вам придется сделать. Вы уже слышали о последних событиях в волшебном мире, я думаю. Знаете, кто недавно вернулся в очень плохом настроении?

По классу пробежал испуганный шепоток.

— Отлично. Мы с вами поняли друг друга. Сейчас защита от сил зла становится куда более актуальна, чем в последние годы. Поэтому я предлагаю наш сегодняшний урок разбить на две части. Во второй мы с вами потренируемся, собственно, в защите кое от чего...

— А в первой? — не выдержал Дин Томас.

— А в первой вам придется поработать над собой, — заметила мисс Эвергрин, облокачиваясь на стол. Все недоуменно зашушукались. — Вот с вас мы и начнем, мистер Томас, да? — Валери заглянула в журнал, и Дин спал с лица. — Мы только что говорили об одном господине, который своим возвращением поставил наш предмет на первое место по важности. Вы мне не сообщите его имя?

Воцарилась мертвая тишина. Парвати сидела бледная, испуганно сжимая и разжимая кулаки. Невилл выглядел так, будто он сейчас упадет в обморок. Гарри тоже немного обалдел, не понимая, куда клонит мисс Эвергрин. Только Гермиона, кажется, догадалась, чего добивается преподаватель. У самого же Дина был такой вид, словно его заставили собственноручно копать себе могилу.

— С-сами-Знаете-К-кто, — с трудом выдавил он из себя.

Профессор Эвергрин задумалась.

— Вы ошибаетесь, мистер Томас. У него есть имя. Может, вы все-таки сообщите мне, как его зовут?

Дина бил озноб.

— В-вы же сами знаете, — пробормотал он.

— Знаю — что?

— Ну, как его того... зовут.

— А вы представьте, мистер Томас, что я не в курсе и прошу вас объяснить мне, в чем дело? Так как его зовут?

Дин стыдливо опустил голову.

— Я... не могу, — выдавил он.

— Можете, только почему-то боитесь. Смелее! Вы, надеюсь, не думаете, что если вы назовете его имя, то он появится перед вами. Он же не джинн, и не домовый эльф.

Все хмыкнули. Дин приободрился.

— В-вольдмрт, — быстро пробормотал он.

— Не слышу, — покачала головой мисс Эвергрин.

— В-вольдеморт, — решился Дин, наконец.

Лаванда восхищенно застрекотала что-то на ухо Парвати.

— Тихо, — грозно взглянула на них Валери. — Я почти удовлетворена, мистер Томас. Думаю, что это вам всем хороший урок, — она оглядела класс. — Всегда называйте вещи своими именами. Слово не может убить, если вы его не боитесь. Поэтому, я считаю, вам нужно отставить в сторону ненужную скромность и повторить подвиг мистера Томаса. Ну, хором!

— В-воль-деммор-рттт, — забормотал класс.

— Еще! — Валери Эвергрин была непреклонна.

— Вольдеморт! — завопили все.

Профессор Эвергрин осталась довольна. Она что-то весело отмечала в записной книжке. Класс радостно завозился: произнесение имени Вольдеморта вслух открыло в ребятах какие-то шлюзы, по рядам волной прокатился вздох облегчения, страх куда-то испарился, и ему на смену пришло радостное сознание своей смелости и осуждение бывшей глупости. Но мисс Эвергрин утешающе заявила, что это — только начало.

— Сейчас мы проверим, как вы умеете защищаться, — объяснила она. — Встаньте все в круг, — По одному мановению ее палочки столы и стулья окружили ребят со всех сторон.

— Профессор Эвергрин, но мы же не можем выйти, — обеспокоено заметила Гермиона, ища глазами проход между столами.

— Вам это и не потребуется, — заметила Валери Эвергрин. Она стояла, сложив руки на груди, и похлопывала палочкой по рукаву костюма от Валентино. — Выйти вы сможете, если сумеете одолеть вот это. — Палочка описала замысловатую фигуру в воздухе, и перед ребятами запылал красным цветом большой жидкий шар. Рон осторожно отодвинулся от его пузырящегося края.

— Что это? — испуганно спросил он.

— Бомба, — спокойно ответила профессор Эвергрин.

Все шарахнулись обратно к столам.

— Когда я сказала "бомба", это была не метафора, — пояснила Валери. — На самом деле, это самый типичный пример закуклившейся магической субстанции, которую черные колдуны используют в качестве оружия. Магические бомбы бывают разного цвета, консистенции и формы, но главное в них — то, что внутри.

— А что там внутри? — спросила Лаванда, не сводя глаз с красного шара, который уже начал потихоньку двигаться к ней.

— А внутри обычно находится то, чем создатель этого объекта собирается вас уничтожить, — сообщила профессор Эвергрин, с захватывающим интересом рассматривая свой маникюр.

Лаванда тихо, придушенно пискнула.

— А как с этим бороться? — Гарри осторожно обошел шар слева. — Нужно знать определенное заклятие?

— Нет, вам просто нужно уничтожить тут субстанцию, которая заложена внутри. Это может быть что угодно: черномагические существа, проклятие Подвластия или обычная Щекочара. Если бы вы попытались расколоть шар или проникнуть в него (Симус Финниган опасливо опустил руку, уже протянутую к "бомбе"), субстанция действительно взорвется и активизирует заключенное в ней Зло. Ваша колдовская сила должна помочь вам понять, что находится в глубине шара. Сосредоточьтесь и поймете. Тогда будет достаточно одного заклятия, направленного именно на то Зло, которое нужно уничтожить.

Все послушно сосредоточились. Гарри пристально разглядывал пузырящуюся поверхность шара. Внутри переливалось что-то жидкое и опасно посверкивало белыми отблесками.

— Осторожно, Невилл, — одернула Лонгботтома Гермиона. Невилл уже собрался ткнуть палочкой в шар.

— Я думал, там Пыточное проклятие, — оправдывался вполголоса Невилл.

— Нет, там что-то материальное, видишь, плещется какое-то тело, — Гермиона напряженно думала. — Давайте его сначала окружим, чтобы не сбежало, если что.

Все собрались вокруг "бомбы".

— Может, там мумия, — предположила Парвати. — Я что-то белое вижу, кажется.

— И острое, — добавила Лаванда. — Нет, не мумия.

— Бэнши! — У Симуса был готов ответ.

— Скорее, гигантский паук, — Рон тоже был уверен в своем мнении. — Парвати, ты же у нас любимица профессора Трелани, может, увидишь своим третьим глазом, что там сидит? Давай, Лаванда, ты тоже помогай.

Девочки сосредоточились. Гарри попытался очистить мозг от посторонних мыслей. Он представил себе, что шар открывается, освобождая сидящее в нем Нечто. Красные капли стекают с бесформенного комка, он распрямляется, поднимается на ноги. Гарри почти воочию увидел белую манишку на груди у бледного фрачника и кровь, стекающую с ослепительно белых клыков...

— Там вампир! — хором выпалили Парвати с Лавандой.

— Вы уверены? — недоверчиво переспросила Гермиона.

— Я тоже видел, — возбужденно воскликнул Гарри. — Точно, вампир! И у него яркие белые клыки.

— Ладно, тогда давайте со всех сторон, — вмешался Рон. — Гермиона, подстрахуешь? По моему сигналу: раз, два, три! Гарликанис!

Из всех палочек брызнул чесночный сок, кипящей струей окатывая алый шар. Он вспыхнул ярким пламенем, на секунду в нем мелькнуло лицо бледного мужчины с длинными белыми зубами. Зубы голодно щелкнули (Невилл ахнул, но палочки не отвел), и осыпались на пол струйками алого пепла. "Бомба" исчезла.

Раздались одобрительные хлопки. Валери Эвергрин аплодировала, сидя на своем столе.

— Браво! Вы справились, молодцы! Вы поняли, как обезвредить магическую бомбу?

— Ага! — Гарри очень понравился урок.

— А в чем было самое главное ваше преимущество, вы можете сказать? — вкрадчиво поинтересовалась профессор Эвергрин.

— Ну, нас было много, — предположил Рон.

— Мы объединились, чтобы вместе покончить с вампиром, — весомо заметила Гермиона.

— Именно! — просияла Валери Эвергрин. — Теперь вы поняли, что для того, чтобы уничтожить Зло, нужно действовать слаженно, четко, доверять друг другу и знать, что тебя не оставят в беде. Каждый в команде должен делать то, что лучше всего умеет: Лаванда и Парвати смогли увидеть то, что сидит в шаре, Гермиона организовала оборону, а Рон принял командование. Всем по пять очков за слаженную работу в команде. О, как раз конец урока, — подняла она палец, услышав удары колокола. — На дом: прочесть в учебнике первый параграф о черномагическом оружии, и я бы хотела, чтобы вы написали мне свои размышления о причинах, побуждающих черных магов выбирать именно те виды магических "бомб", о которых вы прочтете. До свидания.

Она вышла из кабинета, Рон, помедлив, понесся за ней. Гермиона недовольно посмотрела ему вслед и мрачно начала бросать в сумку свитки.

Все были донельзя возбуждены. Парвати была чрезвычайно польщена, что ее достоинства разглядела не только профессор Прорицания.

— Она просто прелесть! — восхищенно говорила она Лаванде. — И одевается — прямо блеск! Она так изумительно современна.

— По-моему, суть занятия была не в этом, — заметила Гермиона, заталкивая в сумку учебник. — Она очень ясно дала понять, что победить можно только объединившись, а без чувства локтя ничего не добиться.

— И это тоже, — отмахнулась Парвати.

Гермиона вздохнула.

— У нас Зельеделие, — она с усилием взвалила на плечи рюкзак. — Пошли?

Тут появился Рон. Даже почти не запыхался.

— Гермиона, тебе не тяжело? — поинтересовался Рон. — Дай-ка понесу твою сумку, — Не говоря ни слова он взял рюкзак из рук остолбеневшей Гермионы и под сдержанные хиханьки и шепотки со спокойствием слона начал спускаться в подземелье. Гарри еле устоял на ногах. На Рона это было так непохоже, что на долю секунды Гарри был готов предположить, что Гермиона наложила на Рона проклятие Подвластия. Его подвинул в сторону спешащий Невилл и...

Гарри остановился как вкопанный.

Проклятие Подвластия. Красный шар. Вампир. Белые клыки. Кровь.

Кровь. Кровь в чашках. В холодильнике. В холодильнике хранят еду и питье.

МакАбр был... вампиром?

Несмотря на то, что с этого года все занятия у них проходили отдельно от других колледжей, как и было заведено у старшеклассников, отдохнуть от слизеринской мерзости никому не удалось. Снейп на первом же уроке в этом году был в своем репертуаре. Он проверил, как хорошо все запомнили прошлогодние противоядия (под пристальным гипнотизирующим взглядом профессора все поняли, что противоядий не помнит никто, кроме Гермионы, конечно) и изрядно потрепал нервы Гарри, заставив монотонно перечислить ингредиенты зелья, замедляющего рост. Затем, радостно выставив практически всем неудовлетворительные баллы, принялся рассказывать о запрещенных ядах. Гермиона слушала, ее перо стремительно летало по пергаменту, но у остальных настроение резко упало. Снейп ухитрился испортить всем такой прекрасно начавшийся день. Гарри мрачно размышлял о своей догадке относительно МакАбра и очнулся только тогда, когда профессор, приблизившись к Невиллу, любезно предложил: — Не желаете ли яблоко, мистер Лонгботтом? Эта фраза в устах профессора Снейпа была настолько нелепой, что класс мгновенно очнулся. Невилл, скорчившись на краю скамьи, дрожал как осиновый лист. Снейп с ласковой улыбкой голодного людоеда протягивал Невиллу большое краснобокое яблоко. Невилл отчаянно замотал головой. — Ах, не желаете? Прекрасно, иначе бы мне пришлось изрядно с вами помучиться, мистер Лонгботтом. Да и вам тоже: видите ли, тот вид минерального яда, которым пропитано это симпатичное аппетитное яблоко, вызывает судороги и медленную агонию, — Снейп весело подбросил яблоко на ладони. — Этот способ отравления был весьма популярен в средневековье. Кроме этого, подобный яд можно было использовать, нанеся на кончик тонкой иглы и незаметно уколов своего потенциального врага. Даже маглы частенько прибегали к таким приемам. Можно, конечно, насыпать яд в горящий светильник или пропитать им факел из бальзамника, но яд, изготовленный подобным способом, действует куда медленнее. Он может вызвать и галлюцинации, между прочим, — довольный произведенным эффектом профессор Снейп перешел к обычному темпу повествования, — Поэтому самые популярные из запрещенных ядов применялись, в основном, обычным способом, через еду или напитки. Отравитель или подсыпал-наливал яд вручную, или пользовался специальным приспособлением. Кто скажет, каким именно? Все глаза мгновенно опустились. Если кто и знал, то понимал, что наводящими вопросами Снейп может превратить отличный ответ в неудовлетворительный. Только рука Гермионы привычно маячила в воздухе. Гарри, желая исправить необыкновенно низкий балл, который только что заработал у Снейпа, неохотно поднял руку. — Э-э-э, я читал, что можно было использовать специальный отравляющий перстень, из которого можно было незаметно высыпать яд в кубок, — пробормотал он, по злобным огонькам в глазах профессора догадываясь, что ответил правильно. Снейп, недовольный тем, что Гарри сумел дать точный ответ, лихорадочно искал способ его не засчитать. — И где же вы прочли это, мистер Поттер? — полюбопытствовал он, уперев руку в бок. — Боюсь, что это не совсем соответствует обычной программе. Поведайте нам, что за интересные книги вы читаете летом? — Ну чего он придирается? — шепнул Симус Рону. — Если это не соответствует программе, зачем он спросил? Гарри молчал. Если Снейп узнает, какую книгу Гарри держал в руках летом — собственноручно превратит в щербатый ночной горшок. Класс недоуменно замер. Снейп торжествовал. — Ах, не помните. Что ж, тогда ваш ответ не... — Профессор, — вылезла вперед Гермиона в отчаянном стремлении помочь. — Мы вместе ее летом читали. Это воспоминания Цезаря Борджиа "Яды в моей жизни". — Да, — обреченно подтвердил Гарри. — Там даже схема такого кольца была приложена. Ему показалось, что Снейп сейчас разорвет их с Гермионой на клочки. У профессора Зельеделия был такой вид, будто его сейчас разнесет от злости. — Хорошо, — хрипло прошипел Снейп. — Боюсь, однако, что ваш ответ не настолько развернут, чтобы его можно было считать полноценным. Я прибавлю к вашему предыдущему бледному высказыванию всего один балл. Все свободны, — добавил он злобно, услышав звон колокола. — В следующий раз будем практиковаться. Выходя из класса Гарри столкнулся в дверях с Гермионой. — Зачем ты ему сказала, — прошептал он. — Если Снейп узнает, что мы видели надпись в книге — нам конец! — О нет, — всплеснула руками Гермиона. — Я не подумала об этом. — Пошли обедать, — вмешался Рон. — Мне уже все равно: если мы пережили Зельеделие, значит жизнь полна смысла. Гермиона, давай свой рюкзак. Гермиона смутилась. Рон, словно не замечая язвительной ухмылки Симуса, спокойно взвалил сумку Гермионы на плечо. — Что у тебя там внутри? — пожаловался он. — Ты кирпичи что ли в нем таскаешь? Ой! — не глядя под ноги Рон налетел на мисс Эвергрин, шедшую по коридору с классным журналом. — Ой! Простите, мисс... то есть, профессор Эвергрин! — Ничего, ничего, Рон. Все в порядке, — мисс Эвергрин завернула за угол и оттуда послышался знакомый сварливый голос. — Боюсь, что не все в порядке, профессор Эвергрин. — Профессор Снейп, — голос Валери стал металлически-твердым. — Доброе утро. Простите, я не расслышала, что вы только что сказали. — Я сказал, что если преподаватель дает студентам читать опасные и не подходящие им по уровню интеллекта книги, то у него явно не все в порядке. — Не понимаю, о чем вы, профессор, — Валери Эвергрин говорила все тем же отчужденным тоном. — Только что я узнал, что Поттер и Грэйнджер читали летом одну книгу, не предусмотренную программой. Книгу, которая им явно противопоказана, учитывая их опыт в столкновениях со всякого рода неприятностями. — Что вы имеете в виду? О какой книге речь? — Воспоминания Борджиа, профессор Эвергрин. "Яды в моей жизни". Это название вам ни о чем не говорит? Слышно было, как Валери расхохоталась. — Не думаю, профессор Снейп, что вы хотите запретить студентам повышать собственный интеллект, читая серьезную литературу. Просто вы боитесь, что они могли в ней увидеть пару строк совсем другого содержания, нежели сама книга, — мисс Эвергрин замолчала, и тишину, повисшую за углом, можно было бы резать ножом: Гарри, Гермиона и Рон почти физически почувствовали напряжение, которое висело между Валери и Снейпом. — Я был против того, чтобы вам позволили портить студентов, которые и без того не блещут умом Я был против того, чтобы вас назначили преподавателем в Хогвартсе, — полузадушено прошипел Снейп. — Я знал, когда вы еще только пришли сюда учиться, что от вас будут одни неприятности. Я столько раз сам попадал в эти неприятности из-за вас! — У вас есть еще какие-то претензии ко мне, профессор, — туфельки профессора Эвергрин нетерпеливо переступили. — Я ужасно проголодалась, а мне еще нужно занести журнал в учительскую. — Вы слишком много о себе возомнили, — Снейп все никак не хотел успокоиться. — Вы привыкли обо всем судить по магловским критериям! — Я сужу о людях исходя исключительно из личного опыта, вы правы, — заметила мисс Эвергрин, — Но человеческие отношения везде одинаковы — и у маглов, и у волшебников все строится на одних и тех же принципах. Хорошо, если они не мешают человеку, а помогают ему в жизни. — Какие же принципы в имеете в виду? — Снейп уже почти кричал, не в силах сдержать ярость. — Долг. Любовь. Совесть. Какой из них вас довел до такого состояния, профессор? Может быть, все сразу? — Валери Эвергрин удалилась, цокая каблуками. — Проклятие! Проклятие! ПРОКЛЯТИЕ! — проорал Снейп. Дверь в подземелье с грохотом захлопнулась.

Глава 24. Вратарь и капитан

— И тогда я подумал, что МакАбр, возможно, был вампиром, — закончил Гарри.

Он посмотрел на Рона и Гермиону. У них обоих было совершенно одинаковое выражение лица: тебе грозит еще бОльшая опасность, чем мы думали, поэтому будь очень осторожен! Самое смешное, что то же самое ясно читалось и на собачьей морде Сириуса. — Да, да, я понял, я буду очень осторожен, — проворчал Гарри. — Но, надеюсь, в квиддич мне играть не запрещено? Уж в воздухе меня точно никто не укусит, — Он вертел в руках уже увеличенный Всполох.

Сириус задумчиво почесался и вопросительно взглянул на Рона.

— Конечно, мы с тобой, а ты что думал, — тут же сообщил Рон, переглянувшись с собакой.

— Знаешь, Гарри, твой пес себя ведет так, словно он человек, и вы с ним разговариваете, — заметил Симус из-за свитков с лекцией по Трансфигурации — профессор МакГонаголл в первый же день задала им неприлично огромное задание: составить наиболее краткую цепь заклятий, способных превратить муху в слона.

— А как же, — кивнул Гарри. — Шлярик — умнейший пес. Он все-все понимает.

Сириуса-Шлярика познакомили со всем Гриффиндором еще вчера вечером. Он терпеливо позволил потрепать себя за уши всем первоклашкам, выдержал припадок любви к собакам (хотя обычно она предпочитала кошек) у Джинни Уизли и милостиво поиграл в "принеси палку" с Фредом и Джорджем. Близнецы предложили Гарри "усовершенствовать" Шлярика с помощью некоторых магических примочек, которые они выдумали летом, но Гарри наотрез отказался, а Сириус, набегавшись с близнецами, подал им лапу и по-собачьи улыбнулся, обнажив приличного размера клыки. Фред и Джордж тут же раздумали "модифицировать" пса и теперь относились к нему необычайно уважительно.

— Рон, ты точно не бросишь Гарри? — в последний раз строго переспрашивала Гермиона. — Я обещала помочь первоклассникам с домашним заданием, поэтому вам со Шляриком придется самим... Я обязательно схожу завтра в библиотеку и возьму все, что там есть про вампиров, но сегодня вы идите без меня, ладно?

— Ладно, ладно, я от него на шаг не отойду, — отмахнулся Рон. — Пойдем, Гарри, а то еще опоздаем.

— Не волнуйся, — ответил Гарри, вылезая из-за картины. — У твоих братьев занятия позже заканчиваются, мы еще даже успеем потренироваться.

Как всегда, все благие начинания наткнулись на Малфоя, болтающего в вестибюле с Панси Паркинсон. Его противный тягучий голос разносился по всему первому этажу.

— Эта новая училка — сплошной кошмар, Панси. Ты слышала, как она сказала, что применение магического оружия с целью нападения карается законом? Чушь! Всегда можно эту ситуацию подвести под Декрет о необходимой магической самообороне, и комар носа не подточит!

— Конечно, Драко, — поддакивала Панси Паркинсон. — А ты видел, как она одевается? Маглофилка!

— Она просто магл, самый натуральный мерзкий магл. Не знаю, что там говорят о ее особых способностях, по-моему, все это полный бред: она маглокровка, сразу видно. Мы с этой дурой наплачемся еще, вот увидишь, Пэн.

— Что ты сказал, Драко? — нежно заворковала Панси, распушая перышки.

— Да, Малфой, повтори-ка, что ты только что сказал, — Рон, раздувая ноздри, как разъяренный дракон, надвигался на бледного мальчика. Малфой криво усмехнулся.

— А, так эта маглокровка уже приобрела поклонников в Гриффиндоре? Смотри-ка, как наш Уизли любит маглокровочек: сначала то лохматое зубастое чудовище, а теперь и на училку заришься, да, Уизли?

Гарри не успел оттащить Рона. С диким ревом он прыгнул на Малфоя, игнорируя истошный визг, испускаемый Панси. Гарри вытащил палочку, но Рон в ней не нуждался: он колошматил Малфоя, даже не пытаясь вытащить свою. Драко в ответ хитро подставил Рону подножку, и когда тот упал, въехал ему ногой по ребрам. Рон, однако, успел схватить Малфоя за штанину и тоже повалил. Они клубком катались по полу, и Гарри не мог даже навести элементарную порчу на Малфоя, опасаясь задеть Рона. Панси со слезами убежала в сторону учительской, вопя, что Поттер и Уизли вдвоем избивают Драко. Сириус зарычал и бросился за ней. Гарри решил, что надо действовать быстро. Рукояткой Всполоха он отшвырнул Малфоя в сторону и поднял Рона с пола.

— Бежим!

— Ты у меня еще получишь, Малфой! — рычал Рон, вырываясь. По лицу у него текла кровь.

Малфой поднял когда-то прилизанную шевелюру. Длинная липкая белокурая прядь свешивалась ему на глаз, а правое ухо по цвету и размеру напоминало вареник с вишневой начинкой. Драко выпалил такое изощренное ругательство, которое заставило бы покраснеть не только его пылкую поклонницу Панси, но и видавшего виды Хагрида. Гарри потащил упирающегося Рона в больницу.

— С-скотина! Подлый мерзавец! — Рон все никак не мог успокоиться.

— Тише, Рон! Если тебя заметят в таком виде, то тебе не миновать взыскания. Пойдем к мадам Помфри.

— Если он еще когда-нибудь посмеет оскорбить Гермиону или мисс Эвергрин, то я за себя не отвечаю, — бубнил Рон, размазывая кровь по лицу.

— Интересно, что бы сказал его папенька, если бы услышал, каких выражений нахватался его дражайший Драко, — мрачно прокомментировал Гарри.

— Э-э-э, брось, Гарри, думаю, он их нахватался, как раз находясь рядом со своим папашей, — Рон с трудом открыл дверь в кабинет мадам Помфри и сильно напугал ее своей окровавленной физиономией.

— Боже, Уизли, что опять случилось?

— На дверь налетел, — буркнул Рон.

— Заходите, заходите, — мадам Помфри хлопотала возле столика с микстурами. — Поттер, оставьте метлу в прихожей, не заносите микробы в больницу!

— Я не брошу свой Всполох без присмотра, — заволновался Гарри, прижимая к себе метлу.

— Перестаньте, Поттер, ничего здесь с вашей метлой не случится. Тут кроме нас никого нет, — мадам Помфри подошла к Рону, вытерла куском ваты кровь у него с лица и ловко закапала в нос какое-то фиолетовое зелье. — Подержите голову повыше, Уизли и посидите спокойно хотя бы пять минут.

Гарри отнес метлу в прихожую, опасливо прислонил к стене в дальнем углу и вернулся к Рону. Мадам Помфри уже прикладывала пузырь со льдом к его носу.

— Смирно сидите, — предупредила она. — Если вы сорветесь и побежите куда-то, то кровь снова потечет. Подождите, пока зелье начнет действовать, — она строго взглянула на Гарри. — Последите, чтобы Уизли никуда не ушел, Поттер, — С этими словами она величественно выплыла из больницы.

— Рон, ну чего ты набросился на этого придурка, мало ли что он болтает!

— Он оскорбил их обеих, — гнусаво заявил Рон, прижимая к носу пузырь со льдом. — Я не позволю этому уроду говорить гадости о мисс Эвергрин и...

— Не слишком ли ты яростно демонстрируешь свое, как бы это сказать, хорошее отношение к профессору Эвергрин, Рон? — с любопытством заметил Гарри. — Я хочу сказать, что ничего дурного в этом нет, — быстро добавил он, видя, как багровеет Рон. — Но, наверное, это не стоит так открыто демонстрировать, как ты думаешь?

— Конечно, в этом ничего дурного нет! — воскликнул Рон. — Она удивительна, не правда ли? Я сегодня после урока спросил ее, можем ли мы теперь и дальше заниматься музыкой, и она согласилась. Сказала, что специально для этого захватила гитару. Велела прийти завтра после уроков, — с довольным видом добавил он.

— Рон, а ты думаешь, Гермионе это понравится? — выложил козырную карту Гарри.

Но у Рона и на это был готов ответ.

— Если не понравится, то это будет глупо! Я же не просто так взялся учиться играть на гитаре, — добавил он смущенно. — Думаю, когда-нибудь, я смогу сыграть и для...

— Ну как, все прошло? — спросила мадам Помфри, входя в комнату.

Рон повертел головой. Кровь остановилась.

— Великолепное зелье, не правда ли? — с воодушевлением прокомментировала она, высыпая остатки льда в тазик. — Когда я этим летом была на курсах повышения квалификации, там его очень хвалили. Ваша метла в порядке, Поттер, — обернулась она к Гарри. — Вы можете идти, только первое время держите нос повыше, Уизли.

— Сегодня не вздумай садиться на метлу, — выговаривал Гарри Рону, когда они бежали на квиддичное поле. — А то снова кровь польется.

— Польется кровь у Малфоя, если еще раз будет приставать, — неопределенно пригрозил Рон. — Да мне и не нужно на твоей метле летать, — внезапно сообщил он Гарри.

— Если честно, я думал попроситься к вам в команду, но, по правде говоря, третью гоночную метлу наша семья не осилит, да и от уроков музыки квиддич будет отвлекать, — снова смутился он.

На поле их уже ждали Кэтти Бэлл и Алисия Спиннет. Они болтали и вертели в руках новые метлы.

— Смотри, Гарри, — похвасталась Кэтти, — Мне тоже Всполох купили, — она с гордостью продемонстрировала ясеневую рукоять и тщательно пригнанные друг к другу березовые прутья.

— И у Анжелины тоже теперь есть — сообщила Алисия, — А у Фреда с Джорджем — подержанные Нимбусы-2001. Теперь у нас команда полностью укомплектована приличным инвентарем. — Задрав голову, Алисия любовалась на то, как Анжелина в воздухе выделывает замысловатые вензеля вокруг колец на своей новой метле. Рядом с ней кто-то вился на небольшой метелке, отбивая мячи, которые Анжелина пыталась забросить в кольца.

— Зато вратаря у нас теперь нету, — вздохнул Гарри.

— И капитана, — добавила Алисия. — Но это не проблема, сейчас придут Фред и Джордж и начнем думать. А насчет вратаря, — она хихикнула, — Анжелина сейчас как раз испытывает очередного кандидата, — Алисия махнула рукой в ту сторону, где две маленькие фигурки неподвижно зависли возле колец: Анжелина разговаривала с кем-то очень маленького роста, сидящим на соответствующей ему по росту метле.

— Кто это? — Гарри прикрыл глаза ладонью от солнца.

— Сюрприз! Сейчас сам увидишь, — прыснула Кэтти. — Вот уж удивишься, спорим?

Подошли Джордж и Фред. Джордж с удивлением проводил глазами Рона, только что говорившего с ними и теперь усаживающегося на трибуну. Рон высоко задрал нос, как и велела мадам Помфри, а на носу у него красовался отличный синяк.

— Гарри, что ты сделал с моим младшим братом? — с притворным ужасом поинтересовался Джордж. — Вы оба поспорили за благосклонность нашей маленькой старосты?

Все захохотали. То, что Гарри был неравнодушен к Чу Чэнг, благодаря близнецам уже узнала, наверное, вся школа, поэтому сказанное расценили исключительно как шутку.

— Не говори ерунды, Джордж, — насупился Гарри. — Рон снова подрался с Малфоем.

— С этим маленьким уродом? Опять?

Гарри кивнул.

— Честное слово, — воскликнул Фред. — Малфою, кажется, мало тех удивительно элегантных щупалец, которыми мы снабдили его в конце прошлого года, он напрашивается еще и на пару ветвистых рогов. Если он еще раз тронет Рона, я ему уши оборву.

— Рон вполне способен за себя постоять, — Гарри снова посмотрел на две точки, веселившиеся над квиддичным полем. — Фред, а кто это там с Анжелиной?

— Наш новый вратарь, — гордо сказал Фред. — Ей-богу, не знал, что он так хорошо на метле держится. Парень просто молодец.

Две точки вдруг резко развернулись и на бреющем полете понеслись к гриффиндорцам.

— Привет, Гарри, — Анжелина спрыгивала на землю. — Гляди, у меня теперь тоже есть Всполох!

Но Гарри смотрел не Всполох Анжелины, а на того, кто с восторгом слезал с несколько тяжеловатой для него "Кометы-500". По квиддичному полю к Гарри с восторгом бежал Колин Криви. Гарри застонал. Если Колин и здесь будет меня доставать, я пропал, мрачно подумал он. А Колин уже радостно приплясывал вокруг него.

— Гарри, Гарри, ты видел, как я летаю? Правда, у меня здорово выходит? Вот и Анжелина сказала, что у меня классно получается! Гарри, представляешь, я так хотел в прошлом году попасть на чемпионат мира по квиддичу, я деньги весь год копил, но потом папа сказал, что не отпустит меня одного, я, конечно, расстроился, но деньги-то у меня уже были, поэтому я решил, что вместо билета куплю себе метлу. Я хотел Всполох, как у тебя, но он очень дорогой, поэтому я пошел в магазин, и там увидел вот эту. Она для меня немножко великовата, но я уже привык, и она достаточно тяжелая для вратаря, знаешь, Гарри, я весь год потихоньку тренировался, чтобы попроситься к вам в команду, я знаю, что Вуд ушел, поэтому у нас теперь вратаря нет. Все лето я читал разные книжки про квиддич, и еще Деннис мне помогал, он бросал мне футбольный мяч, и я все время его ловил, представляешь! А сегодня я набрался храбрости, прямо к Анжелине подошел и попросил меня проэкзаменовать, и вот сейчас мы тренировались и...

— И он не пропустил ни одного мяча, — довольно сказала Анжелина, похлопывая Колина по плечу. — Ребята, я не знаю, как вы, но я за то, чтобы малыш играл с нами. У парня талант. А ты что скажешь, Гарри?

А что мог Гарри сказать?

— Ну, я тоже рад видеть тебя в команде, Колин, — выдавил Гарри через силу. Фред хмыкнул.

Все, видимо, все уже решили без него, мрачно подумал Гарри. Впрочем, если с другой стороны посмотреть, теперь Колин будет куда меньше изводить его на земле, раз в воздухе у него дел и без этого хватит. Кто его знает, а вдруг это и правда, шанс для парнишки? В общем, в конце концов, Гарри даже порадовался такому выбору.

Они немного потренировались. Гарри с удовольствием заметил, что за лето не растерял всех своих навыков, чего раньше опасался. Фред и Джордж на своих подлатанных Нимбусах явно тоже летом тренировались. Анжелина мелькала, как стрела, Кэтти и Алисия от нее не отставали. А Колин, к удивлению Гарри, действительно не пропустил ни одного мяча. С метлой он управлялся пока непрофессионально, но зато у него уже было то чутье, без которого в квиддиче не мог существовать ни один вратарь: Колин чувствовал, откуда может появиться мяч, и безошибочно предугадывал опасные ситуации на воротах.

— Классно играешь, — Гарри просвистел мимо Колина на Всполохе и показал большой палец.

Колин довольно зарделся и чуть было не прозевал брошенный Алисией кваффл.

— Внимательней, Колин, — заорал с другого конца поля Фред. — А то в команду не возьмем.

Колин виновато засуетился и тут же поймал еще два мяча, брошенные Анжелиной.

После такого триумфа, его, конечно, не могли не взять в команду.

— МакГонаголл будет в восторге, — радостно заметил Джордж. — Она меня сегодня поймала в коридоре и битый час промывала мозги. Говорила, что нужно очень серьезно подойти к выбору вратаря и все прочее. Уж серьезнее, чем мы Колина только что третировали, по-моему, даже она сама не смогла бы!

Все засмеялись.

— А кто же будет капитаном? — вспомнил Гарри.

Фред что-то невнятно промычал и бросил быстрый взгляд на Анжелину. Анжелина скромно опустила глаза и из-под ресниц в ответ взглянула на Фреда. Ой-ей-ей, подумал Гарри, неужто и тут все без меня решено?

— Я предлагаю Анжелину, — сказал Фред. Джордж радостно заржал. — Заткнись, Джордж! Нет, правда, у Анжелины все данные: она такая красивая, изумительно смотрится на метле, а когда она летает, у нее из-под формы выглядывают такие соблазнительные ножки!

Команда покатилась со смеху.

— Я предлагаю Фреда, — тут же быстро сказала Анжелина. — Когда он летает, то постоянно мешается под ногами, видимо ножки пытается рассмотреть. Если он станет капитаном, то у него появятся другие обязанности, и он не станет отвлекаться на такие мелочи, как девичьи ножки! В общем и целом, это принесет нашей команде только пользу.

Кэтти и Алисия уже всхлипывали от смеха. Джордж, не в силах больше сдерживаться, упал на траву и задрыгал ногами.

— Нет, серьезно, Фред очень даже подходит, — отсмеявшись, добавила Анжелина. — Сами посудите: быть капитаном жутко сложно. Надо постоянно продумывать стратегию и тактику игры, а мне от этого аж зевать хочется. Пусть уж лучше он думает!

— А почему не Джордж? — полюбопытствовал Фред.

— Нет-нет-нет, дорогой братишка, — заломил руки Джордж в притворном ужасе. — Я даже представить себе не могу, как можно сразу стать таким большим начальником! Для меня это чересчур, а тебе, по-моему, это действительно пойдет на пользу. Вы с Анжелиной будете по вечерам встречаться на берегу озера, — вкрадчиво продолжил Джордж, — обсуждать тактику объегоривания команды противника на следующем матче, и все у вас будет тип-топ. А я по вечерам поспать люблю!

— Вот и славно! — воскликнула Кэтти. — Кто за Фреда Уизли, поднимите руки.

Проголосовали единогласно. Гарри, в конце концов, тоже решил, что легкомысленным особам женского пола такая ответственная должность не по плечу, а Фред жутко хитрый, и у него все получится.

— Гарри, правда классно, что мы теперь будем вместе играть? — подпрыгивал Колин возле Гарри, когда они вместе возвращались в замок. — Ты теперь мне все-все расскажешь, что ты про квиддичные приемы игры знаешь, расскажешь, да?

Ну, начинается!

— Колин, я же ищейка, про приемы работы вратаря я мало чего знаю, — постарался отвертеться Гарри. — Но, если хочешь, я дам тебе почитать одну интересную книжку... Колин хотел. Он хотел знать все и сразу, поэтому потребовал, чтобы Гарри сию минуту бежал за книжкой. Рон оттеснил Колина в сторону. — Дай человеку хоть помыться, Криви! К тому же, тебе, наверное, надо сначала сказать Джинни о том, что ты теперь — новый вратарь Гриффиндора, — подмигнул ему Рон. Колин от счастья аж подскочил. — Точно, Рон! Прямо сейчас и побегу! Он ускакал куда-то в направлении башни Гриффиндора, волоча за собой метлу. Фред и Джордж, пообещав достать кое-что вкусненькое, чтобы отпраздновать новые назначения в состав команды, отправились на кухню. Зайдя в вестибюль, Гарри, Рон и девочки тут же наткнулись на Гермиону, окруженную стайкой первоклассников. Судя по ее замученному виду, быть старостой оказалось нелегко. — Да, Люк, конечно, с первого раза превратить спичку в иголку нелегко, но если ты потренируешься, то все будет отлично, — монотонно повторяла она. — А, ребята, это вы! Спасите меня, скорее, — лихорадочно зашептала она, оглядываясь на протянутые к ней с мольбой свитки с домашними заданиями. — Гермиона, ты же с гордостью носишь имя старосты, — оскорбился Рон. — Как ты можешь такое говорить? — Они с Гарри громко расхохотались. — Ой, Гарри, ты — ищейка Гриффиндора, да? — пропищала Стелла Таргет. — А я тоже учусь летать на метле. Вы меня возьмете в команду? — И меня! И меня! — раздались просьбы со всех сторон. — Извините, ребята, но команда уже укомплектована, — разочаровал их Гарри. — Если вы хотите стать запасными — обратитесь к нашему новому капитану. — И кто же теперь капитан — Анжелина? — заинтересовалась Гермиона. — Нет — Фред, — с гордостью сообщил Рон. — Второй капитан команды по квиддичу в нашей семье! — Здорово, — обрадовалась Гермиона. — Ну еще бы! Пошли, сейчас Фред и Джордж принесут пирожков и минералки... — А кто будет вратарем? Уже выбрали? — Да, — замогильным голосом подтвердил Гарри. — Гермиона, только не падай — Колин Криви! — Да, Поттер, теперь я точно убежден в том, что в вашу команду берут только придурков. Криви — лучшее тому доказательство! — Драко Малфой, окруженный слизеринцами, стоял на лестнице прямо перед ними. На его щеке красовался отличный синяк. — Что ты хочешь сказать, Малфой? — внушительно распрямилась Алисия. Сзади к ней подтянулись резервы в виде Анжелины и Кэтти. Как бы Малфой ни был смел перед Роном и Гарри, особенно в присутствии Панси, теперь он был не так уверен в себя, хотя за его спиной маячили вечные Крэбб и Гойл. Три гриффиндорские девочки были явно куда его сильнее. — Я хочу сказать, что взять придурка Криви в команду, это же идея Поттера, не так ли? — Малфой презрительно бросил взгляд на напрягшегося Гарри. — Пристроить своего преданного поклонника играть в квиддич — не совсем удачная идея, Поттер. Если он будет прикрывать тебя от бладжеров своим телом, то пропустит кучу мячей! Слизеринцы покатились от хохота. Гарри впихнул метлу в руки Рону. — Ну все, гад, на сегодня ты превысил лимит хамства! Малфой сделал почти незаметный знак Крэббу, и доросший почти до размеров тролля парень угрожающе придвинулся к Гарри. Рядом с Крэббом Гарри казался совсем мальчишкой. Сзади завозился Рон, доставая палочку. Девочки тоже сомкнули ряды, и Анжелина пробормотала что-то, вроде, "ну, сейчас ты у меня получишь". И тут... Крэбб заорал, хватаясь сзади за штаны, ужасно напомнив Дадли, приплясывающего и хватающегося за свой поросячий хвостик. Он взвыл от боли, запрыгал, повернулся задом к Гарри, и он увидел, что на штанах у Крэбба висит лоскут оборванной ткани, из которого выглядывают кокетливые розовые трусы, расписанные ромашками. Позади Крэбба с ужасающе довольной миной стоял виляющий хвостом Сириус, с триумфом сжимающий в зубах кусок крэббовых штанов. — Твою собаку надо усыпить, Поттер! — выкрикнул вслед стонущим от хохота гриффиндорцам Малфой. — И тебя заодно с ней!

Глава 25. Красавица из Рэйвенкло

На следующее утро Сириус проводил Гарри, Рона и Гермиону на Гербологию. Гриффиндорцы столпились около теплицы и ждали, пока профессор Спаржелла закончит раздачу порций компоста Пельменным Пальмам. Ей помогала какая-то девочка, сквозь матовые стекла теплицы не было видно, кто именно. Гриффиндорцы до сих пор обсуждали вчерашнее приключение с Малфоем. Даже Симус, сперва надувавшийся оттого, что его не взяли в команду, на что он так надеялся, повеселел и снова и снова описывал Невиллу, какой гордый вид был у Шлярика, когда он стоял на лестнице с куском крэббовых штанов в зубах. — Честное слово, я никогда так не смеялся, — покатывался со смеху Симус, почесывая Сириуса за ухом. — Вот уж никогда бы не подумал, что у Крэбба такое экстравагантное белье! — Сегодня в обеденный перерыв пойду в библиотеку взять книги, — тихо сообщила Гермиона ребятам. — После уроков приходите ко мне, посмотрим, что особенного удастся найти о вампирах. Может быть, это даст какой-то ключ? — А тебе разве не нужно заниматься с первоклассниками? — Гарри, я с ними просто с ума сойду! И это уже в начале учебного года. Они ходят за мной по пятам, все время задают кучу вопросов, требуют помочь им с заданиями. Кстати, о тебе они тоже все время спрашивают, особенно Тоби и Стелла — они очень азартные болельщики, обожают квиддич. Дверь теплицы открылась и оттуда вышла светловолосая девочка, отряхивая землю с рук. От нее пахло свежесрезанной травой. — О, Гермиона, привет, — девочка подошла к Гермионе поздороваться и, прежде чем подать ей руку, вытерла ее о полосатое полотенце. — Привет, Сью, — Гермиона повернулась к Рону и Гарри. — Это и есть новая староста Хуффльпуффа, Сьюзен Боунс. Познакомьтесь. Сью, это — Рон Уизли, а это... — Гарри Поттер, я знаю, — девочка подняла большие серые глаза на Гарри. Ему показалось, что в них глубоко сидит странная боль. — Мне нравится, как ты играешь в квиддич. Я всегда болею за Гриффиндор, когда вы играете с другими командами, кроме нашей, конечно, — она неловко улыбнулась, подавая руку Гарри. — Мне о тебе Джастин много рассказывал. Джастин Финч-Флечли. Он мне недавно дал почитать одну статью, так, дурацкая статейка, так вот, в то, о чем там говорится я ни капельки не верю. Это все чушь, — добавила она решительно. — Гарри Поттер, который победил Вольдеморта, не может быть таким, каким его представляют в этой мерзкой газете, я знаю. По затяжному молчанию Гарри и Рона Сью Боунс тут же поняла, что ляпнула что-то не то. — М-м-м, простите, мне нужно бежать на Историю магии. Пока, Гермиона, — девочка повесила полотенце на крючок и побежала в замок. Рон задумчиво проводил глазами старосту из Хуффльпуффа. — Да, Гарри, Дамблдор был прав, эта проклятая статья получила широкий резонанс. Теперь на тебя все будут коситься и говорить как эта девчонка: "ах, я тоже читала статью и конечно не верю в то, о чем там говорится, но нет дыма без огня!" — Рон плюнул. — Перестань, Рон, — сердито вступилась за Сьюзен Гермиона. — Сью очень честная девочка. Она всегда говорит то, что думает. И она... — Староста, я знаю, — сварливо закончил Рон. — А все старосты — святые, верно, Гермиона? — Ну вот, ты опять... — Знаете, что мне показалось странным, — задумчиво протянул Гарри, прерывая очередную ссору Гермионы с Роном. — Она назвала Вольдеморта по имени, вы слышали? — Наверное, у них тоже была Защита от сил зла, — пожал плечами Рон. — Ничего-то вы не знаете, — сурово бросила Гермиона. — Это же Сьюзен Боунс! — Ну и что, что Сьюзен Боунс, — передразнил ее Рон. — Чем она такая особенная? — Ее дедушку и бабушку убил Вольдеморт, — холодно отрезала Гермиона. — По-моему, это всем известно. — Черт, а я не знал, — смутился Рон. Гарри вызвал в памяти печальное личико Сьюзен. Боль в серых глазах. Типичная скромная девочка из Хуффльпуффа, и тоже со своей трагедией. Невилл, Сьюзен, он сам — да сколько еще может быть семей, которые погубил Вольдеморт? — Заходите, — пригласила гриффиндорцев профессор Спаржелла. — Сегодня мы с вами подкармливаем гривастые ушехлопы. Лонгботтом, закройте дверь, пожалуйста, они боятся сквозняка! Во время обеда, когда ребята уплетали отбивные, на Рона спикировал донельзя довольный урчащий прозрачный Свинринстель. Он чирикал как воробей и тыкал прямо в нос Рону прозрачное письмо. — О, Свин уже принес ответ! — Рон достал палочку и, наученный горьким опытом, тщательно прицелился. — Дисерниблус! — Он снял с ноги совенка пакет, развернул письмо (на нем болталась здоровенная восковая печать с изысканным гербом в виде башни Тауэра на фоне восходящего солнца) и Гарри с Гермионой, склонившись вместе с Роном над пергаментом, прочли:

Уважаемые господа Поттер, Уизли и Грэйнджер! Конечно, я помню Вас. Не так уж часто ко мне приходят посетители, поэтому Ваше появление в стенах нашей скромной обители этим летом я запомню надолго. Если выдастся свободный часок, заглядывайте, мы с сэром Уолтером всегда будем рады Вас видеть. Передайте мисс Эвергрин наше глубокое почтение и тысячу раз поцелуйте ей ручки (это сэр Уолтер велел приписать). Действительно, с Вашим другом, сэром Николасом де Мимси, поступили очень непорядочно. Я поднял этот вопрос на последнем заседании нашей братии, которое проходило в Тауэре. Поскольку хозяевами на этом сборище практически являлись мы, местные призраки, то сэру Патрику Делано-Подмеру пришлось прислушаться к нашему мнению, и по вопросу о вступлении сэра Николаса в Безголовую братию было вынесено положительное решение. Его удостоверение под номером 6667 будет выслано ему лично в руки официальной совой братии. Как только он его получит, то сможет немедленно отправиться во Францию, где у нас будет проходить первое в этом году заседание мирового Безголового сообщества. Передайте Сэру Николасу де Мимси Порпиньону мои поздравления и заверьте его в совершенном моем уважении. С уважением, Сэр Томас Мор

— Позовите скорей Почти безголового Ника! Ника срочно сюда! — Рон размахивал пергаментом, привлекая внимание остальных. Первоклашки толпой сгрудились возле Гарри, Рона и Гермионы, пытаясь через плечо прочесть, что написано в письме. Прогуливавшиеся неподалеку привидения закивали и просочились сквозь стены зала.

— А что такое Безголовая братия? — удивленно спросила Гвинетт Макферсон. Она была единственной маглорожденной девочкой в первом классе и еще не знала многого о волшебном мире.

— Ну, это такое сообщество привидений, — начал объяснять Гарри, но его перебили. В Большой зал с громким воплем ворвался Почти Безголовый Ник.

— Что, что случилось? — взволнованно забормотал он, вытирая призрачный пот с призрачного лба. — Ребята, да неужто... неужто уже пришел ответ от сэра Томаса? — Он замер в ожидании самого худшего, нервно всплеснув плоеными рукавами.

— Поздравляю, Ник, — сказал Гарри, вытягивая руку с письмом так, чтобы Ник смог его прочитать. — Ты теперь член английской Безголовой братии! Твое удостоверение под номером 6667 будет выслано тебе лично в руки, — еще раз пересчитал отрывок из письма Гарри.

Почти Безголовый Ник повел себя так, словно ему на Рождество подарили живого слона. Он сперва традиционно прослезился, вытирая кружевами призрачные слезы, а потом, вопя какую-то разудалую песню (речь в ней шла, как из отрывочных выкриков понял Гарри, о какой-то красотке, которая ждет своего удачливого моряка, остальные фразы он не разобрал, как следует; впрочем, те из ребят, что расслышали остальное, повторить потом вслух эти выражения наотрез отказывались), прямо под потолком Большого зала лихо сплясал джигу, поймав за подол платья Даму в Сером, привидение дома Рэйвенкло. Дама в Сером сначала отбрыкивалась как могла, но потом смирилась со своей жестокой судьбой и в конце концов позволила Нику даже провести себя в туре вальса. Потом, подобрав призрачную книгу, которую она обронила в ходе бешеной пляски, Дама в Сером быстро исчезла в северной стене.

— Ребята, — Ник подплыл к Гарри, Рону и Гермионе, широко раскинув руки от счастья. — Вы... вы не представляете, что для меня сделали! Вы спасли меня от такой невыносимо скучной жизни, которую и вообразить себе не можете, и, надеюсь, вам не представится такая возможность. Я теперь свободен! Свободен! Как орел! — Ник счастливо закружился на фоне яркого голубого неба, видного через прозрачную крышу Хогвартса.

Внизу уже собралась целая толпа, показывающая пальцами на блаженствующего Ника. Дети хохотали до упаду, но Ник ничего не замечал, пребывая в полнейшей эйфории. Другие призраки собрались вокруг него и радостно аплодировали, однако, хлопков прозрачных рук никто не слышал.

— Ну, Поттер, ты уже оказываешь протекцию даже своим личным привидениям, — Малфой, подбоченясь, вылез из кучи слизеринцев и оперся о стол Гриффиндора. — Сперва автографы, затем протекции. Может, ты устроишь меня работать в Министерство магии, Поттер? Что я для этого должен сделать для тебя? Почистить тебе ботинки?

— Убери свои грязные руки от нашего стола, Малфой, — рявкнул Гарри. — И не смей портить Нику самую большую радость в жизни.

— Скорее, в смерти, Поттер, — оскалился Малфой.

— Что здесь происходит? — суровый профиль профессора МакГонаголл нарисовался на фоне радостно дрыгающего ногами Ника.

— Профессор, мы просто, — забормотал Рон.

— Просто помогли Нику найти свое место в жизни, — твердо и совершенно правдиво призналась Гермиона, ущипнув Гарри и Рона за локти. — Теперь он...

— Я — член Безголовой братии, профессор, — восторженно выкрикнул Ник. — Ребята меня пристроили!

— А каким же это образом? — подозрительно поинтересовалась МакГонаголл. — Откуда у вас такие знакомые?

Рон, Гермиона и Гарри начали ей сбивчиво объяснять, где они познакомились с призраком, давшим протекцию Почти Безголовому Нику.

— И с какой это стати вы вдруг решили ему помочь? — с еще большим подозрением напирала профессор МакГонаголл. Ник открыл было рот, но Гарри, Гермиона и Рон его хором перебили:

— По доброте душевной!

— Ах, по доброте... — профессор МакГонаголл, кажется, поверила в это с трудом, но все же ей пришлось принять очевидное: Нику придется уехать, и колледжу Гриффиндор нужно будет подыскивать новое привидение.

Через несколько дней Ник получил шикарное удостоверение на прозрачном красном пергаменте, упаковал горку призрачных чемоданов (Гарри до этого даже не представлял себе, что у привидений бывают вещи) и с важным видом отбыл на континент, пообещав писать письма и присылать открытки с видами Франции: первое заседание мирового Безголового сообщества проводилось именно там. Без Ника в гостиной стало немного скучновато.

Дни бежали. Приближалась первая в сезоне игра: Рэйвенкло должен был играть со Слизерином. Гарри почти не видел Чу, ее избрали капитаном команды Рэйвенкло, и она тренировалась в те дни, когда гриффиндорцы, в свою очередь, отдыхали. Он изредка махал ей во время обедов в Большом зале, она ему улыбалась, но такая ситуация решительно не устраивала Гарри. Чу в этом году просто расцвела, стала настоящей красавицей. На нее засматривались парни не только из Рэйвенкло, но и из других колледжей. Несколько раз Гарри видел, как она разговаривала с Ли Джорданом, приятелем близнецов, причем Ли просто отвратительно распускал перед ней хвост, потом он увидел ее беседующей с одним мальчиком из Хуффльпуффа: речь шла о Седрике, поэтому Гарри ничего не оставалось, как стиснуть зубы и пройти мимо. А однажды Гарри недовольно заметил, как два обычно мрачноватых слизеринца-семиклассника хихикают, как первоклашки-хуффльпуффцы, видя, что Чу им улыбается. Чу вообще удивительно красиво улыбалась. У нее становилось при этом такое нежное, мечтательное лицо, что Гарри сразу представлял себе, как Чу летит где-то высоко в небе на крылатом скакуне, и от ее улыбки встает солнце. Он взял за привычку ходить на квидиччные тренировки ее команды (Сириусу приходилось таскаться с ним). Гарри видел, как сначала команда Рэйвенкло недовольно хмурилась, особенно Кларенс Дэйвис, младший брат бывшего капитана Рэйвенкло, Роджера Дэйвиса, который в прошлом году помирал от любви к Флер Делакур. Кларенс явно рвался объяснить Гарри с помощью кулака, что шпионить за их командой может быть накладно, но Гарри увидел, как Чу взяла Кларенса за руку и что-то ему долго успокаивающе объясняла. А потом улыбнулась. И Кларенс, как и все мальчишки, не смог устоять перед ее улыбкой, он махнул рукой, и про Гарри забыли, точно его тут не существовало. Фред Уизли сперва допытывался у Гарри, какие приемы использует Рэйвенкло в игре, но в первый же раз при виде его рассеянно-счастливой физиономии расхохотался и больше к нему не приставал.

Накануне матча Гарри тоже пришел посмотреть, как летает Чу. Она великолепно держалась на метле, металась из конца в конец поля, и Гарри был убежден, что никакой Слизерин не сможет устоять перед командой, у которой есть такой капитан. Гарри заметил, что Чу уже прекрасно известно про Обманку Вральского, она регулярно тренировалась в исполнении этого приема. Купится ли на него Малфой, сказать было сложно, но Гарри искренне желал Рэйвенкло победы. Рэйвенкло, значит, Чу.

Команда закончила тренировку, и рэйвенкловцы отправились в раздевалку. И тут случилось потрясающее, просто-таки, на взгляд Гарри Поттера, грандиозное событие: Чу отдала свою метлу Кларенсу и сказала ему что-то, а потом стала подниматься на трибуну, где сидел Гарри. Сердце у Гарри бешено забилось, когда Чу подошла к нему и присела рядом.

— Какой у тебя пес!

— Да, замечательный! Его зовут Шлярик.

Чу протянула руку, чтобы погладить Сириуса, тот довольно заворчал.

— Ты видел нашу тренировку?

Гарри кивнул.

— Ну и как, думаешь, у нас есть шанс?

— Н-не знаю, — Гарри пожал плечами, обалдело уставившись на завиток темных волос на шее у Чу. У нее была такая гладкая кожа и — о боже! — она опять улыбается! И теперь — только ему!

— Ты и на тренировки Слизерина ходишь?

— Делать мне нечего больше, как на Малфоя любоваться, — брезгливо поморщился Гарри.

Чу засмеялась.

— А почему тогда интересуешься нами? Ребята всякое говорят, но я же знаю, что нам с Гриффиндором еще играть не скоро. Так что я не боюсь, и не боюсь, что ты расскажешь слизеринцам наши секреты!

— Еще чего!

— Ну смотри! Пожелай нам удачи!

— Ни пуха ни пера! — горячо сказал Гарри, наблюдая, как заходящее солнце освещает лицо Чу. Он в жизни не видел ничего прекраснее.

— К черту, — ответила Чу и стала спускаться вниз.

Ночью Гарри спал плохо. Замучили мечты. Видение Чу, летящей на белом коне, не давало ему покоя, поэтому он пару раз сбегал умыться холодной водичкой. И это почти помогло.

Назавтра, когда они с Роном развозили по тарелкам овсянку (Гермиона рядом объясняла Тоби смысл задания по зельям — "надо не горсть, а просто щепотку взять, там же написано, Тоби, разве ты не знаешь разницу между щепоткой и горстью?"), с зал неожиданно влетел Кларенс Дэйвис и что-то возбужденно начал говорить ребятам из Рэйвенкло. Весь их колледж сорвался с места и всей толпой понесся в вестибюль.

— Что там у них случилось? — обеспокоено обернулся Гарри. Толстяк-хуффльпуффец Эрни Макмиллан повернул к Гарри свое луноподобное добродушное лицо. Лицо у Эрни было полно сожаления.

— Кларенс сказал, что у Чэнг метлу украли ночью. Вчера еще была на месте, а теперь нет!

— Чертовы слизеринцы! — чуть не опрокинув на себя тарелку Гарри выбирался из-за стола. — Спорим, что это они?

— Тут и спорить нечего, — ворчал Рон, еле поспевая за Гарри. Они выбежали к лестнице, возле которой уже собралась толпа ребят из Рэйвенкло и других колледжей. Они окружили Чу, которая закрыла лицо руками и плакала.

Гарри в этот момент понял, что готов убить всех слизеринцев несколько раз самым изощренным проклятием за каждую слезинку Чу. Он с трудом протолкался вперед сквозь толпу.

— Легли спать вечером — метла была на месте, как всегда, у Чу возле кровати, — объясняла какая-то подружка Чу, девочка с толстой золотистой косой. — А утром исчезла. Нигде нет, мы уже все обыскали. Кларенс думал, что он ее мог в раздевалке забыть, так там ее тоже не оказалось. Прямо не знаю, что делать, — вздохнула девочка, поглаживая Чу по голове. — Везде искали, где только можно.

Чу заплакала еще громче. Гарри заметил, что некоторые ребята из Слизерина язвительно ухмылялись.

— Надо отменить матч, — сурово сказал Кларенс. Он хмуро взглянул на слизеринцев, и те сразу же состроили невиннейшие физиономии, полные сожаления. — Я пойду к профессору Флитвику и скажу, что мы не можем играть.

— Как это не можете? — раздался противный голос Малфоя. Ребята расступились, и дали ему дорогу. Малфой окинул презрительным взглядом рыдающую Чу и закончил, — Если такая мелочь, как отсутствие метлы, на вас уже нагоняет панику, то не лучше ли вам сдаться сразу?

В толпе сжались кулаки. А Малфой язвительно добавил:

— Что за команда, у которой капитан — рёва!

Чу от стыда впилась ногтями себе в лицо. Гарри не выдержал.

— Перестань плакать, Чу, — он присел рядом, судорожно ища в карманах носовой платок. Платок нашелся быстро, правда, не был настолько чистым, чтобы его можно было предложить даме, но Гарри все же решился на это. — Не надо. Я тебе дам свою метлу, хочешь? У меня отличный Всполох, ты же знаешь.

Чу отняла руки от заплаканного лица.

— Т-ты мне даешь свою метлу? — ее голос все еще дрожал. — Свой Всполох?

— Конечно! Она замечательно тебе подойдет! Вы выиграете, правда! Вот возьми платок, — Гарри впихнул свой грязноватый платочек ей в руку, и Чу, не глядя, вытерла им лицо. — Я в тебя верю, — закончил он, преданно глядя в заплаканные глаза Чу.

Чу посмотрела на Гарри и вдруг порывисто обняла его. В толпе зааплодировали гриффиндорцы и презрительно засвистели слизеринцы.

— Гарри, ты так нас выручаешь! Спасибо тебе! — Чу все еще не могла прийти в себя. — Спасибо огромное!

— Да ладно, не стоит благодарности, — смутился Гарри, через плечо Чу видя, как Джинни Уизли с белым как стена лицом поворачивается и уходит.

Вот черт, опять эти глупые девчачьи выдумки!

На матч ребята из Гриффиндора пришли в полном составе, вооруженные флажками Рэйвенкло. Пока Рон и Гермиона усаживались на трибуне, и устраивали первоклассников. Гарри в раздевалке смотрел, как Чу взбирается на метлу.

— Вибрирует немножко, но это, наверное, от того, что она меня еще не знает, — Чу повернула метлу влево, затем вправо, а потом благодарно расцвела, — Классная метла, Гарри! Спасибо! Обязательно верну после матча, ты не волнуйся!

— Да я не за метлу волнуюсь, — пробормотал Гарри. — Если слизеринцы опустились до такой гадости, как кража метлы, то от них можно ждать любых других пакостей. Будь осторожна, хорошо?

— Ты за меня волнуешься, Гарри? — Миндалевидные глаза Чу оказались почти у самого лица Гарри.

— Ага.

— Брось, если у меня такой Всполох, то что со мной может случиться, — Чу оттолкнулась от земли и вылетела на поле.

Гарри поспешил на трибуну. Над ними уже несся голос Ли Джордана:

— Кваффл у Хамфри, передача Сэндфорду, Сэндфорд обходит крученый бладжер... Ой-ой! — нарушение у Слизерина: Малфой вместо снитча схватил рукоятку метлы Дэйвиса. Хм, снитча вообще-то никто не заметил рядом с его метлой. Штрафной — Дэйвис пробивает — гол! Десять очков Рэйвенкло!

Три трибуны радостно взвыли. Слизеринцы издали недовольный вой.

— Это было нарушение, — объяснил Рон Гвинетт, которая сидела и почти ничего не понимала.

— Ясно, — Гвинетт Макферсон вообще-то ничего было не ясно.

— Ух ты! Опасный момент, — заорал Невилл, бешено размахивая флажком и сбивая с Гермионы шляпу. Она недовольно поморщилась и быстренько привела в порядок свою пушистую шевелюру.

Новый капитан Слизерина, Януариус Норд, хитро прищурившись пробормотал что-то (Гарри мог бы поклясться, что под формой у Норда спрятана палочка), и одно из колец Слизерина почти незаметно изогнулось, пропуская мимо летевший прямо в него мяч. Сэндфорд, нападающий у Рэйвенкло, громко, возмущенно что-то закричал, и болельщики отозвались яростными требованиями второго штрафного. Но доказать ничего уже было нельзя: Норд летал вокруг мадам Хуч с невинным видом, объясняя, видимо, что он не сном, не духом...

Гарри напряженно следил за Чу. Ей предстояла сложная работа — нужно было и контролировать игру, и одновременно следить за тем, не появится ли рядом снитч. Поэтому она неподвижно висела в воздухе, вертя головой. Пока золотого шарика не было видно, но Малфой, в отличие от Чу так и шнырял по полю, высматривая заветный мячик, походя "случайно" задевая членов рэйвенкловской команды. Игра шла напряженная, после штрафного броска Рэйвенкло Слизерин поднапрягся и ответил им двумя ударами. Счет стал 20:20. Страсти накалились. Трибуна Слизерина орала, как будто им всем в штаны насыпали головастиков. Даже учителя нервно вертелись на своих местах: профессор Флитвик высоко подпрыгивал на своем специально высоком сидении, а профессор Снейп мотал головой из стороны в сторону, внимательно провожая глазами кваффл.

— Рэйвенкло ведет кваффл, Хамфри — передача финским финтом! Бладжер чуть не попадает в капитана Чэнг! Ой! (Гарри вскочил, и его еле усадили обратно) Нет, все обошлось. Кваффлом завладевает Норд, снова передача, бросок... Еще десять очков Слизерину, вот черт.

— Я сейчас с вас, Джордан, сниму десять очков за предвзятый комментарий, — раздался голос профессора МакГонаголл.

— Не сейчас, не сейчас, профессор! Тут опасная ситуация на воротах Рэйвенкло... Но нет, Хамфри перехватывает у Норда мяч, ловко ведет его мимо бладжеров и — гол! Счет снова сравнялся — 30:30!

Гарри и Рон бешено захлопали. В этот момент Чу резко развернула метлу, взмыла вверх и спиралью понеслась над полем. Малфой, спохватившись, рванул за ней.

— Я не вижу, не вижу снитча, — бормотал Рон, прикладывая бинокль к глазам. — Куда их обоих понесло?

— Осторожно! — пискнула Стелла. Над трибуной Гриффиндора пронеслась Чу на бреющем полете. Гарри обернулся, и его взгляд успел выхватить ее напряженное лицо.

— С ней что-то не так, — закричал Гарри, выхватывая бинокль из рук Рона. — Что-то случилось!

Он посмотрел в бинокль. Чу несло прямо на кольца Слизерина, Гарри даже показалось, что он слышит, как у нее свистит ветер в ушах. Снитч плясал уже возле самого высокого слизеринского кольца. И снизу на него разворачивал метлу Малфой.

— Чу, быстрее, быстрее! — орал Гарри. — Не дай этому уроду тебя опередить!

И тут случилось странное.

Метла судорожно дернулась под Чу, закачалась из стороны в сторону, прутья как-то нервно распушились, и Чу снова подбросило вверх. Затем Всполох словно бы нехотя развернулся и на бешеной скорости засвистел к земле. Заветный золотой мячик дразняще плясал в центре поля, задевая кончики травинок. Метла набирала скорость все больше, и на секунду Гарри показалось, что это не Чу управляет метлой, а кто-то другой, слишком уж у нее было испуганное выражение лица. Малфой несся ей наперерез, половина болельщиков закрыла глаза, не желая видеть, как два ловца сейчас столкнутся на полной скорости. — БУМ! Всполох на страшной скорости воткнулся рукояткой в землю, Чу перебросило через метлу и швырнуло в противоположном направлении. Маленький золотой шарик блеснул у нее в кулаке и выкатился из разжатой ладони. Кажется, на поле понеслась вся школа. Некоторые игроки еще зависли в воздухе, не понимая, что происходит, а на поле уже сбежались все, и учителя, и ученики Хогвартса. Профессор Флитвик, дрожащими руками переворачивал бесчувственную Чу Чэнг, профессор МакГонаголл сооружала носилки, а Гарри Поттер, протолкавшись сквозь толпу хуффльпуффцев, уже бросился перед Чу на колени. — Чу! Что с тобой? Ты жива? — Энервейт! — наставил на Чу палочку профессор Флитвик. Чу слабо пошевелилась. — Нет-нет, не двигайся, милая, сейчас мы посмотрим, целы ли кости, — он нервно ощупывал ее шею и позвоночник. — Слава Мерлину, кажется, все в порядке! Мадам Помфри шумно бухнулась на траву рядом с Чу. Из-за ее плеч испуганно выглядывали Джордж и Фред Уизли. Мадам Помри угрожающе покосилась на шумевших вокруг рэйвенкловцев и, тщательно прицелившись, стала щупать у Чу пульс. Оставшись довольна тем, что услышала, он повернула голову Чу, пристально посмотрела ей в глаза и заметила: — Сильный ушиб, но, кажется, ничего страшного. Надо тщательно осмотреть тебя в больнице, дорогая, вдруг все-таки сотрясение мозга. Подвиньтесь-ка, ребята. Гарри бежал рядом с носилками Чу. Рон тоже хотел двинуться за ним, но Гермиона поймала его за руку и начала что-то жарко шептать на ухо, указывая на Джинни. Норд от злости швырнул свою метлу на землю и начал ее топтать ногами. Созерцающие это представление профессор Снейп и Малфой имели до смешного одинаковый разъяренный вид. А рядом с ними в восторге прыгали рэйвенкловцы. — Мы выиграли! — вопил Кларенс Дэйвис. — Выиграли! Чу поймала снитч! В больнице мадам Помфри уложили Чу на койку, задернула занавеску и начала ее осматривать. Гарри сидел снаружи и уже почти весь извелся, когда фельдшерица вышла и сурово заметила: — Поттер, вам бы лучше уйти. Мисс Чэнг нужен покой. — На одну минуточку, мадам Помфри, — взмолился Гарри. — Я только скажу пару слов и сразу уйду, обещаю! — Поттер, мисс Чэнг сильно ушиблась. Ей сейчас нужен горячий чай, микстура и полный покой, — недовольно отрезала мадам Помфри. — Мадам, может, вы дадите нам обоим чаю, — попросил тихий голос Чу из-за занавески. Гарри замер. — Гарри не мешает мне, честное слово. Пусть посидит, пожалуйста! Мне это было бы так приятно. Гарри просто расцвел от счастья. Несомненно, несмотря на то, что с Чу случилось такое ужасное несчастье, это был один из самый удачных дней в его жизни. Размышлять над этим парадоксом времени у него не было, мадам Помфри, что-то неодобрительно проворчав, ушла, и он робко прошел к Чу за занавеску. Она лежала в кровати очень бледная, но жутко счастливая. — Мы выиграли, Гарри! Выиграли! И все благодаря тебе. Я не знаю, что мне сделать, чтобы отблагодарить тебя! Если тебе понадобится что угодно, скажи! Гарри бы сказал, но не был уверен, настало ли уже для этого время. В конце концов, желание оказаться к Чу поближе было исполнено, они были одни, им никто не мешал спокойно говорить. Пока этого было достаточно, испытывать судьбу, желая большего, у Гарри не было причин. Поэтому он опасливо присел на кровать к Чу (лихорадочно думая, прилично ли это) и пробормотал: — Да брось, Чу, это все Всполох. Но черт побери, если бы не он, с тобой ничего бы не случилось! Понятия не имею, что с ним стряслось, это же метла сама тебя сбросила. — Ничего, — утешила его Чу. — Чужие метлы частенько ведут себя норовисто. Им просто нужна крепкая рука, как и лошадям. Вот прошлым летом папа повез меня в Гонконг объезжать одну чалую лошадку... Это было дело, я тебе скажу, Гарри: кобылка даже еще как следует на крыло не встала, а ее... — Мисс Чэнг, вам вредно много разговаривать, — в палату вплыла мадам Помфри с двумя дымящимися чашками чаю: жасминовым для Чу и черным для Гарри. — Если вы будете так напрягаться, я прогоню Поттера. — Ну пожалуйста, мадам, еще чуточку, — взмолился Гарри. Улыбка Чу смогла сразить даже неумолимую мадам Помфри. Шелестя накрахмаленной юбкой, она вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Гарри был безумно счастлив. Еще никогда они с Чу так долго и откровенно не разговаривали. Они обсуждали все сразу: способы объездить новую метлу (Чу тоже решила купить себе Всполох, что Гарри горячо одобрил), возможность приручить единорогов (Чу сомневалась в этом, но признала, что, если за дело возьмется Хагрид, результат может оказаться впечатляющим), можно ли сравнивать квиддич и магловские спортивные игры (Чу горячо поддержала Гарри в том, что и волшебники должны уметь играть в крикет — это хорошо развивает знания по магловедению и дает полезную практику). Гарри, не глядя, вливал в себя чай и с восхищением ловил каждое слово Чу. — Ой, что же это я сижу-то! — спохватился он только, когда стемнело. — Как я мог забыть! Тебе же нужен отдых. Ты лежи, не вставай, а я пойду, э-э-э, пойду, пожалуй, — Гарри замялся. — Ну, пока! Выздоравливай! И тут Чу сказала самую потрясающую вещь, из всех, которые Гарри мог ожидать от нее. — До завтра, Гарри. Ты же завтра тоже придешь, правда? — Она устало откинулась на подушку. Гарри летел к себе в гостиную, как на крыльях. Он не думал ни о своем Всполохе, ни о том, почему он вдруг решил взбрыкнуть. Гарри не мог думать ни о чем, кроме как о последних словах Чу.

Глава 26. День невезения

В ту ночь Гарри опять увидел во сне Чу. Она была такая красивая, она кружилась перед Гарри, задевая его лицо тонкими длинными черными косичками и летящим с плеч прозрачным шарфом. Она смеялась. Гарри потянулся к ней, ее губы промелькнули в дюйме от его лица и унеслись в темноту. Смех стал удаляться, фигура Чу — исчезать в темноте, только по ветру еще вился кончик тонкого шарфа. Гарри поймал его, потянул к себе и стал наматывать на руку. Шарф казался нескончаемым, но он знал, что там, на другом конце — Чу, и только так он может увидеть ее снова. Прозрачная ткань вдруг налилась тяжестью, стала мокро прилипать к руке; Гарри поднес белый шарфик к глазам и увидел на нем большие темные пятна свежей крови. Он закричал и проснулся.

— Что ты такой хмурый сегодня? — обиженно спросил его Рон, когда они шли на Историю магии. — Вчера все так великолепно устроилось. У тебя с Чу все так удачно получилось и...

— Не говори того, чего не знаешь, — в совершенно несвойственной ему грубой манере рявкнул Гарри, нащупывая в сумке нужный учебник. — Если бы я не дал ей свою метлу, возможно, с ней ничего бы не случилось!

— На что ты намекаешь? — заволновался Рон. — Думаешь, кто-то опять пытался заколдовать твою метлу, как в первом классе? Брось, ты же ее из рук не выпускал, пока не дал Чу!

— Не в этом дело, — нервно признался Гарри. — Конечно, я не верю в то, что кто-то, кроме нашего старого знакомого по имени Том Риддль, хочет меня убить, но здесь, в Хогвартсе его сейчас точно нет. Просто я не предусмотрел того, что метла под чужим человеком может заартачиться, и это чуть не погубило Чу! Это я виноват.

— Глупости, Гарри, — решительно отверг эту версию Рон. — Ты не можешь предусмотреть всего, ты же не профессор Трелани, — фыркнул он.

— Я притягиваю несчастья, — мрачно предрек Гарри, наблюдая за тем, как профессор Биннз, учитель-призрак, просачивается сквозь стену с прозрачными свитками лекций в руках. — Дружба со мной может оказаться опасной. Подумай об этом, Рон.

— Ерунда! — отмахнулся тот, свивая себя на парте удобное гнездышко, чтобы, по обыкновению, поспать на уроке по Истории магии.

Тем не менее, Гарри решительно наступил на горло собственной песне и не пошел навестить Чу. Он только написал ей записку с сухим пожеланием выздоровления и попросил домовых эльфов принести ей фруктов от его имени. Это решение далось ему мучительно больно, Рон смеялся над ним, Гермиона изумлялась, как можно так поверить в обычный страшный сон, но Гарри был непреклонен. Джинни приободрилась. В обнимку с Криволапсусом она просиживала в гостиной Гриффиндора сутками, ожидая встретить там Гарри, чтобы, если не поговорить с ним, то хотя бы посмотреть на него своими отчаянно нежными голубыми глазами, но бедняжке ужасно не везло: Фред каждый вечер гонял Гарри на тренировки по квиддичу, и в гостиную он возвращался частенько уже ближе к полуночи, опасаясь наткнуться на Филча и оставляя за собой грязные следы. Следующий матч, по жеребьевке, Гриффиндор должен был играть со Слизерином, поэтому, ожидая худшего, их команда взяла бешеный темп по подготовке к игре. Огромная стопка литературы о вампирах, честно взятая Гермионой в библиотеке, нетронутая пылилась у нее в комнате: первоклашки не давали ей ни минуты покоя, Гарри был занят тренировками, а Рон — Гермионой и тем, как бы ухитриться повысить свои знания по зельям хоть на один балл, поэтому о МакАбре и его кровожадной сущности все трое благополучно забыли, загруженные насущными проблемами.

Приближался Хэллоуин. За день до него должна была состояться игра. Гарри уже издергался, да так, что не мог во время еды по-человечески поднести кубок к губам: зубы постоянно стучали о край. Гермиона, вслух зубрившая в обед длинное, запутанное Взрывальное заклятие, посоветовала ему сходить к мадам Помфри, чтобы она дала ему зелье от нервов — стук гарриных зубов определенно мешал ей сосредоточиться. Но Гарри отказался. После обеда у них должен был быть только один урок у Хагрида, но после него вполне можно было остаться инвалидом и вовсе не попасть на матч. В прошлый раз невероятно счастливый Хагрид приволок показать ребятам большое омерзительное существо, похожее на плоский толстый черный плащ или даже простыню, и воняющее водорослями и капустой. Оказалось, что это смертофалд, которого в народе действительно называют черной простыней. Смертофалды жутко опасны, могут даже охотиться на людей как (потом!) радостно сообщил Хагрид, а этот ему достался от одного волшебника, который дал его Хагриду показать ребятам с условием, что добродушный великан переведет это страшилище на время пребывания в школе на исключительно вегетарианское питание. Смертофалд, однако, чах, становился все тоньше и отчаянно пытался схватить любого, кто приближался к его большой плоской клетке. С охами-вздохами Хагрид спровадил беднягу смертофалда обратно его предыдущему владельцу. Чего ожидать от Хагрида сегодня, не мог предугадать никто: обычно он не придерживался школьной программы. Но это оказался день сюрпризов.

Подойдя к хижине Хагрида, ребята оказались свидетелями невероятной картины: Хагрид сгружал с маленькой скрипучей тележки огромные тяжелые ящики, а рядом с ним вертелся... профессор Снейп. Он с видом, полным мрачной решимости, помогал Хагриду подтаскивать ящики к двери домика. Вид профессора Снейпа добровольно оказывающего кому-то помощь, произвела на гриффиндорцев странное впечатление.

— Он здоров? — заботливо поинтересовался Дин Томас. — Что-то он сегодня неважно выглядит.

— В нормальном состоянии он никому бы не стал помогать, — шепнул Рон Парвати Патил. — На него случайно никто не накладывал заклятие Забвения?

— Я бы сказала, что многие с удовольствием сделали бы это нарочно, — так же шепотом ответила Парвати.

— А, молодежь, вы уже тута! — Хагрид выпрямился и вытер пот со лба. — Сейчас начнем... Спасибочки вам за помощь, профессор, но, право, не стоило. Я бы и сам легко справился!

— Не стоит благодарности, Хагрид, — угрюмо буркнул Снейп и, одарив презрительным взглядом гриффиндорцев, удалился.

— Так, ребятня. Сегодня мы понаблюдаем за жутко интересными зверьками, — Хагрид распаковал один из ящиков, и Гарри увидел, что в нем копошатся какие-то лохматые разноцветные комочки.

— Кто это, Хагрид? — Гермиона с любопытством вытянула шею, пытаясь рассмотреть новых животных.

— И с какой стороны у них расположены ядовитые зубы? — сразу же добавил Симус.

Хагрид с нежностью, присущей ему исключительно в моменты общения с сверхопасными магическими существами, запустил руку в пушистую кучу и извлек оттуда... котенка.

— Ой, какой миленький, — засюсюкала Лаванда, жадно протягивая руки к котенку.

— Но, Хагрид, погоди, это же обычная кошка, — удивленно прокомментировал Гарри, рассматривая зверька. Он и в самом деле был похож на обычного котенка: рыжая, чуть полосатая встрепанная шкурка, длинные любопытные усы, хамоватые, как у Криволапсуса, желтые глазищи. Когда Хагрид поднял его за шкирку, он возмущенно мяукнул, как самый обычный котенок. От других кошек его отличал только длинный хвост, похожий на львиный, заканчивающийся кисточкой, и более плоская морда, чем у обычных домашних любимцев.

— Никакая это не кошка, — обиженно возразил Хагрид, укачивая крохотного котенка на своей большущей ладони. — Это лазиль!

— Кто?

— Лазиль. Он только похож на кошку, но это на самом деле настоящее волшебное животное. Их еще называют индикаторами Зла, — рассказывал Хагрид, вынимая лазилей из ящика по одному и засовывая их ребятам в руки. Лазиль Невилла тут же залез ему за воротник, и Лонгботтом истерически захихикал. Гарри с удивлением заметил, что и Рон с нескрываемым удовольствием воркует над тем же пушистеньким черно-белым лазилем, что и Гермиона. — Взрослые лазили трудно приручаются, но таких малышей запросто можно научить жить в доме. Они лопают то же, чё и обычные кошки. Вот, у меня тут для них несколько пачек кошачьего корма припасено, — Хагрид раздал Симус и Дину последних брыкающихся лазилей и вынул из коробки упаковку кошачьей еды. — Попробуйте покормить их, они наверное проголодались в дороге. Уси-пуси, мои крохотуси! — нежно прочирикал Хагрид над малышами-лазилями.

— Хагрид, а почему этих симпатичных малышей называют индикаторами Зла, — несвойственным ей щебечущим голоском поинтересовалась Гермиона, ласково поглаживая их с Роном лазиля.

— Дык, потому, что они сразу чувствуют, ежели где рядом что плохое происходит, — объяснил Хагрид, отвлекаясь. — Они к плохому человеку ни в жисть не подойдут, а на черного мага сразу шипеть начинают. Вот вам и индикаторы, поняла?

— Интересно, как они на слизеринцев отреагируют, — моментально ввернул Симус, почесывая своему лазилю брюшко. — Кстати, Хагрид, а когти-то у них не ядовитые? — он с подозрением отцепил коготки разыгравшего лазилёнка от своей мантии.

— Нет, — вздохнул Хагрид. Видно было, что это единственное, что ему не нравится в лазилях. — Погодьте, я щас вам еще кое-что покажу.

Он прошел к другому ящику и открыл крышку. У Невилла тут же вырвалось восторженное — Вау!

В ящике стоял аквариум, в котором плавали существа, очень похожие на лазилей. У них были такие же хитрые вороватые кошачьи мордочки и длинные усы. Шкурка у них была очень густая, а тело заканчивалось коротким хвостом и двумя плоскими ластами. Они весело плюхались в аквариуме, добродушно урча, как настоящие кошки.

— Морские лазили, — гордо объявил Хагрид. — Их одна ведьма на Оркнеях выращивает, скрещивает лазилей с морскими котиками. Они не такие ручные, но тоже ничего.

— Ой, Хагрид, а можно мне одного такого, — умоляюще попросила Парвати. Она уже давно жадно рассматривала всех лазилей, явно выбирая себе питомца. К ее удивлению Хагрид решительно замотал головой.

— Они не у всех приручаются, Парвати. К тому же, на приобретение лазилей нужно специальное разрешение.

— Мама достанет! — не унималась Парвати.

— Вот достанет, тогда и приходи, — кивнул Хагрид. — Я тогда пока оставлю тебе этого, — он кивнул на пушистого черного лазилёнка на руках у Парвати. Она радостно закивала.

Гарри между тем решительно полез в аквариум за морским лазилем. Зверек оказался вертким и скользким, все время падал обратно в аквариум, выворачивался из рук и норовил впиться Гарри в руку маленькими острыми зубками, но, наконец, Гарри с ним совладал. Он с торжеством вытащил лазиля из аквариума и взял его на руки. К его удивлению, в шерсти у него он заметил мелких блестящих насекомых, похожих на рачков. Одно из этих маленьких прыгучих животных, задумчиво потопталось на шее у лазиля и аккуратно впилось Гарри в большой палец.

— Ой, Хагрид, у них есть блохи! — Гарри потряс укушенным пальцем и упустил лазиля на траву, где он беспомощно забарахтался, неуклюже переступая ластами.

— Бывает! — утешил его Хагрид. — Зверье, оно ж зверье и есть! Иди сюда, мой красивый, — он поднял несчастного лазиля за хвост и плюхнул обратно в аквариум.

После такого урока все были в приподнятом настроении. Симус и Дин побежали занимать места на трибунах, а Гарри отправился наверх за метлой. Заходя в гостиную, он зацепился ногой за край портрета и упал, разбив колено.

— Черт!

— Гарри, с тобой все в порядке, — спросила Анжелина, выходя из своей спальни с метлой в руке.

— Порядок! — Гарри отряхнулся и тут же заметил спереди на мантии жирное пятно. Он и не заметил, как посадил его за обедом. Он было стал подниматься по лестнице, но тут на него сверху в восторженном возбуждении скатился Колин Криви, держа в руках свою заветную — Комету.

— Идем, Гарри? Ой, ой, прости, пожалуйста!

— Ничего, — буркнул Гарри, отряхиваясь во второй раз. Ну что за парень этот Криви? — Иди, я тебя догоню.

Поднявшись наверх, Гарри заметил, что домовые эльфы забыли постирать его квиддичную форму и она вся в пятнах от травы. Ворча, Гарри напялил на себя штаны и стал застегивать защитные щитки на ногах. С ужасом он увидел, что на одном из щитков порвались ремешки, видно, когда он в прошлый раз вечером снимал с себя форму, то в темноте этого не заметил. Он галопом наколдовал ленточку, чтобы подвязать щиток (время уже поджимало, и лента почему-то получилась шелковая) и ринулся на стадион.

Его ждала уже вся команда. Фред нетерпеливо поглядывал на часы, Джордж уговаривал его не волноваться, потому что "Гарри обязательный парень, он только шнурки погладит и придет!" Анжелина подбадривала Колина Криви:

— Ты только не волнуйся, и все будет хорошо!

Колин напряженно кивал и, впившись трепещущей рукой в метлу, утверждал, что он "вот ни чуточки не боится!" Гарри торопливо встал в строй.

— Ну, — Фред поднял кулак и погрозил команде. — Я не буду произносить речей, как Оливер. Но если мы продуем — всем пообрываю уши!

Команда дружно фыркнула и вылетела на поле. Слизеринцы уже висели в воздухе, выкрикивая какие-то язвительные замечания по поводу того, чем у Гарри подвязан щиток. Он бросил взгляд на свою ногу и застонал — ленточка была розового цвета! О, проклятие, как можно было этого не заметить!

— Презент от поклонницы, Поттер? — захохотал Малфой. — И кто же эта дама сердца? Неужто та узкоглазая красотка из Рэйвенкло? Вот уж не подозревал, что и она способна обвешать тебя подарками.

— Гы-ы-ы, — громко заржал Норд. Гарри заскрипел зубами.

— Играть только честно, — пригрозила им мадам Хуч и подбросила вверх кваффл.

Игра началась, и Гарри тут же досталось бладжером по затылку. Перед глазами у него поплыли фиолетовые круги, и он чуть не упал с метлы. Трибуна Гриффиндора дружно ахнула. Он с трудом выровнял метлу и заметил, что Криви ужасно довольный болтается возле колец, а кваффл летит обратно в Норда. Колин только что сумел отбить первый в своей жизни мяч. Гарри развернул Всполох и еле увернулся от второго бладжера. Что за невезение! И тут он запоздало заметил, что Анжелина торжествующе улетает от ворот Слизерина, а кваффл выпадает из самого высокого кольца. Счет стал 10:0 в их пользу.

На него внезапно навалилась какая-то странная усталость. Гарри почувствовал, что все его рефлексы замедлились, он с трудом выхватывал события из окружающего мира. Мимо него пролетел Джордж.

— Гарри с тобой все нормально? Ты сам не свой.

— Все путем, — Гарри сжал ногами метлу и пристально оглядел поле, которое в его глазах было окружено голубоватой туманной дымкой. Если была бы еще и плохая погода, то он вообще бы ничего не разглядел. Даже снитча, приветливо машущего крылышками высоко в небе. Гарри рванул к нему. Снизу раздался громкий вопль маленькой леди Ярнли, завзятой болельщицы.

— Быстрее, Гарри! Возьми, возьми его!

Малфой уже несся на Гарри как паровоз. Но Гарри был ближе к заветному золотому мячику, он протянул руку к снитчу и...

И запутался правой ногой в проклятой розовой ленточке на левой! Доля секунды, за которую он пытался осознать, что же делать раньше — освободить ногу или хватать снитч — была потеряна. В ту же минуту, когда Кэтти забила второй гол, Малфой важно продефилировал над всем полем, потрясая рукой с зажатым в ней снитчем. Никогда еще команда Гриффиндора не проигрывала матч за пять минут!

Гарри был так зол на себя, что был готов от отчаяния с огромной высоты спрыгнуть с метлы прямо на землю. Он автоматически сдирал с ноги мерзкую ленточку, а в нем кипела ярость. Януариус Норд налетел на Малфоя и принялся прямо в воздухе восторженно лупить его громадной ручищей по плечу. При виде этой сцены (лиц игроков своей команды Гарри почему-то не видел) у Гарри внутри вскипела ненависть. Он на бешеной скорости направил метлу на Малфоя, не обращая внимания на тревожные крики внизу. А обратить следовало бы. Из-за того, что в глазах у него все еще стоял туман, Гарри не заметил, куда, собственно, летит и на полной скорости врезался в кольцо Слизерина. У него загремело в ушах, Всполох выпал из-под него, сам он зацепился рубашкой за край кольца и стал медленно сползать вниз. Точно сквозь сон он увидел, как на поле выбегает профессор МакГонаголл и поднимает палочку. Голова у него закружилась, и он потерял сознание.

— Голову, голову ему держите...

— Бедняга Гарри, он слишком много тренировался, устал, наверное...

— Ах ты, черт, я был уверен, что у нас сегодня все будет круто!..

— Тихо, Уизли! Мисс Чэнг, передайте мне те красные капли, будьте любезны.

Чэнг? Чу здесь? Ему в нос ударил неприятный резкий запах. Он поморщился.

— Приходит в себя, — сказал еще один голос, точно в тумане. — Слава богу!

Гарри потряс головой и оказался лежащим в больнице на койке. Над ним склонились какие-то люди. Гарри жадно хватал ртом воздух. Его холодные пальцы сжала чья-то маленькая горячая рука.

— Расступитесь, ему нужен свежий воздух, — приказала высокая белая наколка с голосом мадам Помфри. Фигуры посторонились. — Уизли, откройте окно. Рыжий парень с лицом Рона беспокойно бросил взгляд на Гарри и отправился к окну. Туман постепенно рассеивался. Гарри увидел белую от страха Гермиону, напряженное лицо профессора МакГонаголл и Чу Чэнг, сидящую на его кровати и сжимающую его руку в своей. О нет, какое позорище! Он грохнулся в обморок, как девчонка, прямо на глазах у Чу! Гарри почувствовал, как его лицо заливает краска. Чу выглядела до ужаса перепуганной. — Гарри, ты жив, слава Мерлину! — профессор МакГонаголл еще никогда не выглядела такой встрепанной и жалкой. — Голова болит? — Немножко, то есть... Нет, — Гарри в доказательство повертел головой, игнорируя гудящий шум в ушах. Перед Чу он ни за что не покажет, что ему больно. Как же он, дурак, вытворил такое, а? Фред, наверное, сейчас рвет и мечет. Ведь проиграли-то они только из-за него, из-за Гарри. — Профессор МакГонаголл, Фред, он здесь... — Здесь, здесь, — МакГонаголл взволнованно перебирала руками складки мантии. Сейчас она была похожа не на строгого профессора, а на испуганную старушку, у которой на глазах автомобиль сбил человека. — Не беспокойтесь, Поттер, Фред Уизли все понимает, он не держит на вас... — Все равно, это я виноват, — Гарри мрачно отвернулся и зарылся лицом в подушку. Гермиона тихонько подошла и поставила его метлу возле кровати. — Гарри, — прошептала она. — Ну, подумаешь, проиграли. Это еще не конец жизни. — Гарри, послушай, — мягкий голос Чу достиг самых глубин его сердца. — Еще не все потеряно. Вы будете играть с Хуффльпуффом, и если победите, то сможете наверстать упущенное. — Я должен поговорить с Фредом, — Гарри стал вставать с кровати. — Должен ему объяснить, что... — Никуда вы не пойдете, Поттер, — живо перебила его мадам Помфри, ловко заталкивая его ноги обратно под одеяло. — Если хотите поговорить с Фредом Уизли, то я его позову после того, как вы поспите. А сейчас извольте отдыхать! Идите, идите, — она согнала в кучу профессора МакГонаголл и ребят и стала выталкивать их в коридор. Чу исхитрилась пролезть у фельдшерицы под рукой. — Мадам Помфри, я посижу здесь, ладно? Вы же разрешили в прошлый раз остаться Гарри, мне тоже очень нужно побыть с ним! — Эй, Гарри, я пришлю к тебе Шлярика! — за вытаращенными глазами Рона закрылась дверь. — Ладно, мисс Чэнг только недолго. Поттер вот ваше лекарство, — мадам Помфри нависала над Гарри до тех пор, пока он не проглотил противную вязкую жидкость. Чу сидела на стуле напротив его кровати и странно смотрела на него. — Знаешь, Гарри, ты извини, конечно, но сегодня мне показалось, что, после того, как Малфой поймал снитч, ты хотел напасть на него. Это правда? — Правда, — Гарри отвернулся, чтобы не видеть ее глаз. — Но почему? — Я не знаю. Я решил, что это он во всем виноват. Чу, я не знаю, что со мной происходит! — взорвался Гарри. — Мне весь день не везет! Что-то случилось... или случится. Это с того дня, как ты упала на матче, — вырвалось у него. — Я не хочу тебя потерять, — отчаянно прошептал Гарри. — Я боюсь, потому что в прошлом году Седрик... Чу, я не хочу, чтобы ты, ты тоже пострадала. Этот мир устроен по-идиотски! Я опасен, понимаешь? — Он неловко повернулся и рукой смахнул с тумбочки лекарства. — Вот видишь! Мне опять не везет! На эту сбивчивую тираду Чу ответила своей особенной, легкой и нежной улыбкой. По-идиотски устроенный мир стал похож на райский сад. Она опустилась на колени и стала собирать пакетики с порошками. Гарри неловко вылез из кровати и стал ей помогать. Неожиданно, Чу подняла на него глаза. — Я уже большая девочка, Гарри, — взгляд у Чу стал глубоким и просветленным. То, что она старше на целый безумно длинный год, стало вдруг совершенно неважно. — Я сама решаю, что мне делать и... — И? — Сердце у Гарри екнуло и бешено забилось. — И с кем быть, — Чу грациозно поднялась. — Выздоравливай, Гарри. Я зайду утром. Честно зайду, не буду просто присылать записки! — Она ухмыльнулась и вышла. Гарри спал недолго, как ему сначала показалось. После того, как Чу ушла, он провалился в какое-то странное счастливое забытье-полусон. Но когда его грубо потрясли за плечо, сон кончился. Гарри спросонья повертел головой и чуть не помер от страха: перед ним в темноте болтались воздухе головы Рона и Гермионы. Без тела. — Господи, зачем же так пугать, — пролепетал он. — Вы что, с ума сошли, я чуть от страха не помер! Рон торопливо снимал гаррин плащ-невидимку. У него был такой вид, точно случилось что-то ужасное. Но еще хуже выглядела Гермиона. Ее просто трясло. Губы бессмысленно двигались. — Гарри, — быстро зашептал Рон. — У нас проблема! Слушай, ты помнишь, как мы во втором классе ходили в слизеринскую гостиную? Ты случайно не забыл, как туда добраться? — Чего? — Гарри спросонья не мог понять, чего от него добивается Рон. — Ну, где она находится, ты помнишь? — Постой, ну, дверь в подземелья находится в западной башне, потом надо повернуть влево, спуститься по винтовой лестнице еще на один этаж, а потом... Погодите, — спохватился Гарри, с подозрением оглядывая Рона и почти бьющуюся в истерике Гермиону. — А зачем вам это нужно? — Ох, Гарри, — Гермиона в отчаянии бухнулась к нему на постель. — Ты не представляешь, что сегодня было! После того, как мы вернулись в гостиную, Фред очень расстроился. Надулся, сидел один и ни с кем не хотел разговаривать. Чуть не плакал, ты бы его видел! Гарри не горел желанием. Напротив, горели у него щеки, хорошо, что этого не было видно в темноте. — Так вот, Фред очень расстроился, но Анжелина потом подсела к нему и утешила, ну, ты сам понимаешь, — Гермиона на секунду смешалась, и ее перебил Рон. — Я видел, как первоклашки шептались в уголке, но я даже ничего подобного и представить себе не мог! — Чего не мог представить? — Гарри все еще не мог сообразить, о чем речь. — Гарри, они пошли к ним, — в ужасе провыла Гермиона. — Кто пошел? К кому пошел?! — Клара и Тоби отправились в гостиную к слизеринцам, — пояснил Рон. — Первоклашки решили, — вот глупая мелочь! — что наше поражение подстроили дружки Малфоя. И решили им отомстить. Клара раздобыла где-то навозные бомбы, я уверен, что она их еще в сентябре с собой привезла, вполне на это способна, и подбила Тоби Табби пойти с ней. Сам бы он ни за что не решился. — Ни фига себе, — Гарри вскочил с кровати. — А где же они теперь? — Ушли, говорю же! — простонала Гермиона в отчаянии. — Я пошла вечером пожелать малышам спокойной ночи, а их обоих нет! Исчезли! Толстая Дама сказала, что они вышли и не возвращались! Она уж и свою подругу Виолетту посылала разузнать о Кларе и Тоби, но никто из портретов их не видел! Уже почти полночь! Куда они могли подеваться? Неужели заблудились? Они же еще плохо знают замок. Мы ломали голову, куда они могли пойти, и тогда Стелла и Гвинетт проболтались, что Клара что-то бубнила про то, что хочет отомстить Слизерину. Точно, думаю, значит, отправились в подземелья! Рон стал вспоминать, как туда добраться, но так и не вспомнил. Тогда он решился взять у тебя плащ, и мы пришли спросить, может, ты помнишь? — Ты точно уверена, что они поперлись в подземелья? — Гарри уже одевался. — На все сто, — мрачно сказала Гермиона и вдруг заволновалась. — Гарри, а ты-то куда собрался? Тебе лежать нужно! — Ты думаешь, что я смогу так точно описать, куда идти и где поворачивать? — Гарри натянул кроссовки и вскочил. — Пошли быстрей! Если их поймает Снейп, то... — Он снимет с Гриффиндора целых сто очков! — Гермиона на всех парах понеслась к двери. — А если поймает всех пятерых — двести пятьдесят! — хмуро сказал Рон. — Хорошо считать умеешь, — похвалил его Гарри. — Только вот не умеешь думать. Если ты уж решился одолжить у меня плащ, почему не вспомнил про карту Мародера? — Я идиот! — треснул себя по лбу Рон. — Слушай, а где Сириус? — прошептал он, пока они неслись к своей гостиной. — Не знаю, он, кажется, не приходил, — Этот вопрос Гарри сейчас интересовал меньше всего. — Странно, — пробормотал Рон. — Он же знает, что тебя нужно охранять. Они вдвоем с Гермионой подождали возле портрета, взволнованно переговариваясь с испуганной не меньше их Толстой Дамой, пока Гарри бегал за картой Мародера. Выскочив наружу, он быстро постучал по ней палочкой, и карта открылась. Они сдвинули головы над ней и обнаружили, что профессор МакГонаголл с факелом в руке возвращается в свою спальню на шестом этаже прямо под ними, Филч сторожит главный вход, а миссис Норрис совершает обход северной башни. Гарри проигнорировал копошащуюся в своем кабинете фигурку Валери Эвергрин и воскликнул: — Вот они! Рон и Гермиона нагнулись пониже и тоже разглядели две крохотные точки, обозначенные "Тобиас Табби" и "леди Клара Ярнли", медленно двигающиеся по третьему уровню подземелий. Ребята ахнули: навстречу двум фигуркам двигалась точка под названием "Северус Снейп". — Скорее, — Гарри уже натягивал плащ. Рон и Гермиона поднырнули под него. — Ой, куда вы исчезли, — услышали они всполошенный голос Толстой Дамы. — Надо же, — ворчал портрет. — И эти испарились! — Вот сюда свернуть, — Гарри с трудом удерживал плащ на плечах, а длинные ноги Рона постоянно выглядывали из-под серебристой ткани. Гермиона кивнула, пристально разглядывая карту. Они завернули в тупичок на седьмом этаже и на цыпочках понеслись по длинной лестнице, усеянной исчезающими ступеньками. В любое другое время они бы ни за что не пошли этим путем, но сейчас у них не было выбора: только эта лестница напрямик вела в подземелья. Хорошо еще, что она не вздумала меняться, подумал Гарри, когда они, задыхаясь, уже добрались до первого этажа. — Стойте, — громко прошипел Рон, притягивая к себе Гарри и Гермиону. — Филч! Смотритель действительно заворачивал за угол. Они вжались в стену между колонной и статуей волшебника Ашоки Пракрити, увешанной гирляндами каменных лотосов. Аргус Филч, внимательно оглядывая каждую щелку, прошел мимо них. Его шаги зазвучали лестнице, ведущей на второй этаж. Ребята

перевели дух и бросились в подземелья. Хорошо еще, что две фигурки, Клары и Тоби, двигались навстречу им, а не удалялись. Дети, судя по карте, уже несколько минут беспорядочно плутали по подземельям, ища выход. — Быстрее, — Гарри, уже не прячась, сбросил плащ на руки Рона и побежал. Профессор Снейп уже подходил к детям с другой стороны и даже если еще не видел их, то вполне уже мог услышать. Гарри вихрем слетел с трех пролетов лестницы и остановился, задыхаясь, прямо перед помирающим от страха Тоби Табби. Тоби не заорал от страха при виде Гарри только потому что от ужаса потерял дар речи. — Ч-что ты тут делаешь? — начал заикаться он. Сзади налетела маленькая леди Клара. — Гарри, Гарри! — стремительным шепотом застрекотала она. — Мы тут такое придумали!.. — Уходите! Быстро! — заорать на этих глупых ребятишек Гарри не мог, потому что в коридоре уже ясно были слышны шаги Снейпа. — Сюда! — приказал он шепотом и потащил ребят за собой. На лестничной площадке их уже ждали с плащом Рон и Гермиона. Рон отчаянно махал рукой, а Гермиона в ужасе следила за картой. Клара тихо испуганно пискнула: Снейп проходил как раз по тому месту, где они с Тоби только что стояли, и она уже смогла услышать его шаги. — Живо! — Гарри накрыл плащом первоклашек. Впятером под ним стоять было практически невозможно, если уж и втроем было под ним тесно, но все присели на пол, вжались в уголок и подтянули колени к подбородку. Снейп задумчиво поднимался по лестнице. Видимо, он так хорошо знал здесь все ходы и переходы, что даже не пользовался палочкой, чтобы зажечь огонь. Прямо возле испуганно дрожащих под плащом ребят он остановился, о чем-то задумавшись. Сквозь прозрачную изнутри ткань плаща Гарри видел, как нервно дергается жилка на виске у профессора. Снейп о чем-то напряженно размышлял. Затем он решительно повернул наверх и почти побежал по лестнице. — На второй этаж пошел, — свистяще прошипел Рон. — Что ему там понадобилось? — Пойдем за ним, — Клара явно была недовольна, что ее ночное приключение так быстро закончилось, и она жаждала новых свершений. — Никуда вы не пойдете, юная леди, — зарычала Гермиона. — Вы отправляетесь спать, ясно? И вы, молодой человек, тоже! Тоби был бы и рад очутиться в постели сию же минуту, но Клара скорчила недовольную гримаску. Она уже открывала рот, чтобы заявить о своих претензиях. — Утром поговорим, — сурово отрезала Гермиона. И тут раздались чьи-то легкие шаги. Кто-то или что-то бежало по лестнице за только что исчезнувшим наверху профессором Зельеделия. Ребята не успели снова натянуть на себя плащ, как на площадку вихрем взлетел Сириус. Шкура на нем топорщилась, язык нервно свисал изо рта. Он тяжело дышал от быстрого бега. — Си... Шлярик, — тихо окликнул его удивленный Гарри. — Что ты здесь делаешь? Сириус остановился как вкопанный, явно не ожидая увидеть здесь такое столпотворение. Затем он быстро мотнул головой наверх, туда, куда поднялся Снейп и поспешил туда же. — Он зовет нас за собой! — Клара вырвала руку из цепкой хватки Гермионы и понеслась следом за Сириусом. — Стой, куда ты, глупая девчонка! — застонала Гермиона. — Ребята, быстрее за ней, а то она еще что-нибудь натворит. Гарри, волоча за собой сильно зевавшего Тоби, и Рон припустили за Кларой и Гермионой. Плащ то и дело слетал с них троих. На втором этаже (Филч и миссис Норрис переместились в астрономическую башню, поэтому не могли их увидеть) они настигли Сириуса, осторожно выглядывавшего из-за поворота. Рону и Гарри, с Тоби в охапке, прошлось резко затормозить, чтобы не врезаться в Гермиону и Клару. Любопытный нос-уточка усиленно пытался высунуться из-за угла, а Гермиона, стараясь не шуметь, оттаскивала юную леди. Сириус тихо рыкнул, мотнув носом в ту сторону, где затихли шаги профессора Снейпа. Гарри осторожно подвинул в сторону девочек и выглянул из-за угла, не снимая капюшона плаща. Снейп подошел к двери кабинета профессора по Защите от сил зла. Он достал палочку, пробормотал что-то и тихо чертыхнулся. Видимо, заклятие не сработало. Тогда он банально пригнулся и откровенно припал глазами к замочной скважине. То, что он там увидел, его настолько поразило, что он отшатнулся. Гарри почувствовал, как под его рукой напрягся Сириус. И тут дверь с шумом распахнулась. На пороге кабинета возникла Валери Эвергрин в пышном кружевном пеньюаре. Ее глаза метали молнии. — Что вы здесь делаете, профессор? — холодно осведомилась она. Снейп, казалось, даже не смутился. — Я проходил мимо, — так же холодно-равнодушно ответствовал он. — И услышал в кабинете шум. Я думал, что у вас что-то случилось и решил... — Посмотреть в замочную скважину? — Валери Эвергрин шла напролом. Ее глаза смеялись, но лицо оставалось каменным, как у статуи. — Профессор, когда вы оставите вашу любимую привычку совать нос в чужие дела? — Что вы делаете здесь поздно ночью? — Снейп от злости стал уже абсолютно невежливым. Это, однако, придало профессору Эвергрин сил. — Что я делаю в моем кабинете, это мое дело, профессор! — В Хогвартсе все эти игрушки не работают, — презрительно сказал Снейп, складывая руки на груди и меряя мисс Эвергрин ядовитым взглядом. Взгляд у него почему-то все время съезжал в вырез ее пеньюара. — Вы, кажется, этого не знали? Или просто не хотите признать, профессор? — Черт возьми, профессор, если вы и дальше будете подсматривать за мной в замочную скважину, то я буду вынуждена доложить директору о том, что у одного из учителей в школе не все в порядке с психикой! — рявкнула мисс Эвергрин и захлопнула дверь у Снейпа перед носом. Снейп тихо что-то прошипел и сжал кулаки. Крыть ему было нечем: с запертой дверью не поспоришь.

Глава 27. Прогулка по осеннему лесу

Гарри знал, что Гермиона планировала прямо с утра устроить Кларе и Тоби промывку мозгов, но то, что произошло в гостиной Гриффиндора до завтрака в канун Хэллоуина, превзошло самые смелые его ожидания. Он еще никогда не видел Гермиону такой. Рон сидел в уголке и тоже, разинув рот, смотрел, как Гермиона, обычно тихая и вежливая, орет на малышей так, как на это был бы способен, наверное, только профессор Снейп. Впрочем, фразы, пулей вылетающие из ее уст, тоже вполне могли бы принадлежать Снейпу.

— Вам не дорога честь колледжа! Вам наплевать на то, что существуют правила, которые придуманы не просто так, а для того, чтобы вас обезопасить от возможных неприятностей! — распиналась Гермиона, размахивая руками, как мельница. Гарри изумленно смотрел, как Гермиона, которую он так хорошо знал, превращается в фурию, и понял, что она, наверняка, переволновалась больше всех.

— Эти правила и так нарушают все, кому не лень, — фыркнула Клара. Все время, пока Гермиона произносила свою нравоучительную тираду, маленькая герцогиня и ухом не вела, сохраняя на лице выражение, полное упрямой уверенности в том, что правила придуманы только для слабаков и трусов, а уж ее к ним причислить никак нельзя. — И ты, и Гарри с Роном тоже сто раз бродили по школе ночью! И правила тоже нарушали! И еще...

— И все! — угрожающе рявкнула Гермиона. — Мы поступали так, чтобы, чтобы...

В волнении она совсем запуталась.

— Чтобы помочь другим или восстановить справедливость, — очень весомо, но не очень правдиво добавил Рон. Он сильно переживал из-за того, что Гермиона так волнуется, и горел желанием ей помочь.

Гермиона бросила на Рона благодарный взгляд.

— А вы, — продолжила она, испепеляя взглядом Тоби и Клару, — вы сделали это только для того, чтобы развлечься! Это к тому же и глупо! — нерациональность такого поступка — вот что больше всего расстроило Гермиону. Осознав это, Гарри тихо захихикал.

— Мы тоже хотели восстановить справедливость, — возмутилась маленькая леди Ярнли. — Слизеринцы мухлевали вчера, поэтому...

— Клара, — тихо сказал Гарри. — Честное слово, слизеринцы тут не при чем. Я тоже ненавижу Малфоя, но признаю, что вчерашний проигрыш — это целиком и полностью моя вина. То, что вы с Тоби хотели сделать вчера, это, конечно, понятно, но совершенно бессмысленно. Это никак бы не изменило ситуацию, возможно, даже ухудшило бы ее. Снейп почти поймал вас вчера. Если бы это произошло, вас могли бы просто исключить из школы.

— Меня бы не исключили, — самодовольно сказала Клара, задирая нос. — Мой папа...

— Клара, сейчас ты сама становишься похожей на Малфоя.

Клара надулась. Ее сравнили с самым отвратительным ей человеком.

— А ты, Тоби, меня очень разочаровал, — Гермиона перешла к прочистке мозгов у Тоби. Пока она рычала на Клару, он стоял тут же, поникший и тихий, и только тупо смотрел в угол, до ужаса напоминая Невилла, у которого на Зельеделии получилось Разбухающее зелье вместо Уменьшающего. — Как ты мог купиться на то, что тебе сказала Клара? Ты же сам видел игру, неужели ты мог подумать...

Тоби, казалось, не слышал, что ему заправляла Гермиона. На ресницах у него повисла слеза, а оттопыренная нижняя губа предательски задрожала.

— Реви, реви теперь, — презрительно сказала Гермиона. — Надо было быть умнее и не идти на поводу у вздорной девчонки! Ты поступил как самая настоящая тряпка!

Гарри с сомнением подумал, что Гермиона, кажется, совсем увлеклась. Она уже начала грубить. Клара не выдержала и взорвалась.

— Не смей так говорить с Тоби! Он просто замечательный!

— Ты так говоришь, потому что он делает все, что бы ты ни приказала, — парировала Гермиона, распаляясь еще больше и не замечая, что вокруг них уже собирается толпа. Гриффиндорцы подтягивались в гостиную, разбуженные бушевавшим там великолепным скандалом. Джордж в коротковатой для него полосатой пижаме сонно почесывал нос.

— Слушай, Гермиона, ты сейчас рассуждаешь прямо, как Перси в свое время, — он потянулся, зевнул и бухнулся в кресло. — Ребята просто хотели нас поддержать и все!.. Это нормально.

— Нет, ненормально! — у старосты Гриффиндора был, видимо, свой взгляд на вещи, и переубедить ее не было никакой возможности. Под ее суровым, как у профессора МакГонаголл, взглядом, Тоби Табби не выдержал и громко обиженно заревел.

— Гермиона! — раздался из угла суровый голос Рона. — Можно тебя на пару слов?

— Погоди, Рон — отмахнулась она.

— Нет, я ждать не буду, — Рон поднялся с каминного коврика, отпихнул Криволапсуса, уже умостившегося у него на коленях, и решительно взял Гермиону за руку. — Пошли!

— Куда пошли? Отстань от меня, Рон! Пусти, говорю! — Гермиона брыкалась, как могла, но Рон, на глазах всего колледжа, под громогласный хохот близнецов и Гарри поднял Гермиону на руки и поволок по лестнице наверх. Джинни покатилась со смеху. Лаванда всхлипывала от хохота на плече у Симуса. Весь Гриффиндор выл от смеха, включая преступницу леди Ярнли.

— Диссендиум! — раздался голос Рона наверху.

— Пусти, пусти меня, идиот! — крики Гермионы стихли, как только дверь закрылась.

— Любовь — великая вещь! — громогласно прокомментировал Фред под несмолкаемый истерический хохот стоящего рядом Ли Джордана. — Правда, моя сладкая? — обратился он к Анжелине.

— Ты тоже такой идиот, Фред Уизли! — рыкнула на него порозовевшая Анжелина. — Слушайте, а где же Тоби?

Пока все смеялись, Тоби куда-то ушел. Даже Толстая Дама на портрете не обратила внимания, куда он спустился.

— Но он был весь заплаканный, — возмущенно заявила она. — Кто его обидел?

— Наша староста, — вздохнул Гарри.

— Гермиона? — Толстая Дама не могла в это поверить. — Не может быть!

На завтраке Тоби не было. Утренние лекции по Гербологии и Истории магии он пропустил. На обед не явился. Уже ближе к вечеру Невилл сломя голову примчался на квиддичное поле, где Гарри как раз заканчивал тренировку.

— Слушай, Гарри, Тобиаса до сих пор нет! Весь день его никто не видел, и на уроках его не было. Скоро идти на банкет по случаю Хэллоуина, а его не могут нигде найти, — всполошенно восклицал Невилл.

— Как, до сих пор? Невилл, а вы его хорошо искали? — Гарри поспешно слез с метлы и побежал за Невиллом в замок. Гриффиндорская команда, переглянувшись, припустила следом.

— Искали, еще как! — Невилл шумно пыхтел у Гарри за спиной. — Гермиона там ревет, говорит, что все это из-за нее. Рвется рассказать все профессору МакГонаголл. Ее еле отговорили, она же может поставить под удар Тоби и Клару, им тогда придется признаться, что они по школе бродили ночью. Ох, Гарри, бабуля меня сгноит, если с Тоби что-то случится.

Бабуля Невилла Лонгботтома была невероятно суровой ведьмой, придерживающейся исключительно драконовских методов воспитания подрастающего поколения, хотя если учесть, что ее любимый внук был феноменально рассеян, ее можно было понять. После многочисленных громогласных Вопиллеров, присланных ею внуку собственноручно, Гарри был убежден, что Невилл прав — точно сгноит.

— Может, организуем поиски не только в замке? — предложил Джордж. — Слушайте, а если он к Хагриду пошел? Кто-нибудь у него был, а?

— Вы с Фредом поищите в теплицах, а мы с Невиллом сбегаем к Хагриду, — Гарри и Невилл развернулись и бросились к домику на краю леса.

Хагрид с любовью складывал в кучу громадные тыквы, приготовленные им для сегодняшнего праздника. По-видимому, он находился в превосходном настроении и насвистывал себе под нос что-то весьма романтичное.

— О, привет, ребятки, — заулыбался Хагрид, почесывая бородищу черенком лопатки, с помощью которой подрубал корни у тыкв. — Пришли посмотреть на сегодняшние украшеньица для зала, а? В этом году круто получились...

— Хагрид, — задыхаясь, спросил Гарри. — Ты сегодня не видел здесь поблизости одного мальчишку, нашего первоклассника, Тобиаса Табби? Ну, пухлый такой парнишка, невысокий, глаза голубые...

— Тоби? Конечно видел, — радостно сообщил им Хагрид. — Я всех учеников знаю! А Тоби особенно хорошо запомнил потому что, когда мы проходили с первоклашками драконов... — он мечтательно замер, но Гарри перебил его.

— Извини, Хагрид, но все-таки, где ты встретил его?

— Как где? Здесь, неподалеку, прямо с утра, — удивился Хагрид. — У кромки леса гулял. Я еще подумал, что он ко мне направляется, потому что тут одна дорога. Кроме как ко мне, она только в Запретный лес ведет, поэтому туда он точно не пошел, но я был с тыквочками нашими занят, а когда я обернулся, его уже... Эй, ребятня, вы куда это? — заорал он вслед бросившему свой Всполох у порога Гарри и Невиллу.

— Не может быть, — застонал Невилл, когда они с Гарри завернули за дом Хагрида. — Мне просто не верится! Зачем он туда пошел?

— Наплевать, зачем, — Гарри был просто вне себя. — Главное, вытащить его оттуда, чтобы с ним ничего не случилось! — Он потянул Невилла за собой прямо в мрачную чащобу переплетения корней и веток. К его удивлению, Невилл не только не сопротивлялся, но даже взял куда более быстрый темп, чем сам Гарри.

— Гарри, Хагрид сказал, что встретил его утром, а сейчас уже почти время ужина, — Невилл продирался сквозь колючий куст, казалось, не чувствуя, как в него впиваются шипы. — А что, если с ним уже что-то случи...

— Даже не думай об этом, — яростно заработал локтями Гарри.

Осень придала Запретному лесу еще большую загадочность и таинственность, чем обычно. Везде слышалось подозрительное шуршание, так что Гарри приходилось смотреть себе под ноги и опасливо перешагивать через каждую колдобину или овражек. А вот Невилл совершенно не обращал внимания, куда наступает. Он несся вперед, не разбирая дороги и громко орал:

— Тобиас! Ау! Тоби, это я, Невилл, вернись! Ау, говорят тебе!

Они покричали еще немного, но Тоби не отзывался. За день он мог зайти в лес так далеко, что им бы понадобилась неделя, чтобы отыскать Тоби. Или то, что от него осталось, мрачно подумал Гарри.

Лес никак не отреагировал на эти вопли, разве что, когда начало темнеть, стал еще более мрачным и неприветливым. Замок уже давно не был виден, стволы деревьев стояли так плотно друг к другу, что палочки пришлось зажечь, когда еще не вышла луна. Глядя на спутанное переплетение корней у себя под ногами, Гарри вспоминал, как он попал сюда в первый раз, когда кентавры спасли его от Вольдеморта, и во второй, когда маленький голубой "Форд Англия" спас их с Роном от гигантского паука. Вот бы встретить сейчас кого-нибудь доброжелательного, кто-то, кто помог бы им и найти Тоби, и выбраться отсюда. Гарри вдруг ужасно захотелось вернуться в замок и рассказать все, нет, не профессору МакГонаголл, а Валери Эвергрин. Он был убежден, что она сумела бы принять быстрое и правильное решение. Черт, как же он не подумал об этом раньше? Может, стоит вернуться обратно и попросить кого-нибудь им помочь? Ее, или Хагрида?

Невилл не разделял его мнения.

— Я не уйду отсюда, пока не найду Тоби, — отрезал он. От обычно такого тихого, забитого, неуверенного в себе Невилла слышать подобные слова было просто поразительно. Это придавало все ситуации еще более страшный оттенок. — Ты можешь идти, Гарри, если хочешь, но я не собираюсь бросать Тоби здесь одного.

Гарри устыдился. Если даже Невилл, — подумать только, Невилл Лонгботтом! — ведет себя так упрямо, то ему было бы просто стыдно отступать.

Лес поредел, и они вышли на странно знакомую поляну, от которой вглубь густых кустов дикого шиповника узкой полосой тянулась темная ложбина.

— Здесь как-то... страшно, — прошептал вдруг Невилл. Он прочистил горло и начал снова звать. — Тоби! Отзовись! Мы тут...

— Тихо!, — прошептал Гарри. Шум, который он только что услышал, не мог, просто не мог быть тем, о чем он подумал. Чего он боялся больше всего на свете. Чего Рон боялся больше всего на свете. Шаги. Хруст веток и шелест осенних листьев под восемью длинными, лохматыми ногами.

Ногами гигантского паука.

Невилл издал какой-то странный звук, словно чем-то подавился. Наверное, собственным голосом, промелькнуло у Гарри в голове, когда им навстречу из мрачных темно-малиновых зарослей осины шагнул громадный паук. В передних он нес бесчувственного Тоби Табби. Эта дикая сцена сразила Гарри настолько, что он почти потерял дар речи.

— Он убил его... убил Тоби! — Мысль пронеслась в голове, и ее тут же унесло ветром другой мысли. — Что делать? Бежать? Нет, надо забрать Тоби! Не дать ему...

— Я возвращаю вам вашего друга, — голос Арагога заставил Невилла присесть на корточки и мелко задрожать.

Огромный акромантул положил Тоби на землю прямо перед Гарри и Невиллом. Гарри кинулся к Тоби, его посиневшее лицо осветила только что взошедшая луна. Как ни дрожала рука у Гарри, когда он щупал пульс у Тоби, но все же ему показалось, что мальчик жив, только без сознания.

— Он свалился в яму, полную хлюпнявок, — пояснил Арагог, медленно переставляя свои огромные ноги. — Кажется, они сильно покусали его за ноги, но когда я вытащил его, то он, кажется, испугался еще больше.

— С-с-спасибо, — пролепетал Гарри. — С-спасибо, что спасли нашего друга. Хагрид был бы вам очень благодарен.

— Друзья Хагрида — мои друзья, — равнодушно заметил паук. Его блестящие бельма на глазах не шевелились, но Гарри все равно казалось, что он следит за тем, как Невилл, дрожащей рукой поднимает Тоби на подкашивающиеся ноги. А Гарри в это время весьма интересовал один жутко важный вопрос.

— А ваши, гхм... дети? Как они поживают? — неожиданно ломающимся голосом осведомился он у Арагога. — Они сейчас где-то здесь?

Если они здесь, то мы пропали!

Арагог еще раз переступил своими ногами и неожиданно приблизился к Гарри настолько, что его черная шерсть мазнула мальчика по лицу. Гарри зажмурился.

— Я отправил мою жену и детей подальше отсюда, — глухо сказал Арагог. — Грядет Тьма, и они должны быть в безопасности.

— Как вы сказали? — Гарри немедленно очнулся. — Грядет Тьма?

— Тьма уже близко, и все существа, которые не могут противостоять ей, уходят из этих мест, — пояснил Арагог. — Если вы хотите остаться в живых, то вам тоже нужно идти туда, где вас смогут защитить лучше, чем я!

Если даже акромантул признается, что его сил не хватит, чтобы защитить их, то нам больше ничего не остается, как всю жизнь прятаться под крылышком Дамблдора, потрясенно подумал Гарри. Но почему он говорит загадками? Этот паук выражается совсем как кентавр!

— Уходите, — приказал Арагог. — Берите своего друга и уходите пока не поздно. Идите на юг. Я позабочусь, чтобы вас никто не тронул, пока вы не выйдете из леса.

Больше он ничего не захотел сказать. Просто повернулся и ушел. Принять помощь от Арагога казалось дикостью, но ничего не оставалось делать, как быть ему благодарными. Паук спас Тоби, он мог спасти и их тоже.

— Указуй! — Гарри и Невилл поволокли всхлипывающего Тоби обратно.

К домику Хагрида они подошли, когда луна уже стояла высоко-высоко. На пороге их ждала целая делегация: скулящий Клык, всполошенный Хагрид, зареванная Гермиона, перепуганный Рон и разъяренная Валери Эвергрин.

— В дом, — коротко приказала она.

— О, Тоби, прости меня, прости, пожалуйста! — Гермиона в истерике бросилась обнимать перепуганного Тоби. — Честное слово, я больше никогда-никогда...

— Тоби надо в больницу, — слабо вякнул Гарри. — Его покусали хлюпнявки и...

Профессор Эвергрин посмотрела на Хагрида. Он все понял без слов, подхватил первоклассника на руки и понес в замок. Гарри уже было двинулся за ним, но холодные глаза мисс Эвергрин приковали его ноги к земле.

— Невилл, ты тоже живой! — Гермиона бросилась обнимать Невилла. — Мы думали, что вы все погибли-и-и!

— Да ладно, чего уж там, — ответил Невилл грубоватым голосом настоящего мужчины. — Ерунда какая! Подумаешь, гигантские пауки...

— Пауки! — глаза Рона в ужасе расширились.

Невилл раздулся от гордости.

— Да, ну, ерунда, Рон. Подумаешь...

— Невилл, тебе пора спать, — отрезала профессор Эвергрин. — В замок, быстро! Иди, догони Хагрида.

Невилл сразу же сник и робко посмотрел на Гарри.

— Нет, мне еще надо поговорить с ними троими, — Валери Эвергрин была неумолима. — Живо спать, Невилл, я сказала!

За расстроенным Невиллом закрылась дверь. Профессор Эвергрин развернулась к ребятам, и они присели от ужаса. Такой разозленной они ее не видели никогда.

— Гарри, ты, действительно с ума сошел! Разве директор Дамблдор не предупреждал тебя при мне, чтобы ты держался подальше от всяких неприятностей? Тебе мало того, что случилось летом? Как тебе могло прийти в голову самому отправиться в Запретный лес?

— Я пошел не один, а с Невиллом, — жалко запротестовал Гарри и тут же понял, что совершил промашку.

— Значит, Невилл Лонгботтом смог бы спасти тебя, если бы на вас напали темные маги? — сарказма в голосе Валери Эвергрин нельзя было не заметить. Гарри повесил нос. — Рон, Гермиона, а вы? Как вы могли бросить его одного? О чем вы, спрашивается, думали? Рон, ты же обещал, что не оставишь Гарри! Как тебе не стыдно! — Я уже не маленький, — не выдержал Гарри. — Я способен сам постоять за себя! — Рада это слышать! — раздраженно шлепнула ладонью по столу профессор Эвергрин. — Но куда большую радость мне бы доставило понимание того, что ты осознаешь опасность, которая тебе грозит, и не лезешь на рожон по детской глупости. — Детской глупости! — Гарри был в ярости. — Детской глупости! — Пока ты не научишься вести себя как взрослый человек, умеющий отвечать за свои поступки и принятые решения, тебя будут считать маленьким мальчиком, — холодно заметила Валери Эвергрин. — Сегодняшняя твоя проделка говорит о том, что тебя еще рано считать взрослым. Вас, кстати, тоже, — Она повернулась к возмущенному Рону и все еще вытирающей слезы Гермионе. — Мне совершенно не интересно, по какой такой важной причине вы позволили Гарри отправиться в Запретный лес, но ты, Рон, дал слово директору и не сдержал его. Честное слово, я не ожидала такого от вас обоих! Рон сердито смотрел в сторону. — Сириус тоже не всегда находится рядом с Гарри, — буркнул он. — Его-то вы не ругаете... — С Сириусом я тоже поговорю, — успокоила его Валери Эвергрин. — Он еще у меня получит по заслугам! Вернулся Хагрид. — С мальцом все в порядке, мисс Вэл, — сообщил он, вешая свою кротовую шубу на крючок и присаживаясь к жарко горящему камину. — Мадам Помфри сказала, что ему маленько подлечиться надодь, но опасности нет никакой. Там ему уж и сластей всяких ребята натащили, — улыбнулся Хагрид, помешивая в камине дрова, осыпающие его ворохом жгучих искр. — Рада слышать, — ответила мисс Эвергрин. Она накинула свой плащ, повернулась к ребятам и холодно заметила. — Хагрид вас проводит. У вас завтра с утра важный урок по Защите от сил зла: проходим локализацию Болевых проклятий. Не опаздывайте, пожалуйста. И, Рон.. Рон Уизли поднял на нее виноватые глаза. — Не забудь, что ты завтра вечером приходишь заниматься музыкой. Твое сегодняшнее поведение не отменяет нашего занятия. Рон радостно ухмыльнулся. — Спокойной ночи, Хагрид, — профессор Эвергрин потрепала Клыка по ушам и вышла, прикрыв за собой дверь. — Ну и бузу вы устроили! — воскликнул Хагрид, неодобрительно покачивая головой. Он водрузил на огонь пузатый чайник. — Думаю, куда это Гарри с Невиллом подевались? А через час прибегают Рон и Гермиона, — объяснил он Гарри. — И тоже про мальчонку спрашивают. Ну я им и сказал. Она, — он мотнул головой в сторону нервно елозящей на стуле Гермионы, — сразу — в слезы! Рон орет, что ты в Запретный лес пошел. Его братья с мисс Вэл прибегают, а она такая злая, какой я ее никогда не видел!.. Я только арбалет в руки взял, дык тут и вы идете. — Он сердито посмотрел на Гарри. — Не делай так больше, чесслово, Гарри! Знаешь, как все беспокоились за тебя? Что было бы, если ты в лесу наткнулся на... — Я опять наткнулся на Арагога, — мрачно сказал Гарри, глядя, как пламя пожирает сосновые полешки. — Хагрид, он сказал, что грядет Тьма. Как ты думаешь, что он имел в виду? Хагриду очень не хотелось отвечать на такой вопрос. — Не бери в голову, Гарри. Эти существа, они э-э-э... сами иногда не знают, что говорят, — пробубнил Хагрид, доставая из буфета горсть слипшихся шоколадных лягушек. — Хагрид, это серьезно, — перебил его Гарри. — Арагог сказал, что он даже отослал своих детей подальше отсюда, потому что боится за них! Черные блестящие глаза Хагрида отчаянно пытались ничего не выражать. Он сердито бухнул на стол чашки и начал наливать в них кипяток. Гарри решился. — Может быть, это связано вот с этим? — он расстегнул воротник рубашки. Пламя горящего камина бросило яркие отблески на золотой медальон с изображением феникса. Хагрид выпучил глаза и ахнул, забыв о чайнике. Кипяток вылился из чашки Рона и потек по столу, а затем полился на пол, обжигая Хагриду ноги. Но великан, казалось, этого не заметил. — Значит вот оно как! — воскликнул он. — Теперь у тебя тоже он есть! Вот молодцы-то, теперь ты под хорошей защитой, эх, Дамблдор, вот ужо точно великий человек! Какая идея, а! Какая мысль! — Надеть на меня защитный медальон Ордена Феникса? — ударил Гарри наугад. Хагрид поразился еще больше. — Дык ты и это знаешь? Откуда? — Мы случайно узнали, — призналась Гермиона, вытирая тряпкой воду на столе. — Хагрид, ты нас не выдашь? — Не вопрос! — от любопытства Хагрид просто-таки пропадал. — Мы случайно попали на собрание членов Ордена Феникса перед началом учебного года, — признался Гарри. — Ей-богу, не нарочно, так уж получилось! И видели там почти все: и как они про дементоров говорили, и про гоблинов тоже. И как ты того симпатичного великана, Фазольтуса Джамбо, привел! — Ой-ёй, ребятки в какую же вы опасную игру залезли, — пробормотал Хагрид, пытаясь, не видя, что делает, разложить по тарелкам усохшие тосты. — Неужто, видели, как мы там о Сами-знаете-ком беседы вели? — Ну, не все видели, я же сказал, — смешался Гарри. — Нам, в общем, уйти пришлось... Хагрид, почему, если этот медальон может отражать сильные проклятия, меня держат на коротком поводке? Если я под его защитой, разве со мной может что-то случиться? — Не только сильным проклятием можно убить человека, — возразил Хагрид. — Можно порчу какую навести, чтобы он попал в неприятную историю, можно отравить, можно обычным магловским ножом прирезать или из ружья пристрелить. Да вот, самое простое: на днях вы у меня лазилей смотрели. Так ведь? Вот, дык, когда я их, тех, что морские, из аквариума вынать начал, нашел на одном из них кляксовых бякоклешней. Маленьких еще, зато целых пять штук! А я-то думал, что этот котенок такой невезучий... Все время падает, от кормушки его другие отталкивают и вообще... — Бякоклешней? — удивленно переспросил Рон. — А что это? — Ну, они на рачков маленьких похожи, пока не вырастут, — пояснил Хагрид, помешивая чай. — большие-то они до нескольких дюймов вымахать могут. Они безвредные, в общем. Но коли укусят, странное дело — тебе цельную неделю везти не будет! Один мой знакомый колдун занимался такими штуками, всю жизнь на них потратил, да так ничего и не понял. В конце концов бросил он это дело — его искусали так, что цельный год не везло, и дом его обокрали, и работу он потерял, и жена от него ушла. Гарри заподозрил, что жена ушла от этого сумасшедшего, потому что больше не могла выносить в своем доме засилье бякоклешней. И вдруг его осенило. — Хагрид, — взволнованно сказал он. — Слушай, это, случайно не о том лазиле ты говоришь, которого я на руках держал? — О нем, а как же. — Не может быть, — простонал Гарри. — Значит, это был кляксовый бякоклешень! — Что? — брови у Гермионы подскочили до самых волос. — Он укусил меня, — суматошно объяснил Гарри. — Я еще подумал, что это, наверное, блоха. Сразу после урока я два раза подряд свалился с лестницы, заляпал мантию, порвал квиддичную форму, проиграл матч, рассыпал лекарства в больнице и чуть не попался Снейпу... — Чуть не попался, но не попался же, — воскликнула Гермиона. — Хагрид сказал, что должно не везти неделю, а это было в ту же ночь! А сегодня ты целый и невредимый ушел из Запретного леса! Разве это невезение? — Гарри, клянусь Мерлином, неужто тебя и впрямь эта гадость покусала! Какой я идиот! А если бы ты погиб, играя в квиддич? Я был бы в этом виноват! — Хагрид впился могучей пятерней в копну своих жестких волос. — Может, все дело в том, что он был еще маленький? — высказал свое мнение Рон. — Если бы Гарри укусил взрослый бякоклешень, он бы так легко не отделался, но... — Чушь! — отверг это предположение Хагрид. — Что мальки, что взрослые — они одинаково невезение приносят. — Тогда, наверное, это медальон, — решил Гарри. — Он отразил проклятие... — Гарри, я ж те толкую, что это не проклятие вовсе! И медальоном его не возьмешь! — Тогда что могло нейтрализовать действие укуса? — резонно возразила Гермиона. Все недоуменно замолчали. — Посмотрю-ка я завтра в библиотеке все, что найдется о бякоклешнях, — вздохнула Гермиона. — Ладно, может быть ты нас уже проводишь, Хагрид, а то профессор МакГонаголл, скорее всего, жутко волнуется.

Глава 28. Сюрпризы от профессора Снейпа

На следующий день Гарри обнаружил, что профессор Эвергрин не подает и виду, что вчера она отчитала их дружную троицу так, что у него до сих пор горели уши. Она как всегда доброжелательно и умело провела урок, сидя на учительском столе. Валери Эвергрин предпочитала, чтобы ученики собирались вокруг нее, а не сидели за партами напротив. В этот раз она принесла с собой еще одно боевое черномагическое приспособление: закуклившееся в небольшую прозрачную переливающуюся субстанцию Болевое проклятие. Потренировавшись в уворачивании от этой штуки, которая подло стреляла во все стороны прозрачными иглами, вызывающими жуткую боль, ребята стали учиться излечивать последствия встречи с Болевым проклятием. Записав несколько заклинаний и тут же применив их на практике, они вздохнули свободно и отправились на Трансфигурацию. Рон бухнул на парту рюкзак Гермионы, как раз в тот момент, когда она влетала в аудиторию, возвращаясь из библиотеки. Руки ей оттягивала внушительная куча ветхих книг со слипшимися страницами.

— Сегодня четверг, — сообщила она Рону и Гарри, взгромождая могучую кипу литературы на стол. — Значит, все могут идти в Хогсмид.

— Ага, — радостно потер руки Рон. — Значит, посидим в "Трех Метлах"? Хотя, — он помрачнел и начал яростно царапать пальцем поверхность стола, — черт, у меня же нет денег. Вот проклятые гоблины.

— У меня тоже ничего нет, — успокоил его Гарри вполголоса. — Хоть погуляем!

— Никаких гуляний! — стальным голосом возразила Гермиона. — Для чего я брала столько литературы? Будем искать, что может противодействовать укусам кляксового бякоклешня! К тому же за нами еще давным-давно записаны книги о вампирах, пора их прочесть, наконец! Тем более что у нас кроме сегодняшнего есть еще целых три дня: профессор Флитвик уезжает на международную конференцию чародеев в Амстердам и сдвоенных заклинаний завтра не будет — отдыхаем!

— Отдыхаем — не значит "роемся в книгах!" — возразил Рон.

— Отдыхаем — значит, готовимся к следующей игре, — напомнил Гарри, но, заметив выражение лица Гермионы, сдался. — Ладно, мне и самому хочется узнать, в чем же у меня дело с бякоклешнем.

— Поразительное легкомыслие, — вполголоса пробормотала Гермиона (профессор МакГонаголл уже вошла).

После того, как они с горем пополам научились выращивать крылья у медведей (мишка Гермионы почти весь урок весело порхал под потолком, а у Невилла, как всегда, получилось нечто неудобопонятное — медведь превратился в унылого пингвина, покрытого шерстью) профессор МакГонаголл, наконец, отпустила всех изнывающих от желания отправиться в Хогсмид гриффиндорцев.

Неприятности в Гринготтсе ударили по всем карманам. В углу гостиной Симус и Дин, сбросив в кучу остатки всех своих капиталов, шепотом подсчитывали, удастся ли им наскрести на два стакана усладэля или лучше купить один шокошар на двоих. Симус старательно избегал взглядов Лаванды Браун, которая сидела рядышком с Парвати, они обсуждали мантию нового фасона, которую видели в витрине магазина О'Требьена в прошлый четверг. Мантия была, судя по мнению Парвати Патил, просто замечательная, но если учесть, сколько она стоила, то особого внимания уделять ей было не нужно. Джинни уныло прошла мимо Гарри с Колином Криви, цепляя ногу за ногу, будто надеясь, что он позовет ее остаться с ним. Но Гарри был слишком увлечен книгой (верхней из большой стопки, которую дала ему Гермиона), чтобы заметить, как Джинни расстроена. Фред предлагал Рону ссудить немножко на карманные расходы (деньги, которые им в прошлом учебном году дал Гарри, безвылазно сидели в Гринготтсе, но зато Вониллеры расходились, как горячие пирожки, и после нескольких "торговых операций" с группой хуффльпуффцев, у близнецов в карманах оказалась солидная сумма), но Рон честно отказался. Нарушить обещание, данное Гермионе, он не решился.

Когда толпа в гостиной немного рассосалась, сверху взволнованно сбежала Гермиона. В руках у нее была маленькая тонкая старая книжка в кожаном переплете.

— Я, кажется, нашла, — она нерешительно взглянула на первоклассников, сидящих у камина и угощавшихся канарейскими конфетками, которые им радушно предлагала Клара. — Давайте ко мне, там поспокойнее. И нас никто не услышит.

— А что, все так серьезно? — изумился Гарри.

Гермиона трагически закивала.

— Ну не пугай! — взмолился Гарри, когда они плюхнулись на диван в гермиониной комнате, предварительно сгрузив с него несколько здоровенных фолиантов и недовольного Криволапсуса. — Что ты там вычитала?

Гермиона в ответ показала им обложку книги, на которой было написано: "Необычные последствия объединения обычных магических сущностей, заклятий и субстанций: автореферат диссертации на соискание научной степени доктора колдовских наук". Фамилия автора была полустерта. Гермиона нервно откашлялась и прочла:

— Еще одно странное свойство минеральные яды группы А замедленного действия обнаруживают при сочетании их с загадочной отравляющей субстанцией, содержащейся в ядовитых железах кляксовых бякоклешней обыкновенных (британских и ирландских подвидов). Как известно, побочным эффектом укуса бякоклешнем человека или животного является поразительная невезучесть укушенного. Странность же сочетания этого вещества с минеральными ядами заключается в том, что последние нейтрализуют или практически за один день останавливают действия отравляющей субстанции бякоклешней. После многочисленных испытаний, проведенных на группе добровольцев (Рон громко фыркнул) мы можем с уверенностью утверждать, что небольшие дозы минеральных ядов, своевременно введенные укушенному бякоклешнем, способны излечить несчастного от семейных неприятностей, денежных потерь, черных кошек, переходящих дорогу, и падающих на голову кирпичей.

— Минеральные яды, — изумленно протянул Гарри. — Ты хочешь сказать, что кто-то пытается меня отравить, а я этого не знаю?

— Все возможно, — веско заметила Гермиона. Она была очень напугана. — Гарри, пару лет назад я купила безоаровый камень, чтобы практиковаться на Зельеделии, так вот, я думаю, что тебе лучше его взять и каждый раз, прежде чем пить что-то, класть камень в кубок.

— Подожди, Гермиона, ты что, серьезно? — воскликнул Рон, вскакивая с дивана. — Гарри кто-то хочет отравить? Кто может желать его смерти, кроме, ну, сама-знаешь... то есть, я хотел сказать Вольдеморта?

— Малфой! — Гарри вскочил вслед за Роном и начал в волнении ходить по комнате. — Помните, он опирался на наш стол. Мог тогда что-нибудь и подсыпать. Мы как раз сейчас яды проходим, он узнал, что ему надо, и решил прикончить меня.

— Где бы Малфой взял яд? — скептически скривилась Гермиона. — Разве что у Снейпа из шкафа украл.

— Слушайте, а если это сам Снейп? — пробормотал Рон, нервно выхватывая книжку из рук Гермионы и судорожно ее листая. — Кто бы заподозрил учителя в попытке убить собственного ученика?

— Мы, — ответил Гарри. — На первом курсе. Только тогда это оказался не Снейп, а Квиррел. Впрочем, я не знаю, — задумался он. — Он так ненавидит моего отца, что... Помните, профессор Эвергрин говорила, что у него не в порядке психика?

— Я это и так всегда знал, — закивал Рон. — Кто знает, может, у него мания преследования, поэтому он так и относится к ученикам?

— Вы что, с ума посходили? — взвизгнула Гермиона. Она слушала спор мальчиков с выражением полнейшей паники на лице. — Какая разница, кто это делал? В этом пусть разбираются представители Министерства, авроры, наконец. Главное, чтобы Гарри остался жив! Вдруг, этот тип повторит попытку? Надо следить за тем, что ест и пьет Гарри!

— Я пойду к мисс Эвергрин, — заявил Рон и отправился к двери. — Надо рассказать ей...

— Нет, — прорычала Гермиона.

— Почему нет, Гермиона? — изумился Гарри.

— А если это она? — медленно произнесла девочка.

— Ты бредишь, — зло бросил Рон. — Она охраняет Гарри, а не пытается его убить.

— В прошлом году мы так же думали об Дикоглазе Моуди, — выпалила Гермиона. — А на самом деле, он был сообщником Вольдеморта!

— Мисс Эвергрин — не сообщница Вольдеморта, — заорал Рон.

Кто-то поскребся в дверь. После того, как раздраженная выше всякой меры Гермиона открыла ее, в щель протиснулся Сириус. В зубах у него болтался пакет и газета.

— Привет, — радостно поздоровался он, перевоплотившись. — Я тут вам кое-что принес и... Что случилось, ребята?

— Гарри хотят убить! — заплакала Гермиона. Она не выдержала и закричала. — Какой же ты дурак, Рон. Как ты можешь!

— Что я сделал? — растерялся Рон, но Гермиона, не дослушав, хлопнула дверью и ушла.

— Ну вот, опять начинается, — недовольно проворчал Рон.

— Объясните мне, что здесь происходит, — потребовал Сириус.

Когда до него дошло, он чуть с ума не сошел от ужаса.

— Господи, когда же это прекратится? Гарри, будь осторожен, с камнем — это хорошая идея. Немедленно бегу к Дамблдору!

— А к мисс Эвергрин? — сурово спросил Рон, сдвигая брови.

— И к ней тоже, — подскочил Сириус. Возле двери он остановился и заметил. — Я тут вам кое-что из Хогсмида принес, угощайтесь! Не бойтесь, это не отравлено.

С этими словами он обернулся собакой и ускакал.

— Гарри, — зашептал Рон, дергая Гарри за рукав. — Слушай, у меня идея! Давай заберемся в лабораторию к Снейпу и посмотрим, есть ли у него минеральные яды группы А? Могу спорить, что есть!

— Ты обалдел! Как мы проникнем к нему в кабинет?

— Я кое-что придумал! — воскликнул Рон. — Пошли!

Идея, пришедшая ему на ум, требовала немедленного воплощения, поэтому он поволок Гарри за собой обратно в гостиную Гриффиндора. Малыши все еще забавлялись канарейскими конфетками: как раз в это время все любовались на замечательную птичку в шотландском килте. Тоби смущенно соскребал с себя остатки перьев, а Клара была в бешеном восторге.

— Э-э-э, Клара, можно тебя на минутку! — позвал Рон.

Царственный нос-уточка удивленно поднялся, но затем Клара, каким-то образом подсознательно сообразив, что ожидается новая каверза, радостно подбежала к Рону.

— Да, Рон?

— Рон, — отчаянно зашептал Гарри ему на ухо. — Не надо снова впутывать в это дело ее! Хватит нам того случая!

Рон отмахнулся.

— Клара, — голосом, обещающим захватывающие приключения, произнес Рон. — Я знаю, что ты была готова пожертвовать собой ради восстановления справедливости. Согласна ли ты еще раз рискнуть своей жизнью, чтобы...

Глаза у гриффиндорской герцогини загорелись, и, даже не дослушав, она выпалила:

— Да! А что надо сделать? Если напакостить слизеринцам, то я всегда с вами!

О, нет, подумал Гарри, а Рон продолжал вещать тоном величайшего искусителя вех времен и народов.

— Это не просто слизеринцы, это их начальник и предводитель, вдохновитель всех их мерзостей и гадостей, профессор...

— Для Снейпа, — ухмыльнулась хитрая девчонка, — я готова на все! Он сегодня завалил меня на Зельеделии, хотя я сделала все, как он велел. Сказал, что у моего зелья "вкус, как у навоза!" А что, должен быть другой, если туда и надо было навоз добавить? Так что же надо сделать, Рон?

Гарри поморщился. Он подумал, что Гермиона опять будет в ярости, если они сами сунут голову в петлю, да еще и подставят Клару.

— Отвлечь этого мерзавца, — пожал плечами Рон. — Только и всего.

Тихий невинный голосок Клары не мог возбудить никаких подозрений даже у профессора Снейпа, однако, учитель Зельеделия, подозрительно отнесшийся бы даже к ангелам, если бы они имели несчастье посетить его урок, не слишком поверил юной леди Ярнли.

— Ну и где они? — Снейп презрительно оглядел пустынный коридор.

— Они пошли туда-а-а, — исключительно талантливо ревела Клара, размазывая по лицу специально припасенную для этого воду, должную изображать слезы. — Профессор Снейп, пожалуйста, эти мальчишки отняли у меня все деньги, а я хотела отдать их сегодня моим друзьям, чтобы они в Хогсмиде купили от меня подарок к папиному дню рождения! Профессор!..

— Вы говорите, что они были из Слизерина? — холодно переспросил профессор, окидывая юную актрису внимательным взглядом. — Ни один из моих учеников на это не способен. Как они выглядели?

— Не зна-а-аю, профессор, я только разглядела на мантиях эмблемы вашего колледжа-а, — Клара закрыла лицо руками и подглядывала за реакцией Снейпа сквозь пальцы.

— Сколько их было? — продолжал ее допрашивать профессор Снейп.

— Не зна-а-аю, — всхлипнула Клара. — Может девять, а может, десять человек. Высокие такие, большие! А может, двена-а-адцать!

Гарри и Рон, стоящие за углом в мантии-невидимке, вспотели от страха. Клара явно переигрывала, но, к счастью, то ли профессор Снейп вполне сознавал, что его ученики очень даже способны на такую подлость, что бы он там ни утверждал, то ли ему просто надоело стоять и слушать, как перед ним ревет ученица из Гриффиндора, и он желал прекратить эту глупую ситуацию.

— Пойдемте, мисс Ярнли, — он протянул Кларе громадный носовой платок с вышитой золотом монограммой, в который она тут же благодарно уткнулась. — Посмотрим, кто из наших студентов еще в Хогвартсе. Может быть, когда вы как следует рассмотрите всех и каждого, то убедитесь, что это были не ученики Слизерина.

Клара, все еще картинно всхлипывая, позволила Снейпу увести себя за руку в направлении подземелий. Все случилось именно так, как и было задумано: Снейп, желая поскорее избавиться от девчонки, забыл запереть дверь в кабинет, из которого его только что вытащили ее настойчивые рыдания под дверью. Гарри и Рон проскользнули в открытую дверь и осмотрелись. Кабинет профессора Снейпа поражал своей кажущейся бесконечностью и многочисленными темными углами, в которых, казалось, затаились страшные тени. Если приемная директора Дамблдора раньше и удивляла Гарри количеством интересных и непонятных вещей, то по сравнению с ней кабинет Снейпа выигрывал с большим преимуществом. На стенах не было ни единого портрета, только одна небольшая картина, изображавшая ночь на заброшенном кладбище. На другой стене висел проржавевший щит с фамильным девизом, обглоданным зеленью до неузнаваемости. В одном из углов одиноко белел человеческий скелет (суда по размерам, он принадлежал ребенку), в другом скопились целые паутинные города, в которых жило весьма многочисленное население, заставившее Рона брезгливо содрогнуться. Вероятно, предположил Гарри, отсюда он и брал пауков для опытов на занятиях. Паутина оплетала и ножки массивного письменного стола, заваленного свитками, древними книгами и какими-то чертежами. Над столом одиноко возвышался древний подсвечник из чистого золота с оплывшими в нем огарками. Из золотого же кубка на столе торчало полдюжины обглоданных перьев. Стол для опытов был заляпан разноцветными пятнами, во многих из которых Гарри опознал кровь. Напротив стола стеной выстроились пропыленные шкафы с массивными дверцами.

— "Органические компоненты", — прочитал Гарри надпись на первом шкафу и пошел дальше. — "Внутренние органы" (бе-е-е!), "Секция отстаивания", "Неорганические образцы", "Особо опасные вещества"... Ага! Рон, сюда!

Рон с интересом листал книгу, лежащую сверху на столе.

— Что? — отвлекся он. — А, ты нашел! Так, посмотрим, — он оттеснил Гарри и стал перебирать маленькие плотно закупоренные баночки, бутылочки и пузырьки с разноцветными жидкостями, плавающими в них. Баночек было много, а шкаф оказался слишком узок для двоих, поэтому Гарри отошел и предоставил Рону с интересом ковыряться в этом ядовитом безобразии. Его заинтересовала книга, лежащая на столе, которую до этого рассматривал Рон. Листы у нее были желтые и из какого-то незнакомого Гарри плотного материала: то ли египетский папирус, то ли ягнячья кожа. Книга была открыта на странице, с двумя рисунками, изображающими овцу, покрытую шерстью и ту же самую овцу, но с совершенно снятой кожей! Картинки не двигались (и слава богу!), поэтому Гарри счел книгу довольно древней. Он с трудом разбирал старинные каракули автора, единственное, что он смог сносно прочесть, были выделенные красными чернилами слова "Скальпио Скиннус Тоталус".

— Скальпио Скиннус Тоталус, — пробормотал Гарри в недоумении. — Странно.

— Я нашел! — тут же возбужденно воскликнул Рон.

И действительно, в самом дальнем углу шкафчика притаилась коробочка со скромной надписью "Группа А — минеральные яды". В ней находились три бутылочки с прозрачной жидкостью внутри.

— Что будем делать? — шепотом спросил Гарри Рона. — Возьмем с собой и выбросим?

— А если нас кто-то застукает с этой коробкой в руках? — возразил Рон. — Нет, так дело не пойдет, — он решительно откупорил ближайшую бутылочку, прошел к паучьему углу и садистски опрыскал весь тамошний народ. Затем туда же опорожнил два остальных пузырька. — Слушай, Гарри, а вдруг у него еще есть?

— Что, искать будем? — Гарри ужасно хотелось поскорее выбраться отсюда.

— Надо, — приказал Рон и пошел рыться в других шкафах. Гарри достался письменный стол. Ящики в нем были не заперты, видно профессор так полагался на свою ужасную репутацию среди учеников, что был уверен, что никто к нему в святая святых и не посмеет сунуться. Стол был набит доверху разными бумагами, свитками и конспектами лекций, которые читал Снейп. Лекции были написаны мелким, убористым почерком, многие места были подчеркнуты или выделены другим цветом — этот человек, выглядевший, как грязная метла, живущий в одной комнате с пауками, отличался невероятной аккуратностью и педантичностью в том, что касалось его предмета. Гарри отодвинул нижний ящик, уже не надеясь найти что-то, кроме бумаг, но на самом его дне обнаружил старое портмоне или визитницу с золотым обрезом. Усмехнувшись про себя (а не найдется ли там визитка Вольдеморта?), Гарри открыл ее и остолбенел. Его взору открылась старая фотография, заложенная за отворот визитницы, это единственное, что было в ней. С фотографии ему улыбалось лицо его матери. Она была не в мантии, как на других снимках, что хранились у него в альбоме, а в простом легком розовом платье. Девушка на фотографии была еще совсем юной, не больше шестнадцати лет. Она отбрасывала со лба густые рыжие волосы и весело смеялась. Не было никаких сомнений — это его мама, Лили Поттер! Это лицо он везде бы узнал! Гарри не упал в обморок от потрясения лишь потому, что в коридоре послышались шаги. Они с Роном едва успели накрыться плащом и выскользнуть наружу, как профессор Снейп, злой и раздраженный, вернулся в свой кабинет. Они не стали рисковать и дожидаться реакции профессора на обыск в собственном кабинете, и припустили во весь дух к гостиной Гриффиндора. Но остановиться перевести дух все же следовало, поэтому Гарри и Рон, убедившись, что никто не подглядывает, стащили с себя плащ где-то на четвертом этаже, неподалеку от башни Рэйвенкло. — Уф-ф-ф! — выдохнул Рон, вытирая пот с побледневшей физиономии. — Я уж думал, попались! Нет, честное слово, я же так и знал, что это может быть только Снейп! Вот негодяй, а? Гарри, да ты слушаешь меня? — Да, да, Рон, конечно, — пробормотал Гарри, не видя и не слыша ничего. Его глаза застилал туман. Его мама! Что ее фотография делает в комнате Снейпа? Кроме ее портрета он не нашел ни единой фотографии. Должны же быть у человека родственники, друзья, родители, наконец! А у Снейпа — ничего, словно он один на всем свете. Только одну фотографию он хранит. Только одну. Мама, что твоя фотография делает в комнате человека, который хочет убить меня, твоего сына? Гарри очнулся. Рон тряс его за руку и тревожно всматривался ему в лицо. — Да что с тобой, Гарри? Тебе плохо? — Нет, все в порядке, Рон, — буднично ответил Гарри, чувствуя, что теперь с ним никогда не будет все в порядке. — Слушай. Мне надо побыть одному, не возражаешь? Рон возражал. Гермиона ему намылит шею, если узнает, что он бросил Гарри одного. — Честное слово, Рон, если ты не уйдешь, я наложу на тебя Проклятие Подвластия и заставлю это сделать, — вздохнул Гарри. — Гарри, что с тобой? Ты стал какой-то странный. Тебя и раньше хотели убить, чего только с тобой не происходило, но почему сейчас... — Просто уйди, Рон. Прошу тебя, просто уйди. Когда обиженный Рон ушел, Гарри тупо уставился в окно. Далеко на квиддичном поле крутились крохотные желтые фигурки хуффльпуффцев. То, что только что произошло, не укладывалось в голове, поэтому Гарри собрал свои мысли в кулак и попытался реально проанализировать ситуацию. Ситуация не анализировалась. В который раз он пожалел, что не может рассуждать так логично, как Валери Эвергрин. Может, пойти к ней и попросить совета? А если Гермиона права? Неужели ему так и придется прожить всю жизнь, никого в нее не впуская, никому не доверяя, кроме Рона и Гермионы. А они, кажется, скоро будут нуждаться в жизни собственной. Отдельной от него. И он останется один. — Гарри? Ты что тут делаешь? Он чуть не подскочил. Чу стояла возле гобелена с вытканной на нем вазой с белыми розами. Гарри не успел отреагировать, как она уже радостно засмеялась. — Дай я угадаю с трех раз: любовался, как Тед Тойли тренирует свою команду? Нет? Обдумывал, как написать сочинение профессору Биннзу? Тоже нет? Значит, решал, с кем бы пойти в Хогсмид? Верно? Это была невероятная удача! Сколько раз он думал, как бы пригласить Чу сходить с ним, а сегодня она сама намекает ему на это. Надо воспользоваться случаем. И Гарри воспользовался. — Ну, если у тебя нет других планов, то я не колеблясь приглашу тебя, Чу, — ответил он. — Как ты смотришь на то, чтобы попить усладэля в "Трех метлах"? Вдвоем? Длинные черные косички Чу дрогнули. Ресницы опустились и снова кокетливо поднялись. — Положительно! — Тогда давай встретимся через полчаса возле горбатой одноглазой старухи на третьем этаже, — предложил Гарри. — Горбатой старухи? — удивленно переспросила Чу. — А почему не возле входа в школу? — Это секрет, — ухмыльнулся Гарри. — Так что, идет? Чу Чэнг снова осветила его улыбкой. — Идет! Гарри мчался в гостиную Гриффиндора, не чуя под собой ног. Чу! Он идет с Чу в Хогсмид! Не веря собственному счастью Гарри затормозил перед портретом Толстой Дамы и промямлил пароль "Кофейный сироп". — Нельзя так быстро бегать, милый, — строго пожурила его Толстая Дама. — Проходи, пожалуйста. Гарри, запыхавшись, ворвался в гостиную и только тут его как обухом по голове ударило: у него же нет денег! Он застонал — неужели ему придется извиняться перед Чу, нет, только не это, он этого не переживет! Какой стыд-то будет! Она больше никогда не согласится пойти с ним, никогда ему такой шанс не выпадет! Гарри нервно оглянулся в поисках того, у кого можно было бы занять деньги, но, кроме нахально разглядывающего его в упор Криволапсуса, в гостиной сидели только первоклашки. Тоби мрачно держал перед собой учебник по Зельеделию, изо всех сил сдерживая зевоту. Стелла и Гвинетт играли в побрякуши (Гвинетт недовольно вытирала лицо после очередного проигрыша), а Люк и Гордон горячо обсуждали, как можно обезвредить дракона, если при себе нет палочки. К Хагриду идите посоветоваться, мысленно послал их Гарри и побежал наверх, надеясь застать хотя бы Сириуса, чтобы посоветоваться. Но Сириус, наверное, еще не вернулся от Дамблдора или профессора Эвергрин, его коврик возле кровати Гарри пустовал. А больше никого ни в одной спальне не было. Оставалось только радоваться тому, хмуро подумал Гарри, что, кажется, меня никто не хотел отравить, и все это — глупая ошибка. Кляксовый бякоклешень сумел окончательно и бесповоротно положить его удачу на лопатки. Гарри выполз из-за портрета и в полном отчаянии сел на пол, обхватив голову руками. Все. Это конец, подумал он и зарекся подходить к Чу раз и навсегда. Впрочем, после сегодняшнего, она и сама больше с ним разговаривать не захочет. Что за кошмарный день: сначала фотография мамы в столе у этого сумасшедшего, а потом — такое невезение. Раздался топот маленьких ножек, из-за поворота вылетела раскрасневшаяся леди Клара Ярнли. Ее глаза горели. — Гарри, Гарри, послушай, — завопила она в полном восторге, дергая его за рукав. — Что я тебе сейчас расскажу! — Не сейчас, Клара, — убитым голосом попросил Гарри, отворачиваясь от нее. — У меня нет настроения. — Нет, нет, ты должен послушать! Это было невероятно! — Что — невероятно? — безразлично спросил Гарри. — Гарри, ОН ОТДАЛ МНЕ ДЕНЬГИ! Слышишь, профессор Снейп отдал мне восемь галлеонов! Гарри в недоумении уставился на нее. — Погоди, Клара, так это же было вранье. У тебя никто не крал денег, ни нута! Откуда же взялось — ого! — вот это? — Гарри, безмерно удивленный, рассматривал монетки, хвастливо блестевшие на ладошке у юной герцогини. Клара гордо продемонстрировала ему свою добычу и взволнованно начала рассказывать. — Он повел меня к слизеринской гостиной. Ага, думаю, теперь-то я знаю, как к вам пробраться, негодяи! (Гарри возвел глаза к небу) Так вот, он открыл стену — кстати, пароль — Холодная сталь — и зашел туда, внутрь. С собой меня не пустил, но я приложила ухо к щелке и все-все слышала! Он таким жутким голосом спросил, кто из старших отнимает деньги у первоклассников. И тишина. Ага, говорит, значит, не сознаетесь, потратили, наверное, да? Может, тогда пороетесь у себя в карманах и возместите ущерб? Не хотите? Прекрасно, тогда, господа, разрешите вам сообщить, что у меня в кармане находится новое улучшенное зелье "Признавалиум Ультра Плюс", и мне будет весьма интересно узнать, как оно действует. Прямо сейчас. Слышу, что-то звякнуло. А Снейп и говорит, прекрасно, мистер Норд, кто следующий? Потом снова — звяк, и еще раз — звяк. В общем, он, судя по звукам, сгреб все деньги, сунул их в карман и говорит, великолепно, мол, я не ожидал от вас, господа, иных действий в таких условиях. Учитесь принимать свое поражение, когда вас припирают к стене. Баллов я с вас не сниму, но если еще раз узнаю, что вы собираете дань с младших учеников, то, пожалуй, решусь пожертвовать репутацией нашего колледжа и поговорить о подобном поведении с вашими родителями в присутствии директора, как бы мне это ни претило. Потом он попрощался и вышел. Я просто остолбенела. А он выходит и говорит, мисс Ярнли, вы помните точно, сколько денег у вас взяли. Ну я и ляпнула, что, мол, галлеонов восемь. Он достал монеты из кармана, пересчитал, покачал головой, — не хватает. И потом, Гарри, ты просто не поверишь! Он достал из другого кармана свои деньги, отсчитал недостачу и положил к тем! Сказал: "Мисс Ярнли, надеюсь, вы больше не будете мне надоедать подобным образом. Со своими учениками я разберусь, но ваших рыданий под дверью своего кабинета я слушать больше не намерен". Развернулся и пошел. Гарри, я до сих пор опомниться не могу! Гарри невидящим взглядом смотрел на обалдевшую герцогиню Клару. Вот это номер! Чего-чего он не мог ожидать от Снейпа, так это подобного дня сюрпризов. Сначала он нашел в кабинете Снейпа доказательство того, что он хочет его убить, потом узнал, что Снейп был знаком с его матерью, а

теперь — это. Он не знал, что и подумать. Клара тем временем поинтересовалась: — Гарри, кстати, а что это ты здесь сидишь, а в Хогсмид не отправился? Разве ты никого не планировал пригласить туда? — Она хитро сощурилась. Вот шустрая девица. Да, Фред, да, Джордж, спасибо вам огромное, благодаря вашим усилиям вся школа уже знает про Чу, вон, даже первоклашка на меня смотрит и хихикает. Ну сказать ей правду, что ли? Он вздохнул. — У меня денег нет. — Ха, тогда у меня есть к тебе деловое предложение, — Хитроватая мордашка Клары придвинулась к нему поближе. — Я отдаю тебе все эти деньги, а ты пообещаешь, что наша команда выиграет следующий матч по квиддичу! — Ты отдаешь мне эти деньги? — воззрился на нее Гарри. — Но если слизеринцы так безропотно их отдали, значит, они и в самом деле отнимали их у кого-то? И надо вернуть... — Гарри, ты рассуждаешь, как последний болван! — нагрубила ему Клара. — Мне эти деньги не нужны, у меня есть, не беспокойся! Отдали они их потому, что испугались Снейпа, ясное дело! А ты представь, как здорово будет покутить на средства уважаемого профессора и его колледжа! Обещай, что возьмешь их, прошу тебя! Это будет самое большое удовольствие в моей жизни — Гарри Поттер с размахом тратит деньги профессора Снейпа! Здорово! — она истерически захохотала. Это была действительно оригинальная мысль. Пока он над ней размышлял, Клара уже ссыпала ему в ладонь горсть монеток. — Ни в чем себе не отказывай, знаменитый Гарри Поттер, — он хохотнула. — И передай привет Чу Чэнг! — добавила она, уже залезая за портрет. Несносная девчонка! И все же... все же в этом что-то есть! Чу ждала его возле статуи старой горбуньи. — Да, я знаю, что опаздывать должна была ты, — отдуваясь от быстрого бега заметил Гарри, — но, честное слово, у меня была уважительная причина! — Он гордо развернул перед остолбеневшей Чу плащ-невидимку. — Ну что, пошли? — Что это, Гарри? — Чу изумленно потрогала плащ, затем обошла Гарри со всех сторон. — С ума сойти! Вот классная штука! — А то! — сказал Гарри небрежно. — Теперь нас никто не увидит. Диссендиум! Чу, пораженная, смотрела, как горбатая бабуська отодвинулась, открывая тайный проход. Затем на Гарри, хитро оценивающего впечатление, которое он на нее произвел. — Вот здорово! — Она скользнула к нему под плащ, и Гарри почувствовал себя немного странно. Когда под плащом они ходили вместе с Гермионой, все было по-другому. Как-то привычно, что ли. А с Чу... все было совсем не так. От нее пахло лимоном и мятой, а когда ее нога коснулась его ноги, ему стало почему-то жарко, хотя плащ был совсем тонкий, а в коридоре, как всегда, гулял сквозняк. Ее рука нащупала его пальцы и восхищенно пожала. Кажется, ему все-таки удалось произвести на нее впечатление. Гарри был в необыкновенно приподнятом настроении. Снейп с его тайнами вылетел из головы. Гарри забыл о ядах, бякоклешнях, опасности, которая ему угрожала. Он даже забыл, что еще полчаса назад держал в руках фотографию собственной матери.

Глава 29. Семейное Рождество мистера Трайткриспа

Четверги стали священными днями для Гарри. Каждый четверг он выскальзывал из гостиной в плаще-невидимке, спускался к одноглазой ведьме на третий этаж и ждал, когда придет Чу. Они вместе отправлялись в Хогсмид, сидели там в "Трех метлах" или шли в "Рахатлукулл". Гарри не знал, почему Чу это делает, не знал, чем объяснить то, что он ей нравится. И не спрашивал у нее — боялся, что она ответит, мол, просто мне интересно встречаться со знаменитым Гарри Поттером, вот и все дела. Она же такая красивая, а я — урод: с ненавистью рассматривал Гарри в зеркало свои чересчур худые, вытянувшиеся за лето руки и ноги. Хорошо хоть квиддичные тренировки хоть как-то формируют мускулы. Он сомневался в себе, поэтому ему было страшно от своего счастья. За те два месяца, которые пролетели от Хэллоуина до Рождества, он успел забыть обо всем. МакАбр его больше не волновал, Рон и Гермиона с их нелегкими личными проблемами были почти забыты, тренировки по квиддичу проходили в мыслях о том, когда же снова наступит четверг. Учебу он запустил. Накануне Рождества профессор МакГонаголл, не выдержав, сурово отчитала его:

— Мистер Поттер, я понимаю, что в вашем возрасте голова бывает часто забита посторонними мыслями, но я не думаю, что это дает вам право так издеваться над бедными животными! — на этом уроке они просто превращали лошадь в зебру, все, что было нужно, — немного подправить масть и уши. Лошадь Гарри оказалась в клеточку, с заячьими ушами и хоботком как у бабочки. Он справился с заданием даже хуже Невилла, который всего лишь немного переборщил, и вместо зебры у него получился жираф. — Не забывайте, что вам в этом году сдавать С.О.В.У., и подобные результаты вряд ли удовлетворят комиссию на экзамене.

Профессор МакГонаголл была не единственным преподавателем, неодобрительно отнесшимся к резкому падению гарриной успеваемости. Флитвику он задолжал две контрольные. Профессор Биннз каждый урок монотонно напоминал Гарри, что в его возрасте реферат на два свитка об огненных ритуалах магов племени техуэльче написать так же просто, как и рождественскую открытку. Но упоминание об открытке только натолкнуло Гарри на раздумья о том, что он подарит Чу на Рождество. Это его сильно беспокоило, потому что восемь галлеонов, которые ему отдала Клара, были уже на исходе, а Рождество, напротив, на носу. Чу надо купить подарок. Впрочем, ей можно будет купить подарок и позже, потому что она уехала на Рождество домой (Гарри уже попрощался с ней, и это было довольно долгое прощание), и послать его с Хедвигой. Да еще нужно было сделать подарки не только Чу, но и немного дувшимся на него Рону и Гермионе. Они обиделись на Гарри за то, что из-за него у них состоялся второй крупный разговор с профессором Эвергрин. Валери вторично упрекнула их за то, что они не следят за Гарри, и он бродит, где ему вздумается. Рон не нашел ничего лучшего, как ляпнуть, что у Гарри появилась девушка, поэтому его, мол, лучше оставить в покое. Оказалось, что профессор Эвергрин так не считает. Рон был наказан отлучением от музыки на целую неделю, чему была несказанно рада Гермиона. Ей же самой пришлось повздыхать из-за того, что профессор Эвергрин так и не дала ей почитать книгу по прикладной левитации. Гарри в тот же день увидел, как мисс Эвергрин разговаривает с Чу в коридоре, и у него появилось подозрение, что это имеет какое-то отношение к нему. Впрочем, забивать этим себе голову он не собирался, и вместо этого обратился за информацией к Дейли Пророку. Должен же когда-нибудь заработать этот чертов Гринготтс, мрачно думал он.

Проблемы с магическим банком, однако, продолжались. Вся передовица в газете была посвящена кризису в отношениях между волшебниками и гоблинами. О гигантах не было ни слова. Автор совершал велеречивые экскурсы в историю гоблинских восстаний, тщательно намекал, что в последние пятьдесят лет люди жили в мире с гоблинами, только по причине неимоверных усилий определенных сотрудников Министерства Магии. Гарри подозревал, что сам автор является либо работником этой структуры, либо оплаченным этой структурой журналистом, уж больно его популистские выкрики соответствовали тем настроениям, которые царили в школе. Один раз он слышал, как Драко Малфой разговаривал об этом с первоклассником-слизеринцем Алеком Трэппи. Малфой с надеждой говорил о том, что гоблинов давно пора было отстранить от управления банком и назначить на должность директора умного ответственного волшебника, знающего, что такое деньги и как они должны крутиться в бизнесе. Гарри понял, что Драко откровенно намекает на своего папеньку.

Кроме передовицы этого К.Мокритца (фамилия которого показалась ему странно знакомой), Гарри откопал в Дейли Пророке крохотную заметочку о слухах, будто бы Вольдеморта видели в Шотландии. Причем все это было преподнесено именно как слухи. Из этого напрашивался вывод, что журналисты и работники Министерства только таким образом могут выдать на страницы газет информацию о воскрешении Темного Лорда, чтобы как-то успокоить магическую общественность. Магическая общественность тут же отреагировала бурно. На Рождество в школе захотело остаться слишком мало ребят, чтобы это могло оказаться совпадением. Где именно находится Хогвартс, не знал никто, но то, что школа расположена на границе с Шотландией, было широко известно. Из всех гриффиндорцев в башне остались только Уизли, да Гарри с Гермионой. И она и Рон не хотели оставлять Гарри без присмотра: несмотря на то, что миссис Уизли звала их всех на Рождество к себе, профессор МакГонаголл решительно запретила ему уезжать куда-либо из школы. Джинни, счастливая, что теперь, когда толпа рассеялась, она может быть поближе к Гарри, конечно, тоже не собиралась уезжать. А Джордж и Фред имели благие намерения готовиться к П.А.У.К., но сомневались, что им это удастся, больно уж соблазнительно было сбыть оставшимся в замке ребятам их фирменные рождественские приколы: от Вониллеров до мороженого "Угольки на палочке" — их последнего изобретения.

— В любом случае мы скажем маме, что старались заниматься, — заметил Джордж. — но вы нам так мешали, что ничего хорошего из этого не вышло!

Учителя уезжать не собирались. Еще в последний день занятий Гарри обратил внимание, что все преподаватели как-то странно нервничают. Профессор Спаржелла на уроке уронила себе на ногу горшок с драконьим навозом, от чего благоухание распространилось на всю теплицу. Профессор Эвергрин вместо обещанной накануне лекции о блокировании проклятий Замедленного Действия к восторгу Гермионы устроила им контрольную работу, где пришлось изрядно попотеть, вспоминая все тонкости защиты от черномагического оружия. Сама же Валери Эвергрин весь урок внимательно изучала какие-то бумаги и напряженно о чем-то думала, а ближе к концу занятий в окно постучалась полузасыпанная снегом и вся промерзшая сова и передала мисс Эвергрин письмо. Когда Гарри пошел к столу сдавать работу, то ухитрился прочитать последние строчки в письме, выглядывающем из-под классного журнала: ... вашу ответственность. Сегодня этот магл прибудет в Хогвартс, если и директор, и Вы считаете, что так безопасней, но я требую, чтобы моя фамилия не упоминалась в связи с этим сомнительным экспериментом. Письмо было знакомо подписано К.Мокритц. Что бы это значило, Гарри не успел понять, а посоветоваться с Гермионой и Роном не было времени, так как они уже опаздывали на урок к Хагриду. Но когда они подошли к его домику, то обнаружили на дверях записку, в которой ужасно корявым почерком было накалякано, что урока сегодня не будет в связи с отсутствием преподавателя, которому по жутко срочным делам пришлось уехать в Лондон, так что валяйте отдыхать, и поздравляю вас с наступающим Рождеством, вот! В тот же вечер, когда все разъехались, Гарри рассказал о том, что прочел в письме.

— Магл! — глаза Рона вылезли на лоб. — Магл в Хогвартсе? Не может быть! Естественно, что Катберт Мокритц не желает, чтобы его имя было с этим как-то связано. Он же руководитель отдела по связям с гоблинами. Папа говорил, что если бы не ребята Мокритца, мы бы уже давно переживали Третье мировое восстание гоблинов. Но при чем же здесь этот магл?

— Может быть, это какой-то высокопоставленный маглский чиновник, — предположила Гермиона. Она сидела за своим письменным столом и опиралась рукой на большую пропыленную стопку книг о вампирах, ждущую, чтобы ее прочитали. — Вдруг они решили подключить к этому и маглское правительство?

— Не смеши меня, Гермиона, — отмахнулся Рон. — Как маглы могут совладать с гоблинами, скажи на милость? А вот что меня удивляет, так это почему о гигантах до сих пор ничего не слышно, они же обещали помочь.

Они надолго задумались. Затем Гарри встал.

— Ладно, что зря голову ломать, пойдем, посмотрим, как профессор Флитвик наряжает рождественские ели.

— А написать для Биннза реферат не хочешь? — ядовито осведомилась Гермиона. — И так отложил его на каникулы, может, лучше не откладывать его еще дальше?

— У нас еще две недели, — оптимистично заявил Гарри.

Вечером того же дня, когда повалил снег и началась самая настоящая рождественская вьюга, они стояли в Большом зале, прямо напротив главных входных дверей и любовались золотыми колючками чертополоха и длинными гирляндами фонариков в виде миниатюрных огнедышащих дракончиков, которыми Филеус Флитвик украшал ближайшую елку, когда услышали, что к дверям замка подъехал экипаж.

— Разве еще не все уехали? — удивился Рон. — Я думал, что остались только мы, да еще парочка хуффльпуффцев.

— Слушайте, а если это уже приехал тот самый магл? — В Гарри вдруг проснулось любопытство. — Пошли посмотрим!

Они свесились с лестницы и наблюдали, как открывается дверь. Могучий глас Хагрида зычно осведомился:

— Эй, есть кто дома? — великан вошел, оставляя за собой следы из больших снежных сугробов, нападавших с его необъятных сапог. Затем встряхнулся, и снежная шапка, наросшая на его лохматой шевелюре, осыпалась на пол кусочками льда и инея. — Заходите, сэр. Не бойтесь, вас здесь никто не обидит!

В дверь бочком протиснулся маленький тощий бледный человек с отмороженным красным носом и портфелем в руках. На голове у него вместо головного убора тоже был шикарный сугроб, образовавшийся, бесспорно, только что, пока они с Хагридом шли по лестнице от кареты до входа. Сбоку на его скучном черном пальто виднелась грязь и остатки льда: видимо, лестница оказалась скользкой. Бледный господин снял сугроб с головы, встряхнул его, и он оказался обычной черной шляпой. Когда Хагрид помог ему снять пальто, под ним обнаружился такой же скучный и черный, как и все остальное, строгий костюм. Скучный господин боязливо озирался.

— Подождите здесь, сэр, — посоветовал ему Хагрид и еще раз завопил так, что ему отозвались стены и потолок замка. — Есть кто дома, говорю?!

Из левого коридора и Большого зала одновременно вышли двое: из зала профессор Флитвик (на его конце его палочки все еще висел очередной золотой дракончик), а из коридора выплыл профессор Биннз с кипой прозрачных рукописей в руках.

— В чем дело, — недовольно осведомился учитель-призрак. — Хагрид, я писал важное письмо, а вы меня потревожили.

— Да это же, наверное, мистер Трайткрисп, которого мы так ждали! — восторженно пропищал преподаватель Заклинаний. — Добро пожаловать в Хогвартс, сэр! — и протянул ему руку.

Мистер Трайткрисп, повел себя совсем невежливо. На профессора Флитвика он посмотрел вскользь, будто и не заметил, зато уставился на профессора Биннза так, словно увидел... да-да, именно привидение, напомнил себе Гарри. И как я мог забыть, что наш преподаватель Истории магии — призрак? Но реакция пришельца поразила Гарри еще и тем, что мистер Трайткрисп смотрел на Биннза отнюдь не со страхом, но с брезгливостью.

— Ну вот, начинается, — злобно сказал он, игнорируя дружески протянутую руку Флитвика. — Призраки, ведьмы, колдуны, метлы и драконы. Зачем я снова в это влез?

— Хам! — обиженно сказал Рон. — Прямо, как твои родичи, верно Гарри?

— Вам обещали заплатить столько, что вы до конца жизни не будете нуждаться, — сказал еще один голос, и правый коридор выпустил на свет профессора Снейпа. Учитель Зельеделия и мистер Трайткрисп уставились друг на друга с нескрываемым обоюдным отвращением. — Если вы оказались настолько... сребролюбивы, что приняли наши условия, то вам придется, как многим из нас это ни претит, провести здесь некоторое время. Будьте так добры, не выражать так откровенно свою магловскую невоспитанность в присутствии преподавателей и детей.

Повисло напряженное молчание. Ненависть к колдунам и колдовским штучкам прямо-таки кипела в мистере Трайткриспе, но он сдержал ее. С трудом. Несмотря на абсолютную внешнюю непохожесть, мистер Трайткрисп напомнил Гарри дядю Вернона.

— Мистер Хагрид, есть здесь хоть один нормальный человек, способный мне объяснить, куда мне идти, что делать и так далее. Кстати, принесите документы из этой... кареты. Там холодно и у ваших пергаментов могут смерзнуться листы, — брюзгливо заметил магл.

— А, как же я забыл! Точно, щас сбегаю! — Хагрид развернулся и исчез в дверях, подняв за собой тучу залетевших в холл снежинок.

— Я еще раз спрашиваю, есть здесь нормальный человек, который объяснит мне мои обязанности и... — нервно повторил мистер Трайткрисп, но его перебили.

— О, неужели прибыл мистер Трайткрисп? Добро пожаловать в Хогвартс, сэр! — за спинами у ребят появилась мисс Эвергрин и начала спускаться по лестнице. Как всегда, при виде Валери Эвергрин все присутствующие мужчины несколько приободрились. Кроме профессора Снейпа, конечно. А в глазах мистера Трайткриспа зажегся огонек надежды: мисс Эвергрин была совершенно не похожа на ведьму, на ней был элегантный дорогой пиджак, плотно обтягивающие ногу брюки и модные туфли на высоких каблуках. Он с облегчением протянул ей руку, пожал ее и горячо потряс.

— Здравствуйте, мисс. Джон Трайткрисп, к вашим услугам, финансист и бухгалтер. Как хорошо, что я встретил здесь вас! Хоть одно нормальное лицо... Будьте так добры, объясните мне, куда мне идти, где я буду работать, и что, в конце концов... Да, там еще мои вещи за дверью!

— Прошу за мной, мистер Трайткрисп, — Валери улыбнулась и показала рукой на лестницу. — Я покажу вам вашу комнату и рабочий кабинет. Эй, ребята!

Гарри, Рон и Гермиона свесили физиономии с лестницы.

— Помогите-ка принести вещи мистера Трайткриспа.

Увидев их, профессор Снейп радостно встрепенулся:

— Десять баллов с Гриффиндора за то, что вы подслушиваете разговоры учителей!

— Ну вот, — недовольно пробормотал Гарри. — Опять начинается! И будто тут нет домовых эльфов, чтобы таскать барахло этого грубияна. Или простым заклинанием.

— Думаю, она не хочет колдовать при нем, — вполголоса заметила Гермиона, пыхтя, втаскивая громадный чемодан из дорогой кожи в холл. Преподаватели стояли у противоположной стены и о чем-то тихо беседовали, затем Биннз проскользнул сквозь стену, а профессор Эвергрин помахала ребятам рукой.

— Ну что вы копаетесь, в мой кабинет!

Мистер Трайткрисп нес пальто, шляпу и небольшой портфель. А ребята еле доволокли три здоровенные вализы до рабочего кабинета преподавателя по Защите от сил Зла. Рон, покраснев от натуги, вкатил последний чемодан в кабинет, и у него вырвалось восторженное: "Ух ты!"

— Профессор Эвергрин, здесь все теперь по-другому! — Рон, бывавший здесь дважды в неделю на уроках музыки, с интересом разглядывал нововведения: навороченный компьютер с кучей прибамбасов, солидный факс, несколько вместительных шкафов для документов, вообще, теперь комната напоминала сухой офис в банке. — Но мне нравится, — поспешно добавил он.

Профессор Эвергрин ехидно улыбнулась ему поверх головы бухгалтера. Мистер Трайткрисп выглядел так, словно попал в родной дом. Эта комната, ставшая совершенно безликой, явно напоминала ему о собственном — таком уютном! — рабочем месте, где и близко не было никаких ведьм, колдунов и прочего безобразия.

— О, весьма удобный кабинет, мисс, — похвалил магл. — Его мне отвели для работы? Замечательно!

Он продолжал с увлечением разглядывать свое будущее рабочее место. На ребятах его взгляд не задерживался, впрочем, Гарри показалось, что мистер Трайткрисп изредка раздраженно косится на рыжую шевелюру Рона. Или действительно показалось?

— А как вам удалось устроить это, профессор? — изумленно глядя на компьютер пролепетала Гермиона. — В Хогвартсе же не работают магловские приспособления.

— Не работают, но на этой комнате теперь лежит заклятие Совмещения, Гермиона. Это значит, что здесь теперь две реальности — обыкновенная и магическая. Поэтому, если все сделать аккуратно, то можно даже провести проводку и подключить к ней магловскую технику.

— Это — высшая магия? — благоговейно прошептала Гермиона.

— Да, но ты, думаю, научишься..., — начала мисс Эвергрин, но магл ее перебил.

— Мисс, как это ни печально, но я должен буду встретиться с директором этого ужасного заведения, насколько я понимаю, именно он нанял меня, да? В чем же заключаются мои обязанности? Честное слово, перед тем, как общаться с ним, мне бы, вы же понимаете, хотелось бы узнать это из уст нормального человека. Ну и понять, как себя вести с новым начальством. Насколько мне известно, многие из этих не любят нормальных людей, — мистер Трайткрисп смущенно пригладил красной ладонью свою редковатую белесую шевелюру.

— О, вы будете приятно удивлены, сэр, — мягко заметила профессор Эвергрин. — Профессор Дамблдор, наш директор, весьма лоялен по отношению к обыкновенным людям. Скажу даже, вероятно, вы приведете его в восторг.

— Хм, — недоверчиво поджал губы бухгалтер.

— А так как деликатное дело, порученное вам, весьма и весьма важно не только для него, но и для всего мира волшебников, насколько вы уже успели понять из вашего ма-а-аленького гонорара, то, уверена, директор отнесется к вам со всей возможной заботой. Не беспокойтесь ни о чем. Если вам что-то понадобится, просто скажите ему или мне, и вам немедленно доставят требуемое. К тому же вам никто не будет докучать никакими чарами: ни преподаватели, ни дети, — она грозно сдвинула брови в сторону трех ангелочков, бросающих на мистера Трайткриспа взоры, полные отвращения. — Гарри, Рон, Гермиона, вы можете идти. Да, и десять баллов Гриффиндору — спасибо за помощь.

Гарри знал, что в жизни бывают моменты потрясения, когда человек будто бы переживает всю свою жизнь заново, оказываясь в смертельной опасности. Он пережил это. Но со стороны не видел никогда. И теперь он получил возможность наблюдать это в действии. Бывают же совпадения. Но это он сказал потом, когда ему объяснили, в чем дело, а теперь, глядя на бухгалтера, уставившегося на стоящих в дверях Джорджа, Фреда и Джинни, видел, как в глазах магла отражается ужасная мысль: "Дежа вю!"

Так тихо и скромно постучавшие секунду назад в дверь кабинета своего преподавателя близнецы смотрели на мистера Трайткриспа с таким выражением, какое видел лишь один раз: у Сириуса, когда он сообщил Червехвосту, что сейчас убьет его. Джинни, не понимавшая, что происходит с братьями, вызывала, по-видимому, у мистера Трайткриспа такую же бурю эмоций. Мисс Эвергрин, тоже еще не осознав, в чем дело, на всякий случай дотронулась до своего левого рукава. В рукаве была палочка.

Тишину нарушил Фред.

— Профессор, что здесь делает этот мерзавец? — холодно спросил он, с ненавистью глядя в глаза маглу.

— Фред Уизли, не знала, что вас дома не учили здороваться с гостями.

— Он не гость, — тихо сказал Джордж, вытаскивая палочку. Этот жест почему-то напугал Гарри. — Он — подонок.

— В чем дело, Джордж? — непонимающе вытаращился на братьев Рон. — У вас не все дома?

— Вот именно, Ронни. Знаешь, кто этот тип? — зло спросил Фред. — Он наш дядя. Бывший муж тети Энн. Тот самый.

Слова тот самый, кажется, все объяснили Рону, и он напрягся. Но Гарри, Гермиона и Валери Эвергрин пока находились в неведении.

— Ребята, мне нужно отвести мистера Трайткриспа к директору. Джордж, Фред, пропустите нас, — мисс Эвергрин осторожно раздвинула близнецов, глаза у которых горели огнем мщения. Он прожгли взглядом магла, и он опасливо прошел мимо них.

— Не может быть! — послышался его отчаянный голос в коридоре. — Неужели я всю жизнь буду натыкаться на них! Хорошо хоть один приличный человек есть в этом вертепе, да, между прочим, вы что преподаете, мисс? Английский?

— Нет, сэр, — в голосе Валери Эвергрин Гарри различил удовлетворение. — Защиту от сил зла!

Когда ребята снова оказались в гостиной Гриффиндора, Гарри налетел на близнецов.

— Фред, сознавайся, в чем дело? Этот магл — ваш родственник?

— Он самый настоящий негодяй, — зло сказал Фред, швыряя в угол подушку с кресла. — Да, Гарри, он из нашей родни. У мамы была кузина, тетя Энн, так ее угораздило влюбиться в этого типа, когда она была совсем молодой. Но, когда она выходила за него замуж, то не сказала ему, что она — ведьма, боялась, что он ее бросит. И потом он узнал. Боже, Гарри, он оказался жуткой скотиной: он орал на нее, говорил, что она сумасшедшая, запирал ее метлу, чтобы она не могла никуда улететь. А аппарировать она не могла, тетя Энн сильно болела, врачи запретили ей резкое подпространственное перемещение. Она работала в Министерстве в отделе по сокрытию следов драконов от маглов, Чарли именно она увлекла драконами, Гарри.

— А потом она умерла. Погибла, — прошептал Джордж — Несчастный случай на полигоне с драконом. И этот мерзавец запретил нашим родителям даже приезжать на похороны! Мы его с тех пор больше не видели. Рон и Джинни не знают его, они тогда были еще совсем маленькие. А я прекрасно помню, как незадолго до смерти тетя Энн плакала у нас на кухне и говорила маме, что он ни за что не даст ей развода.

— Не думаю, что она и хотела, — Фред пошевелил дрова в камине. Он мрачно смотрел на огонь. — Мама сказала, что Энн никогда не захочет по-настоящему развестись с ним. Она его очень любила. Этого урода! Не понимаю, за что?

— Мне он не кажется таким уж плохим, — робко сказала до сих пор молчавшая Джинни. — Я не думаю, что...

— Заткнись, Джинни и послушай, что я тебе скажу, — огрызнулся Фред. Он обернулся, на его лице танцевали отблески пламени. — Не вздумай даже близко к нему подходить, слышишь? Я запрещаю тебе. Папа с мамой тоже бы запретили.

Гарри и Гермиона переглянулись. Скелеты в шкафу оказались даже в семействе Уизли. Не считая еще упыря на чердаке.

— Интересно, зачем Дамблдору понадобилось его сюда тащить, — прорычал Джордж. У Гарри, Рона и Гермионы имелось на этот счет свое мнение, но они его вслух не высказали. Если Рону и претило то, что такой человек может помочь вызволить деньги из Гринготтса, то он в этом тоже не признался.

Прошла еще пара дней. Сириус, узнав от Гермионы, что Гарри катастрофически запустил уроки, решительно засадил его за работу. Гарри, скрепя сердце, начал писать реферат. Джинни отчаянно навязывалась ему помочь, но он отказался под тем предлогом, что она еще не проходила американскую магию. Когда он почти закончил (Джинни терпеливо ждала), она спросила его:

— Гарри, может, мы сходим во двор, поиграем в снежки?

— Я не могу сейчас, — промычал Гарри, спешно дописывая предпоследний абзац.

— Ну, тогда давай пойдем в Большой зал и посмотрим, как Филч развешивает рождественские носки над камином.

— Джинни, — раздраженно сказал Гарри, посадив небольшую кляксу на пергамент. — Ради всего святого, пойди одна, а? Я потом спущусь. Черт, неужели мне придется все это переписывать...

— Давай я перепишу, — предложила Джинни с надеждой.

Это почти доконало Гарри, и он грубо рявкнул:

— Джинни, отстань от меня, я занят! Пойми, у меня сейчас нет на тебя времени! — Когда он обернулся, Джинни, на ходу доставая носовой платок, уже перешагивала через портрет. Ох, не надо было кричать на нее.

Сверху, хихикая, спустились Рон и Гермиона, они что-то прятали за спиной, а Рон откровенно обнимал Гермиону за плечи, и ей это, похоже, нравилось.

— Джинни, ты куда? Гарри, что опять случилось? — Рон повалился в кресло и стал нанизывать на палочку сухарики, чтобы запечь их над камином.

— Да ну ее, — Гарри в отчаянии посмотрел на Гермиону. — Слушай. Может, хоть ты с ней поговоришь. Объяснишь, что я не могу...

— Нет, Гарри, это ты сам ей должен сказать, — неодобрительно сказала Гермиона.

— Чего ты боишься, не понимаю. Что они с Чу подерутся из-за тебя? — ехидно поинтересовался Рон.

— Отстань, Рон, — Гарри чувствовал себя последним мерзавцем. — Ладно, идите вы все... Я пойду найду ее, — он отложил реферат и с видом мученика отправился из башни.

— Давай, валяй, — Рон откинулся в кресле, крайне довольный, что им с Гермионой никто не мешает.

Гарри заглянул в Большой зал и не обнаружил там никого, кроме Филча, воевавшего с Дрюзгом, швырявшим в завхоза рождественскими носочками. Во дворе Джинни тоже не было. Обойдя весь первый этаж, Гарри поднялся на второй и заметил, что в бывшем кабинете мисс Эвергрин (она перебралась на шестой этаж в комнату рядом с кабинетом профессора МакГонаголл) горит свет, а дверь приоткрыта. Он осторожно заглянул внутрь и обнаружил ужасно раздраженного мистера Трайткриспа, зарывшегося в документы по самую редкую шевелюру. По экрану компьютера перед ним медленно ползли биржевые сводки, а на соседнем стуле нервно ерзала Джинни, уныло вытирая слезы, капавшие с носа.

— Девочка, — нервно сказал бухгалтер, придвигая к себе могучий калькулятор. — Я не понимаю, почему ты пришла поплакать именно сюда. Я не лучшая нянька и не самая подходящая для тебя компания. У тебя много братьев.

— Им всем наплевать на меня! , — еще громче заплакала Джинни. — Фред и Джордж думают только о квиддиче и том, как бы заработать побольше денег, а Рон сейчас занят только своей девушкой, и он не поймет.

— Пойди к учителям. К этой, как ее, вашей МакГунаголл. Она, конечно, такая же сумасшедшая, как и все вы, но довольно умная и вежливая старуха. Поговори с ней. Или, если хочешь, с профессором Эвергрин. Он молодая, она сможет тебе что-нибудь посоветовать. Я работаю.

— Гарри мне сказал точно так же! — разрыдалась Джинни. — Он сказал, что занят и у него нет на меня времени-и-и! Я ему не нужна! Я никому не нужна, — она встала и, вытирая платком лицо, вздрагивая от плача, пошла к двери. Гарри шарахнулся, но тут стул отодвинулся, и сухой голос мистера Трайткриспа спросил:

— Как тебя зовут, девочка?

— Д-джинни. Вирджиния Энн Уизли, — всхлипывая, сообщила девочка. Гарри показалось, что мистер Трайткрисп тихо вздохнул. Имя Энн явно для него еще очень много значило.

— Тебе правда, больше некуда идти?

— Не-е-ет.

— Вот, возьми платок, высморкайся. И пойди умойся, там ванная. Если хочешь посидеть здесь, сиди, только не мешай, ладно? До обеда мне нужно закончить анализ банковских сделок с акциями, — стул снова задвинулся, и финансист зашелестел пергаментами.

— С-спасибо, сэр, — пролепетала Джинни. Она помялась и добавила с надеждой. — А можно, я вам чем-нибудь помогу?

— Хм-м-м, ну, что ж, ты, надеюсь, умеешь считать?

— Да, сэр, я хожу на арифмантику.

— Арифмантика... Ну и народ... Ты сможешь складывать цифры, которые я буду тебе диктовать? С калькулятором умеешь обращаться?

— У меня есть волшебная палочка, сэр, — тихо сказала Джинни. Она уже перестала плакать.

Палочка меньше всего устраивала мистера Трайткриспа.

— Ладно, только ты будешь сидеть спиной ко мне, — проворчал он. — Итак, складывай семнадцать миллионов девятьсот девяносто восемь тысяч...

Гарри счел за лучшее удалиться. У него горели уши от сознания собственной вины, но он пообещал себе, что не скажет Фреду и Джорджу, где он видел Джинни.

В вестибюле Хагрид с помощью небольшой метелки отряхивал от снега какой-то громаднейший сверток, по размерам напоминающий ковер для гостиной.

— А, Гарри! Привет, — Хагрид с трудом развернул "ковер", и Гарри потрясенно понял, что это гигантский лист пергамента, на котором было что-то написано. — Не поможешь поднести до кабинета директора?

— Ага, давай вон тот конец, Хагрид, — Гарри ухватился за "тот конец", и они поволокли пергамент наверх. Возле кабинета Дамблдора им встретился (Гарри про себя чертыхнулся) не кто иной, как профессор Снейп.

— Конечно, Поттер, я и не сомневался, что вы не способны додуматься даже до такой малости, как заклинание Поднятия Тяжестей, — саркастически сказал профессор Зельеделия, встряхивая жирной шевелюрой и складывая руки на груди. — Можете быть свободны. Хагрид, с почтальоном все в порядке?

— Отогревается у меня, профессор, — отдуваясь, сообщил Хагрид. — Бедняга кондор, совсем-совсем замерз, дык, я его к огоньку подложил, да дохлых зайцев насовал прямо под клюв. А Гарри тож велено идти к директору, мне профессор Вэл сказала только что. Вишневое варенье.

Снейп недовольно скривился. Горгулья отодвинулась, освобождая вход. А Дамблдор уже ждал их возле двери над лестницей.

— Хагрид! Северус! Гарри! Заходите, друзья мои, — он гостеприимно распахнул дверь перед всеми. "Ковер" вырвался из рук Хагрида и Гарри и самостоятельно поплыл наверх.

В кабинете общими усилиями пришлось раскатать "ковер" по всему полу. Он оказался письмом, буквы в котором были величиной с гаррину ладонь. Гарри огляделся. Фокса опять не было.

— Мелко пишет, — уважительно заметил Хагрид, рассматривая это творение. — Из вежливости, наверное.

Гарри хмыкнул.

Распахнулась дверь и вошла профессор Эвергрин. При виде "ковра" ее глаза расширились.

— От Фазольтуса!

— В точку, мисс Вэл, — радостно сообщил Хагрид.

— Прекрасно, Хагрид, может, вы прочитаете нам, — Дамблдор приглашающе указал всем на кресла. Хагрид стал возить кулаком по толстому пергаменту, что-то вполголоса бормоча. Снейп глядел на эту картину с видом еле сдерживаемого раздражения.

— Порядок, сэр! — радостно объявил Хагрид, когда его кулак дополз до последней строчки. — Гринготтс снова работать будет! Слушайте: С этими маленькими ублюдками мы разобрались. Говорят, что не хотели пускать людей в банк больше потому, как один из них устроил каверзу — биржевые как их там... трейдеры Гринготтса обнаружили, что один человек пытается скупить эти бумажки, как их там... акции банка. Гоблины подумали, что кто-то хочет у них Гринготтс отобрать, вона и взъелись на волшебников. Ну мы им показали, где бякоклешни зимуют... Дальше э-э-э... не интересно, — покраснев, объяснил Хагрид. — С завтрашнего дня можно по новой в банк идти за денежками. Тока гоблины, Фазольтус пишет, злые пока, так что их лишний раз раздражать не надоть.

— О, замечательно! Гарри, теперь ты не беспокоишься относительно подарков на Рождество? — мисс Эвергрин смотрела на Гарри с улыбкой.

— Откуда вы знаете? — Гарри был смущен.

— У всех были материальные проблемы, в подобной ситуации это естественно, — пожала плечами Валери Эвергрин.

— Северус, — Дамблдор поднял глаза на Снейпа. — Вы поняли, что теперь делать?

— Да, директор, — профессор Зельеделия глухо откашлялся. — Кстати, у меня тоже есть кое-что, что я должен вам сообщить. И тоже письмо. От Уильяма Уизли.

— От Билла? — не сдержался Гарри.

Снейп бросил не него взгляд, полный отвращения и продолжил:

— В общем, он пишет то же самое. По своим каналом ему удалось узнать, что контрольный пакет акций нашего единственного банка пытались банальным образом скупить через магловскую биржу. Неизвестная компания. Единственное, что удалось узнать о ней — она зарегистрирована как дочернее предприятие и финансовая структура по совершению сделок...

— Больницы Святого Манго? — приподнял одну бровь Дамблдор. Валери Эвергрин бросила на него быстрый взгляд.

— Именно так, директор, — сдержанно кивнул Снейп. — Остается узнать, кто из тамошней администрации это сделал.

— Наш чудо-финансовый консультант выяснит, кто причастен к этому, — сказала Валери Эвергрин. — У меня только один вопрос: что теперь от нас требуется? Первую часть планов мы уже выполнили.

Все, кажется, ждали, что скажет Дамблдор. Директор ухмыльнулся в бороду и окинул глазами Хагрида, мисс Эвергрин, Снейпа и Гарри.

— Думаю, что теперь от нас зависит приготовление соответствующего препарата. Северус как с этим?

— Плохо, — мрачно ответил Снейп. — Ни у меня, ни в шкафчике мадам Помфри нет асфоделей, собранных сиротой. Слезы мученика я у себя тоже не храню, увы.

— Тогда нам пока остается только ждать, — пожал плечами Дамблдор. Гарри смутно показалось, что директор на самом деле хочет срочно свернуть обсуждение. Альбусу Дамблдору, как показалось Гарри, пришла в голову какая-то мысль. — Что ж, Хагрид, Северус, вы свободны. Гарри, задержись на минутку. У меня есть к тебе один вопрос.

Снейп и Хагрид вышли. Мисс Эвергрин, сидящая в кресле, небрежно закинула ногу за ногу. Дамблдор сплел пальцы и пристально посмотрел в глаза Гарри Поттера.

— Скажи, Гарри, ты действительно присутствовал на заседании Ордена Феникса. Или мне показалось, что я почувствовал это? — тихо спросил он.

На этот вопрос можно было дать только один ответ.

— Да, — признался Гарри, ожидая, что его тут же, выгонят из школы, казнят, растопчут на месте, а прах развеют по ветру.

— Вопросов больше не имею, — улыбнулась борода Дамблдора. — Профессор Эвергрин, вы считаете, что этот мальчик заслуживает того, о чем вы просили.

О чем это она просила? Чтобы ему назначили взыскание длиною в год?

— Думаю, да, директор, — заметила мисс Эвергрин, наклоняясь вперед. — К тому же, кто лучше вас знает, через что пришлось пройти Гарри. Возможно, испытания можно будет даже исключить. — Я не склонен согласиться с вами, — покачал головой Дамблдор. Они вели разговор о нем, точно Гарри здесь не было. — Испытания ума и храбрости — это одно. Но испытание сердца — совсем другое. Посмотрим, как закончится этот год, — неожиданно оборвал свою речь Дамблдор. — Ты можешь идти, Гарри. В гриффиндорской башне, несмотря на то, что там жило теперь всего шесть человек и один анимаг, воцарился совершенный бедлам. Сириус на радостях играл с Криволапсусом, изредка дружески придавливая его к полу могучей черной лапой. Гарри, спешно накатав письмо, привязывал его вместе с доверенностью на имя миссис Уизли к лапке Хедвиги — он хотел, чтобы она достала для него из банка немного денег, чтобы купить подарки. Гермиона и Рон спорили, кто первый пошлет с таким же письмом Свинринстеля (в конце концов, Рону пришлось уступить даме, но взамен он выбил из нее обещание провести рождественский вечер только с ним). Фред рядом тоже писал письмо и одновременно записывался в очередь на Свинринстеля: он хотел послать сову к Зонко, потому что снаружи нанесло такие сугробы, что дорогу до Хогсмида замело. Джордж над чем-то тихо корпел в уголке, пока это не взорвалось с оглушительным шумом и свистом, обдав всех горячим паром и запахом чеснока. Оказалось, что он готовил очередную вариацию навозной бомбы — чесночную бомбу. Вариация по убойной силе могла поспорить со слезоточивым газом. Джинни, вытерев слезы, медленно и аккуратно водила палочкой по воздуху, пытаясь сотворить несколько рождественских музыкальных открыток, но пока все они получались с неровными краями и визгливыми голосами. Рождество обещало стать отличным. Оно таким и стало. В рождественское утро Фред и Джордж разбудили всех громкими залпами чесночных бомб и выстрелами хохмопушек, из которых вырывались столбы холодного синего пламени. Испуганные Рон и Гарри выбежали в гостиную. — Черт побери, это вы! — возмущенно воскликнул Рон. — Неужели нам нельзя подольше поспать даже в рождественское утро? — Долго спать вредно, — наставительно заявил Джордж. — К тому же чем раньше встанешь в праздник, тем больше подарков получишь. Мы с Фредом с детства исповедуем этот принцип. — Так что если хотите получить подарки, спускайтесь быстрей, — добавил Фред. Он только что надел новый Уизли-свитер, очередной рождественский подарок от мамы. На этот раз на нем была вышита буква К, миссис Уизли ужасно гордилась, что второй из ее сыновей стал капитаном квиддичной команды. — Будите девчонок и стройтесь в очередь. — Ты ее как следует упаковал? — шепотом спрашивала у Гарри Гермиона, занимая за ним очередь к елке. — Он не догадается с первого взгляда? — Нет, все в порядке, когда я вчера ходил за ней к мисс Эвергрин, мы ее сразу там и упаковали. Она обещала принести ее во время завтрака, — так же вполголоса ответил Гарри. Рон с подозрением уставился на них. — О чем вы шушукаетесь, — тут же грозно спросил он. — Я назначаю Гермионе свидание сегодня вечером, но она, кажется, занята, — захихикал Гарри, вызвав взрыв хохота у близнецов. Рон нахмурился, а Джинни с сомнением поглядела на смеющуюся Гермиону. В этом году Гарри просто завалили подарками. Ему досталась целая библиотека. Рон подарил ему большую книгу под названием Энциклопедия британского квиддича: Х-ХХ век. От Гермионы, наставительно сдвинувшей брови при вручении подарка, Гарри получил Последние исследования темной сущности вампиров — легенды и истины, здоровенный том, толщиной смахивающий на словарь, и поклялся себе, что сразу после того, как закончит контрольные и сдаст хвосты по Заклинаниям, обязательно прочитает его. Чу прислала ему небольшую книжку с заклинаниями, позволяющими быстро излечивать наиболее типичные травмы ловцов в квиддиче, и Гарри с благоговением поставил ее среди всех подарков на видное место. Подарки Хагрида и Сириуса пошли на рождественский стол — шоколадные лягушки и на удивление вкусные тыквенные кексы. От миссис Уизли пришел новый свитер, а Джинни, смущенно улыбаясь, впихнула ему в руки пакет взрывачек Друблиса в виде сердечек, что заставило его сильно смутиться: сам он забыл о подарке для нее. Рон, раскрыв свой презент, пришел в буйный восторг, заставив Гарри и близнецов хитро переглянуться: из свертка Рон достал замечательную атласную парадную мантию цвета темного шоколада. — Боже, — только и мог вымолвить Рон. — Фред, Джордж, на какие деньги... Я о такой даже мечтать не смел! — А тебе теперь и мечтать не надо, — Фред взлохматил на радостях рыжую шевелюру младшенького братишки. — Носи, не снимая, дорогой, и все девчонки будут твои! Шучу!, — ухмыльнулся он, заметив свирепый взгляд Гермионы. — А где мой подарок от тебя, Гермиона, — возмущенно спросил Рон, оглядывая небольшую елочку, под которой в гостиной Гриффиндора обычно оставляли рождественские сюрпризы. — И от Гарри? — После завтрака, Рон, — заявил Гарри. — Это секрет! — Рон был заинтригован. Рождественский завтрак в Большом зале прошел необычно. Во-первых, в этом году в школе осталось слишком мало ребят, но их все равно было слишком много, чтобы усадить всех, как два года назад, за учительский стол. Поэтому все гриффиндорцы подсели за специально накрытый общий стол для учеников; кроме них, за ним уже сидели трое хуффльпуффцев, из которых Гарри знал только Сьюзен Боунс, заботливо ворковавшую над двумя первоклассниками, одна смугловатая девочка из Рэйвенкло и слизеринец-третьеклассник. За столом преподавателей тоже произошли некоторые изменения: профессора Флитвика и профессора МакГонаголл на завтраке почему-то не было, зато на их местах, к великому изумлению Гарри, Рона и Гермионы, сидели Инь Гуй-Хань и профессор Джонс, в своей любимой джинсовой мантии он напоминал кого-то, вроде, волшебного ковбоя. Инь, разглядев ребят, радостно им помахала. Дамблдор нацепил на себя игрушечные уши на пружинках и был неимоверно этим доволен. Беседуя с профессором Спаржеллой, он все время подсовывал ей под нос кусок пирога. Когда же профессор Гербологии решительно откусила от него кусочек, пирог отчаянно завизжал, вызвав взрыв хохота среди преподавателей. Не смеялся один профессор Снейп. Как всегда угрюмый, он мрачно жевал индейку и смотрел исключительно в свою тарелку, игнорируя профессора Джонса, пытавшегося завязать с ним беседу. К середине завтрака, когда остатки индейки были аккуратно убраны домовыми эльфами и вместо них появились большущие пудинги, в зале появилась и профессор Эвергрин. В честь праздника на ней было черное шелковое платье, заставившее умиравших от зависти Гермиону и Джинни пристально изучить его фасон. К всеобщему изумлению за ней недовольно тащился мистер Трайткрисп. Валери Эвергрин что-то ему прошептала на ухо и указала на место за столом учеников между Роном и Джинни. Он отрицательно замотал головой, искоса глянув на разъяренные физиономии Фреда и Джорджа. — Зачем вы упираетесь, мистер Трайткрисп. Не можем же мы оставить вас одного в такой день, сэр. Рождество — семейный праздник, — успокаивающе заметила мисс Эвергрин. — Джордж, подвинься, твой дядя сядет с вами. Джордж и не подумал подвинуться. Он зло посмотрел на родственника и отвернулся. — Джордж и Фред Уизли, если вы сию минуту не соблаговолите вести себя как следует, то мне придется наложить на вас Зубрильную порчу, и вы все каникулы не сможете оторваться от учебников, — пригрозила профессор Эвергрин, и направилась к преподавательскому столу, где ее встретили с энтузиазмом. Это, пожалуй, сработало бы, подумал Гарри, для Джорджа и Фреда зубрежка была самым непосильным наказанием. — Садитесь рядом со мной, дядя Джон, — предложила Джинни, подвигаясь. — Давайте, я отрежу вам пудинга. Рон с ужасом посмотрел на нее и ничего не сказал. Сам он отодвинулся от "дяди" Джона настолько, насколько возможно. — Э-хм, хотите пирожных, сэр? — неуверенно предложила Гермиона. Мистер Трайткрисп шарахнулся от нее и пробормотал что-то, вроде, "благодарю вас, я сыт". — Сэр, — пропищал маленький мальчик из Хуффльпуффа. — А правда, что вы магл? Мистер Трайткрисп высокомерно посмотрел на него и ничего не сказал. — Правда, правда, — успокаивающе ответила Джинни, разрезая пудинг. — О, дядя Джон, кажется, вам достался серебряный сикль. Будете богаты в этом году. — Класс! — восторженно выдохнул малыш, аж подскочив от восхищения. — А чем вы занимаетесь? Сьюзен настойчивым нажатием ладони усадила любопытного мальчика на место. Мистер Трайткрисп, исподлобья наблюдая за реакцией хмурых близнецов, нервно поигрывающих вилками, уронил: — Биржа. Налоги. Личные счета и банковская деятельность. Бухгалтерия. Всем понемногу. — А что такое "биржа"? — недоуменно спросила девочка из Рэйвенкло. От такого вопроса глаза у бухгалтера полезли на лоб. Как можно не знать, что такое биржа? И он пустился в объяснения. Дети слушали, разинув рты и выпучив глаза. Даже мальчик из Слизерина, вначале с отвращением смотревший на магла, постепенно увлекся рассказом мистера Трайткриспа: для такого сухого и строгого на вид человека бухгалтер рассказывал на удивление увлекательно. Фред пока держался, но Джордж уже был готов сдать свои бастионы. — А вы могли бы подсчитать, какие средства потребуются, чтобы открыть частный бизнес, ну... определенного рода, — неуверенно спросил он. — Я не занимаюсь сомнительными предприятиями, — отрезал мистер Трайткрисп, прожевывая пудинг. — Тем более такими, как у вас. — Но, дядя Джон, это не сомнительное предприятие, а очень выгодный бизнес, — вмешалась Джинни. — К тому же вы уже делаете кое-то для... — Г-хм, — угрожающе сказал Рон. Джинни смешалась. — Я только хотела сказать, что вы очень хорошо разобрались в структуре сделок Гринготтса, дядя Джон. Почему бы вам не помочь Джорджу и Фреду с хохмазином? — Джинни, — прошипел Фред. — Не смей называть этого... дядей! — Чепуха, Фред, — припечатала Джинни, не обращая внимания на то, что их семейные дела выносились

на широкое обсуждение за столом. — Дядя Джон учит меня бухгалтерии. Это очень интересно, ты даже не можешь себе представить, как... — Я же запретил тебе! — взорвался Фред. В этот бурный момент к их столу снова подошла профессор Эвергрин. В руках у нее был громадный длинный сверток. — Зубрильная порча не понадобится? — поинтересовалась она. — Рон, у меня есть кое-что для тебя. Я вчера ездила в Лондон, и твои друзья просили меня это кое-что для тебя достать. С Рождеством! — она торжественно вручила офонаревшему Рону подарок и отступила, чтобы полюбоваться эффектом. Рон дрожащими пальцами развернул бумагу, открыл коробку и застыл в восхищении. Под серебристой оберткой блеснула лаком черная поверхность испанской гитары. — Мы с Гермионой скинулись, чтобы купить эту штуку и отдали деньги профессору Эвергрин, — невинно заметил Гарри, намазывая сгущенку на пирожок с крыжовником. — Думали, что тебе понравится. — Понравится, — еле смог пробормотать Рон. — Не верю своим глазам! Это же чудо! Это лучший подарок в моей жизни! — Эй! Неужто лучше, чем парадная мантия? — близнецы хохотали, как и все остальные ребята, глядя на то, с какой неизъяснимой нежностью Рон поглаживает свой новый инструмент. Сью Боунс улыбнулась, встретившись глазами с Гермионой. — Спасибо вам, о, Гарри, Гермиона, мисс Эвергрин, я не заслуживаю такого! — Рон радостно перебирал пальцами струны и, не выдержав, начал тут же настраивать гитару. К звукам, доносящимся от стола учеников, стали прислушиваться даже преподаватели. — Невероятно, просто невероятно! Я так вас всех люблю, — растерянно сказал Рон. — Я рада, что мой скромный совет позволил ребятам сделать такой замечательный выбор, — профессор Эвергрин похлопала Рона по плечу и ушла, чтобы успеть доесть торт: нельзя было поручиться, что директор при его любви к сладкому способен оставить ей хоть кусочек. — Классная гитара, правда, дядя Джон? — восторженно сказала Джинни. Мистер Трайткрисп поморщился, как от боли. — Весьма качественный инструмент, — тихо заметил он. — И хороший глубокий бархатный звук. Отличный подарок, Рональд. — Вы разбираетесь в гитарах? — с удивлением спросил Гарри. — Вы тоже играете, сэр? В лице сурового бухгалтера что-то на секунду изменилось. — Когда-то давно играл, — пробормотал он. — Жена очень любила музыку. Братья Уизли не нашлись, что ответить.

Глава 30. Наследник Гриффиндора

— Сириус, расскажи мне о папе, — попросил Гарри, когда после ужина они с Сириусом остались в спальне одни. Рон куда-то ушел с Гермионой, и Гарри подозревал, что он не скоро вернется, близнецы легли спать, и никто не мог застать Сириуса Блэка, вновь принявшего человеческое обличие, в комнате мальчиков пятого класса.

— Что ты хочешь знать? — Сириус выглядел усталым. Нелегко дни и ночи напролет быть собакой.

— Ну, какой он был. Как вы подружились. Как он с мамой познакомился. Про Люпина. Я хочу знать все, Сириус, пойми, я ведь ничего не знаю. Меня удивляет, что столько людей помнят моего отца, но никто мне про него почему-то не рассказывает. Расскажи ты, кто же еще знал его лучше.

— Твой отец был удивительным человеком. Знаешь, это что-то, вроде, внутреннего благородства — ничем его было не сломить. И он всегда был готов прийти на помощь друзьям. Например, Римус, ты сам понимаешь, Гарри, был не слишком богат. Он частенько недоедал дома, поэтому, когда возвращался в школу после каникул, всегда был голоден. Джеймс по ночам прокрадывался на кухню и таскал для него пирожки. Когда его на этом поймали, он так виртуозно выкрутился, что я ему невольно позавидовал. Даже я бы так не смог соврать, хотя, думаю, никто лучше меня не мог врать во всем нашем выпуске.

— А мама? Она сильно любила его?

— Лили... она была уникальна, — нежность, с которой Сириус произнес имя его матери, искренне тронула Гарри. — Изумительна. Наверное, даже Джеймс никогда бы не смог до конца понять меня, хотя мы с ним были лучшими друзьями. А вот Лили не нужно было понимать. У нее было огромное сердце, она всегда чувствовала людей. Жалела их. Она была создана, чтобы любить, и чтобы ее любили.

— А папа?..

— Все считали, что они — идеальная пара. Прекрасная Лили и благородный Джеймс. Она была ему просто рабски предана, его слово для Лили было законом. Когда Джеймс появлялся среди других, он выделялся в толпе. Всем выделялся: умом, находчивостью, красотой, несмотря на его вечно лохматую башку, — хмыкнул Сириус, глядя в потолок. — Ему можно было позавидовать, столько у него было почитателей. Многие болтали о том, что Джеймс... — Сириус не договорил.

— Что — папа?

— Глупые всякие сплетни, — зевнул Сириус. — Люди всегда треплются о том, чего не могут понять.

— Сириус, можно, я спрошу тебя еще кое о чем? — Гарри не знал, как сформулировать вопрос, но, под пристальным взглядом Блэка, решился. — Как мама и папа относились к профе... к Снейпу?

— Слушай, Гарри, я жутко устал сегодня, может, отложим все это на потом, а? Я, честное слово, не хочу говорить о Снейпе. Он не заслуживает того, чтобы после Лили и Джеймса мы вспоминали о нем, — Сириус обернулся собакой, повертелся, умащиваясь на коврике, и лег спать.

На следующий день Гарри обнаружил, что Сириус испарился. Все, кому была поручена его охрана, относились к ней с поразительной небрежностью: Сириус периодически куда-то пропадал (Гарри подозревал, что он похаживает в гости к мисс Эвергрин, о которой всегда отзывается с буйным восторгом), Рон и Гермиона ухитрялись смываться в самый неподходящий момент, как раз когда Гарри в отчаянии сидел над матрицами составления заклинаний и ему нужна была помощь Гермионы, Рон увел ее в Хогсмид под предлогом, что Гарри нельзя отвлекать от занятий. Обсудить с Роном последние события, от которых уже пухли мозги, Гарри не мог по той же причине — Рон везде ходил только с Гермионой, словно боясь оставить ее одну. Гарри молчал, злился, скучал по Чу и чувствовал себя ужасно одиноким. Он обратил внимание, что у него все лицо покрылось какими-то странными пятнами, но когда он в ужасе примчался к Фреду и спросил, что это за болезнь, тот поднял его на смех и поздравил с первыми прыщами. Пригрозив, что подсыплет Фреду в тарелку Раздувающего зелья, если он начнет об этом болтать, Гарри умчался в ванную и долго тер лицо мылом. Не помогло. Он дал зарок в следующий же поход в Хогсмид купить средство от прыщей, но к мадам Помфри идти не решился, боясь, что об этом еще кто-нибудь узнает.

Таким вот унылым образом он провел каникулы. К его удивлению, члены Ордена Феникса в Хогвартсе больше не появлялись. Зато приехали профессора МакГонаголл и Флитвик, отсутствовавшие целую неделю, и о чем-то долго шептались по углам с другими преподавателями. Мистер Трайткрисп сидел в своем кабинете вместе с кучей бумажек, компьютером с биржевыми котировками и Джинни, помогавшей ему уже открыто, наплевав на шумные вопли Фреда (предатель Джордж и сам стал захаживать к дяде Джону на огонек). Сильные снегопады не позволяли тренироваться, поэтому Гарри иногда протаптывал тропинку к хижине Хагрида и просто молча сидел у его камина. Великан не спрашивал, что его гнетет, надеясь, видимо, что он расскажет сам, но Гарри молчал. Слишком многое тогда пришлось бы рассказывать. Рон и Гермиона стали почему-то запираться в ее комнате для старост. Гермиона божилась, что они начали готовиться к С.О.В.У., но у Гарри были свои подозрения. Если бы они действительно готовились к экзаменам (что в середине года было свойственно Гермионе, но никак не Рону!), то его бы уж точно позвали. Единственным развлечением за все время для него стала открытка от Почти Безголового Ника. Призрак прислал фотографию с видом на Эйфелеву башню и клялся, что на ней снят он сам вместе с очаровательной Марией-Антуанеттой, но кроме башни, засыпаемой снегом, на фотографии не было ничего: либо бедняга Ник забыл, что призраков невозможно сфотографировать, либо просто откровенно вешал лапшу на уши.

В последнюю ночь каникул, когда все ребята уже съезжались обратно в школу, у Гарри снова заболел шрам. Нет, ему не приснился страшный сон, похожий на видение, просто шрам стал ныть, как старая рана в сырую погоду, и от этого Гарри всю ночь не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Проснувшись, он хмуро прошлепал босыми ногами к окну, зачерпнул с подоконника горсть снега и потер им лоб. Не помогло. Поэтому, перед завтраком, прихватив пачку пергаментов с "хвостами", Гарри отправился к профессору Эвергрин. Ее он не застал, но в коридоре наткнулся на Чу. Она просияла.

— Гарри! Привет!

— Привет, Чу, ну, как прошли Рождество и Новый год?

— Прекрасно, Гарри. У нас в Рождество ожеребилась одна лошадь. Родилась чудная кобылка, каурая, Сосулькой назвали, представляешь? Да, и спасибо тебе за подарок! Такой красивый цветок, — Чу с воодушевлением посмотрела на него. Ее мысли были все еще дома, с новорожденной лошадкой.

Гарри покраснел. Он послал Чу с Хедвигой хрустальную розу, которую заказал в каталоге "Новогодние волшебства". Роза по утрам чудесным образом распускалась как живая, а к ночи снова сворачивала лепестки в бутон.

— Пойдем в Хогсмид в этот четверг, как обычно? — Гарри отчаянно надеялся, что Чу не заметит никаких прыщей. А то может отказаться.

— Конечно пойдем. Да, Гарри, — спохватилась Чу, разглядывая его лицо. Он похолодел. — Что с тобой? Ты как-то необычно выглядишь?

— Разве? — черт, неужели увидела прыщи?

— Ты какой-то бледный, темные круги под глазами, — Чу запрокинула ему голову, и тут шрам взорвался очередной порцией боли. Он не выдержал и застонал.

— Что с тобой? — всполошилась Чу.

— Ничего, — сразу же сказал Гарри. Еще не хватало, чтобы она приняла его за больного и слабенького мальчика!

— Нет, так дело не пойдет! — решительно возразила Чу. — Давай-ка сходим к мадам Помфри.

— Да что ты, Чу, у меня уже все прошло! — пытался отнекиваться Гарри, но девочка решительно взяла его за руку и потащила к больничному крылу.

Они вошли в больницу как раз в тот момент, когда мадам Помфри разбирала какие-то ящики и коробки. Рядом стоял незнакомый Гарри человек в белой мантии и осматривал приемную.

— Да, доктор, — журчала мадам Помфри медовым голоском. — Конечно, доктор! Как скажете, доктор... — Такое поведение было настолько не свойственно ей, что Гарри даже удивился бы, если шрам снова не заныл.

— Мадам Помфри, — Чу подергала фельдшерицу за рукав и неловко оглянулась на незнакомого господина. — Простите, что мы вам помешали. У Гарри болит...

Мадам Помфри обернулась и проскользнула рассеянным взглядом по ребятам, словно не видя их. Мы ее явно оторвали от важного дела, виновато подумал Гарри, рассматривая содержимое коробки, которую только что открыла мадам Помфри: там рядком были уложены бутылки с разноцветными зельями и растворами.

— Что болит? — отсутствующим голосом спросила мадам Помфри.

— Шрам, — пробормотал Гарри. Мадам Помфри тут же очнулась.

— Шрам болит? Поттер, ну-ка дайте посмотреть!

— Гарри? — спросил незнакомец, поворачиваясь к ребятам. Это был симпатичный кругленький старичок в пенсне. Гарри понял, что так может выглядеть только доктор. Маленький добрый доктор. У него были реденькие пегие волосики, крохотные черные глазки и говорил он слегка шепелявя, впрочем, его выговор был даже приятен. Гарри он понравился. — Гарри Поттер?

— Э-м-м-м, да, — сознался Гарри, пока мадам Помфри осторожно ощупывала его шрам. Чу стояла рядом и с ее лица не сходило встревоженное выражение. То, что она так беспокоится о нем, было приятно.

— А это — тот самый знаменитый шрам? — спросил старенький доктор, оттирая мадам Помфри от Гарри. Доктор достал из кармана небольшой золотой ланцет, покрепче прицепил пенсне и внимательно начал исследовать шрам, зудящий все больше. — Дай-ка, посмотрю?

Он медленно и методично изучил каждый дюйм гарриного лба, затем пощупал у Гарри пульс и внимательно посмотрел в глаза мальчику. И улыбнулся. Гарри показалось, что он уже где-то видел эту улыбку. Хитроватую, но добрую улыбку.

— Что ж, — сказал доктор, укладывая золотой ланцет обратно в карман белой мантии. — То, что шрам у тебя болит, это типично? В смысле, он у тебя и раньше часто болел?

— Ну, нет, не очень часто, — Гарри не хотел рассказывать даже такому милому доктору ту теорию о Вольдеморте, которой придерживались они с Дамблдором. Слишком быстро бы его упрятали в психушку. Впрочем, мадам Помфри восторженно наблюдающая за всеми действиями врача, строго заметила:

— Не нужно обманывать доктора Бладштейна, Поттер. Если шрам у вас болит часто, он должен об этом знать. Если тебе и может кто-то помочь, так это он, — с благоговением заметила она. — Доктор Бладштейн — великий врач, Поттер. Я была у него на курсах повышения квалификации, и скажу, что не встречала никогда такого высококлассного специалиста! Он специально приехал, чтобы привезти нам новые препараты для больницы, причем совершенно безвозмездно!

— Поппи, дорогая, не нужно меня так захваливать, — смутился скромный старичок. — Что могут подумать дети? К тому же я приехал еще и затем, чтобы инспектировать вашу работу, но, — тут он хитро подмигнул и снова напомнил Гарри кого-то, — Ваша профессиональность у меня не вызывает никаких нареканий. Вы были одной из лучших моих учениц. Но не надо обо мне говорить в таком восторженном тоне, прошу вас!

— Но вы — гений, доктор. Впрочем, это и так всем известно, — обожающе взглянула на старичка мадам Помфри.

— Нет-нет, правда, шрам не так уж часто болит, — соврал Гарри, косясь на Чу.

— Но сильно?

— Сильно, еще как! — вмешалась Чу. — Он весь побелел и лоб был холодный и мокрый!

— Правда, мисс? Что ж, — задумался доктор и стал методично ковыряться в одной из тех коробок, что привез с собой. Наконец, ему удалось выцарапать с самого дна большую пузатую бутылочку с сиреневой жидкостью. Он осмотрел ее, отвинтил крышку, понюхал и протянул Гарри. — Возьми-ка, Гарри, вот это. Замечательное средство. Прекрасно помогает от боли в застарелых шрамах от проклятий. Пить раз в неделю по утрам до завтрака. Если шрам начнет болеть снова — порция вне очереди. Вот, — нацедил он лекарства в ложку. — выпей-ка прямо сейчас.

— Не надо было тащить меня к доктору, — пробурчал Гарри, когда они с Чу вышли из больницы. Он прятал в карман бутылку. — Вот ты из-за меня и опоздала на урок.

— Думаю, профессор Эвергрин простит меня, если я скажу, где была, — Чу ободряюще похлопала Гарри по плечу. — А что у тебя сейчас?

— Прорицания, — уныло сообщил Гарри. — Как же я их не терплю!

Профессор Трелани как всегда встретила его скорбным кивком. Звеня золотыми браслетами, она указала ему на место возле окна, где уже собрался весь их класс.

— Садись, дорогой. Сегодня у нас практическое занятие по авгурологии, интерпретируем тени летящих птиц.

Парвати и Лаванда заняли лучшие места на подоконнике, кутаясь в зимние мантии на меху. Дин, Симус и Невилл старались, напротив, отодвинуться от холодного пронизывающего ветра и прятались за спины девочек. Рон, как всегда полусонный на уроках Прорицания, зябко ежился под тонкой старой мантией, пытаясь не слишком сильно высовываться из окна, за которым валил снег. Гарри прошел к нему и тоже сел подальше от колючих холодных снежинок. Сама же профессор Трелани обосновалась возле теплого камина, завернулась в пушистую шаль и начала монотонно бубнить:

— Силуэты летящих птиц можно истолковывать по-разному, мои дорогие. Одни приносят удачу и благополучие, другие, — она с удовольствием сделала на этом акцент, — приносят несчастье, потери, и даже могут грозить ужасными последствиями. К примеру, тень орла, будучи истолкована тщательным образом, сулит увидевшему ее на снегу человеку новые крупные приобретения. Маленькая тень трясогузки предрекает долгую и веселую дорогу, а летящий жаворонок — покупку драгоценности.

— Где мы возьмем жаворонка зимой? — шепотом поинтересовался Дин. — У нее что, не все дома?

— А сова, профессор? — поинтересовалась Парвати. — Здесь же легче всего встретить сову.

— О, дорогая, тень от летящей совы можно прочитать по-разному, — таинственно протянула профессор Трелани. — Давайте посмотрим, что вы сможете увидеть. Начнем... начнем с тебя, Гарри Поттер. Сядь поближе к окну и хорошенько запомни силуэт первой же птицы, которую увидишь. Затем открой учебник на странице именно этого вида, и посмотри, что тебе готовит судьба.

Гарри нехотя подвинулся к окну и сел между Лавандой и Парвати, зажав в руке учебник. Рон прошептал:

— Ужасная судьба тебя ожидает, Гарри. Следующий урок — Зельеделие.

Ждать, пока в такой снегопад пролетит хоть какая-нибудь птица, пришлось долго. Белый, искрящийся снег нагонял сон, и через десять минут все, кроме Лаванды и Парвати, клевали носами. От камина доносился отчетливый храп: достойная профессор Прорицаний тоже немного задремала. Гарри поежился под мантией, зевнул и...

— Вон, летит, летит! — завизжала Лаванда, высовываясь из окна почти наполовину, рискуя упасть наружу. Она указывала рукой на одинокую черную точку, парившую над Запретным лесом.

— Где? — с трудом проснулся Гарри. Рядом с ним сонно зашевелился Рон.

— Вот, видишь, уже приближается! — закричала Парвати. Все закопошились и начали спрашивать друг друга, где летит, и что летит.

Гарри следил за черной птицей, отчаянно борющейся с ветром и снегом. Пролетев над Запретным лесом, она пересекала квиддичное поле, заваленное сугробами в рост человека, и стала пробиваться к замку, припадая на одно крыло. Гарри старался как можно тщательнее запомнить, что представляет из себя силуэт этой птицы, но из-за сильного снега, не смог разглядеть почти ничего, кроме того, что это, кажется, был ворон. К его лапке было что-то привязано. Он с трудом сделал круг над северной башней и камнем упал в одно из открытых окон.

Ворон. Стоп. Ворон — Корби! — есть у Снейпа.

— Давай, смотри скорее, — нетерпеливо поторопила Гарри Парвати. Он начал листать книжку в поисках силуэтов ворона. Сзади негромко хрюкнула и проснулась профессор Трелани.

— О, дорогой, ты увидел что-то?

— Да, профессор, — с гордостью пояснила Лаванда. — Это был ворон.

— Ворон? Что ж, очень хорошо. Поттер, как вы можете истолковать его силуэт по полету?

Если бы я хотя бы запомнил, какой у него был силуэт, с раздражением подумал Гарри, изучая ну совершенно не отличающиеся друг от друга тени на картинках в учебнике. Из-за его плеча смотрел в книгу Рон.

— Вот эта, кажется, — ткнул он пальцем в ближайшую тень.

— Нет, определенно, вон та, — не согласилась с ним Парвати.

— А мне кажется, вот эта, — вздохнул Гарри. — А, ладно, была не была! — он запомнил номер рисунка, открыл приложение... и остолбенел.

Смерть твоего лучшего друга повлечет за собой другие беды и смерти.

Ребята, заглядывавшие к нему через плечо, отшатнулись и зашептались, оглядываясь на Рона. Тот пожал плечами, но было видно, что он испугался. Парвати зажала рот руками, чтобы, видимо, из него не выпустить вопль ужаса. Лаванда вытирала набежавшую слезу на трагическом лице. Все это выглядит возмутительно театрально, в ярости подумал Гарри и посмотрел на профессора Трелани. Она закатила глаза, всплеснула руками и завопила:

— О бедный, несчастный мальчик! Какая ужасная потеря!

Парвати заплакала, изредка глядя сквозь слезы на Рона. Сам же Рон был ошарашен: еще бы, прямо заживо хоронят. Кто же еще у Гарри лучший друг?

— Все это бред! — рявкнул Гарри. — Заткнись, Парвати, и ты, Лаванда, тоже прекрати реветь! Вы все прекрасно знаете, что это — полная чушь!

— Как ты можешь! — всплеснула браслетами профессор Трелани, возмущенно сверкая очками. — Я понимаю, что правду принять нелегко, но такое отношение к флюидам грядущего...

— Нет никаких флюидов грядущего! — заорал Гарри, стукнув учебником по подоконнику. Решив, что это недостаточная демонстрация своего неприятия такой идиотской ситуации, он размахнулся и швырнул учебник Кальпурнии Джонс в сугроб за окном. Ребята притихли. Невилл с восторгом смотрел на Гарри и явно им восхищался, жалея, что у него самого недостаточно смелости поступить так же. — Все, мне надоело! Я больше не собираюсь торчать тут и слушать эту дикую чушь! Гермиона была права, Прорицание — сплошная чепуха! Я не буду тратить здесь время!

Он ушел, ожидая, что Рон последует за ним, но, прождав его полчаса под лесенкой, Гарри понял, что Рон остался в классе. Наплевать, яростно подумал Гарри, упрямо топая по лестнице и периодически попадая ногой в исчезающие ступеньки, наплевать, что будет скандал. Наплевать, что Рон струсил — это же очевидно! — и не пошел со мной. Наплевать, что из-за меня мы продули в квиддич в прошлой игре. На все наплевать! Никогда туда больше не вернусь!

— Гарри, с тобой все в порядке, — спросила Гермиона, подходя к кабинету Зельеделия. Гарри сумрачно уставился в никуда, сидя на собственном рюкзаке.

— Я поступил так же, как ты, — ответил он, поднимая глаза на Гермиону. Его упрямый злой взгляд поразил ее. — Я бросил Прорицание.

— Правильно, давно надо было, — Гермиона кинула свою сумку рядом с Гарри и присела рядом. — Но ты ведь не только из-за этого так зол, верно?

— Я не зол, — отрезал Гарри, хмуро провожая глазами группу маленьких первоклашек из Рэйвенкло. Они искоса пялились на его шрам. Что за черт!

— Нет, ты не зол, ты просто устал, наверное, — Гермиона погладила его по плечу, но он нервно сбросил ее руку. — Да что с тобой, Гарри?

— Эта сумасшедшая старуха сказала такое, что, — Гарри запнулся. Нет, решил он, Гермионе не стоит говорить об этой чуши, она, может, и посмеется над ними, но что если она втайне будет ужасно тревожиться за Рона? Пусть уж лучше он сам ей скажет, — что мне просто пришло в голову: а зачем я здесь трачу столько времени и слушаю эту болезненную чушь? Я встал и ушел, вот!

Не знающая подоплеки всей истории Гермиона наивно обрадовалась.

— Молодец! Ну ее, эту старую маразматичку! Будешь ходить со мной на арифмантику?

— Можно, — согласился Гарри, вспомнив, как Валери Эвергрин говорила, что арифмантика важна для умения аппарировать.

Когда одноклассники Гарри тоже подтянулись к подземелью, он стал героем дня. Симус, Дин и Невилл восхищенно пожимали ему руки и твердили, что Гарри поступил очень мужественно, потому что некому было раньше приструнить эту старую летучую мышь. Лаванда дулась. Парвати решительно отказывалась разговаривать с Гарри, но ему было на это начихать. Рон спустился сверху как в воду опущенный. Он все время пытался поймать взгляд Гарри, но тот не хотел даже упоминать о произошедшем.

— Как ты думаешь, откуда это Снейпу пришло письмо? — спросил Гарри у Рона, когда они рассаживались на местах и зажигали огонь под котлами.

— Мне не очень интересно, с кем это он переписывается, — буркнул Рон. — Меня интересует, сколько я еще проживу. И кто следующий.

— Брось, Рон, неужели ты поверил в эту глупость?

Разговор оборвался, когда профессор Зельеделия тихо вошел в класс. Он как-то нервно оглядел учеников и разрешил садиться. Когда профессор Снейп шел к своему столу, Гарри заметил, что он судорожно комкает в руке листок пергамента.

— Сегодня вы будете работать над приготовлением сложного яда под названием Красная Смерть, — тихо прошипел Снейп, злобно оглядывая ряды учеников. — Посмотрим, сколько вам потребуется времени, чтобы вспомнить, как его нужно настаивать. Уберите учебники в сумки и оставьте на столе только ингредиенты и котлы! Минус пять баллов, Лонгботтом за то, что вы пытаетесь спрятать книгу за котел! Есть вопросы? Вопросов нет? Что ж, начинайте работать, через час я проверю, насколько вы смогли испортить и это зелье, — Он шумно сел за свой стол, отодвинул лежащие перед ним свитки и погрузился в чтение скомканного листка.

— Тебе не кажется, что среди преподавателей стало модно читать личные письма во время урока? — прошептал Гарри Гермионе. — Сначала мисс Эвергрин, теперь этот.

— Интересно, что там в письме? — одними губами просигналила Гарри Гермиона. Он в ответ пожал плечами. Ему и самому хотелось бы это знать.

— Минус пять баллов и взыскание, Поттер, — не поднимая головы, объявил Снейп. — Увлекались бы вы лучше нарезкой мухоморов, а не болтовней, тогда бы мне не пришлось снимать с вас баллы!

Гарри, хмурясь, стал кромсать свои мухоморы. Через пару минут он, как ни странно, действительно увлекся этим: в подземелье было жутко холодно и темно, поэтому он придвинулся ближе к своему котлу и пытался не перепутать мухоморы с бледными поганками, которые следовало добавить позднее, уже при закипании. Поэтому, когда он через некоторое время поднял глаза на Снейпа, держащего в руке письмо, то был потрясен — профессор, сам напоминающий бледную поганку в свои лучшие дни, сейчас был похож на поганку, которую садистски выковыривают из-под земли, причиняя ей ужасную боль. У него было совершенно кошмарное выражение лица, Гарри даже в первый момент подумал, что в письме сообщается, что у него умер кто-то из родных. Впрочем, нет, решил он, даже в страшном сне нельзя представить, что у Снейпа могут быть родные. Челюсть у профессора Зельеделия отвисла, глаза были вытаращены, пальцы мелко дрожали, да так, что письмо чуть ли не вываливалось у него из рук. Снейп вскочил, пола его черной мантии метнулась в сторону, опрокинув стул. Он почти подбежал к кувшину с водой, стоявшему на полке, и жадно припал к нему. Затем намочил себе ладони и протер мокрой рукой лоб. Видимо, это не помогло, потому что он снова яростно потер лоб рукой, тихо чертыхнулся, снова скомкал письмо и нервно запихнул его в карман, да еще и попал в него рукой не с первого раза. Свирепо зыркнув на класс (Гарри сделал вид, что безумно увлечен взбалтыванием желудочного сока гориллы), он поднял свой стул и сел, уронив голову на руки.

— Да что это с ним? — прошептала тоже следившая за Снейпом Гермиона. — Он на себя не похож! Что его могло взволновать так сильно?

— Мисс Грэйнджер, если вы уже готовы показать мне результаты своего труда, я готов провести проверку вашей работы, — едко заметил профессор Снейп, не поднимая головы.

— Н-нет-нет, профессор, я только хотела спросить, на ком нам нужно будет испытывать зелье?

— Еще один вопрос, мисс Грэйнджер, и я, пожалуй, решу испытать на вас зелье, которое сейчас варит Лонгботтом, — Снейп явно был не просто не в настроении, а в настроении давить всех и вся. — Занимайтесь своим делом и не лезьте ко мне с вашими глупостями.

Чудеса на этом не кончились. Когда до конца урока осталось десять минут, и все уже стояли наготове со своими котлами, ожидая, когда Снейп встанет и пойдет по рядам, выставляя неудовлетворительные (его любимые) оценки, профессор медленно, точно у него болела челюсть, объявил:

— Всем на дом прочитать главу о теории Медичи и быть готовыми к тому, чтобы приготовить любое из упоминающихся в ней отравляющих зелий. Свободны.

— Но, профессор, — заволновалась Гермиона. — Вы же не проверили у нас Красную Смерть! — Она любовно посмотрела на свой издававший мерное "пуф-пуф" котел, в котором настаивался ее очередной шедевр.

— Мисс Грэйнджер, вы испытываете мое терпение. Свободны, я сказал, — рявкнул Снейп. — Нечего хвататься за котел, Финниган. Оставьте все, как есть, Поттер уберет за всеми вами. Ваше взыскание, Поттер, — ядовито напомнил Гарри профессор. — Не забыли, надеюсь? — Он снова опустил голову на руки, не обращая внимания на перешептывающихся гриффиндорцев.

Гарри, сам закипая не хуже Красной Смерти, пошел по рядам, сметая в мусорный ящик остатки ингредиентов со стола. Снейп сидел неподвижно, точно мертвый. Подойдя к первому столу, Гарри, высыпая огрызки мухоморов и щучьих хрящей в ведерко, невзначай бросил взгляд на профессора. В его бледных пальцах застрял обрывок пергамента, под ногтями была грязь. И еще от него воняло. Неужели я никогда не пойму, какой он на самом деле, подумал Гарри. Его ненавидят все ученики, Сириус считает его полным ублюдком. Учителя его ценят, но не более того. Разве что Дамблдор к нему относится с большим уважением и доверием, но это уже просто необъяснимо, как к такому ироду можно относиться по-человечески? Профессор, неужели вы и правда так ненавидели моего отца, что хотите убить меня? Вы же сами столько раз меня спасали? Зачем теперь хотите убить? За что? Безоаровый камень Гарри уже давно потихоньку подкладывал в питье, стараясь делать это незаметно, а то еще засмеют. Долго ли ему еще придется это делать? Он потрогал ближайший котел с варевом. Еще не остыл, значит, придется подождать. Он зашел в маленькую каморку, где стояла каменная раковина для мытья котлов, и тут дверь в подземелья открылась, и в класс Зельеделия проник лучик света. Гарри высунул нос из каморки и увидел, что по ступенькам спускается Валери Эвергрин. Не обратив внимания на Гарри, она прошла к столу. Снейп с трудом приподнял голову. Его глаза опухли.

— Что вам здесь надо? — невежливо спросил он. Голос у него был хриплый и похож на простуженный.

— Мадам Помфри просила передать, что ей уже не нужны те зелья, которые она просила вас приготовить. Сегодня ей привезли несколько коробок медикаментов, — профессор Эвергрин немного помялась под угрюмым взглядом Снейпа и неуверенно спросила. — Вы сегодня получили письмо?

— Это не ваше дело, профессор, — саркастически заметил Снейп, откидываясь назад на стуле. — Просмотр моей личной переписки, я надеюсь, не входит в ваши планы, уважаемый начальник по расследованию особо тяжких преступлений сил Зла со спецполномочиями? Или все же входит? Что вы надеетесь там вычитать?

— Вам не надоело каждый раз язвить при нашей встрече, профессор? — Валери Эвергрин сложила руки на груди и посмотрела на профессора Зельеделия с каким-то подобием жалости. — Письмо было... от них? — тихо спросила она.

— Мы одни? Поттер, видимо, решил убраться, наплевав на взыскание, которое я на него наложил, — Снейп огляделся, и Гарри бесшумно отступил в глубину каморки. — Что ж, не буду отрицать. В канун Рождества мне пришло письмо, в котором были изложены требования, которые будут ко мне предъявлены, если я все же решусь проявить лояльность по отношению к Темному Лорду и вернуться в ряды Упивающихся Смертью. В этой чудной записке, подписанной моим милейшим другом Люциусом Малфоем, говорилось также, что я должен буду дать ответ не позже, чем в тот же день.

— Значит, сегодняшнее письмо — их ответ на ваше согласие? — Мисс Эвергрин в своем голубом костюме казалась единственным пятнышком света в темном классе Зельеделия.

— Да, — коротко сказал Снейп и снова опустил голову на руки.

Если она сейчас повернется и уйдет, неслись мысли у Гарри в голове, то когда я выйду отсюда, Снейп меня просто прикончит, он же поймет, что я все слышал! О, мисс Эвергрин, пожалуйста, уведите его отсюда! Пожалуйста!

— Профессор, вам не нужно так мучить себя, — голос Валери Эвергрин неожиданно смягчился. Так она никогда не разговаривала с профессором Снейпом.

— Я не нуждаюсь в ваших комментариях, профессор, — сухо сказал Снейп, не поднимая головы. — Они вызывают у меня желание снять с вас баллы, несмотря на то, что вы у меня уже пять лет не учитесь.

— Когда я училась у вас, то всегда откровенно комментировала ваши поступки и слова, не смущаясь такой мелочью, как снятые баллы, — ухмыльнулась Валери Эвергрин.

— Именно это и стало причиной того, что Гриффиндор ни разу не получил кубок школы, пока вы учились в Хогвартсе, — шелковым голосом заметил Снейп. — Вам была не дорога честь вашего колледжа. Вы всегда и во всем видели только себя и свои поступки!

— Ох, да заткнитесь... профессор!

Снейп удивленно поднял бровь.

— Мы уже хамим, не так ли? — ядовито осведомился он. — До чего вы дошли! Профессор Хогвартса, большой начальник в Министерстве, несмотря на вашу молодость и неопытность, и дошла до того, что откровенно грубит своему коллеге! Вы думаете, что вам позволено все?

— Кажется, это вы считаете, что должны взвалить на себя все, — Валери Эвергрин отступать не желала. Глаза Снейпа загорелись недобрым огнем.

— Что это вы имеете в виду?

— Все, — хладнокровно заметила Валери. Она ногой придвинула к себе стул, опустилась на него и села так же, как профессор Снейп — откинувшись на спинку стула, забросив ногу на ногу и скрестив руки на груди. — Я имею в виду все, что я о вас знаю. Начиная с вашей эскапады с мантикорами и заканчивая...

— Происшествие с мантикорами не было, как вы его называете, эскападой! Это был мой долг как учителя и человека, которому лучше всех известны подземелья Хогвартса. Не думаю, что с ними мог справиться и тогдашний преподаватель по уходу за Магическими существами, и наш уважаемый профессор Квиррел. Вот только не пойму, какого черта вы туда за мной полезли!

— При всем моем уважении к вам, профессор, пять взрослых мантикор — это не фунт всевкусных орешков! Вы бы не справились один. К тому же у меня возникла тогда одна идея, — профессор Эвергрин медленно покачивала ногой, не замечая, что Снейп следит за этим жестом со все нарастающим раздражением.

— Может, поделитесь ею со мной? Смелее, ведь прошло уже столько лет! — профессор Снейп язвительно скривился.

— Вы тогда искали смерти, верно, профессор?

Ответом ей было холодное молчание. Затем молчание превратилось в свою противоположность.

— Вы бредите, вероятно, — прошипел Снейп. — Пойдите к своей мадам Помфри и попросите ее немедленно вас госпитализировать!

— И отправить в клинику Святого Манго? Я уже просила у директора отпустить меня туда, но он не позволил. К тому же у меня есть обязанности по отношению к Гарри, да-да, сэр, к Мальчику-Который-Не-Выживет-Если-За-Ним-Не-Присматривать. Так что мое путешествие в этот вертеп, увы, откладывается.

— Вам так хочется лезть в эту кровавую кашу? — глухим голосом спросил Снейп. При имени Гарри он брезгливо поморщился.

— Мне хочется прекратить эту кровавую кашу, сэр.

— Мне тоже, — Снейп прошептал это так тихо, что Гарри еле-еле услышал его слова.

— Я знаю, профессор. Но это еще не причина, чтобы становиться зверем для окружающих и врагом для самого себя, — Валери Эвергрин медленно встала и пошла к двери. Снейп вскинул голову и злобно посмотрел ей вслед.

— Стойте, — повелительно сказал он. Мисс Эвергрин послушно остановилась. Снейп выполз из-за стола и приблизился к ней, но не слишком, будто боясь оказаться чересчур близко к ней. — Почему вы решили, что я...

— Зеркало Заклятых, — медленно произнесла Валери Эвергрин, не поворачивая головы. — В нем вы увидели самого себя. Я делаю простой вывод: для вас самый злейший враг — вы сами, профессор. Вы совершаете ошибки и ненавидите себя за них.

— Прекрасно, но откуда же такие сведения? Кто источник? Поттер? Я убью этого мальчишку! — истерически взревел Снейп.

— Облегчите вы жизнь Вольдеморту, нечего сказать, — усмехнулась Валери. Сквозняк, просачивающийся через приоткрытую дверь, шевелил ей челку. — Перестаньте быть с Гарри таким монстром.

— Я не монстр. Я всего лишь указываю ученикам на их ошибки, — Снейп пытался нависать над ней, но у него это плохо получалось: Валери Эвергрин была довольно высокой.

— Вы ненавидите мальчика только из-за его отца. Бросьте, я все знаю. Говорят, вы играли друг против друга в квиддич. И вы все время проигрывали. Вам не кажется, профессор, что это уж совсем как-то по-детски, а? Грехи отцов...

— Грехи! — голос Снейпа потряс Гарри. Он был похож на какой-то тоскливый отчаянный вой. — Беда в том, что Джеймс Поттер был безгрешен! Он был идеален: красив, богат, удачлив. Отличник и староста. Капитан команды по квиддичу. У него было все — друзья, поклонники. И поклонницы. Ему всегда доставались самые лучшие куски за обедом и самые красивые девушки после ужина! — Он резко запнулся, развернулся и отправился назад. Полы его мантии летели за ним безлунным пятном. Губы у профессора Зельеделия были искривлены, как от боли.

Валери Эвергрин ухватилась за ту самую ниточку, за которую и надо было тянуть.

— Девушки? — громко и внятно спросила она. — Вы имеете в виду Лили Поттер? Снейп остановился. А потом заговорил. Гарри никогда даже не мог представить себе, что ужасный, грозный, омерзительный профессор Снейп может говорить таким голосом. Ласковым и нежным. — Ее звали Лили Эванс. Она были удивительна, я такой красивой девушки никогда не встречал. И еще она была замечательно умна, ее логика меня всегда поражала. Не женская логика, свойственная только исключительно сильным людям. И все равно, при этом она была так загадочно женственна, что ее присутствие... оно пьянило всех, кто находился рядом. Она смеялась, как ангел. Ее глаза... в них можно было утонуть. Если бы я был единственным утопленником... — Джеймс Поттер? — Он из кожи вон лез, чтобы понравиться ей! Он и его дружок, этот Блэк, прямо-таки петухами ходили перед Лили, распуская хвосты! Они не имели на это права! Даже Римус Люпин, их приятель, смотрел на их выходки, как на игру. Джеймс Поттер не должен был... — Не должен был что? — Ниточка резко дернулась и натянулась. Снейпа била крупная дрожь. — Конечно! После того, что вытворил Блэк, выставив меня на посмешище перед всей школой — я уверен, они заранее договорились обо всем! — Поттер стал еще большим героем, чем всегда. Как я могу винить ее? Она была всего лишь женщиной — и она тоже пала жертвой его обаяния! Я буду ненавидеть его до самой смерти! Всегда! Он отнял ее у меня — и не сумел удержать. Он был недостоин ее, хотя все вокруг считали его чем-то, вроде, божества. Ходили даже слухи о том, что он — потомок Годрика Гриффиндора, — тут Снейп сообразил, что сказал лишнее. Он с ненавистью глянул на ледяное спокойствие в глазах Валери Эвергрин. — Наследник Гриффиндора? Джеймс Поттер? Это невероятно, — сказала профессор Эвергрин таким тоном, словно хотела сказать "это вполне естественно". — Совершенно с вами согласен, абсолютная чушь. Этот негодяй не мог быть наследником Гриффиндора, — тяжело дыша, как после быстрого бега, заметил профессор Снейп. Он с трудом добрался до своего стола, с силой оперся об него и добавил. — Я знаю, что это неправда, но как утихомирить слухи? Даже спустя столько лет им верят. В них верит даже Вольдеморт.

Глава 31. Принц сошел с ума

Он еле дошел до гриффиндорской гостиной. Несколько раз пришлось остановиться, чтобы перевести дух, но в конце концов он оказался перед портретом Толстой Дамы.

— Кофейный сироп! — и Толстая Дама, мило улыбаясь, уехала вверх.

Он с трудом прошел сквозь толпу болтавших третьеклассников, увернулся от расспросов братьев Криви и проигнорировал хмурый взгляд Парвати Патил, читающей пеструю книжку с цветочками на обложке и надписью: Ирония судьбы или преодоление непреодолимого. Гарри хотел только одного — скорее добраться до своей комнаты, закрыться там и лежать в темноте, задернув полог кровати, чтобы никакие мысли больше не мучили его. Тяжело дыша, он вошел в спальню мальчиков пятого класса, убедился, что больше никого, кроме него, в ней нет и тщательно забаррикадировал дверь несколькими заклинаниями. Упав в кровать, он снял очки, протер глаза и закрыл их, желая больше никогда и ни о чем не думать.

Но мысли пришли и заставили его окунуться в холодную реальность. Он вспомнил все, что произошло в этом году, начиная с Тремудрого турнира и заканчивая сегодняшним подслушанным разговором. Кто-то предал его, выдал, где он живет. Вольдеморту. Вампир МакАбр. Кто-то, кто хочет его отравить, кто-то, кто находится здесь, в Хогвартсе. Гарри, еще недавно сомневавшийся в том, что это действительно происходит, сейчас был совершенно в этом уверен и был почти благодарен проклятому бякоклешню, за то, что из-за него он хотя бы знает, что опасность снова существует. Впрочем, она и не исчезала никогда. Но Снейп, Снейп! Невероятно. Гарри вдруг четко осознал, что крылось за отвращением, которое его учитель питал к его отцу, Джеймсу Поттеру: ревность. Другой мальчик в другой ситуации был бы поражен, возмущен, разозлен, холодно подумал Гарри. Почему же я сейчас просто принимаю как данность то, что этот омерзительный человек был... влюблен в его мать. Голос Снейпа, когда он говорил о ней, выдал его с головой: так мог говорить только влюбленный мужчина, у которого отняли женщину. Его ненависть к отцу можно понять. Кто такой Снейп, и кто такой... наследник Гриффиндора!

Наследник Гриффиндора. Эта мысль раскаленным острием пронзила мозг еще там, в кабинете Зельеделия, но теперь острие больно поворачивалось внутри, впиваясь все глубже и причиняя... нет, не боль. Это был странный священный трепет, похожий на транс. Его отец — Джеймс Поттер — наследник Гриффиндора. Но отец умер. Значит, наследник теперь он сам?

Не потому ли Вольдеморт все эти годы так упорно пытался убить его, как убил его родителей. И новая мысль пронзила его мозг, подобно горячему клинку: голос Вольдеморта у него в голове, когда приближались дементоры... Он хотел убить моего отца, вдруг пришло Гарри в голову. Он хотел убить меня. Но ему было наплевать на маму. Она была ему не нужна. Ему нужны были мы — потомки Гриффиндора! Наследник Салазара Слизерина хотел уничтожить потомков врага своего далекого предка. В эти мгновения Гарри даже не допускал мысли о том, что профессор Снейп был прав, и его отец не имеет никакого отношения к Годрику Гриффиндору, потому что все факты были не в пользу профессора. Это было так просто, что, несмотря на дикость ситуации, Гарри чуть не рассмеялся. Он не знал, что в этот момент перестал быть ребенком, потому что окончательно потерял остатки детства и остался один на один с проблемами человека взрослого. Жизнь. Смерть. Слова Валери Эвергрин неожиданно всплыли из глубин сознания. Как она говорила, все в жизни человека строится на трех вещах. Долг. Любовь. Совесть. Гарри ясно ощутил, что это — истина.

Рону с трудом удалось открыть дверь.

— Гарри, ты чего лежишь в темноте? Люмос, — палочка осветила бледное лицо Гарри, неподвижно и сосредоточенно разглядывающего потолок. — Ты не был на Заклинаниях, что случилось? — встревожено добавил Рон.

— Ты уже успокоился? — вместо ответа спросил Гарри. Инцидент с проклятыми Прорицаниями уже успел вылететь у него из головы, но даже сейчас, когда Рон, его лучший друг, за которого он так боялся еще несколько часов назад, склонился над ним, Гарри понял, что все его недавние страхи — ничто, по сравнению с тем открытием, которое он сделал — смешно даже! — сидя в подсобке у Снейпа.

— Да ладно. Все это чушь, — храбро отмахнулся Рон. — Я и не боялся ни капельки! Знаешь, ты наверное, был прав. Я тоже брошу Прорицания.

Да, подумал Гарри, это последствия гермиониных упражнений над страхами Рона. Никто другой не смог бы поработать так быстро и точно. Молодец, Гермиона.

— Вот и здорово, — устало сказал Гарри. — Все вместе будем тогда на Арифмантику ходить.

Он закрыл глаза и отвернулся к стене. Рон помялся, еще немного повздыхал, но потом вышел.

С этого момента дни полетели как-то загадочно быстрее, но стали до непонятного однообразны. Гарри ходил как во сне, казалось, его больше ничто не волнует. Иногда он с удивлением замечал, что ничего не чувствует, все ощущения словно притупились. Он все делал механически, машинально: машинально ходил на занятия, поднимал руку, отвечал, делал домашнюю работу, обложившись книжками. Он не видел, как странно смотрит на него Чу в коридоре, он не мог понять, почему, потому что не обратил внимание на то, что стал с ней холодно вежлив и не более того. Гарри даже подумать не мог, что она обидится, потому что чувства других людей для него стали как-то совершенно не важны. Он не замечал, что Рон и Гермиона иногда смотрят на него со страхом, испуганные этой неожиданной переменой в нем. Они вместе ходили на занятия, дружно списывали друг у друга (естественно, списывали только они с Роном, Гермиона скорее бы согласилась учиться в Слизерине, чем дать кому-нибудь списать) и по вечерам навещали Хагрида. Но все эти события не откладывались у Гарри в голове, потому что были теперь слишком обычны и естественны. Естественными стали для него и ночные кошмары. Шрам не болел, Гарри регулярно принимал лекарство, которое ему дал добрый доктор Бладштейн, но сны излечить не могло никакое зелье. Гарри упорно списывал их на свой нелегкий переходный возраст и испытывал облегчение, что не видит в сне Вольдеморта. И на том спасибо.

Гарри сдержал слово и бросил Прорицания. Он ждал, что за этим тут же последует выговор, крупный разговор с Дамблдором или что-то еще в этом роде, но ничего не случилось. Когда он сообщил эту новость профессору МакГонаголл (перед тем, как подойти к ней, он долго крепился), она пожала плечами и заметила, что он не первый и, наверняка, не последний, кто принял подобное решение. В ее лице даже проскользнуло что-то, похожее на довольное одобрение, когда он сказал, что намерен посещать Арифмантику вместо уроков у профессора Трелани. Но профессор МакГонаголл еще и явно видела, что с Гарри что-то не так, однако, его неприступное выражение лица говорило о том, что он не расположен никого слушать.

Но мир снова начал возвращаться к нему. Первый раз это произошло, когда на его глазах шедший к директору с очередным отчетом мистер Трайткрисп столкнулся в коридоре с Драко Малфоем. Слухи о том, что в Хогвартсе находится магл, с Рождества циркулировали по школе, и слизеринцы, ни разу не видевшие этого магла, клялись, что превратят его в дырявый кошелек, если встретят. Гарри похолодел, потому что представил себе, какую сцену ему сейчас предстоит наблюдать. И точно, Драко с ненавистью глянул на сосредоточенное лицо скромного магла-бухгалтера и с выражением садистского предвкушения начал вытаскивать из кармана палочку.

— Простите, — не глядя извинился мистер Трайткрисп и пошел дальше.

— Простите? Это все, что можешь мне сказать, мерзкий магл? — нагло рявкнул Драко Малфой. — Да такой червяк, как ты, должен на коленях ползать передо мной, чтобы у тебя не выросло еще несколько пар ослиных ушей! — С этими словами он направил на побелевшего бухгалтера свою палочку.

— Заткни свою пасть, Малфой, — прошипел Рон. Они с Гарри шли на Защиту от сил зла. — Если ты хоть пальцем тронешь моего родственника...

— Я всегда подозревал, Уизли, что твои родичи — сплошные маглы, — ядовито скривился Малфой, поигрывая палочкой возле самого носа мистера Трайткриспа. — Но что они — такие уродливые маглы... — он под утробный гогот Крэбба и Гойла наставил на бухгалтера палочку и...

— Абундум Фингариум!

Трах! Малфой покатился по полу, путаясь во внезапно выросших у него на руках и ногах пальцах. Впрочем, пальцы у него неожиданно выросли везде, даже на спине и подбородке, отчего он сразу стал похож на монстра из фильма ужасов. Мистер Трайткрисп неловко попятился. Он был серый от страха.

— Он сильно оскорбил вас, дядя Джон? — к ребятам сзади подходили Джинни и Фред. Палочка Фреда была все еще нацелена на Малфоя, который все никак не мог подняться на ноги, продолжающие обрастать пальцами выше коленей. — Теперь больше не будет.

— Дети, — просипел мистер Трайткрисп, хватаясь за сердце. — Зачем вы его так? Он же теперь на всю жизнь останется таким...

— Уродом? — глумливо хмыкнул Фред. — По-моему, его эти пальчики только красят! Не волнуйтесь... сэр, с ним ничего не случится!

— Ну, Уизли, — сдавленно прошипел Малфой. — Дай только добраться до тебя на следующем матче. Я из тебя котлокекс сделаю!

— Попробуй, малыш, — весело согласился Фред. — Если силенок на готовку хватит!

Гарри почему-то почувствовал, что все вокруг смотрят на него. Они привыкли, что Гарри Поттер, чудо-мальчик, всегда сам делает грязную работу, с отвращением подумал он. Его мысли тут же озвучил Малфой.

— Чего уставился, Поттер? — заорал он. Пальцы на его подбородке неприятно шевелились. — Ждал, пока твои телохранители Уизли сделают все за тебя? Да подавись ты своим дружками-маглами! Скоро от всех вас только мокрое место останется!

— О чем это он? — беспокойно спрашивал мистер Трайткрисп, когда ребята решили проводить его до самой двери Дамблдора.

— Не обращайте внимания на этого щенка, дядя Джон, — буркнул Рон. — Он у нас еще получит!

На Защите от сил зла они сегодня проходили очень трудную Семейную порчу, от которой должна уметь защищаться любая колдовская семья, поэтому профессор Эвергрин долго гоняла их, заставляя работать как проклятых. Впрочем, ее усилия не прошли даром: к концу урока даже Невилл с успехом отразил порчу, направленную на него Гермионой. Гарри воспринял это как высший класс со стороны мисс Эвергрин как педагога. Если Невилла оказалось возможным чему-то научить, кроме Гербологии, то это представлялось чудом. После уроков они вернулись в башню, и Гарри засел за уроки, заранее приготовив для дополнительного чтения книги о вампирах. Он с нового учебного года честно их читал, впрочем, без особой пользы для себя. Единственная незнакомая ему информация, которую он извлек оттуда, была о том, что многие вампиры далеко не так чувствительны к свету, как принято считать. То, что они не спят в гробах и не боятся осины, ребятам рассказывал еще профессор Люпин. Так что МакАбр вполне мог оказаться вампиром. Средство защиты же от этих неприятных существ во всех книгах описывалось одинаково: чеснок и только чеснок. Подумав, не запастись ли ему на будущее парой связок этого безотказного лекарства, Гарри захлопнул книжку и отправился посоветоваться к Гермионе.

Когда он вошел в ее комнату, забыв предварительно постучаться, то застал жуткую сцену: Рон сидел на диване злой как черт, а Гермиона нервно ходила по комнате, завернувшись в мантию так, словно ей было холодно, и нервно говорила:

— Я все понимаю, Рон, Да, я тоже... но, по-моему, еще рано...

— Что рано? — спросил Гарри, закрывая дверь. — Слушайте, я кое-что хочу у вас спросить...

— Рано... ему идти на музыку. Нам надо готовиться к С.О.В.У., — сердито сказала Гермиона, останавливаясь возле книжных полок и дрожащей рукой вытягивая первую попавшуюся книжку. Это оказалось сочинение Алисанды Д'Амур Любовные заклятья на все случаи жизни. Увидев, что она вытащила, Гермиона вполголоса чертыхнулась, что ей было совершенно несвойственно, и, краснея, стала заталкивать книгу на место. Гарри с любопытством понаблюдал за ее смятением и обернулся к Рону. Рон выглядел так, будто хотел прикончить Гарри на месте.

— Гарри, прийти сюда сейчас — это не лучшая идея, — рыкнул Рон, неистово буравя Гарри глазами.

— Спокойно, да что это на вас нашло! — воскликнул Гарри. — Я же только хотел спросить о вамп...

— Вообще-то, — наконец справившись с предательской книжкой, сказала Гермиона. — Я отдала тебе все, что нашла о вампирах, так что ты вполне можешь разобраться сам. Нам тут надо гото... в общем, ты понимаешь, мы заняты.

— Ничем мы не заняты! — Рон зло посмотрел на Гермиону и вскочил, натягивая на себя мантию, которая до этого валялась, скомканная, в углу дивана. Светя громадными глазищами, на ней валялся Криволапсус, изредка позевывая и показывая всем свою громадную розовую пасть. Обиженно мявкнув, он отскочил от Рона и впился ему когтями в ногу. — Да уйми ты его, Гермиона! — заорал Рон совершенно вне себя, пытаясь стряхнуть с ноги когти Криволапсуса. — Иначе я за себя не отвечаю!

— Не смей орать на моего кота, Рон! — закричала Гермиона. Ее глаза разъяренно сверкнули. — И если ты сейчас уйдешь, то...

— Именно. Я уйду прямо сейчас, — Рон не справлялся с застежками на мантии, дергая и обрывая крючки. — Я пойду на урок музыки, профессор Эвергрин не такая как ты. Она никогда не орет на меня, никогда не говорит, что не готова мне помочь...

— Рон Уизли, если ты хочешь сказать то, о чем я думаю, — брови Гермионы резко сошлись на переносице. — Тогда можешь больше вообще никогда не возвращаться! Иди к ней, она даст тебе все, что тебе так нужно!

— Не смей говорить о ней в таком тоне! — взревел Рон. Он с силой распахнул дверь и гавкнул напоследок. — Когда ты передумаешь, то знаешь, что надо будет сказать, верно?

— Ну и уходи, ты, идиот! — взмыленная от ссоры Гермиона с грохотом захлопнула за Роном дверь. Она беспомощно села на диван и вдруг расплакалась.

— Гермиона, что на вас обоих нашло? Я еще никогда не видел Рона в таком состоянии, — Гарри присел рядом с ней и положил ей руку на плечо. — Опять, небось из-за какой-то глупости?

— Да, — ужасно скрытным голосом уронила Гермиона сквозь слезы. — Ты же его знаешь, вечно он из-за чепухи лезет в бутылку.

— Из-за чепухи? — Гарри пристально посмотрел ей в глаза. — Ты уверена?

— Давай-ка сюда твоих вампиров, — рявкнула Гермиона в ответ. — И больше не задавай глупых вопросов, хорошо! И зачем мы только решили подарить ему гитару? — в отчаянии воскликнула она.

Таким вот милым образом они и дотянули до весны. У Рона и Гермионы периоды взаимного неприятия сменялись извинениями и периодическими совместными вылазками в Хогсмид, откуда они возвращались, сияя. Гарри же чувствовал себя все более и более одиноким, поэтому он, прочитав все о вампирах, что нашел в библиотеке, забросил книжки в угол и отправился на тренировки по квиддичу. Март в этом году был на удивление ранним. Несмотря на сильные зимние снегопады, сугробов уже почти нигде не было видно, и от мокрой земли тянуло приятным запахом тепла и весны. На границе Запретного леса под кустами уже можно было найти первые пролески, и Хагриду ничего не оставалось, как постоянно патрулировать этот район в поисках романтически настроенных учеников, тайком собиравших выглянувшие из-под земли цветы. Гарри, гуляя по утрам с Сириусом, пару раз отпускал его по настоятельной просьбе последнего, и из лесу анимаг возвращался с целой охапкой голубеньких и белых цветочков. Он снова часто стал отлучаться, и Гарри обратил внимание, что на столе в кабинете у профессора Эвергрин стали все чаще появляться точно такие же букетики. На нее весна действовала умиротворяюще: дав ребятам задание, она садилась и, щурясь, смотрела в окно, мурлыча про себя какую-нибудь магловскую песенку. И это — мой хранитель, ехидно думал Гарри, глядя, как ветерок легкомысленно шевелит оборку на ее блузке, в то время как ученики трудятся над сложнейшими комбинациями заклятий боевой магии. Дамблдор сумасшедший, я всегда это подозревал.

Сам же Гарри к марту почувствовал себя странно. Весна в этом году неожиданно повела себя с ним: кроме обильно высыпавших на подбородке и щеках прыщей, от которых он избавлялся с помощью специального Супер-Тоника Мистера Пимпликса (тайком присланного сердобольной миссис Уизли, которой Гарри решился поведать свои страхи), он стал чувствовать какую-то постоянную тоску, не дававшую ему покоя по ночам, от которой даже ныли суставы и появлялись странные мысли. Теперь, встречая Чу в коридоре, он не отворачивался, как еще месяц назад под давлением груза собственных мыслей. Его мысли теперь были направлены в другую сторону. Однажды, когда он с метлой в руке шел на тренировку, на которые по весне их стал сгонять Фред, он заметил Чу, болтающую в коридоре с Кларенсом Дэйвисом. Неожиданно для самого себя, он безумно разозлился. Он небрежно подошел к Чу и сказал, не обращая на Кларенса ни малейшего внимания:

— Привет, милая (это слово как-то само собой легло ему на язык, и ему понравилось, как оно звучит)! Как насчет завтрашнего похода в Хогсмид? Планы у нас по-прежнему общие?

Чу забавно уставилась на него, и это на секунду вывело Гарри из колеи.

— Привет, Гарри. Да, конечно, вместе идем. Кларенс вот мне только что рассказал, что в хохмазине Зонко будет выставка взрывающихся приколов. Давайте пойдем вместе.

Видя, как оживился Дэйвис, Гарри не мог не отреагировать:

— Вообще-то, я не против, но Кларенс знает, что мы с тобой всегда ходим в Хогсмид вдвоем, поэтому он поймет, если мы откажемся, верно?

Кларенс что-то недовольно пробурчал, но при Чу не решился высказать то, что у него наболело (и давно, интересно наболело? Гарри очень не понравилась мрачная физиономия Дэйвиса). Сама же Чу странно посмотрела на Гарри и рассмеялась. Гарри расценил ее смех, как положительный момент.

— Я — на тренировку. Может, пойдешь со мной? — он выжидательно посмотрел на Чу но она решительно замотала косичками.

— Прости, Гарри, но мне надо еще закончить сочинение для профессора МакГонаголл.

— Ладно, тогда до завтра, — Гарри и сам не заметил, как ноги вынесли его на квиддичное поле, и он вдохнул весенний воздух полной грудью. И какой же пижон этот Дэйвис! Но нет, Чу все равно пойдет с ним, с Гарри, она обещала. Гарри поймал себя на мысли, что, разговаривая с Чу, ему ужасно хочется подойти к ней поближе, ощутить запах ее мягких духов и погладить по шелковистым черным волосам. Ох уж эта весна!

Матч с Хуффльпуффом был назначен на вторую среду марта. Гарри старательно готовился к нему: еще бы, в прошлый раз команда проиграла только из-за него! Он твердил себе, что обязан выиграть, он должен поймать снитч раньше, и не висеть сбоку, ожидая, пока он появится, а летать по полю и искать его, а если надо — то столкнуть с метлы и ловца противника. Он поделился своими планами с Фредом. Фред задумался, а потом кивнул.

— Что ж, Гарри, если ты считаешь, что это — лучший вариант, то давай, дерзай. Но в таком случае есть опасность подставиться под бладжер...

— Плевать, — сказал Гарри грубым голосом. Он у него ломался, и Гарри чрезвычайно гордился этим. — Если это важно для победы, то я это сделаю. Цель оправдывает средства.

— Ты говоришь как истинный слизеринец, Гарри, — расхохотался слушающий их разговор Джордж.

— Чушь! — перебила их листавшая учебник по Гербологии Клара. Учебник был для виду, она просто с удовольствием подслушивала их разговор. — Нам же обязательно нужно выиграть у Хуффльпуффа! Это наш последний шанс!

— Верно, кнопка, — одобрительно заметил Джордж, ущипнув девчонку за нос. Клара довольно зарделась.

— Гарри, а тебе не кажется, что ты стал какой-то... не такой? — тихо спросила Джинни, когда они остались в гостиной одни. Она отложила пособие по бухгалтерскому учету, которое неизвестно как ей ухитрился достать мистер Трайткрисп, и серьезно посмотрела на Гарри. — Ты меняешься. Раньше бы ты никогда не сказал ничего подобного.

— Да ерунда все это, Джинни. Не бери в голову, — сказал Гарри и отправился полировать Всполох. Все воскресенье он тренировался на поле со снитчем, который ему подарил Крум, устал и был не намерен вступать в споры.

В среду на поле пришли все ученики и учителя. Все знали, что для Гриффиндора это последний шанс добиться титула: если бы Гриффиндор победил сегодня, то, сыграв во второй раз со Слизерином, он все же мог добиться победы и в чемпионате, несмотря на сокрушительное поражение в прошлой игре. Гарри тщательно проверил пригодность своей квиддичной формы, на всякий случай принял лекарство и отправился на поле, сопровождаемый восторженными братьями Криви.

Гарри раздражено сдирал с себя школьную форму в раздевалке, когда в нее влетел взлохмаченный Рон. А за ним Гермиона. Гарри рефлекторно прикрылся квиддичной формой.

— Гермиона, что ты тут... Рон, шли бы вы лучше на поле!

— Да ладно, Гарри, мы просто пришли пожелать тебе удачи, — воскликнул Рон.

— Будь осторожен, Гарри, — наставляла его Гермиона. — Берегись бладжеров, у Хуффльпуффа сейчас новые отбивалы, их техника тебе незнакома.

— Эй, вы зачем здесь? — Фред с битой на плече подошел к Рону и Гермионе. — Не отвлекай его, Гермиона. Игрокам перед сражением нельзя общаться с девушками!

— Рот закрой, — проворчал Рон. — Правда, Гермиона, пойдем-ка. А то все места займут.

— Невилл и Джинни нам держат место, — отмахнулась Гермиона. — Гарри, послушай, ты же помнишь, что должен быть...

— ... Осторожен, — вздохнул Гарри. — Знаю, знаю. Идите.

— Ни пуха, ни пера!

Команда вылетела на поле, и Гарри увидел, что хуффльпуффцы уже зависли над полем и приветливо машут им руками. Отношения Гриффиндора и Хуффльпуффа всегда носили дружеский характер, поэтому, что бы ни случалось на квиддичном поле, колледжи всегда оставались неизменно лояльны друг к другу. Вот и теперь Гарри смотрел, как Теодор Тойли, новый ловец Хуффльпуффа и одновременно капитан команды, дружелюбно улыбается Фреду и пожимает ему руку. Мадам Хуч даже не сказала традиционных слов о том, что игра должна быть честной: и так подразумевалось, что никто из игроков этих команд мухлевать и не подумает. Кваффл, брошенный ее рукой, поднялся в воздух, и игра началась.

Гарри ловко увернулся от летящего в него бладжера и понесся по диагонали, оглядывая поле. Бросив короткий взгляд назад, он заметил, что Тед Тойли преследует его на своем Нимбусе. Ага, подумал Гарри, так ты решил за мной следить. Ну тогда получай! Он развернулся и на полной скорости понесся обратно, прямо на Теда. Стадион ахнул. Тойли тоже и постарался выровнять метлу. У него это получилось еле-еле, но Гарри, даже не обернувшись, чтобы узнать, как там Тойли, продолжал на бешеной скорости лететь над полем. Ему показалось, что он заметил снитч прямо возле колец хуффльпуффцев и рванул туда, едва не столкнувшись с мячом, который только что бросила Алисия. Увернувшись, он поднял большой палец, когда трибуны взорвались радостными воплями: 10:0 в пользу Гриффиндора. Игра понеслась дальше, но снитч так и не появлялся. Гарри в нетерпении сделал еще несколько кругов — ничего. Проклятие, подумал Гарри, нетерпеливо болтая ногами и глядя, как Анжелина забивает уже второй свой гол (хуффльпуффцы приуныли), что с ним могло случиться? Он украдкой глянул на Тойли, но тот с таким же рвением прочесывал пространство над полем и тоже ничего не находил. Куда мог подеваться маленький мячик?

И тут Гарри увидел его. Золотой снитч полыхал крылышками совсем рядом с Тедом Тойли, чуть ли не запрыгивая ему в карман формы, но Тед, увлеченный опасной ситуацией на воротах своей команды, его не видел. Громкие вопли болельщиков до него не доходили, потому что как раз в этот момент Кэтти обошла нападалу Хуффльпуффа и бросила мяч. Один из отбивал запустил бладжер ей прямо в спину, и Кэтти покачнулась на метле: бладжер чуть не разбил ей плечо.

Ах ты гад, яростно подумал Гарри. Он забыл о снитче и Теде, ринулся вперед и в тот момент, когда мадам Хуч объявила тайм-аут, чтобы убедиться, что с Кэтти ничего не случилось, он подлетел к наглому хуффльпуффскому отбивале, вырвал биту у него из рук и замахнулся на него. За это время снитч взмахнул крылышками и был таков. Раззява Тойли его так и не заметил.

— Гарри, ты что это делаешь? — Фред и Джордж вдвоем навалились на Гарри, пытаясь отнять у него биту. — Он же не нарочно!

— Я извиняюсь! — испуганно кричал мальчик-отбивала, хуффльпуффский третьекласник. — Я нечаянно, правда!

— Поттер, что это на вас нашло? — крикнула мадам Хуч. — Оставьте Гастингса в покое! И ваше счастье, что сейчас тайм-аут!

— Кэтти, с тобой все хорошо? — крикнул Гарри, отбиваясь от настойчиво предлагавших его повязать близнецов Уизли.

— Порядок, — немного слабым голосом отозвалась Кэтти. — Играть можно.

Свисток просвистел вновь. И тут, как по заказу, появился снитч. Он снова болтался как приклеенный возле Теда Тойли, легонько зудя крылышками. И снова Тед вроде бы ничего и не видел, он только завис в воздухе, что-то шепча про себя. На этот раз Гарри не стал терять ни секунды. Он разогнал метлу на Тойли изо всех сил. Капитан-ловец Хуффльпуффа не успел даже оглянуться, как Гарри врезался в него со всех сил на Всполохе. Если бы не палочка мадам Хуч, которая остановила падение Теда с метлы, он бы непременно разбился о землю. Но Гарри это было уже неважно: он облетал поле, торжествующе сжимая снитч в кулаке. Немного придя в себя от радостных возгласов своей команды, Гарри обратил внимание, что болельщики внизу далеко не так рады, как они сами: большая часть зрителей возмущенно вопила и требовала переиграть. Чего это они, удивился Гарри, я же все честно сделал, это Тойли, кажется, пытался колдовать. Призывное заклятие, не иначе! Ну, я ему задам!

Он спустился с метлы и побежал по полю. Добежав до немного оглушенного Теда, он остановился и закричал:

— Тойли, что это ты там бормотал, признавайся?

Тед вытаращил на него глаза. Его качало.

— Гарри, ты что? Это же ты сам врезался в меня, я должен был бы жаловаться!

— Врешь! Ты палочку спрятал под форму, а потом подозвал снитч Призывным заклятием!

— Гарри, ты что? Я тебе не Малфой. Стал бы я нарушать правила.

— Ах вот ты как! — Гарри вооружился Всполохом и размахнулся. Тойли сидел на земле, поэтому ему было сложно уклониться от надвигающейся на него метлы, поэтому ему ничего не оставалось, как перекатиться на бок. — Ну погоди, сейчас ты получишь!

— ПОТТЕР!

Профессор МакГонаголл возвышалась над ним. Ее глаза метали молнии. И не скажешь, что команда ее колледжа только что выиграла, обиженно подумал Гарри.

— Минус десять очков Поттер, — ледяным голосом сказала она.

— Но профессор, — только и смог пролепетать Гарри. — Это же он сам виноват! Он нечестно играл!

— Нечестную игру, Поттер, я смогу отличить от честной. Я видела, что вы сами пытались устроить во время матча. Честное слово, я не верю своим глазам! Я считала, что вы на такое не способны, — она повернулась и, мрачно вздернув нос, удалилась.

— Тебе лечиться надо, Гарри Поттер, — только и смог сказать Тед. Вокруг него уже собралась вся команда, и они растерянно смотрели на Гарри, все еще злобно сжимающего в руке метлу. — Ты — псих ненормальный!

По школе тут же разнеслась новость о том, что Поттер во время матча напал на Хэмфри Гастингса, а после матча чуть ли не измолотил метлой Теодора Тойли. События обрастали все более зловещими подробностями: кое-где уже бродили слухи, что Гастингсу Поттер разбил голову, а Тойли сломал руку, так что он никогда уже не сможет держать в ней перо. Гарри Поттер, гриффиндорский принц, Мальчик-Который-И прочая-И прочая сошел с ума, поговаривали в классах.

— Про то, как Гастингс чуть не вышиб дух из Кэтти, они не болтают, — раздраженно сказал Гарри, увидев, как от него в коридоре шарахаются маленькие хуффльпуффцы. Из группы первоклассников ему отважилась помахать Сьюзен Боунс, единственная из Хуффльпуффа, кто еще обращал на него внимание. Эрни Макмиллан и Ханна Эббот продолжили неблагородное дело по распространению слухов о сумасшествии Гарри Поттера, Джастин Финч-Флечли был угрюм и не желал с ним разговаривать, хотя после событий, случившихся во втором классе, он относился к Гарри по-дружески. Что и говорить, о том, что Драко Малфой во всеуслышание заявил:

— Следующий матч Гриффиндор должен играть с нами, но я играть откажусь. Я еще жить хочу! Не выйду на поле, пока этого буйно помешанного не упрячут в психушку!

После матча Рон приволок Гарри в комнату к Гермионе и швырнул в кресло. Гермиона, нахмурившись, нависала над ними, сложив руки на груди.

— Гарри, ты и впрямь спятил? Что на тебя нашло во время матча? Мы говорили с Джинни, она тоже считает, что с тобой что-то не так. Ты стал ужасно упрям, ты раздражаешься от любой мелочи. Но ты никогда не бросался в драку, что с тобой приключилось? — Гермиона была донельзя встревожена. — Как считаешь, может, тебе действительно нужно поговорить с врачом?

— От тебя я такого не ожидал, Гермиона, — раздраженно вскочил Гарри. — Как ты можешь говорить такое? Неужели не понятно, что они врали!

— Да не врали они, Гарри! — закричал Рон. — Они же хуффльпуффцы, они не могут врать! И я сам видел, что все было в порядке, пока ты чуть не убил Гастингса и не забил насмерть капитана команды? Проклятие, Гарри, что с тобой? Ты не похож на себя? Может это не ты?

— Проваливай ты со своими подозрениями, Рон — заорал Гарри, хватая Рона за грудки и бешено тряся. — Как ты можешь меня в чем-то подозревать! Неужели просто нельзя было меня спокойно спросить, а вы сразу кидаетесь, — видно, в его глазах промелькнуло что-то, потому что Рон, глянул на него и моментально принял решение. Он молча отодрал гаррины руки от своей мантии.

— Сядь, — коротко сказал он Гарри. — Если ты хочешь поговорить, давай поговорим. Гермиона, выйди, пожалуйста.

— Вот еще! — поджала губы Гермиона. — О чем таком вы можете говорить, что мне нельзя услышать?

— Гермиона, я еще раз прошу, пожалуйста. Мне, правда, нужно кое о чем спросить Гарри наедине, — с нажимом повторил Рон.

— Ладно, — Гермионе, видимо, ужасно хотелось знать, о чем Рон собирается спросить Гарри, но она послушно взяла учебники и вышла, плотно прикрыв за собой дверь и оставив мальчиков одних.

Рон сел на ковер и серьезно посмотрел на Гарри.

— А теперь послушай, — начал он. — С тобой что-то не так уже давно. Не отмахивайся и не злись, я же вижу, что что-то случилось, — заметил он, видя как Гарри снова начинает раздражаться. — Я еще давно заметил, какой ты стал.

— Какой же? — ядовито осведомился Гарри.

— Ты стал нервный и злой. Что случилось, Гарри? Я же твой друг, и Гермиона тоже. Почему ты не расскажешь нам, в чем дело? Ты попал в беду? Или это просто всякие сердечные неприятности? Может Чу...

Гарри откинулся на спину кресла и ощутил, как огромный камень падает с его души. Какой же я дурак, подумал он устало. Надо было действительно еще давным-давно рассказать все Рону. Они же и правда переживают за меня.

— Да не в Чу дело, у нас с ней все в порядке, — пробормотал он и поднял взгляд на Рона. Тот выжидательно смотрел на Гарри. — Это страшная тайна, Рон. Поклянись, что никому не расскажешь.

— Чтоб меня дракон сожрал, — поклялся Рон. — Так в чем же дело?

Гарри перевел дыхание, сел, сцепив пальцы, и, избегая смотреть Роу в глаза, начал медленно рассказывать ему о том разговоре между профессорами Снейпом и Эвергрин, который он случайно услышал. С каждой его фразой глаза у Рона становились все больше и больше. Когда Гарри закончил свое повествование и посмотрел на Рона, тот отвернулся.

— Ну и что ты теперь скажешь? — с горечью спросил Гарри. — Что мне думать обо всем этом? Неужели я — наследник Гриффиндора, Рон?

— Я не знаю, Гарри, — медленно сказал Рон. — Если судить по всем тем опасностям, через которые тебе пришлось пройти, то ты вполне можешь им быть. Но ведь это не докажешь, верно? Я никогда не слышал о ком-то из современных колдунов с такой фамилией.

— Может, по женской линии? — с надеждой спросил Гарри. — Вольдеморт же тоже...

— Ты не сравнивай себя с ним, — поежился Рон. — Да, от такого известия ты вполне мог свихнуться. Интересно, у кого можно спросить о тех слухах, что ходили о твоем отце? У Хагрида?

— Если честно, я не хочу, чтобы Хагрид знал, он вполне может проболтаться, — признался Гарри. Он зябко поежился и натянул квиддичную форму на колени. — А если прямо у Дамблдора спросить, как считаешь, Рон? Когда-то очень давно он сказал мне, что когда-нибудь я узнаю, почему Вольдеморт хотел убить меня и моих родителей. Может, настало это время, а?

— Не знаю, — с сомнением протянул Рон, рассеянно почесывая громко мурлычущего Криволапсуса за ушами. — Представляешь, ты приходишь к директору и с порога ляпаешь, что, мол, требуешь сказать тебе, правда ли твой отец был потомком Гриффиндора. И что тебе на это скажет Дамблдор?

— Он своеобразный человек, — Гарри серьезно посмотрел на Рона. — Может и скажет правду.

— По-моему, Гарри, тебе не нужно сильно забивать себе этим голову. Подумаешь, что кто-то там был кем-то там. Это недоказуемо, так и Снейп считает.

— Плевать мне на то, что считает Снейп, — зарычал Гарри, моментально раздражаясь. -Он завидовал моему отцу потому что...

— Почему? — заинтересовался Рон.

— Ничего, так, — буркнул Гарри, совсем не расположенный рассказывать Рону все семейные тайны. — Но у Снейпа были все причины отравить меня, поверь. Ты, наверное, был прав. Мне нужно быть осторожнее.

— Ты кладешь безоаровый камень в еду и питье?

— Ага. Не дай бог, кто заметит.

— Все-таки, Гарри, не слишком увлекайся этой идеей. С Гриффиндорами, — Рон упорно смотрел в окно. Когда он повернулся, Гарри подумал что уже видел в глазах Рона это выражение, но не мог понять, что оно означает. — Не могу, — коротко ответил Гарри. — Если это правда, то от меня многое будет зависеть. — Ты слишком много на себя берешь, — не выдержал Рон, и Гарри понял, что означал его взгляд. Зависть.

Глава 32. Весенний бал

Гермионе решили ничего не говорить. Она в последнее время и так выглядела совершенно замордованной. Мало того, что она сама готовилась к С.О.В.У. и заставляла готовиться Рона, хотя ему было ужасно лениво, но и рьяно взялась помогать первоклассникам с их экзаменами. Ворчание, которое частенько раздавалось из угла, где сидели первоклашки, вскоре смолкло, когда ребята поняли, как действительно хорошо их учит Гермиона. Если она совершенно не могла прийти с малышами к общему мнению относительно их поведения, то в учебе она им здорово помогала. Гарри почти каждый день видел, как она склонялась над креслом, в котором Клара готовила домашнюю работу по Зельеделию, или водила палочкой Люка, объясняя ему задание по Трансфигурации. Ну а с Тоби Гермиона занималась каждый день, хотя от этого ему не было легче: мальчишка был совершенно упертый и ничего не может усвоить, огорченно поведала Гарри Гермиона. Вскоре, она почти махнула на него рукой, из-за чего у нее произошел крупный разговор с Невиллом. Невилл считал, что Тоби все еще нужна помощь Гермионы, но она просто наорала на него и, в конце концов, сказала, что если Невилл так хочет помочь, пусть сам с Тоби и занимается.

— Хорошо, — пожал плечами Невилл и отстал. С этого дня все вокруг видели, как он серьезно сидит рядом с Тобиасом и грызет вместе с ним гранит колдовской науки. Это ни у кого не вызвало смешки: с того дня, как Невилл — рохля Невилл! — сам отправился в Запретный лес, его уважали и на помощь Тоби смотрели тоже с уважением. Впрочем, от помощи Невилла никто не ждал многого. Но однажды Тоби по секрету сказал Гарри, которого боготворил:

— Гермиона хорошая, но Невилл куда лучше объясняет. И он не злится, когда приходится повторять по несколько раз. Он хороший учитель, — Тоби смотрел своими честными глазами на Гарри, и у того даже язык не повернулся посмеяться над Невиллом.

Клара предпочитала все постигать сама, кроме Зельеделия, которое ей упорно не давалось. Относясь к Гермионе с легким оттенком презрения, который у нее всегда возникал на лице, когда Гермиона начинала говорить о чести колледжа, Клара, скрепя сердце, все же приняла ее помощь и потом была только благодарна своей старосте. Особенно в тот день, когда Снейп первый раз за все время нехотя добавил пять баллов Гриффиндору за отлично приготовленное Кларой Бородавочное зелье. Клара устроила по этому поводу вечеринку, на которую пригласила всех первоклассников, Рона, Гарри, Гермиону и близнецов, к которым испытывала чувство, граничащее с благоговением. Они весь вечер радостно плясали у камина под дикие рулады, издаваемые Поганками Гарри и около полуночи, когда гриффиндорцы устало повались на пол, Клара, у которой задор еще совсем не прошел, мечтательно воскликнула:

— Как бы здорово было, если б директор решил устроить танцы! Большой зал прямо-таки создан, чтобы в нем как следует погудеть!

— Это верно, — подтвердил Джордж. — Классно было в прошлом году на рождественском балу, верно, Фред?

— Да-а-а, — протянул Фред. — Было и правда, круто. Только бал был по случаю Тремудрого Турнира. Вряд ли в этом году у нас устроят второй такой же.

— Вот это уж точно здорово, что не устроят, — буркнул Гарри. У него гудели ноги, и он зверски хотел спать.

— Врешь ты все, Гарри, — хитро сощурился Фред. — Не хочешь разве открыть с Чу Чэнг первый вальс?

Гарри бросил во Фреда подушкой. Первоклассники захихикали. Фред с гоготом поймал подушку и швырнул ее в Джорджа. Тот перекинул ее Кларе, и под веселый хохот подушка пошла гулять дальше по гостиной, пока не попала в очень раздраженную профессора МакГонаголл, стоящую возле портрета.

— Почему вы не спите? — заспанно и сердито спросила она, зябко ежась под красно-черным клетчатым пледом. — Уже полночь! Если вы сейчас же не пойдете спать, то...

— У нас вечеринка, профессор! — возмущенно вскочила с места Клара. — Э-э-э... Давайте я вам соку налью...

— Мисс Ярнли! Еще одно такое замечание, и будет десять баллов с Гриффиндора. С нашего факультета, — рявкнула профессор МакГонаголл. — Всем спать немедленно!

— Профессор, — взмолился Рон. — Мы и так последний год живем не очень весело, а...

— Веселиться вы будете, когда сдадите С.О.В.У., Уизли.

— Просто учиться — неинтересно, — надула губы Клара. — Вот если бы нам праздник какой устроить, то...

— Мисс Ярнли! Какой праздник может быть посреди учебного года? — профессор МакГонаголл сурово взглянула на юную герцогиню сверху вниз.

— Но профессор, — вступился за Клару Джордж. — У нас так редко бывают развлечения! Мы же еще молодые, нам необходимо повеселиться, а праздников у нас никаких нет! А скромные развлечения помогают нашим личностям правильно развиваться! — гордо добавил он цитату из профессора Эвергрин.

Профессор МакГонаголл нахмурилась.

— Умничать, Уизли, будете завтра, когда вам нужно будет превратить муравья в музыкальный центр. Если ваш музыкальный центр будет не в состоянии воспроизвести хоть один магловский диск, то я спишу этот промах на сегодняшнее поведение, и ваша личность будет правильно развиваться, выполняя мое взыскание! — сухо сказала она и удалилась. Но даже ее строго прямая спина, укутанная пледом с гербом Гриффиндора посредине, наводила на мысль, что профессор о чем-то глубоко задумалась.

Неизвестно, что помогло Джорджу справиться с таким трудным заданием по Трансфигурации на следующий день, но спустя неделю в Большом зале и холле появились объявления следующего содержания:

Уважаемые преподаватели и ученики!

Администрация школы уведомляет вас о том, что в субботу, 18 марта, состоится Весенний Бал. Ожидается участие модной группы "Чундеркинды". Приглашаются лица старше 14 лет или пришедшие с таковыми. Форма одежды — парадная мантия. Веселого праздника!

Минерва МакГонаголл, заместитель директора

Радостные вопли доносились из всех уголков Хогвартса, в каждой башне счастливые ученики стояли на ушах, не зная, что побудило сурового профессора МакГонаголл решить устроить праздник. Многие были уверены, что ее уговорил Дамблдор, сам большой любитель всяческих развлечений, другие полагали, что влияние на замдиректора оказала профессор Валери Эвергрин, у которой после этого объявления заметно поднялось настроение, да так, что, по слухам, она на уроке у слизеринцев даже похвалила новую прическу Панси Паркинсон (завитые мелким бесом кудряшки). Ученики первого, второго и третьего классов яростно искали возможности попасть на бал с кем-то постарше. Вся гостиная Гриффиндора валялась от хохота, когда Клара Ярнли в первый же день после объявления громко и внятно пригласила на бал Джорджа.

— А почему не Фреда? — поинтересовался Джордж, чуть не упав в камин от смеха.

— Мне не очень хочется, чтобы Анжелина превратила меня в жабу, — совершенно серьезно объяснила Клара. — Тогда мне придется работать в качество подопытного экземпляра на уроках у Снейпа, как бедняга Тревор! А я сомневаюсь, что Снейп будет мне выплачивать надбавку за собственную вредность.

Гарри не желая повторения прошлогодней глупости, сразу же отправился к Чу и почти не опоздал, учитывая, что вокруг нее снова крутился Кларенс Дэйвис и пара-тройка семиклассников из Рэйвенкло. Он небрежно подошел к Чу, сидевшей в Большом зале после обеда, и присел на стол рядом с ней.

— Привет, Чу! Слышала уже про объявление?

— Да, Гарри, здорово. Давно хотелось потанцевать!

Гарри на секунду смутился. Танцевать он не особо умел, поэтому никогда и не звал Чу на танцы. Но сейчас это его не могло остановить.

— М-м-м... может, ты составишь мне компанию на празднике? — спросил он напрямик. — Что скажешь, Чу? Только ты и я? — Он нервно покосился на маячивших над душой Кларенса и семикурсников. Те угрюмо уставились на Гарри, как на врага всех времен и народов. Побьют, подумал Гарри. Если Чу согласится, то точно побьют. А если не согласится? Нет, пусть уж лучше бьют тогда...

— Вообще-то, меня уже приглашали, — задумчиво сказала Чу, взглянув на напряженно наблюдающих за ней рэйвенкловцев. — Но я...

— Ты отказалась?

— Я пока думаю, — заметила Чу, улыбнувшись.

— Что ж, тогда я запишусь в очередь, — ухмыльнулся Гарри. — Кто последний? Дэйвис? Или вон тот здоровый?

— В очередь! — прыснула Чу, едва не пролив тыквенный сок на учебник по Трансфигурации.

— Ну да, а что же еще остается! — жалобно протянул Гарри. — Но смотри, Чу, если ты будешь слишком долго думать, то можешь остаться с носом. Во всяком случае, на Кларенса особо не рассчитывай — он и так у ваших девчонок нарасхват, — этот удар Гарри нанес наугад, отчаянно желая попасть в цель. Чу немножко смутилась, глянула на Кларенса, а потом на Гарри. Она явно старалась принять наиболее безболезненное решение.

— Ну так что, Чу? Мне придется, как и в прошлом году, вылавливать тебя в углах и...

Чу вскинула глаза на Гарри. И улыбнулась. Ему показалось, что в это мгновение они остались наедине, и Большой зал с галдящими, поедающими бифштексы школьниками, просто исчез.

— Хорошо, Гарри. Я пойду с тобой, — Чу посмотрела на него из-под пушистых ресниц, и Гарри почувствовал себя так, словно кубок школы по квиддичу был уже у него в кармане.

— Класс! Тогда договорились. Встретимся сегодня после занятий и тогда договоримся, хорошо? — Гарри был на седьмом небе.

— Ладно, Гарри.

Кларенс и семиклассники что-то глухо ворчали про себя, пока Гарри в диком восторге несся мимо них на Уход за магическими существами. После последнего матча на него уже открыто косились, и то, что самая красивая девочка Рэйвенкло идет на бал с гриффиндорским психом, не могло понравиться его потенциальным соперникам. Но они были не слизеринцы, поэтому не высказывали своей неприязни открыто. Зато те прямо-таки помирали от зависти и злости. Гарри сказал себе, что не позволит больше Малфою себя оскорблять и навешает ему горячих, если тот еще раз намекнет на его ненормальность, но, с другой стороны, это могло лишь усилить подозрения в его адрес, поэтому, поразмыслив, Гарри все-таки решил пока сдержаться.

Когда он вернулся в башню Гриффиндора, страсти вокруг бала успели накалиться до предела. Рон ангажировал Гермиону, от чего она была в полном восторге (Падма Патил, рассчитывавшая на кое-какое внимание с его стороны, потерпела полное поражение). Симус вился вокруг Лаванды, однако она решила, что в этом году имеет право выбирать и отчаянно строила глазки Джорджу, но тот со смехом заявил, что собирается хранить верность Кларе.

— Она же герцогиня! Когда еще меня герцогиня на бал пригласит, — Джордж подмигнул Кларе. — Я безумно горд, дорогая! — прокричал он через всю гостиную. — В следующий раз, когда соберешься на танцы в Букингемский дворец, не забудь обо мне, лады?

Фред и Анжелина в полном согласии ворковали в уголке. В другом углу Джинни отчаянно сопротивлялась попыткам Невилла и Колина решить, кто из них более достоин пригласить ее на вечеринку. Джинни с несчастным видом бросала нежные взгляды на Гарри, но он решил, что нужно быть тверже, поэтому, когда Фред громко поинтересовался, как у Гарри дела с Чу, он, не стесняясь, так же громко ответил, что, несомненно, этот вечер запомнится Чу надолго, потому что ей ужасно с ним повезло.

— Не осрами честь нашего факультета! — в ответ гаркнул Фред, поглядев на Гермиону. — А наша староста явно будет счастлива в этот вечер, верно, Гермиона? Ронни будет при всем параде, в новой мантии... Он еще преподнесет тебе много сюрпризов, дорогая!

— О да, я вообще полон сюрпризов, — заметил Рон, глядя на покрывающуюся красными пятнами Гермиону. Это была чистая правда. Свой главный сюрприз Рон уже несколько месяцев разучивал вместе с профессором Эвергрин, и Гарри знал о нем. Интересно, как Гермиона отреагирует, посмеялся он про себя. Джинни наконец-то пришла к конкретному решению и согласилась пойти с Невиллом. Гарри посчитал, что ее выбор был основан не на том, что Невилл хорош собой или прекрасно танцует (в прошлом году он оттоптал ей все ноги), просто Колин весь вечер надоедал бы ей разговорами о квиддиче и том, какой Гарри замечательный игрок, а этого, наверное, Джинни слышать бы не хотелось.

Парвати Патил, с которой Гарри был на балу в прошлом году, как ни странно, пока не была приглашена, хотя ее считали самой красивой девочкой в Гриффиндоре. Однако в пятницу днем, когда пятиклассники на уроке у Хагрида кормили проросшим овсом cicimora odinaria, похожих на встрепанных кур с головами злых и визгливых старушек (только с клювами), Дин Томас по секрету сообщил Гарри, что Парвати пригласил Кларенс Дэйвис из Рэйвенкло. Он узнал об этом от Симуса. А тот — от Лаванды.

— Вот хорошо-то! — вырвалось у Гарри. — Теперь он точно от меня отстанет. А ты с кем идешь, Дин?

— А ты не будешь смеяться, Гарри? — Дин опасливо оглянулся на стрекочущих неподалеку Симуса и Лаванду Браун.

— Да что ты!

— Ну, я пригласил Стеллу, — выдавил Дин.

— Стеллу Таргет? Из первого класса, что ли? — Гарри едва не выронил пакет с овсом прямо на ближайшую кикимору, за что и был немедленно клюнут в руку.

— Ага. Она ничего. Хоть не такая сумасшедшая, как эта Ярнли, — Дин явно был смущен, но Гарри ободряюще улыбнулся ему.

— Пусть с Кларой Джордж мучается, точно!

Перед балом Гарри поднялся наверх, выпил, на всякий случай лекарство (а ну как очередной приступ боли в шраме опять застанет его с Чу?) и переоделся в парадную мантию, прошлогоднюю, зеленого цвета. А затем проверил, работает ли то заклятие, о котором ему пару часов назад поведал Хагрид. Заклятие работало, и Гарри преисполнился к Хагриду благодарности. Кроме того, не надо было забывать и про его план. План он спрятал под мантией... Выходя из комнаты, он увидел, как из кабинета старосты выплывает Гермиона в одеждах светло-салатного цвета (с приколотым к ним значком старосты) в сопровождении Рона, который в своей новой мантии, с гитарой за плечом и Гермионой под руку чувствовал себя настолько на седьмом небе, что его физиономия прямо-таки расплывалась от счастья. Вылезая из-за портрета, они наткнулись на Фреда и Анжелину, которые, похоже, не замечали, что вокруг происходит, поскольку слишком увлеченно целовались в уголке. Стараясь не обращать внимание на них и на хихикающего Рона, Гарри спустился по лестнице вслед за Гермионой и остался в холле ждать Чу. Скоро подошла и она. В нежно-сиреневой мантии она была прелестна, Гарри невольно загордился, что у него такая девушка. То, что он сам никогда не спрашивал Чу, хочет ли она стать его девушкой, не меняло ситуации.

— О, привет, Чу. Классно выглядишь сегодня. Как и всегда, впрочем, — Гарри снова возблагодарил небо за то, что есть Хагрид, которым смог обучить его и нескольким комплиментам.

— Спасибо Гарри. Ой, что это? — воскликнула Чу, в то время, как Гарри протягивал ей на ладони крохотную коробочку.

— Открой, — Гарри был счастлив, что смог произвести на нее впечатление.

Чу открыла коробку. С бархатной подушечки на нее глянул маленький, но совсем как настоящий бронзовый рэйвенкловский орел. Он встряхнул перьями, распушил хвост и негромко заклекотал.

— Ух ты! Но, Гарри, я не смогу это принять, такой дорогой подарок! — Чу была заметно смущена.

— Да что ты, обычное Оживляющее заклятие. Это просто брошка, Чу. Надень, пожалуйста, мне это будет приятно.

Он неловко застегнул у нее на груди брошку. Пальцы слегка дрожали. Орел нежно курлыкал, глядя на Гарри.

— Спасибо, Гарри. Ты такой милый, — Чу с благодарностью смотрела на подарок Гарри, от чего он совсем растаял.

— Пойдем вниз?

Внизу оказалось так шумно, как не было даже во время прошлогоднего Рождественского бала. Над потолком, сияя драгоценными камнями, реяли семисвечники из потемневшего старинного серебра, а под сводами зала сидели живые голуби. Сейчас не надо было производить впечатление на зарубежных гостей, поэтому розовые сады и фонтаны возводить никто не стал, но сцена для музыкантов и небольшие столики все же оказались на том же месте, что и тогда. Гарри подвел Чу к столику, за которым уже приземлились Рон и Гермиона. Рон с радушием хозяина вечеринки налил всем усладэля. Чу несколько смущенно поздоровалась с ними обоими, а также с Джорджем, который с преувеличенной гордостью представил Чу свою спутницу со всеми ее титулами. Чу округлила глаза, и Клара только открыла рот, чтобы, по обыкновению, начать болтать без умолку, но тут ее перебил усиленный заклинанием голос Дамблдора:

— Добрый вечер, дорогие ученики. В этом году мы решили несколько отступить от наших правил и устроить вам небольшое развлечение в виде Весеннего бала. Если подобное мероприятие придется вам по душе, то, возможно, эта традиция закрепится в нашей школе надолго. За организацию бала мы должны поблагодарить наших уважаемых профессоров МакГонаголл, Эвергрин и Флитвика, которые уговорили попечительский совет Хогвартса в необходимости организации подобной вечеринки, — Дамблдор довольно повел бородой из стороны в сторону и, убедившись, что все взгляды прикованы к нему, закончил. — Так как я сам безумно люблю танцы, то, хочется верить, что и вы разделите мои интересы, и в следующем году у нас тоже будет нечто подобное, — директор радостно потер руки. — Объявляю Весенний бал открытым!

Все зааплодировали. На сцену поднялась группа "Чундеркинды", сплошь состоящая из мрачных молодых людей в темных очках, грязноватостью облика напоминающих профессора Зельеделия. От их насквозь пропотевших дырявых маек несло тиной. Впрочем, когда они взяли в руки электрогитары, то впечатление у Гарри изменилось. Молодые люди были профессионалами в музыке, этого у них нельзя было отнять. Самый первый лихо завороченный аккорд заставил всех подскочить с мест и пуститься в пляс. Веселую толчею возле стола Гарри, Чу, Рона и Гермионы пополнили Невилл с Джинни. Джинни учила Невилла танцевать, но, судя по всему, это ему удавалось еще хуже, чем готовить зелья. Рон, восторженно прыгая возле Гермионы, периодически поглядывал на свою гитару, оставшуюся на столе. Клара, к восторгу Джорджа, танцевала с грацией прирожденной аристократки. Поглядев на учителей, Гарри заметил, что к их столу присоединились профессора Спаржелла и Эвергрин, причем Валери гордо выступала в новом платье; удивительно небольшое количество ткани, пошедшее на него, приковывало к ней взгляды не только преподавателей, но и многих старшеклассников (Фред восторженно присвистнул, за что и получил от Анжелины палочкой по голове). Мимо Гарри пронеслись в бешеном плясе Алисия и Кэтти в обнимку с хуффльпуффцами-семиклассниками, едва не задев их с Чу. Гарри обхватил ее, чтобы она не споткнулась, и ощутил, как по его телу разливается незнакомое, но удивительно приятное тепло. Ее бархатные темные глаза поднялись на него, немного расширились от удивления. Я выгляжу, наверное, как идиотский теленок, выругал себя Гарри, но последовавшая за этим улыбка Чу стерла это впечатление.

Музыка резко оборвалась, а затем, протяжно застонав, перетекла в медленную мелодию в ритме вальса. Хагрид и Дамблдор встали и, едва не столкнувшись лбами, склонились перед профессором Эвергрин. Она ухмыльнулась, послала извиняющийся взгляд директору и заскользила по паркету с Хагридом. Ее рука тонула в его громадной ладони, а когда он периодически поднимал ее над полом, чтобы переменить фигуру, то она явственно ахала. Гарри вежливо предложил руку Чу, Рон — Гермионе. Рон так решительно повел Гермиону в вальсе, что Гарри даже удивился, где он смог этому научиться. Свое же неумение танцевать Гарри с грехом пополам скрашивал отчаянным желанием не опростоволоситься, поэтому у него даже получилось ни разу не наступить партнерше на ногу. Чу же танцевала прекрасно, ее тело плыло в волнах музыки, ведомое не сильно крепкой от восторженной дрожи рукой Гарри. Грубо толкнув его под локоть в особенно закрученном па, рядом оказался Драко Малфой в черной атласной мантии с платиновыми аксельбантами. Он подчеркнуто бережно поддерживал под руку свою пассию Паркинсон, на чью оранжевую мантию со шлейфом отчаянно пытались не наступить все окружающие. После этого бешеного вальса "Чундеркиндам" устроили дикую овацию, и далее Гарри прекратил различать все происходящее вокруг. Он сосредоточился на ласковых глазах Чу, а остальные события его мозг выхватывал из окружающего мира только рефлекторно. Вот Клара под хохот гриффиндорцев и рэйвенкловцев приглашает на танец смущенного профессора Флитвика. Вот Дэйвис и Парвати, удивительно тесно прижавшись друг к другу, пытаются изобразить что-то, вроде танго. Вот профессор МакГонаголл и Дамблдор пляшут веселую джигу, а Симус Финниган покатывается от хохота, когда из-под мантии директора выглядывают уютные вышитые тапочки. Вот Дин Томас кружит Стеллу, обалдевшую от такого внимания к себе. Голова у Гарри тоже закружилась, все вокруг слилось в одно большое пестрое пятно и он, не выдержав, начал:

— Чу... Знаешь, я давно хотел сказать тебе...

— А теперь ученик нашей школы по имени Рональд Уизли исполнит для вас песню, которую он сам сочинил, — голос Дамблдора потонул в восторженных воплях гриффиндорцев и презрительном свисте слизеринцев. Гарри проснулся от сладкой истомы, в которую его погрузило присутствие рядом Чу, и тоже бешено зааплодировал.

Рон, весь красный от смущения садился на сцене на высокий стул, который ему только что уступил солист "Чундеркиндов", заботливо устраивая на коленях свою драгоценную гитару.

— Я... э-э-э... хочу посвятить эту песню своей девушке, — Рон, пунцовый от собственной храбрости, отыскал в толпе глазами Гермиону и улыбнулся ей. Гермиона ответила ему потрясенным "О, Рон!". К счастью для репутации обоих, это слышали только Гарри и Чу, стоящие рядом со старостой Гриффиндора.

Рон заиграл быстро. Его пальцы перебирали струны с такой остервенелой страстью, что Гарри изумился. Он не представлял, что его друг Рон, которого он знает уже несколько лет, может быть таким. А гитара в руках Рона неожиданно перестала быть просто инструментом. Она превратилась в человека, в девушку, которая у ее обладателя вызывала то горячую страсть, то искреннюю нежность, когда пальцы Рона вспархивали со струн и снова ласково к ним прикасались. Рон, видимо, стеснялся своего ломающегося и поэтому по-детски звонкого голоса, поэтому он только играл, но его душа пела за него. Яростные аккорды, наполненные звоном натягивающихся струн, бешено пламенели у него в руках. Гриф будто изгибался от желания в его ладони. Гарри оглянулся и увидел глаза Гермионы: широко раскрытые, потрясенные, они, казалось, впитывают в себя всю фигуру Рона, неудобно скрючившегося на стуле и горстями рассыпающего по огромному залу свое чувство. А в глазах Гермионы отражался аккомпанемент к его песне.

Песня оборвалась на высоком плачущем звуке. Все были потрясены. А потом Дамблдор в абсолютном восторге зааплодировал, и зал в едином порыве присоединился к нему. Многие даже бросились к сцене, чтобы поздравить Рона. Гарри, Гермиона и Чу протолкались вперед, оттерев Падму Патил, и оказались нос к носу с раскрасневшимся Роном. Сжимая драгоценную гитару обеими руками, он обалдело спускался по лесенке со сцены, путаясь в парадной мантии. Он счастливо глянул на Гермиону, и она, поддавшись внезапному приливу чувств, кинулась к нему на шею. Рон, багровый от смущения (все это происходило на глазах у добрых трехсот человек), чмокнул ее в ухо и посмотрел на преподавательский столик. Дамблдор, пребывая в полном восторге, все еще хлопал. Валери Эвергрин показывала Рону два больших пальца. Профессор МакГонаголл и Хагрид на радостях звонко чокались бокалами усладэля за здоровье самого талантливого музыканта в Гриффиндоре. Сквозь толпу к Рону протиснулся солист "Чундеркиндов".

— Классно играешь, — заметил он небрежно, встряхивая сальной шевелюрой. — Что думаешь делать после школы?

— Что думаю делать?.. Да мне же еще два года учиться, — растерялся Рон. — Не знаю пока.

— Два года. Хм, долговато ждать, но вот у нас скоро освободится место басиста, наш-то уезжает в Америку играть в "Волшебном Вигваме". Не хочешь выступать с нами? У тебя талант, такими вещами не шутят, парень! — мрачный музыкант, не снимая темные очки, уставился на Рона. Тот поперхнулся.

— Что? Мне? Играть? С вами? — потрясенно пробормотал он. Гермиона сильно сжала его руку, точно боялась отпускать. — Вы серьезно?

— Еще как, парень. С таким шиком играть не всякий умеет. Ну, ты подумай и если согласишься — пришли сову. Вот моя визитка, — липкий солист протянул обалдевшему Рону карточку, на которой вспыхивали и гасли его имя и фамилия, и растворился в толпе.

— О, черт, — растерянно уронил Рон, разглядывая визитку. Сзади на него налетели Фред с Джорджем и заорали:

— Качать звезду вечера!

— Не-е-е-ет!!! — Рона подхватили на руки несколько ребят и куда-то понесли.

— Ну вот! — недовольно сказала Гермиона, наблюдая, как Рона подбрасывают под потолок с помощью заклинаний. — Звезда вечера, подумаешь!

— Что ты, Гермиона, — попыталась утешить ее Чу. — Если он так здорово играет, это же классно. Он теперь будет играть для тебя.

— Если не для толпы глупых девчонок, которые орут вон там, — Гермиона ревниво следила за каждым движением Рона.

Когда все утихомирились, стало понятно, что вечеринку пора сворачивать, уж больно все расшумелись. Деканы колледжей еле-еле смогли погнать спать возбужденных учеников. Когда народ немного рассосался, Гарри отвел Чу в сторонку и кое-что прошептал ей на ухо. Чу сперва засомневалась, но потом, согласившись, кивнула. Гриффиндорцы, радостно переговариваясь, шли к себе, окружив со всех сторон Рона и не отпускающую его руку Гермиону. Клара и Стелла душераздирающе зевали. Фред помахал Гарри рукой, но он проигнорировал этот жест. Гарри осторожно завернул за фальшивую дверь слева от Большого зала, за которой была каменная стена. Прижавшись спиной к стене и упираясь носом в дверь, Гарри ждал, пока все не уйдут. Вот несколько хуффльпуффцев прошли мимо него, все еще с восторгом обсуждая игру Рона, который сорвал аплодисментов не меньше, чем "Чундеркинды". Вот двое каких-то старшеклассников громко прощались друг с другом прямо напротив двери, за которой затаился Гарри. После долгих поцелуев, от которых Гарри уже извелся, наступила долгожданная тишина. Он только хотел выйти наружу, как услышал, что по лестнице спускается еще кто-то. Шаги были тяжелые, видимо, шел мужчина, кто-то из преподавателей, решил Гарри и постарался дышать как можно тише. Мужчина прокрался мимо двери, и тут кто-то вышел из Большого зала. Гарри услышал, как поворачивается ключ в замке.

— Сириус? — спросил удивленный голос профессора Эвергрин. — Что ты тут делаешь так поздно? И почему...

— Почему я не в собачьем обличии? — переспросил Сириус. — Знаешь, Валери, быть собакой иногда так тяжело. Особенно, когда знаешь, что все веселятся там внизу, а ты сидишь на своем коврике и... — он не договорил.

— Мы же договорились. Сириус, ты же понимаешь, что мы не могли пойти вместе на бал, — укоризненно сказала Валери Эвергрин, позвякивая ключами от Большого зала. — Ты не должен подвергать опасности Гарри. И наш план тоже.

— Гарри большой мальчик, и он вполне способен о себе позаботиться, — легкомысленно заметил Сириус Блэк. — Но, черт возьми, мне все же так хотелось повести тебя сегодня в вальсе, что я не выдержал и спустился вниз. Жаль, я опоздал. Свечи погашены, танцплощадка закрывается, убедительно просим всех покинуть помещение, потому что ночью его патрулируют демоны, — он усмехнулся.

— Сириус, мне не хотелось бы тебе напоминать, что здесь и сейчас это лишнее. Давай отложим разговор о личных делах на потом.

— На потом? Черт возьми, я так долго ждал, когда, наконец, смогу поговорить с тобой как человек с человеком, — Блэк в несколько прыжков оказался рядом с Валери и, судя по всему, прижал ее к стене недалеко от двери, за которой прятался Гарри. — Валери, дорогая, ты ведешь себя слишком осторожно.

— Я бы сказала "осмотрительно", — хмыкнула Валери Эвергрин.

— Ты такая же перестраховщица, как Джеймс, иногда ты мне очень его напоминаешь, — громко зашептал Сириус. — Честное слово, иногда я ненавидел в нем эту осторожность и логичность. Но тебе они идут.

— В самом деле? — профессор Эвергрин осторожно освободилась из объятий Блэка.

— О да, они красят тебя. Честное слово!..

— Спокойной ночи, Сириус, — язвительно прервала поток комплиментов профессор Эвергрин. Гарри услышал, как она удаляется налево, а затем по лестнице наверх. Сириус хрипло вздохнул, а через секунду Гарри услышал, как мягкие лапы Шлярика застучали по правой лестнице.

Он подождал еще немного. Затем, когда прошло уже не менее четверти часа, он услышал осторожные шажки. Гарри выглянул из-за двери и увидел, как навстречу ему бежит Чу.

— Гарри, что за таинственность? Я вообще-то хотела передумать, но, честное слово, ты меня так заинтриговал, что я не выдержала, — прыснула Чу. Она все еще была в сиреневой парадной мантии. — Женское любопытство, — пояснила она со смешком.

— Погоди, Чу, — Гарри колдовал над дверью в Большой зал. — Алохомора!

Дверь открылась.

— Прошу! — Гарри пропустил Чу вперед.

— И что мы будем тут делать? — глаза Чу выдавали небольшую скованность. Столики все еще стояли в зале вместо обычных больших столов, а подсвечники парили под ночным небом потолка. Голуби уже куда-то исчезли. Гарри подошел к столику, за которым они сидели во время бала, и что-то вытащил из-под него.

— О, Гарри, что это?

— Поющие Поганки, — хмыкнул Гарри, нажимая на шляпки склизких грибов. — Ты сказала, что любишь танцевать, Чу. Знаешь, мы сегодня с тобой немножко повальсировали, но вокруг было столько лишнего народу, что у меня это почти не оставило никаких впечатлений. Может, попробуем сейчас?

— Гарри, ты что, правда, с ума сошел? Нас же здесь могут застать в любой момент? — Чу казалась напуганной, но было видно, что опасность быть пойманной ее немножко подстегнула на шалости.

— Я тут кое-что приготовил, — Гарри еще раз порылся под столом. — Если кто-то войдет, мы набросим плащ, — он продемонстрировал Чу свой плащ-невидимку. — Так вы позволите пригласить вас на вальс, миледи?

— С удовольствием, сэр, — засмеялась Чу. Гарри нажал на нужную шляпку, и из Поганок полилась музыка. Естественно, это был вальс, но Поганки так ухитрились исказить нехитрую мелодию, что она больше походила на мазурку. Танцевать под эту песню показалось невозможным Гарри, на секунду пришедшему в отчаяние, но Чу внезапно воодушевилась. — Ух ты, классно! Действительно, настоящие поганки!

Гарри подал ей руку и повел в танце по залу, стараясь попасть в ритм бешеной музыки Поганок. Он знал, что может решиться только сейчас, но все равно, теплая ручка Чу в его руке, нагоняла на него благоговение и страх. Как может он спросить у Чу Чэнг, самой красивой девочке школы, такое?

— Э-хм, Чу, можно у тебя спросить кое-что? — Гарри почувствовал, что его голос предательски охрип в самый важный момент.

— Да, Гарри... Слушай, как здорово, как романтично! — Чу все еще не могла прийти в себя, легкий привкус риска в их авантюре придавал ей азарта. Она с восхищением посмотрела на Гарри, и он решился.

— Кактыпосмотришьнаточтобынамвстречаться, а? — протарахтел он со скоростью света. Чу удивилась. Даже ладонь у нее дрогнула.

— Прости, Гарри?

— М-м-м... — второй раз слова отказывались выходить изо рта. — Ну, я хотел сказать, давай будем встречаться, — Гарри возблагодарил небо за то, что в зале было полутемно, и Чу может (просто обязана!) не увидеть румянец на его щеках.

— Так мы же и так встречаемся, Гарри! — рассмеялась Чу. Музыка кончилась, и они остановились посреди зала. — Мы вместе ходим каждый четверг в Хогсмид, и вообще...

— Я имел в виду другое, — решился Гарри, сам поражаясь невесть откуда взявшейся у него отваге. — Я имею в виду — серьезно встречаться!

Чу захихикала.

— А что значит: серьезно встречаться? Почему не просто встречаться?

Это вопрос следовало обдумать. Гарри как-то не останавливал на этом свое внимание. Как бы описать ей разницу... В голову ничего не могло прийти, кроме тех взглядов, которыми одаривали друг друга сегодня во время бала Рон и Гермиона. Попросить их объяснить ей, что ли?

— Ты не согласилась бы мне помочь готовиться к С.О.В.У.? — в отчаянии, не зная, что еще придумать, ляпнул он.

Чу согнулась от хохота, и Гарри разъяренно сжал кулаки. Она снова увидела в нем маленького мальчика. Чу упала на ближайший стул, закрыла лицо руками и хохотала, как безумная. В эту секунду он почувствовал, что может ударить Чу, если она еще раз так посмеется над ним или откажет ему. Это ощущение приморозило его к месту. Он в ужасе почувствовал, как клубы ярости поднимаются в нем, как во время прошлого матча.

Как ни странно, на помощь (или на беду — это уже как посмотреть) Гарри пришли обстоятельства, не зависящие от него. Дверь Большого зала открылась и на пороге показалась личность, которую Гарри меньше всего желал бы здесь увидеть. Пусть бы это был Филч, в отчаянии подумал Гарри. Пусть МакГонаголл. Дамблдор, кто угодно, но только не...

Снейп.

Гарри действовал не раздумывая. Забыв о тех чувствах, которые он только что испытывал к Чу, он развернулся спиной с Снейпу, не ожидая, что тот скажет, и, схватив со стола плащ-невидимку, набросил его на Чу.

— Беги! — прошептал он. Ответом ему был шелест легких быстрых шажков. Чу убежала.

— ПОТТЕР!!!

Физиономия Снейпа была похожа на морду голодного крокодила, перед которым лежал сытный обед.

— Минус пятьдесят баллов, Поттер, — медовым голосом прошелестел Снейп. — За то, что вы ходите ночью по школе. И минус десять баллов — за то, что вы включаете музыку по ночам. И минус еще невероятное количество баллов за то, что вы...

— Заткнитесь! — Гарри не смог сдержать себя и, почувствовав, что ярость снова закипает в нем. Его неудача с Чу подстегнула все обиды, копившееся у него давным-давно, и они вырвались наружу в этом диком вопле. — Что?! — Профессор Зельеделия быстрыми шагами подошел к Гарри. Его мантия, развеваясь, хлопала его по ногам. — Я не ошибся, Поттер? Вы только что сказали... — Я приказал вам заткнуться, профессор, — сам поражаясь своей смелости, заорал Гарри. — Вы больше не сможете измываться надо мной! Я знаю, за что вы ненавидите меня, вы, грязный негодяй, вы... — ПОТТЕР! — потрясено проорал Снейп. — Вы рехнулись, Поттер! Еще одно слово и вы вылетите из школы с такими рекомендациями в документах, что вам только и останется, что идти учиться с маглами! А что касается девчонки, которая только что была здесь, то я узнаю, кто она и... Гарри больше не мог копить в себе тьму, которая нарастала и нарастала. Ей нужно было дать выход. Он вытащил палочку из кармана. — Крусио! Непоправимые проклятия не могли подействовать на очень сильного колдуна, если применялись к нему ребенком. Это Гарри усвоил еще в прошлом году. Но желание причинить боль этому негодяю, который издевался над ним, ненавидел его отца и имел наглость влюбиться в его мать, придало Гарри нечеловеческую силу. Снейпа скрутило в агонии. Одна его рука беспомощно повисла в воздухе, другая громко хрустнула в плече. Ноги судорожно дергались, как у марионетки. И тут Гарри ощутил удивительную легкость во всем теле, будто то, что он сделал со Снейпом, принесло ему облегчение и радость. Гарри почувствовал, что испытывает сейчас почти сладостное удовлетворение от знакомой тяжести палочки в руке. — Фините Инкантатем! — голоса Дамблдора и профессора Эвергрин под сводами Большого зала казались усиленными вдесятеро. Профессор Снейп бесформенной кучей упал на пол и что-то прохрипел. Дамблдор быстро прошел мимо Гарри, не глядя на него, и наклонился над Снейпом. Профессор Эвергрин молча стояла перед Гарри и смотрела ему в глаза. Он не знал, что означает этот странный взгляд, он не хотел смотреть на нее. Гарри чувствовал себя предателем. — Экспеллиармус! — палочка вырвалась у Гарри из руки, пролетела по воздуху и легла на стол перед Валери Эвергрин. — А теперь, Гарри, ты расскажешь мне обо всем, что здесь произошло.

Глава 33. Черная магия

Он стоял в том же самом коридоре, который уже когда-то видел, и узнал его с первого взгляда. На фоне окна возвышалась скрюченная темная фигура, закутанная в черный плащ с капюшоном. Дементор, в ужасе подумал Гарри, отшатываясь и ощупывая карманы в поисках палочки. Палочки не было. Тогда он повернулся и бросился бежать, потому что за ним по пятам гнался холодный яростный страх, так похожий на его недавние ощущения, только теперь природа этого чувства была совершенно ясна ему. Тьма. Но куда бы Гарри ни повернул, он все время оказывался в том же самом коридоре с серыми стенами и лампами на стенах, а скорченный призрак становился все ближе и ближе, он что-то шептал, Гарри не слышал что, пока, в очередной раз завернув в новый проход, не оказался с существом один на один. Он оглянулся. Сзади была глухая стена. А фигура напротив окна глухо рассмеялась знакомым смехом и опустила капюшон. Но вместо уродливой, покрытой струпьями физиономии дементора Гарри увидел лицо Вольдеморта. — Ты мой, Гарри Поттер! Ты уже почти мой! — Хохот Вольдеморта отдавался в ушах глухим набатом, и в шраме толчками стала пульсировать боль... Гарри с трудом перевернулся на бок. Ему было плохо, очень плохо. Шрам горел просто безумно. Но, вспоминая о вчерашнем, Гарри похолодел. Первый раз Дамблдор был с ним так резок. Даже не просто резок, директор просто источал холодную ярость, на которую, как считал Гарри, в их школе из всех учителей способен только Снейп. Дамблдор сидел в своем кресле в кабинете, куда Гарри привели сразу же, как только Дамблдор и профессор Эвергрин удостоверились, что профессору Снейпу ничего не угрожает. Вопреки требованию Дамблдора отправиться к мадам Помфри Снейп, все еще прихрамывая, отправился за ними в обиталище директора и прямо с порога начал кричать. — Директор, всему на свете есть предел. Этот мерзкий мальчишка перешел все пределы. Позавчера он просто нарушал правила, делая все, что никому другому из учеников не сошло бы с рук. Вчера он стал агрессивен и по дикому подозрению чуть не избил невинных хуффльпуффцев, хотя всем ясно, что они по своей природной тупости таковы, что никого не смогут обидеть. А сегодня он обхамил учителя и применил к нему Непоправимое проклятие! Да за такое любого взрослого человека давно бы уже упекли в Азкабан! Это все влияние Блэка, я не сомневаюсь! Теперь в школе у нас два преступника, директор, Блэк и этот!.. Я требую, слышите, требую, чтобы Поттера исключили! Немедленно! Или я сам пишу заявление об уходе! — Снейп плевался, как африканская кобра, размахивал руками, как сумасшедший павиан и орал, как раненая пантера. Он оперся на стол Дамблдора и выкрикивал все это прямо в лицо директора. — Северус, дорогой, я приму самое справедливое решение в этих условиях, можете не сомневаться, — спокойно ответил Дамблдор, пристально глядя в глаза Снейпу. Тот немного успокоился и почему-то оглянулся на профессора Эвергрин. Она застыла в углу кабинета, точно мраморная статуя, не двигаясь и ничего не говоря. Ее взгляд был прикован к Гарри. а глаза как-то странно поблескивали в темноте, с профессиональной внимательностью охватывая Гарри. В углу кабинета завозился на жердочке Фокс. Он издал какую-то нервную трель, тяжело вспорхнул с золотого насеста и спикировал Снейпу на плечо. Тот что-то устало буркнул, видимо, пламенная речь его сильно утомила. Фокс тихо зажурчал что-то Снейпу прямо на ухо, точно разговаривая с профессором Зельеделия, а затем взмахнул большими красно-золотыми крыльями и уронил слезу на его раненое плечо. Снейп нервно повел плечом и тяжело вздохнул. Фокс взлетел, сел обратно на свое место и сунул голову под крыло, как обыкновенная сонная курица. — Я все сказал, директор. Больше вы от меня ни слова не услышите, но я полагаюсь на ваше благоразумие, — он повернулся и, прихрамывая, пошел к двери. Возле самого выхода он остановился и презрительно бросил Валери. — Кажется, профессор, сегодняшние события доказали, что вы — не просто никудышный учитель, но и свое место в Министерстве вполне можете уступить кому-нибудь другому. Вместо ответа Валери Эвергрин вынула палочку, направила ее на Гарри и громко сказала: — Сэрно Бале Сканнум! — и, немного погодя. — Фините Инкантатем! Гарри дернулся, точно его окатили холодной водой, затем ужасная боль в шраме опрокинула его на пол, и он, судорожно дернувшись, закричал, потому что боль была везде, в каждой косточке тела. А потом боль прошла, отпустила так же внезапно, как и появилась, оставив после себя чувство полного опустошения и слабости. Он уронил голову на руки и, сидя на полу, заплакал. — Видите? — негромко спросила профессор Эвергрин. Снейп нехотя кивнул. Дамблдор внимательно смотрел на Гарри. — Черная магия, — он не спрашивал, а утверждал. — Именно. Да, вы были правы, я никудышная нянька для Гарри. Я смогла прозевать такую элементарную вещь, как Жидкое Зло. Впрочем, зелья — не моя специальность, — она нарочито отвернулась от профессора Снейпа. — Уж не думаете ли вы, что это я должен нести ответственность за это маленького негодяя? — рявкнул Снейп. — Приглядывать за Поттером — ваша работа. Впрочем, вы в последнее время больше увлеклись совсем другими делами, например, выгуливаете собак Поттера, вместо того, чтобы следить за ним самим! — Это что за обвинения? — сразу полезла в драку Валери. — Я всего лишь выполняю свою работу, а как мне ее выполнять я у вас не спрашиваю! — Да вы просто упрямая дерзкая девчонка! Вы сами от Поттера недалеко ушли! — К сожалению, вы намного старше меня, иначе с полным правом бы съездила вам по физиономии! — Намного старше! Намного!.. — кипел Снейп. На плачущего Гарри никто не обращал внимания. Дамблдор же наблюдал эту свару с легкой улыбкой, прячущейся в бороде. — Думаю, нам нужно прийти к следующему решению, — медленно проговорил он, ожидая, когда профессора Снейп и Эвергрин успокоятся. — Гарри уже давно пора спать. Северус, прямо с утра приготовьте противоядие. — Я не... — Северус, я прошу вас, — Дамблдор почти ласково говорил со Снейпом. — Вы, как и Гарри, стали жертвой черной магии, которую кто-то применил к мальчику. И не должны его винить за то, что он не смог сопротивляться ее воздействию, он совсем не так силен, как это нам преподносит пресса, не так ли? Снейп плюнул и ушел, громко хлопнув дверью. — Гарри, иди сюда, — поманил его Дамблдор. Гарри, все еще всхлипывая, как девчонка, и ненавидя себя за это, вытер лицо рукавом парадной мантии и подошел к Дамблдору. Директор приобнял его одной рукой и заглянул ему в глаза. Где-то глубоко внутри в них затаилась боль. Гарри посмотрел на Дамблдора и не выдержал: — Профессор, меня исключат? — За что, Гарри? — Но я же чуть не убил профессора Снейпа! Я применил к нему Непоправимое проклятие! — Он поймет, что ты это сделал под воздействием Жидкого Зла. Это минеральный яд, вызывающий очень неприятный побочный эффект, Гарри: в моменты возбуждения он вызывает галлюцинации и припадки ярости. Но я думаю, что со временем профессор простит тебя, Гарри. Ты же понимаешь, что профессор и сам не ангел. Гарри сомневался в том, что Снейп способен что-то ему простить, но почему-то вдруг представил себе, сколько жертв может быть на счету самого Снейпа с тех пор, как он вступил в ряды Упивающихся Смертью. Не станет ли он сам таким же? Когда-нибудь. Гарри содрогнулся. — А теперь, позвольте, директор, я хотела бы узнать у Гарри, каким образом, по его мнению, ему могли дать Жидкое Зло, — Валери Эвергрин подошла к Гарри и толчком усадила его в кресло. Гарри вздохнул. Он закрыл глаза и начал рассказывать все, что знал: о том, как догадался, что МакАбр был вампиром, о минеральных ядах группы А и как он стал класть безоар в еду и питье, историю с бякоклешнем, о своих снах и приступах боли в шраме; все, что могло спасти его репутацию и удержать его в Хогвартсе. Он говорил и не знал, что теперь будет. Однако потом не было ничего ужасного. Просто профессор Эвергрин сказала: — Иди спасть, Гарри. Мы теперь сможем тебе помочь. Завтра утром будет готово противоядие. Иди к себе. — Но... — Спокойной ночи, Гарри, — взгляд Дамблдора заставил Гарри попрощаться и выйти, так ничего и не поняв.

Больно было почти все время. На уроке Трансфигурации профессор МакГонаголл даже обратила внимание на то, что он совсем не слушает ее объяснений.

— Поттер, вы спите с открытыми глазами, — профессор недовольно поджала губы. — А надо бы прислушаться, потому что вы сейчас должны будете записать номер группы С.О.В.У. для каждого из вас.

— Для каждого, профессор? — удивленно переспросил Симус. — А я думал, что мы будем сдавать С.О.В.У. все вместе, как обычный экзамен.

— Нет, Финниган, всех учеников разных колледжей пятого курса обычно перетасовывают и организуют группы, для которых составляют индивидуальное расписание. Итак, сегодня в холле будет повешено расписание тестов и списки групп. Но на всякий случай, я сейчас продиктую каждому из вас номер его группы, — профессор МакГонаголл вытащила из своего стола кипу листочков и объявила, кто в какую группу входит. Гарри и Рон оказались вместе в 2А, а вот Гермиона попала в группу 1А. Невилл же, единственный из всего класса, оказался в группе под номером 3С. Видимо, решил Гарри, учеников сортируют по успеваемости. И верно, МакГонаголл подтвердила, что для каждой группы будут составлены индивидуальные тесты да, к тому же, на всех экзаменах кроме самого преподавателя будет присутствовать комиссия из других учителей. Гарри и Рон приуныли. Но еще громче они взвыли, когда подошли к доске объявлений и обнаружили, что в одной группе с ними будет сдавать тесты Драко Малфой.

— Еще не хватало, — проворчал Рон. — Я-то думал, что мы от него избавились! О нет!

— Что там еще? — Гарри, потирая шрам, снова протолкался вперед.

— В нашу комиссию входит Снейп, — умирающим голосом сообщил Рон. — Можно сразу идти топиться!

Гарри просмотрел список членов комиссии. Кроме Снейпа в нее входили Хагрид и профессор Эвергрин.

— Может, она не даст нас в обиду, — с надеждой спросил Рон. — Как думаешь? Да и Хагрид нас не обидит.

Гарри не сказал Рону о вчерашнем происшествии. Он вообще никому решил не говорить о своей страшной ошибке. Рон сразу начнет на него странно коситься, а Гермиона придет в совершеннейший ужас, ему не хотелось пугать ее. Утром он, как и сказала ему профессор Эвергрин, зашел к профессору Снейпу в подземелье, ожидая, что больше оттуда не вернется, потому что тот в ярости вполне способен превратить его во что-нибудь ужасное. Но ничего не произошло, на столе Гарри увидел небольшую зеленую бутылочку и листок бумаги с указаниями, как принимать лекарство. Самого профессора Зельеделия Гарри так и не увидел. Вероятно, подумал он в приступе стыда, он до сих пор не пришел в себя от того проклятия, которое я на него наложил. Что со мной происходит? Неужели под действием этого яда я действительно схожу с ума?

— Гарри, да ты слушаешь, что я тебе говорю? — тряс его за руку Рон. — А в группе Гермионы всего четыре человека: она сама, Сьюзен Боунс и Ханна Эббот из Хуффльпуффа, да еще Падма Патил. Отличницы! — презрительно оттопырил губу Рон.

— Да, да, конечно, — мысли Гарри бродили очень далеко отсюда. Он очнулся только, когда сквозь толпу к нему протолкалась Чу.

— Ты на меня не обиделся, Гарри? За вчерашнее? Нет? — Она склонила голову и кокетливо посмотрела на Гарри. Гарри, решивший было выдержать характер, не смог выдержать даже один ее взгляд.

— Да нет, что ты, Чу! Все в порядке!

— Правда все в порядке? Профессор Снейп с тебя вчера много баллов снял?

— Да нет... не очень, — а если честно, просто не успел.

— Я принесу тебе плащ после занятий, хорошо?, — Чу помедлила и добавила. — И, знаешь, я действительно могу помочь тебе подготовиться к С.О.В.У. Сегодня в библиотеке, договорились?

— Спасибо, Чу! — Гарри почувствовал, как огромный камень падает у него с души. Хорошо, что у меня есть она! — Ты — мой самый лучший... друг!

С того дня, когда были объявлены сроки сдачи экзаменов, на учеников пятого класса навалилась целая куча проблем и уроков. Гарри так уставал, что у него не оставалось сил на квиддичные тренировки, но под четким руководством Фреда ему приходилось их посещать. Шрам периодически саднил, и Гарри усердно принимал и лекарство Бладштейна, и противоядие Снейпа. От последнего частенько сводило желудок, и Гарри подозревал, что это не случайно. Все преподаватели хором потребовали от ребят прочесть еще массу литературы, которая им могла понадобиться для тестов, игнорируя поднявшийся в классах унылый вой под тем предлогом, что в списке необходимой в этом году литературы была такая пометка. Контрольные работы следовали одна за одной. Профессор Биннз велел ученикам написать эссе об открытиях американской магии за XIX век. Дальше прошлого века дело не двигалось, потому что, как по секрету сообщил Гарри Фред, сам Биннз скончался где-то в это время, поэтому и не был силен в современных магических событиях. Это было смешно, конечно, но объемы эссе (5 свитков!) были совсем не смешными. Профессор МакГонаголл упорно настаивала на прочтении учениками к экзамену стопки книг, каждая из которых была размером с саму МакГонаголл. Даже Хагрид заставил всех потрудиться. Притащив на урок полную сумку огнекрабов, он заставил всех нянчиться с ними, как с родными, и под конец радостно провозгласил, что к следующему занятию нужно написать сочинение об их полезности. Так как полезного в огнекрабах было мало, а точнее, вообще ничего, эта задача показалась непосильной даже Гермионе.

Профессор же Эвергрин устроила всем проверку не только умственных, но и физических способностей: теперь на каждом уроке Защиты от сил зла ребята выходили во двор и учились стрелять заклинаниями по мишеням. Мишенями сначала служили большие заржавленные полуразвалившиеся доспехи, которые Филч извлек из каких-то немыслимых глубин школьного подвала. Но позже, когда все уже настолько напрактиковались и могли попасть в цель с тридцати шагов, "мишени" пришли в полную негодность и разваливались от страха при одном только виде летящего в них заклятия. Пришлось изготавливать мишени самим. Этим увлеченно занялся весь пятый класс во главе с Дином Томасом, считая такую работу отдохновением от умственного утомления. За несколько дней они успели вырезать из жести фигуры черных магов, которые Дин радостно расписал в том же стиле, который Гарри, Рон и Гермиона летом наблюдали во всем великолепии в галерее Тейта. Закутанный в серый с розовыми полосками плащ черный маг злобно посверкивал из-под капюшона оранжевыми глазами и щеголял красными туфельками на шпильках. Оранжевые глаза и розовые полоски нарисовал Дин. Красные туфельки ночью добавила Клара Ярнли, которая сгорала от желания подключиться к такой увлекательной работе. Эту интересную деталь обнаружили уже на занятии, и профессор Эвергрин так хохотала, что долго не могла начать урок. Мишени установили на пригорке возле домика Хагрида, и он частенько ходил любоваться, как они выпрыгивают из-под земли или появляются из воздуха прямо за спиной учеников, чтобы дать им возможность среагировать и применить заклятие. Гарри, благодаря квиддичным рефлексам, был точнее других, зато у Рона дела шли неважно. Он ворчал, что предпочитает практиковаться на Малфое, потому что тот неповоротлив, как скучечервь.

— Не все черные маги такие неповоротливые, Рон, — поддразнила его Гермиона, с легкостью выбивая яблочко (на каждой из мишеней были нарисованы круги, возле которых было проставлено количество баллов за попадание). — Тебе нужно хорошенько потренироваться.

— Ну так поучи меня! — ухмыльнулся Рон.

— А что мне за это будет? — Гермиона кокетливо скосила глаза на высокого парня.

— Я тебе сыграю, — пообещал Рон. Он в последнее время часто играл ей.

Когда тренировка закончилась, и мишени убрали, Валери Эвергрин снова усадила всех за парты и начала читать лекции. Никто не жаловался, это была не История магии, лекции профессора Эвергрин были жутко интересными. Гарри почти не удивился, когда на самой первой речь пошла о смехе. Он обратил внимание, что она использует в лекциях далеко не все, о чем он прочел летом в ее книге, но и этих сведений было достаточно, чтобы удержать класс в восторге. На одном из уроков в апреле, в день, когда у всех было совершенно сонное настроение из-за отчаянно греющего солнца (на Трансфигурации Невилл только что получил взыскание за то, что элементарно уснул за партой), профессор Эвергрин рассказывала о том, как смех способен победить Черную магию. Посреди класса медленно плавала очередная закуклившаяся черномагическая бомба — темно-синий шар проклятия Подвластия — и мисс Эвергрин демонстрировала, как можно ее обезвредить.

— Обратите внимание, — она указала на только что проскочившего сквозь стену Дрюзга, который обожал куролесить на уроках, но к ней обычно не заглядывал. Теперь он висел возле доски, обдумывая очередную каверзу. — Сейчас вы сами без помощи ваших палочек сможете обезвредить Проклятие подвластия.

— Профессор, как же можно одолеть Непоправимое проклятие без палочки? — воскликнула Лаванда. — Такого не бывает! Его и при помощи палочки одолеть практически невозможно!

— Бывает, Лаванда, и сейчас вы сами в этом убедитесь, — Валери Эвергрин взмахнула своей палочкой. — Ассио корзина для бумаги!

Урна подлетела к ней и с готовностью застыла прямо над учительским столом. Валери что-то тихо прошептала, и урна, громко лязгая крышкой, принялась гоняться по всему классу за Дрюзгом, периодически хищно оскаливаясь и плюясь в него остатками шпаргалок. Класс сотряс приступ дикого хохота. Дрюзг, гроза всей школы, с визгом носился от урны, которая старалась схватить его за фалды короткого зеленого камзольчика. Он нырнул в стену, урна последовала за ним, а затем в коридоре раздался жуткий грохот и страшный вопль Кровавого Барона — Дрюзг, не глядя, пролетел сквозь Его Ужасность и теперь получал по заслугам. Ребята валялись от хохота на партах, у всех как рукой сняло сонливость. Даже Невилл громко стонал от смеха. И тут случилась странная вещь. Прозрачный синий шар с проклятием Подвластия затрясся и с грохотом лопнул, разорвавшись, как бомба. Клочки темной субстанции медленно таяли в воздухе.

— Вот это да! — Рон не нашел ничего лучше, как зааплодировать. К нему присоединились остальные ученики, кроме Гарри, он все никак не мог успокоиться и хохотал не переставая. — Неужели это все только из-за того, что мы все смеялись?

— В точку, Рон. Смех может многое. В том числе обезвредить Зло, даже Зло в чистом виде, — профессор Эвергрин была довольна произведенным эффектом.

— А существуют другие способы нейтрализации Зла без помощи палочки, профессор? — поинтересовался Симус. — Кроме смеха.

— Если честно, Симус, то это очень спорный вопрос, — профессор Эвергрин задумалась. — В колдовских науках веками идут споры об этом, но результаты исследований практически невозможно проверить, так велика погрешность при испытаниях. Люди пытались побороть Зло, например, при помощи надежды, кстати, этот способ имеет самые древние корни. Я бы упомянула еще верность, дружбу и радость. Но самый, на мой взгляд, загадочный способ — это любовь.

Парвати хихикнула. Дин с удивлением переспросил:

— Любовь? А почему?

— Считается, что это самое сильное чувство, которое может испытывать человек, но, к сожалению, влияние любви на Тьму технически невозможно более-менее хорошо исследовать.

— Почему? — Невилл с интересом подпер кулаком щеку. Тема любви в пятом классе была в эту весну весьма актуальна, поэтому даже он не остался в стороне. — Разве это не просто и логично? Свет побеждает Тьму. Добро побеждает Зло. Любовь побеждает все.

Теперь уже захихикали все. Невилл явно пребывал в поэтическом настроении.

— Все очень просто объясняется, Невилл, — улыбнулась Валери Эвергрин. — Ты знаешь, что такое любовь?

Невилл покраснел и виновато затряс головой.

— И никто не может с научной точки зрения определить сущность любви. А если явление нельзя описать, то как же можно изучить на практике принципы его влияния на что-либо?

— Логично, — признал поражение Невилл. — Эй, Гарри, ты чего?

Гарри до сих пор трясся в беззвучном хохоте. В пылу дискуссии о нем забыли, но теперь на лицо мисс Эвергрин легла тень. Она быстро подбежала к нему и выхватила палочку.

— Кто-нибудь накладывал на него Хахачары? — сурово спросила она. Все в недоумении замотали головами. Валери нахмурилась и произнесла — Фините Инкантатем!

Гарри затрясло в судороге. Класс ахнул. Гермиона подбежала к Гарри и, опустившись на колени рядом с ним, посмотрела ему в глаза.

— Это же влияние черной магии, профессор! — ахнула она. — Так всегда бывает, когда...

— Гарри! Гарри, ты слышишь меня? — профессор Эвергрин трясла Гарри за плечо. Он с трудом пошевелился. — Отвечай!

— Мне было больно! — пробормотал Гарри, с трудом разминая руки-ноги. Рон, взволнованный донельзя, поддерживал его по руку, когда он вставал. — Я не понимаю, профессор, в меня что, попал осколок проклятия? Почему у меня была истерика?

— Что ты сегодня ел, Гарри? — коротко спросила Валери. Он растерялся, потому что не ожидал такого вопроса.

— Ну, то, что и все. Овсянку и тосты на завтрак. Чай. Бифштексы с картошкой и тыквенный сок на обед, но, простите, профессор, зачем все это? Вы думаете, что... — Гарри осекся.

Валери Эвергрин приложила палец к губам.

— Ты пил лекарство сегодня? — спросила она еле слышно.

Гарри кивнул.

— Тогда это странно, — профессор Эвергрин выпрямилась и посмотрела на перепуганный класс. — Так, ничего страшного не случилось. А теперь нам надо еще кое-что записать об особенностях применения смеха против Зла. — Все заскрипели перьями, а Гермиона с тревогой посмотрела на Гарри и переглянулась с Роном. Ситуация получалась странная.

Когда они сидели в библиотеке после урока, Гермиона и Рон просто-таки напали на Гарри, потребовав от него все объяснить. Прошлось сознаться, для этого Гарри отвел друзей в самую дальнюю часть Запретной секции. Признание произвело на Рона и Гермиону эффект разорвавшегося проклятия Подвластия. Гермиона побледнела.

— Что сказал Дамблдор, Гарри? — она трясла его за рукав. — Снейп потребовал, чтобы тебя отправили в Азкабан?

— Дамблдор повел себя так, словно ничего не случилось, — пробормотал Гарри, искоса наблюдая за Роном. — Я чуть не убил Снейпа, под воздействием яда, конечно, но все-таки... Иногда мне кажется, что Дамблдор чересчур снисходителен ко мне и моим выходкам.

— Ты... Гарри, тебе не кажется, что пора уже бросить валять дурака? — Рон был перепуган до смерти и настолько же разъярен. — Тебя убить хотят! А ты сидишь сложа руки, ничего не делаешь и от нас все скрываешь, хотя понимаешь, что мы бы тебе помогли! Что с нами происходит? Тебе не кажется, что отравить пытаются не тебя, а нашу дружбу?

— Рон, ты считаешь, что если я стараюсь вас уберечь от того, что происходит со мной, то рискую дружбой? — вспылил Гарри. — Я не хочу, чтобы с вами случилось то же, что и с Седриком, и с этим мальчиком, Реджи Сильвертоном! Я не хочу, чтобы Вольдеморт начал охотиться на вас!

— Гарри! — в ужасе воскликнула Гермиона.

— А ты считала, что это невозможно? Думаешь, почему это лето нам пришлось провести всем вместе? Мисс Эвергрин охраняла не только меня, но и вас, Дамблдор понял, что...

— Наплевать на Дамблдора! — заорал Рон. В это время в Запретной секции не было ни души, но сквозь двери в общую секцию библиотеки на них уже недоуменно посматривали некоторые ученики. — Мы сейчас говорим о том, во что превращается наша дружба, Гарри! Мы начинаем не доверять друг другу!

— Это ложь! — Гарри вскочил и пораженно уставился на Рона. — Я всегда доверял вам с Гермионой, но не я виноват, что, сейчас, когда мне очень нужна ваша помощь, вы все время чем-то заняты!

Гермиона густо покраснела и открыла рот, чтобы возразить, но тяжелая рука Рона удержала ее порыв.

— Знаешь что, Гарри, это уже слишком! Сам-то ты тоже не очень стремишься проводить время с нами, у тебя теперь есть Чу. Она теперь твой лучший друг, верно? — ядовито выкрикнул Рон.

— Рон, что ты несешь? Гарри, что с вами происходит? Вы ведете себя как дети! — Гермиона была потрясена.

— Да ладно, Гермиона, спроси у него, почему он теперь в нас не нуждается, — едко процедил Рон. — Он же у нас крутой, он может даже позволить себе применять Непоправимые проклятия, не опасаясь, что его за это накажут! Он у нас известная личность...

— Рон, перестань! — закричала Гермиона. — Гарри уже давно привык к этой дурацкой шумихе вокруг него, и ему на это наплевать, правда же, Гарри? И перестаньте орать, здесь же библиотека. Сейчас мадам Пинс придет и нас отсюда выкинет, вы этого хотите?

— Ты не понимаешь, Гермиона, — прошептал Рон, с ненавистью глядя на Гарри, и он с ужасом осознал, что Рон сейчас выдаст его тайну. — Он у нас не просто знаменитый Гарри Поттер. Он еще и... — Замолчи, Рон, — вскрикнул Гарри. — Не буду я молчать! Гермиона, он считает, что он — наследник Гриффиндора! Его потомок! Глаза у Гермионы стали как два блюдца. И в этот драматический момент в Запретную секцию заглянула Чу. — Привет, Гарри. Рон, Гермиона — здравствуйте. Я вот принесла прошлогодние тесты... Что у вас тут случилось? — с удивлением Чу разглядывала взбешенного Рона, посеревшее лицо Гарри и белую от потрясения Гермиону. Все трое повернулись к Чу, не понимая, почему в такое время их может беспокоить кто-то еще. Даже Гарри внезапно ощутил, что Чу здесь лишняя. — Ничего не случилось, — буркнул Рон. — Гермиона, нам пора. Мы должны готовиться к С.О.В.У. — Так я же принесла тесты, — заикнулась Чу, не понимая, какая кошка могла пробежать между тремя неразлучными друзьями. — Нам твоя помощь не нужна, — Рон уже уводил из библиотеки обалдевшую от всех этих сложностей Гермиону. — Может, Гарри в ней и нуждается, но не мы! — Что это с ним? Гарри не смог ответить на этот вопрос. Возможно, на него смогла бы ответить профессор Эвергрин, сидящая за соседним стеллажом в Запретной секции. Никто из ребят, увлеченных собственными драмами, ее не заметил. Впрочем, все, что между ребятами было сказано в тот вечер в библиотеке, для нее уже не было секретом. Профессора Эвергрин занимал куда более важный вопрос. Она сумрачно смотрела на маленький листок бумаги, на котором рукой Джона Трайткриспа были написаны всего два слова. Имя и фамилия. — Людовик Вральман.

Глава 34. Кровные узы

Передовица была озаглавлена "Наши деньги хотел украсть Людо Вральман!"

Гарри развернул газету и начал читать, все больше чувствуя, что окончательно запутался.

— Нашему корреспонденту из эксклюзивного источника стало известно, что скандал, который разразился в Гринготтсе этим летом, был не случаен, и его причиной стал бывший глава Департамента по колдовским играм и спорту. Игрок не только на квиддичном поле, но и в жизни, Людо Вральман, столь любимый многими болельщиками и, особенно, болельщицами, ухитрился перейти все границы. Наш источник утверждает, что неприятности у Людо Вральмана начались еще в прошлом году, когда во время чемпионата мира по квиддичу он организовал нечто, вроде тотализатора, предлагая многим колунам ставить деньги на выигрыш обеих команд. Проигравшие, естественно, не получили своих денег, но самое невероятное, что и выигравшие — тоже. В ответ на посыпавшиеся в Министерство многочисленные жалобы обманутых легковерных волшебников, всеобщий любимец Людо только разводил руками, мило улыбался и говорил всем, что они ошиблись, и никаких денег он ни у кого не брал. В результате Министерству пришлось замять нехороший скандал, так как в нем, помимо Людо Вральмана, были замешаны некоторые высокие чины и потомственные колдуны, по словам Людо, "подсказавшие ему эту милую шалость". Не успокоившись, однако, на достигнутом, Людо ухитрился совершить еще одну критическую ошибку: во время проходящего в школе колдовских искусств Хогвартс Тремудрого Турнира он назанимал денег у гоблинов Гринготтса, чтобы покрыть некоторые из предыдущих долгов, так как обиженные на него колдуны во всеуслышание грозили Людо, что наложат на него Вислоухое заклятие, предварительно сделав его Неснимаемым. Гоблины, впрочем, оказались ребята не промах. Людо Вральман, заключив с ними пари, поставил на выигрыш всем известного Гарри Поттера в Тремудром Турнире и выиграл бы, если бы, по утверждению компетентной комиссии, организованной после проведения этого международного мероприятия, Гарри не победил на равных с еще одним представителем Хогвартса, Седриком Диггори, что подтверждается и самим Гарри Поттером. То, что на последнем состязании произошла трагедия, истинные причины которой до сих пор не раскрыты, в результате которой Седрик Диггори погиб, не изменила отношение гоблинов к ставке Людо. Они потребовали вернуть им деньги, но Людо, признавший полное свое поражение, был вынужден исчезнуть, предположительно уехав на континент. На этом бы истории и конец, если не считать, что гоблины рано или поздно нашли бы Людо Вральмана и применили бы к нему одно из тех наказаний, к которым прибегали еще в Средние века. Но Людо, как считают независимые финансовые консультанты, пошел ва-банк, решив отделаться от гоблинов с помощью их же денег. Используя свои знания о таком изобретении маглов, как биржа, на которой акции Гринготтса многие годы находились в стабильном состоянии, не перекупаясь и не повышаясь, он замыслил обдурить гоблинов, и начал скупать акции колдовского банка, вследствие чего все решили, что активы снизились, и кинулись продавать свои ценные бумаги Людо Вральману, который через подставных лиц занимался их скупкой. Гоблины Гринготтса отреагировали мгновенно. Предположив, что колдуны покушаются на их привилегию опекать единственный в волшебном мире банк, гоблины приняли решение закрыть Гринготтс для обслуживания колдунов и заморозить все их счета. Это решение в течение многих месяцев держало всех нас с пустыми карманами, а многим бедствующим многодетным волшебникам даже пришлось просить ссуды в чрезвычайной кассе магической взаимопомощи. Работникам кассы приходилось нелегко, так как их контору ежедневно осаждали сотни оставшихся без средств к существованию, требуя выдать им ссуду. И во всех этих бедах был повинен бывший любимец дам и душа мужских компаний Людо Вральман. Его участие в организации этого мошеннического предприятия абсолютно доказано нашими экспертами-экономистами и работниками Отдела Тайн, расследовавшими это запутанное дело, вызвавшее такой кризис в волшебном мире. Министерство Магии, желая прекратить распространение недостоверных сведений, заверяет со всей ответственностью, что никакие черные маги к данному делу не причастны и за все несет ответ один лишь Людо Вральман, который до сих пор скрывается, хотя его поисками занимаются специально созданные мобильные группы авроров и представителей Отделов тайн всех стран, входящих в организацию "Интераврор". Министерство заверяет всех граждан, что они могут спать спокойно...

Дальше Гарри не стал продолжать. Эта статья произвела на него странное впечатление. С одной стороны, все выглядело очень логично: участие Людо в этом деле было несомненно, насколько Гарри его знал, Вральман был вполне способен на подобные штучки. Но, с другой стороны, Людо не настолько хорошо знал магловскую жизнь, чтобы представлять себе, что такое биржа, слишком уж он был равнодушен к маглам. Гарри помнил, как мистер Трайткрисп на Рождество объяснял детям, что это такое, и как изумленно они его слушали. Без сомнения, во многих семьях волшебников знать не знали о подобных вещах. Гарри скосил глаза на фотографию улыбающегося Людо в его любимой форме "Обормутских Ос" и надпись под ней: "Разыскивается Людовик Вральман! Особые приметы..." и задумался, продолжая автоматически читать статью. "Министерство убедительно просит граждан не искать Людо Вральмана самим. К тому же, оно выпустило специальное обращение к печально известному преступнику, суть которого в том, что его просят самого прийти с повинной, откликнувшись на призыв Министерства. В противном случае, никто, как заявил на пресс-конференции министр Корнелиус Фудж, не сможет гарантировать безопасность Вральмана даже во время судебного процесса, учитывая тот факт, что во многих городах прошли демонстрации протеста, участники которых требуют передать им мистера Вральмана. Для совершения самосуда".

— Ого, бедный Людо! Бедный, бедный Людо, — бормотал Гарри, равнодушно помахивая газетой по дороге в библиотеку, где у него была назначена встреча с Чу. Они уже неделю вместе занимались, причем, Чу очень помогала ему с тестами на С.О.В.У. Без них Гарри вряд ли смог бы представить, как вообще решать нечто подобное. До этих тестов все экзамены у него были практические, кроме, разве что, Истории магии, на которой профессор Биннз обожал давать в билетах письменные задания: рассказать о колдовском путче в Флоренции в 1467 году или составить тезисный план Седьмой Временной Резолюции о правах русалок и кентавров. Предстоящие экзамены снова обратили на себя все внимание Гарри, и он даже не ощущал, что готовится к ним вместе с девушкой, которая ему так нравилась. Он теперь воспринимал Чу так же, как в свое время Гермиону: она стала казаться ему существом не женского, а учебного пола, что было странно, потому что из-за своих чувств к ней в этом году ему пришлось многое пережить.

Она и правда заменила ему Рона и Гермиону, с которыми Гарри впервые за столько лет ухитрился так страшно поссориться. С обоими сразу, такого еще не было. В тот же день, когда Рон наорал на него в библиотеке, Гермиона пришла к Гарри извиниться за Рона, но Гарри не простил ей того, что она так просто взяла и ушла вместе со своим "рыжим хахалем", как он назвал его в сердцах. Гермиона обиделась на "хахаля", а может, на "рыжего" и больше с Гарри не разговаривала. Так что ее заменила Чу.

— Почему ты делаешь это для меня? — прямо спросил ее однажды Гарри, когда они вместе корпели над неожиданно трудной формулой казавшегося легким Ватноножного проклятия. — Неужели я так много для тебя значу, что ты тратишь на меня столько времени?

Чу ухмыльнулась.

— Я чувствую, что должна это для тебя сделать, Гарри. Что я должна что-то сделать для тебя. Я тебе очень обязана — если бы не ты, Снейп поймал бы меня и снял бы с меня кучу очков. Да еще и миссис Норрис купать — нет уж! Я не очень люблю кошек, вот лошадей!.. — и она перешла на восторженный пересказ последнего письма из дома, в котором ее отец подробно рассказывал о том, как их пегасы реагируют на новые кормовые добавки. Все это приводило Чу в буйный восторг, но Гарри он смущал, потому что крылатые кони его мало интересовали, разве что постольку поскольку они нравились Чу.

Они говорили и о квиддиче. Дело в том, что команда Рэйвенкло выиграла в последней игре у Хуффльпуффа, и теперь в первый день пасхальных каникул снова должны были играть вечные соперники: Слизерин и Гриффиндор. Выигравший колледж должен будет состязаться с Рэйвенкло. У гриффиндорцев было ужасающе мало очков, поэтому в следующий раз предстояло потрудиться не только Гарри, но и Анжелине, Кэтти и Алисии, чем больше они забили бы мячей, тем больше на счет Гриффиндора выпало бы баллов. Поэтому, как мрачно сказал Фред, лучшая стратегия для них в этот раз — растянуть матч, как минимум, на неделю, чтобы обойти Слизерин. Слизеринцы в этом году славно потрудились. На доске, где фиксировалось количество баллов, заработанных колледжами, они щеголяли уже 398 баллами, тогда как Гриффиндор всего 291 баллом. Эту ситуацию требовалось немедленно исправить, так как в этом году их колледж был дальше обычного от Кубка школы. Гермиона ужасно нервничала оттого, что в год, когда она стала старостой, они имели все шансы оказаться на последнем месте, и следила, чтобы первоклашки ненароком не ухудшили эту ситуацию, вляпавшись в очередную передрягу. Готовясь с Роном, который стал выглядеть куда серьезнее, к С.О.В.У., она еле успевала еще и помогать первоклассникам, периодически устраивая проверку их домашних заданий. Даже Клара перестала ворчать на Гермиону, она была уже ей благодарна за то, что благодаря своей старосте смогла рассказать на Зельеделии о двенадцати способах применения драконьей крови и получила пять баллов у Снейпа. Праздника в этот раз устраивать не стали, потому что в гостиной царила потрясающе напряженная атмосфера. Отчасти этому была причиной ссора Гарри с Роном и Гермионой. Все привыкли видеть их вместе, поэтому на первых порах, когда кто-то спрашивал Рона о Гарри, то, что он огрызается в ответ, всех шокировало. Гарри же считал себя оскорбленным.

— Не бери в голову, — пожал плечами Фред, когда очередной раз увидел, как потемнело лицо у Гарри при виде не обращающих на него внимания Рона и Гермионы. — Рону просто хочется быть самостоятельным, крутым, он элементарно выпендривается перед Гермионой. Наш малыш просто ревнует! Не бойся, как только этот пень поймет, что тебя интересует не Гермиона, а Чу Чэнг, то сразу прибежит мириться!

— Не уверен, — пробормотал Гарри. Хорошо, что Фред списал гаррину неуверенность на счет его отношений с Роном, и не подумал даже о том, что на самом деле пришло Гарри в голову. Дело в том, что природа его отношений с Чу срочно требовала определенности. Либо он хочет, чтобы она была просто другом, тогда не надо ничего менять в их отношениях (мы ведем себя возмутительно обыденно, угрюмо думал Гарри). Либо он должен еще раз спросить Чу о том, не хочет ли она быть его девушкой. Прошлый раз Гарри со скрипом обещал себе забыть: кому хочется вспоминать, что ты вел себя как последний осел, и поэтому девушка над тобой посмеялась. Решать надо было. И срочно, потому что этой весной у Чу появилось много новых потенциальных поклонников, которых Гарри страстно хотелось превратить в мокриц. Пока у него есть шанс, надо его использовать, думал он, но все так же приходил в библиотеку, склонялся над конспектами вместе с Чу и подсознательно осознавал, что большего ему не добиться. Но когда он снова вдыхал тонкий запах ее духов, то клялся себе, что пожертвует всем, лишь бы Чу принадлежала только ему.

Перед решающем матчем со слизеринцами Гарри долго не мог уснуть, ворочался в постели и боялся, что ему приснится очередной кошмар. Но, когда он все-таки закрыл глаза, то увидел большой луг, покрытый белыми цветами, похожими на лилии. Асфоделями. Он шел по мокрой траве, а навстречу ему шла красивая девушка. Она напоминала ему кого-то, но он не мог вспомнить кого и точно знал только, что это не Гермиона и не Чу. Ощущение от мокрой травы у него под ногами было приятным, но потом он почувствовал, что трава становится все холодней и холодней, потом от нее стали мерзнуть ноги, и, опустив Голову, Гарри вдруг понял, что стоит на снегу. Красном снегу. Он весь промок от крови. Боль в шраме кувалдой ударила его в мозг, он закричал и проснулся.

— Гарри, Гарри! — его тряс перепуганный Колин Криви. Гарри осоловело вскочил, не понимая, где он находится, но, но увидев встревоженное лицо Колина более-менее быстро сообразил, что находится в собственной спальне. Шрам продолжал саднить. Тут до него дошло, что Колин одет в квиддичную форму, и у него в руке метла. — Гарри, быстрее! Через час у нас матч!

— Уже? — Гарри вскочил и, не попадая ногой в штанину, начал натягивать брюки. — Черт. Я сильно проспал, да, Колин? — Он глянул за окно и увидел, что на улице хлещет проливной дождь.

— Уже полдесятого, Гарри! Я подожду тебя, — Колин смиренно уселся на соседнюю пустую кровать Невилла — на пасхальные каникулы он уехал домой, к бабушке.

— Да ладно, иди, Колин, скажи всем, что я уже иду. Честное слово, вот уж не хотел опаздывать на второй матч подряд! — Гарри страстно хотелось выпроводить Колина, чтобы он не увидел, как Гарри принимает лекарство. Не хватало еще, чтобы пошли сплетни о том, что и без того ненормальный Гарри Поттер свихнулся настолько, что уже и лекарство от припадков пьет. А выпить следовало. Шрам все еще болел. С зельем Снейпа Гарри решил подождать, тем более что оно могло дать о себе знать прямо посреди матча, что было крайне нежелательно.

— Ничего-ничего! — жизнерадостно пообещал Колин. — Можешь переодеваться, не стесняйся! У меня трое младших братьев, а дом маленький, мы с братьями все в одной комнате живем, так что я привык!

Какой кошмар, подумал Гарри, натягивая майку. Неужели вскорости придется ожидать очередного наплыва в Хогвартс семейства Криви? Ворча про себя, он застегнул рубашку через одну пуговицу и начал ковыряться в застежках квиддичной формы. Незаметно для Колина он постарался поднести руку к тумбочке, в которой было спрятано лекарство.

— Э-э-э... Колин, ты бы не мог достать мой Всполох. Он в сундуке.

— Конечно, Гарри! Пожалуйста! — Криви с благоговением склонился над сундучком Гарри, и ему в это время удалось быстро сунуть руку в ящик и достать лекарство. — Какая же это замечательная вещь все-таки, Всполох! Ой, Гарри, что это?

Гарри застыл с открытой бутылочкой в руке. Черт. Черт! Черт!!!

— Ну... это просто лекарство, Колин, — соврал Гарри, молясь про себя, чтобы Колин не принялся интересоваться им дальше. Мелькнула мысль о необходимости небольшого, маленького такого заклятьица Забвения. — У меня вчера немного горло болело, вот я и... — он поднес бутылочку ко рту и глотнул. Зелье привычно обожгло глотку холодом.

— А, понятно! Да не торопись так, Гарри, мы успеем, без нас не начнут! — Колин был полон энтузиазма. Свою очередную игру он воспринимал как третье величайшее приключение в жизни.

— Да-да, конечно, — проворчал Гарри. — Если опоздаю, то матча не будет, потому что Фред меня убьет, а Джордж ему поможет.

Убивать Фреду никого не пришлось, потому что Гарри, подгоняемый Колином, успел вовремя. Все ужасно нервничали. Эта игра была единственным шансом Гриффиндора, продув, они бы не дошли до финала. Фред, с видом человека припертого к стенке, угрюмо стоял в углу, молчал и только отмахивался от вопросов Джорджа, еще раз прокручивая про себя схему атак, которые они вчера продумали с Анжелиной. Сама Анжелина, белая от напряжения, нервно дергала подшивку формы, выдирала нитки, не понимая, что делает. Алисия Спиннет показывала Кэтти (у которой тряслись руки) амулет, приносящий удачу. Человеком, безумно довольным жизнью, выглядел только Колин.

— Да ладно вам! — восклицал он в полном восторге. — Главное ведь не победа, а участие, правда, Фред?

— Нет, — припечатал капитан. — Главное — победа, Колин. Ничего, ты еще это поймешь, — он потрепал Криви по белобрысой шевелюре. — Ну что, обыграем пакостников из Слизерина?

— Обыграем! — откликнулась команда в едином порыве. Гарри оседлал Всполох и влетел на поле вслед за Фредом.

Слизеринцы подтягивались куда медленней, чем обычно, никому не хотелось играть в дождь. Он то прекращался, то снова начинал идти, залезая холодными струями Гарри за воротник и рукава. Зрителей было не так много, кое-кто из ребят предпочел провести пасхальные каникулы дома, а не болеть за свои команды в затянувшемся в этом году чемпионате школы. Но гриффиндорцев-болельщиков сегодня было большинство. Над возвышавшейся над их трибуной фигурой Хагрида мокрой тряпкой повис красно-золотой гриффиндорский флаг, профессор МакГонаголл сидела не в преподавательской ложе, а под клетчатым зонтом среди ребят своего колледжа, из-за чего многие из них чувствовали себя немного не в своей тарелке. Клара, Тоби и Стелла, заранее заготовившие транспарант с надписью "Слизеринцев — в отстой!", теперь сомневались, стоит ли его вообще разворачивать в присутствии декана. Невилл, забывший свой зонтик, повязал на голову гриффиндорский шарф и теперь напоминал сурового арабского шейха. С бахромы шарфа на шейха обильно капала вода. Гермиона нервно подпрыгивала на сидении, размахивая своим зонтом, а Рон угрюмо смотрел в сторону, он еще не решил, стоит ли сегодня активно болеть: с одной стороны в команде Фред и Джордж, с другой — Гарри. Так что Рону предстояло сделать трудный выбор.

Гарри проследил глазами, как на поле лениво вылетает Драко Малфой. Вид у Малфоя был донельзя наглый, решил Гарри, ему определенно надо сегодня показать, кто здесь лучший ловец. При виде Драко Гарри почувствовал, как неожиданно в нем снова поднимается ненависть. Его отец — Упивающийся Смертью, и Драко этим гордится. Малфои ждут, когда Вольдеморт снова придет к власти. Думают, что тогда им тоже перепадет большой куш власти и денег. Ненавижу... но что это снова со мной происходит, поймал себя на мысли Гарри. Неужели опять?

Его размышления прервал свисток мадам Хуч. Прерывать игру было нельзя, Гриффиндор мог потерять свой последний шанс получить кубок. Гарри нервно оглянулся на преподавателей, Дамблдор в большой красной шляпе вместо зонта уютно располагался в ложе вместе с профессором Спаржеллой и профессором Снейпом, имевшем особенно решительный вид. Профессор Эвергрин, не большая поклонница спорта, как всегда отсутствовала, и Гарри об этом пожалел: если что, она бы смогла ему помочь. Собраться, надо собраться, заскрипел он зубами, глядя, как Анжелина завладевает мячом и несется к кольцам Слизерина. Гарри Поттер, не дай этому безумию снова овладеть тобой!

Снитча не было видно за туманной пеленой мелкого сыпкого дождя. Анжелина совершила потрясающий по технике рывок к верхнему кольцу, вратарь сделал к ней движение, пытаясь загородить верхнее кольцо, но обманный маневр Анжелины сработал. Она, невинно глядя на вратаря, уронила кваффл прямо в нижнее кольцо. Гриффиндор получил первые десять очков. Следующим завладел кваффлом Януариус Норд. Он пронесся стрелой мимо Фреда, на лету показав ему язык, и с силой кинул мяч в сторону колец Гриффиндора. Белый от напряжения Колин Криви повернулся задом к капитану Слизерина, и его Комета, взбрыкнув, отбила кваффл. Над трибунами радостно понесся голос Ли Джордана:

— Гриффиндор ведет! Кваффл у Бэлл, передача Джонсон, ой, ой! Осторожно, Анжелина (бладжер просвистел мимо ее уха)! Опасный поворот — бросок Спиннет — ура! Еще десять очков Гриффиндору! Уй, уй! — мяч у Слизерина, Норд снова ведет! Берегись, Криви-и! Ах, незадача. Десять очков Слизерину, — Ли явно не был в восторге от этого, но профессор МакГонаголл не сидела рядом, и одергивать его было некому, поэтому на свой страх и риск он отпустил еще парочку выражений, заставивших половину стадиона согнуться от хохота.

Колин выглядел ужасно виноватым. Не найдя ничего лучшего, он погрозил кулаком Норду. Слизеринцы расхохотались, но пока они хихикали, Алисия перехватила кваффл у одного из нападающих, перебросила его уже ожидавшей у ворот Кэтти, и все гриффиндорские болельщики снова взвыли от радости — Кэтти забила гол. Счет стал 30:10. Пока в пользу Гриффиндора.

Гарри судорожно оглядывал поле в поисках снитча. Ни единой золотой искорки не блеснуло за первые полчаса матча, он уже начал беспокоиться. Кваффл резко заметался по полю: дождь пошел сильнее, и мяч стал липким и скользким, то и дело выпадая из рук у игроков. Слизеринцы начали брать верх и отвоевали одно за другим еще двадцать очков. Фред, пролетая мимо Гарри, ругнулся сквозь зубы, да еще и таким образом, который, несомненно, не одобрила бы миссис Уизли. Он отбил бладжер, несущийся в Гарри, и понесся дальше сам. Дождь падал стеной, игроки вымокли до нитки, а у Гарри очки сползли на кончик носа, и ему приходилось, жертвуя маневренностью метлы, все время их поправлять. Мадам Хуч назначила тайм-аут. Пока она трудилась над мячами, делая их водоотталкивающими, все выжали форму и привели в божеский вид исхлестанные дождем физиономии. Гарри наколдовал резинку, чтобы покрепче прикрепить очки к ушам, резинка, вот уж просто здорово! — получилась в этот раз не розовой, и на том спасибо. Над ним даже не очень сильно смеялись близнецы. Фред выкрутил свой не особенно чистый носок и совершенно серьезно объявил:

— Мы разленились. У нас лучше всех пока играют только нападающие. А все остальные не в самой хорошей форме!

— Включая и тебя, браток, — ввернул Джордж. — Твоя форма тоже промокла!

— Мы что-то тоже расхлябанно играем. Слизеринцы сравняли счет, — мрачно заверила Анжелина. — Кэтти, может, подсечку Хорьковой?

— Разве только раз, — пожала мокрыми плечами Кэтти. — На второй их вратарь просто не купится.

— Девочки, что угодно, но побольше очков, побольше, — чуть ли не взмолился Фред. Гарри видел, как у него на щеке дергается нерв.

По свистку мадам Хуч, все снова вылетели на поле. Она бросила кваффл. И игроки заметались как бешеные. Девочки-нападающие Гриффиндора решили во что бы то ни стало исправить ситуацию, и через полчаса на табло высветилось еще на 50 очков больше. Слизеринцы ответили еще двадцатью. Снитча не было. Прошел еще час, но игра все не прекращалась. Счет уже был 100:60. Фред бил по бладжеру как сумасшедший, Джордж, тщательно прицелившись, чуть не отправил Норда в нокаут, но к счастью капитана слизеринской команды ему попало только по уху, которое, впрочем, разбухло до размера и цвета помидора. Ли Джордан внизу почти охрип от постоянного крика. 120:90. Кэтти стала заметно выдыхаться, Гарри заметил, как посинело от холода и усталости ее лицо, но она все еще старалась держать себя в руках. Внезапно перед Гарри из-за стены дождя вынырнул Малфой. Он, победно ухмыляясь, протягивал руку за крохотным блестящим крылатым шариком, трепыхавшим крылышками на расстоянии нескольких ярдов от него. Гарри вскрикнул и бросился в погоню. В голове не был ни единой мысли, кроме того, что им надо, срочно надо выиграть. Но пока еще слишком мало очков, слишком мало. Вот если бы у них было еще хотя бы очков 30-40 форы, тогда можно начинать борьбу за снитч. А пока нельзя дать Малфою догнать снитч, ни в коем случае! Гарри развернул метлу и со всех сил врезался в Малфоя слева. Это был единственный способ, убеждал он себя. Малфой непременно поймал бы снитч, и тогда мы бы проиграли. Но это было явное нарушение, мадам Трюк назначила штрафной. Впрочем, Норд, размахнувшийся что было сил, все равно в кольцо не попал. В придачу к дождю начинало темнеть и из-за плохой видимости он промазал почти вдвое, и Колину, стоявшему на воротах как скала, даже не пришлось поработать. Гарри все еще раздумывал, честно ли он поступил, когда Малфой появился сзади него, и Гарри увидел, как на лице Драко появилось знакомое хищное выражение. Малфой всегда выглядел так, когда затевал какую-то мерзость. И точно — из-под форменной мантии он вытаскивал палочку. Гарри среагировал мгновенно, повернулся вправо и шмыгнул на Всполохе вниз, поднырнув под одного из отбивал Слизерина. Заклятие, которое пытался наложить на него Малфой, прошло мимо Гарри сверкающей искрой. Тут уж Гарри не выдержал и вскипел. Да как этот мерзавец смеет выкидывать такие фортели! Все средства хороши для того, чтобы Малфой не взял надо мной верх, решил Гарри и направил метлу к Джорджу с яростным намерением вырвать у него биту и как следует врезать нарушителю правил Малфою по затылку. Он уже ни о чем не мог думать, глаза застлала знакомая пелена ярости, но теперь она не причиняла ему боль — о, нет! — напротив, Гарри чувствовал себя в таком удивительно приподнятом настроении, какого у него давно не было. Он дернул биту из рук ошеломленного Джорджа, но тут мимо него с победным воплем пронесся негодяй Драко Малфой. В руке он сжимал заветный золотой мячик...

Гарри плохо помнил, что потом произошло. Он направил Всполох вниз, опустился на поле и, уворачиваясь от болельщиков Слизерина, несущихся, чтобы обнять своих игроков, пошел в никуда. По дороге он механически замечал, как Алисия стоит, побелевшая, бессильно сжав кулаки. Как Кэтти медленно опускается на землю, прямо в добрые объятия мадам Помфри. Как Фред, не стесняясь, плачет на плече у Анжелины, которая тоже размазывает слезы по лицу. Как Джордж сидит на мокрой траве, обалдело сжав в руках бесполезную теперь биту, и трясет головой, словно не может поверить. Как Колин Криви стоит, окруженный толпой одноклассников, Джинни держит его за одну руку, а младший брат, Деннис, — за другую, и лицо у Колина такое, словно он потерял лучшего друга. Гарри внезапно понял, что все снова случилось из-за него. Если бы он не поддался припадку ярости и не свернул в противоположную сторону, попытавшись отнять биту у Джорджа, то снитч сейчас был бы у него в руке. Мы проиграли, проиграли, машинально крутилось в голове у Гарри, пока он смотрел на Колина Криви. Колин поднял голову, их взгляды встретились, и тут случилось странное: Колин отвернулся. Гарри ошеломленно понял, что в это самое мгновение Колин Криви разочаровался в своем кумире. В нем, Гарри Поттере.

Он принял решение мгновенно. Он должен отомстить Малфою за все. И это должна быть ужасная месть! За годы унижений и насмешек над ним, за горькое разочарование Фреда и слезы Анжелины, за боль Кэтти и злость Алисии. За этот взгляд Колина, который он никогда не сможет забыть. Гарри сжал палочку в руке и направился в сторону замка. Всполох, как ненужную игрушку, он забыл на мокром поле. Дикая, охватывающая голову огнем боль в шраме отошла на задний план. Месть. Только месть.

Драко Малфой переоделся в свитер и брюки, небрежно сунул мокрую квиддичную форму в пакет, чтобы отдать в замке домовым эльфам, и отправился в гостиную Слизерина. Крэбб и Гойл ушли еще раньше, чтобы приготовить для него праздник: Драко Малфой был сегодня героем дня. Ян Норд намекнул, что за эту победу им многое простится, профессор Снейп, их декан, перестанет при каждом удобном случае напоминать о том, что они таскали деньги у первоклашек, и, может быть, даже придет лично поздравить Драко.

Сгрузив мокрый пакет возле подсобного помещения на первом этаже, Драко Малфой направился в сторону Подземелий. В холле никого не было, половина школьников разъехалась на пасхальные каникулы уже после матча, половина сидела в своих гостиных. Поэтому темная фигура, отделившаяся от статуи в сыром коридоре, его немного напугала.

— Кто здесь? А, это ты, Поттер, — усмехнулся Малфой. Он остановился, не видя в темноте лица Гарри, но узнавая его по походке и тому жесту, которым он вынул из кармана палочку. — Что, ждешь меня, чтобы взять автограф?

— Малфой, — в голосе Гарри звучало сдавленное бешенство. — Как хорошо, что я застал тебя здесь одного. Где же твои верные охранники?

— Готовят мне торжественную встречу, Поттер, — Малфой остановился, язвительно глядя на Гарри. — Не хочешь присоединиться и выпить за мое здоровье? Учти, приглашаю только один раз?

— Что?! Ты бредишь, Малфой!

— Нисколько, — холодно возразил слизеринец. — Я благодарен тебе за нашу победу, Поттер. Если бы не ты, нам, возможно, это не удалось.

— Ты, кажется, спятил, Малфой...

— Отнюдь, — Драко Малфой равнодушно пожал плечами. — Спятил у нас ты, это всем известно. Я следил за тем как ты играешь в этом сезоне. Как только тебе казалось, что кто-то начинает нечестно играть, ты впадал в такую ярость, которой от тебя, Поттер, не ожидал даже я. О снитче ты мгновенно забывал. Вот поэтому, придурок, ты и проиграл сегодня. Я специально попытался тебя отвлечь, и ты моментально купился. А ведь мог достать снитч одной рукой. Какой позор, правда? Гарри Поттер, чудо-мальчик, которому все позволено, поддался на такой дешевый трюк. Если честно, даже я сомневался, что такое возможно. Теперь я абсолютно уверен, что ты — ненормальный. В нормальном состоянии ни один приличный ловец не допустил бы таких ошибок.

Терпение у Гарри лопнуло. Он вышел из-за статуи, и луна осветила его искаженное от бешенства лицо. Наверное, оно было таким страшным, что Малфой даже попятился.

— Больше, Малфой, тебе не совершить той ошибки, которую ты допустил, встав у меня на пути! — Палочку Гарри направил прямо в сердце Драко, с выражением мстительной радости наблюдая, как лицо Малфоя белеет от ужаса, потому что он осознает, что не успеет достать свою палочку и еще от понимания того, что Гарри не шутит. — И сейчас я исправлю твою самую главную ошибку, которую ты допустил, родившись на свет!

Слова "Авада Кедавра" были уже на языке у Гарри, когда искра света прорезала тьму Подземелья. Оба мальчика развернулись к ней. Гарри — со злобой, Малфой — с надеждой.

Валери Эвергрин неспешно курила, опираясь спиной о стену и поигрывая своей палочкой. Она не смотрела ни на Гарри, ни на Драко.

— Профессор! — с облегчением воскликнул Малфой. — Как хорошо, что вы здесь! Этот Поттер!..

— Да, я знаю, — вздохнула профессор Эвергрин. — Опять этот Поттер! Гарри, — устало поинтересовалась она. — Не надоело играть в эти игры? По-моему, пора остановиться, прошлого раза было больше чем достаточно.

— Профессор, я не... — начал Гарри раздраженно.

— Я понимаю, Гарри, я все понимаю. Я улажу все это, но ты сейчас пойдешь со мной, хорошо?

Шрам болел все больше, чтобы не сказать невыносимо. Гарри знал, что успокоить это боль могла только боль ненавистного ему человека. Но он не успел ни сделать что-то, ни сказать. Почти лениво Валери Эвергрин подняла свою палочку.

— Экспеллиармус Виолентис!

Гарри больно бросило об стену. Он ударился головой, но боль в шраме стала постепенно исчезать, как змея, до поры до времени скрывающаяся в своей норе. Чтобы встать ему пришлось сделать над собой немалое усилие, но он все равно не сработало. Малфой наблюдал всю эту картину в совершенной панике.

— Если мой отец узнает, — начал он медленно, но профессор Эвергрин не дала ему договорить.

— Прости, Драко. Обливиате Партис!

Глаза у Малфоя стали пустые и бездумные.

— Куда это я шел? — пробормотал он глупо.

— В свою гостиную, Драко. Вы выиграли матч по квиддичу, и сейчас состоится праздник. В твою честь.

— В мою честь. Мы выиграли. Да. Мне пора, — Малфой нетвердой походкой удалился в сторону слизеринских подвалов.

Валери Эвергрин протянула руку Гарри, чтобы помочь ему встать. Гарри потряс головой и поднялся.

— Я опять хотел сделать это, — прошептал он одними губами. — Я же мог убить его.

— Мог, — согласилась профессор Эвергрин. Держа его за руку как маленького мальчика, она вела Гарри по коридорам замка. — И это было бы вполне естественно.

— Естественно? Профессор, я снова чуть не убил человека!

— Знаешь, Гарри, тот факт, что тебе кто-то дает Жидкое Зло, мне понятен. Но почему ты не борешься с его действием? — Валери Эвергрин остановилась и повернула к нему лицо. На лице было написано недоумение. — Ты же можешь бороться, я знаю. Ты можешь даже преодолевать проклятие Подвластия.

— Когда на меня нападает ярость, мне нравится это чувство, — в отчаянии закричал Гарри. — Мне хочется, чтобы мои враги испытывали боль! Это ни с чем не сравнимое ощущение! И я ненавижу себя за него!

— Ненавидишь себя? Ох уж этот переходный возраст! Надо уметь взять верх над своими страхами, Гарри, иначе они возьмут верх над тобой, — Валери остановилась возле кабинета Дамблдора. — Сливочные карамельки! Сейчас, Гарри, у директора находятся очень опытные специалисты. Они посмотрят тебя и, возможно, посоветуют нам, что делать.

— Врачи! — шарахнулся от открытого хода Гарри. — Нет! Они же... они же подумают, что я и вправду псих!

— Ничего такого они не подумают, Гарри. К тому же они, во-первых, не врачи, а во-вторых, ты кое с кем из них уже знаком, — они поднялись по движущейся лестнице, и Валери постучала в дверь.

— О, здравствуй, Гарри! — Дамблдор открыл дверь и улыбнулся, пропуская их в свой кабинет. — Валери, дорогая, как все прошло?

— Порядок, профессор. Он ничего не вспомнит, — мисс Эвергрин упала в кресло и начала нащупывать конфеты, которые лежали рядом в вазочке.

— Отлично.

Гарри оглядел кабинет Дамблдора, показавшийся ему сегодня совсем маленьким из-за обилия в нем самого разнообразного народа. В углу кабинета его хозяин нежно ворковал над Фоксом, периодически ласково почесывая ему шею, что фениксу определенно нравилось. На креслах и стульях вокруг стола расположились Инь Гуй-Хань, профессор Элджернон Джонс и тот колдун с перевязанной рукой, которого Гарри видел на заседании Ордена Феникса. Правда, сегодня у него была перевязана другая рука и голова, а на скуле виднелся свежий синяк. Они о чем-то негромко беседовали и угощались чаем с эклерами. А в другом углу кабинета Гарри с восхищением заметил...

— Профессор Люпин! — радостно воскликнул Гарри.

Профессор обернулся, и Гарри вновь увидел знакомую, чуть смущенную улыбку Люпина. Он был одет во все ту же старую потертую мантию. Люпин практически не изменился, но Гарри показалось, что на и без того усталом лице профессора появилось несколько новых морщин, а глаза стали смотреть близоруко.

— Гарри, — ласково потрепал его по плечу Люпин. — Здравствуй! Я узнал, что у тебя стряслась беда, и приехал, чтобы спросить, чем могу быть полезен. — Гаррьи Поттер! — приветствовала его и Инь Гуй-Хань, помахав пирожным. — Мы тожье прийьехали, чтобы помочь тебье! Суровый на вид профессор Джонс (сегодня он был в мантии из черной джинсы) торжественно вручил ему чашку с чаем и коробку с шоколадками. У Гарри навернулись слезы на глаза: все эти люди, с которыми он был, в сущности, незнаком или почти незнаком, приехали в Хогвартс, чтобы помочь ему. Он пробормотал что-то, вроде "спасибо". Люпин приобнял его за плечи и посадил в свое кресло. Чтобы не зареветь, как маленький, Гарри впился зубами в шоколадку и уткнулся в чашку. Чай пах жасмином. — А вьедь ты права, Валерьи, — вдруг сказала Инь, поставив свою чашку на стол. — Он совсем не думает о своей безопасности. Гарри от неожиданности чуть не упустил кусок шоколадки прямо в чай. — Я, незнакомый человек, только что дал тебе еду и питье, а ты запросто принял его из моих рук, — профессор Джонс серьезно смотрел на Гарри. — И стал есть и пить. Да, профессор Дамблдор, этого мальчика еще учить и учить. — Пока он не дорастет до той же мании, что и у нашего дорогого Дикоглаза, — сумрачно прокомментировала Валери, набрасываясь на конфеты. — Элджи, дорогой, — Дамблдор сел за свой стол, сцепив пальцы. — Гарри пришлось сталкиваться с большим Злом на протяжении всей своей жизни, но он еще ребенок и не может соблюдать все правила, которыми руководствуются более опытные колдуны, как ты, например. К тому же ты бывший слизеринец, и, естественно, куда более хитер, чем Гарри, — при этой фразу Дамблдора все ухмыльнулись, кроме Инь Гуй-Хань. — И горжусь этим, профессор, — вскинул голову Джонс. — Наш колледж дает человеку очень много полезных знаний, которых лишены другие учащиеся. А то, что Вольдеморт — выходец из Слизерина, не вина наша, а беда. — Да, совершенно согласен с вами, дорогой Элджи, — покивал Дамблдор. — Вы все не должны нести ответственность за него. Может, вернемся к проблемам Гарри, — мягко намекнул Люпин, и Инь одобрительно улыбнулась. — Не знаю как вам, а мне теперь понятно, что только средствами Ордена Феникса можно ему помочь. Перевязанный колдун непонимающе вскинул глаза на Дамблдора. — Гарри знает о нас, Бенджамин, — успокаивающе заметил директор. — Не беспокойся, он нас не выдаст. — Я надеюсь, что Жидкое Зло не может быть непреодолимо, — буркнул Иррегус-Штраус, поудобнее укладывая раненую руку на коленях. — Но в припадке ярости чего ни сделаешь? И насколько далеко это зашло? — Гарри, покажи нам медальон, — попросил Дамблдор. Гарри послушно сунул руку за пазуху и вытащил золотой диск на цепочке. И обомлел. Медальон будто подернулся по краям плесенью, а изображение феникса на нем начало чернеть. Пока Гарри в ужасе рассматривал поврежденное украшение, все сидящие в кабинете члены Ордена завозились. — Срочно нужно готовить Некромортус, — выпалил Бенджамин Иррегус-Штраус. — Если Вольдеморт может заставить свернуть с пути истинного таких, как Гарри, то нам всем угрожает опасность! — Бен, Северус может приготовить все на свете, мне ли не знать этого, но что если не хватает стольких компонентов, — развел руками Люпин. — Кровь Вольдеморта, например... — Ну, с кровью нет проблем, — отозвалась из своего кресла Валери. — Гарри, ты можешь позволить мне взять у тебя пару кубиков крови? — У меня? — Гарри был поражен. — Но вам же нужна его кровь! Вольдеморта! — Когда он возвращался к жизни, — тихо сказал Дамблдор, и его голос незаметно перекрыл все бурные обсуждения. — То взял ее у тебя. Теперь в ваших жилах течет одна и та же кровь, как это ни неприятно. Те узы, которые вас связывают с Вольдемортом, теперь можно даже назвать кровными. Думаю, он добивался именно этого, поэтому для воскрешения выбрал тебя, а не любого другого из своих врагов. Подойди-ка, я исправлю медальон.

Глава 35. Группа Ликвидации Опасных Заболеваний

Сдавать С.О.В.У. было крайне тяжело. Первые тесты должны были состояться в начале мая — Трансфигурация. Гарри исстрадался над учебниками и, если бы не Чу, помогавшая ему, он бы совершенно спятил. Он даже забывал пить лекарства, которые ему дали мадам Помфри и профессор Снейп, хотя это было вопиюще небрежно, учитывая последние события. Гарри зубрил наизусть теорию Трансфигурации, начиная с первого класса, когда они превращали спички в иголки, и до превращений высших млекопитающих. Гарри почти не спал, во-первых, потому что ужасно уставал, а во-вторых, потому что боялся, что ему снова будет сниться Вольдеморт. В тот безумный вечер, когда он чуть не убил Малфоя, члены Ордена Феникса проделали с ним какие-то странные манипуляции, причем, сперва он ощущал себя совсем не так плохо, как в прошлый раз, когда профессор Эвергрин сняла с него заклятие с помощью магического сканирования Зла. Инь Гуй-Хань держала над ним палочку и что-то тихо напевала на своем языке, а остальные, окружив Гарри, направляли свои палочки на него. Ощущение было такое, словно кто-то незримый поглаживает его по щекам, затем его что-то дернуло изнутри, как при перемещении с портшлюзом, и Гарри к его стыду просто вывернуло наизнанку. Потом к нему подошел профессор Люпин, долго что-то тихо говорил, периодически взмахивая палочкой, и Гарри снова стало полегче, только слабость никак его не оставляла. Полусонный, не осознавая, что он делает, Гарри еле дошел до своей гостиной в сопровождении профессора Эвергрин и обессилено упал на кровать. Он практически сразу заснул и снов не видел, но с тех пор стал бояться всего на свете. После слов профессора Джонса он не ел и не пил ничего, кроме того, что сам брал на кухне у домовых эльфов, каждый раз чрезвычайно смущая их своим появлением и чуть ли не доводя до истерики просьбой самому приготовить себе еду. Рон был прав, мрачно думал Гарри, глядя, как варится яйцо всмятку (он сам только что зажег под ним огонь), со стороны это похоже на манию преследования. Но как им с Гермионой объяснить, что все это настолько серьезно, что даже членам Ордена Феникса пришлось накладывать на меня целую серию заклятий для ликвидации Жидкого Зла? Гарри отчаянно хотелось подойти к Рону и все объяснить, но ему пришло в голову, что, наверное, этот разговор лучше отложить до более поздних времен: чем больше опасность для него самого, тем больше опасности и для них с Гермионой. Потом, мучился Гарри, потом я им обязательно все скажу, но сейчас для них же будет безопасней держаться от меня подальше.

Впрочем, иногда он страшно боялся, что будет слишком поздно. И он может лишиться своих друзей навсегда. Это были трудные для него времена. Рон и Гермиона не разговаривали с ним. Его команда по квиддичу стала предельно с ним холодна, хуже даже в первом классе не было. Братья Криви утратили к нему всякий интерес, Парвати и Лаванда дулись на него еще с начала семестра, а Симус и Дин — со дня проигрыша команды Гриффиндора. Оставался Невилл, но иметь другом Невилла Лонгботтома было крайне утомительно, тем более, что Гарри жутко портило нервы то, что Невилл всегда лез к нему с вопросами именно тогда, когда Гарри не мог дать на них ответы. Оставалась Джинни, но присутствие возле Гарри Чу Чэнг вскоре отвадило и ее. Окончательно и бесповоротно. Впрочем, Джинни обиделась и на Колина за то, что он дулся на Гарри, и теперь Невилл с радостью воспользовался обнаружившейся возле Джинни нишей. Оставались первоклашки, но их Гарри всерьез не воспринимал, хотя иногда было забавно наблюдать за тем, как Клара методично машет палочкой, пытаясь превратить паука в канцелярскую кнопку, а вместо этого у нее выходит скрепка на ножках. Ее милость не слишком хорошо себе представляла, как выглядят канцелярские принадлежности, поэтому пока Гарри не помог ей, она жутко ругалась не подходящими к ее титулу словами, вгоняя в краску сидящую рядом Гвинетт Макферсон.

Но подготовка к экзаменам отнимала у Гарри почти все время, так что на общение с Кларой и Невиллом не оставалось времени. Он отдавал себе отчет в том, что остался один, и его теперь ненавидят не только ученики других колледжей, но и одноклассники, однако поделать ничего не мог. Хагрид в тот самый момент, когда он так понадобился Гарри, снова уехал, и его уроки отменили. Гарри почти круглосуточно сидел в библиотеке с Чу, которая, забросив свои дела помогала ему. Один раз Гарри опаздывал в библиотеку из-за того, что задержался, вытирая остатки медуз со столов в кабинете Зельеделия (с того дня, когда он наложил проклятие на Снейпа, Гарри стал не только его самым нелюбимым его учеником, но ненавистным врагом: если Снейп и замечал его, то лишь для того, чтобы снять с него баллы или назначить взыскания, например, за то, что он слишком громко дышал на контрольной). Когда Гарри вбежал в библиотеку, то услышал, как между стеллажами разговаривают Чу и староста Хуффльпуффа, Сьюзен Боунс.

— Это какое-то помешательство, — тихо жаловалась ей Чу. — Такое впечатление, словно сошла с ума вся школа. Неужели они не видят в Гарри того, что вижу я? Он никакой не сумасшедший, а просто мальчик, которого всю жизнь преследуют неприятности.

— Мальчик?! Так она обо мне думает?

— Я считаю, что вся эта шумиха вокруг Гарри Поттера, просто чушь, — ответила Сьюзен, грохая книжкой об стол. — Я знаю, что Гарри не мог некого обидеть, не такой он человек. Гермиона рассказывала мне, что он очень порядочный. И никакой он не псих, это все слизеринцы выдумали.

— Слизеринцы, — задумчиво протянула Чу. — Знаешь, Сью, мне кажется, что там, в этой змеиной норе внизу что-то затевается. Малфой какой-то странный стал, не находишь?

— Не нахожу, — отрезала Сьюзен. — Делать мне больше нечего, кроме как за Малфоями всякими следить. Я лучше приложу все усилия, чтобы наши ребята не смотрели на Гарри, как на ненормального. Пора кончать эту дурацкую игру! Советую тебе, Чу, тоже поговорить со своими.

— Поговоришь с ними, — невесело вздохнула Чу. — Эти дурачки ревнуют, по-моему. Ну как им объяснить, что для меня Гарри — хороший человек, которому нужна помощь? Просто друг!

— Ах вот как! Просто друг, значит! Просто друг, — бормотал Гарри, уставясь в окно невидящим взглядом. Просто друг... Шансов нет. Интересно, кто тогда так нравится Чу, если я для нее — просто друг? Есть же причина, верно? Для него стоило очень больших усилий сделать вид, что он не знает о разговоре Чу со Сью Боунс, когда она пришла заниматься с ним, поприветствовав его своей ласковой улыбкой. Но с этим, наверное, тоже придется жить. Гарри удивился, что принял это почти равнодушно, по сравнению с прежними припадками ярости.

Третьего мая он отправился на С.О.В.У. по Трансфигурации, так и не выспавшись. У кабинета уже выстроились Малфой с Панси Паркинсон, Рон, Джастин Финч-Флечли и Эрни Макмиллан из Хуффльпуффа, а из Рэйвенкло — Терри Бут и Мэнди Брокльхерст. Все ждали, когда придет профессор МакГонаголл и комиссия, и в страхе переминались с ноги на ногу. Гарри ни на кого не глядя встал в строй и стал мрачно раскачиваться на носках. Рон упорно не желал смотреть на него, зато к величайшему удивлению Гарри Джастин и Эрни подошли к Гарри, чтобы пожелать ему удачи. Он ответил им тем же, и хуффльпуффцы вернулись на свое место. Сьюзен явно постаралась, и Чу тоже, подумал Гарри, глядя, как ему приветливо кивает Терри Бут. Вот Рон... Малфой выглядел так, словно ему приходилось стоять рядом с исключительно мерзким на вид смертофалдом, он брезгливо отшатнулся от Гарри и что-то прошептал на ухо Панси, от чего она вся скривилась. Болтайте, болтайте, пробормотал про себя Гарри. Открылась дверь, и профессор МакГонаголл пригласила всех в класс. На доске висели задания для двух вариантов, профессор рассадила учеников так, как посчитала нужным, и все погрузились в сложные переплетения формул Трансфигурации. Комиссия пока не явилась, впрочем, Хагрида ждать и не стоило.

Гарри скрипел пером, подставляя в формулу первого упражнения параметры морского ежа, и украдкой подсматривал за Роном. У того явно не ладилось. Тогда Гарри, нацарапав решение на пергаменте, отщипнул от него кусочек с подсказкой и тихо скатал в комочек. Профессор МакГонаголл в это время писала на доске дополнительные упражнения для тех гигантов мысли, которые ухитрились бы закончить работу раньше и не видела, как Отсыльное заклятие отправляет крохотный комочек на стол к Рону. Кажется, этого никто не заметил, кроме Эрни, который открыл было рот, глядя на Гарри, но потом снова закрыл его. Рон совершенно обалдел от того, что у него на парте прямо из воздуха появилась записка, быстро развернул ее и просиял. То ли он не узнал почерка, то ли просто не задумался о том, что за чудодей подбросил ему решение нужной задачи. Он вовремя схватил записку, потому что в это время дверь распахнулась и в класс залетел совершенно разъяренный профессор Снейп. Шелестя безлунной мантией, он прошел к столу, за которым должна была сидеть комиссия и шумно сел, с ненавистью глядя на стоящую на столе вазочку с ранними тюльпанами. Профессор МакГонаголл обернулась, но он не соизволил даже кивнуть ей. Через четверть часа в класс заглянула профессор Эвергрин. Извинившись перед профессором МакГонаголл за то, что опоздала, она прошла к своему месту и села как можно дальше от Снейпа. Уголки рта у профессора Зельеделия брезгливо опустились, и он отодвинулся на край стула. Спустя минуту он потребовал у Джастина сдать работу, под тем предлогом, что тот слишком долго думает. Снейпа это навело на мысль, что Финч-Флечли уже выполнил все задания. Побледневший Джастин вцепился обеими руками в свой листок, не желая отдавать его на растерзание Снейпу, но положение спасла профессор МакГонаголл, заступившаяся за хуффльпуффца. Снейп, раздосадованный донельзя, стал пристально наблюдать за Гарри, внимательно следя за тем, как он списывает формулы с доски и заполняет их нужным для каждого теста содержанием. Было видно, что он решительно настроен сорвать Гарри первый экзамен.

— Поттер! — прогрохотал профессор Снейп, когда Гарри наклонился, чтобы поднять упавшее перо. — Вы что это там ищете? У вас там спрятаны шпаргалки!

— Ерунда! — отмела его подозрения профессор Эвергрин. — Я смотрела на Гарри и заметила, если бы он решил списать!

— Он списывал! — настойчиво доказывал Снейп. Все ученики бросили писать и во все глаза уставились на эту склоку. — У него шпаргалка... на коленях лежала!

— У вас паранойя, профессор, — прошипела Валери Эвергрин. Профессор МакГонаголл широко раскрытыми глазами смотрела на свару двух учителей. — Оставьте Гарри в покое!

— Да как вы..., — сдавлено прохрипел Снейп. Взгляд профессора Эвергрин, упрямый и злой, сравнял его с землей. Он рванул на себе воротничок и выбежал из класса.

— Дорогая, — тихо укорила Валери профессор МакГонаголл. — Зачем же вы с ним так резко?

Но профессор Эвергрин только улыбнулась.

— Пишите, пишите, ребята, — громко подбодрила она учеников. — Не отвлекайтесь.

Гарри стало ясно, что этим блистательным маневром профессор Эвергрин воспользовалась, чтобы удалить профессора Снейпа из класса. Все приободрились, заскрипели перьями и не только успели выполнить все задания в отведенное время: Гарри даже сделал еще два дополнительных упражнения до того, как настало время сдавать работу.

В обед Рон ждал Гермиону в Большом зале, Гарри украдкой следил за тем, как он нервно мнет в пальцах хлебный мякиш, и представлял, как Рон волнуется за результаты первого экзамена. Наконец, дверь открылась, и в зал впорхнула счастливая Гермиона. Ее длинные кудрявые волосы летели за ней следом, тоже словно излучая радость. Она явно сдала первый тест на сто процентов.

— Ну что, солнышко? — лицо Рона осветилось при виде Гермионы. — Все у тебя в порядке?

— Ой, Рон, я сдала, сдала все! Профессор Флитвик сказал мне по секрету, что получилось замечательно. И профессорам Спаржелле, Зловестре и Вектор тоже понравилось, они у нас в комиссии были. Мне достались формулы по разбору Хахачар, представляешь, это же у нас сто лет назад было! Так легко! А у тебя что попалось?

— Трансфигурация морского ежа в напильник, — содрогнулся Рон. — Ничего сложнее я никогда не делал. Хорошо, хоть мне кто-то шпаргалку подбросил, без нее я бы никогда...

— Привет, Рон, — к столу Гриффиндора подошел еще не полностью очухавшийся от экзамена Эрни Макмиллан. — Ну как, у вашего варианта тоже было такое же жуткое первое задание?

— Кошмар просто, Эрни! — воскликнул Рон, чуть не смахнув в волнении со стола тарелку с супом. — Где это видано, чтобы самое первое упражнение на экзамене было втрое сложнее, чем остальные! Я бы сказал, что обычно все бывает наоборот. Кстати, ты не видел, кто мог мне подбросить бумажку с решением.

— Ну, это не я, точно, у меня был другой вариант, — запыхтел Эрни, бросая косые взгляды на Гарри.

— Тогда кто же, Эрн? Кроме меня на этом варианте сидели только Паркинсон и Брокльхерст, но эта слизеринская дура скорее бы удавилась, чем подсказала мне.

— Мэнди Брокльхерст? — переспросила деревянным голосом Гермиона. — Из Рэйвенкло? Она симпатичная...

— Не больше, чем Элоиза Миджет, — отрезал Рон. — Так ты не видел, Эрни, кто это сделал?

— Я пойду, пожалуй, Рон, — извиняющимся тоном попрощался Макмиллан. — Мне еще к Гербологии готовиться, — он снова бросил взгляд на Гарри и заторопился к выходу из Большого зала.

Рон проследил за Макмилланом глазами, а потом обрушился на Гарри, сидящего поблизости за чашкой собственноручно приготовленного чая.

— Это ты сделал, да? Ты?! Какого черта, я же тебя не просил!

— Рон! — воскликнула Гермиона.

— Помолчи, Гермиона! Мне от тебя ничего не нужно, никаких одолжений! — орал Рон, стуча кулаком по столу. Суп в его тарелке остывал и расплескивался во все стороны. — И не лезь ко мне в следующий раз, понял?

— Я просто хотел помочь, Рон, но если ты такой идиот и не можешь признать, что тебе нужна помощь... — вскочил с места Гарри.

— Это тебе нужна помощь, ты, придурок! — взвыл Рон. На них таращился весь зал. — Если бы ты попросил нас с Гермионой о помощи, мы для тебя все бы сделали, но ты слишком большой гордец для этого, верно?

— Я знаю, что мне нужна помощь, — тихо сказал Гарри, ни на кого не глядя. — А ты сможешь сказать то же самое о себе, Рон?

Рон запнулся и поперхнулся очередным криком. Его глаза стали огромными. Он смотрел на Гарри сверху вниз и только и мог, что открывать и закрывать рот.

— Гарри, — выдавил он через силу. — Гарри, что с нами происходит? Почему мы так кричим друг на друга? Мы же...

— Мы же друзья, — глаза у Гермионы подозрительно заблестели, и она зашмыгала носом.

— М-мир? — неуверенно спросил Гарри у Рона, протягивая ему руку.

— Мир! — Рон горячо пожал протянутую ладонь Гарри, но этого ему показалось мало, и он притянул Гарри к себе, обнял и захлопал по спине. — Какой же я был дурак!

— Урра! — закричала сидящая поблизости (и по привычке подслушивающая) Клара Ярнли. Она на радостях схватила свою тарелку с лапшой и весело подбросила ее вверх. Дождь из лапши и радостные вопли Рона, Гарри и Гермионы прервало только появление профессора МакГонаголл, немедленно распорядившейся о наложении на них взыскания за шум во время обеда.

С этого дня подготовка к С.О.В.У. пошла куда быстрее. Гарри оттягивал решающий разговор с Чу, боясь, что это отвлечет все его мысли от тестов. Он знал, что ему будет тяжело, но примерно представлял себе, что она может ему сказать. Поэтому он решительно собрал все нервы в кулак и занялся Гербологией вместе с Роном и Гермионой, а Чу сообщил, что теперь справится и без нее, потому что не хочет, чтобы она из-за него провалила свои экзамены. Чу задумчиво посмотрела на него, но согласилась: экзамены в шестом классе включали в себя много разных новых предметов, в том числе Древние колдовские языки и Историю черной магии, и ей надо было тоже много заниматься. К тому же затянувшийся в этом году чемпионат по квиддичу должен был закончиться десятого июня финальным матчем Рэйвенкло и Слизерина. Они с Гарри договорились встретиться накануне матча, как раз у Чу в этот день был последний экзамен, а Гарри на следующий день после этого ждал тест на С.О.В.У. по Зельеделию, тоже последний.

Гарри и Рон с легкостью сдали Гербологию (Снейп на экзамен не явился, зато приехал Хагрид, чье появление было встречено с восторгом) и отправились в хижину к великану, чтобы как следует отпраздновать первые сданные экзамены. Хагрид суетился вокруг стола, напевал что-то и был в прекрасном расположении духа, судя по пирожным, которые у него почти не пригорели, ну разве что самую малость. Гермиона разливала чай и счастливо посматривала на Гарри с Роном, погрузившихся в беседу о прошедших событиях. С самого момента примирения Рон четко взял на себя обязанность проверять, что ест и пьет Гарри и помогал ему готовить еду. Сириус тоже выказывал немалое желание делать то же самое, но Дамблдор услал его куда-то с письмом в самый неподходящий момент. Гарри рассказал, как он встретил Люпина и жалел, что не смог побеседовать с ним подольше: на следующий день, когда он проснулся, члены Ордена Феникса уже покинули Хогвартс по каким-то своим таинственным делам. Гермиона молча гадала, каким образом Гарри могли подлить Жидкое Зло, и вслух делала об этом самые невероятные предположения, вроде того, что кто-то мог подсыпать яд в горящий светильник, в точности, как они проходили на Зельеделии.

— Но Жидкое Зло потому так и зовется, что оно — жидкое, Гермиона, — возражал не на шутку испуганный Хагрид, шевеля дрова в камине. — Какая же тварь могла такое придумать! Ты ж поубивать всех вокруг мог, Гарри! И куды я только смотрел!

— Ну, ты же не можешь углядеть за всем, Хагрид, — возражал Гарри, запуская зубы в горелую корку на пирожном. — И никто не может.

— Мисс Вэл может, — вздохнул Хагрид. — Но у нее в последнее время пропасть работы. Она ночами не спит, бедняжка, все в Лондон ездит.

— В Лондон, — переспросил Рон. — А почему в Лондон? Что она там делает?

— Разные дела, — неопределенно пошевелил пальцами Хагрид, выгребая из камина золу. — Вот недавно она мистера Трайткриспа подвозила. Кто бы мог подумать: такой противный сморчок казался, а как до всего докопаться смог, молодчина. Эх, что за дураки те, что маглов не переносят, многим из нас есть чему у них поучиться.

— Джинни говорит, что после школы собирается идти на бухгалтерские курсы, — заметил Рон, налегая на горячий брусничный кисель. — Дядя Джон ей такую идейку подбросил. Не знаю, что мама с папой скажут, но если даже Фред с ним помирился, то, думаю, что он ничего. Да и хорошо, когда в семье есть человек, который в деньгах разбирается.

— Да уж, после такого конфуза, который нам Людо Вральман устроил, надо попристальнее за своими деньжишками следить, — покачал головой Хагрид. Он ненадолго задумался, а потом тихо закончил. — Но только вот сомневаюсь я, что он на такое способен. Кишка тонка у него, да и мозгов на такое не хватит. Мисс Вэл тоже самое говорит.

— Так профессор Эвергрин считает, что Людо Вральман в этом не замешан? — удивилась Гермиона, помешивая чай чайной ложкой величиной с садовую лопатку.

— Да, есть такая мыслишка, — признал Хагрид. — Говорит, что его наверняка подставили, только вот кто? Не иначе, сказала мисс Вэл, этот человек хорошо сечет в магловских делах. И к Сами-Знаете-Кому тоже, наверное, близок! — страшным шепотом поведал он. Ребята в ужасе раскрыли рты, чтобы обсудить это, но Хагрид резко прервал себя на полуслове. — Но вы и думать забудьте об этом! Есть кому с этим справиться, точно вам говорю. Ваше дело — подальше от всего этого держаться!

Больше из Хагрида ничего ребята выудить не смогли. Они отправились в замок готовиться к тестам по Защите от сил зла и потратили на это весь остаток вечера. Гарри обратил внимание, что Гермиона постоянно под любым предлогом пытается зайти к ним с Роном в комнату, но когда он прямо спросил, что ей там понадобилось, Гермиона замялась и стала что-то невнятно бубнить, периодически впадая в краску. Гарри так и не понял, чего ради ей туда наведываться, и пригрозил, что Рон устроит ей жуткий скандал, если она зайдет туда в тот самый момент, когда ребята будут переодеваться. Похоже, это несколько усовестило Гермиону, но в чем дело она Гарри так и не объяснила.

Защиту от сил зла они сдавали тоже легко. В этот же день, но позже, Гермиона мучилась на Зельеделии, но при всем желании отравить ей существование ужасной оценкой профессор Снейп ничего не смог с ней поделать: блистательно сдав тест, Гермиона удалилась в гостиную Гриффиндора. Гарри и Рон поведали ей о том, как полчаса подряд перед заполнением бумажек теста развлекались под присмотром комиссии, ликвидируя развешанные по всему кабинету молочно-белые шары с заклятием Забвения. Неправильное использование блокирующих заклинаний просто и эффективно лишило бы учеников любой возможности сдать С.О.В.У., но, к счастью, все обошлось, и ребята, радостно болтая, отправились в свою башню, где Фред, Джордж, Анжелина, Алисия и Кэтти медленно тлели над учебниками перед сдачей П.А.У.К. Гриффиндорская команда понемногу приходила в себя после поражения, и ее члены даже снова начали разговаривать с Гарри.

— Эх, жаль, Малфой тоже сдал! — с сожалением вздохнул Рон, глядя на то, как Фред отчаянно старается сотворить невидимую для окружающих шпаргалку. Пока же шпаргалки, которые он производил, делались невидимыми только для него, так что ребята даже не могли сосчитать, сколько шпаргалок теперь усыпает ковер гриффиндорской гостиной. — Здорово было бы наблюдать, как профессор Эвергрин завалит его на экзамене.

— Она на такое не способна, — возразил Гарри, пригоршней отправляя в рот всевкусные орешки Берти Боттс, единственное, что он не боялся употреблять в пищу, потому что упаковки были запечатаны фабричным способом. Правда, это иногда выходило ему боком, когда ему попадались орешки со вкусом травы или птичьего помета, но, в общем, это было лучше, чем готовить самому. Гермиона торжественно вручила ему выкопанную где-то в недрах библиотеки книгу "Волшебная кулинария — одним взмахом палочки", но он пока избегал этих сложностей и обходился приготовлением яиц во всех видах: омлета, яичницы и обычных вареных. — Даже если бы знала, что Малфой ее оскорблял.

— Она знает, — заметила Гермиона, воюя с неподъемной старинной рамой, пытаясь открыть окно, потому что в гостиной было жарко как в печке, а у нее в комнате — еще хуже. — Я разговаривала с Мэнди Брокльхерст, она сказала, что Панси и Малфой постоянно отвратительно ведут себя на ее уроках, но она им не делает замечаний. Представляю, что сказал бы Снейп, если бы мы на уроке устроили такое. Сразу бы снял с нас сотню очков за оскорбление преподавателя.

— А что это ты заинтересовалась Мэнди? — хмыкнул Гарри. — Прощупываешь связи Рона?

— Не связи, а интересы, — не поднимая головы от книги заметил Джордж. — Гермиона взвешивает все за и против, прежде чем окончательно принять предложение...

— Какое это предложение? — видно было, что Гермионе очень хотелось как следует треснуть Джорджа по голове увесистой книжкой по Истории магии, но она, как и подобает благовоспитанной барышне, сдержалась. Рон, не обладая подобной благовоспитанностью, швырнул в хохочущего Джорджа своим котлом.

— Потише, Рон! — Джордж и Фред заливались смехом. — Если раскокаешь котел, то Снейп тебя уморит!

Если бы не горячка с экзаменами, Гарри чувствовал бы себя просто прекрасно. Приступы боли в шраме прекратились, страшные сны тоже, ярость куда-то отступила, словно бы и не выползала она никогда из далеких глубин его сознания. Они с Роном и Гермионой снова были вместе, и даже тот факт, что отношения Рона и Гермионы за этот год качественно изменились, не мешал им дружить так же тепло, как и прежде. Гарри и Рон ухитрились дружненько сдать Историю магии и Заклинания. От профессора Флитвика они даже получили поощрение за, как он выразился, "напряженный труд в течение года". Смешно, думал Гарри, топая на обед вслед за Роном. И это я-то трудился? Что не заметно, иначе бы не пришлось не спать ночами, зубря формулы заклинаний.

За обеденным столом обнаружились Парвати и Лаванда, разложившие среди тарелок и кубков учебники по Прорицаниям. Гарри поморщился: он считал, что дешево отделался, избавившись от этого неприятного предмета. Если не считать того, что на этом уроке лучше всего дремалось, то в остальном Прорицания и профессор Трелани были просто невыносимы, учитывая, что традиционно на каждом уроке престарелая профессор ухитрялась предсказывать Гарри страшную смерть в ближайшие дни. Парвати и Лаванда уже давно не разговаривали с Гарри, оскорбленные его отношением к своей любимой учительнице, но сейчас они глядели на него во все глаза. Заплаканная Лаванда к тому же совала перепуганной Парвати под нос какой-то исписанный листок.

— Вы чего? — спросил Рон, подвигая их книжки, чтобы дотянуться до золотого блюда с пирожками к бульону. — Готовитесь к тому, чтобы нести полный бред на экзамене? Даже не могу себе представить, каково это: сдавать С.О.В.У. по Прорицаниям. И не хочу, если честно.

— Погоди, Рон, у них, кажется, что-то случилось, — перебил Гарри. — Девчонки, вы чего?

Как ни противно было обычно Парвати разговаривать с Гарри, но тут она не выдержала его взгляда и разрыдалась, роняя слезы прямо в и без того соленый бульон Рона. Тот отшатнулся, представив себе, что будет, если Гермиона увидит, как обе девицы дружно вешаются ему на шею, что через минуту и случилось: Парвати и Лаванда разревелись и уткнулись Рону в мантию. Парвати вытирала слезы его воротником.

— Эй, эй! Полегче, — Рон попытался отцепить от себя рыдающих одноклассниц, но у него это плохо получилось, потому что в результате он попал локтем в бульон. — Что это вам в голову взбрело?

— Мы тренирова-ались составлять гороскопы и кратковременные предсказания перед экза-аменом, — все еще захлебываясь от рыданий пояснила Парвати. — Ну и решили... Нам нужен был образец, понимаешь.

— Они хотят сказать, — заметил Гарри обалдевшему Рону, накладывая себе еще шницель. — Что для образца, естественно, взяли любимый пример Трелани, Рон. Меня. Верно, Парвати?

Парвати яростно закивала. Лаванда вытерла слезы листком, который она держала в руке, и постаралась незаметно его скомкать.

— Мы подумали, что профессор Трелани и на экзамене попросит, чтобы мы работали с твоей астрологической картой. Она так любит...

— Предсказывать мою смерть, — вздохнул Гарри, жуя морковку. — Ну а чего реветь? Сами знаете, что из всего того, что она напредсказывала, сбылось только... — тут он вспомнил, что именно сбылось и запнулся, чем немедленно воспользовалась Парвати.

— Мы тоже попробовали составить твой гороскоп на ближайшее время, — Парвати решительно пошла в наступление, тыча ему в нос исчерканный пергамент. — Гарри, у нас получились ужасные вещи!

— Парвати, что может быть такого ужасного в нескольких точках и линиях? — Гарри равнодушно смотрел, как Рон все еще пытается отцепить от своей мантии заколку Лаванды. — Что за экзотическую кончину они мне предсказали на этот раз?

— Со звездами нельзя шутить, Гарри! — просипела Парвати. — Мы прочитали в твоем гороскопе, что через три дня тебя ждет...

— Смерть, да? Ну, это уже неинтересно.

— Не просто смерть, а мучительный и страшный конец! — опять перешла на рыдания Парвати. На них смотрели уже ребята из других колледжей, а на другом конце стола покатывались от хохота Клара, Анжелина и близнецы Уизли. — Тогда мы решили посмотреть в кристалл, и там, Гарри, мы видели кровь, много крови! И много жаждущих крови людей! Они идут к тебе уже давно, но скоро они будут здесь, и их ничто не остановит! Они будут убивать невинных! Лаванда видела, как множество людей испытывают боль! А я...

— Ну-ну, Парвати, — подбодрил ее Гарри, аппетитно закусывая малиновым мармеладом. — Что же такого ты увидела?

— Три человека умрут! Трое тех, кого ты любишь! — выпалила Парвати.

— Профессор Трелани сказала то же про Рона и он еще жив, — прорычал Гарри, не заметив, что оплевал мармеладом мантию Парвати. — Парвати, не мели чушь, умершие что, нынче размножаются в геометрической прогрессии?

— Я видела предательство, Гарри, — тихо сказал Парвати, вытирая слезы. — Тебя предали, — несмотря на ее трагический вид, большинство ребят вокруг них смеялось и над ней, и над невозмутимым Гарри, меланхолично дожевывающим мармелад, и над Роном, в мантию которого все еще плакала Лаванда.

— Что здесь происходит? — незаметно подошедшая под хохот окружающих Гермиона сурово взирала на это душераздирающее зрелище.

— Парвати и Лаванда предсказывают мою смерть, — обыденным тоном пояснил Гарри. — А на Рона они повесились только от избытка чувств, не волнуйся. Сдадут свои треклятые Прорицания и сразу отстанут!

Гермиона нахмурилась. Вокруг все уже стонали от хохота. Кроме Гарри, Рона и Гермионы масса народу в Хогвартсе считали Прорицания полной чушью.

— Надеюсь, Прорицания они сдадут быстро, — процедила сквозь зубы Гермиона. — Иначе я за себя не отвечаю!

В тот день, когда Гарри с Чу договорились встретиться, он с утра сидел над учебниками по Зельеделию. Неприятная встреча с профессором Снейпом должна была состояться завтра, и Гарри все бы на свете отдал, чтобы не сдавать проклятый тест. Но, к сожалению, этого избежать было нельзя, поэтому он уже устали отмывать свой котел от всевозможных зелий, на которых он тренировал свои знания по этому предмету. Рядом с ним в комнате Гермионы со вспухшими от хронического недосыпания глазами сидел Рон и устало ковырял корень аира, зевая как бегемот.

— Завтра, — проворчал он, ссыпая труху в котел. — Завтра Снейп сожрет нас в один присест. Если мы провалим хоть один тест на С.О.В.У., то нас оставят на второй год. В лучшем случае.

— Думаю, что сдать Снейпу мне не удастся при любом раскладе, — отозвался Гарри, сонно помешивая Заикательное зелье. — Я бы на его месте еще и не на такое был бы способен по отношению к человеку, который меня чуть не убил.

— А профессора Эвергрин не будет, — все еще ныл Рон, качая головой. — Если бы она снова не уехала в Лондон, нас бы еще можно было спасти!

— Ну, там будут профессор МакГонаголл и Хагрид, они нас тоже могут не дать в обиду, — сам Гарри, однако, не был так в этом уверен. — Слушай, я не могу больше. Ты как знаешь, но я пойду, скоро Чу придет, мы с ней договорились встретиться на берегу озера.

— Значит, все? — осторожно спросил Рон, исподлобья глядя на то, как Гарри набрасывает на себя мантию. Было очень ветрено для июня месяца и накрапывал маленький но очень упрямый дождик. — Ты скажешь Чу, что...

— Лучше я ей скажу прежде, чем она мне скажет то же самое, — вдохнул Гарри. — Рон, как же все это сложно. Я так надеялся, что вот оно — настоящее! А, оказывается, нет. Я думал, что буду ужасно мучиться, а вот видишь, спокойно иду сказать девушке, что все, что я думал о нас, было ошибкой. Что это — равнодушие? Может, я не способен любить?

— Да нет, Гарри, — Рон серьезно смотрел, как булькает тренировочное зелье, а потом перевел взгляд на Гарри. — Думаю, что ты просто стал старше и умнее. Мы все стали старше. Это, конечно, приносит много неприятностей, но, знаешь, я, например, этому рад.

Гарри кивнул и вышел из комнаты. К его удивлению, из соседней двери, ведущей в их собственную с Роном спальню для мальчиков пятого класса, выскочила Гермиона. Она раскраснелась и нетерпеливо прятала что-то в карман мантии.

— Гермиона, ты что там делала? — удивился Гарри.

— Да, ну, так просто... Зашла отдать Невиллу кое-какие книжки для экзамена. Мне они уже не нужны, а он завтра сдает Трансфигурацию, поэтому... Ты идешь к Чу, Гарри, да? Передавай привет! — и она торопливо умчалась.

Гарри удивленно проследил за ней глазами. Что-то Гермиона задумала, это наверняка, только вот что? Впрочем, его мысли витали совершенно в другом направлении, поэтому Гермиона быстро вылетела у него из головы, когда он подошел к крутому берегу озера и увидел, что там на траве сидит Чу, вертя в руке свою новую метлу, а рядом с ней стоит какой-то парень. Гарри подошел ближе, и парень при ближайшем рассмотрении оказался Фредом Уизли.

— Привет, Чу! Привет... Фред, — Гарри неловко посмотрел на него. Неужели Чу встречается с ним? А как же Анжелина?

— О, Гарри, здравствуй! Знаешь, Фред мне только что подал очень хорошую идею относительно завтрашней игры. Представляешь, нападающие рассредоточены в определенных точках поля...

— Гарри, — насмешливо сказал Фред, наблюдая за реакцией мальчика. — Ты, пошляк, подумал о чем-то другом?

— Иди к черту, Фред, — хмыкнул Гарри и решительно добавил. — Мы с Чу сегодня договорились встретиться. Нам нужно поговорить.

— Я подожду, — кратко сказал Фред и уселся на травяной склон высокого берега, легкомысленно свесив ноги с обрыва.

— Гарри, это не то, что ты думаешь, — улыбнулась Чу. — Мы с Фредом обсуждали, как завтра можно будет вывести слизеринцев из строя побыстрее. Сам знаешь, это же наш последний шанс, вот мы и решили, что будет лучше...

— Погоди, Чу, — Гарри взял ее за руку. Такая теплая, нежная ручка с тонкими ласковыми пальчиками. Как же она возбуждала его всего несколько месяцев назад. Куда все это подевалось теперь? — Я хотел тебе сказать кое-что.

— Да, Гарри, я слушаю, — Чу вопросительно подняла на него глаза.

— Я хотел бы извиниться перед тобой.

— За что же, Гарри? — удивилась Чу.

— За то, что так надоедал тебе весь этот год. Нет не говори ничего пока, не надо, — замахал руками Гарри, видя, что Чу что-то хочет ему возразить. — Я думал... думал, что наши отношения станут чем-то большим. Я правда этого хотел. Но сначала ты не хотела этого, я знаю, — торопливо перебил он Чу, попытавшуюся снова что-то сказать. — А теперь и я вижу, что это было ошибкой. В общем, лучше будет, если все останется так, как раньше, — Гарри не репетировал речь и боялся, что все получится куда хуже, или Чу обидится, но она не обиделась. Он смотрела на него серьезно и строго, как взрослая женщина. — Друзья? — он протянул ей руку.

Чу внимательно разглядывала его ладонь. Потом ухмыльнулась. — А ты совсем не тот мальчик, каким был в начале этого года, Гарри. Ты вырос! Хорошо, тогда — друзья! — она искренне пожала ему руку. — Хочешь узнать, что мы с Фредом задумали относительно завтрашней атаки? — Эй! — голос Фреда перебил их разговор. Он встал на пригорке и махал руками, привлекая их внимание и показывая на стаю крошечных черных точек парящих над Запретным лесом. — Смотрите! Там что-то летит! — Где, Фред? — Гарри приложил ладонь ко лбу, прищурился и тоже увидел, как в сером небе постепенно вырисовываются фигуры людей, летящих на больших тяжелых метлах. — Кто это? — изумленно спросила Чу. — Откуда они здесь взялись? Метлы снизились, засвистели на бреющем полете, задевая верхушки деревьев, и Гарри уже мог разглядеть фигуры людей в красных мантиях. Из-под них выглядывали длинные белые халаты. — Врачи? — изумилась Чу. — Но что им тут делать? Люди снизились и затормозили прямо возле них. И тут Гарри узнал первого из пришельцев. Это был доктор Бладштейн. Маленькие глазки кругленького доктора не мигая смотрели прямо на Гарри, не замечая его друзей. Доктор неловко выпутывался застрявшей ногой из прутьев скоростной метлы. Гарри поразило какое-то странное ощущение дежа вю. — Гарри? — ласково спросил он у него. — Гарри Поттер, не правда ли? Вы, конечно, помните меня, молодой человек? И тут Гарри как громом ударило. Он вспомнил, где и когда он видел доктора Бладштейна. Сейчас, в то мгновение, когда старый врач принял тут же позу, и Гарри видел его сверху вниз, он вспомнил, что прошлым летом, когда они отдыхали на пляже, в тот день, когда они должны были уже уезжать, он увидел на пляже маленького старичка в дурацких розовых плавках, сидящего рядом, елейно ему улыбающегося и... подслушивающего их разговор?! Доктор Бладштейн, несомненно, это был он! И в тот же день на них напали! Напали люди в таких же красных форменных плащах, как и те мрачные бледные типы, что сейчас медленно окружали его. Фред попятился, не понимая, что происходит. Чу крепко взяла за руку Гарри. — Отойдите от него, мисс, — голос доктора Бладштейна был уже не так добр и мягок, как раньше. — Этот мальчик опасно болен. У нас есть предписание забрать его с собой для госпитализации в клинику Святого Манго. — Чу! — завопил Гарри. — Это засада! Они пришли за мной не просто так. Они, — Гарри выхватил палочку и направил ее на ставшую холодно разъяренной рожу доктора. — Они — Упивающиеся Смертью! Чу и Фред застыли на месте, неверяще глядя, как окружившие их врачи мгновенно достали свои палочки и направили на Гарри. — Видите, — доктор Бладштейн обернулся к ребятам. — Он бредит. Это мальчик опасный сумасшедший, и его требуется немедленно изолировать! — Сэр, — дрожащим голосом спросил Фред, все еще не веря своим ушам. — А у вас есть разрешение директора Дамблдора? — Директор не сможет помешать нам, — холодно сказал доктор Бладштейн. — Я — глава группы Ликвидации Опасных Заболеваний, и решать придется мне. Я забираю его. — Бегите! — закричал Гарри. Он с силой вытолкнул Чу из круга врачей. — Беги предупреди Дамблдора, Чу! Скажи ему!.. — Экспеллиармус! — закричала Чу, направив свою палочку на доктора. — Скорей, Фред! Фред, выйдя из ступора, поддержал ее: — Импедимента! — половина врачей увязла в невидимой трясине у них под ногами. Но доктор Бладштейн развернулся и выстрелил во Фреда какой-то блестящей зеленой штукой. Хорошо, Фред пригнулся. — Беги, Фред! Чу, бегите же! — завопил Гарри, пытаясь выпутаться из цепких лап впившегося в него врача, стоявшего сзади. Красный капюшон упал с его головы, и Гарри узнал и его — это был один из Упивающихся Смертью, которого он видел у Вольдеморта в прошлом году. — Мы не бросим тебя! — подскочил к нему Фред. — Дурень, скорей! Чем быстрее об этом узнает Дамблдор... Чу береги! Фред бросился к замку, увлекая за собой Чу. — Остановите их, доктор Нотт, — тихо сказал доктор Бладштейн, поднимаясь. Упивающийся Смертью поднял свою палочку. Он даже не прицеливался. — Авада Кедавра! Гарри точно в замедленно киносъемке наблюдал, как Фред внезапно дернулся, остановился, а потом покачнулся и упал на землю. И больше не встал. Голова его бессильно развернулась, и единственное, что Гарри мог теперь видеть, это застывшие, потухшие, ничего не выражающие глаза Фреда. Мертвые глаза. Гарри услышал, как пронзительно закричала Чу, и в этот момент в него впились веревки, вылетевшие из палочки доктора Бладштейна. — Не-е-е-ет!!! — Гарри запоздало рванулся, но подсознательно понял, что больше ничего нельзя поделать, и поэтому он истошно закричал. — Беги, Чу! Спасайся! Скорее!!! — Бросьте девчонку, — приказал Бладштейн. — Петрификус Тоталус! Тело Гарри окаменело. Он не мог пошевелить ни единым мускулом и не чувствовал, как его грузят на большую метлу и привязывают к ней. Далеко от него на поле Чу в истерике билась над мертвым телом Фреда Уизли. Гарри мог двигать только глазами, и когда метлы с вскочившими на них Упивающимися Смертью взмыли над озером, он внезапно увидел, как, громко крича, Чу бежит за ними, а потом бросается к своей метле, лежащей внизу. Нет, Чу, не надо, спасайся, хотел крикнуть Гарри, но вместо этого видел, как Чу решительно отталкивается ногой от земли и взлетает, направляя свою метлу за ними. Было видно, как вдалеке от замка уже бежали какие-то люди. Упивающиеся Смертью сделали несколько маневров в воздухе, пытаясь сбить Чу со следа, но она действительно первоклассно летала, поэтому, поднырнув под них, несмотря на то, что они были довольно высоко и уже поднялись в облака, она стала настигать летящих колдунов. — Она не отстает, — Упивающийся Смертью по имени Нотт взял левее и прокричал доктору Бладштейну, к метле которого был привязан Гарри. — Она слишком хорошо маневрирует! Доктор Бладштейн вместо ответа направил метлу ниже. Внезапно из-за толстой завесы облаков вынырнула Чу. Она неслась на огромной скорости прямо на Бладштейна и на лету доставала палочку. Но для этого ей понадобилось освободить одну руку... И тут с обоих сторон от нее появились двое Упивающихся Смертью и врезались на огромной скорости в ее метлу. — Экспеллиармус Виолентис! — прорычал доктор Бладштейн и ткнул палочкой в Чу, чуть ли не выбив ей глаз. Метла Чу взбрыкнула, и сбросила ее. Палочка выпала из ее рук. Гарри слышал, как ужасно кричала Чу, падая с огромной высоты, а затем раздался глухой удар о воду и плеск. Гарри потерял сознание.

Глава 36. Пациент клиники Св. Манго

Гарри с трудом пошевелился, не открывая глаз. Болело все тело, ныли суставы рук и ног, наверное, от воздействия Парализующего заклятия, кровь стучала в висках, и невыносимо, ужасающе болел шрам. Так сильно он никогда, пожалуй, не болел, сдавливая голову раскаленным обручем мучительного ужаса от того, что уже случилось и случится дальше. Глаза открывать не хотелось, но перед Гарри все еще проносились куски увиденного кошмара: тело Седрика на земле превращается в тело Фреда, а в ушах звучит надрывный отчаянный вопль Чу. Гарри Поттер, Мальчик, Который Выжил Вопреки Всему, взял себя в руки и попробовал сесть, все еще не открывая глаз. Вокруг него раздавалось какое-то странное шуршание, похожее на шевеление ветра в осенних листьях, сопровождающееся каким-то не то свистом, не то тихим шипением, и инстинкт самосохранения все же заставил его окончательно очнуться, чтобы понять, что с ним, и где он находится.

Гарри огляделся. Веревки исчезли с его рук и ног. Он лежал на полу в квадратной комнате без окон. Стены грязно-серого цвета. Под потолком на куцем проводе торчит обыкновенная лампочка. Разбитая. Единственная дверь, естественно, заперта, Гарри не сомневался в этом. Палочку, конечно, отобрали. Не оставляло ощущение полной испачканности, он нервно вытер руки о край рваной исхлестанной ветром мантии и в ужасе уставился на самое страшное из всех испытание за сегодняшний день. Шуршание, которое он слышал сквозь сон, издавал покрытый черной чешуей хвост... гигантской змеи. Змея была не меньше десяти футов длиной. На Гарри уставились два холодных желтых вертикальных зрачка. Раздвоенный язык высовывался между торчащих наружу громадных и явно ядовитых зубов. Даже в такой ужасной ситуации Гарри неожиданно ухитрился вспомнить, что это, должно быть, та самая Нагини, с которой ему уже довелось встречаться в прошлом году, и которую он неоднократно видел во сне. Вольдеморт обещал скормить меня этой змее, мелькнуло у него в отчаянно раскалывавшейся голове. Внезапно змея рванулась к Гарри, раздув гигантский капюшон и яростно зашипев. Вот и все, подумал Гарри, когда раздвоенный язык коснулся его лица. Больше не будет ничего. Но укуса не последовало. Змея задумчиво свилась в кольца, и ее треугольная голова закачалась в дюйме от глаз Гарри.

— Зс-с-с-сначит ты и ес-с-с-сть тот с-с-самый Гарри Поттер? — Гарри отчетливо понимал, что говорит Нагини. Змея внимательно смотрела на него своими гипнотизирующими глазами, точно ожидая, осмелится ли он ответить. Гарри осмелился.

— Ты — Нагини? — Гарри прочистил горло и посмотрел змее в глаза. Видно было, что ей не понравилось и то, что он ответил вопросом на вопрос, и то, что он смотрит на нее, довольно нахальным образом. Гипнотический взгляд Нагини, возможно, зачаровал бы любого другого человека, кроме ее хозяина.

И, оказывается, этого мальчишки, Гарри Поттера. Змея медленно кивнула, пошевелив длинным языком. Она все еще думала, что не стоит убирать капюшон, если этот негодный человечек ведет себя так вызывающе по отношению к ней. А Гарри и не думал вести себя вызывающе. Смерть на его глазах Фреда, друга Гарри в течение пяти лет, вогнало мальчика в ступор полного равнодушия к собственной судьбе. Ему уже было все равно. Сейчас, через десять минут или через десять часов, неважно, но он все равно умрет. Но он не будет кричать, не будет умолять о пощаде, ни за что на свете не покажет, что ему страшно. Гарри стало вдруг смешно, к нему неслышно подбиралась истерика: надо же, он, змееуст, умрет от укуса огромной кобры. Парадокс.

— Почему ты с-с-смееш-ш-шс-с-ся? — огромная змея шевельнула хвостом.

— Я понимаю тебя, — ответил Гарри, протирая очки обрывком мантии. — Значит, я еще не сошел с ума.

— Змееус-с-ст! — одобрительно качнула треугольной головой Нагини. — Почему ты с-с-считаешь, что должен с-с-сойти с-с-с ума?

— Разве меня принесли сюда не для того, чтобы убить? Ты же здесь для этого, — Гарри встал, игнорируя незаметное, но угрожающее движение Нагини в его сторону, и стал методично разминать мускулы. — Ожидание смерти способно свести с ума кого угодно. Быстро сделай то, что тебе велено и уходи.

— Ты — с-с-смелый маленький человечек, — Нагини осторожно убирала капюшон. — Я не убийца, а вс-с-сего лиш-ш-шь с-с-страж.

— Вольдеморт сам хочет убить меня? — как можно небрежнее спросил Гарри, стараясь не обращать внимания на то, что змея ползет за ним через всю комнату, пока он идет к двери и дергает ее за ручку. Закрыто, конечно, а чего я еще ожидал?

— Я не зс-с-снаю, — покачала головой громадная змея. — Но мой хозс-с-сяин вс-с-сегда с-с-своих врагов убивает с-с-сам. Ты — враг хозс-с-сяина?

— Да, — твердо ответил Гарри, усаживаясь на пол и пытаясь отогнать ужасное видение: Чу с огромной высоты падает с метлы прямо в озеро. Для того, чтобы не думать о той боли, которую пережили Фред и Чу перед смертью, годилось все. Даже беседа со змеей.

— Зс-с-сначит, мой гос-с-сподин убьет тебя с-с-сам, — утвердительно кивнула змеиная голова. — Он хорош-ш-шо умеет убиватьс-с-сь.

— Ты гордишься тем, что служишь ему, верно? — криво усмехнулся Гарри, растирая онемевшие ноги. — Тогда скажи, зачем я ему понадобился? Он уже получил мою кровь и все, что ему было нужно для воскрешения. Но почему сейчас?

— Ах-х-х, мальчик, ты многого не поймеш-ш-ш-шь, если тебе не рас-с-с-сказать, — Нагини. Она подползла ближе, свернувшись кольцами чуть ли не у Гарри на коленях, и обвилась вокруг его плеч. Ее язык чуть щекотал Гарри правое ухо. Он вздрогнул. — Мой гос-с-сподин — великий Маг! Он бес-с-смертный волш-ш-шебник. Но и бес-с-смертным нужно как-то вос-с-сполнять с-с-свои с-с-силы, чтобы продолжать жить.

— Он опять хочет забрать у меня мою кровь? — Гарри очень не нравилось то, что большие ядовитые клыки Нагини чуть ли не касаются его шеи.

— Вс-с-сю кровь на этот разс-с-с-с, — меланхолично прошелестела Нагини. — Алтарь Кровавого Бес-с-смертия, вот что тебя ждет, Гарри Поттер.

— Звучит не слишком оптимистично, — Гарри не хотел выдать свою дрожь обвивающейся вокруг его тела змее.

— Тебя с-с-слишком долго пыталис-с-сь поймать, мальчик. С-с-слуги мое гос-с-сподина с-с-старались вес-с-сь год и только с-с-сегодня добилис-с-сь ус-с-спеха, — змея замолчала и лишь легонько шевелила раздвоенным языком. — Гос-с-сподин ждет тебя здес-с-сь уже очень долго. Он с-с-старается вос-с-становить с-с-силы, чтобы с-с-снова править миром, а здешние с-с-слуги ему помогают.

— Я — в клинике Святого Манго? — спросил Гарри. Змея кивнула. — Но как Вольдеморт попал сюда?

— Он здес-с-сь цс-с-селый год. Моему гос-с-сподину нужна кровь, и его с-с-слуги ему добывают ее. Чтобы жить, гос-с-сподин пьет кровь невинных и купаетс-с-ся в ней. Но для того, чтобы окончательно с-с-сталь бес-с-с-смертным, мой Лорд хочет выпить твою кровь!

— Мою кровь, фу, какая мерзость! — Гарри чуть не стошнило. — А о каких здешних слугах ты говорила? Доктор Бладштейн и доктор Нотт, верно? Они — Упивающиеся Смертью?

— Конечш-ш-шно, — змея одобрительно посмотрела на Гарри. — Ты понимаеш-ш-ш-шь, это х-хорош-ш-шо. Они много лет с-с-служат Лорду. Но здес-с-сь много и других-х-х. Таких же.

— Каких таких же?

— Тех, что ночью не могут с-с-спать, ес-с-сли они голодны. Тех, что не вынос-с-сят запаха чес-с-снока...

— Вампиры? Да, МакАбр тоже был вампиром. И он — один из них. Все Упивающиеся Смертью — вампиры?

— Не вс-с-се. Но здес-с-сь их много. Здес-с-сь легче вс-с-сего дос-с-стать с-свежую кровь. Для с-с-себя и гос-с-сподина, — Нагини сползла с его плеча, и Гарри только сейчас понял, какая она была тяжелая. — Твоя кровь драгоцс-с-сенна. Цс-с-селый год мы ждали, когда же наконецс-с-с дос-с-ставят тебя. Даже предательс-с-ство...

— Предательство? Какое предательство? — наклонился Гарри к змее. В голове пронеслись слова Парвати — Тебя предали!

— Предательс-с-ство двух-х-х людей, которым ты больш-ш-ше вс-с-сего доверял. Их бы никто не заподозс-с-срил в желании убить тебя, — змея скользнула к внезапно открывшемуся лазу в полу. — Буду ждать с-с-снаружи, Гарри Поттер. За тобой с-с-сейчас-с-с придут. Ты — с-с-смелый мальчик. Твоя кровь воис-с-стину ос-с-свежит господина! — Нагини долго протискивала в узкую щель свое длинное тело, но, наконец, исчезла в норе.

Гарри уронил голову на руки. Кто? Кто предатель? Двое, кому я всегда верил? Доктор Бладштейн не подходит, хотя это явно он пытался меня отравить. Какой же я идиот, все время думал о пище и питье, а о лекарстве не подумал! Он помотал разбухавшей от боли головой. Двое.

Рон и Гермиона?

Нет, это бред, такого быть не может! Они никогда не предали бы меня! Я не могу сомневаться в них. Но червячок сомнения, точивший его уверенность, хихикал изнутри и напоминал, что Рон всегда завидовал ему (но мы же помирились!), что Гермиона неоднократно пыталась пробраться в их комнату и сегодня ей это удалось, что если она хотела забрать лекарство, чтобы его никто не нашел? Глупости, выругал себя Гарри, Гермиона никогда не сделает такого, тем более помогать Упивающимся Смертью и Вольдеморту! Она же маглорожденная! А как же проклятие Подвластия, шепнул ему все тот же холодный издевающийся голос. Ты можешь ему сопротивляться, а она?

Гермиона и Рон. Нет! Только не это! Если это правда, то умереть — действительно благо. Гарри отвернулся к стене и тихо заплакал, ненавидя себя за эти слезы, потому что они предсказывали приступ отчаяния. Но оставшаяся надежда заставляла его мозг работать активнее, чем всегда, и перебирать другие варианты. Снейп? Нет, он просто напрашивается на то, чтобы оказаться предателем. Но кто же тогда — Малфой? Нет — по той же причине. И не его одноклассники, Гарри не мог сказать, что кто-то из них мог предать его. "Тот, кому ты больше всего доверял". Кто же это, если не Рон или Гермиона? Джинни? Невилл? Кто-то из его квиддичной команды? Учителя?

И тут на него обрушилось понимание. Это было настолько жутко и в то же время просто, что он даже хлопнул себя рукой по лбу, потрясенный. Конечно! Это могла быть только она! Только! Он всегда ей доверял, всегда, что бы ни случилось. И только она была способна... но их должно быть двое... Кто же еще? Поглощенный невероятной идеей, Гарри даже не заметил, как начала открываться дверь. Он медленно повернул голову.

На пороге мерзко ухмылялся Червехвост.

— Гарри Поттер, — захихикал он. — Какая встреча! Я так соскучился по тебе, а уж наш господин и подавно! — Червехвост сжимал в пальцах палочку и медленно приближался к Гарри. За спиной Червехвоста возникли другие Упивающиеся Смертью в красных плащах. Мелькнуло бледное лицо доктора Нотта.

Гарри почти не удивился, когда его вывели в тот самый серый коридор с лампами на стенах, который он уже видел во сне. Его вели мимо прозрачных застекленных дверей палат обычной больницы, где над лежащими в постелях пациентами суетились медсестры, ходили врачи, только вместо белых халатов на них были белые мантии, и вместо традиционных стетоскопов на шее у них из кармашков торчали волшебные палочки. На Гарри никто не обращал внимания, так же, как и на его спутников. Для персонала больницы они словно бы и не существовали: процессия колдунов в красных плащах с капюшонами, закрывающими лицо, маленький толстый Червехвост с одутловатой физиономией, подталкивающий кулаком в спину пятнадцатилетнего подростка со связанными сзади руками. Они несколько раз спускались по лестницам, переходя из корпуса в корпус, один раз поднимались на лифте, но никто их не остановил, и Гарри, решивший было позвать на помощь, понял, что их здесь попросту никто не замечает, и на его крик никто бы из врачей не вытащил палочку, не направил на его тюремщиков. Впереди его ждала только смерть. Мучительная смерть. Если бы Вольдеморт дал ему еще один шанс, как в прошлом году, если бы у него была палочка, если бы... Сотни, тысячи "если бы" были обречены на провал — ничего из этого не выйдет. Червехвост толкнул Гарри сильнее, они завернули за угол и остановились — Гарри чуть не рассмеялся при всем кошмаре этого момента! — перед двустворчатой дверью голубого стекла над которой красовалась надпись "СТОМАТОЛОГИЧЕСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ".

— Вольдеморт лечит зубы? — с нервным смешком поинтересовался Гарри. Это было глупо — так шутить в подобной ситуации, но сдержаться и не съязвить он не смог. Уж лучше смеясь встретить смерть, чем ползать на коленях. — Что, нездоровая пища, вроде человеческой крови, виновата? Так пусть пьет что-то полегче!

— Маленький негодяй! — Доктор Нотт направил на Гарри свою палочку, кончик которой дрожал. — Да как ты помел оскорблять нашего Лорда!

— Мальчик храбрится, Нотт, — равнодушно сказал Червехвост. Видимо, подумал Гарри, его статус среди слуг Вольдеморта немного подрос за этот год. Черный Лорд сумел вознаградить своего верного слугу за его старания. Нотт что-то злобно буркнул и спрятал палочку. — Но сейчас наш маленький гость уже не будет таким нахальным, правда, Гарри Поттер? Мы же ведем тебя прямо в гости к нашему господину! — с издевательским полупоклоном Червехвост отворил перед Гарри дверь и втолкнул в нее мальчика.

Внутри было темно и страшно. Гарри пошел вперед в темноту. Со связанными руками это было не так то просто, и он все время на что-то натыкался. Что здесь делает, например, этот антикварный стул? Или этот бильярдный стол с лежащими на нем киями. Под ногами опасно стукнули и, как вспугнутые мыши, раскатились по углам бильярдные шары. Внезапно вспыхнул свет, и Гарри на секунду зажмурился. Когда он открыл глаза, то увидел, что оказался в огромном зале со стеклянным потолком (как в Хогвартсе, подумалось ему почему-то). По углам зала была разбросана старинная мебель. Ножки многих изящных ампирных кушеток были сломаны. На фоне кроваво-красных стен стояли многочисленные столики темного дерева на длинной тонкой ножке. На столиках красовались прозрачные бокалы, наполненные до краев багровой жидкостью, а возле них почтительно застыли десятки фигур в красных и черных мантиях с опущенными на лицо капюшонами. Упивающихся Смертью было куда больше, чем в прошлом году. Черный ковер, в котором утопали ноги, вел прямо к возвышению в конце зала, задрапированному черными бархатными занавесями. Раздвинутые, они оставляли открытым для обозрения громадное зубоврачебное кресло, в котором виднелась фигура высокого человека в черной хламиде.

Это был Вольдеморт.

Гарри не смог не вздрогнуть. Он усилием воли сдержал подкашивающиеся колени и сам, без обычного тычка Червехвоста, ступил еще ближе к подножию импровизированного "трона". Видеть сидящего на такой штуке Вольдеморта было смешно, но сам облик Черного Лорда поразил Гарри и не дал прорваться наружу его смеху. Вольдеморт сильно изменился с их последней встречи. Во-первых, он помолодел, по меньшей мере, вдвое. На Гарри, не отрываясь, смотрел такой же молодой человек, как и то воспоминание, исторгнутое его старым школьным дневником еще несколько лет назад. Во-вторых, теперь он излучал куда большую силу и угрозу, чем раньше. Лицо его потемнело и стало не только моложе, но и менее бледно, чем в прошлую их с Гарри встречу. Длинные черные волосы Вольдеморта были разбросаны по плечам. Он выглядел уверенно. Гарри понял, что этого человека, которого он видит перед собой, нельзя провести так же, как тогда, с Кубком. Человек в черном излучал небывалую мощь и власть. Лицо Вольдеморта было безмерно спокойно, и от этого холодного спокойствия Гарри бросило в ужас, и шрам вспыхнул такой болью, словно в него ударила молния. Фигуры в зале начали перешептываться, склоняя друг к другу невидимые под капюшонами лица. Вольдеморт поигрывал в руках своей волшебной палочкой. Палочка Гарри лежала на подлокотнике кресла возле него. Вольдеморт взял ее, повертел в руках, а затем пристально посмотрел на нее, и палочка вспыхнула огнем.

— Гарри Поттер, — медленно сказал Вольдеморт, не отрывая взгляда от горящей гарриной палочки. Шепот стих. — Я рад приветствовать тебя, Гарри Поттер, на этой импровизированной вечеринке. Она в твою честь, мой мальчик. Сегодня еще до рассвета она закончится, и знаешь, чем закончится?

Гарри молчал. Палочку он потерял. У него есть только один шанс — медальон. Если бы только знать, как он еще может работать, кроме того, как отражать Убийственное проклятие.

— Твоей смертью, Гарри Поттер. Твоей долгожданной смертью. В этот раз я не стану тратить усилия и время на Пыточное проклятие или что-то подобное. Ты умрешь, будь уверен.

Гарри постарался взять себя в руки. Вольдеморт был каменно спокоен, его уверенность придавала Гарри смертельный ужас, но тут он вспомнил, что он — Гарри Поттер. Он не должен бояться. А если он — Гарри Гриффиндор, то...

То он обязан устоять. Усталое отчаянное желание быстрой смерти, преступно овладевшее им в той комнате, где он разговаривал с Нагини, куда-то скрылось. Гарри сжал зубы. Он не даст Вольдеморту сломить себя. Вольдеморт жаждет его крови, но ему нужна и его, Гарри, покорность, его слабость, его мольба о пощаде. Нет, решил Гарри. Ты этого не получишь. Я не собираюсь умирать на коленях, если ты хочешь именно этого, то подавись, не получишь! — Ты, наверное, хочешь знать, почему же так долго мы с тобой не могли встретиться, хотя, не сомневаюсь, ты знал, что это случится вновь. Что ж, я приказал самым доверенным моим лицам найти тебя. Найти, но не убить. Твоя смерть — слишком ценна, чтобы ей разбрасываться, поэтому я не оценил рвение некоторых из моих слуг, старающихся преподнести мне на блюде твою голову, — при этих словах Вольдеморта многие из присутствующих вежливо хмыкнули. Черный Лорд, не поведя бровью, продолжал. — Мой личный слуга и самое доверенное лицо, сделал невозможное, чтобы найти и обезвредить тебя. Сделал все, что от него зависело, чтобы ты, наконец, попал в наши руки, — из-за черной бархатной занавеси справа от кресла выступила невысокая фигура. Человек откинул плащ, и Гарри узнал доктора Бладштейна. — Доктор Морис Бладштейн не торопился, признаюсь, меня это слегка тревожило, но дело стоило того. Я знал, что могу доверять моему старому другу Морису. Знаешь, Гарри, он ведь старейший из всех Упивающихся Смертью. Именно он когда-то подал мне идею об этой организации. Я, признаюсь, когда-то очень хотел превзойти достижения Ордена Феникса и, признаюсь, наконец-то мне это удалось. Во всех отношениях, — Вольдеморт пристально наблюдал за реакцией Гарри на его слова. — Ах, я вижу, что мне не надо объяснять тебе, что это за общество, ты уже знаешь. Хм, и ты знаешь, кто сейчас его возглавляет? Гарри молчал. — Можешь не говорить ничего вслух, мой мальчик. Дамблдор, конечно, силен, но в этом году он совершил критическое количество ошибок. Количество перешло в качество: под его руководством Орден стал мне проигрывать. Забавно распорядилась судьба, — Вольдеморт задумчиво подпер рукой свое молодое лицо. — Когда-то Орден отказал мне в праве быть его членом, в праве на бессмертие, то, к чему я всегда стремился. Все его члены имеют возможность стать бессмертными, но не многие из этих глупцов пользуются такой удивительно редкой возможностью. Я спрашиваю себя — почему? Шанс, который может дать тебе огромный опыт и со временем привести к неограниченной власти. Кучка жалких идиотов. Как же стал слаб Дамблдор, если не понимает таких простых вещей. Если бы он захотел, мы бы разделили с ним власть над миром. Но он отказался и этим подписал себе смертный приговор. Жалкое ничтожество, старый глупец. Теперь его участь решена. — Ты никогда не сможешь победить Дамблдора, — не сдержавшись, выпалил Гарри. — Ты сам жалок, если думаешь, что такой могучий колдун, как Дамблдор, не сможет дать тебе достойный отпор. Вольдеморт хрипло рассмеялся. — Он попытается, конечно. Но теперь уже поздно. Все нити в моих руках. Дементоры только и ждут моего приказа, чтобы оставить Азкабан и направиться по моему приказу... куда угодно. Например, к стенам Хогвартса. Гарри похолодел. — Гиганты... это моя ошибка, но их так ненавидят примитивно мыслящие людишки, которых большинство в этом прогнившем мире, что никогда всерьез не согласятся сражаться с ними бок о бок против меня. То же самое с гоблинами. Вы думаете, что смогли остановить ту смуту, которую подняла в волшебном банке моя скоромная манипуляция одним удивительно глупым человеком? Думаете, что глупец Вральман — истинный виновник этой свары, к сожалению так и не перешедшей в открытую войну между гоблинами и колдунами? — Нет, — спокойно сказал Гарри, сам удивляясь своей наглости и еще больше — своей догадке. — Это сделал по вашему приказу Ральф МакАбр, верно? Он — тень и, значит, разбирался в бизнесе. Вольдеморт был приятно удивлен. — Ты хорошо соображаешь, мальчик. Действительно, неприязнь гоблинов к людям было легко разжечь снова. МакАбром управлял Морис Бладштейн, он прекрасно знал Людо еще с тех пор, как работал колдомедиком на квиддичных матчах. Достаточно нескольких дружеских советов Ральфа этому дураку Людо, и он стал заниматься под его руководством тем, что нужно было мне. Жаль, я так и не получил доступа ко всем средствам Гринготтса, но сейчас в моих руках находятся достаточные средства, чтобы начать открытую войну. У Гарри упало сердце. — Морис прекрасный слуга, — продолжал Вольдеморт. — Именно его стараниями мы тебя, наконец, заполучили. Он работал на всех направлениях: с прессой, с Министерством и даже с тем человеком в Хогвартсе, который и пытался дать возможность нам с тобой увидеться. Морис долго готовил ее к этому. Специалисту такого высокого класса, как она, требуется особо сильное проклятие Подвластия, но он справился и с этим. Впрочем, его идея с Жидким Злом не сработала, жаль, была отличная идея. — Все ваши идеи терпят крах! — язвительно сказал Гарри. Веревки врезались ему в запястья. — С гоблинами не удалось, с гигантами — тоже. С Жидким Злом вы тоже пролетели, а хвалитесь результатами! — Конечно! — Вольдеморт встал и подошел к Гарри совсем близко. Упивающиеся Смертью почтительно склонились перед ним. — Ты — здесь, и это уже победа. Дамблдор прекрасно поймет, что это — его самая большая ошибка. Наследник Гриффиндора у меня в руках! Гарри содрогнулся и чуть не упал. Значит, он был прав в своих подозрениях! Он — потомок Гриффиндора! — Жаль терять такую ценную разменную карту, — сказал Вольдеморт с искренним сожалением. — Впрочем, у меня есть еще одна карта, которой я могу в любое время влиять на Дамблдора. В свое время я переоценил Джеймса Поттера, увы, он умер по моей оплошности, я признаю это, впрочем, это и мне стоило жизни, — он усмехнулся. — Но Северуса Снейпа я не должен потерять! Такой союзник. Или враг... Впрочем, это для меня совершенно неважно, главное, он принадлежит мне навечно. Пока Смертный знак у него на руке, он кровавой печатью скрепляет наш с ним договор. Так Снейп все-таки предатель? Или нет? Гарри не знал, что и подумать. — Что ж, Гарри Поттер. Твое время вышло. У тебя есть только один шанс уговорить меня сохранить тебе жизнь. Твоя кровь очень нужна мне, но если ты поклянешься мне в верности и примешь на себя мою печать Зла, то я, пожалуй, соглашусь оставить тебе жизнь. Разделить власть с тем, кто кровными узами связан с тобой, разве это не заманчиво, Гарри Поттер? — Лицо Вольдеморта находилось почти возле самого лица Гарри, он даже мог чувствовать, как от Темного Лорда пахнет кровью (Гарри вдруг понял, чем наполнены хрустальные бокалы на высоких столиках) и сдерживался, чтобы его не стошнило. — Ты согласен? Тишина, воцарившаяся в зале, разбилась от одного только слова Гарри. — Нет! — Жаль, — по лицу Вольдеморта казалось, что так оно действительно и есть. — Тогда отдай мне медальон, — тихо попросил он. Гарри похолодел. Медальон был его последней надеждой. — Ассио медальон! — приказал Вольдеморт, и блестящий золотой амулет, сорвавшись с гарриной шеи, закачался перед Черным Лордом. — Милая вещица, но я не могу допустить, чтобы она мне помешала. Тоу Жектум! Палочка в руке Вольдеморта указала на медальон, и он золотистой каплей упал на пол. Зашипела, плавясь, блестящая лужица, и медальона не стало. Надежды тоже. — Что ж, Гарри Поттер, Алтарь Кровавого Бессмертия ждет тебя. Обряд состоится на рассвете, а пока Нагини позаботится о том, чтобы твоя кровь навеки стала моей.

Глава 37. Жертвы

Его привели обратно в маленькую камеру без окон, больно бросили на пол, а потом Червехвост вернулся, осторожно неся с собой какой-то большой сверток. Из свертка во все стороны торчали непрерывно шевелящиеся... конечности?... или длинные плети, Гарри не смог разглядеть, подавленный своим отчаянием. Он решил, что, возможно, Червехвост принес сюда еще одну змею. Нагини, скользнув в комнату следом за Червехвостом, сначала брезгливо зашипела, шарахнувшись от рванувшегося к ней свертка, но Червехвост и помогающий ему Нотт положили его возле Гарри, и сверток медленно пополз к нему. Гарри не успел понять, что происходит, как из свертка вылезли... длинные ветки и корни растения и потянулись к мальчику. Через секунду он был уже прижат к стене цепкими и удивительно сильными ветвями и корнями живой лианы, а на концах ее ветвей, жадно чмокая, раскрывались и закрывались маленькие круглые отверстия, похожие на голодные рты с колючими острыми зубками по краям. Лиана впилась в тело Гарри десятком своих ртов, и он закричал от боли.

— Вот так! — хихикнул Червехвост. — Прекрасно! К утру Лиана-Кровосос сделает все за нас, и у господина будет кровь этого мальчишки. А сам он не сможет сопротивляться, когда господин вонзит в него клинок на Алтаре Кровавого Бессмертия.

— Да славится имя нашего Лорда! — глухо сказал доктор Нотт. Он жадно посмотрел, как лиана сосет кровь у Гарри, и голодно вздохнул.

— Осторожно, Нотт! — предупреждающе взмахнул палочкой Червехвост. — Каждая капля крови этого мальчишки драгоценна! Ее не должен касаться никто, кроме нашего господина!

— Я голоден, — мрачно сказал Нотт. — Мы целый день ничего не пили, кроме одного бокала на триумфе нашего Лорда.

— Иди в крыло для психов, там для тебя всегда найдется, чем перекусить, — раздраженно сказал Червехвост, и его серебряная рука сверкнула в ночном сумраке комнаты. — А потом я сам понесу Лиану-Кровосос нашему господину.

Они ушли и оставили Гарри одного с Нагини. Она пошуршала на полу и, довольно свернувшись в узел, стала с наслаждением наблюдать за Гарри. А он, чувствуя, что ничего не может сделать с поразительно сильными и гибкими ветвями лианы, устал и безжизненно повис на ней. Гарри знал, что умирает, облепленный присосками странного растения, которое, с удовлетворением чавкая, громко всасывало его кровь. Багровая лиана обвивалась вокруг него как живая и прижимала его ветвями к стене, довольно подрагивая мелкими красными листьями. С огромной скоростью на ветвях созревали бутоны, распускались, благоухая, розовые цветы, которые пахли его кровью, и тут же засыхали, падая на пол. Среди опадающих бутонов и листьев шуршало длинное тело Нагини. Громадная змея с наслаждением зарывалась в цветы.

Гарри стало клонить в сон. Он понимал, что это не просто усталость, не просто давящий груз последнего дня. Он быстро терял много крови и знал, что так он скоро потеряет и сознание, и способность сопротивляться. А дальше — смерть. Только не засыпать! Не засыпать, твердил он себе, настойчиво моргая глазами и морщась от тягучей боли в многочисленных ранах, нанесенных кровожадной лианой. Не спать! Нельзя! Нельзя!

Нагини подползла к нему, ее голова раскачивалась на длинном теле, капюшон медленно и ритмично раздувался. Она издала тихое шипение, потом поймала взгляд Гарри и просвистела:

— С-с-с-смотри на меня, человечек! С-с-смотри мне в глаз-с-с-са!

Против своей ослабевающей воли Гарри с трудом поднял голову и посмотрел в узкие горящие зрачки Нагини. Змея стала легонько покачиваться с еле слышным шипением, заставляя Гарри смотреть на ее гипнотизирующий танец. Она свивалась в кольца, шелестела чешуей по полу и мерно качала головой. С последним усилием Гарри попытался отвести взгляд от Нагини, но слабость окончательно настигла его, и Гарри уже во сне понял, что заснул. Не засыпать, подумал он в отчаянии, и его голова упала на плечо. Он уже не слышал, как тело Нагини снова зашуршало по полу, и змея исчезла.

Ему снова снилась поляна, полная белых асфоделей. И девушка снова шла к нему, раздвигая цветы. Она смеялась и пританцовывала от счастья. Ее длинные белые волосы летели по воздуху. Гарри был уверен, что знает эту девушку, но никак не мог вспомнить, кто она. Ветер шевелил головки асфоделей и приносил Гарри чувство удивительного покоя и полного счастья. Он в полном блаженстве протянул руки к девушке, и тут в его мозгу настойчиво застучал чей-то голос.

— Не спи, Гарри!

— Что? — во сне он в недоумении оглянулся вокруг себя, но никого не было. Девушка исчезла, а голос продолжал настойчиво шептать:

— Гарри, проснись, проснись, скорее! Ты не должен спать, слышишь? Просыпайся немедленно, тебе грозит опасность!..

Опасность? Какая опасность может ему грозить на этом чудесном лугу, где такие прекрасные цветы, и не хочется ни о чем думать, не хочется ничего делать. Прилагать усилия не хотелось даже для того, чтобы понять, кто говорит с ним.

— Гарри Поттер! Ты — тот Мальчик-Который-Выжил. Не дай им убить тебя! Не дай нам потерять надежду!

Глупости, хотел воскликнуть Гарри. При чем тут я? Я не хочу быть чьей-то надеждой, не хочу бороться, я хочу только покоя, покоя... здесь так прекрасно и тихо. Я хочу остаться здесь навсегда...

— Гарри! Гарри! — присоединились к призрачному голосу другие голоса. — Что с тобой?! Нет, только не это, он теряет много крови!.. Дисерниблус!.. Рон, ну где тебя черти носят? Скорее! Ах ты, гадина, — Инфламмо!

— Сейчас! — услышал Гарри еще один голос, и тут как-то подсознательно понял, что все они знакомы ему. — Стена тут заговоренная... Я быстро!

И тут по его щеке ощутимо прошлась чья-то рука. Потом — новая пощечина! Гарри с трудом разлепил опухшие глаза и увидел, как Лиана-Кровосос агрессивно отбивается пожухшими ветками от напалма огненных струй, исходящих из направленной на нее волшебной палочки. На концах ветвей отчаянно клацали маленькие кровожадные пасти и, обожженные, падали кучками пепла прямо на пол. Затем пламя охватило все растение, оно еще раз дернулось как в агонии и рассыпалось на угольки. Розовые бутоны, потрескивая, тлели на полу.

Гермиона опустила палочку и бросилась к сползшему на пол Гарри.

— Гарри, Гарри, ты жив? О, какой ты бледный! Энервейт!, — она торопливо щупала пульс у него на израненном, искусанном запястье. — Ничего, — шептала она. — Мы вытащим тебя отсюда.

— Гермиона... это ты? Откуда ты взялась? — Гарри пытался подняться, но у него пока не получалось. Внезапно до него дошло. — Но здесь же опасно! Тебе нельзя здесь находиться! Здесь Вольдеморт, он сказал, что...

— Плевать на Вольдеморта. Главное, тебя отсюда увести, — сквозь стену, уже буквально отплевываясь (от налипшей на него пыли), просочился Рон. Гарри в ужасе уставился на него.

— Нет! Рон, только не ты! Только не ты! — обалдевший от всего происходящего Гарри принял Рона за привидение. И было от чего: Рон Уизли был совершенно бесплотный, прозрачной рукой он брезгливо смахивал труху перекрытий, оседавшую на пол сквозь него. — Нет! Ты не должен был умереть! Из-за меня! Нет!

— Балда, я и не умирал, — Рон устало направил на себя палочку. — Дисерниблус! Хм, значит, я все-таки выучил заклятие Прозрачности. Уже неплохо. — Он пошел к двери и начал ковыряться палочкой в замке. — Алохомора! Ну что, Гермиона, ты сможешь поднять его? Нам нужно срочно смываться, пока его не хватились!

— Ты жив, Рон, — слабо пробормотал Гарри, пока Рон с Гермионой общими усилиями поднимали его на ноги. — Ты теперь будешь меня ненавидеть всю жизнь... Это я виноват... Я никогда не смогу простить себе того, что Фред...

— Фред умер, — жестко сказал Рон, прерывая Гарри, — Но я не хочу, чтобы умер еще и ты, понимаешь? Я не хочу потерять и брата, и друга. Так что давай, пойдем скорее!

— Но Рон, я должен тебе сказать!..

— Гарри, сейчас не время для самобичевания! — Рон взвалил руку Гарри себе на плечо и с трудом поднял его. — Нам нужно срочно добраться до камина, через который мы сюда попали, иначе нам крышка!

— Через камин? Но как вы узнали, что я здесь? — Гарри, поддерживаемый с обеих сторон Роном и Гермионой, переступил через порог. В коридоре, к счастью, никого не было, и друзья поволокли его к лестнице направо.

— Ну, ясно же, что типы, которые украли тебя, были из больницы Святого Манго. Когда Гермиона побежала к Дамблдору рассказать о лекарстве, она украла у него из комнаты мешочек с кружаной мукой.

— Я жутко боялась, что она только для местного пользования, чтобы передвигаться по каминам Хогвартса, но все обошлось, — призналась Гермиона.

— Когда Дамблдор ушел, — продолжил объяснять Рон. — Мы тут же смылись в Хогсмид и прямо из камина мадам Росмерты попали сюда. Если бы не Гермиона, нас бы сразу заметили, хорошо, что она вспомнила о заклятии Прозрачности. Ну а потом — заклятие Четырех Точек.

— Лекарство... Гермиона, значит, ты догадалась, как это произошло? Ты уже давно это подозревала, верно? Почему же ты мне не сказала напрямик? — Гарри с трудом пытался сам преодолеть лестничный пролет.

— Я не хотела пугать тебя, Гарри. В конце концов, мы всегда ей так доверяли, я просто не могла понять, почему она вдруг предала нас.

— Проклятие Подвластия, чего тут думать, — проворчал Рон, осторожно помогая Гарри ступить израненной ногой на следующую ступеньку. — Слушай, Гермиона, может, сперва подлечим ему ноги?

— Некогда, Рон! Если его хватятся, мы можем не успеть! — Гермиона, пыхтя, как паровоз, стаскивала Гарри с лестницы. — До психиатрического отделения еще три этажа!

— Вы проникли сюда через психиатрическое отделение? — воскликнул Гарри.

— Да, а что?

— Туда только что отправился один из Упивающихся Смертью, Нотт! Он вампир, здесь чертова куча вампиров!..

— Потом расскажешь, Гарри, — Рон вновь с усилием взвалил руку Гарри на свое плечо. — Придется рискнуть. Тут больше нигде нет каминов, мы видели, только в гостиной, где тамошние пациенты встречаются с посетителями. Хорошо, что там никого не было, когда мы грохнулись на пол.

— Как Дамблдор не подумал вас изолировать, — простонал Гарри. — Хоть вас бы уберег.

— Не говори глупостей, Гарри, неужели мы бы бросили тебя в беде?

С трудом спустившись еще на два этажа ниже и почти потеряв сознание от слабости, усталости и как ни странно, постоянных "Энервейт!" Гермионы, Гарри почувствовал, что больше не может.

— Погодите, — прошептал он, отрывая руки от плеч Рона и Гермионы. — Надо передохнуть.

— Гарри, — почти плакала Гермиона. — У нас нет на это времени! Тебе нужно скорее вернуться в Хогвартс, там безопасно и можно будет подлечиться.

— Кто же меня будет лечить? — скептически возразил Гарри.

— Повезло еще, что сейчас раннее утро, часов семь, наверное, — вздохнул Рон, вытирая пот со лба. — Иначе мы бы ни за что не смогли незамеченными шастать по переходам самой большой колдовской больницы Англии. Хорошо, что колдомедики на ночных дежурствах больше любят спать в ординаторской, чем ходить по коридорам. (При этих словах Гермиона нахмурилась) Слушай, Гермиона, оставайся тут с Гарри, а я спущусь вниз. Разведаю обстановку.

— Ни за что не отпущу! — как кошка зашипела Гермиона. — Лучше ты останься здесь, а пойду я... Рон! — последние слова она сказала уже роновой спине. Махнув рукой на упрямую Гермиону и всех на свете упрямых девчонок, Рон уже спускался к двери, на которой было написано: "ПСИХИАТРИЧЕСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ". Дверь была закрыта, но для палочки Рона это не составило проблемы. Он приоткрыл створку и исчез.

— Гарри, у тебя забрали палочку, да? А что с твоим медальоном? — шепотом спросила Гермиона, вытирая следы крови у Гарри на лице носовым платком.

— Вольдеморт сжег мою палочку, — пробормотал Гарри. — И попросту испарил медальон. Я безоружен.

— Гарри, мне не нравится, как ты это говоришь. Такое впечатление, что у тебя не осталось надежды.

— Гермиона, на моих глазах погибли два человека, два моих друга! Погибли из-за меня! Как я должен себя чувствовать? — закричал Гарри.

— Тихо! — она зажала ему рот рукой и прислушалась. На лестнице не было слышно ни звука.

— Что я теперь скажу Рону, как по-твоему? Что я скажу его маме и отцу? — приступ отчаяния у Гарри не проходил. — Не надо было вам приходить сюда за мной, — выдохнул он. — Я же предупреждал: из-за меня гибнут люди! Все придают мне слишком большое значение, которого я не заслуживаю.

— Ты — наследник Гриффиндора, Гарри, — прошептала Гермиона, обнимая его. Гарри почему-то никогда не хотелось так заплакать, как в этот ужасный момент. Колючий комок встал колом у него в горле и отчаянно рвался наружу. — Ты заслуживаешь того, чтобы тебя любили и заботились о тебе.

— Не нужна мне такая забота, от которой страдают другие, — вырвался из ее рук Гарри. — Ну, чем ты сможешь меня убедить, коли я скажу тебе, что в том случае, если мы выйдем отсюда живыми, мне придется посмотреть в глаза Артуру и Молли Уизли?! Или родителям Чу?

— Гарри, я ничего не знаю про Чу, — с сомнением заметила Гермиона. — Но что касается Уизли... — она не договорила, и Гарри схватил ее за подбородок и повернул к себе, чтобы видеть ее глаза. Глаза у Гермионы были красные и заплаканные.

— Рон не винит тебя, — прошептала Гермиона, глядя Гарри по волосам. — Когда он узнал, что случилось, он сказал, "Я бы сам поступил точно так же!"

— Неужели? — горечь не хотела уходить из голоса Гарри. — Не могу поверить, что он ничуть не расстроен смертью своего брата!

— О нет, он очень горевал. Он плакал просто ужасно, если бы ты видел! Он кричал, что Фред не должен был оказаться в том месте в это время. Что там должен был оказаться он, и тогда, возможно, сумел бы помочь тебе, — Гермиона помолчала и неохотно сказала. — Джинни тоже сильно плакала, но она смогла поддержать Рона и сама держится тоже неплохо. Вот Анжелина была в шоке. Она потеряла сознание, когда услышала, надеюсь, ей сейчас стало лучше.

— А... Джордж? — Гарри боялся спрашивать, как воспринял смерть Фреда его брат-близнец. Все в Хогвартсе всегда считали близнецов Фреда и Джорджа Уизли чем-то одним. Чем-то целым. Они везде ходили вместе, дружили с одними и теми же людьми, вместе затевали всевозможные каверзы, им нравились одинаковые девушки — они были частью друг друга. И вот теперь осталась всего одна половинка.

Гермиона опасливо взглянула на Гарри и тут же отвела глаза.

— Говори же!

— Он все время молчит, — еле слышно сказала Гермиона. — Молчит, смотрит в одну точку и все. Даже не плакал ни секунды. Дамблдор, кажется, всерьез опасается за него, он велел профессору МакГонаголл не отходить от Джорджа, чтобы, как он выразился, Джордж не повредил ни себе, ни другим еще больше, — она запнулась.

— Дальше, — приказал Гарри.

— Джордж сказал только одно, — голос Гермионы был тих, как шорох. — Когда мы с профессором МакГонаголл пришли в гостиную, он сидел возле камина и говорил "Он убил его".

— Ну вот, а ты говорила, что меня никто не обвиняет, — Гарри отвернулся и стал растирать болевшую ногу. — Пусть Рон ничего не говорит, пусть Джинни простила меня, но Джордж считает меня убийцей. Этого довольно для того, чтобы никогда не освободиться от своей вины.

— Нет тут твоей вины, Гарри — твердо поставила точку Гермиона. — Джордж поймет, я знаю. Он очень сильный, сильнее, чем ты думаешь.

— Без Фреда? — пробормотал Гарри и взглянул вниз. От дверей отделения им махал Рон.

— Спускайтесь! Никого! И в каминной тоже пусто! Поспешим!

— Не надо, я сам, — отрезал Гарри, отводя руку Гермионы. Он встал и, прихрамывая начал спускаться по лестнице.

Лампы, скупо освещавшие серый коридор, периодически мигали. Гарри, Рон и Гермиона крались вдоль стен, осторожно пригибаясь перед застекленными дверями ординаторской, больничных палат и комнаты медсестер. Когда они заворачивали за угол, из-за одной двери раздался тихий стон. Ребята едва проскользнули мимо двери, как послышались шаги, и кто-то вошел в комнату, видимо, ночная медсестра. Гарри, стараясь не дышать, слушал, как женский голос что-то тихо говорит, потом произносит какое-то заклинание. Стоны прекратились, и шаги в мягких туфлях снова раздались совсем рядом. Хлопнула дверь ординаторской, и все стихло.

— Пошли, — Рон одними губами прошептал Гарри, указывая палочкой на соседний поворот. — Еще раз направо и мы там.

Ребята проползли еще немного, осторожно прислушиваясь. Рон открыл палочкой очередную тяжелую дверь, и они очутились в комнате, обитой мягкими, точно перина, обоями. Низенькие кресла, широкий голубой диван и большая плоская тахта возле камина — вот и вся мебель. Над камином висел викторианский пейзаж, изображающий радугу над вспаханным полем. Камин был погашен.

— О нет, — простонал Рон. — Опять задержка!

— Отойди, — скомандовала Гермиона и направила палочку на камин. Она прошептала заклинание, и огонь весело заплясал по обгоревшим дровам. — Пошли, Гарри. Ты первый.

— Но куда? — Гарри с сомнением посмотрел на огонь в камине и взял щепотку кружаной муки из сумочки, которую ему протягивала Гермиона.

— Все равно куда, Гарри. Лучше в заведение Росмерты, откуда мы и прибыли.

— Сейчас раннее утро, — возразил Гарри. — Камин там еще не разожгли.

Они задумались.

— Тогда куда же? — нетерпеливо спросил Рон, топчась на месте. — Может, сразу к нам?

— Рон! Как же... твои родители... они, наверное, еще не знают... Или... уже знают и... — Гермиона была ужасно смущена. Рон заскрипел зубами.

— Да, конечно, их все равно уже нет дома.

— Может, у Дурслеям? — Гарри очень не хотелось в такой ситуации отправляться именно туда, но если нет выхода, почему бы и нет. — Камин они не заложили.

— Ты уверен? — скептически поинтересовалась Гермиона. — Тебя не было там целый год. За это время они могли его напрочь замуровать и забетонировать. Что будет, если мы застрянем?

— И, думаю, Сам-Знаешь-Кто уже прекрасно осведомлен, где ты живешь, — поддержал ее Рон. — Вот незадача!

— О нет! — ахнула Гермиона, выглянув в коридор (во время разговора она прислушивалась у дверей) и галопом влетев обратно. — Рон, Гарри, прячьтесь, быстрее! Сюда идут!

— Где здесь прятаться? — Гарри судорожно оглядывался в поисках укрытия, но ничего лучше спинки дивана, неплотно придвинутого к пуховой стене, и низких кресел, не придумывалось. Он нырнул за диван, втащил за собой Гермиону и постарался вжаться в мягкие розовые обои.

— Кто идет? — прошелестел Рон из-за соседнего кресла. — Упивающиеся Смертью?

— Не знаю, — Гермиона отчаянно замотала головой.

Дверь открылась. Судя по шагам, вошли трое.

— Мадам, это не просто противоречит правилам нашей больницы, это вообще противоречит нормальному режиму дня. Тем более, будить в такую рань столь тяжело больных, как ваш сын и его жена...

— Милая, — голос, по-видимому, принадлежавший пожилой, но очень решительной женщине, властно перекрыл нервное щебетание медсестры. — Если я сказала, что прийти в это время суток было наилучшим решением, то вы не должны это обсуждать! Я уже говорила на эту тему с дежурным врачом, и вам велено выполнить мою просьбу!

— Да, мадам. Подождите здесь, мадам. И вы, сэр, — медсестра вложила в свою интонацию все неодобрение, на которое только была способна. Дверь открылась. — Я приведу их, если смогу разбудить. — И снова закрылась.

Пожилая "мадам" и "сэр", судя по легким шагам, еще молодой человек, присели на диван. Гарри и Гермиону с силой вдавило в стенку. Пожилая дама раздраженным ударом взгромоздила сумку на кресло, за которым скрывался Рон, и Гарри услышал, как его друг сдавленно пискнул: сумка была явно очень большая.

— Поговорим с папой и мамой сегодня не очень долго, дорогой, — суровые интонации старухи смягчились, когда она обратилась к своему спутнику. — Нам нужно как можно быстрее вернуться. Ситуация складывается не из лучших, думаю, скоро здесь будет очень опасно.

— Я так соскучился по ним, ба, — от этого голоса Гарри чуть не вскрикнул, а Гермиона изо всех сил зажала рот руками, чтобы не было слышно ее удивленного возгласа. — Почему мы не можем забрать их отсюда, если ты считаешь, что скоро начнется война?

— Невилл, дорогой, ты же понимаешь, что нанять круглосуточную сиделку нам не по средствам, это слишком дорого. К тому же никто не знает, может, будет даже объявлена эвакуация, эти слухи не могут оказаться неправдой, все стало слишком серьезно. Бедные, бедные дети! — всхлипнула миссис Лонгботтом. Гарри услышал, как она, тяжело вздыхая, сморкается в платочек. — Не волнуйся, больницу в любом случае не тронут: сколько бы ни происходило конфликтов среди волшебников в нашем мире, никто никогда не нападал на врачей и больных, мы же не маглы, чтобы трусливо использовать этих несчастных в качестве живого щита!

— Ладно, ладно, — Невилл вздохнул. — Тогда, бабуль, можно тебя попросить...

— Да, дорогой?

— Ты дашь мне поговорить с мамой и папой наедине?

Миссис Лонгботтом задумалась. Затем неуверенно спросила:

— Ты думаешь, что это будет разумно, Невилл? Все-таки они, — пожилая леди замялась.

— Я знаю, ба, — Невилл оказался куда упрямее, чем его бабушка. — Но мне это нужно, правда, нужно!

— Если ты настаиваешь, — с сомнением протянула бабуля Лонгботтом. — Но будь осторожен, не говори им ничего такого, что могло бы их расстроить! И недолго!

— Хорошо, ба, — Невилл тяжело вздохнул и откинулся на спинку дивана, еще сильнее вдавив Гарри в розовые обои.

Послышались шаги в коридоре. Открылась дверь, и раздался строгий голос медсестры:

— Мадам, десять минут, я вас предупредила! Если что, я буду снаружи, — в комнату зашли еще двое и нерешительно остановились, топчась возле дверей.

— Фрэнк, здравствуй, родной! — бабушка Лонгботтом вскочила с дивана и бросилась обнимать своего сына. В ответ тот только мычал. Гарри смотрел на расширенные от ужаса глаза Гермионы и старался подавить желание выглянуть из-за дивана. — Как ты себя чувствуешь, мой дорогой? Кушаешь хорошо?

— Ага, хр-р-рм-м-м, — послышался неопределенно-сонный ответ. Судя по всему, Фрэнк Лонгботтом не мог как следует выговаривать звуки.

— Ну, вот и славно, родной, вот и славно! Лиза, милая! Дай-ка я тебя обниму! — миссис Лонгботтом усадила рядом с собой сына и невестку. — Посмотри-ка, какую славную кофточку я для тебя связала. Нравится?

— Нравится! — Лиза Лонгботтом захлопала в ладоши как дитя. — Дай!

— Возьми, родная, возьми. Она с бабочками, видишь. Ты же любишь бабочек, верно, дорогая?

— Бабочки, — радостно завизжала Лиза. — А ты принесла яблоки? Фрэнк любит ранние кислые яблочки! — бабушка Лонгботтом протянула ей пакет, и Лиза с наслаждением принялась рыться в нем.

— Мама, — с дрожью в голосе спросил Невилл, молчавший до сих пор. — Ты меня не узнаешь?

Гарри содрогнулся. Возникшую паузу прервала пожилая миссис Лонгботтом:

— Невилл, ты же знаешь, твоя мама не помнит тебя. Не нужно так больше, — нервно сказала она.

— Да, бабуля, — прошептал Невилл. Слышно было, как хрустнули костяшки его пальцев.

— М-м-мы хотим спать, — равнодушно сказал Фрэнк и зевнул. — Ф-фрэнк и Л-лиза хотят спать.

— Фрэнк, сынок, посмотри, какой Невилл у нас стал большой! Уже в шестой класс перешел! И, Невилл, скажи папе, что ты отличник, правда-правда, Фрэнк! Как ты в свое время! Он лучший ученик школы, староста факультета, правда, Невилл?

— Да, — еле слышно сказал Невилл. — Это здорово, пап, верно?

— Отличник, — с таким сомнением в голосе переспросил Фрэнк Лонгботтом, что Гарри на секунду показалось, что он все понимает. — Невилл — отличник?

— Да, папочка, — сглотнул слезу Невилл и с надеждой спросил отца. — А какой у тебя был самый любимый предмет?

— Предмет? — задумался Фрэнк.

— Да, папа, у меня — Гербология. А у тебя? — вытягивал Невилл воспоминания из отца. В наступившей тишине тяжело дышала бабушка Лонгботтом.

— Не помню, — равнодушно сказал, наконец, Фрэнк. Невилл вздохнул.

— Бабуль, можно мне одному с ними поговорить? Ты обещала!

— Х-хорошо, Невилл, только будь осторожен, и не дави на них. Помни, что сказал доктор.

— Ладно, ба, я помню.

Миссис Лонгботтом нехотя вышла. Невилл долго молчал, было слышно только, как Лиза Лонгботтом суматошно пытается натянуть на себя новую кофточку, путаясь в рукавах.

— Па, знаешь, — вдруг нарушил молчание Невилл. — Я только что сдал С.О.В.У..

Никакого ответа. Фрэнк молча хрустел яблоком, не обращая внимания не сына.

— Папа, у нас в этом году в школе был Весенний бал.

— Бал! — радостно воскликнула Лиза. — Люблю балы! На свой выпускной бал я надела розовую кружевную мантию, помнишь, Фрэнк?

— Да, папочка, помнишь? — радостно подхватил Невилл.

— Нет, — жуя яблоко, сказал Фрэнк.

— А меня помнишь? — с отчаянной надеждой спросил Невилл. — Я твой...

— Нет, — отвернулся от него Фрэнк. Невилл хрипло застонал, но потом взял себя в руки и продолжил.

— М-м-м, я пригласил на бал одну девочку, па, она такая красивая. Ее зовут Джинни. У нее рыжие волосы. Знаешь, я думал, что она не согласится пойти со мной, я же такой... неуклюжий. И совсем танцевать не умею. Но она согласилась. Это было здорово, я никогда не был так счастлив, честное слово, папа! Мне кажется, она мне очень нравится, — прошептал Невилл. (Гарри уловил какое-то движение за креслом Рона). Он отложил в сторону пакет с яблоками и взял отца за руку. — А сегодня я узнал, что у нее умер брат. Его... у-убили.

— Что такое? — переспросила Лиза Лонгботтом. Фрэнк уронил надкушенное яблоко на пол.

— Она так плакала, папочка. Я знаю, я не должен такое вам говорить, но... Если я встречу Вольдеморта, то убью его, — с несвойственной ему горячей ненавистью быстро заговорил Невилл. — Я... я должен тебе сказать, пап. Я не допущу, чтобы он убил еще кого-нибудь! Я не хочу, чтобы другие тоже так мучились, как вы с мамой!

— Вольдемо-о-орт! — завизжала Лиза. Гарри осторожно выглянул из-за дивана и увидел, что Фрэнк, высокий крепкий человек, заросший рыжеватой бородой, закрыл глаза руками и отчаянно раскачивается из стороны в сторону. Лиза, кругленькая белокурая женщина, в ужасе зажала уши и раззявила рот, из которого капала слюна. На ней была детская кофточка с вывязанными розовыми и желтыми бабочками.

— Когда я вырасту, то найду способ вылечить вас, я обещаю, пап! — Невилл отчаянно тряс отца за руку, но тот не желал отрывать ладони от лица. — Я сделаю это!

Лиза громко закричала. За дверью послышался шум, топот бегущих ног, и в приемную палату влетела разъяренная бабуля Лонгботтом.

— Невилл, что ты им сказал? — вместе с двумя ворчащими медсестрами она принялась успокаивать бедных Фрэнка и Лизу. — Я же тебя предупреждала!

— Прости, ба, я не хотел, — принялся оправдываться Невилл.

— Как можно было тебе доверять, Невилл, — в сердцах сказала миссис Лонгботтом, отдавая пакет с яблоками медсестре. — Ну смотри, дома мы еще поговорим! Фрэнк, Лиза, родные, нам пора! Ведите себя хорошо. Если все удачно сложится, то мы еще придем, — это она выкрикивала уже вслед плачущим сыну и невестке, которых медсестры уводили обратно в палату. — Идем, Невилл. Честное слово, ты иногда просто приводишь меня в отчаяние!

— Прости, ба, — все так же монотонно бубнил Невилл.

— Господи, если бы все, что я говорю о тебе твоим родителям, было правдой, — воздела руки над головой пожилая леди. Она покопалась на поясе, вынула щепотку кружаной муки и вручила Невиллу. — Держи, только будь осторожен, иначе снова попадешь в дом маглов в двадцати милях к северу! Лонгботтом-лодж! — четко сказала она и исчезла в пламени.

— Да, бабуль, — вздохнул Невилл. — Э-э-э, Лонгботтом-лодж! — он ступил в камин и тоже испарился.

Гарри молча выбрался из-под дивана. Рон, белый от потрясения, уже сидел в кресле, которое еще недавно занимал Фрэнк Лонгботтом. Рот у него был открыт от ужаса. Гермиона плакала, не в силах сдержаться.

— Какой ужас! — рыдала она. — Бедный Невилл! А я еще думала, почему он живет с бабушкой и ничего не рассказывает о своих родителях. Я считала, что они умерли, и ему просто больно говорить об этом.

— Я тоже так думал, — просипел Рон. — Но что с ними случилось? Неужели Вольдеморт это сделал с ними. Гарри, ты что молчишь? Гарри!

Гарри угрюмо посмотрел на Рона и ничего не сказал.

— Ты знал! — догадался Рон, наклонившись к нему. — Ты знал! И почему нам ничего не сказал?

— Неужели ты правда знал? — Гермиона торопливо вытирала слезы. — Но откуда?

— Дамблдор рассказал мне в прошлом году. Я видел в его Мысливе, как судили тех, кто пытал Лонгботтомов. Это — Пыточное проклятие, от него они сошли с... То есть, с ними это случилось. Дамблдор просил не говорить никому, пусть Невилл сам скажет, когда посчитает нужным.

— Так вот почему Невилл боится Пыточного проклятия больше всего на свете, — всхлипнула Гермиона.

— Это ужасно, — прошептал Рон. — Но вы слышали, как Невилл сказал, что убьет Вольдеморта? Никогда я от него такого не ожидал.

— Невилл очень смелый, Рон, просто мы это не всегда замечаем, — Гермиона, шмыгая носом, торопливо рылась в карманах мантии. — Помнишь, как он вместе с Гарри пошел за Тоби в Запретный лес? Так, кружаная мука в порядке, хорошо, что не высыпалась.

— А давайте сейчас прямо к Невиллу и махнем, — с некоторым сомнением предложил Рон. — Как думаете, его бабка против не будет?

— Нет, это неплохая мысль. По крайней мере, мы знаем, что камин у них топится, — Гермиона вручила мешочек Гарри. — Давай, ты первый!

— Ассио кружаная мука!

Мешочек пролетел через всю комнату и упал прямо в руки человека в красной мантии Доктор Нотт улыбался, и теперь во рту у него стали явственно видны небольшие белые клыки.

— Доброе утро! — вежливо поздоровался он, осклабившись.

— Это Нотт, — пробормотал Гарри. — Он — вампир.

— Вижу, — так же шепотом сказал Рон.

— Мы попались, — уронила Гермиона.

По мановению палочки Нотта мешочек с кружаной мукой вспыхнул синим пламенем. Из-за спины доктора-вампира выглядывали донельзя довольные лица Червехвоста и Люциуса Малфоя. Гермиона и Рон автоматически вынули палочки и закрыли спинами Гарри.

— Как глупо! Нет, я почему-то был совершенно уверен, что эти дети придут за ним! — захихикал Червехвост из-за плеча Нотта. — Наш Лорд был вне себя, когда узнал, что мальчишка сбежал. Но он не мог, конечно, далеко уйти. Ты оставил кучу следов, Гарри Поттер, а у вампиров, знаешь ли, хороший нюх на кровь! Взять его! — рявкнул он. — Как раз вовремя! Алтарь для тебя уже готов!

— Экспеллиармус! — хором завопили Рон и Гермиона. Но колдуны были слишком сильны для троих подростков. Нотта отбросило на Червехвоста, но палочки оба колдуна не потеряли. Малфой устоял и, ухмыляясь, стал надвигаться на ребят. Одним движением он вдернул палочку из складок мантии.

— Поттер и Уизли, — с предвкушением редкого удовольствия процедил Люциус Малфой. — Это ни с чем не сравнимое наслаждение: отдать вас в руки нашего господина. Впрочем, с тобой, Поттер, он разберется лично, а вот сыночка Артура Уизли я беру на себя, господа! Перед Вольдемортом я положу только твой труп!

— В таком случае, девчонка — моя! — еще шире оскалился Нотт. — Неплохой завтрак!

Гарри отчаянно оглянулся. Выхода нет. Камин для них теперь закрыт, никаких дверей, окон тоже нет... Гермиона резко выдохнула и подняла палочку снова. На лице Рона было написано решение бороться до конца.

— Да опустите вы палочки, наконец, — скучным голосом заметил Червехвост, отряхивая мантию. — Неужели вы думаете, что сумеете справиться с тремя взрослыми колдунами, один из которых — вампир?

— Они — нет, но я — очень даже! Экспеллиармус Виолентис!

Раздалось что-то, вроде небольшого взрыва. Червехвоста швырнуло лицом в горящий камин, и он, приплясывая на корточках, завизжал, как свинья. У Люциуса Малфоя громко хрустнула рука, когда он впечатался плечом в каминную полку, к тому же сверху на него свалилась картина, и радуга нимбом воссияла над встрепанными белокурыми волосами Упивающегося Смертью. Малфой, громко икнув, сел на пол. Доктор Нотт брыкался изо всех сил, но ему засветили кулаком в челюсть, а потом дали в левое ухо, от чего он завопил, как резаный. Его палочка совершила изящный кульбит и приземлилась в камине. Он попытался встать, но тут же у него в руках оказалась странная штука, похожая на подгнившую картошку. Штука тикала. Вампир не успел сообразить, что происходит, как штука взорвалась у него в руках, обдав всех вокруг едким концентрированным запахом чеснока. Когда развеялся дым сражения, обнаружилось, что от доктора Нотта остались лишь кусочки красной мантии и обломанный в героической битве клык. Вампира попросту разорвало на клочки.

Валери Эвергрин, злая донельзя, оглядывала поле боя. На ней развевалась форменная мантия Министерства Магии.

— Хорошая штука эти чесночные бомбы, — прокомментировала она, протягивая руку Гермионе, которую во время взрыва отшвырнуло в сторону. — А главное, как здесь-то пригодились!

— Профессор! — слабым голосом произнес Рон, не отводя палочки от до сих пор визжащего Червехвоста и потерявшего сознание Малфоя. — Как вы здесь оказались?

— Я не одна. Нас много. Гарри, ты в порядке?

Гарри кивнул.

— У меня нет ни палочки, ни... вашего медальона. Вольдеморт отнял их у меня, — он виновато посмотрел на мисс Эвергрин. Она только пожала плечами.

— Нам нужно спешить, ребята. Я быстренько выведу вас отсюда на улицу, там о вас позаботятся, и вернусь, чтобы закончить дела, — она наколдовала веревки и Упивающиеся Смертью оказались связаны от шеи до пяток.

— Министерство решило провести операцию по захвату Вольдеморта? — с надеждой спросил Рон, выбегая в коридор следом за Валери.

— Увы, Рон, Министерство здесь не при чем. Это Орден Феникса принял решение поставить точку. Давно пора, — Валери Эвергрин бежала по коридорам как куль таща за собой ослабшего Гарри. В палатах вопили люди, к стенам жался перепуганный персонал больницы. Откуда-то издалека доносились взрывы. — Слушай, Рон, это изобретение просто великолепно. Чесночные бомбы сегодня многим спасут жизнь! — Это Фред их придумал, — у Рона потемнело лицо. — Твой брат был просто молодец, настоящий талант. Надеюсь, Джордж не бросит это дело. Производство чесночных бомб нужно поставить на широкую ногу, пока мы не уничтожим всех вампиров. Сегодня ночью мы истощили все склады чесночных бомб в Хогвартсе, но, боюсь, их все равно не хватит. Кстати, больше всего оружия нам поставил Гриффиндор, и, в частности, ее милость герцогиня Ярнли одарила нас своими запасами для личных нужд, — Валери Эвергрин на бегу ухитрилась ободряюще похлопать Рона по плечу. — Через главный вход не идем, там сейчас жарче всего! — она повернула налево и стала спускаться вниз, в темноту цокольного этажа, а затем указала ребятам на пожарный выход. Странно, подумал Гарри, хватаясь за руку Гермионы, чтобы пролезть в люк, я всегда думал о близнецах, как о людях, занимающихся ерундой. А, оказывается, изобретения братьев Уизли способны спасти кому-то жизнь. Если бы Фред знал... Ребята стали осторожно спускаться по лестнице за Валери Эвергрин, изредка прижимаясь к стене, когда вблизи грохало слишком сильно. — Но как же можно победить Вольдеморта, если Некромортус еще не готов? — пропыхтела Гермиона, тяжело спрыгивая на пол. Они оказались в каком-то подвале, заставленном грязноватыми ящиками из-под лекарств. — Его можно не только убить Мертвой Водой, а убить, а потом опрыскать Мертвой Водой, — Валери Эвергрин оглядывалась, словно кого-то искала. — В любом случае, у нас нет выбора. Если не уничтожить Вольдеморта сегодня хотя бы физически, то начнется открытая война! Миссис Лонгботтом и Невилл тоже говорили о войне, вспомнил Гарри. Из-за дальней груды ящиков послышался шорох, и мисс Эвергрин резко развернулась, наводя палочку на источник звука. Гермиона и Рон, правда, отреагировали на шум раньше, чем подумали. Прежде чем Валери Эвергрин успела их остановить, из их палочек вырвался столб огня.

Глава 38. Инволлио Магикус

Вид опаленных волос профессора Снейпа в любое другое время представлял бы для Гарри величайшее наслаждение, но сейчас ему было не до смеха.

— Уизли! Грэйнджер! Я мог бы догадаться, что без вас здесь не обошлось! — орал Снейп, наспех исправляя причиненный его прическе и одежде ущерб. Мантия была прожжена в нескольких местах, и из-под черных обрывков виднелись остатки белой рубашки. — Что вы делаете здесь, в самом пекле? Вам что, жить надоело? Вон отсюда!!!

— Боюсь, что заняться выдворением ребят из больницы придется вам, профессор, — безмятежно заметила мисс Эвергрин, отряхиваясь от насыпавшейся на нее щебенки. — У меня еще есть кое-какие незаконченные дела.

— Дела?! Вы рехнулись, профессор! Немедленно уводите детей отсюда сами — мне что, больше заняться нечем?! Над нами сейчас происходит самое настоящее сражение, разве не слышите? Я должен быть там! — Снейп поднял острый палец, и над ними ясно послышался шум взрыва. С потолка посыпалась пыль, и перекрытия жалобно застонали. — Интересно, какие у вас могут быть дела в такой момент?

— Секретные, конечно, как и у любого сотрудника отдела Тайн, — доброжелательно поведала Валери Эвергрин, уже повернувшись спиной. — Берегите детей, профессор! — успела крикнуть она уже с пожарной лестницы.

— Проклятие! — Снейп плевался слюной во все стороны. — Больше мне делать нечего, как нянчить эту чертову троицу! Живо за мной! И не отставать! — рявкнул он, устремляясь в дыру между двумя ящиками, в бешенстве расшвыривая ногами обрывки старого картона. Он впился своими цепкими пальцами в руку Гарри, и теперь волок его за собой с такой скоростью, что Гермиона и Рон все же слегка тормозили. — Психопатка! Ненормальная! Она что, считает, что если она — латент, то ей все позволено? — цедил он сквозь зубы. — Проклятый Гриффиндор с его проклятыми гриффиндорцами! Неужели мне на роду написано вытаскивать вас из каждой передряги, Поттер?

— Слева, профессор! — успел крикнуть Гарри. Снейп тут же отбросил его в сторону, и палочка учителя плюнула синими искрами в бросившихся наперерез людей в красных плащах. Квиддичные рефлексы не подвели: Гарри откатился к нагромождениям старых прогнивших реек и пробитых обломков труб у стены, чуть, правда, не сев на покрытую ржавыми гвоздями доску, и вскочил на ноги. Упивающиеся Смертью ревущей кучей выпирали из темного прохода прямо на них, а их предводитель, небольшой грузный человек, смотрел на профессора Снейпа с совершенно ужасным выражением на лице.

Это был доктор Бладштейн.

— Тихо! — проревел он своим людям, не опуская палочки. Упивающихся Смертью и вампиров Бладштейна было не меньше дюжины. — Это Северус! Дорогой, мы уже заждались тебя? — ехидно ухмыльнулся старичок, хвастливо демонстрируя свои белоснежные зубы истинного вампира. — Что ты собираешься делать с этим мальчишкой, а? Надеюсь, ведешь его к нашему Лорду? Или нет? Кажется, настало время выбирать?

Гарри увидел, как у Снейпа на лице заходили желваки и дернулись губы. Рон и Гермиона, не успевшие добежать до них со Снейпом, затормозили за углом, и их нельзя было пока вычислить, но Гарри оказался весь на виду, и не заметить его Бладштейн просто не мог.

— Наш Лорд будет счастлив узнать, что тебе больше не нужны небольшие Пыточные дозы в качестве напоминания о решении остаться с нами, Северус. Отдадим мальчишку ему, и тогда все закончится быстро и мирно, — голос доктора Бладштейна был сладок, как мед.

Снейп скрипнул зубами. Гарри старался не смотреть на прижавшихся к стене Рона и Гермиону, чтобы их не выдать, его пальцы в это время осторожно ощупывали пыль в надежде дотянуться до той кривой доски с торчащими из нее ржавыми гвоздями, на которую он только что чуть не напоролся. Их слишком много, машинально вычислял шансы Гарри, пока его пальцы медленно ползли к доске в сумраке подвала, слишком много. Но можно попробовать... Можно рискнуть... и попасть в цель. Я уже тысячу раз тренировался делать это на Защите от сил зла... Снейп прав, так поступают только гриффиндорцы, слизеринец бы тысячу раз подумал, прежде чем вступить в схватку без волшебной палочки с противником в несколько раз превосходящим по силам его самого. Но это единственная надежда. Пальцы Гарри, наконец, сомкнулись на трухлявом крае доски. Он крепко сжал ее (О, Мерлин, пусть она не рассыплется у меня в руке!) и все-таки глянул на Рона. Парень в ужасе мотал головой — не смей, это опасно! Гермиона отчаянными жестами пыталась напомнить Гарри, что у него нет палочки, но Гарри не внял их знакам. Он легонько подвинулся на пару дюймов влево. Теперь главное, чтобы Снейп нагнулся... Ты, липкий, грязный урод, который меня ненавидит, и которого ненавижу я (и который спасает мне жизнь уже не первый раз), черт бы тебя побрал, если ты можешь хоть немного соображать, нагнись! Нагнись же. Тогда я смогу это сделать! Гарри показалось, что спина Снейпа, закутанная в рваную мантию, дрогнула.

— Так что же, Северус? Что мне сказать господину? Что ты остался верен ему, как и подобает почтительному... последователю? Или что ты сдох, как собака, когда предал его в очередной раз? Он бы разрешил мне убить тебя, не сомневайся, — Бладштейн почти вплотную приблизился к Снейпу и наставил палочку на него.

Профессор Зельеделия молчал.

— Что ж, ты сам выбрал свою судьбу... — вампир взмахнул палочкой, чтобы нанести последний, решающий удар. И тут произошло невероятное.

Снейп резко откинулся вправо и нагнулся, дернув Бладштейна за руку, из за чего он упустил палочку и начал падать. Этого момента Гарри вполне хватило. Одним точным движением он ударил кровавого доктора по голове доской с торчащими в ней гвоздями. Дикий крик заставил подвал содрогнуться. Доктор Бладштейн бился от боли, пытаясь раскоряченными пальцами выдернуть торчащий во лбу громадный ржавый штырь. Упивающиеся Смертью бросились на Снейпа и Гарри. Но Рон и Гермиона тоже были начеку. Они вылетели из-за угла, как разъяренные носороги.

— Экспеллиармус Виолентис!

— Гарликанис!

— ГАРЛИКАНИС! — крик профессора Снейпа перекрыл громкий вопль Гермионы, и от дюжины вампиров осталось немного. Двое Упивающихся Смертью, кои, единственные в этой теплой компании, не были кровососами, валялись на полу связанные и с кляпами во рту. На лбу у них красовались внушительные шишки от неудачного соприкосновения со стеной, на которой теперь обнажились старые кирпичи. Белые от осыпавшейся штукатурки, Упивающиеся Смертью только и могли, что тихо скрипеть. Рон, маячивший над ними с гордым видом, не смог отказать себе в удовольствии выпустить еще пару заклятий. Рожа левого черного мага тут же покрылась восхитительными бородавками, так что глаз не стало видно, а правый Упивающийся Смертью обзавелся парой замечательных ослиных ушей. Бладштейн все еще скулил на полу, но его палочкой уже завладел профессор Снейп и с хрустом ломал ее.

— Уизли, — рыкнул он. — Мы здесь не в игры играем! Оставьте их в покое! — Снейп выпустил из палочки какую-то серебристую зыбкую струю, и она с легким гудением полетела дальше в темный проем между ящиками. — Грэйнджер, вы не на уроке, держитесь от них подальше! А вы Поттер!..

— Да, профессор? — Гарри уже встал на ноги и теперь отряхивался от кирпичной пыли.

— Хорошо среагировали, Поттер, — скупо сказал Снейп, заставив Рона и Гермиону изумленно переглянуться. Он пнул ногой доктора Бладштейна и рявкнул. — Вставай, извращенец! Надо поговорить! — почтенный профессор Зельеделия, кажется, решил в этот день удивить всех не только своим поведением, но и внезапно расширившимся словарным запасом.

Доктор Бладштейн заскулил еще громче. Из темной дыры послышался жуткий шум, Рон повернулся вместе с палочкой на звук, но тут, громко чихая от засевшей в бороде паутины, в дырке появилась здоровенная физиономия Хагрида.

— Это вы звали, профессор? Нашли Гарри? Или случилось чё-то? — Тут Хагрид, осознав, что Гарри, живой и невредимый, стоит перед ним, радостно взвыл и счастливо похлопал Гарри по плечу, так, что чуть не вбил в землю по пояс. Арбалет болтался в его руке, а за пояс был заткнут знакомый розовый зонтик. — Гарри! Ох, парень, ну чего с тобой только ни случалось! Но сегодня это уже того, чересчур! Так опасно, как здесь, нигде еще не было! Медальон цел?

Гарри уныло покачал головой. Хагрид нахмурился.

— Не, не дело безоружным шастать по подобным местам, — сурово заворчал он, стаскивая с шеи собственный медальон. — На-ка, Гарри, надень мой!

— Да что ты, Хагрид! — отшатнулся Гарри. — Это же твое! Я и свой-то не заслужил!

— Бери-бери. И не снимай, ясно, — настойчиво велел Хагрид, вешая на шею Гарри собственный защитный амулет. — И пошли-ка наружу поскорее!

— Там свободен проход, Хагрид? — сухо спросил Снейп.

— Да, профессор, центральный вход и лестницу мы отбили. Сколько же здесь было этой нечисти, представить жутко! — Хагрид брезгливо поглядел на корчащегося на полу Бладштейна. — Хорошо еще, что прибыл Аластор Моуди со своими ребятами, они там быстро шуруют, на этажах-то. Спецы, по всему видать! А где мисс Вэл? Она сказала, что сама пойдет за Гарри, — Хагрид вопросительно оглядел грязных, усыпанных известкой победителей вампиров и встревожено повторил свой вопрос. — Мисс Вэл-то где?

— Я иду за ней, — кратко объяснил Снейп, впихивая Гарри в объятия Хагрида. — Хагрид, пригляди за детьми и этими отбросами, пока я не вернусь. Выводи всех наверх, если уже можно и охраняй их! За Упивающихся Смертью ты мне головой отвечаешь! Эти типы обязаны предстать перед судом!

— А как же вы, профессор? — взвыл Хагрид в ужасе. — Там же опасно!

— Мне надо вернуть долг, — Снейп исчез. Гарри, пришедший в недоумение от последней фразы слизеринца, почувствовал почти истеричное беспокойство. Зачем понадобилось возвращаться профессору Эвергрин? Какое такое дело у нее было там, в самом пекле? И какого лешего за ней потащился Снейп?

Рон и Гермиона, укутывавшие Упивающихся Смертью уже третьим слоем веревок, с недоумением посмотрели вслед профессору.

— Вот псих, — Рон уставился на темный проход, в котором только что мелькнула мантия Снейпа. — Она же сказала, что справится сама, чего лезть и ей мешать? Это же ее работа.

— Странно все это, — Гермиона задумчиво присела на узел из Упивающихся Смертью, который они с Роном только что упаковали окончательно. — Я думала, что она пришла за тобой, Гарри, тебя спасать. А она вернулась обратно... и Снейп тоже...

И тут до Гарри дошло.

— Отпусти меня, Хагрид! — закричал Гарри и стал рваться из рук великана. — Я понял! Она отправилась убить Вольдеморта! — От его вопля потолок содрогнулся хуже, чем от недавних взрывов. Хагрида чуть не хватил удар. Он успел схватить Гарри за пятку, когда тот почти вывернулся из его объятий.

— Ты куда?!

— Хагрид, они же ушли на верную смерть! И она, и он! Пусти меня, говорю!.. — Гарри отбивался изо всех сил.

— Нет! — закричала Гермиона. Ее лицо было белое от ужаса. — Гарри прав! Это... это ужасно! Надо позвать кого-нибудь! Дамблдора!.. Скорее, Хагрид! Скорее!.. они не справятся даже вдвоем!

— Она сказала сама — Если не уничтожить Вольдеморта сегодня хотя бы физически, то начнется открытая война! — Рон открыл рот. — Точно! Она за ним вернулась! Хочет сама убить его! Снейп прав — она ненормальная! — Такого определения профессора Эвергрин от Рона не ожидал никто, и это настолько ошарашило Гермиону и Хагрида, что великан выпустил из рук гаррину пятку, чем он моментально воспользовался. Он нырнул в пыльную, поросшую паутиной темноту подвала и понесся назад.

— Стой! Гарри, остановись! — Гермиона рыдала уже далеко. Слышался топот Хагрида, но потом он прекратился, видимо великан, разрывавшийся между обязанностью остаться с ребятами и Упивающимися Смертью, за которых он отвечал головой, и догнать Гарри, не смог бросить ребят одних. Гарри представил себе душевные муки Хагрида в этот момент, на секунду ему стало омерзительно стыдно за свое решение и почему-то отчаянно захотелось повернуть обратно. К Хагриду, к Рону, к Гермионе. Сейчас, наверное, они пошли бы наружу, там члены Ордена Феникса вылавливают последних вампиров. Инь Гуй-Хань, профессор Джонс, профессор Люпин, Иррегус-Штраус, может быть, сюда даже приаппарировали другие колдуны из разных стран, вроде старушек Штальберг или Такамити-сана. Дикоглаз Моуди со своими ребятами и сослуживцами Валери Эвергрин. Они все там. А Валери Эвергрин наверху одна — сражается с Вольдемортом. Да, профессор Снейп был прав, она сумасшедшая... потому что решила использовать этот шанс? А он, он не сумасшедший? Неужели ему нужно было именно так отдать ей долг за то, что она когда-то вытащила его из гнезда мантикор? Может быть, вполне хватило бы той книжки про яды?

Гарри повис на верхней перекладине лестницы. Его немного мутило, слабость все еще не желала отступать, но решение он принял несмотря даже на то, что у него не было с собой никакого оружия, никакой защиты, кроме медальона. Он пойдет туда, он, Гарри Поттер, обязан помочь. Надо только найти палочку. Где-нибудь здесь, сказал себе Гарри, вполне можно найти волшебную палочку, которую кто-то потерял в суматохе. Точно, так должно случиться. Он найдет палочку и отправится прямо наверх.

В Стоматологическое отделение.

По коридорам метались больные и врачи, не понимая, что происходит. Отовсюду слышались вопли, везде валялись обрывки мантий, брошенные книги, тапочки и тарелки. Гарри на бегу наступил на апельсиновую корку и чуть не полетел на пол. Потом его толкнула какая-то перепуганная молоденькая медсестра, выбегая из палаты с подносом, полным разбитых стаканов. Пробираясь через психиатрическое отделение, Гарри увидел, как возле дверей в свою палату сидит на корточках Лиза Лонгботтом и отчаянно кричит, закрывая лицо больничной мантией. Гарри огляделся: врачи беспорядочно носились вокруг, не обращая внимания на больных. Тогда он сам подбежал к ней.

— Миссис Лонгботтом, вам нужно вернуться обратно, здесь оставаться нельзя, — Гарри взял ее за руку и осторожно постарался завести в палату. Лиза растерянно посмотрела на Гарри.

— Невилл, ты вернулся?

— Я не Невилл, миссис Лонгботтом. Невилл уже ушел, — он аккуратно посадил Лизу Лонгботтом на постель. Она послушно залезла на кровать и обняла подушку. — Давайте, я вас накрою одеялом, — он развернул опрятно сложенное одеяло и стал подтыкать его со всех сторон.

— Невилл уже ушел? Невилл хороший, он приносит Фрэнку яблоки, а мне — красивые книжки с картинками, — Лиза бездумно посмотрела на Гарри, и в прозрачных слезинках в ее глазах на секунду промелькнуло что-то, вроде, понимания. — Невилл, сынок, не уходи!

Гарри застыл. Она вспомнила, кто такой Невилл?

— Лиза хочет спать, — тихо вздохнула миссис Лонгботтом и повернулась спиной к Гарри.

Он вышел из палаты в полном шоке, даже забыв, что хотел найти палочку. Когда я увижу Невилла, надо сказать, что его мама вспомнила, кто он такой, подумал Гарри, пока ноги машинально несли его по лестнице наверх. Один пролет... Еще один — Гарри толкнул серый от ужаса врач в белой мантии — ну, скорее же! Перейдя в другой корпус, Гарри занырнул в лифт: он нажал на кнопку последнего этажа, спасибо Мерлину, в прошлый раз я запомнил, куда меня вели. Лифт полз наверх отчаянно медленно, и Гарри уже успел известись, пока, наконец, не раздвинулись створки. Он выскочил из лифта и понесся в конец коридора, где за стеклянными дверями с надписью СТОМАТОЛОГИЧЕСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ слышались звуки взрывов, и громко выкрикивались заклятия. Пол ощутимо дрожал, и шкафы возле стен скрипели и покачивались. Гарри остановился как раз возле дверей, когда вспомнил о том, что забыл самое главное. Он в ярости хлопнул себя по лбу.

Я забыл отыскать палочку!!! Какой же я идиот! Снова сам полез в гнездо с кобрами!

И, кстати, о кобрах...

Нагини свернулась тугим черным клубком возле лифта, полностью отрезав Гарри путь обратно. Она шипела, как взбесившийся паровоз.

— Так это тс-с-с-сы! — она яростно раздула капюшон. С ее громадных зубов стекала слюна и смешивалась с ядом. — На гос-с-сподина напали из-с-с-с-за тебя! Ты — мертвецс-с-с, Гарри Поттер! — прошипев это, она с дикой скоростью ринулась на Гарри. Он еще никогда не видел, чтобы змеи ползали так быстро. Нагини мчалась как хороший автомобиль, отчаянно шипя на ходу. — Гос-с-сподин прос-с-стит меня зс-с-са то, что я с-с-сама с-с-съем тебя!!!

Гарри не оставалось времени на раздумья. Впереди — огромная бешеная кобра. Сзади — Вольдеморт и Упивающиеся Смертью. Выхода нет. Куда бежать?

Куда?!

И Гарри выбрал.

Там — Вольдеморт. И... Валери Эвергрин.

Распахивая стеклянные двери, он успел услышать, как тихо квакнул звоночек лифта.

Огромный зал был весь в чаду. Красные стены лизали языки пламени, на ходу заодно пожирая черные портьеры, потрескивали горящие бильярдные кии и сваленные в кучу столики. Под ногами хрустели стекла от разбитых бокалов. То тут, то там, пробираясь сквозь дым, и кашляя от нехватки воздуха, Гарри находил обрывки красных мантий и бесхозно валяющиеся на черном ковре белые клыки. Валери Эвергрин явно разбушевалась не на шутку.

— Фумос! — каркнул Вольдеморт где-то рядом. Гарри шарахнулся обратно, и тут услышал, как по полу шуршит змеиная чешуя. Нагини!

— Клиарио Эйрос! — резко выкрикнула Валери Эвергрин. Ее голос совсем не походил на тот, которым она рассказывала ребятам, как использовать смех против черной магии. Он был жесткий и грозный. — Экспеллиармус! Винагрдиум Левиоса!

— Ресептус Ретрадио! — слышно было, как кто-то из магов с силой грохнулся на пол. Послышался стон: застонала Валери Эвергрин, но Вольдеморту все же не удалось поймать ее на этом заклятии. Мимо Гарри пронеслась фигура в черной хламиде и...

— Лэсум Бонус! — закричала Валери Эвергрин, вскакивая на ноги. Хруст чьей-то кости. Гарри услышал, как Вольдеморт выругался не лучше магла-забулдыги из какой-нибудь портовой пивнушки. Дым постепенно рассеивался, но не настолько, чтобы можно было увидеть Вольдеморта и Валери Эвергрин. Гарри вновь услышал, как по ковру, шипя, ползет Нагини. Зрение у змеи, конечно никудышнее, но если, несмотря на повисший здесь тошнотворный туман, змея учует его по запаху, то он пропал. Мисс Эвергрин не в том положении, чтобы на него отвлекаться. Значит, надо выкручиваться самому. Он оглянулся в поисках чего-нибудь для защиты.

Обломанный кусок стола? Острая ножка разбитого бокала? Надломленный кий?

Кий. Гарри схватил расщепленный кусок дерева в тот самый момент, когда из повисших в зале клубов дыма материализовалась Нагини. Змея яростно шипанула, как мяч, из которого выходит воздух, и бросилась в атаку, но Гарри был уже к этому готов. Несущаяся на него пасть с кошмарно большими зубами попалась в разлом деревянной палки, и Гарри, призвав всю свою силу, придавил змею к полу. Нагини задыхалась, ее огромное тело обвилось вокруг Гарри, судорожно дергаясь. Она свистела и шипела, крепко свивая кольца, но Гарри только сильнее прижимал ее голову к полу, молясь только, чтобы кий не сломался в самый ответственный момент. Пожалуйста, шептал Гарри, из последних сил удерживая голову змеи, пусть все закончится, пожалуйста!... И тут кий сломался...

— Диффлюэнс Фумос! — крик Валери Эвергрин заставил клубы дыма падать на пол мокрым туманом. Мелькнуло молодое лицо Вольдеморта, бескровный рот выкрикивал заклинание, которое мальчик уже не услышал. Гарри уловил краем глаза два движения: рванувшейся к нему голову Нагини с оскаленными ядовитыми клыками и черной фигуры, отделившейся от отползавшего вбок облака мокрого тумана. Человек в черном бежал от дверей в сторону Гарри и несшейся к нему змеи. Тело мальчика было уже туго стиснуто кольцами Нагини, поэтому никакое проклятие из тех, что могло поразить змею, нельзя было применить, не повредив этим Гарри. Поэтому человек сделал единственно возможный выбор: он совершил огромный прыжок и в дюйме от лица Гарри схватил Нагини за шею, свалившись вместе с коброй на пол. Кольца, стискивавшие тело Гарри, распались, и змея переключилась на нового нападающего. Длинные узкие пальцы одной руки отчаянно искали на горле змеи ту самую точку, нажав на которую можно было бы сломать позвоночник, другая рука, вокруг которой уже обвился хвост королевской кобры, бросила мешающую палочку и тоже впилась в шею змеи. Но Нагини оказалась сильнее.

Когда туман осел окончательно, Гарри в свете вспышек проклятий увидел, как змея одним точным и ловким движением вывернулась из рук его спасителя и запустила зубы в его худую сгорбленную спину. Руки профессора Снейпа разжались окончательно, и он покатился по полу, хрипло застонав от боли. С клыков Нагини капала кровь. Она победно выгнула капюшон, разматывая кольца, и злобно зашипела:

— Изс-с-сменник!

Но этой секунды Гарри хватило. Он нырнул вперед и бросился за длинной тонкой палочкой темного дерева, которая забыто покатилась по полу, выскочив из руки профессора. Гарри не смотрел на змею. Он пока не знал, что скажет, когда она повернула к нему свою узкую и тупую треугольную морду. Он смотрел прямо в глаза профессору. Снейп не сказал Гарри ни слова, но, когда мальчик поднял палочку, то знал, что в этих полных боли и прищуренных от ужасного усилия глазах прочитал точное руководство к действию.

Портрет его матери в ящике стола у этого ублюдка. Этого... человека.

И книга на столе. Книга, раскрытая на странице, где...

— Скальпио Скиннус Тоталус!!!

Раздался громкий хлопок. Тело Нагини словно лопнуло по швам, отчаянное шипение змеи сменилось предсмертным свистом. Кожа с нее поползла, как чулок, и рывком сдернулась с окровавленного серо-розового тела. Гарри начало неудержимо тошнить, и он отвернулся, чтобы не видеть, как тупое, лишенное глаз и кожи тело бьется в предсмертной агонии, размазывая по черному, насквозь промокшему ковру кровь и слизь, тупо тычась в обломки мебели и опрокидывая стулья. Гарри упал на колени, и его вырвало кровью. Вытерев рот рукавом, он, превозмогая невыносимое жжение и горечь в горле, пополз к выгибавшемуся от боли Снейпу, раня колени и ладони о стекла, разбросанные по полу. Добравшись до него, он увидел, как и без того тонкие губы, искусанные до крови, сжимаются в тонкую полоску. Профессор Снейп смотрел на Валери Эвергрин.

Она стояла в центре окончательно очистившейся от тумана залы, наставив на Вольдеморта свою светлую палочку, которая превосходно работала с Дурильной порчей. Черный Лорд смотрел на затихшую на полу Нагини. Затем он повернул голову к Гарри и лежащему на полу профессору Снейпу.

— Вы убили мою Нагини, — тихо сказал Вольдеморт. Интонации его голоса стали змеино-угрожающими. Молодое лицо внезапно приобрело то выражение, которое можно было увидеть у самой Нагини. Глаза сверкнули красным огнем. — Опять вы! Поттер и этот... предатель! Я мог бы вознести его к самым вершинам власти, дать ему то, в чем он нуждался долгие годы, но он... — Вольдеморт с ненавистью смотрел на Снейпа.

— Не отвлекайтесь, пожалуйста, — прорычала Валери Эвергрин, медленно передвигаясь так, чтобы закрыть собой Гарри и лежащего на полу профессора. — Мы, кажется, не закончили!

— Дорогая, вы сегодня меня просто изумили, — сладко пропел Вольдеморт. Гарри почему-то вдруг подумал, что, наверное, в юности этот будущий злодей и убийца был очень красив. — Вы просто превосходно держались. Недаром говорят, что латенты способны со временем превзойти самых сильных колдунов. Если им дать это время. Но, прежде всего, меня интересуют эти двое!

Валери Эвергрин тяжело дышала. Волосы у нее растрепались, остатки мантии свисали с плеч, как тряпка, руки дрожали: от усталости или нетерпения — трудно сказать. Но глаза смотрели ясно и цепко, вычисляя, куда повернется противник, чтобы просчитать его дальнейшие движения и действия. Так Рон всегда смотрел на шахматную доску. Так Снейп смотрел на Сириуса Блэка. Так Дамблдор смотрел на Барти Сгорбса. Так когда-то Вольдеморт смотрел на самого Гарри в Комнате Секретов.

Черный Лорд поднял палочку. Она над плечом Валери Эвергрин указывала на Гарри и профессора Снейпа.

— Вы умрете. Сейчас, — коротко сказал Вольдеморт и взмахнул палочкой.

— Однако мы не договорили, — контрзаклятие выстрелило из палочки мисс Эвергрин и расплылось прозрачным барьером между ней и Вольдемортом. — Мистер Риддль, вы все время куда-то спешите. Почему вы не хотите остановиться и побеседовать со мной?

— Дорогая, беседа с вами была бы для меня всегда величайшим удовольствием, если бы вам удалось прожить подольше! Инфламмо! — он взмахнул палочкой.

— Мимо, — ехидно сказала Валери, уворачиваясь. — Что-то вы начинаете терять форму, сэр! Кстати, почему вас зовут Лордом, откройте секрет. Всегда удивлялась, когда вас успели сделать пэром Англии? В Книге Лордов, кажется, нигде не упоминается о Вольдемортах! — она расхохоталась.

Рев, который издал Вольдеморт, мог бы принадлежать бешеному быку. Он взмахнул палочкой и взлетел, направляя свое оружие уже не на Валери Эвергрин, а на Гарри.

— Винагрдиум Левиоса! — Валери Эвергрин рывком взлетела вверх вслед за Вольдемортом. Они качались в воздухе, как поплавки на поверхности озера. — Вы часто думали о том, каким ужасным человеком был ваш отец, да? А если я вам скажу, что он был всего лишь обыкновенным человеком? Многие маглы не выносят волшебства, но не потому что боятся его. Знаете, почему ваш отец бросил вашу мать, Том? — Она прямо в воздухе уперла руку в бок и насмешливо посмотрела на озверевшего от такой наглости Вольдеморта. — Он просто... не любил ее!

— Крусио!

— Палладиум!

— Империо!

— Ступефай!

Блокируя каждое заклятие Вольдеморта, Валери Эвергрин громко смеялась, словно она вступила не в смертельный бой с бессмертным злым волшебником, а просто решила потренироваться для того, чтобы не потерять форму. Плавая в воздухе под потолком, как в воде, они выстреливали заклятиями все быстрее и быстрее, но, похоже, Вольдеморт стал выдыхаться. Невероятно! Гарри даже забыл на минуту раненом о профессоре Снейпе, но тут он глухо застонал. Руки у профессора мелко дрожали. Гарри очухался и рывком разодрал мантию и рубашку у него на спине. На месте укуса вздулись и посинели два больших бугра, раны сильно кровоточили, но ужаснуло Гарри не это, а сеть мелких свежих шрамов, покрывающих спину профессора. С плеча на левую лопатку спускался и большой уже побелевший старый шрам.

— Я уведу вас отсюда, профессор, — прошептал Гарри, делая попытку поднять Снейпа, но тот оказался для него слишком тяжел.

— Бросьте, Поттер, — еле шевелил голубоватыми губами Снейп. Его ладони похолодели и взмокли. — Вы меня не дотащите... Палочка... моя палочка у вас?

— Вот, — Гарри, косясь на осыпающих друг друга проклятиями (в прямом и переносном смысле) мисс Эвергрин и Вольдеморта, показал палочку Снейпу.

— С-скажите "Холло!" и направьте ее куда-нибудь... к двери, что ли... Это заклинание... зов о помощи. Скорее. Иначе нас... быстро не найдут, — Снейпа все сильнее колотило.

Гарри взмахнул палочкой. Правда, направить ее получилось почему-то в прозрачный потолок. Из палочки вылетела серебристая струя и, переливаясь, устремилась вверх, проскользнув между сражающимися колдунами. Потыкавшись в стекло потолка, она, наконец, нашла трещину и выскользнула в нее наружу. Снейп, из последних сил приподнявшийся на локте, внимательно следил за тем, как она исчезает в небе.

— Поздравляю вас, Поттер, — едко проговорил он, но его голос почему-то звучал совсем не так, как если бы он на уроке язвил по поводу дурно приготовленного Гарри зелья. — Вы и тут еле справились...

— Лежите, профессор. Их много снаружи? Ну, членов Ордена? Они сейчас придут, — Гарри нетерпеливо сделал новую попытку приподнять Снейпа, но тот, обессиленный, упал на пол.

— Человек двадцать. Мало... но если она справится, это не понадо... — Снейп вдруг дернулся и потерял сознание.

— Профессор! Что с вами, профессор? — Гарри тряс его за плечо, но Снейп не отзывался. Понемногу его и без того нездоровое лицо стало приобретать зеленоватую бледность. — Энервейт!

Снейп не отзывался. Гарри бросил палочку, не замечая, что она укатилась под ковер, и потряс профессора за плечо. Ничего.

Но самое ужасное в это время происходило в воздухе.

Вольдеморту удалось каким-то образом подловить Валери Эвергрин, она упала вниз с высоты двадцати футов и вскрикнула от боли: было слышно, как хрустнула кость. Она сломала ногу. Вольдеморт с нежнейшим выражением на красивом лице спикировал на нее сверху, как тяжелый военный истребитель.

— Экспеллиармус Виолентис! — Мисс Эвергрин с силой бросило на стену. Палочка скользнула сквозь скорченные от боли пальцы Валери и прыгнула мимо Вольдеморта к противоположной стене, возле которой Гарри все еще пытался привести в чувство профессора Снейпа.

— Ну что, моя дорогая, теперь вы понимаете, как забавна была для меня ваша попытка? Интересно было с вами побеседовать. Вы, конечно, латент, но еще такая молодая и неопытная девочка, против меня, Лорда Вольдеморта! Это смешно!

— Тома Риддля! — свирепо выдохнула Валери.

— Лорда Вольдеморта! Я заслужил право носить это имя! Годами я сам делал все, чтобы создать себя заново. Из Тома Риддля получился настоящий, истинный Наследник Салазара Слизерина! Да как меня могла бы одолеть такая девчонка, как ты?! Со мной мог бы справиться разве что Дамблдор, но он — трус, как и все Гриффиндоры! Он отсиживается за стенами Хогвартса и посылает на смерть других. У него это неплохо получается, но, к сожалению, старик начал терять хватку. Он не смог как следует использовать твои способности, а вот я бы сумел помочь тебе достичь настоящих высот в магии! Если ты согласишься, то сможешь в один прекрасный день разделить мой триумф! Ты латент, ты смогла бы стать величайшей ведьмой в мире! Присоединяйся ко мне и...

— Заткнись, — исключительно вежливым тоном сказала Валери Эвергрин, морщась от боли. — Хочешь меня убить — убей, но только заткнись и не оглашай Стоматологическое отделение своими психопатическими возгласами. Для этого есть местечко в другом корпусе больницы. Ступай туда лечиться! — Она рассмеялась ему прямо в лицо.

— Так вот в чем дело, — медленно проговорил Вольдеморт. — Смех! Именно из него ты черпала силы для борьбы со мной? Теперь понятно, почему ты смогла так долго продержаться. Что ж, когда я убью их обоих, — он небрежно махнул в сторону Гарри и Снейпа, — Тебе уже будет не до смеха... Авада Кедавра!

Палочка Вольдеморта полыхнула зеленым пламенем. Гарри бросило назад и на секунду оглушило так сильно, что уши аж заложило от грохота. Он почувствовал сильное жжение в самом сердце, но потом до него дошло, что это болит не смертельная рана, нанесенная Вольдемортом, а просто он чувствует, как пылает на груди медальон. Он расстегнул рубашку и увидел, как феникс на золотом кружочке изгибает шею и раскрывает клюв, словно поет. Медальон Хагрида спас ему жизнь.

— Опять медальон?! Проклятый Орден Феникса, — злобно прорычал Вольдеморт. — Неужели я всю жизнь буду натыкаться на Орден Феникса! Неужели его члены всегда будут стоять у меня на пути!

— Всегда, пока мы живы, — прошептала Валери Эвергрин. Она сумела, сильно хромая, добраться до Гарри и профессора и теперь пыталась закрыть их своим телом, одновременно протягивая руку за лежащей в нескольких шагах своей палочкой.

— Ы-Ы-Ы-Ы-ЫИХ!

Раздался звон бьющегося стекла, и на пол посыпались прозрачные осколки крыши. Стекло просело в серебристой раме еще больше, когда чья-то громадная нога пнула по нему, высадив большие острые куски, а затем с диким криком обрушилось вниз и все тело. В воздухе мелодично прозудела небольшая оперенная арбалетная стрела и с силой вонзилась в правое плечо Вольдеморта. Черный маг дико закричал и схватился за окровавленную руку.

— Гарри! — заорал Хагрид, держась за веревку и отряхивая шевелюру от стекол. — Живей сюда!

— Нет!!! — взвыл Вольдеморт, направляя палочку на Гарри. — Стой, мальчишка! Стой! — Хагрид уже несся наперерез Вольдеморту, вытаскивая свой розовый зонтик.

— Хагрид, не надо, нет! — заорал Гарри.

— Авада Кедавра! — голос Вольдеморта потонул в отчаянном вопле Гарри.

Хагрид умер даже не успев упасть на пол. Не нужный теперь розовый зонтик грязной тряпкой упал в посыпанную пеплом лужу, почти рядом с бессильно упавшей широкой ладонью погибшего великана. Борода мокрым комком закрывала обожженное лицо, а веревка, привязанная где-то на крыше, качалась на сквозняке, путаясь в ногах Хагрида.

— НЕТ!!! — Гарри смог издать только какое-то звериное рычание. Перед глазами у него поплыл кроваво-красный туман, заслоняя тело Хагрида, неподвижно лежащего на полу профессора Снейпа и синюю от ужаса и боли, но, тем не менее, все еще упорно тянущуюся за своей палочкой Валери Эвергрин. И Вольдеморта, направляющего на нее свою палочку.

Нет, шептал голос где-то глубоко внутри Гарри. Нет, он не умер. Он не мог умереть. Это же Хагрид, он всегда мог меня защитить. Он... отдал мне свой медальон... Он спас мне жизнь, а сам...

Защита...

Она не сможет дотянуться. Слишком далеко. Слишком.

Где-то здесь... палочка профессора. Здесь. Гарри, не отводя взгляда от Вольдеморта, медленно поднимающего руку, дрожащей рукой щупал на полу вокруг себя. Где-то здесь... Под ковром?

Защита...

И когда Черный Лорд взмахнул своей палочкой, пальцы Гарри сомкнулись на маленьком тонком кусочке дерева. Он вытащил его, вскочил на ноги, обвел им вокруг своей головы и заорал что было сил:

— Инволлио Магикус!

Послышался дикий грохот, и воздух вокруг Гарри, мисс Эвергрин и профессора Снейпа сгустился толстой стеной, запульсировал, и по нему побежали жидкие полосы защитной энергии. Магическая стена надежно скрыла их от Вольдеморта. Убийственное проклятие, вылетевшее из палочки Черного Лорда, заставило защитный барьер прогнуться, но стена срикошетила, и отбросила заклинание назад. Глухие проклятия Вольдеморта были еле слышны за прозрачной колеблющейся как вода защитой. И тут дверь вышибло чье-то заклятие. — Ступефай! Остатки стекла на крыше со звоном рухнули внутрь, и в зал на веревках спустились полдесятка людей. Столько же ворвалось через дверь. Вольдеморт понял, что битва проиграна. — Ах вот как! — прошипел он. — Так ты просто тянула время! Ну что ж, значит — война! — С этими словами он, пока ворвавшиеся в зал люди не успели понять, что происходит, выхватил из-за пояса маленький прозрачный шарик, подбросил его вверх, и что-то быстро выкрикнул, сквозь глухую толщу стены Гарри не понял, что. Когда шарик снова коснулся ладони Вольдеморта, Черный Лорд исчез. Стена с тихим шелестом начала испаряться, как туман на солнце, и Гарри понял, что к ним бегут люди. Он увидел обожженное лицо профессора Люпина, потом напряженно прикушенную губу Иррегус-Штрауса, покрытый кровью и пеплом лоб Элджернона Джонса, расширенные от ужаса глаза Инь Гуй-Хань и дрожащий от напряжения кривой рот Дикоглаза Моуди. Все в копоти, грязи и крови. Орден Феникса успел к ним на помощь, но Вольдеморт опять сумел скрыться.

Глава 39. С.О.В.У. по Зельеделию

— Гарри, осталось еще немного, осилишь?

— К-конечно, профессор, — Гарри с трудом встал на ноги и потер окровавленной ладонью живот. Портшлюз на этот раз сработал так резко, что мальчика чуть не вывернуло наизнанку.

— Если хочешь, я могу тебя понести.

— Нет-нет, профессор, все в порядке, я дойду сам, — он подумал еще немного и все же решил на всякий случай опереться о руку Люпина. Они перенеслись на край Хогсмида, как раз за Шумным Шалманом. Люпин обогнул заколоченный дом, так много раз укрывавший его во время полнолуния и, осторожно поддерживая Гарри, повел его к замку.

На дороге столпились перепуганные жители деревни, почти у всех в руках были волшебные палочки. Лица настороженные. Гарри успел заметить, что вокруг одного из мужчин собралась порядочная толпа народу: он держал в руках газету и показывал всплескивавшей от ужаса руками мадам Росмерте разворот в "Дейли Пророке". По газете бежала полоса меняющихся слов, и прыгали какие-то существа, Гарри не разглядел какие. Он прикрыл опухшие веки и старался не смотреть на веселые, точно вышедшие из сказки пряничные домики колдовской деревушки.

Смерть. Везде только смерть.

Фред. Чу. Хагрид... Снейп, быть может.

Из-за него...

И как теперь он будет с этим жить?

— Смотрите, вот он! — громко сказал кто-то из деревенских. Гарри стиснул зубы и прикрыв глаза прошел мимо ахающей толпы. — Гарри Поттер! Он видел Вольдеморта! Он снова остался жив!

Мальчик-Который-Снова-Выжил. Только этого еще не хватало.

— Сэр! — закричали Люпину сразу несколько голосов из толпы. К ним бежали люди. — Сэр! Это правда? Правда, что Тот-Кого-Не-Называют вернулся?

— Простите, господа, — покачал головой Люпин. — Я не могу ответить на ваши вопросы. Обратитесь в Министерство Магии, пожалуйста.

— В Министерство? К этому болвану Фуджу? — буркнул кто-то. — Он не способен увидеть Вольдеморта даже у себя под носом!

— Но, профессор, — пролепетала мадам Росмерта, выпучив и без того огромные от макияжа глаза. — Неужели это значит, что... неужели снова начинается?..

Люпин пожал плечами и повел Гарри дальше от встрепанной, испуганно и сумбурно обсуждающей что-то толпы.

— А где Рон и Гермиона? — спросил Гарри у Люпина, когда толпа осталась позади и дети перестали бежать за ними по дороге.

— Профессор Джонс зачаровал для них портшлюз, — мягко сказал Люпин, придерживая Гарри, пока они перебирались через рытвины и ухабы перед каменными статуями у входа в замок. — Они, должно быть, уже в замке. Не волнуйся за своих друзей, Гарри.

— Погодите, — пробормотал Гарри, когда они подошли к озеру. — Можно мы здесь немного...

— Отдохнем, Гарри, конечно, — Люпин снял с себя остатки мантии, расстелил их на траве и осторожно помог Гарри сесть. Пронзительные лучи полуденного солнца никак не соответствовали кошмару, творившемуся у Гарри внутри. Он щурился на блики, играющие на воде, и думал о том, что всего этого могло бы не случиться, если бы он был хоть немного осторожен. Весь этот год он вел себя как самый последний идиот. И теперь за это заплатили его друзья.

Трое близких тебе людей. Трое. Парвати и Лаванда действительно это предвидели?

Сейчас об этом думать не хотелось. Не хотелось думать вообще. Не хотелось двигаться. Хорошо было бы просто упасть на землю и умереть. Как Фред. Как Хагрид... Чтобы не видеть больше никогда лицо миссис Уизли и Артура Уизли. Чтобы не смотреть в глаза Рону. И Джорджу. И Анжелине. И родителям Чу. Чтобы не вспоминать, как на него посмотрел профессор Снейп... прежде чем умереть. О нет! Он закрыл глаза руками.

— Кто принесет тело Хагрида? — глухо спросил он сквозь сцепленные пальцы.

— Один его родственник уже забрал его, — голос Люпина дрогнул. — Фазольтус Джамбо. Он сказал, что мать Хагрида просила отнести ей тело сына, чтобы она могла сама похоронить его.

— Мама Хагрида? — от удивления Гарри отнял руки от лица. — Она здесь?

— Нет, Гарри, она в Швейцарии. Ей запрещен въезд в нашу страну, поэтому двое гигантов, ее братья и дяди Хагрида, прибудут через несколько дней. Они с Фазольтусом вместе отвезут Хагрида к маме.

— Так они встречались?

— Да, этим летом, когда Хагрид и мадам Максим ездили на континент, Хагрид увидел свою мать. Они много говорили, но о чем, думаю, мы никогда уже не узнаем. Фридвульфа не хотела возвращаться в нашу страну, да и не смогла бы. Но она помогла Хагриду уговорить сообщество гигантов образовать коалицию с Орденом Феникса. Благодаря ей и Фазольтусу Джамбо Гринготтс снова работает, — профессор Люпин жмурился от яркого солнца и жевал травинку.

Так вот почему весь этот год Хагрид был так счастлив, подумал Гарри. У него всегда было хорошее настроение оттого, что он переписывался со своей матерью. А я-то думал, что у него просто интрижка с мадам Максим. Хагрид. Всегда такой удивительно добрый, удивительно храбрый, большой ребенок. Дамблдор доверял ему как никому, хотя сообщить Хагриду хоть один секрет, значит заранее раскрыть его. И, тем не менее, он свято хранил тайну Ордена Феникса.

— Почему? — пробормотал Гарри.

— Что? — Люпин повернулся к нему. — Прости, Гарри, я не расслышал?

— Что мне делать теперь, когда из-за меня погиб Хагрид. И Фред. И Чу! Профессор, я не смогу так больше жить! Из-за меня умирают люди! Умирают мои лучшие друзья! Почему я не умер сам, почему?! Я больше не могу... Я сам хочу умереть! — Гарри затрясло, как в лихорадке, и он бросился на траву, отчаянно колотя кулаками по земле. Истерика застигла его и скрутила, как куклу, распространяя колючие волны горечи и боли в сердце. Зачем теперь жить? Зачем все это?

Люпин медленно погладил Гарри по плечу. Его рука была такая теплая и надежная.

— Сынок, мы часто вынуждены терять своих друзей и близких. Но если их смерть отравит нам жизнь, разве мы сможем бороться дальше, чтобы помочь выжить другим? Хагрид бы не хотел, чтобы ты так мучился. Он бы просто сказал: "Жизнь, Гарри, это классная штука, но коли уж нам на роду написано помереть, так помрем же с честью, чтобы нас не жалели, а гордились нами".

Гарри посмотрел на человека рядом с собой. Молодое еще лицо изборождено тяжелыми глубокими морщинами. Римус Люпин тоже терял друзей, родных, надежду. Болезнь, казалось, обрекла его на вечное одиночество. Но он был все еще жив, и если он тоже стал членом Ордена Феникса, то, значит, нашел какую-то цель, к которой стремился. Человек, один раз в месяц становившийся зверем и прятавшийся от людей, чтобы не давать воли своим кровожадным инстинктам, в те дни, когда луна не причиняла ему боль, искал любую возможность спасать жизни от Зла. Это продолжается много лет. Почему же он, Гарри Поттер, валяется здесь, как тряпка, и воет, и хочет умереть, когда от него ждут совсем другого.

Люпин тоже, вероятно, думал об этом, потому что сказал:

— Гарри, много лет твое имя было словно написано на знамени, которое трепетало над всем волшебным миром. А теперь, когда это знамя нужно развернуть и идти с ним в бой, ты плачешь? Ты призываешь смерть? Я понимаю, ты не хочешь, чтобы из тебя сделали икону, потому что ты другой. Ты — обычный мальчик. Но настали времена, когда дух сможет поднять только чувство того, что мы — вместе идем под знаменем, на котором написано имя Гарри Поттера. Я не рассказывал тебе никогда о твоем отце. О его тайне. Ты, думаю, должен знать, тогда ты поймешь все, что происходит вокруг, и примешь это по-другому. Джеймс был...

— Потомком Годрика Гриффиндора, — пробормотал Гарри. Люпин был удивлен.

— Значит, ты знаешь? Сириус сказал? Его всегда это забавляло, он не понимал, что человеку трудно жить, будучи идолом, воздвигнутым над толпой. Сириуса смешило то, что Джеймс при всем при этом ухитрялся оставался человеком, хотя у него была удивительная способность вести людей за собой, которая встречается только у истинных вождей. По мнению Сириуса, можно было быть либо наследником Гриффиндора, либо Джеймсом Поттером. Мы всегда смеялись над их спорами. Я и... Петтигрю, — голос Люпина померк.

— Я понял, — Гарри смотрел на озеро. — Нужно быть сильным. Я... постараюсь, сэр.

— Джеймс бы сказал тебе, сынок, что надо не стараться быть сильным, надо просто быть им, — профессор Люпин похлопал Гарри по плечу и помог ему встать. — Можешь звать меня Римусом, Гарри. Пойдем, Сириус, наверное, уже там с ума сходит от беспокойства.

Огромный черный пес вставал на задние лапы, чтобы разглядеть Гарри с вершины лестницы. Рядом виднелось исплаканное лицо Минервы МакГонаголл.

— Как Северус, профессор? — Люпин подтолкнул Гарри к несущемуся к ним громадному псу. — Плохо?

— Нет-нет, Римус, профессор Снейп жив, хотя ему понадобится железная выдержка, чтобы вылечиться. Это очень болезненно, и к тому же доктора у нас... Поттер! С вами все... о, Мерлин, вам скорее нужно...

— В больницу? — пробормотал Гарри. — Там все равно некому мне помочь. Как мадам Помфри?

— Так вы поняли, Поттер? — брови профессора МакГонаголл поднялись до самых волос. — Что ж, Поппи Помфри сейчас в очень тяжелом состоянии. Проклятие Подвластия годичной давности и сильное заклятие Забвения. Только так можно было заставить ее, человека, который спасает жизни, сделать что-то, чтобы навредить ученику или...

— Убить? Но она вовсе не хотела меня убить, профессор, — Гарри устало прислонился к теплому собачьему боку Сириуса. — Просто покалечить достаточно сильно, чтобы меня отправили в больницу Святого Манго. Весь год она пыталась. Сперва заколдовала мою метлу, а я, не зная, отдал Всполох Чу. Потом дала мне лекарство в больнице. А когда приехал доктор Бладштейн, то он дал мне Жидкое Зло.

Профессор Люпин задумчиво кивнул каким-то своим мыслям.

— Поттер, не думайте сейчас об этом, — отрезала профессор МакГонаголл. — В больнице сейчас оказывают помощь другим членам Ордена, пойдемте, вам нужно залечить порезы, вон, у вас до сих пор все руки в крови.

— Это точно, — шепотом ответил Гарри. Сириус привстал на задние лапы и по-собачьи обнял его, лизнув в щеку. Эта нежность с его стороны показалась Гарри несправедливой. — А где же все ученики, профессор? — оглядевшись, Гарри внезапно сообразил, что в Хогвартсе нет ни единого студента. — Экзамены же должны были закончиться только сегодня, а результаты бы объявили через неделю. Почему никого нет?

— Вы не все знаете, Поттер, — скорбно поджала губы профессор Трансфигурации. Она сразу стала похожа на обычную маленькую старушку, вся ее величественность с нее слетела, осталась лишь ужасная усталость и тщательно скрываемый страх. — Оценки за несданные экзамены будут выставлены по результатам года. После гибели ваших друзей, м-мистера Уизли и мисс Чэнг, в общем, в тот же день в газетах появилось сообщение... Впрочем, вы и сами скоро все узнаете. Директор Дамблдор сказал, что лично поговорит с вами.

Больница была заполнена до краев. На всех койках сидели люди. Гарри вытянул шею, пробираясь сквозь толпу, но нигде не мог найти Рона, Гермиону или мисс Эвергрин. Пахло самыми невероятными отварами, резко свербило в носу от приставучего запаха валерьянки и корня красавки, но все благоухания перебивались омерзительно стойким ароматом Скелероста. Видимо, сломанные и искалеченные кости были основной проблемой сидящих и лежащих здесь членов Ордена. Одна из коек прогибалась под весом бледного и усталого Бенджамина Иррегус-Штрауса, обе его руки были обмазаны какой-то липкой желтой дрянью, издававшей сильный запах касторки. Он откинулся на подушки и, казалось, спал с открытыми глазами. На другой, сидя, беседовали профессор Флитвик и профессор Джонс: маг, обожавший джинсовые мантии, сейчас был по пояс обклеен кружочками синего липкопластыря, от чего казался каким-то диковинным чудовищем в горошек. Левая щека у него сильно опухла. Профессор Флитвик махал над ней палочкой, но пока безрезультатно.

— Профессор, простите, — Гарри подошел к лежащему на кровати Элджернону Джонсу. Профессор Флитвик приветливо кивнул ему и отошел. — Профессор Люпин сказал, вы переправили сюда моих друзей, Рона Уизли и Гермиону Грэйнджер. Вы не знаете, где они, сэр?

— А, Гарри Поттер, — профессор устало поморщился, говорить ему из-за поврежденной щеки было сложновато. — С ними уже поговорил директор, и ваш декан повела их в гостиную. Смелые у тебя друзья.

— Да, сэр, — Гарри нервно сглотнул. Рон, родной брат которого погиб из-за Гарри, понесся его спасать, забыв обо всем. Гермиона тоже рисковала своей жизнью. У него были отчаянно смелые друзья. — С ними все в порядке, сэр? Они не были ранены?

— Нет, Гарри, все хорошо. Думаю, профессор МакГонаголл дала им Сонного Зелья, чтобы они немного успокоились, — профессор Джонс откинулся на подушки. — Я видел Магическую Стену. Говорят, ты сам ее создал. Верно?

— Верно, сэр, — у Гарри от усталости подкашивались ноги.

— Очень хорошая работа, — серьезно похвалил его бывший слизеринец. — Ты неплохо потренировался.

— Я не тренировался, сэр. Просто один раз видел, как мисс, то есть, профессор Эвергрин построила такую стену. В тот момент я подумал, что это единственный выход и попробовал сделать так же.

— Значит, у тебя талант, Гарри. Такой талант нельзя растрачивать зря, — Элджернон Джонс пристально посмотрел на Гарри. — Думаю, сегодняшний день тебе надолго запомнится.

— Это правда, сэр. Я потерял...

— Я говорю не о потерях, Гарри, а о приобретениях, — профессор Джонс, как самый настоящий слизеринец был прагматиком. — Опыт никогда не дается даром. Часто он приобретается в страданиях. Ты меня понимаешь?

— Да, сэр, — послушно ответил Гарри, думая только о том, где профессор Эвергрин. На самом деле он уже не слушал Джонса.

В углу хрупкая Инь Гуй-Хань сосредоточенно мешала деревянной ложкой какое-то ядовито-желтое зелье и морщилась, когда капли кипящего отвара допрыгивали до ее обожженных рук. Отвар нестерпимо вонял чесноком. Несколько усталых людей в изорванных мантиях с надписью на спине "Министерство Магии" беседовали с Дикоглазом Моуди посреди больницы, создавая изрядный затор. Слышались их громкие возгласы:

— Он валялся там, как труп, говорю вам! И рядом лежала эта змеиная шкура, в жизни не видел кобры размером с анаконду!

— Фудж, думаю, уже послал сову Дамблдору. Старый придурок скоро приползет просить помощи.

— Мальчишка молодец! Это же надо так ловко создать Защитную Магическую Стену за какую-то секунду.

— Жаль Рубеуса. Только вчера, кажется, я его чуть не арестовал за нелегальный ввоз огнекрабов. Какой был человек!

Старый аврор тоже громко что-то вещал, изредка с шипением выдирая из ладони кусочки острого стекла. Один из его подчиненных колдовал над другой его рукой, но Аластору Моуди все было не по нраву.

— Где моя девочка? — нервно осведомлялся он каждые пять секунд. — Куда она делась? Она может это делать совершенно безболезненно, в отличие от вас, Кешифр, — Моуди сварливо дернул рукой. — С ней все в порядке? Ей нужно чесночного зелья, она же одна положила этих тварей столько же, сколько мы все вместе взятые! Да отстаньте вы! — зарычал он на знакомую Гарри старушенцию с высоко взбитой прической и неизменными розовыми цветочками на локонах, совавшую ему уполовник с желтым отваром Инь. — Я же сказал, Брюнхильда, что возьму отвар только из рук мисс Эвергрин! Куда она подевалась, я спрашиваю?

— Мисс Эвергрин сейчас в подземелье, лечит профессора Снейпа. Он очень серьезно ранен, — один из авроров Моуди покачал головой. — Профессор Дамблдор только что оттуда. Он хотел поговорить с вами, сэр...

— Сейчас, сейчас, Бода, погоди, выпью немного водки для восстановления нервной системы и пойду побеседую со стариной Дамблдором. Мерлинова лысина, как же это магловское зелье хорошо помогает! Куда лучше всей нашей вонючей гадости! Кстати, у девочки было что-то с ногой, ей самой надо вылечиться сперва, а потом браться за этого...

— Я дальа ей Скьелеростьа, сэр, — прозвенел голосок Инь. — Оньа сказьала, чтьо с ньей всье в порьядке.

— Нельзя было отпускать ее одну, нельзя! — вострубил Дикоглаз. — Нет, что за девчонка, мое воспитание, мое! А, Поттер! Ты здесь, хорошо, хорошо. Сейчас мы с тобой вместе пойдем к директору, он хотел тебе что-то сказать, но... А это твоя собака, да?

— М-да, это Шлярик, мой пес, — Гарри автоматически притянул к себе Сириуса за загривок.

— Выведи его из больницы, он здесь напустит блох, — распорядился Моуди. — И дай-ка я тебе подправлю ладони. Протяни руки, — он забурчал что-то над свой старой щербатой палочкой, периодически взмахивая над гарриными руками. Раны затянулись. Сириус обиженно потрусил к двери. — Инь-тян, немного кровевосстанавливающего зелья не здесь не найдется? — Аластор Моуди сурово рыскал волшебным глазом по многочисленным полочкам и шкафчикам, из которых состояла святая святых мадам Помфри.

— Нье знаю, сэр. Можьет быть, в подзьемелье у профьессора Снейпа есть? — Инь Гуй-Хань налила полный стакан чесночного отвара Люпину и стала заботливо прикладывать к рассеченному лбу и ожогам на его лице пропитанные зельем ватные тампоны. — Гарри, сходьи туда. Ты на ногьах? Значьит, ещье, навьерное, поможьешь Валерьи чем-нибудь.

Как хорошо, что с ним никто не носится как с писаной торбой, не чирикает над его ссадинами и порезами, никто не пялится, как на диковинку. Гарри это порадовало. Все члены Ордена Феникса воспринимали его, Гарри Поттера, как нечто совершенно обыкновенное. Обыкновенного мальчика, а не Того-Кто-Победил и прочая и прочая. К тому же, оказалось, никого он не победил.

— Сэр, — он осторожно подергал за рукав Дикоглаза Моуди и испуганно встретился с его палочкой. — П-простите, сэр, так мне можно сходить вниз или мы идем к директору?

— Ладно, валяй в подземелья, мальчишка. И передай моей девочке, чтобы она не задерживалась там особенно. Нечего ей хлопотать над этим м-м-м... — последнее слово старик Моуди проглотил, но Гарри почему-то вдруг почувствовал обиду за профессора Снейпа. Неужели, это благодарность? Или уже уважение? Но Гарри, еще не сформировав своего отношения к тому, что произошло в клинике Св. Манго между ним и профессором, уже был готов возразить не слишком вежливо высказавшемуся о Снейпе аврору.

Когда Гарри вышел из больницы, то, пройдя пару коридоров, понял, что лучше бы ему было посидеть там. Опять навалилась слабость и тошнота. Он вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего утра, зато потерял кошмарное количество крови. Осторожно держась за стену, Гарри спустился в подземелье и почти ползком добрался до класса Зельеделия. Оттуда доносились голоса и слышно было шипение и бульканье котлов. Гарри отворил дверь и увидел, что по всему классу расставлены большие прокопченные котлы, штук пять, под которыми сверкали маленькие костерки. Котлы сердито бурчали разноцветными зельями на разной стадии готовности, возле них валялись кучки ингредиентов, а между ними суетилась мисс Валери Эвергрин, то дуя на очередной отвар, то прикрывая крышкой сильно фырчавший котел, то досыпая в зелье горсть виноградных улиток. Вид у нее был — краше в гроб кладут. Кожа у Валери была зеленовато-белого оттенка; она сильно хромала и морщилась, наступая на больную ногу. Ее форменная мантия, превратившаяся в совершенную грязную тряпицу, ненужным хламом валялась в углу, сквозь расстегнутую блузку виднелись глубокие царапины и синяки на шее. Ее руки дрожали от усталости.

— А, Гарри, — тихо сказала она, вытирая рукавом пот со лба. — Что ты здесь делаешь? Тебе нужно бы лежать. Кровевосстанавливающее зелье почти готово, — он кивнула на маленький горшочек, над которым вспухала шапка красной пены. — Проклятие, опять убегает... Ничего не успеваю. Садись, через полчасика выпьешь и пойдешь спать. К утру будешь, как огурчик.

— Давайте, я вам помогу, — когда Гарри почувствовал, что нужен, его усталость куда-то вмиг подевалась. Он подошел к горшочку и большой ложкой стал снимать пену. — А это что? — он указал на соседние кипящие котлы.

— Это — противоядие от укусов кобры, а это — вот черт, еще даже вода не вскипела, — Заживляющее зелье. Мы с директором немного подлечили профессора, но он пока без сознания. Яд успел довольно глубоко проникнуть. Начинается атрофия мышц и блокирование нервных клеток. Если не поторопиться, его может разбить паралич, — нахмурясь, Валери Эвергрин спешно мешала зелье в правом котле. — Так, что же теперь, корень аира или пять сушеных стрекоз? — Она напряженно задумалась.

— Корень аира, — смущенно подсказал Гарри. — Стрекоз надо класть после того, как жидкость станет темно-коричневой, — он осекся под взглядом мисс Эвергрин, проклиная себя за то, что подсказывает учителю, и тем ставит ее в неловкое положение. К его изумлению, Валери Эвергрин только обрадовалась.

— Вот молодец, — она радостно улыбнулась и начала быстро тереть в ступке корень аира. — Ты, наверное, здорово разбираешься в Зельеделии. Вот, нарежь лягушачьи желудки для противоядия.

— С.О.В.У. по Зельеделию я не успел сдать в этом году. Это должен был быть мой последний экзамен. Теперь оценка будет выставлена по результатам успеваемости, и думаю, что на второй год меня оставят именно по этому предмету, — Гарри быстро крошил скользкие лягушачьи желудки и ссыпал их в котел.

— А я думаю, ты преувеличиваешь, Гарри, — профессор Эвергрин быстро крошила в зелье-противоядие хвосты землероек. Она вывернула содержимое одного котла, поменьше, в другой, в котором уже закипела вода и внезапно прислушалась. — Гарри, ты ничего не слышал?

Гарри навострил уши. Нет, вроде, ничего. Хотя...

Из комнаты профессора Снейпа донесся какой-то звук.

Валери Эвергрин так быстро бросилась туда, что чуть не смела подолом юбки только что заботливо снятое с огня противоядие. Гарри опрокинул в котел немножко сороконожек, сдул пенку и последовал за ней.

Профессор Северус Снейп был распростерт на большом покрытом простыней столе, как труп. Его волосы казались еще грязнее, чем всегда, а лицо было мертвенно-голубого оттенка. Рядом с ним на столе лежали остатки рубашки и черного плаща. Профессор медленно шевелил пальцами на руках, видимо, проверяя их работоспособность. В углу на жердочке скрипуче каркал и взволнованно вертелся Корби. Мисс Эвергрин подошла к "трупу" на столе и крепко взялась пальцами за его пульс. Профессор тихо зарычал, как раненый лев, но руки не отнял.

— Как вы себя чувствуете, профессор? — тихо пробормотала Валери Эвергрин, глядя на свои часы. Видимо, шелестящий звук, который прозвучал ей в ответ, и был голосом Снейпа. — Гарри, уйми птицу, я ничего не слышу.

— Если я говорю, значит, я пока жив, — просипел профессор Зельеделия. — Скажите только одно: где Вольдеморт? Ушел? Или вы убили его.

— Я упустила Вольдеморта, — твердо сказала профессор Эвергрин и прикусила губу. Снейп бросил на нее странный взгляд, который можно было истолковать по-разному. На фоне крови, текущей из губы Валери, он был похож на жалость. Гарри засмотрелся на то, как его самый ненавистный учитель проявляет чувство, ему обычно не свойственное, и поплатился: Корби, мгновенно воспользовавшись секундной потерей внимания, тут же мстительно вцепился Гарри в палец. Гарри уйкнул и сцапал ворона за хвост. По неумолкаемое возмущенное карканье, он пробежал через комнату, выкинул Корби за окно, и закрыл створку.

— Пусть погуляет, — объяснил он недоуменно уставившемуся на него Снейпу и засунул в рот пострадавший от твердого клюва палец.

— Что этот тут делает? — прохрипел Снейп, безуспешно пытаясь повернуться на бок и обнаруживая, что на нем нет ничего, кроме штанов. Его бледная впалая грудь часто вздымалась, и он весь был покрыт потом. — Поттер, вон отсюда, немедленно! — он пытался сказать это грозным тоном, но получилось хрипло и жалко.

— Помогает мне спасти вас, профессор, — доходчиво объяснила Валери Эвергрин. Взмахнув палочкой, она сотворила несколько бинтов и тазик с водой. Поймав тазик в воздухе, она опустила в него компрессы и, вытащив их, стала прикладывать к посиневшим следам огромных зубов Нагини. — Гарри, остуди противоядие, нацеди в стакан и неси сюда! И прихвати ложку, профессор сейчас сам не сможет пить.

— Я ничего не возьму из рук Поттера, — отрезал Снейп и захрипел: палец Валери Эвергрин осторожно ощупывал его опухшую спину и случайно задел укушенное место. — Осторожно!

— Я буду очень осторожна, профессор, — пальцы мисс Эвергрин спустились вниз по его позвоночнику и нажали на крестец. — Вы чувствуете ноги? Можете пошевелить пальцами на ногах?

— Пока чувствую, но по позвоночнику точно электричество пустили. Это начинается заражение, я знаю симптомы, — Снейп сосредоточенно пытался перевернуться, но у него опять ничего не получалось. Через приоткрытую дверь Гарри, чуть не перелив зелье через край, наблюдал, как профессор Зельеделия медленно и устало вытягивается на столе. — Сперва потеря чувствительности, затем паралич, а потом — смерть. Элементарно, особенно, если поручить Поттеру приготовить зелье! Я бы предпочел сам, — он снова беспокойно завозился, но сил подняться явно не хватало. Гарри принес стакан, разыскал на полке небольшую деревянную ложку и протянул ее мисс Эвергрин. Она налила в нее немного зеленовато-бурой жидкости, в которой плавали стрекозьи крылышки и протянула профессору.

— Сами не сможете, и вы прекрасно понимаете это. Так что придется положиться на мое умение и умение мальчика. Чему-то же вы его научили. Гарри, пойди закончи с Заживляющим зельем, а я пока займусь спиной профессора. Выпейте это, — она осторожно поднесла ложку к узким синим губам Снейпа. — Не беспокойтесь, все под контролем, сэр. Вот так, — она снова набрала полную ложку мерзко пахнущей жидкости и подождала, пока Снейп, с отвращением кривясь, проглотит первую порцию.

Гарри с таким неиссякаемым интересом следил за тем, как грозу всех учеников Хогвартса, профессора Снейпа, беспомощного как котенок, поят с ложечки, что чуть не упустил момент, когда в Заживляющее зелье надо было класть толченую слоновью селезенку. Затолкав ложкой ее на самое дно, Гарри снова прислушался. Валери Эвергрин массировала профессору Снейпу спину, не реагируя на сдавленное рычание, которое он издавал, когда ее руки дотрагивались до ужасных посиневших язв.

— Мне больно!

— Не думала, что вы когда-нибудь вслух сможете признать это, профессор, — Валери растирала ему спину с ловкостью опытного массажиста.

— Как типично, что вас понесло туда, — сварливо сказал Снейп. Он поморщился и неожиданно добавил. — Я уж думал, что вы решили сами покончить с ним. Но в вас нет жестокости. Только легкомыслие, — сухо сказал он.

— Мне жаль, что я поступила так глупо. Надо было постараться потянуть время еще немного, тогда бы Орден успел вовремя. Если бы...

— Вы не применяли к нему Непоправимые проклятия? — это был не вопрос, просто профессору Снейпу было слишком больно, и разговор от боли отвлекал.

— Нет. Я не смогла.

— Хм. Даже к нему?

— Даже к нему. Тем более к нему.

— Но... почему? Нет, не может быть, только не говорите мне, что, — голос Снейпа потонул в шипении растворявшихся в Заживляющем зелье божьих коровок. — Неужели вы его пожалели?

— Я всегда думала, что Вольдеморт — такая же жертва своего тяжелого детства и трудной юности, как и любой, оказавшийся в таких условиях человек. Ненависть к отцу, обожествление собственной матери, это встречается так часто, что с психологической точки зрения мы живем в мире, наполненном вольдемортами, — она круговыми движениями массировала худую спину профессора, но ее мысли бродили где-то далеко. — Но я ошибалась. Не все подобные ему люди становятся безжалостными убийцами. Теперь я знаю, что зря пыталась оправдать его. Я ошибалась.

Гарри чуть не упустил ложку в котел. Он хотела оправдать Вольдеморта?! Она жалела его?

— Не хотелось бы признаваться в пристрастии к магловским психологическим теориям, — учитель Зельеделия беспокойно заворочался. — Но я раньше думал так же, как вы, — мысль о том, что он может придерживаться того же мнения, что и Валери Эвергрин, по-видимому, причиняла профессору Снейпу существенное неудобство. — Сравнивал его и себя. Думал, что у нас есть что-то общее. Но в прошлом году я увидел Барти Сгорбса, который убил своего отца и гордился этим. В этом не было ничего от величественной жертвы, сплошное омерзение. Сколько лет мне понадобилось, чтобы понять... — Снейп осторожно оглянулся и резко заметил. — Прикройте дверь на всякий случай. У юного Поттера слишком длинные уши!

Пришлось сосредоточиться на ярко-желтом зелье. Гарри никогда раньше не готовил отвар, чтобы потом им кто-то воспользовался. Это казалось всего лишь уроком, предметом, заданием, за которое выставлялась отметка. Сегодня от его умения правильно сварить эти жуткие компоненты зависела жизнь человека. Может быть и неприятного человека, но дать ему умереть Гарри не хотел. Он, тщательно прицелившись, накапал ровно семь капель макового сока в густое ворчащее зелье и понюхал получившуюся смесь. Пахло совершенно ужасно, чего и следовало ожидать: ни одно зелье, приготовленное им за много лет, не благоухало розами и ромашками, хотя в данный момент он аккуратно дозировал в мерном стакане одуряюще пахнущее розовое масло. Гарри критически оглядел подернувшуюся ржавым оттенком жидкость. Получилось вполне сносно. Еще немного настоять и готово. Через пять минут, дуя на обожженные о котел пальцы, Гарри понес кубок с зельем в комнату.

Снейп выглядел так, словно его жарили на медленном огне. Но то, что он уже смог привстать навстречу Гарри, было уже неплохо. И то, что он заворчал в присущей ему нагловатой манере, внушало чувство, что вскоре он встанет и снова начнет издеваться над учениками с утроенной энергией.

— Поттер, за это время можно было сварить двадцать галлонов зелья! Вы бы еще подольше покопались. Сколько капель мака вы туда добавили?

— Семь, сэр, — Гарри протянул ему кубок, но Снейп не взял его и с дотошностью продолжал допрашивать Гарри.

— Розового масла?

— Двенадцать, профессор.

— Божьи коровки?

— Двадцать четыре.

— Слоновья селезенка?

— Положил, сэр, — Гарри устал держать тяжелый кубок на весу.

— Что еще вы положили из того, что не предусмотрено рецептом? — прошипел Снейп, наконец, вырывая кубок из рук у Гарри и тщательно шевеля своим длинным носом над поверхностью зелья.

— Ничего, сэр, — неужели он подозревает его в чем-то?

— Выпейте сначала сами, Поттер, — Снейп с ехидной улыбочкой совал кубок обратно в руки Гарри. — Вам тоже необходимо это зелье, а здесь двойная порция, хватит нам обоим.

— Что за ребячество, профессор, — Валери Эвергрин стояла над ним и скептически покачивала головой. На ее лице было написано, что сейчас и Снейп, и Гарри в ее глазах похожи на упрямых мальчишек. — Пейте быстрее, иначе зелье остынет и потеряет свои свойства. Если вы думаете, что Гарри хочет отомстить вам за дурацкую выходку с бякоклешнем...

— Что-о-о?! — воскликнул Гарри.

— Бякоклешнем тебе помог обзавестись профессор Снейп, ты разве еще не понял, Гарри? — этот факт явно немало забавлял профессора Эвергрин. — Но раз уж с тобой ничего, в конечном счете, не случилось, может, простишь нашего уважаемого профессора, а?

Снейп выглядел так, словно его только что при большом скоплении народа побили ногами первоклассники.

— Ваша палочка, сэр, — Гарри с оскорбленным видом вынул из кармана длинный кусочек черного дерева и положил его на стол. И тут его осенило.

— Профессор, если вы сомневаетесь во мне, то прочтите мои мысли, и поймете, что я не подложил вам яду в зелье! — выпалил он, надеясь, что угадал.

От удивления профессор Снейп машинально глотнул из кубка.

— Что вы сказали, Поттер? — он помедлил, допил кубок до половины и коротко спросил. — Когда вы узнали? Кто-то сказал? — его взгляд злобно метнулся на совершенно невозмутимую Валери Эвергрин, сметавшую стрекозиные крылышки со стола. Она невинно пожала плечами и полезла в его шкаф.

— М-м-м, мне и раньше приходила в голову эта мысль, профессор, — признался Гарри. — Но сегодня я понял, что это правда. Когда вы там, в подвале... ну, в общем, поняли, что я от вас хочу. Вы же спиной стояли и не могли меня видеть, поэтому я подумал, что только таким образом...

— Ладно. В таком случае встречный вопрос, Поттер. Как вы смогли прочитать мои мысли, когда я подумал, как можно уничтожить эту змею? — профессор Зельеделия пронзал его острым взглядом.

— Не знаю, профессор! — Гарри пораженно уселся на стул возле стола, на котором, свесив сухие белые ноги сидел, морщась от боли, мрачный профессор Снейп. — Даже в голову не пришло, я и не подумал, что это... То есть, мне показалось, что вы сами произнесли вслух это заклятие!

— Поздравляю, Поттер, — невесело сказал Снейп, надевая рубашку, которую ему подала Валери Эвергрин. — Вы ментолегус.

— Кто? — Гарри вытаращил глаза.

— Ментолегус. Человек, который может читать мысли. Первый раз вижу такое у ребенка. Эта способность проявляется у исключительно сильных колдунов.

— Как вы, сэр? — шелковым голосом спросила Валери, с захватывающим интересом наблюдая, как профессор медленно заливается желтоватым румянцем.

— Как Дамблдор. Моуди тоже ментолегус, — раздраженно дернул плечом профессор Снейп. — Вольдеморт, — он помедлил, — тоже. Я знаю еще нескольких колдунов, которые обладают этой способностью. Иногда это качество передается по наследству. Впрочем, у вашего отца таких талантов не наблюдалось, — добавил Снейп Гарри с изрядной долей ехидства. — Если хотите, — следующие слова ему дались с трудом. — Я могу вам дать одну книгу, которая поможет вам развить эти способности, не причиняя вреда окружающим, — он побагровел и отвернулся.

Гарри разинул рот. Снейп дарит ему подарки? Это похоже на конец света.

— Вот почему Вольдеморт словно бы предугадывал каждое мое действие, — задумчиво сказала Валери. — Теперь понятно.

— Что понятно? — окрысился Снейп.

— Все понятно, — она странно посмотрела на него. — Профессор, — замялся Гарри, смущенный этой неожиданной паузой, во время которой его собеседники почему-то глупо уставились друг другу в глаза. — А... можно я спрошу? — Что вы еще от меня хотите, Поттер? — То, что я применил это заклятие. Ну, заживо снятая кожа... это же — черная магия, да? Меня не отправят в Азкабан за это? — Вы будете изучать основы черной магии в следующем году, Поттер, — измученно сказал профессор Снейп. — И тогда поймете, что то, что вы сделали, не квалифицируется, как черная магия. — Но почему? — Гарри, не мучай больше профессора Снейпа, он сильно устал, ему надо отдыхать, — вмешалась Валери Эвергрин. — Допей-ка это лекарство и налей себе побольше Кровевосстанавливающего зелья. Все просто: защита своей жизни и жизни других людей от сильного черного мага включает в себя возможность применения любых заклятий, которые могут спасти тебя. Это я тебе как бывший начальник отдела по особо тяжким преступлениям черномагов говорю. Давай, допивай и иди к себе. Гарри заглотил ужасно противный Заживляющий отвар и вышел. — Да, Поттер, — бесстрастный голос профессора Снейпа догнал его уже в дверях. — Считайте, что свою С.О.В.У. по Зельеделию вы сдали на отлично. Вот это было самым большим потрясением. Гарри обалдело цедил себе в кубок Кровевосстанавливающее зелье и все никак не мог прийти в себя. До него донеслись голоса профессоров из соседней комнаты. — М-да, если так дело и дальше пойдет, сэр, вы раздарите всю библиотеку, — Валери Эвергрин хмыкнула, скрывая смех. — Если я хоть чем-то смогу отблагодарить человека, который спас мне жизнь, то я это сделаю. Как бы мне это ни было неприятно, — с отвращением сказал Снейп, шелестя застегиваемой мантией. — Вам было неприятно бежать спасать жизнь и мне? Да сожгите вы все ваши долговые расписки, профессор! Вы ведете себя как самый настоящий слизеринец! — Я и есть слизеринец, — рявкнул Снейп. — Как пожелаете, — равнодушно ответила наконец Валери Эвергрин и негромко добавила уже совсем другим тоном, так ласково она никогда не говорила с ненавистным профессором Зельеделия. — Знаете, мне кажется, вы не должны больше чувствовать вину перед своим отцом. Да, вы предали его, но... жизнь показала, что вы совсем не такой, каким он вас хотел видеть. К тому же вы искупили все, что сделали. Теперь вам нужно простить самого себя. Пойду-ка сварю еще и Чесночного зелья, — добавила она, обращаясь, видимо, к статуе, в которую превратился профессор Снейп. — Пока держусь на ногах. А то я, кажется, сейчас усну стоя.

Глава 40. Война

Гарри, шатаясь, добрел до портрета Толстой Дамы.

— О, что с тобой случилось, малыш? — забормотала толстая женщина в розовом, взволнованно всплескивая маленькими пухлыми ручками. — Ты здоров?

— Нет, — пробормотал Гарри. — Рон и Гермиона здесь? А то я пароля не знаю... не помню.

— Твои друзья уже давно внутри, — соболезнующе закивала головой Дама с портрета. — И директор тоже. Он просил, чтобы тебя пропустили без пароля, малыш. Ах, какое горе, горе-то какое!, — она уехала вверх, все еще ахая и вытирая глаза розовым платочком.

Малыш? Когда это было? Кажется, так давно.

Детство кончилось. Отрочество тоже. Но почему моя взрослая жизнь начинается со смерти?

Он забрался в гостиную и чуть не полетел на пол, споткнувшись о твердый бумажный шарик. Гарри с удивлением огляделся: вся гостиная была наполнена скомканными пергаментными листками. Среди этого бедлама сидел Криволапсус и недовольно оглядывался, ему явно сложно было решить, какую из потенциальных игрушек атаковать первой. Разобравшись в своих пристрастиях, Криволапсус прицелился и впился когтями в ближайший бумажный комочек. Гарри нагнулся и подобрал ту бумажку, что была ближе к нему, пока кот, яростно полыхая огненными глазищами, разрывал свою жертву в мелкие клочки. Гарри развернул листок и оцепенел.

— Да, Гарри, это шпаргалки, которые делал Фред Уизли. Они проявились, — возле погашенного камина в кресле был виден силуэт Дамблдора. Рядом с ним на подлокотнике кресла сидел Фокс и внимательно смотрел одним глазом на Криволапсуса, на выпуская из виду ни одного движения кота. Гарри подошел ближе и, не спрашивая разрешения, сел в другое кресло напротив Дамблдора.

Его поразило то, как изменился директор. Всегда веселый, готовый пошутить человек, с хитрыми искорками в умных глазах словно бы высох изнутри. Во взгляде читалась глубокая печаль, которой Гарри никогда не видел у профессора. Его руки чуть заметно дрожали, в одной из них была зажата очередная шпаргалка Фреда. Сейчас Дамблдор выглядел на все свои сто пятьдесят лет. Борода сбилась в нечистый комок, подбородок мелко трясется. Директор плакал. И тогда Гарри понял, что этот сильный человек просто нашел время для своей скорби и отдался ей, чтобы потом встать и с новой силой идти бороться дальше. Понял, что если это смог сделать Дамблдор, то и ему будет не стыдно. Ураган боли и горя по утраченным друзьям захватил его, и Гарри, наконец, выпустив наружу бившийся в нем крик, отчаянно зарыдал по всем погибшим за него в этот день людям.

Это длилось около четверти часа. Дамблдор не прерывал его рыданий. Но когда Гарри ощутил, что слез больше не осталось, Фокс скрипнул, перелетел на его кресло, тяжело взмахивая крыльями, и издал высокий стон, шелестя золотистыми крыльями. Его хвост мазнул Гарри по лицу, феникс встряхнулся, и на колени Гарри упало длинное пурпурное перо. Фокс осторожно перебрался на плечо Гарри, закурлыкал, как сытый петух, и потерся хохолком о щеку мальчика. Криволапсус ревниво понаблюдал за этим зрелищем большими обиженными фонарями глаз, а затем, недовольно мявкнув, гордо задрал хвост и отправился вверх по лестнице. Гарри бездумно почесывал шею фениксу, пока не почувствовал на своем плече большую теплую перламутровую слезу. Фокс плакал, исцеляя его раны и его душу.

— Как ты, Гарри? — тихо спросил Дамблдор, глядя на мальчика. — Пришел в себя? — Директор медленно пошевелил пальцами, и все шпаргалки исчезли.

— Да, сэр, — Гарри вытер глаза подвернувшейся под руку подушкой. — Я уже... со мной все будет в порядке, профессор.

— Ты уже выпил Кровевосстанавливающее зелье? — директор внимательно смотрел ему прямо в глаза.

— Да, профессор. Профессор Эвергрин приготовила его для меня. Она там внизу, с профессором Снейпом, — добавил он, заметив оттенок беспокойства, появившийся на лице Дамблдора. Директор еле слышно вздохнул.

— Вам троим пришлось сегодня немало вынести. Я надеюсь, что все это не отразится на тебе столь сильно, что горе заставит забыть о том, что предстоит сделать еще немало... прежде чем все мы сможем оплакать наших умерших друзей. С профессором Эвергрин все в порядке? — неожиданно переключился на другое директор.

— Она еще хромает, сэр, но я думаю, что...

— А профессор Снейп? — голос Дамблдора стал еще тише. — Вы приготовили зелья для него?

— Да, сэр, он уже пришел в себя и выпил оба лекарства, — Гарри не смотрел на Дамблдора и вертел в руке блестящее яркое перо Фокса.

— Фокс не случайно дал тебе это, — Дамблдор наклонился к Гарри, чтобы получше рассмотреть яркое перо. — У тебя больше нет палочки, верно? Думаю, с помощью Фокса ты сможешь заказать у мистера Олливандера новую.

— Спасибо, Фокс, — от гарриной благодарности у феникса словно бы прорезался голос, и он запел высоко и чисто, очищая душу и совесть от накопившейся горечи. Через несколько минут Гарри уже снова мог сносно воспринимать окружающий мир.

— Ты расскажешь мне все, Гарри? Все, что ты видел там, в больнице. С подробностями, увы, это необходимо, — директор вновь откинулся на спинку кресла и приготовился слушать.

Гарри набрал побольше воздуху в легкие и начал говорить. Было очень тяжело начинать рассказ прямо со смерти Фреда и Чу, поэтому он, не в силах удержать отчаянную надежду, прервал сам себя и спросил:

— Профессор, а Чу... тоже? Она тоже, это правда?

— Да, Гарри. Она упала в озеро с огромной высоты, судя по всему. При падении она ударилась о выступающую из воды корягу, ее оглушило, и она захлебнулась в воде. Я понимаю, это ужасно, но это правда. Ты должен ее знать.

— В самом деле, — пробормотал Гарри и продолжил рассказ.

Он объяснил, как Бладштейн смог контролировать его почти целый год, впрочем, Дамблдор уже знал об этом и лишь кивал в подтверждение своих мыслей, когда Гарри объяснял ему, как он понял, что зелье, которое ему дал доктор было Жидким Злом, как он сообразил, что и зелье, которое дал ему профессор Снейп подменила тоже мадам Помфри. Она заходила к профессору за новыми лекарствами, которые он иногда готовил для нее, и могла с легкостью налить в оставленный для Гарри флакончик свой яд. Потом Гарри переключился на больницу Св. Манго, рассказал, как его стерегла Нагини, как она рассказала о том, что его предали двое, кому он больше всех доверял, и точно: за все годы, проведенные в Хогвартсе, Гарри не мог себе представить, что человек, который терпеливо лечил самые невероятные его болячки и ушибы, может оказаться предателем. Насчет второго он пока ничего не мог сказать, но, судя по тому, как Дамблдор нахмурился, Гарри понял, что у него есть кое-какие соображения на этот счет. Затем Гарри начал рассказывать, как его отвели к Вольдеморту, как персонал больницы не обращал ни малейшего внимания на то, что происходит. Как Черный Лорд уничтожил его палочку и медальон, и как рассказал, что сделал за этот год, чтобы вернуть себе власть.

— Он уже почти вернул ее, Гарри, — Дамблдор мрачно смотрел в угол. — Если у него есть вампиры, есть много новых последователей, есть даже немалые деньги, то его больше ничего не сдерживает. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Да, сэр, — мальчику вспомнились последние слова Вольдеморта. — Это означает открытую войну, не правда ли?

— Ты понял. В газетах уже появились первые сообщения о том, что вновь активизировались вампиры в традиционных местах на континенте. Упивающиеся Смертью снова стали нападать на маглов среди бела дня. В Министерстве намечаются большие кадровые перемены. Нашли Людо Вральмана, правда, — Дамблдор несколько замялся и, наконец, решился сказать Гарри это. — Его опознали с трудом. Тело пролежало в Атлантике слишком долго. Вольдеморт, как ты сам понимаешь, не склонен оставлять свидетелей.

— Еще одна жертва! Сколько же их еще будет?

— Много, Гарри. Очень много, если мы не поторопимся. Продолжай!

Когда Гарри закончил рассказ, поведав директору о том, как Валери Эвергрин сражалась с Вольдемортом, тянув время до прибытия остальных членов Ордена Феникса, как профессор Снейп спас ему жизнь, чуть не погибнув сам, как Гарри смог снять кожу со змеи и выстроить Магическую стену, Дамблдор долго молчал, а затем, тяжело вздохнув, спросил:

— Это, наверное, был самый твой тяжелый год, Гарри, верно?

— Да, наверное, — прошептал Гарри. — Я чувствую, что все время вел себя как последний идиот, словно бы меня лишили способности думать. Джордж никогда не простит меня, да, профессор? А Чу... она мечтала разводить крылатых лошадей! Рон так страдает, но он все равно отправился туда, чтобы спасти мне жизнь. Смогу ли я отплатить ему когда-нибудь за это?

— Джордж не станет винить тебя, мой мальчик. Он винит только того, кто действительно несет ответственность за эту трагедию: Вольдеморта. Боюсь, правда, что он несколько неосторожно настаивал на том, чтобы лично увидеть Вольдеморта и спросить с него за смерть своего брата. Ему было слишком тяжело, Гарри, ты должен это понять, но должен понять и то, что люди не должны сами мучить себя в такие времена, какие у нас настали. Настанет время, и мы оплачем наших друзей, погибших во имя будущего. Но сейчас у нас нет никаких прав предаваться горю. К тому же имеем ли мы право любить мертвых больше, чем живых? Думаю, что нет. Сейчас надо думать, что мы еще сможем сделать для тех, кто жив, Гарри, — директор смотрел в никуда и видел то, что Гарри не мог разглядеть. — Скажи, — внезапно прервал размышления Дамблдор. — Ты уже знаешь, что такое ментолегус?

Гарри кивнул.

— Профессор Снейп сказал мне. Он, — Гарри замялся и не смог скрыть своего замешательства. — Он обещал мне дать книгу, из которой можно подробнее узнать о том, как совершенствовать свои способности.

Дамблдор довольно кивнул.

— Я знал, что Северус поступит именно так. Что ж, это добрый знак. Думаю, что сейчас нам незачем искать врагов среди тех, кто находится на одной с нами стороне, как считаешь? Хотя, прежде чем говорить это, я пожалуй должен был бы... — на лицо Дамблдора набежала тень.

Гарри считал, что никогда не сможет до конца доверять Снейпу, но Дамблдору, по его мнению, это было знать не обязательно. Впрочем, спустя секунду, директор уже смеялся.

— Ты не можешь пока скрывать свои мысли от ментолегуса, Гарри. Этому нужно учиться, так же как и учиться слушать чужие мысли самому. Для этого необходимо многое, не только находиться на достаточно близком расстоянии от человека, но еще и уметь понимать его технику мышления. Ты не можешь прочесть мысли того, кого не можешь понять: зверя, например. Многие анимаги обладают даром блокировать свои человеческие мысли от ментолегусов, находясь в звериной оболочке, — Дамблдор, казалось, глубоко задумался и снова стал похож на глубокого старца.

— Э-э-э, профессор, можно я спрошу? Дело в том, что за незадолго до... того, что случилось, две мои одноклассницы, Парвати Патил и Лаванда Браун, они...

— Предсказали, то, что потом случилось, — закивал Дамблдор. — Я знаю об этом, мисс Грэйнджер и мистер Уизли рассказали мне.

— Как вы думаете, профессор, это можно считать...

— Настоящим предсказанием? — подхватил Дамблдор, поглаживая Фокса, вновь перепорхнувшего на его кресло. — Да, Гарри, думаю, что профессор Трелани совершенно справедливо отметила талант у мисс Патил и мисс Браун. Но, к сожалению, она не тот человек, которым может помочь им этот талант развить. Поэтому я уже договорился с одними моими знакомыми леди в Германии, они в этом большие специалисты, что бы там ни говорила насчет этой науки профессор МакГонаголл. Эти дамы примут к себе на лето твоих одноклассниц, Гарри, и, думаю, что скоро мы убедимся: Прорицание в устах по-настоящему талантливого человека может стать истиной.

Они помолчали, Фокс, как обычный домашний попугай, тихо выщипывал пух у себя из шеи. Гарри молча вертел в руках его перо. Он даже не заметил, как Дамблдор сотворил поднос с пирожками, ватрушками и чаем и теперь подсовывал ему прямо под нос тарелку с фруктами.

— Вот, держи, сынок, ты, я знаю, очень давно ничего не ел, это немного поднимет тебе настроение, — на подносе появилась горка шоколадушек. Гарри встрепенулся, машинально взял одну из упаковок, открыл ее и механически взглянул на карточку. С нее ему подмигнул маленький Дамблдор. Это заставило Гарри вспомнить о еще одной вещи.

— Профессор, — Гарри затолкал шоколадку за щеку. — А что же теперь будет с Некромортусом? С Мертвой Водой? Неужели теперь это станет невозможным?..

— Что ты, Гарри. После того, как Вольдеморт уже официально, — а я в этом совершенно уверен! — объявит нам войну, изготовление Некромортуса станет не просто возможностью спасти мир от него, но самой настоящей необходимостью! Профессор Снейп уже давно занимается подготовкой компонентов, сейчас ему придется потрудиться особенно тщательно. Когда он выздоровеет, конечно, — добавил Дамблдор, жуя пирожок.

— Объявит войну? — вы это серьезно, профессор? — Гарри едва не подавился шоколадкой. — А как же профессор Снейп, он же... он же и в этом году был нашим, то есть, вашим шпионом в лагере Вольдеморта? Он уже не сможет вернуться туда, верно? Он ведь себя рассекретил!

— Война давно началась, Гарри. Она идет почти целый год, но идет скрыто. Теперь же ситуация изменилась, и, боюсь, все станет намного хуже, чем раньше. Профессор Северус Снейп не обычный шпион, Гарри. Ему приходится куда тяжелее, чем простому информатору. Он заложник Вольдеморта, потому что тот может управлять им как угодно, поэтому хочет Северус того, или нет, но ему придется вернуться. На это есть свои причины, и я не думаю, что профессор Снейп одобрил бы мое поведение, если бы я решился рассказать тебе подробности. Ты же понимаешь, это его тайна.

Гарри не настаивал на подробностях. От чая с пирожками, от шоколада и ватрушек его потянуло в сон. Только теперь он понял, что может позволить себе уснуть. Теперь, когда все закончилось. Пока закончилось.

— Можно я...

— Пойдешь спать, Гарри? Давно пора. Я, тоже, пожалуй, отправлюсь по делам. Скоро прибудет Корнелиус Фудж, он собирается отчитать меня и уволить с поста директора, так что, как ты и сам понимаешь, надо встретить его повежливее, — улыбка Дамблдора была последним, что Гарри запомнил в тот вечер, потому что через несколько минут он уже спал прямо в кресле, окутанный неизвестно откуда взявшимся теплым клетчатым пледом, и во сне крепко сжимал в руке перо Фокса.

Песня феникса тихо журчала над ним как чистый горный ручей. И ужасное слово "война" его не мучило больше. Пока.

Разбудили его приглушенные голоса: на лестнице, ведущей в комнаты, шептались двое.

— Сириус, пожалуйста, не надо. Не здесь. Гарри спит, — голос Валери Эвергрин негромко, но решительно оборвал страстный шепот Блэка.

— Когда же? — Сириус, судя по всему, не хотел отставать. — И ты подумала над моим предложением, Вэл? Честное слово, человеку, избавившему меня от будущих ужасов Азкабана, нужно предлагать больше, чем руку и сердце, тем более что кроме этого у меня ничего пока нет, но я обещаю тебе, что скоро будет!

— Сириус, дорогой, я обещаю, что дам ответ сегодня, — промурлыкала Валери. Послышалось движение двух мантий, и легкие шажки Валери пробежали вниз по ступенькам. Хромоты почти не заметно. — Сегодня, слышишь!

Звук воздушного (или нет?) поцелуя.

— Я люблю тебя! Я, обормот и охламон, люблю такую женщину, как ты! С ума сойти, я просто не могу поверить!..

— Я могу, — уверенный в своей неотразимости голос Валери Эвергрин раздался уже возле портрета. — До встречи, Сириус!

— До встречи, любимая! — спустя минуту большие мягкие лапы потопали к креслу возле камина, где спал Гарри. Мокрый нос ткнулся ему в лицо. Гарри чихнул и окончательно проснулся.

Шлярик восторженно вилял хвостом, зубами стаскивал с Гарри одеяло, приглашая на прогулку. Гарри встревожено завозился, не зная, приснилось ли ему то, что только что его крестный делал предложение его профессору по Защите от сил зла, или нет. Он отпихнул ногой клетчатое одеяло-плед и обнял знакомую лохматую собачью физиономию.

— Сириус! Привет!

Сириус довольно зарычал. Он был прав, следовало вставать: на больших часах с ходиками как раз било девять, и кукушка, перебирая перышки в хвосте, уезжала обратно в круглое окошечко. Сириус громко залаял, потребовав, чтобы ему открыли портрет. Гарри приподнял створку, и анимаг выбежал наружу. Сверху раздались голоса, и в гостиную спустились Рон и Гермиона. Рон был бледный, лицо у него заострилось. Гермиона выглядела не лучше, впрочем, она, как всегда старалась держаться собранно.

— Гарри! — девочка подбежала к нему и обняла. — Ты жив! Я думала, что вчера не засну, пока не узнаю, все ли с тобой в порядке!

— Заснула бы, — проворчал Рон. — Сонное зелье на всех действует одинаково, — он поправлял на плечах черную мантию. — Рон, ты чего с утра одетый? — Гарри складывал плед и снимал свитер. — Мы сейчас уезжаем или... — Мы поедем днем, — тихо сказал Рон. — Похороны будут в четыре. Тишина. Потом Гермиона коротко всхлипнула. — Я получил сову из дома. Отец пишет, что мама очень плоха, хочет, чтобы мы поскорее вернулись. И с Джорджем тоже... не все ладно. Поэтому мы не поедем на поезде, вчера профессор МакГонаголл обещала, что договорится с мадам Росмертой насчет кружаной муки. Ну, чтобы она пустила нас в свой камин, — Рон не смотрел даже на Гермиону, которая в свою очередь расширенными глазами глядела на Гарри. — Но сначала, может быть, ты расскажешь нам, чем все кончилось? Мы тебя так вчера и не увидели. — И сегодня школьная сова принесла мне "Дейли Пророк", — прошептала Гермиона. — Гляди, Гарри, что там написано, — она протянула ему сложенную вчетверо газету. Передовица полыхала огромными буквами ВОЗВРАЩЕНИЕ ВОЛЬДЕМОРТА. Пробежав глазами газету, Гарри выхватил из нее только самое главное: бой в клинике Св. Манго, Упивающиеся Смертью открыто объявили о своем праве на существование, нашествие вампиров одновременно на Лондон, Париж, Прагу, Будапешт и Рим, усилия Министерства Магии по стабилизации обстановки, нация замерла в ожидании требований Вольдеморта. Фудж от комментариев отказался (как, впрочем, и всегда). Слухи о смерти нескольких учеников прямо на территории Хогвартса. Гибель учителя по Уходу за волшебными существами (Гарри сглотнул сухой комок в горле) подтверждена. Массовые увольнения из Министерства (по собственному желанию) и толпы, осаждающие Отдел Магической Эмиграции. Из статьи в статью кочевало слово "война". Полный хаос, понял Гарри. Все готовы к страху. Все ждут только одного: что скажет сам Вольдеморт. А когда он скажет, неважно что, снова начнется тот ужас, о котором ему когда-то рассказывал мистер Уизли: ты приходишь домой, а над домом уже висит Смертный Знак... Чтобы избежать этого, люди будут готовы на все. Но будут ли они готовы на открытую борьбу? — Хагрид и правда умер? — Гермиона начала тихо плакать. — Что же с нами теперь будет? — Гермиона, прекрати, ты же всегда была сильной! Почему же сейчас ты ревешь, как девчонка! — Рон шумно уселся в кресло, в котором еще недавно сидел Дамблдор, и сложил руки на груди, засунув ладони под мышки. Гарри понял — чтобы не было видно, как у него трясутся руки. — Я и есть девчонка, ты, дурак! — отчаянно выкрикнула Гермиона. — О, Рон, прости! Прости, пожалуйста! — Она бросилась обнимать Рона, и он не оттолкнул ее. — Гермиона, надо не об этом думать. Не что с нами будет, а что мы можем сделать, чтобы предотвратить все это, — Гарри стоял и равнодушными, сухими от горя глазами смотрел на то, как Рон медленно целует Гермиону сначала в щеку, а потом его губы соскальзывают к ее губам. Это уже реальность. Отчаяние? Или настоящая любовь? Потом, оборвал себя Гарри. Все потом. Надо им рассказать. Сейчас, пока у меня есть силы и пока еще есть силы у них обоих.

На обед они спустились в Большой зал и увидели, что там почти так же много народу, как и в тот день, когда Орден Феникса собрался в полном составе. Рон пораженно помахал в ответ Дикоглазу Моуди, когда тот на удивление любезно раскланялся с ним. Инь Гуй-Хань подозвала к себе за стол Гермиону и, улыбаясь, заговорила с ней о восточных теориях Арифмантики. Гарри, для того, чтобы добраться до своего обычного места за столом, пришлось с извинениями проталкиваться сквозь толпу дам разного возраста, галдящую по-немецки и по-французски. Он с любопытством оглядывал старушек Штальберг, щебетавших с незнакомой дамой в лиловой мантии и мужской шляпе пирожком на голове, и думал, не к ним ли, случайно, Дамблдор решил отправить на лето Парвати и Лаванду? Профессор Джонс сдержанно поклонился ему в тот самый момент, когда Гарри голодно впился зубами в свиное ребрышко, поэтому пришлось срочно изобретать любезную мину, дабы не уронить достоинства с костью в зубах. В углу Сириус, уже в своем человеческом обличии, говорил с Люпином, и на изможденном лице оборотня были написаны усталость и счастье. Его друг больше мог не бояться преследований авроров, хотя Дикоглаз Моуди все еще бросал на Блэка хищные взгляды своим волшебным, бешено вращающимся глазом. Валери Эвергрин не было видно. Почти все колдуны и ведьмы были покрыты шрамами и ссадинами, у всех перевязаны руки или пальцы. Напротив Гарри большой Бенджамин Иррегус-Штраус осторожно обращался с вилкой и ножом, чтобы не повредить ожоги на пальцах. Он мрачно ел поджарку и постоянно протягивал руку к тарелке с хлебом, поэтому Гарри приходилось периодически ее к нему подвигать.

— Слушай, они что, вообще больше не соблюдают секретности? — Рон толкнул под локоть Гарри так, что он чуть не подавился картошкой. — Я-то думал, что Орден Феникса — тайная организация, а они беседуют себе о делах, когда мы рядом.

Действительно, Гарри тоже этому не переставал удивляться. Рядом с ним ведьма-француженка на ломаном английском спрашивала профессора Джонса что-то о планах заключения пойманных Упивающихся Смертью под стражу в небольшом удаленном замке. Азкабан, по мнению ведьмы, с которым, впрочем, был полностью согласен Элджернон Джонс, был сейчас не только не надежен, но даже опасен.

— Да, мадам, по прибытии нашего министра мы обязательно поднимем этот вопрос, — кивал Джонс, запивая свое согласие тыквенным соком. — Впрочем, не думаю, что Фудж поймет всю важность изменения статуса Азкабана.

— Он и не поймет, Элджи, но нужно сделать так, чтобы он, по крайней мере, сделал так, как должно быть правильно. Дементоры начинают покидать Азкабан! Спросите сами у человека, который этим занимается целый год! — незаметно подошедший сзади Люпин положил руки на плечи Гарри.

Иррегус-Штраус, на которого все дружно посмотрели, неуклюже вытер рот салфеткой и процедил:

— Занимался, вы хотите сказать, Римус. Пока меня не уволили! Сейчас я такой же безработный, как и вы.

Гарри и Рон вытаращили глаза. Уволили? А в газете писали, что работники Министерства увольняются сами.

— Нет, Фудж не просто слеп, он — глупая марионетка в чьих-то грязных лапах, — проворчал какой-то колдун рядом.

— Вот сейчас он придет, и мы сами у него спросим, друзья мои, — Дамблдор проходивший мимо, остановился возле Гарри и Рона и спросил. — Рональд, ты в порядке?

— Да, профессор. В полном.

— Ну вот и хорошо. А ты Гарри? Порезы не болят?

— Нет, профессор, уже затягиваются.

К концу обеда, когда прохаживающиеся между столами колледжей с бутербродами в руках и беседующие друг с другом колдуны вдоволь наговорились, открылась дверь, и на пороге Большого зала появились трое. Корнелиус Фудж, министр Магии, был ужасающе бледен и перепуган. Было такое впечатление, что ему страшно не хочется идти сюда, но его силой заставили сделать это. В данном случае, на роль грубой силы претендовали двое, казалось, совершенно не подходящие для этого: все еще чуть прихрамывающая Валери Эвергрин и незаметный старичок в серой мантии и остроконечной шапочке, которого, как с трудом вспомнил Гарри, звали Мундугнус Флетчер. Гермиона, бросив взгляд на Фуджа, извинилась перед Инь и галопом вернулась на свое обычное место за столом Гриффиндора между Гарри и Роном. Фудж быстро прошел мимо них, ни на кого не глядя, Мундугнус Флетчер равнодушно проскользнул следом, не отставая от Фуджа (складывалось впечатление, что он подталкивает министра коленом пониже спины, заставляя его двигаться вперед). Валери Эвергрин широко улыбнулась ребятам и заняла свое место между Дамблдором и профессором МакГонаголл. Гарри оглядел преподавательский стол, но нигде не заметил профессора Снейпа. Видимо, он все еще был не в состоянии присутствовать на этом сборище.

Фудж трусливо оглядел собравшийся в зале не один десяток колдунов и робко присел с другой стороны от Дамблдора. Директор даже не повернул головы. Дикоглаз Моуди брезгливо отвернулся от министра. Фудж здесь был не всесильным человеком, и он это прекрасно понимал, он приехал, чтобы отчитать Дамблдора и снять его с должности, а на самом деле, отчитывать будут его. Судя по всему, министр всерьез опасался, выйдет ли он вообще отсюда живым.

Дамблдор встал и заговорил. Он так долго и обстоятельно рассказывал о тех событиях, которые произошли за последние три дня, что Гарри отвернулся, чтобы не видеть, как люди смотрят на него. Внезапно, он вскочил и, сам не зная, почему, бросился бежать к дверям. Гарри больше не мог, просто не мог слушать это в третий раз. Он проклинал себя за трусость и очередной припадок отчаяния, но больше не просто не мог!

Он дрожащими руками собирал свои вещи в спальне, потом, упаковав метлу, приготовил клетку для Хедвиги и стащил все это в холл, а потом на траву возле каменных ступеней главной лестницы. Потом уселся на свой сундук и просто стал ждать, пока не закончится заседание Ордена Феникса. К его изумлению, люди не стали шумной толпой выходить из дверей, когда открылась одна из створок, оттуда вышли только Дамблдор и Фудж.

— Вы поняли, Корнелиус, чем может закончиться задержка с Азкабаном?

— Да, Дамблдор, это ужасно. Но я все еще не согласен с вашим планом относительно гигантов! Как это воспримет все колдовское сообщество, как? — Фудж всплеснул маленькими лапками и по-стариковски потряс головой.

— Мы, все собравшиеся здесь сегодня, и есть колдовское сообщество. Мы единственная реальная и разумная сила, дорогой мой министр, которая еще может противостоять Вольдеморту. Лига Защиты от Сил Зла больше не функционирует. Кто же мог предполагать, что за ней, как за ширмой процветают финансовые махинации Люциуса Малфоя? Тем более, что ему удалось бежать! Этот человек копает под вас, Корнелиус. И в то самое время, когда происходят такие вещи, вы преспокойно отправляете в отставку Бенджамина и возводите в ранг начальника Отдела по надзору за Магическими существами Уолдена Макнейра! Человека Люциуса! Да еще и Упивающегося Смертью! Ну что мне с вами делать, мой дорогой? — Дамблдор говорил с министром Магии, как с несмышленым ребенком.

— Они предъявили требование о регистрации этого объединения как политической партии, — жалко содрогнулся Фудж. — Кто знает, как отнесутся к этому люди? Если народ поддержит это, тогда...

— Тогда вы поймете, наконец, что значит идти на поводу у толпы, Корнелиус. Популистские решения вас уже не спасут, — Дамблдор спустился вниз и сел на ступеньку. Он смотрел на озеро. Фудж боязливо пробежал по лестнице и присел рядышком. На Гарри, сидящего за их спинами, они не обращали внимания.

— Разве вы не знаете, как тяжело управлять всем этим? — Фудж устало вздохнул.

— Знаю, Корнелиус, поэтому и отказался в свое время от такого высокого поста. Я ученый, а не политик. Но и политическую линию нужно проводить с достаточной долей научной точности. Вам нужно быть очень осторожным. Вполне возможно, что на вас будет совершено покушение, если вы не согласитесь с их требованиями, — аккуратно намекнул Дамблдор.

Но Фудж уже не дрожал. Он разглядывал гигантского кальмара, раскинувшего щупальца на солнцепеке, и только обреченно ломал пальцы.

— Мы все так рискуем, Дамблдор, мы слишком рискуем, — пробормотал он так тихо, что Гарри его еле услышал. — Но если Орден Феникса — единственная сила, которая может спасти мир от гибели, то я на все согласен. Только зачем было вводить в состав вашего круга... детей? Это сумасшествие какое-то! Что будет, если...

— Они уже не дети, Корнелиус, — медленно и печально сказал Дамблдор. — Гарри и его друзья за несколько лет доказали, что способны померяться силами с таким Злом, которое вам даже и не снилось. Если честно, я бы тоже хотел, чтобы они подольше оставались малышами. Тогда мне было бы легче их защищать, но разве это научило бы их принимать самостоятельные решения? В такие опасные и тяжелые времена дети быстро растут и учатся выживать, потому что этого требует жизнь.

— Но если вы так говорите, значит, вы и взаправду верите, что война вот-вот начнется! — испуганно пискнул Фудж.

Дамблдор похлопал его по плечу.

— Не будем прятаться от действительности, Корнелиус, дружище. Вольдеморт сейчас уже слишком силен. Он не будет стоять на месте, он станет двигаться вперед. Его цель — господство над миром.

— Это безумие! — выдохнул Фудж.

— Профессор Эвергрин тоже думала так, но потом признала свою ошибку. Он не безумец. Он слишком умен, поэтому ему иногда выгодно надевать маску безумного пророка Тьмы. На самом деле, это всего лишь маска. Он мыслит очень четко.

Они помолчали.

— Ладно, я тоже пойду, пожалуй, — сказал, наконец, Фудж. — У нас обоих много дел. И, Дамблдор...

— Да, Корнелиус?

— Спасибо, что вытащили меня из этой передряги. Если бы не вы, что бы стало с нашим главным госпиталем?! Вампиры, кто бы мог подумать...

— Снимаю барьер, — сказал Дамблдор и провел ладонью по воздуху. Он словно бы заискрился. — У вас мало времени, министр.

— У нас у всех мало времени, — виновато съежился Фудж и аппарировал. Сияние прекратилось.

— Ну что ж, Гарри. Теперь ты, Рональд и Гермиона — члены Ордена Феникса, — Дамблдор все еще сидел спиной к мальчику. — Как тебе эта новость?

— Я согласен, что Рон и Гермиона заслуживают этого, сэр. Но не могу сказать того же о себе, — твердо сказал Гарри.

— Ты преуменьшаешь свои заслуги, сынок. Это всего лишь справедливость.

Дверь наверху снова открылась и выпустила наружу целую толпу людей: Люпина, профессора Эвергрин, Сириуса и профессоров Спаржеллу и Флитвика, Инь Гуй-Хань и Элджернона Джонса. Дамблдор оглянулся. Сверху ему помахала рукой профессор МакГонаголл.

— Я уже опустила барьер, профессор Дамблдор! Они аппарировали. Министр еще здесь?

— Нет, Минерва, уже отправился обратно, — Дамблдор встал и протянул руку Валери Эвергрин, которая, хромая, спускалась по лестнице, держась за перила. — Ну что, дорогая, вам уже лучше? — Все последовали примеру директора и расселись на ступеньках, глядя на озеро.

— Пожалуй, намного лучше, чем профессору Снейпу, директор. Он только что встал, но еще слишком слаб, чтобы много двигаться, — Валери с усилием опустилась на лестницу. Сириус тут же втерся рядом с ней. — Какой день! Не верится, что сегодня мы будем хоронить таких замечательных ребят, которым бы еще жить и жить! Почему это всегда так больно...

Сзади громко и жалобно высморкалась профессор МакГонаголл.

— Боюсь, все еще только начинается, дорогая.

— Ты как, Гарри, уже отошел? — мисс Эвергрин оглянулась на вставшего со своего сундука Гарри. Она притянула его рукой к себе, и мальчику ничего не оставалось, как сесть рядом с другой стороны. — Гермиона и Рон сейчас наверху, собирают вещи. Они отправятся в Нору вместе с профессором МакГонаголл, а ты со мной.

— И я с вами, — ввернул Сириус. Он улыбнулся Гарри. — Теперь я больше никогда с вами не расстанусь, мои дорогие! Мы теперь навеки связаны! Навсегда! А когда Валери скажет, что она согласна...

— Согласна на что? — ехидно поднял бровь Люпин.

— Мне тут поступило хм... предложение от Сириуса, — объяснила Валери. — Не скажу, что оно было первым, но... в общем, он предложил мне выйти за него замуж. А как вы считаете, Римус, оно стоит того, чтобы его рассмотреть? Все-таки бывший узник Азкабана — и бывший начальник одного из департаментов Отдела Тайн!

Учителя, не сговариваясь, разом захихикали, не смутив этим, однако, потенциального жениха.

— И мы будем жить вместе, правда, Сириус? — замирающим от счастья голосом спросил Гарри. — Я смогу уехать от Дурслей?

— Конечно, ты теперь больше ничем не будешь связан с Бирючиновой Аллеей, Гарри, — радостно кивнул Блэк.

— Ты не захочешь жить с ним, Гарри, — Валери Эвергрин вздохнула и посмотрела на озеро. Ее рука почему-то вдруг резко вцепилась Гарри в бок и ухватила его за талию. Она крепко держала его, точно боялась, что кто-то может его отнять.

— П-простите, профессор, я что-то не понял? — Гарри удивленно попытался освободиться, но рука Валери впилась в него железной хваткой. — Конечно, я хочу жить с ним вместе! Я всегда этого хотел. А вы... разве не выходите за замуж за Сириуса?

— Замуж я выхожу, — обреченно кивнула Валери. Вид у нее, впрочем, был не слишком счастливый. Палочка медленно выплыла у нее из кармана. — Только не за него.

— Но тогда как же?..

— Ты не захочешь, Гарри, жить с человеком, который предал и отправил на смерть твоих родителей — палочка Валери Эвергрин смотрела прямо в грудь Сириусу Блэку.

Повисло напряженное молчание. Люпин, совершенно не понимая, что происходит, смотрел то на Сириуса, то на Валери. Гарри оцепенел от ужаса. Что это за безумный спектакль?! Из всех учителей, казалось, только Дамблдор не был удивлен. Сверху на балюстраде показалась черная фигура профессора Снейпа.

— Валери... дорогая, что ты такое говоришь? — голос Блэка дрогнул и в этой заминке Гарри услышал что-то странное. Что-то, чего он не мог понять. Но когда он взглянул в глаза своему крестному, то увидел в них совсем другого человека.

Этот человек был испуган сам... и страшен. Одновременно. Его лицо...

Это было лицо убийцы.

— Нет! — прошептал Гарри, шарахаясь от Сириуса Блэка. — Нет! Я не верю! Как он мог, он же мой крестный! И вы же сами, мисс Эвергрин, сами освободили его от обвинения в убийстве тех маглов!

— Но не от обвинения в убийстве Джеймса и Лили Поттер, — холодно сказала Валери, не отрывая палочки от Блэка. По его белому лицу вдруг прошла волна несвойственной ему внешне ярости. — К тому же, это именно Сириус Блэк предал тебя, Гарри. Именно он сдал тебя Вольдеморту. Хотите, я расскажу вам, когда, как и почему он это сделал?

— Вы бредите, любезная! — закричал Люпин. Он сбежал со ступенек, и затряс Сириуса за плечо. — Скажи ей, что это все неправда, скажи же! Да как я мог... верить ей? Она сумасшедшая!

— Ничуть, — раздался ровный голос Дамблдора. — Я думаю, что сначала надо выслушать профессора Эвергрин, а потом предоставить слово мистеру Блэку, чтобы он мог опровергнуть обвинения. Вы согласны?

Гарри трясло. Да что же это за дикость, что за ... гадость?! Как она могла заподозрить Сириуса в таком... ужасном преступлении? И откуда-то со дна его сознания вдруг всплыла мысль, что Сириуса уже обвиняли в этом, но тогда Гарри поверил ему, поверил, что Сириус невиновен. Сейчас, глядя на него, он уже не мог поклясться в этом. Но нужны доказательства! Доказательства! Без них он никогда не поверит ей!

— Я расскажу вам одну историю, — тихо начала Валери Эвергрин, не отрывая палочки от груди Блэка. Ее тело напряглось, как натянутая струна. — Историю о мальчике по имени Сириус Блэк, который много лет назад учился в этой самой школе. Он был студентом Гриффиндора, и у него были друзья: Джеймс Поттер, Римус Люпин и Питер Петтигрю. Они считали его самым веселым, добрым, храбрым и бесшабашным человеком на свете. Он действительно был таким, разве что доброта его всегда смешила, потому что казалась абсолютно лишним качеством! Она ему совершенно не была нужна. А еще Сириус Блэк был совершенно беспринципен. Когда он чего-то хотел, то добивался этого, и ему не мешали никакие моральные преграды, их у него попросту не было. Он стремился быть лучше всех и иметь все самое лучшее. Вспомните, например, его летающий мотоцикл. Закон запрещал иметь заколдованные магловские средства передвижения, но что значил закон для Сириуса Блэка? Он, человек, обожающий скорость, не смутился такой мелочью, потому что больше всего на свете любил производить впечатление. И умел это делать, поэтому его любили друзья. Он нравился девушкам. И вот однажды он узнает, что его лучший друг, Джеймс Поттер, не совсем обычный человек. Джеймс оказывается потомком Годрика Гриффиндора, легендарного Годрика Гриффиндора, а в те темные времена появление потомка Гриффиндора означало надежду для многих людей. Джеймс и так был бельмом на глазу Сириуса. Будучи прекрасным игроком в квиддич, он уже собрал вокруг себя немало поклонников, его уважали за честность и благородство. Он умел быть во всем лучше Блэка, не прикладывая к этому никаких усилий: все, чего Сириус добивался с трудом, Джеймсу доставалось легко. Но самое главное, что Сириус никогда не мог простить Джеймсу, это не его популярность. Сириус Блэк не мог простить Джеймсу Поттеру того, что его любила Лили Эванс! Лили, — вздохнула Валери Эвергрин. — Наверное, она была удивительной девушкой. Я столько о ней слышала от разных людей, и все они считали ее удивительно добрым и чутким человеком. И сильной женщиной. Ясно одно, Лили Эванс никогда не относилась к Сириусу Блэку больше, чем как к другу. А ему нужно было это больше! Он ревновал ее к Джеймсу, но не умел, как он, просто положить все к ногам Лили. Он хотел, чтобы она принадлежала ему, как его мотоцикл. Анализируя кое-какие действия Блэка, я прихожу к выводу, что он всегда был, пожалуй, слишком жесток и насмешлив по отношению к другим, взять, хотя бы тот случай, когда он чуть не отправил на смерть Северуса Снейпа. Нормальный человек трижды подумал бы, прежде чем даже злейшему врагу устроить встречу с голодным оборотнем, а Сириусу на это было наплевать. А Гарри рассказывал мне, что Сириус изрезал ножом портрет Толстой Дамы только потому, что она отказалась впустить его в гостиную без пароля. Бессмысленная жестокость человека, который привык ни перед чем не останавливаться, чтобы получить желаемое. Но вот ситуация резко меняется не в пользу Блэка. Джеймс сообщает ему, что они с Лили собираются пожениться. Что делает Блэк? Он продолжает оставаться их лучшим другом, становится их шафером, а потом и крестным их сына Гарри. Но в глубине души он надеется, что у него может появиться шанс, если с Джеймсом что-то произойдет. И он придумывает хитрый план. Ужасный план, который поможет ему, избавившись от Джеймса, получить Лили. С той самой поры как Сириус узнал, что Джеймс — наследник Гриффиндора, а слухи об этом к тому времени достигли даже ушей Вольдеморта, он понимал, что такое родство не может не мешать спокойно спать Черному Лорду. Сириус никогда не стремился присоединиться к Вольдеморту, он был слишком самолюбив, чтобы перед кем-то пресмыкаться. Но если Вольдеморт убьет наследника Гриффиндора, сама Лили не будет ему опасна! И Сириус Блэк разрабатывает хитрый план. Он не дурак и сразу понимает, что такой обойденный жизнью человек, как Питер Петтигрю, может оступиться и предать. Он начинает следить за Червехвостом, и его подозрения оказываются оправданы: Питер действительно предатель. И тогда Сириус понимает, что теперь он может совершить убийство не своими руками, а руками... Вольдеморта! Естественная цепь событий: Вольдеморт открывает охоту на Поттеров, Дамблдор предлагает воспользоваться Заклятием Верности, Джеймс из всех своих друзей выбирает самого, как он считает, надежного — Сириуса Блэка! Это естественно, Питер кажется слишком слабым, а Римус не отличается крепким здоровьем и не всегда способен владеть собой, особенно в полнолуние. Единственный выход — Сириус! Он должен стать Хранителем Секрета. Но Сириус уговаривает Джемса сделать, как он уверяет, хитрый ход: доверить тайну не ему, а Петтигрю. Хитрость срабатывает: Петтигрю сразу же отправляется доложить о местонахождении Поттеров Вольдеморту, Сириус оказывается не при чем, потому что Лили всегда потом сможет подтвердить: не он был их Хранителем Секрета. Вольдеморт бы убил Джеймса, обвинение в предательстве пало бы на Петтигрю, и Сириус получил бы Лили! Но все пошло не так как он планировал. Сириус не учел роли одного маленького мальчика. Человек, никогда не рисковавший жизнью ради других, не может представить, что мать может пожертвовать собой ради ребенка. Лили так и поступила... и погибла. Джеймс умер, как и рассчитывал Блэк. Но Гарри, маленький Гарри, теперь — последний потомок Гриффиндора. И он практически уничтожает Вольдеморта. Лили мертва. Подтвердить невиновность Блэка некому. Тогда он бросается на поиски Петтигрю, чтобы сдать его аврорам, он думает, что так отведет от себя обвинение в предательстве. Ничуть: Червехвост обманывает Блэка, уничтожает пол-улицы маглов и исчезает. Сириус Блэк попадает в Азкабан. Теперь для него главная мысль — сбежать. Там, на свободе, остался его крестник, сын Лили, Сириус всегда думал о Гарри только как о сыне Лили Эванс. Блэк не смог получить Лили, хорошо, он усыновит Гарри и будет воспитывать его, как воспитывал бы их с Лили сына. Но беда в том, что попав на волю, он обнаруживает, что Гарри чересчур похож на Джеймса. Он ведет себя так же, так же поступает. А потом Гарри начинает спрашивать у Сириуса о своем отце. Мысль о том, что будет, если Гарри, неглупый мальчик, поймет, что в самом деле произошло, повергает Блэка в шок. Гарри для него больше не сын Лили — он теперь видит в нем сына Джеймса Поттера! Гарри становится опасен. Поэтому, Блэк связывается с Упивающимися Смертью, он же слышал, как Гарри как-то называл их имена, и соглашается сдать Гарри. Летом, когда Дамблдор посылает Блэка с письмом к моей тетушке Бэлле, Сириус узнает, на какой улице живет Гарри. Правда, он не знает дома, но это ничего, можно устроить засаду. Но в засаду попадает совсем другой мальчик, а Гарри исчезает. Сириус сомневается, правильно ли он поступил, к тому же потерять доверие Дамблдора ему нельзя. Узнав, когда планируется очередное нападение, он спасает Гарри, Рона, Гермиону и меня. Но Сириус Блэк уже сделал слишком много ошибок, и прежде всего, он просчитался, когда начал рассказывать мне о своих друзьях. Я с удивлением обнаружила, что к Люпину он относится с таким же пренебрежением, что и к Петтигрю, а вот Джеймса он и вовсе презирает и даже ненавидит, что можно было понять по некоторым его репликам. Единственный человек, о котором он вспоминает с любовью, — Лили Эванс. Весь этот год Блэк совсем не охранял Гарри, напротив, когда случалось что-то непредвиденное, Сириуса никогда не было возле него. Он просто спускал все на самотек, надеясь, как когда-то, что Упивающиеся Смертью выполнят за него всю грязную работу. Вот, собственно, и все. С точки зрения закона Сириуса Блэка ни в чем нельзя обвинить — он чист, он никого не убивал сам. Поэтому я и сняла с него обвинение в убийстве маглов. И, тем не менее, я считаю, что его руки в крови. Он — настоящий убийца Джеймса и Лили Поттеров. Все потрясенно молчали. Это все прозвучало так логично, так разумно и естественно, что никто даже не нашел слова, чтобы возразить мисс Эвергрин. У Гарри язык прилип к гортани, он подумал, что больше никогда не сможет говорить. Но куда ужасней выглядел Люпин. — Это правда, Сириус? — тихо спросил он. — Посмотри мне в глаза, Сириус, и скажи, что все это — неправда! Блэк молчал. — Скажи это! — Он не сможет отрицать все это, Римус, — холодно сказал Дамблдор. — Потому что это правда. Сириус отвернулся. — Вам не понять, как я страдал все это время, — пробормотал он. — Каждый день видеть, как она находится рядом с Джеймсом. Видеть, как его обожают все, а ко мне относятся как к другу наследника Гриффиндора! Я никого не мог ненавидеть так сильно, как Джеймса, даже его, — он брезгливо кивнул в сторону спускающегося по лестнице профессора Снейпа. — Я всегда знал, что ты мерзавец, Блэк, — медленно проговорил Снейп, доставая палочку. — Но то, что ты такой мерзавец, даже я не мог себе представить! Ты не только убийца Лили, ты еще и пытался убить ее сына. Да ты просто мразь, больше ничего, — палочка задрожала в его руке. — Уходи, Сириус, — громко сказала Валери. — Что? Ты отьпускаешь его? — Инь была в шоке. — Конечно! Ему нельзя предъявить никаких обвинений, Инь. Никаких доказательств у меня нет, все это — лишь косвенные улики. Но он действительно убийца и предатель, в этом нет сомнений. Поэтому пусть убирается куда угодно, лишь бы не засорять Хогвартс своим присутствием, — Валери Эвергрин отвернулась. — Гарри! — по-собачьи взвыл Сириус Блэк. — Ты же не веришь этому бреду, который она наговорила обо мне! Скажи, что не веришь! Гарри молчал. После все событий последних дней он был готов поверить в слова мисс Эвергрин безоговорочно. — Уходите, Блэк, — громко сказала профессор МакГонаголл. — Клянусь небом, если вы не уйдете немедленно, я за себя не отвечаю. — Вы все идиоты! — прошипел Сириус. Он отбежал подальше и закричал. — Жалкая кучка идиотов! И вы считаете, что сможете победить Вольдеморта? Да он раздавит вас, мягкотелых, одним пальцем! И тут Гарри не выдержал. Призраки его отца и матери, Седрика, Фреда, Хагрида, Чу, Людо Вральмана

и даже этого мальчика, Реджи Сильвертона, с которым он никогда не встречался, обступили его. И Гарри понял, что должен что-то сделать. Он был безоружен, но знал, что если он доберется до Блэка, то ему не потребуется никакая палочка, чтобы убить его. Гарри заорал, и громадными скачками понесся к Блэку. Сириус увидел его и побежал прочь. На бегу он превращался в огромного черного пса. Следом за ним рванулся Люпин, вырвав палочку из складок старенькой мантии. Потом сорвались с места профессор Снейп и профессор Джонс. Инь Гуй-Хань исчезла с того места, где только что стояла, и в траве мелькнул огнем лисий хвост. Гарри ревел, как медведь, и бежал за Блэком так, как никогда в жизни не бегал. Члены Ордена Феникса настигали Сириуса, наперерез ему уже неслась бешено тявкающая рыжая масса: Инь, все еще в обличии лисы, пыталась перекрыть ему дорогу. Блэк прыгнул на нее, укусил, отскочил в ужасе от того, что только что сделал, но время было упущено: люди окружили его кольцом, не давая бежать. Блэк заскулил, рванулся в одну сторону, в другую, прижался брюхом к земле, отчаянно взвыл и... И неожиданно его ноги подкосились, он упал на землю, дернулся несколько раз и затих. Он медленно превращался в человека, неподвижно лежащего на траве со скрюченными руками и ногами. На лице застыла гримаса абсолютного ужаса и паники. Люди молчали. — Что с ним? — профессор Джонс не отводил от Блэка своей палочки, точно боялся, что он снова встанет. Валери Эвергрин, неловко хромая, шла к ним по траве. Она наклонилась над Блэком, приложила палец к артерии на его шее и покачала головой. Он умер. — Что? — Гарри бешено трясло. — Умер? Но как? — От страха, Гарри. Он смертельно испугался. — Собаке — собачья смерть, — пробормотал Снейп, развернулся и пошел обратно в замок. Его мантия безжизненно текла следом за ним. Люпин помогал подняться с земли Инь Гуй-Хань. Кицунэ уже превратилась обратно в женщину. Рука у нее оказалась в крови, она была бледна, да и сам Римус был белее мела. — Пойдемте в замок. Он вам не сильно повредил? — Люпин осматривал ее руку, стараясь не задеть взглядом неподвижную фигуру на земле. — Ньет-ньет, всье нормально. Вы как? — Инь взглянула ему в глаза, и отвела с его лба поседевшую прядь. — В порьядке? — Идите, Римус, я позабочусь о Гарри, — сказала Валери Эвергрин. Она подошла к мальчику и обняла его. — Он сильный. Он выдержит. И Гарри почувствовал, что это правда. Теперь он мог выдержать что угодно. — Я знал, что с этим мальчиком, с Сириусом, не все ладно, — когда они поравнялись с Дамблдором, старый директор потрепал Гарри по голове. — Но, видимо, он научился хорошо скрывать свои чувства. — Но как вы смогли ошибиться в нем, профессор? — Гарри тупо смотрел на бредущего в замок Дамблдора и рыдающую на ступеньках Минерву МакГонаголл. — Я же говорил тебе, Гарри, анимаги умеют скрывать свои мысли от людей, находясь в животном обличии. Поэтому от того, как ты разовьешь свои способности ментолегуса, может зависеть твоя жизнь. Подумай об этом, — Альбус Дамблдор вдруг остановился и бросил пронзительный взгляд на Валери Эвергрин, вынимающую из кармана носовой платок, чтобы вытереть открывшуюся рану на руке Гарри. — Валери, девочка, вы и в самом деле собираетесь выйти замуж? — Да, — твердо сказала Валери, прижимая платок к гарриной ладони. — И не отговаривайте меня, профессор. Теперь-то я точно знаю, что должна это сделать, — она поджала губы. Дитя мое, вам незачем жертвовать собой, если вам так этого не хочется... — А кто сказал, что мне этого не хочется, — подбородок Валери Эвергрин воинственно задрался. — Он хороший человек, он любит меня, он — красивый мужчина, наконец! Мне многие бы позавидовали. А если это привлечет на нашу сторону его людей и сторонников, то подобный брак принесет только пользу. Так что поздравьте мне, сэр. — Поздравляю, — вздохнул Дамблдор и медленно пошел обратно в замок, поддерживая профессора МакГонаголл. Пара глубоких стариков, подумал Гарри. Что же теперь будет? Рядом с ним колыхнулась знакомая черная мантия. Снейп. — А вы не собираетесь преподнести мне свои поздравления, профессор? — Валери Эвергрин вытерла кровь и палочкой залечивала рану. Гарри посмотрел на Снейпа, но его лицо ровным счетом ничего не выражало, Валери Эвергрин тоже почему-то была совершенно равнодушна. Но самое странное, подумал Гарри, что их поведение кажется абсолютно неестественным. — Желаю счастья. Надеюсь, профессор, свойственное вам поразительное легкомыслие не доставит хлопот вашему избраннику, — кисло заметил профессор Зельеделия. — Вот, это вам, Поттер, — он впихнул Гарри какую-то толстенную книгу так быстро, как будто она была раскаленная, и быстро отнял руки. — Думаю, что вам это пригодится. Я и сам начинал с подобной литературы. Только будьте осторожны и постарайтесь не разрушить все вокруг в своем стремлении к знаниям, — он резко развернулся и ушел. Судя по его излишне широкой сегодня спине, на нее была наложена чудовищно огромная повязка. — Погляди, Гарри, тебе он — хи-хи! — ничего на память не написал? Тэниа Биндум! Гарри сидел на том самом месте, где последний раз видел Фреда и Чу, и ждал, когда придут Рон с Гермионой. Травинка медленно шевелилась у него в пальцах. Все вещи уже были минимизированы с помощью палочки мисс Эвергрин и рассованы по карманам. Скоро он увидит всех Уизли, скоро он узнает, каково это — хоронить близкого человека. Не буду думать об этом сейчас, решил Гарри. Я уже принял решение: если я выдержал все, что было, значит, я смогу выдержать и большее... Странно, зачем мисс Эвергрин понадобилось лезть в озеро прямо сейчас? Он вытянул шею и пристально вгляделся в странную картину: Валери Эвергрин стояла по колено в затянутой ряской воде и набирала озерную тину в маленький флакончик. Зачем это? И что за странный сверток она оставила Снейпу перед уходом? Шаги по мягкому газону оповестили о том, что Рон и Гермиона уже близко. Они молча сели по обе стороны от Гарри, и он понял, что его друзья уже знают о Сириусе. Рон сложил руки на коленях и меланхолично наблюдал за поверхностью воды, такой изменчивой, такой непостоянной... как сама судьба. Гермиона положила руки им на плечи и тоже стала смотреть на озеро. Почему-то раньше успокоение Гарри принесло бы бурное обсуждение того, что произошло. Теперь же Гарри был благодарен друзьям за молчание: оно давало ему тот покой, в котором он так нуждался. — Рон, — наконец прервал молчание Гарри. — Я клянусь, что никогда и ни при каких обстоятельствах я не предам тебя. Не направлю на тебя свою палочку. К тому же у меня ее и нет пока, — он вспомнил о пере Фокса, лежащем во внутреннем кармане мантии. — Я тоже, Гарри, — медленно отозвался Рон. — Я обещаю, что никогда в жизни тебя не предам, — он достал из под воротника тяжелый золотой медальон и покачал его на ладони. Солнце отразилось в нем разноцветными искрами. — Ничто не сможет заставить меня изменить нашей дружбе. Гермиона? — Мы навсегда останемся друзьями, — тихо сказала девочка. — Боюсь, что впереди нас ждет настоящая война, но что бы ни произошло, мы вместе сможем справиться со всем, правда же? — Гермиона тоже извлекла свой медальон Ордена Феникса на золотой цепочке. — Значит, навсегда? — спросил Гарри. — Навсегда. Снизу поднялась Валери Эвергрин, отряхиваясь от налипшей на нее ряски. В руке она сжимала маленькую бутылочку с озерной тиной. Гермиона вздрогнула. — Это... для Некромортуса? Гарри понял. Чу... умерла, утонула, и теперь благодаря ей у них есть еще один компонент для смертоносного зелья. Это ужасно. Но, значит, она погибла не зря... — Да, Гермиона. Кожу Нагини я уже отдала профессору Снейпу. Он сможет найти ей наилучшее применение, и, надеюсь, это принесет ему определенную долю удовлетворения, — Валери сунула в карман флакончик и поинтересовалась. — Ну что, готовы? Нас ждет камин мадам Росмерты. Профессор МакГонаголл попросила меня самой отвести вас всех, она плохо себя чувствует. Но на похороны она придет, не волнуйся Рон, — добавила она, видя, как Рон неловко помялся. Все встали. — До чего же я не люблю все эти камины и кружаную муку. Аппарировать куда удобнее, — недовольно заметила Валери Эвергрин, с трудом спускаясь с горки. — Впрочем, моя машина тоже неплоха, правда, с таким обилием травм, боюсь, мне ее придется водить еще не скоро... Гарри! — Да? — Как ты смотришь на то, чтобы самому научиться водить мой феррари?