— Ну наконец-то! — воскликнул Гарри. — Где же вы были так долго? Хагрид уже пошел лодки запрягать, я думал, сейчас вас он и застукает.
— Да Хагрид не проблема, — небрежно сказал Рон. — Вот от Снейпа пришлось прятаться в зарослях на левом берегу, это я тебе скажу не слишком приятно. Только мы собрались...
— Что? — быстро спросил Гарри.
— Ничего, — отрезала Гермиона. — Вы вообще собираетесь отправляться в Большой зал? Вон, Хагрид уже переплывает озеро, глядите, — она подошла к окну.
Гарри заметил, как ее пальцы нервно скачут по подоконнику. У него зародилось подозрение: Рон так странно себя ведет, отвернулся от него, смотрит в камин и — поразительно! — гладит Криволапсуса, да так ласково, что тот мурлычет с громкостью заводящегося трактора. Гермиона тоже старается на него не смотреть. И к книжкам своим не бежит сломя голову, вот невероятно! Или все очень просто объясняется?..
— А как вы покатались? — невинно поинтересовался Гарри. — Понравилось? Здорово, наверное, было?
— Д-да, неплохо, — согласилась Гермиона, упорно не желая на него смотреть.
— На днях еще раз попробуем, — уточнил Рон.
Гермиона радостно закивала.
— Слушай, Рон, я так и не успел спросить, — Гарри выкопал себе ямку в кресле поуютней. — Мне показалось, или ты слышал раньше про Ордер Феникса? Рон сделал большие глаза. — Я-то думал, что все это сказки, — страшным шепотом поведал он. — Говорят, что Орден Феникса существует уже больше тысячи лет. В него входят белые колдуны, которых не могут побороть злые волшебники, потому что члены Ордена открыли для себя секрет Вечности! — Вечной жизни, — уточнил Гарри. — Как Николас Флэймелл? Но он же с помощью философского камня... — Я не знаю, что они для этого используют, — отмахнулся Рон. — Я сказал: это просто слухи. Орден Феникса был создан, чтобы бороться со Злом. Вроде, когда-то объединились несколько темных колдунов, искали власти над всем миром, и для того, чтобы им противостоять, другие волшебники придумали Орден Феникса. В него входили самые сильные маги Англии. Я-то думал, что все это сказки, а, оказывается, Орден существует до сих пор! И его члены действительно противостоят темным магам, круто, правда? — А почему Орден именно Феникса? — Но это же очевидно, Гарри, — вмешалась Гермиона. Настроение у нее было просто превосходное. — Феникс практически бессмертен, потому что возрождается из... — Я знаю, — отмахнулся Гарри. — Поэтому он и стал символом Ордена, я полагаю, — закончила Гермиона. — Надо поторопиться, Хагрид уже, наверное, встретил поезд.
Глава 22. Новые гриффиндорцы
Пока они переодевались и спускались в Большой зал, уже совсем стемнело. За окном перекликались ученики, у крыльца стояло несколько десятков безлошадных карет и между ними шныряли ученики, здороваясь друг с другом, хихикая и переговариваясь. Гарри, Рон и Гермиона договорились осторожно смешаться с толпой ребят, чтобы никто не заподозрил их отсутствия в поезде. Поэтому они влезли в толпу семиклассников из Рэйвенкло и осторожно разделились: Рон скользнул к компании мальчишек из Хуффльпуффа, а Гермиона стала пробираться к карете, из которой вылезали измотанные тряской Лаванда и Парвати с сестрой-близняшкой. Гарри, путаясь в чужих мантиях и ежесекундно извиняясь, пытался добраться до маячившей на горизонте шляпы Невилла Лонгботтома, из-под которой неслось недовольное кваканье — Тревор, большая жаба Невилла, явно устал от долгой дороги. В любой другой ситуации Гарри старательно избегал бы Невилла — этот парень словно был окутан неприятностями, и чтобы их избежать, лучше было бы держаться от него подальше, — но если Гарри кто-то заметит, то подумает, что он ехал в купе с Лонгботтомом.
— Простите, — очередной раз буркнул Гарри, наступая кому-то на край мантии.
— Ой, Гарри, это ты? Здравствуй!
Гарри Поттер поднял глаза и оказался нос к носу с Чу Чэнг.
Ему показалось, что Чу за лето стала еще красивей. Она немножко загорела, ее глаза задорно сверкали. И у нее была новая прическа, которая ей очень шла, делая ее более взрослой и настоящей красавицей. Чу смущенно теребила воротник синей рэйвенкловской блузки и почему-то выглядела от этого еще симпатичней.
У Гарри отнялся язык.
— П-привет, — наконец сумел выговорить он, преданно глядя Чу в глаза. — К-как лето провела? У тебя все хорошо?
— В-в общем, д-да, — смущенно пробормотала Чу. — Все в п-порядке. А у тебя?
— У меня не о... то есть, тоже все хорошо, — Нет, ну почему летом он придумал столько замечательных тем для разговора с Чу, а сейчас ничего не лезет в голову?
Их сильно толкали. Нужно было срочно что-то сделать, и Гарри это сделал. Он решительно (сам не понимая, откуда в нем взялась эта решимость) взял Чу за руку и стал проталкиваться вперед к лестнице, возле которой собрались уже почти все ребята из Гриффиндора. Чу не сопротивлялась.
— А, вот и наше гриффиндорское пугало! — раздался знакомый тягучий голос. Гарри узнал бы его из тысячи — мерзкий, ненавистный голос Драко Малфоя. Сам он стоял, небрежно облокотясь на каменные перила лестницы, и брезгливо смотрел на Гарри из-под полуприкрытых белесых ресниц.
— Пошел с дороги, Малфой, — прорычал Гарри.
— А то что? Укусишь, верно, Поттер? Ты же у нас известный псих. Кстати, почему это тебя не было видно в поезде? Тебя везли в клетке в багажном отделении, чтобы ты ни на кого не бросился?
— Уймись, придурок, — Гарри попробовал обойти Малфоя с тыла, но перед ним выросли ухмыляющиеся физиономии Крэбба и Гойла, двух малфоевских троллеобразных телохранителей.
— Ты не хами, не хами, Поттер, — процедил Драко, бесцеремонно разглядывая Чу. Его взгляд Гарри совсем не понравился. — Еще одно слово в таком же духе, и тебя в смирительной рубашке упекут в клинику Св. Манго. Ты, кстати, не там ли лето провел? Наверное, тебя и в школу доставили на метле скорой колдовской помощи!
— Он ехал в одном купе со мной, — отрезала Чу, небрежно отодвигая Малфоя в сторону. — Подвинься-ка, язва слизеринская...
Гарри очень хотелось обернуться, чтобы увидеть, какое у Малфоя сделалось лицо, но он сдержал это желание.
— Здорово ты его отбрила, — восхитился он.
— Я его просто терпеть не могу, — нахмурилась Чу. — Сколько он нам в позапрошлом году попортил крови в квиддиче. Сам играть не умеет, поэтому старается жульничать как только может. Для таких, как этот Малфой, не существует недозволенного. Он делает только то, что хочет, не заботясь о том, честно ли это, справедливо, или нет. Этакий хозяин жизни.
Гарри поразило, насколько точно Чу охарактеризовала Малфоя.
— Это точно, — согласился он. — Его папаша такой же. Думает, что если у него много денег, то они могут позволить себе презирать и унижать остальных.
— Мой папа рассказывал мне про Люциуса Малфоя, — закивала Чу. — Он сказал, что такого мерзавца еще поискать. Это Малфой зарезал предложение о повсеместном разведении крылатых лошадей, придрался к тому, что, якобы, некоторые из них несчастье приносят. А папа фестрическими пегасами с детства занимался, так что это сильно ударило по его карману, — рассказывала Чу. — Наша семья с незапамятных времен вела этот бизнес, еще мой прапрадедушка объезжал крылатых лошадей. Я думала, что когда-нибудь сама буду разводить породистых эфонских скакунов, но теперь, после принятия сто шестьдесят седьмой поправки к Декрету об ограничении разведения опасных существ, наш семейный бизнес может и погореть, — уныло закончила она.
Гарри срочно стал искать слова утешения. Сказать что-то требовалось обязательно, нужно было поймать момент, потому что они с Чу никогда так откровенно и подолгу не говорили. Сейчас он был почти благодарен семейке Малфоев за то, что они послужили поводом для беседы с Чу. Они прошли мимо группы гриффиндорцев четвертого класса, среди которых Гарри углядел Колина Криви. Он потянул Чу дальше, и они быстро прошли мимо ребят, не успев даже поздороваться с Джинни Уизли. Рыжеволосая девочка проводила Гарри обиженными ревнивыми глазами, но он не заметил этого, потому что был весь в мыслях о том, что же ответить Чу.
— Не думаю, что такие типы, как Малфой, могут все. Они могут все только до тех пор, пока другие их боятся и позволяют им собой вертеть, — проворчал он.
К его удивлению, эта по-детски упрямая фраза, кажется, впечатлила Чу. Она улыбнулась.
— Да, Гарри, я знала, что ты можешь сказать только так, — с этими словами она растворилась в толпе рейвенкловцев на лестнице, оставив Гарри в сладких мечтах и с глупым видом таращиться на картину в холле, изображающую дремлющего на ветке над горным обрывом большого толстого и лысого грифа.
— О, Гарри, привет, а мы искали тебя! — Симус Финниган и Дин Томас подошли к нему сзади.
— А, да, привет-привет, ребята, — пробормотал Гарри, все еще находясь под впечатлением беседы с Чу.
— Ты с Чу Чэнг говорил, да? — с любопытством спросил Симус. — Она, наверное, спрашивала, кто у нас теперь будет капитаном команды? Или новым вратарем интересовалась?
— К-каким новым вратарем? — Гарри с трудом спускался на землю.
На земле было жестковато, и по ней вокруг него сновали маленькие-маленькие люди, которые не понимали, какое счастье он только что пережил: смог хоть чуточку поговорить с девочкой, которая ему безумно нравится. И от нее так хорошо пахло такими нежными тонкими духами...
— Очнись, Гарри, Вуд ушел! Кто теперь будет играть за сборную Гриффиндора? — Симус изнывал от любопытства. Было видно, что он не просто так интересуется вакансией в команде, он довольно хорошо летал на метле.
— Не знаю, не знаю ребята, — Гарри тупо уставился на Симуса и Дина. — Черт, я даже забыл об этом!
Разговоров хватило надолго. Даже когда все вошли в Большой зал (Гарри автоматически отметил, что столы уже стоят в нем как обычно) и сели на свои места, все вокруг него продолжали обсуждать изменения в составе квиддичных команд. Сборным всех колледжей предстояли перетасовки. В Гриффиндоре не хватало вратаря и нужно было выбрать нового капитана, Хуффльпуфф в прошлом году лишился Седрика Диггори, капитан Рэйвенкло окончил Хогвартс в тот же год, что и Вуд, а капитан слизеринской сборной, вечный второгодник Маркус Флинт, наконец-то, с горем пополам, сдал в прошлом году П.А.У.К. (у него был самый низший балл) и уехал в Гренландию работать в заповеднике йети. По мнению Гарри, там ему было самое место — умом от йети Флинт ушел недалеко. Так что капитанов надо было выбирать заново. Гарри думал об это еще летом и почти остановился на кандидатуре Анжелины Джонсон. Она замечательный охотник, очень умная и симпатичная, да и половину всех мячей на матчах забивает она. Решено, подумал Гарри. Если меня спросят, кто по-моему, может быть капитаном — предложу Анжелину.
По настоятельному требованию Гермионы они сели с краю стола, чтобы она могла быть поближе к новым гриффиндорцам, первоклассникам, зачисленным на их факультет в этом году. Гарри ждал речи Дамблдора, ждал, что он скажет что-то новое о Вольдеморте, вспомнит Седрика или что-то в этом роде, но директор только вежливо поприветствовал всех и попросил профессора МакГонаголл пригласить в зал первогодок. В этом году он даже не стал шутить, как обычно. Это произвело на Гарри гнетущее впечатление, и песню шляпы он целиком пропустил, обратив внимание только на то, что в этом году она почему-то исполняла свой сольный номер гекзаметром ("Дамблдор явно перечитывал Гомера и положил на томик Шляпу, а она быстренько все прочла", — шепотом предположил Фред, немало рассмешив этим всех сидящих вокруг девчонок). И еще Гарри показалось, что детей в этом году почему-то больше. И они куда более шумные, чем обычно, недовольно нахмурился он, глядя на трех отчаянно шушукающихся девочек, испуганно косящих глаза на его шрам (пора отпускать волосы подлиннее!) и двух мрачных мальчишек со значками в виде змеи на мантиях. Это явно будущие слизеринцы, сердито подумал Гарри.
Гермиона рядом волновалась, ерзала на стуле, пыталась наугад определить, кто из ребят будет зачислен в их колледж, Рон что-то тихо шептал ей на ухо. Он уже поздоровался с Фредом и Джорджем, которые налетели на них с Гарри и Гермионой в коридоре, едва троица успела вновь воссоединиться. Фред, лопаясь от хохота, рассказал, как они соорудили новую примочку для хохмазина — Вониллер (тут самую помесь навозной бомбы и Вопиллера, о которой рассказала мисс Эвергрин) — и опробовали его на господине начальнике Отдела Международного Магического сотрудничества. Гермиона ахала и тихо завидовала быстрой карьере Перси, Рон хохотал, а Джордж, фыркая, пояснил, что Перси такой благодарный объект для полевых испытаний их изобретений, что они согласны выплачивать ему в будущем за это зарплату, как только достаточно разбогатеют.
Голова у Гарри была настолько забита разнообразными мыслями, что он по рассеянности прохлопал ушами большую часть сортировки, не обращая внимание на садящихся за их стол ребятишек и бездумно шаря глазами по учительскому столу, и очнулся только тогда ("О'Рейли, Бриджет — Рэйвенкло!"), когда сообразил, что за столом преподавателей нет ни одного незнакомого ему лица.
— Рон, — зашипел он, толкая под локоть младшего Уизли. — А где же новый преподаватель по Защите от сил зла? Неужто эту должность все-таки решили отдать Снейпу?
— Ой, не говори, — испугался Рон, машинально поднимая глаза на преподавательский стол. — Если Снейп захватит и эту должность, то мы погорим не только на Зельеделии, но и на Защите от сил зла тоже.
Снейп сидел за преподавательским столом такой же мрачный, бледный и грязный, как обычно. Гарри обратил внимание на то, что он нервно сплетает и расплетает пальцы, точно ожидая чего-то. Рядом с ним сидел профессор Флитвик и, напротив, лучился улыбкой. Все преподаватели, наблюдая за сортировкой, тихо шушукались, что было им совсем не свойственно в такой ответственный момент, и Гарри заподозрил, что всех учеников ожидает какой-то сюрприз.
— Табби, Тобиас! — провозгласила профессор МакГонаголл.
Из шеренги неуверенно вышел пухлый мальчишка с испуганными глазами. Он осторожно, бочком приблизился к невыносимо, как ему должно быть казалось, страшной Шляпе и неуверенно остановился возле нее.
— Ну же, дорогой, надень меня, — ухмыльнулась Шляпа, кокетливо выворачивая наружу обрывки старой подкладки на тулье.
Табби, Тобиас взял Шляпу двумя дрожащими пальцами и провалился в ее мудрые недра. Шляпа надолго задумалась. Гарри представил себе, какие сейчас муки переживает мальчик, и что ему может говорить Шляпа. Он вспомнил, как когда-то этот выдающийся головной убор чуть не отправил его учиться в Слизерин и содрогнулся при мысли о том, что было бы, если бы он тогда согласился с решением Шляпы...
— Гриффиндор! — услышал он, и Тобиас Табби с облегчением отправился за их стол. На красном от напряжения лбу у него блестели капельки пота. За ним уже шла следующая девочка, по фамилии Таргет.
— Трэппи, Александр! — Шляпа уже проводила сортировку последнего из мальчиков со значками в виде змей. Довольный Александр Трэппи тут же отправился навстречу оглушительно хлопающему Малфою и компании.
