Колин выглядел ужасно виноватым. Не найдя ничего лучшего, он погрозил кулаком Норду. Слизеринцы расхохотались, но пока они хихикали, Алисия перехватила кваффл у одного из нападающих, перебросила его уже ожидавшей у ворот Кэтти, и все гриффиндорские болельщики снова взвыли от радости — Кэтти забила гол. Счет стал 30:10. Пока в пользу Гриффиндора.
Гарри судорожно оглядывал поле в поисках снитча. Ни единой золотой искорки не блеснуло за первые полчаса матча, он уже начал беспокоиться. Кваффл резко заметался по полю: дождь пошел сильнее, и мяч стал липким и скользким, то и дело выпадая из рук у игроков. Слизеринцы начали брать верх и отвоевали одно за другим еще двадцать очков. Фред, пролетая мимо Гарри, ругнулся сквозь зубы, да еще и таким образом, который, несомненно, не одобрила бы миссис Уизли. Он отбил бладжер, несущийся в Гарри, и понесся дальше сам. Дождь падал стеной, игроки вымокли до нитки, а у Гарри очки сползли на кончик носа, и ему приходилось, жертвуя маневренностью метлы, все время их поправлять. Мадам Хуч назначила тайм-аут. Пока она трудилась над мячами, делая их водоотталкивающими, все выжали форму и привели в божеский вид исхлестанные дождем физиономии. Гарри наколдовал резинку, чтобы покрепче прикрепить очки к ушам, резинка, вот уж просто здорово! — получилась в этот раз не розовой, и на том спасибо. Над ним даже не очень сильно смеялись близнецы. Фред выкрутил свой не особенно чистый носок и совершенно серьезно объявил:
— Мы разленились. У нас лучше всех пока играют только нападающие. А все остальные не в самой хорошей форме!
— Включая и тебя, браток, — ввернул Джордж. — Твоя форма тоже промокла!
— Мы что-то тоже расхлябанно играем. Слизеринцы сравняли счет, — мрачно заверила Анжелина. — Кэтти, может, подсечку Хорьковой?
— Разве только раз, — пожала мокрыми плечами Кэтти. — На второй их вратарь просто не купится.
— Девочки, что угодно, но побольше очков, побольше, — чуть ли не взмолился Фред. Гарри видел, как у него на щеке дергается нерв.
По свистку мадам Хуч, все снова вылетели на поле. Она бросила кваффл. И игроки заметались как бешеные. Девочки-нападающие Гриффиндора решили во что бы то ни стало исправить ситуацию, и через полчаса на табло высветилось еще на 50 очков больше. Слизеринцы ответили еще двадцатью. Снитча не было. Прошел еще час, но игра все не прекращалась. Счет уже был 100:60. Фред бил по бладжеру как сумасшедший, Джордж, тщательно прицелившись, чуть не отправил Норда в нокаут, но к счастью капитана слизеринской команды ему попало только по уху, которое, впрочем, разбухло до размера и цвета помидора. Ли Джордан внизу почти охрип от постоянного крика. 120:90. Кэтти стала заметно выдыхаться, Гарри заметил, как посинело от холода и усталости ее лицо, но она все еще старалась держать себя в руках. Внезапно перед Гарри из-за стены дождя вынырнул Малфой. Он, победно ухмыляясь, протягивал руку за крохотным блестящим крылатым шариком, трепыхавшим крылышками на расстоянии нескольких ярдов от него. Гарри вскрикнул и бросился в погоню. В голове не был ни единой мысли, кроме того, что им надо, срочно надо выиграть. Но пока еще слишком мало очков, слишком мало. Вот если бы у них было еще хотя бы очков 30-40 форы, тогда можно начинать борьбу за снитч. А пока нельзя дать Малфою догнать снитч, ни в коем случае! Гарри развернул метлу и со всех сил врезался в Малфоя слева. Это был единственный способ, убеждал он себя. Малфой непременно поймал бы снитч, и тогда мы бы проиграли. Но это было явное нарушение, мадам Трюк назначила штрафной. Впрочем, Норд, размахнувшийся что было сил, все равно в кольцо не попал. В придачу к дождю начинало темнеть и из-за плохой видимости он промазал почти вдвое, и Колину, стоявшему на воротах как скала, даже не пришлось поработать. Гарри все еще раздумывал, честно ли он поступил, когда Малфой появился сзади него, и Гарри увидел, как на лице Драко появилось знакомое хищное выражение. Малфой всегда выглядел так, когда затевал какую-то мерзость. И точно — из-под форменной мантии он вытаскивал палочку. Гарри среагировал мгновенно, повернулся вправо и шмыгнул на Всполохе вниз, поднырнув под одного из отбивал Слизерина. Заклятие, которое пытался наложить на него Малфой, прошло мимо Гарри сверкающей искрой. Тут уж Гарри не выдержал и вскипел. Да как этот мерзавец смеет выкидывать такие фортели! Все средства хороши для того, чтобы Малфой не взял надо мной верх, решил Гарри и направил метлу к Джорджу с яростным намерением вырвать у него биту и как следует врезать нарушителю правил Малфою по затылку. Он уже ни о чем не мог думать, глаза застлала знакомая пелена ярости, но теперь она не причиняла ему боль — о, нет! — напротив, Гарри чувствовал себя в таком удивительно приподнятом настроении, какого у него давно не было. Он дернул биту из рук ошеломленного Джорджа, но тут мимо него с победным воплем пронесся негодяй Драко Малфой. В руке он сжимал заветный золотой мячик...
Гарри плохо помнил, что потом произошло. Он направил Всполох вниз, опустился на поле и, уворачиваясь от болельщиков Слизерина, несущихся, чтобы обнять своих игроков, пошел в никуда. По дороге он механически замечал, как Алисия стоит, побелевшая, бессильно сжав кулаки. Как Кэтти медленно опускается на землю, прямо в добрые объятия мадам Помфри. Как Фред, не стесняясь, плачет на плече у Анжелины, которая тоже размазывает слезы по лицу. Как Джордж сидит на мокрой траве, обалдело сжав в руках бесполезную теперь биту, и трясет головой, словно не может поверить. Как Колин Криви стоит, окруженный толпой одноклассников, Джинни держит его за одну руку, а младший брат, Деннис, — за другую, и лицо у Колина такое, словно он потерял лучшего друга. Гарри внезапно понял, что все снова случилось из-за него. Если бы он не поддался припадку ярости и не свернул в противоположную сторону, попытавшись отнять биту у Джорджа, то снитч сейчас был бы у него в руке. Мы проиграли, проиграли, машинально крутилось в голове у Гарри, пока он смотрел на Колина Криви. Колин поднял голову, их взгляды встретились, и тут случилось странное: Колин отвернулся. Гарри ошеломленно понял, что в это самое мгновение Колин Криви разочаровался в своем кумире. В нем, Гарри Поттере.
Он принял решение мгновенно. Он должен отомстить Малфою за все. И это должна быть ужасная месть! За годы унижений и насмешек над ним, за горькое разочарование Фреда и слезы Анжелины, за боль Кэтти и злость Алисии. За этот взгляд Колина, который он никогда не сможет забыть. Гарри сжал палочку в руке и направился в сторону замка. Всполох, как ненужную игрушку, он забыл на мокром поле. Дикая, охватывающая голову огнем боль в шраме отошла на задний план. Месть. Только месть.
Драко Малфой переоделся в свитер и брюки, небрежно сунул мокрую квиддичную форму в пакет, чтобы отдать в замке домовым эльфам, и отправился в гостиную Слизерина. Крэбб и Гойл ушли еще раньше, чтобы приготовить для него праздник: Драко Малфой был сегодня героем дня. Ян Норд намекнул, что за эту победу им многое простится, профессор Снейп, их декан, перестанет при каждом удобном случае напоминать о том, что они таскали деньги у первоклашек, и, может быть, даже придет лично поздравить Драко.
Сгрузив мокрый пакет возле подсобного помещения на первом этаже, Драко Малфой направился в сторону Подземелий. В холле никого не было, половина школьников разъехалась на пасхальные каникулы уже после матча, половина сидела в своих гостиных. Поэтому темная фигура, отделившаяся от статуи в сыром коридоре, его немного напугала.
— Кто здесь? А, это ты, Поттер, — усмехнулся Малфой. Он остановился, не видя в темноте лица Гарри, но узнавая его по походке и тому жесту, которым он вынул из кармана палочку. — Что, ждешь меня, чтобы взять автограф?
— Малфой, — в голосе Гарри звучало сдавленное бешенство. — Как хорошо, что я застал тебя здесь одного. Где же твои верные охранники?
— Готовят мне торжественную встречу, Поттер, — Малфой остановился, язвительно глядя на Гарри. — Не хочешь присоединиться и выпить за мое здоровье? Учти, приглашаю только один раз?
— Что?! Ты бредишь, Малфой!
— Нисколько, — холодно возразил слизеринец. — Я благодарен тебе за нашу победу, Поттер. Если бы не ты, нам, возможно, это не удалось.
— Ты, кажется, спятил, Малфой...
— Отнюдь, — Драко Малфой равнодушно пожал плечами. — Спятил у нас ты, это всем известно. Я следил за тем как ты играешь в этом сезоне. Как только тебе казалось, что кто-то начинает нечестно играть, ты впадал в такую ярость, которой от тебя, Поттер, не ожидал даже я. О снитче ты мгновенно забывал. Вот поэтому, придурок, ты и проиграл сегодня. Я специально попытался тебя отвлечь, и ты моментально купился. А ведь мог достать снитч одной рукой. Какой позор, правда? Гарри Поттер, чудо-мальчик, которому все позволено, поддался на такой дешевый трюк. Если честно, даже я сомневался, что такое возможно. Теперь я абсолютно уверен, что ты — ненормальный. В нормальном состоянии ни один приличный ловец не допустил бы таких ошибок.
Терпение у Гарри лопнуло. Он вышел из-за статуи, и луна осветила его искаженное от бешенства лицо. Наверное, оно было таким страшным, что Малфой даже попятился.
— Больше, Малфой, тебе не совершить той ошибки, которую ты допустил, встав у меня на пути! — Палочку Гарри направил прямо в сердце Драко, с выражением мстительной радости наблюдая, как лицо Малфоя белеет от ужаса, потому что он осознает, что не успеет достать свою палочку и еще от понимания того, что Гарри не шутит. — И сейчас я исправлю твою самую главную ошибку, которую ты допустил, родившись на свет!
Слова "Авада Кедавра" были уже на языке у Гарри, когда искра света прорезала тьму Подземелья. Оба мальчика развернулись к ней. Гарри — со злобой, Малфой — с надеждой.
Валери Эвергрин неспешно курила, опираясь спиной о стену и поигрывая своей палочкой. Она не смотрела ни на Гарри, ни на Драко.
— Профессор! — с облегчением воскликнул Малфой. — Как хорошо, что вы здесь! Этот Поттер!..
— Да, я знаю, — вздохнула профессор Эвергрин. — Опять этот Поттер! Гарри, — устало поинтересовалась она. — Не надоело играть в эти игры? По-моему, пора остановиться, прошлого раза было больше чем достаточно.
— Профессор, я не... — начал Гарри раздраженно.
— Я понимаю, Гарри, я все понимаю. Я улажу все это, но ты сейчас пойдешь со мной, хорошо?
Шрам болел все больше, чтобы не сказать невыносимо. Гарри знал, что успокоить это боль могла только боль ненавистного ему человека. Но он не успел ни сделать что-то, ни сказать. Почти лениво Валери Эвергрин подняла свою палочку.
— Экспеллиармус Виолентис!
Гарри больно бросило об стену. Он ударился головой, но боль в шраме стала постепенно исчезать, как змея, до поры до времени скрывающаяся в своей норе. Чтобы встать ему пришлось сделать над собой немалое усилие, но он все равно не сработало. Малфой наблюдал всю эту картину в совершенной панике.
— Если мой отец узнает, — начал он медленно, но профессор Эвергрин не дала ему договорить.
— Прости, Драко. Обливиате Партис!
Глаза у Малфоя стали пустые и бездумные.
— Куда это я шел? — пробормотал он глупо.
— В свою гостиную, Драко. Вы выиграли матч по квиддичу, и сейчас состоится праздник. В твою честь.
— В мою честь. Мы выиграли. Да. Мне пора, — Малфой нетвердой походкой удалился в сторону слизеринских подвалов.
Валери Эвергрин протянула руку Гарри, чтобы помочь ему встать. Гарри потряс головой и поднялся.
— Я опять хотел сделать это, — прошептал он одними губами. — Я же мог убить его.
— Мог, — согласилась профессор Эвергрин. Держа его за руку как маленького мальчика, она вела Гарри по коридорам замка. — И это было бы вполне естественно.
— Естественно? Профессор, я снова чуть не убил человека!
— Знаешь, Гарри, тот факт, что тебе кто-то дает Жидкое Зло, мне понятен. Но почему ты не борешься с его действием? — Валери Эвергрин остановилась и повернула к нему лицо. На лице было написано недоумение. — Ты же можешь бороться, я знаю. Ты можешь даже преодолевать проклятие Подвластия.
— Когда на меня нападает ярость, мне нравится это чувство, — в отчаянии закричал Гарри. — Мне хочется, чтобы мои враги испытывали боль! Это ни с чем не сравнимое ощущение! И я ненавижу себя за него!
— Ненавидишь себя? Ох уж этот переходный возраст! Надо уметь взять верх над своими страхами, Гарри, иначе они возьмут верх над тобой, — Валери остановилась возле кабинета Дамблдора. — Сливочные карамельки! Сейчас, Гарри, у директора находятся очень опытные специалисты. Они посмотрят тебя и, возможно, посоветуют нам, что делать.
— Врачи! — шарахнулся от открытого хода Гарри. — Нет! Они же... они же подумают, что я и вправду псих!
— Ничего такого они не подумают, Гарри. К тому же они, во-первых, не врачи, а во-вторых, ты кое с кем из них уже знаком, — они поднялись по движущейся лестнице, и Валери постучала в дверь.
— О, здравствуй, Гарри! — Дамблдор открыл дверь и улыбнулся, пропуская их в свой кабинет. — Валери, дорогая, как все прошло?
— Порядок, профессор. Он ничего не вспомнит, — мисс Эвергрин упала в кресло и начала нащупывать конфеты, которые лежали рядом в вазочке.
— Отлично.
Гарри оглядел кабинет Дамблдора, показавшийся ему сегодня совсем маленьким из-за обилия в нем самого разнообразного народа. В углу кабинета его хозяин нежно ворковал над Фоксом, периодически ласково почесывая ему шею, что фениксу определенно нравилось. На креслах и стульях вокруг стола расположились Инь Гуй-Хань, профессор Элджернон Джонс и тот колдун с перевязанной рукой, которого Гарри видел на заседании Ордена Феникса. Правда, сегодня у него была перевязана другая рука и голова, а на скуле виднелся свежий синяк. Они о чем-то негромко беседовали и угощались чаем с эклерами. А в другом углу кабинета Гарри с восхищением заметил...
— Профессор Люпин! — радостно воскликнул Гарри.
Профессор обернулся, и Гарри вновь увидел знакомую, чуть смущенную улыбку Люпина. Он был одет во все ту же старую потертую мантию. Люпин практически не изменился, но Гарри показалось, что на и без того усталом лице профессора появилось несколько новых морщин, а глаза стали смотреть близоруко.
— Гарри, — ласково потрепал его по плечу Люпин. — Здравствуй! Я узнал, что у тебя стряслась беда, и приехал, чтобы спросить, чем могу быть полезен. — Гаррьи Поттер! — приветствовала его и Инь Гуй-Хань, помахав пирожным. — Мы тожье прийьехали, чтобы помочь тебье! Суровый на вид профессор Джонс (сегодня он был в мантии из черной джинсы) торжественно вручил ему чашку с чаем и коробку с шоколадками. У Гарри навернулись слезы на глаза: все эти люди, с которыми он был, в сущности, незнаком или почти незнаком, приехали в Хогвартс, чтобы помочь ему. Он пробормотал что-то, вроде "спасибо". Люпин приобнял его за плечи и посадил в свое кресло. Чтобы не зареветь, как маленький, Гарри впился зубами в шоколадку и уткнулся в чашку. Чай пах жасмином. — А вьедь ты права, Валерьи, — вдруг сказала Инь, поставив свою чашку на стол. — Он совсем не думает о своей безопасности. Гарри от неожиданности чуть не упустил кусок шоколадки прямо в чай. — Я, незнакомый человек, только что дал тебе еду и питье, а ты запросто принял его из моих рук, — профессор Джонс серьезно смотрел на Гарри. — И стал есть и пить. Да, профессор Дамблдор, этого мальчика еще учить и учить. — Пока он не дорастет до той же мании, что и у нашего дорогого Дикоглаза, — сумрачно прокомментировала Валери, набрасываясь на конфеты. — Элджи, дорогой, — Дамблдор сел за свой стол, сцепив пальцы. — Гарри пришлось сталкиваться с большим Злом на протяжении всей своей жизни, но он еще ребенок и не может соблюдать все правила, которыми руководствуются более опытные колдуны, как ты, например. К тому же ты бывший слизеринец, и, естественно, куда более хитер, чем Гарри, — при этой фразу Дамблдора все ухмыльнулись, кроме Инь Гуй-Хань. — И горжусь этим, профессор, — вскинул голову Джонс. — Наш колледж дает человеку очень много полезных знаний, которых лишены другие учащиеся. А то, что Вольдеморт — выходец из Слизерина, не вина наша, а беда. — Да, совершенно согласен с вами, дорогой Элджи, — покивал Дамблдор. — Вы все не должны нести ответственность за него. Может, вернемся к проблемам Гарри, — мягко намекнул Люпин, и Инь одобрительно улыбнулась. — Не знаю как вам, а мне теперь понятно, что только средствами Ордена Феникса можно ему помочь. Перевязанный колдун непонимающе вскинул глаза на Дамблдора. — Гарри знает о нас, Бенджамин, — успокаивающе заметил директор. — Не беспокойся, он нас не выдаст. — Я надеюсь, что Жидкое Зло не может быть непреодолимо, — буркнул Иррегус-Штраус, поудобнее укладывая раненую руку на коленях. — Но в припадке ярости чего ни сделаешь? И насколько далеко это зашло? — Гарри, покажи нам медальон, — попросил Дамблдор. Гарри послушно сунул руку за пазуху и вытащил золотой диск на цепочке. И обомлел. Медальон будто подернулся по краям плесенью, а изображение феникса на нем начало чернеть. Пока Гарри в ужасе рассматривал поврежденное украшение, все сидящие в кабинете члены Ордена завозились. — Срочно нужно готовить Некромортус, — выпалил Бенджамин Иррегус-Штраус. — Если Вольдеморт может заставить свернуть с пути истинного таких, как Гарри, то нам всем угрожает опасность! — Бен, Северус может приготовить все на свете, мне ли не знать этого, но что если не хватает стольких компонентов, — развел руками Люпин. — Кровь Вольдеморта, например... — Ну, с кровью нет проблем, — отозвалась из своего кресла Валери. — Гарри, ты можешь позволить мне взять у тебя пару кубиков крови? — У меня? — Гарри был поражен. — Но вам же нужна его кровь! Вольдеморта! — Когда он возвращался к жизни, — тихо сказал Дамблдор, и его голос незаметно перекрыл все бурные обсуждения. — То взял ее у тебя. Теперь в ваших жилах течет одна и та же кровь, как это ни неприятно. Те узы, которые вас связывают с Вольдемортом, теперь можно даже назвать кровными. Думаю, он добивался именно этого, поэтому для воскрешения выбрал тебя, а не любого другого из своих врагов. Подойди-ка, я исправлю медальон.
