Семикурсник обязался раз в неделю писать ей о происходящем в Хогвартсе, особенно о Гарри Поттере. Белла пробежалась взглядом по тексту и хмыкнула: у нее складывалось ощущение, что стадион Хогвартса превратился в ипподром Константинополя; если Белла правильно помнила, именно там команды служили инструментом политической борьбы. Понятно, что Флинт капитан квиддичной команды и это, видимо, один из немногих способов его самовыражения. Понятно, что Гарри Поттер — ловец команды-соперника. Но, ради Мерлина, зачем Люциусу понадобилось покупать метлы на всю слизеринскую команду? Зачем ему надо было проталкивать Драко на место ловца?
Беллатрикс неплохо держалась на метле, но квиддичем всерьез не интересовалась. Еще на втором курсе она попробовала пройти отборочные испытания в слизеринскую команду, благополучно не попала даже в запасной состав и на этом успокоилась. В квиддич играл Регулус и им увлекался Сириус, девицы Блэк предпочитали только болеть с трибуны. Люциус, насколько Белла его помнила, тоже не любил гонять мяч.
С такими предпосылками напрашивался очевидный вывод: Люциус этим жестом хочет что-то показать, но что и кому? Оставив это наблюдение, как еще одну загадку для размышления, Беллатрикс задумалась над другими событиями из письма.
Поттер с Уизли отличились в первый же день занятий. Угнать отцовский автомобиль и пересечь всю Британию — шалость, которая имела все шансы войти в золотой фонд «Мародеров». Флинт законспектировал слова Снейпа о происходящем, но Белла не узанала ничего нового. С ее точки зрения, декан Слизерина даже отлично подготовленное эссе по зельям воспринял бы как попытку Поттера выделиться и обратить на себя внимание. А вот дошедшие через третьи руки слова о закрывшемся барьере на Кингс-Кросс Беллатрикс отметила. Это была вторая загадка, про которую стоило почитать. Опыт подсказывал Белле, что подобная необъяснимая странность заслуживает внимания.
— Маркус, ты просто умничка, — произнесла вслух Беллатрикс.
Отдельное недоумение у Беллы вызвало назначение Локхарта на должность преподавателя ЗОТИ. Дамблдор, конечно, чудаковатый старик, но и в таком решении должны быть скрыты какие-то мотивы. Блэк до последнего момента надеялась, что это нелепая шутка.
* * *
«Зачем кому-то закрывать барьер и как это можно сделать?» — размышляла Беллатрикс, устроившись после завтрака в кабинете Ориона Блэка. Как всегда, домашняя библиотека не дала четкого ответа на вопрос «Как?». С вопросом «Зачем?» дело обстояло получше. Беллатрикс пришла к выводу, что на попытку помешать Гарри Поттеру попасть в Хогвартс это не похоже: слишком сложно, головоломно и бесполезно. Если бы мальчики были умнее, они просто дождались бы родителей Рона. А вот на провокацию это похоже. С Локхартом было сложнее. Цену ему Беллатрикс знала и потому смогла придумать лишь две гипотезы. Первую, которая сводилась к тому, что Альбус Дамблдор сошел с ума, она отмела сразу. Дамблдор был кем угодно, но не дураком и не безумцем. Второе предположение было лишь немногим лучше.
Если всего лишь на миг предположить, что директор может ради одного ученика пойти на многое, то появлялось удовлетворительное объяснение такому назначению. Поттер, забитый магглами, может не пройти испытание славой. Если Локхарт появился ради того, чтобы наглядно показать мальчику, к чему ведет пресыщение славой, то его назначение даже выглядит логично.
Беллатрикс нервно притянула к себе пепельницу. Если директор и в самом деле готов крупно подставиться ради Гарри Поттера, что же он намерен с ним делать? И что он сотворит с леди Блэк, стоит ей подобраться к этому мальчику поближе? Вопросов было гораздо больше, чем ответов.
* * *
Поспав после обеда, Беллатрикс задумалась о вещи, совершенно не связанной с письмом. Все еще лежа в кровати, она вспоминала указания Снейпа и пыталась оценить границы дозволенного ей колдовства. Смешно сказать, но именно слова зеркала и желание примерить платье подтолкнуло ее к старым мыслям. Белла размышляла несколько минут, и, наконец, собравшись с духом, резко поднялась и прямо в пижаме отправилась к запертому гардеробу. Существует множество неписаных правил, которые чистокровные аристократы впитывают буквально с молоком матери. Одно из таких правил гласит, что в доме есть помещения, в которые можно заходить, лишь только одевшись так, будто идешь в свет. В места, подобные реликварию, не заходят в банном халате.
Через полчаса на ступеньках лестницы, ведущей в винный погреб, появилась леди Блэк, облаченная в строгое черное платье. Твердо ставя ноги, Беллатрикс двинулась к дальнему углу. Бутылка мадеры никуда не исчезла, она все так же сиротливо стояла возле стеллажа. Волшебница набрала в грудь воздуха и потянула сосуд. Стеллаж отъехал в сторону, и Беллатрикс шагнула в открывшийся проем, как в пасть чудовища.
Факелы на стенах вспыхивали сами, стоило ей поравняться с ними. Белла еле заметно улыбнулась, когда спуск в зал осветился холодным сиянием волшебных светильников. Дом признавал в ней хозяйку и главу рода; ведьма хорошо помнила, что дед и отец, спускаясь с ней, зажигали факелы сами, но лорду Арктурусу Блэку, старшему мужчине в семье, утруждать себя не приходилось.
Все осталось таким же, как и двадцать лет назад. Такой же широкий и гулкий зал, те же звезды на стенах, те же шкафчики и родник. Все цело, только в пыли.
— Кикимер, — негромко позвала Беллатрикс.
Домовик моментально возник рядом и уставился с немым обожанием на хозяйку.
— Когда я закончу, подметешь пол в зале. Здесь слишком пыльно.
Эльф поклонился и с хлопком исчез. Он почувствовал серьезность момента и не сказал ни единого слова.
Белла прошлась по залу. Осмотрела все три закутка. Потрогала доспехи, аккуратно сложенные в углу. Даже ростовая мишень волшебника стояла на своем старом месте. Надо было решаться. Снейп говорил про ограничения, и Беллатрикс не собиралась их нарушать. Но и повторять одни и те же заклинания она уже не могла.
Волшебница потрогала мишень, держащую в руках муляж волшебной палочки. Медленно отошла на рубеж и потянула палочку. Пальцы знакомо зудели; магия возвращалась и это сопровождалось самыми разными ощущениями. В начале августа она вообще чуть не обожглась, взявшись за палочку. Леди Блэк встала в стойку, вскинула палочку так, как учил ее Долохов. Ей еще нельзя колдовать те вещи, которым ее учил Антон Михайлович, не говоря уже о знаниях, почерпнутых у самого Темного лорда. Но хотя бы одно заклинание, достойное боевого зала, она знает.
— Экспеллиармус! — Беллатрикс выкрикнула заклятие так, как в лучшие времена произносила «Круцио!».
Луч ударил в торс мишени и муляж палочки вылетел из деревянной руки. Белла не удержалась и, как маленькая девочка, подбежала к выбитому жезлу. «Экспеллиармус», конечно, не чета невербальным проклятиям. Это простое заклинание, доступное даже юному школьнику. Простое для взрослого мага и одновременно с этим такое сложное для Беллатрикс в ее нынешнем состоянии.
— Получилось! — воскликнула Белла и расхохоталась.
Она смеялась от счастья и чувствовала, что пьянеет без всякого вина.
X. Тени Блэков
Беллатрикс сидела у окна и курила. Для спуска в боевой зал она выбрала не очень удачное время; ведьма поднялась наверх перед самым ужином. Спать ей пока еще не хотелось, всерьез размышлять о чем-то кроме спуска в зал она не могла: яркие впечатления целиком занимали ее ум. Впервые за долгие годы она ощутила хотя бы подобие своей прошлой силы. Белла уже переоделась в пижаму; она не собиралась долго засиживаться. Максимум через полчаса ей захочется спать.
Боевой зал Блэков был для нее приветом из прошлого. Поллукс Блэк, отставной аврор, и на восьмом десятке не растерял старых навыков. Сильнее, чем родной дедушка, Беллу гонял только Долохов. Если Кигнус и Друэлла не особо одобряли увлечения дочери, то дед охотно занимался с любимой внучкой. Именно Поллуксу Блэку Беллатрикс была обязана обширными познаниями в ЗОТИ. И именно дедушка занялся ее обучением после окончания Хогвартса. Их первое занятие в боевом зале началось как раз с «Экспеллиармуса»...
-...Итак, — Поллукс Блэк, высокий, худой, седой как лунь, прошелся по залу. — Здесь мы будем заниматься твоей подготовкой. Школ магического боя существует множество, но сначала мы подтянем тебя в базовых вещах. Первым заклинанием, которое ты разучишь, будет «Протего».
Беллатрикс еле удержала разочарованный возглас. «Протего» она уверенно демонстрировала еще на СОВ, которые были три года назад. Неужели дедушка настолько низкого о ней мнения? Видимо, она не смогла удержать при себе все эмоции, потому что Поллукс поинтересовался непринужденным тоном:
— Вопросы?
— Дедушка, — аккуратно начала Белла. — Я показывала «Протего» еще на СОВ. Я знаю это заклинание.
— Вот как? — Поллукс Блэк остановился и поглядел куда-то в сторону. Беллатрикс даже не успела дернуться, когда дед вскинул палочку и гаркнул: — Экспеллиармус!
Палочка Беллы улетела в сухую дедовскую ладонь и ведьма почувствовала, как теплеют ее уши. Поллукс Блэк сделал несколько шагов, вертя в руках изогнутую палочку внучки.
— Нет. Ты не знаешь «Протего», — спокойно произнес он. — Вот когда я не смогу тебя так обезоружить, тогда будешь знать. Лови палочку...
...Если Кигнус Блэк долго и упорно старался сделать из дочери нормальную чистокровную леди, то Поллукс поступил рациональнее. Когда Белла закончила Хогвартс, дед объяснил ей, как правильно ставить сложные щиты, научил пользоваться невербальной магией и преподал основы окклюменции. Старый аврор отлично научил ее защищаться, но на любые просьбы показать боевые заклятия упорно отсылал в библиотеку. Сейчас, успев дойти до вершин в боевке Темного лорда и подготовить троих боевиков из молодых Упивающихся, Беллатрикс осознавала дедовскую мудрость. Хотя в то время Волдеморт еще считался легальным политиком, Поллукс Блэк предвидел, что внучка, связавшись с Вальпургиевыми рыцарями, неизбежно рискует. И дедушка тщательно учил Беллу самозащите, чтобы Беллатрикс могла спастись в случае опасности и при этом не представляла ценности для Вальпургиевых рыцарей как боевик.
Но жизнь рассудила иначе, чем старый Поллукс Блэк. Тогда еще мало кто знал, что Темный лорд будет готовить свое боевое крыло не по методике аврората и не по классической дуэльной системе. Антонину Долохову досталась ведьма, которая уже знала защитные чары и невербальную магию. Но при этом Беллатрикс не надо было переучивать с другой системы. Поллукс Блэк хотел направить энергию внучки в нужное русло, а сделал идеальную заготовку для боевки Темного лорда; царский подарок для Антонина Долохова, которого Белла быстро приучилась называть Антоном Михайловичем.
Все возвращается на круги своя. Может быть, через несколько месяцев Беллатрикс сможет восстановить силы. Или хотя бы не будет ощущать бессилия, когда ее может скрутить голыми руками не то, что Муди, а племянница-полукровка, еще проходящая стажировку в аврорате. Белла заскрипела зубами. Стоило ей вспомнить про полукровок, в памяти против воли всплывал насмешливый голос Сириуса...
* * *
... За стенами стояло лето — единственное время года, когда прохлада каменного мешка воспринимается как благо. В Азкабане был очередной день, такой же, как несколько сотен дней до него. Как обычно, они с Сириусом разговаривали. Как обычно, разговор свелся к проблемам крови и прошлой войне...
— ...Ну, допустим, — хмыкнул Блэк. — предположим, что все это имеет значение, что только чистую кровь надо сохранять и преумножать. Даже допустим, что ради этого надо отрезать от нашего мира магглорожденных и полукровок... не перебивай, я тебя дослушал. И как тогда избежать вымирания чистокровных магов?
— Ты гобелен видел? — поинтересовалась Беллатрикс.
— Разумеется, — кузен или не понял подколки, или предпочел ее не заметить. — Я его даже заучивал.
— Ну мало ли... — протянула Белла. — Вдруг ты настолько порвал с семьей, что наложил на себя «Обливейт». Я же не знаю, насколько ты хотел не отличаться от грязнокровок.
Беллатрикс с невинным видом пожала плечами. Могла бы — развела руками, расковать ее должны были только через год.
— Ну-ну, — покачал головой кузен. — К делу, если можно.
Сириус даже не думал реагировать на оскорбления. Младший Блэк только посмеивался, когда Беллатрикс отпускала очередную колкость. Белозубая усмешка действовала на Беллу не хуже ответных подколок и насмешек; от ироничного и неунывающего Сириуса Блэка будто отлетали все шпильки, которые пыталась в него вонзить кузина.
— Дядя Альфард, твой двоюродный дедушка Регулус, Сириус, старший брат директора Финеаса Найджелуса Блэка, — Белла, подняв взгляд к потолку, начала перечислять. — Они все не оставили потомков, даже не женились. Это только в мужской линии, а еще есть женская. Элладора и наша двоюродная бабушка Кассиопея...
— ...И ты, — буднично заметил Сириус.
Несколько секунд Беллатрикс молчала.
— И я, — наконец признала она. — И множество браков, в которых только один ребенок. Если бы чистокровные маги задумывались над этой проблемой — ее бы не существовало.
— Есть нюанс, — заметил Сириус. — Например, моему деду на войне с Гриндевальдом повезло больше, чем братьям. Во-вторых, Беллс, есть еще одна проблема, о которой ты забываешь.
— Какая же?
— Тебе о чем-то говорит такая фамилия, как Габсбурги?
Беллатрикс напрягла память. Что-то маггловское, знакомое, но совсем смутно.
— Маггловские правители? — неуверенно спросила она. — Что-то достатутное времен охоты на ведьм?
— В точку, — Сириус показал большой палец. — Беллс, у моей мамы уже начался бы нервический припадок. Карл Пятый, тебе о чем-то это имя говорит?
— Отец Филиппа Второго Испанского, который заложил предпосылки для принятия статута, если я правильно помню. Но какое это имеет отношение к теме? — Белла еще не улавливала, к чему клонит кузен.
— Ты, наверное, догадываешься, что маггловская аристократия тех лет щепетильно относилась к вопросу крови, — начал Сириус. — Они в этом напоминали наше дорогое семейство. Карл Пятый был последним монархом, который когда-либо был провозглашен римским императором, и его владения включали в себя Испанию, Италию и Германию, не считая заморских колоний. Говорили, что над его владениями никогда не заходит солнце...
— Впечатляет, — кивнула Беллатрикс.
Белла знала об этом правителе, но через призму истории магии. История, судя по всему, будет долгой и про магглов, но слушать о магглах все равно интереснее, чем считать черточки на стене. Ведьма устроилась поудобнее; Сириус часто говорил, что она опирается руками на горизонтальный прут так, словно стоит на балконе.
