Для нас же — благодаря нашему послезнанию — неприятности Антиоха благом оказались. Прежде всего, закончилось военное противостояние в Греции и на Эгейском море, и мы наконец-то получили относительно холодостойкие сорта пшеницы, ячменя, винограда и оливок из Боспора и Понта — в дополнение к уже добытым годом ранее македонским. Раздобыли наконец и крупные грецкие орехи, разузнала агентура тестя и про вишню с черешней и абрикосами, так что ждём-с и их. Ждём-с и того окультуренного крупного лесного ореха, фундук который. Это — с северо-востока. Но и на юго-востоке ситуёвина значительно улучшилась. Вот пили в совдеповские времена на полном серьёзе "за мир во всём мире" — так я ж разве против? Вот хоть сейчас за это выпил бы! Это ж вдуматься только непредвзято — у тебя важные дела, у тебя громадье планов, для которых хренова туча всякой всячины издалека требуется, и есть уже на что купить, и знаешь даже, где добыть, и нашёл даже, кому заказать, и тут — на тебе, высокопоставленные бабуины повздорят и примутся выяснять, у кого из них хрен длиннее и толще, и пока не выяснят — все дела встают намертво, и хрен их сдвинешь с той мёртвой точки. Уроды, млять! Ну, все дела вообще — это я, конечно, утрирую, на самом деле, хвала богам, далеко не все, но таки многие. Сейчас вот наконец-то, с окончанием этой дурацкой войны, и с антиоховыми финикийцами тесть через александрийских контакт наладил, а у тех связи и разведка коммерческая — будь здоров! И теперь, когда у Антиоха с Птолемеем официально снова мир-дружба-жвачка — лет на восемнадцать примерно, можно снова пытаться индийские ништяки раздобыть.
Тот банан, который Арунтий успел таки до войны достать, оказался фруктовым. На Карфагенщине он, правда, мелким и не очень-то сладким вызревает, но один хрен вкусно, а на безрыбье-то, как говорится, и сам раком станешь. Но нужен ещё и овощной — заместо картофана, за которым в Анды перуанские или чилийские переться — увольте. Писарро я вам, что ли? Так и тот, кстати, за золотом инков в Анды пёрся, а ни разу не за картофаном. Так что нужен в качестве картофанозаменителя этот овощной банан, для тропических колоний — позарез нужен. По-прежнему стоит вопрос с сахарным тростником — не то, чтобы без него совсем уж жопа, но мёду на все нужные сладости хрен напасёшься, а "свинцовым сахаром" дефицит восполнять — сами восполняйте, если здоровья не жаль. Да и гречка та же самая, которая на самом деле ни разу не греческая, а гималайская — тоже ведь нужна. И не только на крупу, хоть и страсть как соскучились мы по гречневой каше. Но это — хрен с ней, перетерпели бы, ведь обходился же античный мир без неё веками, а урожайность её зерновая такова, что в сравнении с любым зерновым злаком удручает, но гречиха вдобавок и медонос — ага, привет дефициту мёда, и сидерат — это по наташкиной части, если я чего-то недопонял и перевру. Вроде как плодородие почвы после основных зерновых культур хорошо восстанавливает и сорняки глушит, так что для современного многопольного севооборота тоже нужна позарез.
Особенно с учётом того, что многого ведь и не будет — например, ни кукурузу, ни помидоры, ни красный стручковый перец наши боссы Тарквинии нам в Европу завезти хрен позволят. Кто ж в таком бизнесе монополию терять захочет? Максимум — это на Азорах выращивать для собственного потребления, но не в Испании, из которой всё это быстро тогда и по Средиземноморью античному расползётся, и по Африке. Впереди ведь буржуазное... тьфу, рабовладельческое разложение позднереспубликанского римского нобилитета, который в погоне за роскошью и обезьяньими понтами будет груды серебра отваливать за редкостные экзотические блюда для пиров. Причём, и до поздней Империи эта страсть сохранится, и ранней Византией от неё унаследуется. Распространится христианство, лишатся прихожан и их щедрых приношений гребипетские храмы, и на этом кончится сверхприбыльный трансатлантический бизнес наших нанимателей на табаке и коке, но и в христианские времена позднеимперсая и византийская верхушка продолжит свои роскошные пиры, поражая воображение гостей редкими и дорогими блюдами, и таким золотым дном Тарквинии, конечно, хрен пожертвуют. И хотя мне, например, эта чисто торгашеская позиция претит, есть в ней и другой резон — нехрен, например, чёрную Африку размножать, давая ей раньше срока ту же самую кукурузу.
Да и цитрусовые те же самые — тоже из Юго-Восточной Азии. Филиппыч только цитрон из Индии в Средиземноморье приволок, но хрен ли это за цитрус? В нашем современном мире его и знают-то только специалисты, потому как говённый он по сравнению с апельсинами, лимонами и всеми прочими мандаринами. В Индии их ещё нет, скорее всего, но разузнать тамошние купцы могут, а разузнав — найти, и разве помешают нам все эти мандарино-апельсино-лимоны на тех же Азорах и в той же Вест-Индии? Так что нужен нам контакт с Индией, а для него — финикийско-гребипетский транзит...
Ещё один важный момент — домашняя живность. Вроде бы и есть в античной Испании всё, хоть она и ни разу не Греция, но всё ж — античное, ни разу не современное. В чём-то очень даже на уровне — кошак, например, тартесский, рядом с которым обычный — для современного мира обычный, а для античного редкий и дорогой гребипетский — нервно курит в сторонке. Тартесский, конечно, тоже весьма недёшев, если породистый, с которыми турдетанская знать на кроликов охотится за неимением антилоп и гепардов, но нам не надо шибко породистых, нам крысоловов надо, которые перед той крысой уж точно не сдрейфят. Есть, конечно, хорьки, которыми весь античный мир за неимением кошаков и пользуется, но от хорька ведь и воняет как от хорька, так что кошак удобнее, да и размножается как кошак. Куры с гусями — как и везде. Размерами и тучностью они как-то не впечатляют по сравнению с современными, но в этом античном мире они таковы повсюду. Распространены не шибко широко из-за тех же лис с хорьками, но как решим вопрос с дешёвой массовой проволокой для клеток — развести их побольше особого труда не составит. По той же причине — отсутствие проволоки на клетки — нет пока смысла и с одомашниванием кролика заморачиваться. Но диких по всей Испании полно, и как только — так сразу. Коровы, овцы, козы — как и по всему Средиземноморью. Свинтусы — и те уже римлянами завезены. Размерами невелики и не особо тучны, и это явно не та порода, у которой слой сала позволяет мышам гнездо в нём выгрузть и выводки свои в нём плодить, как будет описывать — как единичный курьёзный случай, конечно — какой-то из римских авторов более позднего периода, когда латифундисты ихние за счёт земель разорившихся крестьян владения свои основательно округлят и повально совершенствованием сельского хозяйства увлекутся. Но это позже будет, а пока нынешняя римская порода свинтусов — не чисто сальная, а мясо-сальная, и Хренио говорит, что современная испанская порода, из которой знаменитый хамон испанский делается, не сильно от этой отличается. А ему ведь как испанцу виднее, и раз так — не вижу смысла комплексовать по поводу архаичности имеющейся свинской породы. Зато в содержании она нехлопотна — прекрасно пасётся себе на вольном выпасе, как и те же самые козы с овцами. С этим и без Востока всё нормально.
Но есть на свете и то, чего в Испании нет, а надо бы, "шоб було". Вплоть до галльских походов Цезаря Того Самого лучшей союзнической конницей у римских вояк испанская считаться будет, да и опосля тоже не шибко-то галльская её потеснит. Но вот ведь засада — велика Испания, и не все в ней наши, даже друзья нам в ней далеко не все, есть и недруги, и у тех недругов — точно такая же испанская конница. Те же лузитаны, например, на владения которых в основном и будет направлена наша территориальная экспансия, тоже конницу имеют очень даже неплохую и немало хлопот доставить любому противнику способную. Гамилькар Барка, когда с лихими конными рейдами противника столкнулся, которым не заточенная под встречную кавалерийскую сшибку нумидийская конница противостоять не могла, только боевыми слонами эту проблему и решил. Теми самыми небольшими североафриканскими, которые против индийских не катят, но для расшугивания непривычной к ним конницы противника подходят вполне. Не случайно около двухсот боевых слонов держали Баркиды в Испании, а в свой италийский поход Ганнибал увёл их не более сорока. Да и римляне на свои войны с кельтиберами то и дело у Масиниссы слонов просить будут. И получается, что не помешают слонопотамы и нам.
Казалось бы, нахрена нам для этого сдался селевкидский Восток, когда слоны — вот они, почти под боком? В смысле — буквально за Гибралтаром, в Мавритании, то бишь в современном Марокко. Но проблема тут в том, что нам Рим нервировать нежелательно, и элефантерия наша из-за этого будет немногочисленной, и недостаток количества нам качеством компенсировать надо. И это не только экипировка элефантусов вроде тех же стрелковых башенок, это прежде всего качество их дрессировки. Но в Карфагене, где слонов держать по условиям мира категорически запрещено, погонщики слонов уже и состарились, и навык свой былой подрастеряли, а какие там дрессировщики у того же Масиниссы? Да и не даст он нам их, самому нужны для собственной элефантерии. Это римлянам он хрен откажет, а мы ему кто? А в Мавритании и таких нет, хоть и полно там пока-что своих местных слонопотамов. И тут нам повезло — при Магнесии из пятидесяти четырёх индийских слонов Антиоха римляне захватили в комплекте с погонщиками только пятнадцать, а остальных тупо перебили. А остальные — это тридцать девять штук. Какого-то вместе с погонщиком уконтрапупили, но какого-то и без погонщика, только самого, а погонщик мог и уцелеть. Да и по запасному погонщику на каждого слона у Антиоха имелось, ведь человек смертен, а живой танк, в отличие от железного, не всякого механика-водителя вместо выбывшего из строя примет. И вышло так, что следовавшая в хвосте обоза римской армии торговая агентура моего тестя среди предназначенных для невольничьего рынка пленников трёх "индусов" антиоховых, то бишь "безмашинных танкистов", обнаружила. Наверняка тех "индусов" и больше там было, но времени было мало, да и слишком афишировать приобретение не следовало...
Тем более, что это была чистейшая импровизация по случаю — совсем не за слоновыми погонщиками Арунтий туда своих купчин-шпиенов направил. Во-первых, нужно было выяснить, как на Востоке обстоит дело с драгоценной чёрной бронзой, из которой правоверным жрицам вавилонской Иштар — клона финикийской Астарты по сути дела — кинжалы иметь положено. Ведь религия — это святое, и что положено, то вынь, да положь, и никого не гребёт, в какие затраты тебе это встало. И выяснили шпиены, что ту чёрную бронзу месопотамские храмы давно уже в Тире покупают, потому как своего производства её никогда и не было, в Гребипте ей всегда отоваривались, а теперь с этой эллинистической политикой меряющихся хренами царей-диадохов напрямую с нильскими коллегами уже и не поторгуешь. Сперва Птолемеи посредниками влезли, свою наценку добавив, а затем и Антиох связи порушил, и теперь — только через Тир, который тоже свою выгоду хрен упустит. Ну, откуда та чёрная бронза в Гребипет попадает, мой тесть как-то и без тех шпиенов знал. Да и мы — ну, знать лишнее нам, конечно, не положено, но так уж вышло, что имели в своё время касательство, так что — догадываемся, скажем так.
А во-вторых, требовались лошади. Я ведь упоминал уже о не использованном Антиохом должным образом имевшемся у него значительном превосходстве в коннице? Так это даже к обычной коннице относится, а в тяжёлой латной коннице — катафрактах — его превосходство было вообще подавляющим. Шутка ли — три тысячи катафрактов? Да у тех парфян потом, катафракты которых столько крови римлянам пустят, что вынудят их и своими катафрактами обзавестись, никогда столько их не будет, сколько было у Антиоха! А полноценный тяжеловооружённый катафракт, этот античный предтеча средневекового рыцаря — это ведь не только доспехи, проблема которых вполне решаема. Катафракт — это прежде всего способный нести на спине такого тяжеловооружённого всадника крупный боевой конь. В Средиземноморье же античном все лошади мелкие, современные породы таких размеров к пони относят, отчего и нет в Средиземноморье такой тяжёлой конницы, как селевкидские катафракты. А у Селевкидов крупные нисейские лошади есть, ещё от Ахеменидов персидских унаследованные, и какого хрена диадохи при дележе империи покойного Филиппыча своей доли тех нисейских лошадей не вытребовали и у себя их не развели — у них спрашивайте.
Конь этот нисейский как раз и является родоначальником всех современных крупных конских пород. Сам-то он — ещё ни разу не битюг и не рыцарский дестриэ, до которых и ему ещё очень далеко, но именно от него происходят и персидские аргамаки, и туркменские ахалтекинцы, и ещё более знаменитые арабские скакуны, без которых не появились бы и мощные рыцарские кони европейского Средневековья. А вместе с ними — и крестьянские тяжеловозы, вытеснившие со временем сильных, но медлительных волов. Можно, конечно, и собственную крупную породу вывести, тупо отбирая самых крупных лошадей местных пород и скрещивая их исключительно между собой, как и сами персы наверняка выводили своего нисейца, но как у них на это века ушли, так и у нас едва ли ушло бы меньше. А нам побыстрее надо, и если есть уже готовая крупная порода — так скоммуниздить её и развести у себя, а там уж и скрещиванием её с местными лошадьми заняться, дабы получить породу, наиболее к нашим условиям адаптированную. Вот за тем нисейцем персидским, только у Селевкидов пока и имевшемся, и послал Арунтий своих купчин-шпиенов. Раньше никак нельзя их было раздобыть, ведь все их табуны — царские, и Антиох, конечно, хрен продал бы — нахрена ж ему монополии на катафрактов лишаться? Но при Магнесии у него их три тысячи было, от которых мало что осталось, и это значит, что трофеями победителей стали минимум сотни нисейских лошадей, а уж тесть-то — ага, с нашим-то послезнанием об итогах сражения и войны — знал заранее, что так оно и будет.
Нескольких сотен победители, конечно, не продали, многие ведь из знатных и сами на таких скакунов слюну пустили, даже сотню не продали, но полсотни выцыганить у них всё-же удалось. Не самых лучших, конечно, десятка три из них — вообще раненых или захромавших, на которых хрен погарцуешь ради крутых понтов, но главное — живых и способных к размножению. Два десятка тех, что поздоровее, уже прибыли в Оссонобу, остальные подлечиваются на Карфагенщине, и их — тоже ждём-с. Эти первые два десятка Фабриций, как увидел, сразу же к себе на виллу забрал и ни о каком скрещивании ТАКИХ лошадей с местными даже слышать не хочет. Всё понимает, но жалко ему такую породу портить. Вот прибудут те три десятка — тогда может быть. А там, глядишь, и Антиох принципами своими поступится — ему предстоит Риму две с половиной тысячи талантов контрибуции выплатить, а потом ещё в течение двенадцати лет по тысяче в год — впятеро больше, чем Карфаген Риму ежегодно выплачивает. Так что финансы царя поют романсы, и это может сделать его сговорчивее по нисейским коням, если цену ему за них хорошую предложить. Вот тогда, Фабриций считает, можно будет уже и скрещивать, увеличивая поголовье и отбирая коней покрупнее, поздоровее, да понеприхотливее для дальнейшего разведения под седло будущих турдетанских катафрактов.
