Вообще говоря, с наглости лузитанско-веттонских разбойников впору просто прихренеть. Сципион Назика накануне нашей операции "Ублюдок" у Илипы их настиг, где и сделал не без нашей помощи. Илипа, правда, на северном берегу Бетиса находится, но уже центр Бетики, как-никак. Недурно для первого большого набега? А дальше — всё больше и больше. Шесть тысяч латинских союзников Луция Эмилия Павла вырезаны ими уже в Бастетанских горах, которые практически у самого средиземноморского побережья, то бишь практически через всю Бетику эти хулиганы тогда прошли. Ну и теперь вот эта Гаста, которую римляне Астой называют, уже на самых подступах к Гадесу. И если сам финикийский Остров без флота для дикарей недосягаем, то его материковые пригороды вполне в радиусе действия их лёгкой конницы. Там, конечно, ополчение мобилизовано, да и окрестные турдетанские городки тоже в полной боеготовности, и только эта Гаста опять взбунтовалась и заключила союз с набежавшими с севера разбойниками...
Как раз к Гасте они теперь и отступают, судя по оставшимся наглядным следам. Мы движемся рысью, сберегая силы коней и не отрываясь слишком уж далеко от идущих следом передовых дозоров нашей пехоты. Кучнее надо продвигаться, не растягиваясь и не распыляясь, потому как там, впереди — основные силы противника, и успели их настичь и связать боем римляне или нет, хрен их знает, а нам желательно бы, чтоб успели, мы тогда с тыла по дикарям вдарим — эффектно вдарим, зрелищно, заметно, но главное — с самыми минимальными собственными потерями. Мы ведь разве геройствовать и выносить на себе всю основную тяжесть сражения идём? Мы — союзники, ауксиларии, вспомогательные войска, и роль наша тоже вспомогательная — отметиться и поучаствовать, а вовсе не всю главную часть работы за римлян делать. Что нам, больше их надо? Им слава победителей нужна — пущай сами свою славу победителей и зарабатывают. Как там в нашем бородатом анекдоте? Звезду Героя захотелось? Связку гранат в руки и марш под танк!
Едем себе поэтому, не слишком торопясь, а руководствуясь старым добрым принципом "не спеши, а то успеешь". А сзади вдруг раздаётся конский топот — нагоняет нас галопом турма тяжёлой конницы из рузировского резерва, а с ней — легковооружённая сотня кониев. А во главе — Крусей януаровский весь из себя расфуфыренный и деловитый.
— Куда? — торможу их.
— Рузир приказал немедленно атаковать! — заявляет, не моргнув и глазом этот "блистательный" обалдуй, — Следуйте за мной!
— Обязательно, — заверил я его, — Последуем сразу же, как только ты назовёшь мне правильный пароль.
— Какой пароль? — озадачился щёголь.
— Тот, о котором мы условились с "сияющим" и который он должен был тебе дать, если ты послан ко мне им и передаёшь мне ЕГО приказ, — разжевал я.
— А, секретные слова? Знаю, конечно! Большой полосатый осёл, — прошлым летом, пока мы в Америку мотались, в оссонобский зверинец доставили из Мавритании пару зебр, и как раз позавчера пароль был "зебра", который и был разок использован.
— Хорошая попытка, Крусей, — осклабился я, — Но ты припозднился с ней на два дня, а сегодня правильный пароль — совсем другой, — на всякий пожарный мы с Рузиром меняли пароль ежедневно, и сегодняшний ещё не был ни разу засвечен.
— Ну забыл я его, пока нагонял вас! Зачем он тебе? Ты разве не знаешь, КТО я?
— Заведённого порядка никто не отменял. Мне послать гонца к "сияющему"?
— Не надо. Вас его приказ не касался, я просто хотел воспользоваться и вашей помощью. Так, а вы чего встали?! За мной! — это было уже адресовано тем, которых он привёл с собой.
— Задержать его? — спросил обернувшийся ко мне Бенат.
— Пусть геройствует, — махнул я рукой, — Пошли-ка лучше в самом деле гонца к царёнышу — проверим, что он на самом деле приказал Крусею, ЕСЛИ приказал ему хоть что-то, — у меня возникло нехорошее подозрение, что "блистательный" в данном случае попросту самоуправствует, не имея на то никакого приказа от Рузира.
— Так тогда, наверное, тем более лучше было бы задержать?
— Ты не хуже меня знаешь, Бенат, ЧТО было бы лучше всего...
— Так давай я догоню, присоединюсь и...
— Отставить! Не этим способом и не сейчас. Посылай гонца.
Но посылать никого не пришлось — пока мой главный бодигард выбирал из своих бойцов человека и инструктировал его, нас нагнал гонец от Рузира:
— Досточтимый! Римляне настигли противника к востоку от Гасты и ведут с ним бой! "Сияющий" приказывает ускорить продвижение!
— Пароль? — я снова включил бюрократа, хоть и не сомневался особо.
— Прости, досточтимый, забыл. Это... Как его... Хозяйское говно?
— Ага, оно самое, гы-гы! — в буквальном переводе на турдетанский сегодняшний пароль "срань господня" примерно так и звучал — неудобство, конечно, от неизбежных перевираний по мелочи, зато хрен кто посторонний угадает даже случайно, — Крупной рысью — марш! А теперь — рассказывай, боец, с чем "сияющий" послал этого Крусея, сына Януара, и почему ты знаешь пароль, а он — нет?
— Да не посылал он его, досточтимый! Прибыл гонец от вождя Онобы с вестью о подходе римлян, и "сияющий" велел Крусею передать коннице его приказ готовиться к бою. А он вдруг взял — якобы по приказу "сияющего" — турму тяжёлой кавалерии и сотню кониев и повёл их галопом! "Сияющий" сам рвёт и мечет!
— Ясно. После боя с ним разберёмся, и лучше бы ему из него не возвращаться, — в любом социуме всегда есть небольшая прослойка суперблатных, которым по факту можно то, чего нельзя остальным — формально-то никому нельзя, но им это сходит с рук. У нас это "блистательные", эдакое "княжеское" сословие, потомки древних тартесских царей и в этом качестве эдакий кадровый резерв монархии на случай пресечения царского рода. Ведь какой-нибудь безродный "Бориска на царстве" — это нехилая предпосылка к большой смуте, а нахрена ж нам и нашим потомкам смута? Проходили мы это уже — ага, в другое время и в другом месте. Так что нужное это сословие, и ради этого многое терпеть приходится, но чтоб на войне ТАКОЕ отчебучить! Унизить публично пусть бутафорского, но главнокомандующего в присутствии всего войска, наплевав на его приказ и проявив самоуправство — такого спускать уже нельзя. И это, пожалуй, и есть тот долгожданный повод для показательной расправы, который как раз и необходим для вразумления всего "блистательного" сословия. Жаль людей, которых сгубит сейчас этот жаждущий славы идиот, но "по понятиям", если нет жертв, то нет и преступления, а если нет преступления, то за что тогда наказывать? Куда проще было бы в бою его "геройски пасть", как Бенат и предлагал, но нам этот Крусей разве павшиим героем и примером для подражания нужен? Нужен — осуждённый военно-полевым судом и наказанный по заслугам преступник...
На полпути примерно до Гасты встречаем гонца от Ротунда — тяжко там нашим лузитанам и кельтикам, подмоги просят. Выслушав, направляю его обратно к его вождю с приказом отвести конницу на соединение с нами. Его там, похоже, отходящий противник на свои главные силы выманил — так теперь наша очередь аналогичный сюрприз дикарям преподнести. А то привыкли тут, понимаешь, что это они с другими так делают, а другие с ними — нет. С нами о таком уговору не было. Выезжаем на гряду холмов, с которой стены Гасты уже видны, а навстречу наш "блистательный" герой — ага, первым улепётывает, как и следовало ожидать. Без плаща, без шлема, даже меч где-то посеять ухитрился, то и дело нахлёстывает коня с перепугу, и глаза квадратные, а за ним следует едва только половина его тяжеловооружённой турмы, да от сотни кониев две трети где-то.
— Проклятые дикари отступают! Я ничего не мог поделать! Остановите их!
— Обязательно. Арестовать!
— Кого? МЕНЯ арестовать?!
— Ага, собственной персоной. Суд решит, повесить тебя или засечь витисами...
— МЕНЯ повесить?!
— А кого же ещё? Связать, пересадить задом наперёд и в тыл! — некогда тут с этим ущербным уродцем лясы точить, впереди идёт бой и гибнут люди получше его...
— Нам продолжать отступать? — спросил подъехавший Битор.
— И поскорее! Я сейчас перестрою свою алу, а ты передай Ротунду и Сабану, чтоб резко отрывались от противника вместе с твоими и сымитировали беспорядочное бегство. Проскочите в интервалы между нашими турмами и выстроитесь за ними, а мы им встречный удар нанесём.
Вождь кельтиков уносится, я отдаю команды на перестроение, рядом и Володя свою алу к моей пристыковал и тоже перестраивает аналогичным манером, сзади, судя по приближающейся пыли, Рузир ещё на подмогу нам кого-то послал, а впереди — нет, ну в начале-то наверняка всё это выглядело красиво, уж это-то римляне умеют, да только не застали мы того красивого начала, а застали уже вот это безобразие, когда там всё уже так перемешалось, что только по здоровенным легионерским скутумам союзничков-римлян и распознаешь. Хотя, возможно, это и союзные когорты латинян, ничем по снаряжению от легионеров не отличающихся — водится такое за гордыми квиритами, под самый первый удар противника союзную пехоту подставить, а легион потом, сохранив и строй, и кураж, показательно побеждает. Позади этой месиловки, вроде бы, проглядываются "шашечки" легионных манипулов, и это-то уж точно Пятый Дальнеиспанский. Даже веет от него чем-то эдаким, знакомым. Старых знакомцев в нём встретить — это сильно маловероятно, те давно уж на заслуженном дембеле, но Испания есть Испания — и по три года римляне в ней служат, и по пять, пока сенат не соизволит наконец достаточно смены им направить. Пятый Дальнеиспанский и Восьмой Ближнеиспанский — неизменно самые "ветеранистые" из римских легионов — ещё не профессионалы Мария, конечно, но наиболее к ним близки.
Вот и лузитаны с кельтиками к нам несутся — наши, конечно, а за ними следом — вражины. Ну, раз купились — тем хуже для них.
— Сохраняем интервалы между турмами! Вперёд галопом — марш! — кавалерии для хорошего удара нужен разгон, а у нас и турмы тяжеловооружённые, и находимся мы выше, и не использовать этих преимуществ было бы верхом идиотизма.
Следом за нашими дикарями в наши интервалы проникают, конечно, и вражьи, но сколько их там по сравнению с нашими? Даже не отвлекаясь на них, наши задние ряды заполняют ненужные больше интервалы — как раз к моменту спуска с холмов строй уже восстановлен, и легковооружённому противнику перед ним ничего хорошего не светит. Хоть и не конная фаланга шебутных македонских граждан Аргеадовых ни разу, но что-то немножко типа того. По крайней мере, на лузитан с веттонами и им подобными. До них это доходит быстро, и те, кого мы не смяли и не срубили сходу, пускаются наутёк. Я сам только одного и успел завалить, да и то, подозреваю, что его мне Бенат с бодигардами специально оставили, предварительно охреначив, чтоб и я отметился для приличия. И хрен ведь им чего скажешь — это и есть их служба, и исполняют они её, надо признать, в лучшем виде.
От нас конный противник, кто уцелел и успел оторваться, к флангу ломанулся, обнаружив там внезапно важные и срочные дела. Ну, им виднее, где героически пасть — там тоже дорога им перекрыта, хоть и не нашими уже, но кажется, я узнаю характерные шлем и плащ Трая? Да, скорее всего, и поддержать кордубца — это святое. Направляю ему в помощь отобранную у арестованного "блистательного" сотню кониев, но она изрядно потрёпана, и одной её — явно маловато будет...
— Аттставить! — одёргиваю Ротунда, намыливающегося присоединиться к этим кониям, — Только не ты и не Сабан! Битор! Веди своих кельтиков!
— А мы чем хуже? — озадачились оба лузитанских вождя.
— Тем, что слишком похожи вон на ТЕХ, — указываю им мечом на лузитанскую конницу противника, — Ну, не вы сами, конечно, а ваши люди.
— Это я понял, — ухмыльнулся Сабан, снаряжённый почти по-турдетански.
— Нас могут спутать с ними? — въехал Ротунд.
— А разве долго? Наши вас только по "шарфам" и отличают, которыми мы вас "пометили", так нашим всё было показано и объявлено заранее, а кордубцам это откуда знать? Кельтиков они от лузитан и веттонов отличат, а вас — точно перепутают. Кончатся те — ударят по вам, и что мы с вами тогда будем делать?
— А здесь римляне не перепутают?
— Здесь? Открыть интервалы! — это я нашим тяжеловооружённым скомандовал, — Входите и двигайтесь вместе с нами, но вперёд не вылезайте — надо, чтоб видели, что вы не сами по себе, а с нами. И ещё, Ротунд, твоя пехота подходит — попридержи, чтоб тоже вперёд не лезла.
— Там следом уже и ваши легионеры, — заметил Сабан.
— Ага, Рузир с главными силами. Зря он только тяжёлую пехоту бегом погнал — запыхаются, и толку от них тогда... Нет, молодец, сообразил — на шаг перевёл. И ряды выравнивают — ладно, сообразил это, сообразит и остальное. Мы сейчас левее сдвинемся, к кордубцам поближе. Ваши с Ротундом лучники пускай обстреливают противника, а как легионне когорты подойдут — всю вашу пехоту тоже к нам оттягивайте.
С правого — для нас правого — фланга уже нарисовалась римская кавалерия, но как она там управляться будет — это не наши проблемы. Там Рузир с нашими легионерами и резервом их поддержит, а наше дело — кордубцев поддержать, чтоб потери их поменьше были. И опять Трай попрекать меня будет тем, что не просто так помогаю, а в корыстных целях, когда часть его людей опять к нам отпрашиваться затеет. Ладно, пущай попрекает — мне правда в глаза не колет...
Пока же подчищаем пространство непосредственно перед собой — с римлянами всё ещё рубятся пешие. Храбро рубятся, лихо, даже красиво — в этом дикарям уж точно не откажешь. Гибнут, конечно, но и римляне — то один упадёт, то другой. Иногда кажется, что ещё немного, и взломают они хвалёный римский строй, и тогда уж в беспорядочной свалке у римлян не останется ни единого шанса. Но всякий раз новый легионер занимает место павшего, и стена скутумов снова смыкается, а перед ней — всё больше лузитанских и веттонских трупов, об которые всё чаще спотыкаются живые. И без нас-то резня ещё та, а тут ещё и мы нарисовались и тоже проредить их норовим. Кто-то пока ещё не въехал, что звиздец подкрался незаметно, а кто-то — въехал и в то, и в другое — что это точно звиздец, потому как на своих двоих от конных хрен убежишь. Завидная прозорливость — обидно только, что предсметрная. Некоторые, впрочем, заценив своё полное бессилие преодолеть судьбу, пытаются обмануть её — кто оружие бросает, сдаваясь в плен, а кто и падает в надежде заныкаться среди убитых. Ну, надежда умирает последней, как говорится.
— Расслабься, центурион! — рявкаю на латыни римскому командиру, успевшему уже скомандовать передачу пилумов из задних рядов в передние, — Побереги драгоценные боеприпасы для НАСТОЯЩЕГО противника, а эти лузитаны — НАШИ.
— Турдетаны царя Миликона? Не очень-то вы торопились! — центурион окинул взглядом своё сильно поредевшее воинство.
— Но всё-же успели раньше, чем... гм... кое-кто позади твоих людей, — это я сказал потише, чтобы расслышал только он.
— Верно, им было уж всяко поближе, чем вам. Ага, вот теперь зашевелились! — тот аж сплюнул от раздражения, — Как лузитанский лагерь захватывать, так они первые!
