— Похоже, это возле нашей ловушки, — посмотрел в сторону доносившихся звуков Михаил. Но рассмотреть что-либо в начавших сгущаться сумерках было не возможно. А идти проверять, понятное дело, ни у кого не возникло даже мысли.
— Знаете, какая мысль пришла мне в голову? — обратился к друзьям Сергей, когда уже после ужина они попивали одуванчиковый кофе. — Первые дни в этом мире мы постоянно встречались с различными монстрами. Да и в местном лесу, судя по регулярно доносящимся звукам, крупного зверья хватает. Но к нам на холм, если не считать того исполинского лося, до сих пор никто не наведывался. Такое ощущение, что местное зверье обходит его стороной.
— Обходило, — поправила друга Зоя, имея в виду случившееся в их отсутствие нашествие.
— А в этом и есть, Зай, основной вектор моей мысли. Зверье обходило холм пока мы постоянно здесь находились. Как только мы ушли, сюда сразу наведалось множество различных представителей местной фауны. Мы вернулись, и снова никого нет...
— Неужели мы такие страшные? — хохотнула Маша.
— Мы ли? — Сергей многозначительно посмотрел на приковылявшего откуда-то Малыша.
Звереныш значительно подрос. Не знай, ребята размеров головы взрослого черепахозверя, они могли бы подумать, что перед ними вполне взрослый представитель местных монстров. Пожалуй, еще месяц, и малыш не уступит размерами некогда напавшему на них мохнатому крокодилу. А его клюв и сейчас уже ужасал. Если при первой встрече монстрик легко размочалил им черенок от лопатки, то сейчас он наверняка может так же легко перекусывать молодые дубки. А что будет, когда Малыш вырастет до своих истинных размеров?
— Думаешь, звери боятся Машкиного клювоносого проглота? — понял мысль товарища Михаил.
— А у тебя есть другие версии? Единственное, что мы знаем об этом монстре, это то, что голова взрослой особи не уступает размерами голове слона. И то, не факт, что мы видели самую большую голову. А что если этот черепахозверь является одним из самых ужасных хищников данного мира? Типа земного тиранозавра...
Взгляды попаданцев скрестились на спокойно лежавшем Малыше.
* * *
На следующий день после возвращения парни с утра оставили подруг наводить порядок на холме, а сами вооружились и отправились проверять ловушку. Издали под дубом ничего не было заметно. Но приблизившись, они услышали глухое похрюкивание и поняли, что ловушка сработала. Еще не дойдя до нее, увидели на земле кровавые следы. Здесь точно случилась какая-то схватка, звуки которой ребята слышали вечером. Судя по следам волочения, крупный хищник задрал одного из кабанов и отволок тушу в логово или просто в кусты, чтобы сожрать в стороне от посторонних глаз. Парням больше нравился второй вариант, ибо наличие рядом логова зверя, способного задрать здорового кабана, мягко выражаясь, не радовало.
В яме оказалась хрюшка весом не менее центнера. Почуяв приближение людей, она подняла дикий визг. А когда парни встали над ней, принялась дико биться в узком пространстве, пытаясь выбраться наружу.
— Щас на эти вопли сюда все зверье сбежится! — забеспокоился Сергей
— Отойди-ка, Михаил размахнулся топором и с хэканьем врезал обухом по удачно подставившейся кабаньей голове.
Длинное топорище, сделанное из ветки, добытой еще на дереве, где Михаил встретился с гигантской рысью, с хрустом переломилось, оставив в руках у парня полуметровый обломок. Топор упал в яму. К счастью удар оказался удачным, и кабан, хрюкнув в последний раз, осел безвольной тушей, не подавая признаков жизни.
— И как теперь доставать эту тушу? — потеребил бородку
Михаил.
— Если ветка выдержит, — посмотрел на нависающую над ними ветвь дуба Сергей, — можно попробовать тянуть перекинутым через нее якорным шнуром.
Самым трудным, оказалось, привязать кабанью тушу. Тянуть сто килограмм хоть и прочным, но тонким шнуром тоже было делом нелегким. Даже пытались привлечь к этому делу черепахозверя. Но тот, не понимая, что от него хотят двуногие, то начинал тянуть, то, увидев появляющуюся из ямы тушу, бросался к ней, и та опять падала вниз. В конце концов, кабаньи ноги выскользнули из петли, и ребятам снова пришлось ворочать тушу в яме, чтобы привязать. Зато Малыш лихо приволок кабана на холм, когда парни наконец-то извлекли того из ловушки.
Нет смысла описывать процесс разделки туши, Естественно, ни у кого из четверки попаданцев не было опыта в этом деле, как не было опыта и в выделки шкур. Они лишь слышали, что для выделки шкуры обрабатываются солью и вымачиваются в дубильном растворе. Понятно, соли для такого дела не было. Кое— как снятую шкуру как следует, проскоблили ножом, промыли, засыпали золой и пока свернули в рулон. Дубильный раствор можно было сварить из коры дуба и щавеля, но единственной подходящей для этого сомнительного дела емкостью было Доставшееся от предшественников эмалированное ведро, которое берегли и использовали только под воду. Потому решили отложить опыты до изготовления подходящей глиняной посудины. Так же парни надеялись однажды освоить золотую металлургию и начать изготавливать посуду из желтого металла. Потроха утилизировал Малыш. Окорока засолили в целлофановых мешках, обильно сдобрив зубками дикого чеснока. Остальное мясо решили запечь в печи, которую затопили сразу, как только доставили добычу на холм.
Соленая проблема
И снова потянулись, а вернее сказать, понеслись обычные попаданческие будни.
В связи с укоротившимся днем и ставшими более холодными ночами ребята решили ограничиться внутренней штукатуркой только спальной половины и заняться оштукатуриванием наружных стен, дабы они успели высохнуть, пока солнце греет достаточно жарко. К тому же необходимо было заготовить саманные блоки для перегородки между спальнями, для которых вместо соломы использовали сухой камыш.
Кое-как удалось обжечь несколько глиняных кружек и пару горшков литра на три каждый. Посуда долго не получалась, да и получившиеся экземпляры вышли скорее случайно, ибо следующие снова растрескивались и разваливались. Однако в горшках теперь варили вкуснейшую уху и зеленый супчик с кабанятиной.
Урожай картофеля получился довольно приличным, с четырех кустов собрали три полных ведра. Все самые крупные картофелины Зоя оставила для будущей посадки, озадачив парней постройкой овощехранилища. Те выкопали яму метр на метр и полтора метра глубиной прямо в горнице, укрепили стенки жердями и накрыли деревянным щитом. На следующий год намечалось возделать целое поле под ценный корнеплод.
В ловушку под дубом попали еще две лесные хрюшки. Вернее, попадания было три, но третью прямо в яме разорвал и почти полностью сожрал неизвестный хищник. После этого случая кабаны перестали появляться. Однако ловушка сработала еще раз, подарив попаданцам шкуру и мясо мохнатого ящера. Таким же способом удалось добыть двух козлов. Парни заметили, что стадо довольно крупных рогатых животных частенько объедает листву отдельно растущего кустарника, и выкопали в том месте ловушку. На следующий же день в нее угодило сразу два винторогих самца. Пытаясь выбраться, они забили друг друга почти до смерти, облегчив задачу парням.
После нежного мяса ящера мясо козлов пришлось попаданцам не по вкусу. Зато шкуры, хоть и попахивали даже после тщательной промывки, обещали быть весьма теплыми. К сожалению, стадо оказалось сообразительнее лесных свиней и больше к опасному месту не приходило.
Из-за жесткого дефицита соли, кабанятину заготавливали впрок, просто нарезая тонкими полосками, коптили их на дубовых опилках и тщательно высушивали в печи. Так же без соли теперь сушили и рыбу.
Итак, шкуры шестерых представителей местной фауны лежали засыпанные золой и ждали, когда наконец-то ребятам удастся обжечь достаточно большую емкость для варки дубильного раствора и их замачивания в нем. Несколько заготовок различной формы подсыхали в очереди на обжиг. Все неудачи в гончарном ремесле Михаил списывал на неприспособленность домашней печи для такого дела. Но планы по постройке специальной печи пришлось ставить в череду других первоочередных задач, для выполнения которых не хватало ни сил, ни времени, ни элементарных знаний. Сергей, в который раз с сарказмом вспоминал героев прочитанных книг из попаданческого жанра. Все они обязательно имели необходимый багаж знаний, позволяющий не только профессионально выделывать звериные шкуры, но и производить немедленную геологическую разведку, добывать руду, выплавлять и отковывать необходимое оружие и инструменты, и многое-многое другое.
— Хотя, была в тех книгах и полезная информация, — рассуждал он, — вот например, про дубильный раствор из коры дуба и щавеля я прочитал именно в одной такой книге. Еще вроде бы шкуры можно дубить дымом, типа как коптить, но как точно это делать, не помню.
— Про изготовление изделий из золота в твоей литературе случайно не писали? — осведомился товарищ.
— Может, и писали, — пожал плечами Сергей, давая понять, что в памяти у него данных об этом нет. — Но мы же выплавляли в детстве всякую чепуху из свинца. Думаю, что так же и золото можно разливать в формы из глины. Главное в чем-то его расплавить. Насколько я помню, температура плавления золота примерно тысяча градусов. А вот, например, температура горения дуба девятьсот градусов. И кстати, только что вспомнил, температура обжига красной глины тоже должна быть примерно девятьсот градусов. А для белой глины температура нужна чуть ли не в две тысячи.
— Про красную глину я в курсе, — кивнул Михаил. — И вообще, надо прекращать эксперименты с обжигом в домашней печи, иначе она развалится от частых перепадов температуры. Не для того она предназначена. Вспоминай, Серый, про дубление дымом. А я продумаю постройку печи для обжига. Но думаю, для нее придется нам соорудить навес.
В ответ Сергей лишь вздохнул.
В общем, расслабляться ребятам не приходилось. За пару дней закидали дом снаружи глиняным раствором, подождали несколько дней пока он высохнет и замазали появившиеся трещины. К крыше подвязали свисающие почти до земли пучки камыша сплошным слоем по периметру, решив, что такая защита не помешает глиняным стенам от дождя. Попутно лепили саманные блоки. Сперва заполнили смесью раствора и камыша большую опалубку, намереваясь разделить получившуюся массу на отдельные кирпичи после высыхания лопатками. Но именно из-за камышового армирования ничего не получилось. Сырые стебли и листья не желали резаться, и подсохшая масса разрушалась. Пришлось вручную лепить каждый блок отдельно. Времени такой процесс занимал значительно больше. Зато ускорился процесс просушки. Ребята выставляли блоки на сложенную из жердей решетку, позволяя им одинаково быстро сохнуть и снизу. Более-менее подсохшие блоки Михаил сразу уносил в дом и укладывал в стену. Саманную перегородку он не только армировал камышом послойно, но и периодически протыкал кленовыми ветками вертикально, соединяя, таким образом, по два-три ряда.
По вечерам коптили на дыму, натянутые на рамки шкуры, испытывая смутно вспомнившийся Сергею способ дубления, старательно избегая их перегрева на огне. Таким же способом обрабатывали сразу натянутые на оконные рамы рыбьи шкуры. Эти оказались довольно клейкими, что позволило склеивать их в три слоя. Света сквозь такое стекление проникало очень немного, но ничего лучшего попаданцы придумать не могли. В рамах для спален и в паре рам для горницы сделали узкие продольные вентиляционные отверстия, затыкаемые специальными брусочками. Все щели заткнули высушенной серебристой тиной. А щелей в рассохшихся ставнях и дверном полотне оказалось предостаточно. Тину тоже заготавливали впрок. Из нее не только получались крепкие веревки, но по опыту изготовления факелов, спасших попаданцев от нападения лохматого крокодила, они знали, что сухая тина отлично горит, искрясь подобно бенгальским огням. Экономно расходуемых спичек пока было достаточно, и зажигалки до сих пор работали исправно, но Сергей все же испытал способ добычи огня трением. Просверлил коловоротом отверстие в сухом бревне, вставил в него обмотанную сухой тиной палку, и понадобилось всего лишь раз крутануть палку с помощью нейлонового шнура, чтобы тина вспыхнула искрящимся огоньком.
* * *
Наконец перегородка была выложена и стены горницы оштукатурены. В спальнях ребята собрали достаточно широкие кровати из заранее заготовленных и обтесанных с одной стороны жердей. Так-как личного имущество у членов маленькой общины почти не было, то под него хватило по одной полочке из тех же жердей. Зато в горнице собрали у боковых стен настоящие стеллажи. С одной стороны парни разложили свое рыбацкое имущество и инструменты. Другим стеллажом заведовала Зоя. Здесь у нее хранился семенной фонд для будущего урожая, сушеная зелень, сушеный боярышник, запасы одуванчикового кофе, и еще много чего такого, о предназначении чего остальные члены общины могли только догадываться. Набор прочей мебели ограничивался неказистым столом, тоже собранным из стесанных с одного края жердин, и четырех пеньков, заменяющих табуретки. Слишком много чего первоочередного еще нужно было сделать, прежде чем появится время для изготовления более комфортной мебели.
Закончив с внутренними работами попаданцы решили наконец-то заняться постройкой пусть не крепостной стены, но хоть какого-то заграждения. Но сначала соорудили навес для будущей печи обжига глины и, если получится, плавки золота. Чтобы далеко не таскать камни и глину, навес построили на краю склона оврага. Кладкой, естественно, занялся Михаил. Сергей с помощью девушек заготавливал материал для будущего частокола. Он рубил подходящие деревья со стволами диаметром в среднем десять сантиметров. Девушки привязывали по три-четыре ствола к Малышу, и тот легко оттаскивал их на холм. Сопровождала его Маша. Вооруженная копьем с наконечником из кабаньей кости, Зоя бдительно осматривала окрестности, пока Сергей рубил очередные деревца. Весь подходящий подлесок вблизи холма уже был вырублен, и заготовителям приходилось уходить все дальше.
За время заготовки в ближайших окрестностях не появился ни один крупный зверь. Возможно, зверье отпугивал стук топора. И вообще, местная живность стала очень редко появляться вблизи холма. Лишь раз попаданцы заметили семейство исполинских лосей, но те прошествовали мимо среди деревьев, даже не выйдя из леса.
— Говорят, лоси и разные козы любят лизать какие-то солончаки, — вспомнил как-то Михаил. — Знать бы еще, что это за солончаки такие и как они выглядят.
— Это такая почва с высоким содержанием соли, — пояснил Сергей, — на ней почти ничего не растет. Судя по сочной траве, не думаю, что где-то поблизости есть эти самые солончаки.
— Н-да, — потеребил бородку Михаил, — хоть Зоя и уверяет, что в щавеле и прочих травках достаточное количество минералов, но мне уже порядком надоела недосоленная пища.
— Боюсь, неизбежно то время, когда пища будет совсем не соленая, — развела руками Зоя.
— А как попаданцы в твоих книжках добывали соль? — обратился Михаил к товарищу.
— Они либо выпаривали ее из морской воды, либо тупо находили соляные залежи, — печально ответил тот.
